Итак, собрание готово к восприятию Слова Божия. Теперь может начаться то, что мы сейчас называем «Литургией Слова». По воскресеньям и праздникам она строится следующим образом.

Одна составляющая — это слушание трёх чтений:

первое представляет собой отрывок из Ветхого Завета с последующим псалмом;

второе — фрагмент из апостольских книг Нового Завета (Деяний апостолов, Посланий св. Павла или других апостолов, Откровения Иоанна Богослова);

третье — отрывок из Евангелия; Вторая составляющая — три дополнения, которые являются ответом Церкви на эти чтения (см. ниже, гл. VIII):

во-первых, проповедь или наставление священника: право актуализации слова Иисусова, как и возвещения Евангелия, принадлежит рукоположенному служителю;

во-вторых, произнесение собранием крещального исповедания веры («Кредо», то есть «Верую»);

в-третьих, Всеобщая молитва, или Молитва верных, обо всей Церкви.

 

Три чтения

Поговорим сначала о трёх чтениях Слова Божия. Почему они берутся исключительно из Священного Писания? Почему не из какого-то духовного писателя, или кого-то из Отцов Церкви, или из энциклики Папы?

Как я вам уже говорил (см. часть II), Месса — это всегда действие Церкви, собранной Духом Святым: Сам Христос, воплощенное Слово Божие, дарует нам участие в Слове Бога, Своего Отца, посредством Священного Писания, а также Своего Тела, которое за нас предано, и Своей Крови, которая за нас пролита.

Почему это именно три чтения, всегда взятые из трёх различных разделов Библии?

Потому, что соотношение между тремя чтениями, выбранными по данному принципу, делает очевидной сложную структуру Откровения. Действительно, Слово Божие во всей своей полноте звучит как духовная симфония, в которой каждое отдельное созвучие важно для того, чтобы лучше почувствовать красоту и значение целого. Звучание аккорда нельзя передать какой-то одной из образующих его нот; многоголосное пение не может быть сведено к партии басов или сопрано.

Как распределяются три чтения? В соответствии с трёхгодичным циклом по воскресеньям и праздникам (или двухгодичным по будням) — как в синагогальном богослужении, но уже со знанием о Христе. Благодаря этому христиане могут полнее осмыслить целостность Писания.

Чтобы лучше понять, каким образом строятся и сочетаются чтения, предлагаемые для углубления нашей веры и молитвы новым Лекционарием, мы должны начать с Евангелия.

 

Евангелие

Не кто иной, как Сам Христос говорит со Своей Церковью словами Евангелия. Вот почему чтение Нового Завета более торжественно, чем другие. Речь идёт не просто о записанном Слове Божием, но о Слове, реально воплотившемся и действенно присутствующем в таинстве Церкви. Эта реальность и это видение веры предполагают следующее:

Прежде всего, собрание встаёт. Зачем? Просто из уважения, как встают школьники в классе, когда входит учитель или директор? Нет, смысл этого гораздо глубже. Ведь встать, в соответствии с христианской символикой жестов и действий, значит распрямиться подобно прикованному к постели паралитику, поставленному на ноги Иисусом (ср. Лк 5. 25). Кроме того, это напоминание о восставшем из гроба Христе: «Иисус пришёл и стал посреди них». Собрание встаёт — и словно возрождается; оно приветствует приход Христа воскресшего в среду Его братьев, которых Он воскрешает. Стоя мы поём «Аллилуйя», славя приход Христа — Благую Весть Божию.

Право провозглашать Евангелие принадлежит рукоположенному служителю (епископу, священнику, диакону). Будучи сообразен Христу-Главе благодаря таинству священства, он свидетельствует перед собранием, что это Слово — не какое-то обычное, но что его голосом живой Христос обращается к Своей Церкви. Рукоположенный служитель — залог этого евангельского Слова. Отсюда два торжественных возглашения, равнозначно и лаконично обрамляющих чтение: первое — после того как священник представит Евангелие («Чтение святого Евангелия от…») — «Слава Тебе, Господи»; второе — благодарение в конце, после свидетельства священника («Слово Господне») — «Слава Тебе, Христе».

Таким образом мы признаём, что в Благой Вести говорит Сам Христос. В Нём исполнились все обетования Писаний и осуществились все дары Бога Своему народу.

 

Ветхий Завет

Но «мелодия» Евангелия слышна в симфонии Слова Божия только тогда, когда она проходит сквозь всю Библию — ради нашего спасения и нашей радости. И действительно, Откровение разворачивается постепенно, как говорит о том Григорий Назианзин: «Ветхий Завет ясно проповедовал Отца, а не с такой ясностью Сына; Новый открыл Сына и дал указания о Божестве Духа; ныне пребывает с нами Дух, даруя нам яснейшее о Нём познание».

Итак, вернёмся к первому чтению — к Ветхому Завету. Отрывки, выбранные для Лекционария, призваны показать нам глубинную связь между Словом Божиим, данным в Писании, и Словом воплотившимся, говорящим в Евангелии, Писания согласуются друг с другом и поясняют одно другое. Ибо существует связь (историческая, пророческая, сакраментальная) между откровением Бога Моисею и пророкам — и Сыном, воплощённым Словом Божиим. Голос Бога Отца, слышимый на протяжении всего Ветхого Завета, — это тот же голос, который слышат ученики Христа, ставшие свидетелями Его преображения: «Сей, есть Сын Мой Возлюбленный. Его слушайте» (МФ 19. 5). Иисус открывает Отца: «Видевший Меня видел Отца» (Ин 14. 9). Но, чтобы услышать Иисуса, говорящего в Евангелии, нам нужно принять Слово Отца, обращённое к Израилю. Бог готовит Своих детей к Дару благодати, который Он предназначил им — и вложил в сердца их стремление к нему, — как тогда, когда Израиль находился в пустыне: «[Господь, Бог твой,] смирял тебя, томил тебя голодом, и питал тебя манною, которой не знал ты и не знали отцы твои, дабы показать тебе, что не одним хлебом живёт человек, но всяким (словом), исходящим из уст Господа, живёт человек… И знай в сердце твоём, что Господь, Бог твой, учит тебя, как человек учит сына своего» (Втор 8. 3, 5).

Вот почему чтение Ветхого Завета не является вопросом эрудиции или личного вкуса. Оно не просто должно проиллюстрировать Евангелие. Исключительным и совершенно незаменимым образом оно вводит нас в историю спасения, в тайну Отца, Сына и Духа. Церковь не перестаёт благодарить, воспевая Песнь Богородицы (Magnificat) — всю радость Благовещения о Мессии: «[Бог, Спаситель Мой,] воспринял Израиля, отрока Своего, воспомянув милость, как говорил отцам нашим, к Аврааму и семени его до века» (Лк 1. 54–55).

 

Апостольские книги

Нам остаётся рассмотреть второе чтение — апостольские книги. Они составляют часть Нового Завета. Будучи богодухновенным Писанием, они представляют особое, своеобразное слово Откровения, доносят до нас свидетельство, данное Святым Духом через апостольское поколение.

Так, согласно высказыванию Григория Назианзина, которое я приводил выше, сначала мы слышим слово, открытое Отцом, затем принимаем из апостольских книг то, что Сам Дух дал услышать апостолам; наконец, открытым, обретшим удвоенную чуткость слухом (ср. Пс 40. 7) мы во всей полноте принимаем евангельское Слово, Которое есть Сын.

 

Псалмы — сердце Писания

Псалом, следующий за отрывком из Ветхого Завета, обнажает глубинную связь между тремя чтениями. Не буду повторять), говорил об этом в III главе), насколько важное место занимают псалмы в нашей религиозной жизни. Их надо знать, любить, учить как второй родной язык, без которого мы не можем ни вникнуть в Писание, ни понять Слово Божие.

Они совершенствовались на протяжении всей ветхозаветной истории. С уверенностью можно сказать, что сто пятьдесят псалмов, составляющих нашу Псалтирь, — это сокровище, одухотворённое и отчеканенное в веках молитвой народа Израилева, Самого Иисуса, апостолов, а затем и Церкви — до скончания времён. Псалмы оказываются своего рода перекрёстком, позволяющим нам перейти от слова Отца к живому слову Сына, обретая омыт Духа Святого. Как «сумма всего Писания» псалмы являются лучшим способом духовного приобщения не только к Ветхому, по и к Новому Завету. Они образуют как бы мозаику, сложенную из разных молитв, или, если угодно, калейдоскоп. Они проходят красной нитью через все страницы Библии. Каждое слово любого псалма находит многочисленные связи и созвучия и в Ветхом, и в Новом Завете. Ибо Христос и апостолы, которые знали эти тексты наизусть, непрестанно о них размышляли и их использовали.

Кто мало-помалу научится молиться словами псалмов, как бы идя с ними сквозь всю Библию, в один прекрасный день заметит: «Надо же, я понял это место, его подтекст, с первого раза; раньше оно мне ни о чём не говорило, а сегодня вдруг обрело смысл». И для вас окажется полной неожиданностью услышать, как Бог говорит с вами.

Ведь псалмы настраивают наше сердце на песнь Божию.

 

После слушания трёх чтений следует вторая часть Литургии Слова — на этот раз ответ Церкви: она разворачивается в виде трёх действий, которые я сперва назову, а потом рассмотрю подробно:

проповедь священника;

исповедание веры Церкви;

Молитва верных.

 

Проповедь священника

Обычно она составляет единое целое с провозглашением Евангелия. Это поистине действие Христа, Который устами священника осуществляет присутствие Своего Слова. Вот почему, подчеркну ещё раз, всегда именно рукоположенный служитель должен говорить проповедь — желательно, священник, предстоятельствующий при совершении Евхаристии. Случается и так, что кого-то из верных приглашают во время Мессы принести своё свидетельство, но это вовсе не должно заменять проповедь.

Итак, проповеди присущ совершенно особый характер. Это не урок катехизиса, не лекция по богословию, тем более — не выставление напоказ своей личной жизни и не упражнение в красноречии. Для священника это чётко определённая миссия, масштаб которой отличается от любого публичного выступления и к которой предъявляются совершенно иные требования. Он должен сделать насущным и доступным для собрания то Слово Христово, которое только что было провозглашено.

Поэтому верующие совершили бы ошибку, если бы стали судить об уровне проповеди по тому, хорошо или плохо говорит проповедник. Мы, христиане, должны задаться вопросом: слушаем ли мы эту проповедь как обращение Бога к нам, независимо от её недостатков или несовершенств? Ищем ли мы возможности услышать Бога через Его священника? Или мы используем недостатки священника как предлог для того, чтобы закрыть свой слух от Бога? Чтобы эта непростая миссия была выполнена, от нас требуется не меньшее усилие веры, чем от священника. Мы связаны с ним. Вспомните призыв Иисуса после Его поучения в притче: «Кто имеет уши слышать, да слышит!» (МФ 13. 9) Не священник изменяет сердца верных, но Дух Святой, для Которого должны быть открыты и священник, и верующие в этом таинственном действии Церкви.

 

Исповедание веры Церкви

Собрание произносит «Кредо» — Никео-Константинопольский Символ веры или же Апостольский Символ веры.

Некоторые говорят: «Всегда одно и то же! Почему бы не варьировать формулы, чтобы не так надоедало?» Чтобы ответить на этот вопрос, нужно попытаться понять, почему это исповедание веры вводится в Мессу именно в воскресенье. Воскресенье — день, когда Господь воскрес из мёртвых, вы это хорошо знаете. И каждое воскресенье, неделю за неделей, мы, христиане, собираясь на Мессе, празднуем Пасху Христову. Это вам тоже хорошо известно. Какова же связь между днем Пасхи и произнесением «Кредо»?

Вспомните: Пасха — праздник воскресения Христова и одновременно праздник крещения, ибо по благодати таинства люди, умерши со Христом, совоскрешаются с Ним. Именно поэтому верующие призваны обновлять обеты своего крещения — особенно в Навечерие Пасхи, но также и каждое воскресенье.

Теперь хочу напомнить вам, каким образом разворачивалось это крещальнюе исповедание веры в древней Церкви. Священник спрашивал оглашенного: «Веруешь ли ты в Бога, Отца Всемогущего, Творца неба и земли?» «Верую», — отвечал тот. И священник погружал его первый раз в крещальнюе воды. Затем он спрашивал: «Веруешь ли ты в Иисуса Христа, Единственного Его Сына, Господа нашего, рождённого от Девы Марии, страдавшего и погребённого, воскресшего из мёртвых и восседающего одесную Отца?» «Верую», — отвечал крещаемый, и священник погружал его в воду второй раз. Наконец он спрашивал: «Веруешь ли ты в Святого Духа, святую Вселенскую Церковь, общение святых, прощение грехов, воскресение тела и жизнь вечную?» «Верую», — отвечал крещаемый перед погружением в третий раз.

Следовательно, наше исповедание веры в том виде, в каком оно звучит в нынешней воскресной Мессе, в основе своей имеет это тройное вопрошание и тройной ответ при совершении крещения. Произнесение «Кредо» есть знак подтверждения веры всех христиан и одновременно воспоминание каждым своего собственного крещения. Провозгласить слова, принятые неразделённой Церковью (то есть ещё до всех великих расколов), — значит вспомнить о том, как мы стали детьми Отца Небесного, Телом Христа, храмом Духа Святого, членами Церкви.

Таким образом, исповедание веры призывает нас не только совершить воспоминание нашего крещения, но также выразить и единство Церкви, основывающееся на этом таинстве, которое делает каждого христианина единым со Христом. Евхаристия, Таинство единения, довершает посредством приношения Тела и Крови Христовых, преподаваемых при Причащении, ту любовь, которую Дух Святой уже родил в Церкви таинством крещения.

Мы говорим: «Верую» (то есть «я верую»). Что означает это «я»? Прежде всего, лично меня. Даже если я испытываю сомнения, даже если мне неясен тот пли иной вопрос в учении Церкви, я произношу слово «верую», выражая свою волю присоединиться к вере Церкви — вере, большей, чем моя «малая вера». Более того, моими устами Церковь произносит во всеуслышание: «Верую».

Мы сможем лучше понять такое отношение через аналогию. Вспомним слова священника перед Причащением, который, обращаясь ко Христу, просит Его: «Не взирай на грехи наши, но на веру Церкви Твоей».

Сейчас я напомнил вам «Верую в Бога» — текст Апостольского Символа веры. А более развёрнутое «Кредо», чаще всего произносимое по воскресеньям, является догматическим текстом, выработанным на Никейском и Константинопольском Вселенских Соборах (325 и 381 гг.). Эти два исповедания веры — залог единства христиан, поскольку все Церкви хранят их как «символы», знаки признания общей веры. Знание этих текстов и бережное отношение к ним — свидетельство экуменической надежды. Католики в первую очередь должны хранить живую память этих знаков единства Церкви; им не следует вводить исповедания веры, являющиеся плодом фантазии той или иной общины или личности, будь это даже святой.

Итак, чтение или пение «Кредо» во время воскресной Мессы — это ответ собрания на Откровение, являющее через Слово присутствие тайны Бога — Отца, Сына и Духа; нашего Творца и нашего Искупителя.

«Кредо» выражает кафолический ответ каждой конкретной общины и говорит о её единстве. Наконец, оно становится знаком надежды на воссоединение всех христиан, живых и умерших, в крещении принявших то же исповедание веры.

 

Молитва верных

Молитва верных, которая, к счастью, возвращена на своё законное место литургической реформой Второго Ватиканского Собора, напоминает верующим об одной очень древней традиции. До нас дошли прекрасные тексты, созданные первыми поколениями христиан; в них засвидетельствовано то, что, мы назвали бы «молитвой проповеди» (ряд молитвенных интенций, т. е. намерений или помышлений, предлагаемых священником во время проповеди).

Молитва данного собрания, ограниченная данным местом и данным временем, расширяется до масштабов Вселенской Церкви: отсюда и её название «Всеобщая молитва». Она именуется также «Молитвой верных» — поскольку священник только начинает и завершает эту молитву, а верные просят о нуждах людей. Не ограничивающаяся выражением молитвенных намерений одной лишь конкретной общины, Молитва верных становится молением всего христианского народа. По сути, всё Евхаристическое богослужение является молитвой Вселенской Церкви о Вселенской Церкви. Вот почему одна конкретная община может называться кафолической. Она служит не свою собственную Литургию, но Литургию Церкви. Она выражает это не только посредством служения предстоятельствующего священника в общении с его епископом, но и поминанием в Евхаристической молитве Папы, а также законного епископа данного места и всех епископов.

Наиболее потрясающий образец этой молитвы представлен великой ходатайственной молитвой Страстной Пятницы, звучащей в тот час, когда Церковь созерцает своего Господа Христа, пригвождённого к крестному древу и приносящего Свою жизнь в жертву Отцу Небесному ради спасения мира.

Так завершается Литургия Слова. Она разворачивается во всём своём богатстве и красоте и становится действием, настолько насыщенным духовно, что позволяет плавно перейти к Евхаристической Литургии, с которой, как я вам уже объяснял, она составляет единое целое.