— Привет, Рэй, — Томас белозубо улыбнулся. — Мастер ждет тебя. Дик, а ты ступай, переодевайся, тебе поставили выступать после Бориса.
Дик кивнул и убежал, а Томас повел Рэя в клуб.
Неприятные воспоминания. Вот здесь он впервые увидел Видальдаса…
— Мастер велел посадить тебя за столик у сцены.
Они пришли, когда на сцене заканчивали выступление акробаты. Зал был полон. Люди. И ни одного фэйри. Странно. Хотя, в прошлый раз ведь был "званый вечер"…
Дурные воспоминания.
Над залом поплыла тягучая дурманящая энергия, кто-то баловался легким внушением. Следом раздался тихий голос, от которого по телу пробежала сладкая волна. Осязаемый голос, красивый, чувственный, возбуждающий, он ласкал мягким мехом, поглаживал, вызывал смутные видения. Лоренцо невидимый шел по проходу.
— Разве вы не мечтаете оказаться в моих объятиях? Попробовать на вкус мои губы? Ощутить мои клыки на вашей шеи?
Да.
Рэй изо всех сил ущипнул себя за ногу, потому что ему вдруг захотелось побежать на сцену и отдаться прямо там этому прекрасному голосу, который сейчас говорил только с ним, только ему он обещал негу и счастье, удовольствие и любовь. Отчего Лоренцо так на него действует? Ведь метки должны защищать от чар.
— Дорогие мои, сейчас вы увидите лучший номер нашей программы, но прежде чем Борис появится на этой сцене, я хочу спросить, кто сегодня сорвет поцелуй страсти с моих губ? Кто из вас готов подняться на эту сцену и оживить мое сердце? Для кого оно будет стучать всю сегодняшнюю ночь?
Лоренцо появился на сцене, и зал громко ахнул. Они не видели его, он легко управлял толпой, затуманивая взгляды и заодно мозги. Силен. И красив. Белоснежный костюм, чуть вьющиеся черные волосы, небрежно спадающие на плечи, мягкая улыбка и полыхающий алым взгляд. Сексуален, как сама страсть. Рэй едва удержался, чтобы не вскочить с места и не броситься в призывно распахнутые объятия. Для этого пришлось закусить изнутри щеку. Он перевел взгляд на зал. Люди сходили с ума. Вверх взметнулись руки с зажатыми в них деньгами, женщины визжали, выкрикивали свои имена, некоторые пытались забраться на высокую сцену, однако охранники мягко, но решительно пресекали такие попытки.
— Ах, как много желающих, кого же выбрать? — задумчиво произнес Лоренцо, и Рэй ощутил, как теплая ладонь погладила его по плечам.
Вампирьи шуточки. В ушах раздался тихий смех. Гад, он опять у него в голове.
Из зала начали выкрикивать имена, к сцене подбежала высокая рыжеволосая девушка. Она успешно вывернулась от охранника, оттолкнула от себя второго, когда он попытался взять ее за руку.
— Лоренцо, — закричала она. — Возьми меня.
Вампир наклонился и протянул к ней руки. Девушку оторвало от пола, и спустя мгновение она стояла на сцене рядом с улыбающимся Лоренцо.
— Решимость должна быть вознаграждена, не так ли, дитя мое?
Рэй был уверен, что вампир говорит это ему.
— А измена должна быть наказана, не так ли, инфеделе Лис?
Вероломный? Он назвал его вероломным… Измена…
— Томас.
Рэй оглянулся и увидел вампира у двери. Он поспешил к нему, мучимый дурным предчувствием. Пока шел, чувствовал холодный яростный взгляд в спину. Боги, только бы он ничего ему не сделал.
— Томас, где Мэтью?
Вампир бросил испуганный взгляд на сцену и отвел глаза.
— Томас, прошу тебя, скажи, — Рэй схватил вампира за руку.
— Мастер меня убьет.
— Пожалуйста, мне больше не к кому обратиться.
Страх не за себя, а за другого придал сил. Рэй собрал волю в кулак и повернулся к сцене. Встретился взглядом с мастером города. Длинные чувственные пальцы гладили шею рыжеволосой женщины, полные губы что-то шептали ей на ухо, но яростные глаза без отрыва смотрели на Рэя. Он выдержал этот взгляд.
— Где он? — беззвучно шевельнулись губы, и Лоренцо криво усмехнулся, оголяя заострившиеся клыки.
— Мастер наказал Мэта. Он в подвале. Но тебе туда ни в коем случае нельзя. Не ходи, — быстро шепнул Томас и отвернулся, приветствуя входящих в зал мужчин.
В подвале, значит… Рэй помнил лестницу которая туда вела. Следует только выждать подходящий момент. Он должен убедиться, что с Мэтью все в порядке и что наказание не убивает его. Иначе… иначе, он сделает все, чтобы спасти своего волка. Его-то Лоренцо точно не убьет за непослушание
Рэй вернулся на свое место. Глухая тоска и страх за оборотня не отпускали, а наоборот, усиливались от присутствия в зале кого-то мрачного, холодного и сильного. И это был не Лоренцо. Его силу Рэй ощущал, как грозовой воздух, как холодный ураганный ветер — пьянящую, пронзительную, властную. Эта же сила ощущалась как сырость глубокого склепа. Страшная, тяжелая, чуждая.
Но, похоже, только Рэй чувствовал чужое древнее присутствие. Кто-то слабее Влада, но намного сильнее Лоренцо.
Зал бесновался. Крики, стоны, прерывистое дыхание. На ярко освещенной сцене Лоренцо, пристально глядя в глаза Рэю, запрокинул голову рыжеволосой жертвы и ударил в вену.
Дерьмо.
Рэй судорожно сглотнул и непроизвольно погладил шею в том месте, где уже не осталось следов от клыков мастера. По телу прошла дрожь, сердце с неистовой силой заколотилось о ребра, и его удары эхом отдавались в горле. Стало трудно дышать, и Рэй судорожно расстегнул пуговицу рубашки.
"Смотри на нее, мой слуга. Разве ты не хочешь оказаться на ее месте? Разве не хочешь попробовать любовь вампира? Плавиться в моих руках, таять, биться в агонии и рождаться вновь? Неужели тебе не хочется разделить со мной наслаждение? Позволь подарить тебе освобождение. Свободу от условностей, свободу от смерти, свободу от самого себя".
Лоренцо стоял лицом к залу, одной рукой прижимая женщину спиной к себе, а второй придерживая ее за шею. Она откинула голову ему на плечо, ее грудь тяжело вздымалась, увеличившиеся соски выпирали из-под тонкой блузки, глаза прикрыты, и лицо… такое выражение Рэй видел у умалишенных, живущих в собственном мире. Она была не здесь и не сейчас. И где бы она ни была в этот момент, ей было хорошо. Очень хорошо…
Рэй с трудом отвернулся. Вожделение затопило зал, из темноты раздавались тихие стоны, тяжелое дыхание и выкрики. Сила и власть Лоренцо плыли над залом, окутывая каждого зрителя, подавляя волю, даря наслаждение. Рэй поднес к губам кулак и изо всех сил впился зубами в костяшки пальцев. Боль отрезвила.
— Он силен.
Рэй вскочил на ноги и тут же сел обратно, облегченно вздохнув.
— Ты меня напугала.
Дева без Имени сидела в кресле напротив и загадочно улыбалась.
— Я принесла привет от твоей семьи, человек.
— Как они там? Все в порядке?
— У них все хорошо, — пропела сидхе, следя, как два охранника уносят со сцены счастливую жертву вампирьей любви. — Ты ведь помнишь, что должен мне человек.
— Да, я помню это, — осторожно ответил Рэй, пытаясь поймать взгляд прекрасной сидхе, но она умудрялась смотреть на него и словно мимо.
— Гордыня и глупость поселились в душе моего брата. У меня было видение, человек. Передай Деймону, что я молю его оставить Видальдаса в живых. Проси его моим именем, Рэй Арриорти, и мы будем в расчете. Твоя семья за мою семью.
— Но… значит ли это, прекрасная госпожа, что принц Теменого Дола замешан в смерти пса?
Однако сидхе уже не было в кресле.
Зал взорвался аплодисментами, на сцене появился Борис. Вампир неподвижно стоял в круге света, ссутулившись и закрыв лицо ладонями. Его золотые волосы переливались и текли под лучами софитов, вся его поза выражала скорбь. Перед зрителями стоял раздавленный, сломленный горем человек. Но вот заиграла музыка, и он начал двигаться… Это была история разочарования, смерти и возрождения. Он действительно был великим танцовщиком. В нем было столько страсти, что Рэй на несколько минут забыл обо всем. О томящемся в подвале Мэтью, о Лоренцо, о предупреждении Девы без Имени. На время танца все прекратило существовать, только музыка, сцена и неистовый танец белокурого вампира. Сейчас Рэй понимал Дика, ох, как он его понимал.
И тут в мозгу пронеслась мысль: пока все заворожено следят за танцем, можно незаметно проскользнуть в подвал. Вроде бы он помнит, где лестница…
Рэй вернулся на свое место. Глухая тоска и страх за оборотня не отпускали, а наоборот усиливались от присутствия в зале кого-то мрачного, холодного и сильного. И это был не Лоренцо. Его силу Рэй ощущал как грозовой воздух, как холодный ураганный ветер — пьянящую, пронзительную, властную. Эта же сила ощущалась им как сырость глубокого склепа. Страшная, тяжелая, чуждая.
Но, похоже, только Рэй чувствовал чужое древнее присутствие. Кто-то слабее Влада, но намного сильнее Лоренцо.
Зал бесновался. Крики, стоны, прерывистое дыхание. На ярко освещенной сцене Лоренцо, пристально глядя в глаза Рэю, запрокинул голову рыжеволосой жертвы и ударил в вену.
Дерьмо.
Рэй судорожно сглотнул и непроизвольно погладил шею, в том месте где уже не осталось следов от клыков мастера. По телу прошла дрожь, сердце с неистовой силой заколотилось о ребра, и его удары эхом отдавались в горле. Стало трудно дышать и Рэй судорожно расстегнул пуговицу рубашки.
"Смотри на нее, мой слуга. Разве ты не хочешь оказаться на ее месте? Разве не хочешь попробовать любовь вампира? Плавиться в моих руках, таять, биться в агонии и рождаться вновь? Неужели тебе не хочется разделить со мной наслаждение? Позволь подарить тебе освобождение. Свободу от условностей, свободу от смерти, свободу от самого себя"
Лоренцо стоял лицом к залу, одной рукой прижимая женщину спиной к себе, а второй придерживая ее за шею. Она откинула голову ему на плечо, ее грудь тяжело вздымалась, увеличившиеся соски выпирали из под тонкой блузки, глаза прикрыты и лицо… такое выражение Рэй видел у умалишенных, живущих в собственном мире. Она была не здесь и не сейчас. И где бы она не была в этот момент, ей было хорошо. Очень хорошо…
Рэй с трудом отвернулся. Вожделение затопило зал, из темноты раздавались тихие стоны, тяжелое дыхание и выкрики. Сила и власть Лоренцо плыла над залом, окутывая каждого зрителя, подавляя волю, даря наслаждение. Рэй поднес к губам кулак и изо всех сил впился зубами в костяшки пальцев. Боль отрезвила.
— Он силен.
Рэй вскочил на ноги и тут же сел обратно, облегченно вздохнув.
— Ты меня напугала.
Дева без Имени сидела в кресле напротив и загадочно улыбалась.
— Я принесла привет от твоей семьи, человек.
— Как они там? Все в порядке?
— У них все хорошо, — пропела сидхе, следя, как два охранника уносят со сцены счастливую жертву вампирьей любви. — Ты ведь помнишь, что должен мне, человек.
— Да, я помню это, — осторожно ответил Рэй, пытаясь поймать взгляд прекрасной сидхе. Но она умудрялась смотреть на него и словно мимо.
— Гордыня и глупость поселились в душе моего брата. У меня было видение, человек. Передай Деймону, что я молю его оставить Видальдаса в живых. Проси его моим именем, Рэй Арриорти и мы будем в расчете. Твоя семья за мою семью.
— А если Деймон не согласится? Что будет тогда?
— Наш договор потеряет свою силу, человек.
— Но ты обещала.
— Я сдержу слово. Ни один вампир или сидхе не найдет их. И ты не найдешь… Будешь ли ты умолять Деймона моим именем?
— Да, — твердо ответил Рэй. — Но… значит ли это, прекрасная госпожа, что принц Теменого Дола замешан в смерти пса?
Однако сидхе уже не было в кресле.
Зал взорвался аплодисментами, на сцене появился Борис. Вампир неподвижно стоял в круге света, ссутулившись и закрыв лицо ладонями. Его золотые волосы переливались и текли под лучами софитов, вся его поза выражала скорбь. Перед зрителями стоял раздавленный сломленный горем человек, но вот заиграла музыка и он начал двигаться… Это была история разочарования, смерти и возрождения. Он действительно был великим танцовщиком. В нем было столько страсти, что Рэй на несколько минут забыл обо всем. О томящемся в подвале Мэтью, о Лоренцо, о предупреждении Девы без Имени. На время танца все прекратило существовать — только музыка, сцена и неистовый танец белокурого вампира. Сейчас Рэй понимал Дика, ох, как он его понимал.
И тут в мозгу пронеслась мысль: пока все заворожено следят за танцем, можно незаметно проскользнуть в подвал. Вроде бы он помнит где лестница…
Рэй поежился. Взгляд в спину никуда не исчез, но кроме него он четко осознавал, что Лоренцо знает что он делает и куда направляется. Он чувствовал его гнев, но… не могу не идти. Слишком дорог был для него этот оборотень.
Рэй беспрепятственно прошел через зал, вошел в дверь с табличкой "Служебный вход" и, никого не встретив, спустился вниз по тускло освещенной лестнице. Неужели Лоренцо специально приказал его не останавливать? Почему-то эта мысль казалась Рэю абсолютно верной.
Дверь, отделяющая лестницу от подвала, с тихим шелестом захлопнулась, оставив Рэя в одиночестве. Вместе со звенящей тишиной пришел страх; он холодным потом стек по спине, но Рэй, совладав с собой, решительно двинулся по коридору. Пол под ногами уходил вниз, воздух становился суше и тяжелее, в нем явно ощущался запах гнили, крови и боли. Что за жуткое место.
В спину ударила волна ветра, словно подгоняя — иди вперед, мальчик.
"Ты хочешь это увидеть, мой неверный Лис?"
— Что ты с ним сделал, Лоренцо?
"То, что я делаю со строптивыми и непокорными вожаками. Он посмел бросить мне вызов — и был наказан. Но я хочу, чтобы ты это увидел, моя Тень".
— Я не твоя Тень, Лоренцо.
"Мне нравится, как звучит мое имя из твоих уст. Я жажду услышать, как ты будешь выстанывать его мне в губы, как выкрикивал имя Мэтью этой ночью".
Рэй покраснел. Эта сволочь все знает. Он был в его голове, чувствовал все, что чувствовал Рэй, и это было… это было гадко и возбуждающе одновременно. Боги, да что с ним происходит?
"Ты хотел его увидеть? Смотри"
С грохотом распахнулась тяжелая железная дверь, и Рэй от неожиданности отпрыгнул назад. Но плотный ветер не дал ему отступить далеко, с силой впихнув Рэя в камеру, из которой пахло зверем…
Небольшое сухое помещение, разделенное толстой стальной решеткой. А по ту сторону решетки находится… человек? Нет, зверь… Он стоял, согнувшись, спиной к Рэю и громко чавкал. Слишком большой для маленькой клетки. Вот он насторожил волчьи уши и медленно повернулся. Рэй попятился к двери, но уперся в чью-то грудь. Горячие руки легли на плечи, не позволяя отстраниться, сбежать.
— Смотри. Вот он, твой любовник.
Огромный человек-волк, покрытый жесткой черной шерстью, качнулся в их сторону на мощных ногах, при этом остатки штанов, явно маленьких для этого мускулистого тела, угрожающе затрещали. Непропорционально длинные руки, увенчанные страшными черными когтями, отбросили в сторону обгрызенную кость. Мэтью — или то, что от него осталось — оскалил окровавленную морду и с глухим рычанием бросился на решетку.
Рэй вздрогнул и сильнее прижался к Лоренцо.
— Наш маленький волк не любит клеток, — иронично прошептал в ухо вампир. — Они его пугают. До одури, до сумасшествия. Такой большой мальчик, а боится маленьких замкнутых пространств. Странно, правда?
Мэтью бился о прутья, и они гудели под ударами его крупного тела.
— Мэт, — тихо позвал Рэй, не рассчитывая на то, что оборотень его услышит. — Мэтью…
Зверь на мгновение остановился, в его желтых глазах проскользнуло узнавание, но оно тотчас сменилось звериной яростью.
— Это самая большая тайна нашего милого Мэтью, — ворковал в ухо Лоренцо, словно слова любви шептал, и от его голоса по телу скользили мягкие, легкие касания. — Тайна, которую он хранит ото всех. Он не просто оборотень, он ликантроп…
Ликантроп? О, боги…
— Он не контролирует себя в этом обличии. Не помнит, что творил, не помнит, как убивал. Зверь. Великолепное, идеальное оружие.
— Но зачем? Зачем ты заставил его стать таким?
Рэй не сомневался, что это Лоренцо запер разум Мэтью в этой дикой оболочке.
— Он посмел бросить мне вызов, — прозвучало жестко. — Он забыл, кто хозяин, а кто пес. Я не терплю предательства, Рэй.
— Это из-за меня? Из-за меня ты наказываешь его?
Сердце болезненно сжалось. Оборотень замер, обхватил мощными пальцами прутья решетки; казалось, он прислушивается к их разговору. Может быть, понимает? Рэй оторвался от Лоренцо и сделал маленький шажок к разделяющей комнату решетке.
— Его? Нет, мой непокорный Лис, я наказываю тебя.
Рэй пропустил это заявление мимо ушей. Он медленно подходил к решетке, не отрывая взгляд от таких знакомых и родных желтых глаз.
— Мэтью…
Глаза зверя на мгновение закрылись, а когда он раскрыл их, Рэй с болью увидел в них разум. Зверь заскулил, глядя на парня глазами побитой собаки. По черной морде скатилась слезинка. А потом он резко отскочил вглубь клетки и, сев спиной к Рэю, сжался в комок, тихо порыкивая и поскуливая.
— Мэтью…
Плечи оборотня резко дернулись, но он не оглянулся.
— Лоренцо, отпусти его, — заорал Рэй, не в силах больше этого выносить. — Отпусти. Прошу тебя.
Вампир криво усмехнулся, и Рэй вспомнил слова Мэтью о том, как может наказать мастер города непокорного подданного… Он будет мучить Рэя, принося страдания его возлюбленному.
Дверь камеры тихонько открылась, и вошел Томас. Он испуганно посмотрел на Рэя, старательно отводя взгляд от клетки.
— Я привел его, мастер.
— Лис, — Лоренцо уже стоял рядом, заложив руки за спину и пристально глядя в спину Мэтью. — Я нашел того, кто убил маленькую Вайсс. Это мой подарок тебе.
Томас впихнул в камеру молодого вампира. Рэй его никогда раньше не видел. Невзрачный, бледный, худой. Еще нет ста лет, понял Рэй, когда их ауры соприкоснулись.
— Он так и не сказал мне, кто ему приказал это сделать.
— А у тебя не хватило сил узнать? — чуть презрительно прошептал Рэй. — Кто его мастер?
— Ани Рет создала меня, — с вызовом ответил вампир. — Но девчонку я осушил сам. Она так извивалась подо мной, так призывно раздвигала ноги, умоляя взять ее кровь и ее сущность…
Рэй резко развернулся и ударил кулаком в ухмыляющуюся вампирью рожу. Вампир, словно пушинка, отлетел к стене и с грохотом в нее впечатался.
— Что это было? — испугался Рэй собственной силы.
— Ты мой человек-Тень, рядом со мной твоя сила увеличивается, — как нечто само собой разумеющееся сообщил ему Лоренцо. — У него на памяти стоит блок. Если я его взломаю, то он станет сумасшедшим, а я все равно не узнаю имен.
— Раз у него стоит блок, который ты не можешь пройти, значит, его поставил тот, кто сильнее тебя, Лоренцо?
Мэтью медленно оглянулся, в его глазах больше не было разума. Зверь. Дикий зверь.
— Выходит так, малыш.
— Ты не контролируешь город, в котором правишь?
— Не все подвластно даже мне, — в голосе Лоренцо явно слышалось веселье. — Моя Тень не хочет помогать своему мастеру…
— Я не твоя Тень, — прорычал Рэй, и Мэтью резко вскочил на ноги, реагируя на его интонацию. — Зачем ты приволок сюда эту тварь? — с ненавистью посмотрел он на поднимающегося вампира.
— Это мой тебе подарок. Ты ведь так хотел найти убийцу волчицы. Делай с ним что хочешь.
— Я хочу, чтобы он мучился, боялся. Чтобы он знал, каково это — умереть навсегда, — глухо произнес Рэй с такой ненавистью, что сам ее испугался. — Убей его.
— Томас, нашему другу Мэтью пора обедать. Тебе не кажется?
И прежде чем Рэй понял, что произойдет, Томас распахнул маленькую дверь сбоку клетки и практически невидимым глазу движением зашвырнул туда убийцу, а сам, пряча взгляд, быстро вышел из камеры.
Вампир моментально вскочил на ноги, оказавшись лицом к лицу с разъяренным, неуправляемым зверем.
Ликантроп встрепенулся, втянул воздух широкими ноздрями и, согнувшись, глухо зарычал, а затем стремительно бросился на вампира. Лоренцо схватил Рэя за руку и дернул на себя, отодвигая от решетки. Но Рэй этого не заметил, он оцепенел от разворачивающегося перед ним действа. Вампир был быстр. Очень быстр. Невероятно быстр для такого молодого немертвого. Но зверь был быстрее. Два удара — и руки вампира повисли на сухожильях, еще один резких взмах — и когти зверя вырвали из живота мужчины что-то красное, длинное и…
О, боги. К горлу Рэя подступила тошнота. Это были кишки…
Оборотень громко завыл и просто разорвал вампира на две части. Брызги крови попали Рэю на лицо, но он этого не замечал. Он не моргая смотрел, как зверь, встав на колени, лакает с пола горячую кровь…
— Уведи меня отсюда…
Лоренцо подхватил его на руки, и они исчезли из подвала, чтобы несколькими мгновениями спустя очутиться в роскошно обставленной спальне.
— Где ванная? — прохрипел Рэй, как только вампир поставил его на пол.
Лоренцо легонько подтолкнул его к раскрытой двери.
Рэй на шатающихся ногах вошел в белоснежную ванную и рухнул на колени возле унитаза. Его вырвало.
— Боги, боги, боги… — шептал он, сдирая с себя пиджак, рубашку и залезая в ванну под ледяной душ. Прямо в штанах и туфлях. — Боги… Это не может быть он. Нет… это не Мэтью. Только не так… только не он.
Рэй не чувствовал ледяной воды, не помнил, как забился в угол ванны, как сидел там, обхватив себя руками, и клацал зубами от холода внутри и снаружи…
Он не помнил, когда в ванной появился обнаженный Лоренцо, покачал головой и включил горячую воду. Стянул с него мокрые вещи, обнял, садясь в ванну, прижал к себе…
— Убирайся, — со злостью потребовал Рэй, и он исчез.
Морок растворился, вода вновь стала ледяной, и Рэй вяло подумал: ненависть к Лоренцо лучше, чем страх и отвращение к Мэтью…
Мэтью? Нет. Это не мог быть Мэтью, не мог.
Он закрыл ладонями лицо и съежился еще сильнее.
Все вокруг было как в тумане, и в этом тумане чавкал, лакая кровь, монстр.
Рэй не хотел его видеть. Не хотел слышать — ни звуков, ни запахов. Не хотел чувствовать на своем теле брызги чужой крови.
Не хотел помнить.
Но память не спрашивала. Она просто была, и Рэй не знал, куда от нее деться.
Если только умереть…
— Как мало надо, чтобы ты сдался, Лис, — прозвучал ненавистный голос, и его обдало потоком обжигающе-горячей воды. — Поднимайся.
— Убирайся, — прохрипел Рэй.
Но на этот раз Лоренцо не послушался. А Рэй против воли обрадовался: настоящий монстр рядом — вполне себе повод вспомнить, что у него есть цель.
— О, лисенок показывает зубки. Жить будет, — усмехнулся Лоренцо и, схватив его за плечи, вздернул на ноги.
Вода попала Рэю в лицо, залилась в горло. Он закашлялся, поскользнулся, едва не упав. Его поддержали за плечи. Без капли нежности или заботы. Совсем не похоже на Мэтью.
Мэтью.
Монстр в тумане. Чавканье. Запах крови и кишок. Склизкая каша под ногами. Вонь псины.
Нет. Это — не Мэтью.
— Фрустрация и фиксация. — И, видя непонимание в глазах Рэя, Лоренцо снисходительно пояснил: — Разочарование в собственных ожиданиях и невозможность думать о чем-либо другом. Пройдет, лисенок. Наверное.
Он засмеялся ему в лицо и оттолкнул к кафельной стене.
— Чтоб ты сдох, — выплюнул Рэй вместе с остатками воды и собственными волосами, попавшими в рот.
— Запоздалое пожелание, лисенок. — Негодяй сверкнул алыми глазами, больше не давая себе труд притворяться понимающим или заботливым. Притворяться человеком. — Кстати, не хочешь ли навестить нашего друга Мэтью? Расколдовать его своей любовью, например? Только представь: ты поцелуешь его в морду… только не забудь, зажмуриваться и затыкать нос ни в коем случае нельзя…
Рэя скрутил сухой рвотный спазм, так явственно он почувствовал вонь смерти и ошметки чужой плоти на собственных руках. Прижав руку ко рту, задыхаясь, он потянулся к воде, смыть отвратительную горечь.
На него любезно полили из душа. Прямо на голову.
Рэй пил горячую воду, жмурился и мечтал забыть. Просто забыть. Все, что случилось с ним в этом проклятом городе.
— Не выйдет, Лис. Забвение стоит слишком дорого, — в голосе Лоренцо послышались печально-понимающие нотки. — И никогда не бывает настоящим. Поверь, я слишком хорошо это знаю.
Рэй помотал головой. Он не верит монстрам. Особенно этому монстру. Только он виноват в том, что…
— …что ты родился в этом мире, сунулся в этот город… в том, что Мэтью жрет людей…
— Ты… — Рэй яростно стер воду с глаз и уставился на Лоренцо.
— Конечно, я, — вампир встретил его взгляд так же прямо, и даже не попытался давить. Почти нормальный человеческий взгляд, разве что слишком уж печальный. — Во всех твоих бедах виноват только я. Каюсь. Посыпаю голову пеплом, ухожу в монахи. Прямо сейчас. Ты же этого хотел?
— Я хочу, чтобы ты сдох.
— Я мертв уже пять сотен лет, Рэй. Извини, я не могу воскреснуть, чтобы дать тебе убить меня снова, — он так же печально улыбнулся и развел руками.
Только сейчас Рэй заметил, что он полностью обнажен, в отличие от него: тяжелые мокрые штаны липли к телу, тяжестью повиснув на ногах. Боги, о чем он думает? Почему сейчас ему кажется, что Лоренцо вовсе не монстр, а он сам — всего лишь глупый мальчишка, не умеющий смотреть дальше своего носа? Лоренцо — монстр. Чудовище. Он изнасиловал его, он пил его кровь, он чуть не убил его, он фактически взял его в рабство, он издевается над Мэтью…
…его не было рядом, когда Ани Рет похитила его, и вовсе не он сделал Мэтью чудовищем, и кто-то совсем другой убил Вайсс, и…
— Но я могу оставить тебя. Сейчас. Никогда больше не появляться в твоей жизни. Даже во сне, лисенок. Я могу плюнуть на этот город и вернуться в свой гроб. Лет этак на сто. Это будет достаточно похоже на смерть, как ты думаешь?
— Нет, недостаточно, — Рэй снова откинул с лица прилипающие волосы и наставил на Лоренцо палец. Сейчас он не боялся. Совсем. Впервые с тех пор, как услышал о хозяине города, впервые… пожалуй, за все свои двадцать лет. Он не боялся старого могущественного вампира, способного стереть в порошок всю его жизнь. Сюр. Бред. Сон. — Я хочу, чтобы ты умер раз и навсегда. Я ненавижу тебя, Лоренцо, и ты ничего с этим не сделаешь.
— Что ж, — вампир пожал плечами. — Ты прав, смерть с последующим возвращением — это совсем не то. Значит, нам нужна смерть окончательная и бесповоротная, не так ли?
Ощущение сна и бреда усилилось, но страх так и не появился.
Странно.
— Я не знаю, к чему ты ведешь, Лоренцо, но я тебе не верю.
— Не веришь в чем, малыш?
— Ни в чем.
Лоренцо рассмеялся, мягко и как будто… нежно?
— Маленький недоверчивый лисенок. Ты, наверное, никогда не задумывался, что значит жить пять веков. Как это скучно, Лис. Скучно, пусто и бессмысленно. Настолько пусто, что… короче, ты не поймешь. Но ты попытайся. Всего лишь представь, ты — и мир, который не меняется пять сотен лет. Ничего нового. Никогда. И ты сам ничего не чувствуешь, потому что забыл, что это — чувствовать. Быть живым.
Рэй встряхнул головой, отгоняя наваждение. Что это — Лоренцо репетирует роль раскаявшегося кровопийцы в дешевой мелодраме? Или считает его идиотом, который может поверить в этот бред?
— Не бред, Лис, — он усмехнулся и ласково погладил его по щеке. — Всего лишь та сторона, о которой не принято упоминать в приличном обществе. Но ведь мы с тобой достаточно близки, чтобы быть откровенными.
— Недостаточно…
— Маленький, упрямый мальчишка. Ты делаешь меня настолько живым, что мне страшно. Так что… ты говорил о моей окончательной смерти? Тебе достаточно сказать лишь слово, и ты получишь ее. Сегодня же.
— Не знаю, зачем, но ты лжешь.
— Посмотри мне в глаза. — Он взял Рэя за подбородок, приблизил его лицо к своему. — Просто загляни, Лис.
Рэй, как завороженный, заглянул в алое пламя, полыхающее в глубине зрачков, и ухнул вниз — задохнувшись от нахлынувшей обреченности, от тоски и усталости, от древней неутоленной жажды — и бесконечного одиночества…
Покой. Все, чего он хочет, — это покой. Тишина. Навсегда. Покой холодного алого пламени, которое никогда никого не согреет…
Показалось, он сейчас сам растворится в нем, потеряется, исчезнет.
Нет, нельзя. Тогда он не сможет…
— Не сможет чего? — холодное пламя отпустило Рэя, дрожащего и растерянного.
— Получить работу в криминальном отделе… — пробормотал Рэй, сам понимая, насколько глупо это звучит.
— Ты уже много добился. Ты стал журналистом, как хотел. Ты не заметил, что уже получил все, о чем мечтал?
— Нет, я не…
— …не подумал, о чем мечтать дальше. Маленький лисенок. Это не беда. Тебе сейчас не нужно ни о чем мечтать. Достаточно решить, хочешь ты моей смерти сегодня же или нет. Клянусь, будет так, как ты скажешь. Смерть или жизнь.
Рэя начал бить озноб. Ему стало страшно, как никогда раньше. Он поверил Лоренцо, вопреки голосу разума. Он знал точно: если он сейчас выберет смерть, Лоренцо упокоится. Навечно.
Всего лишь неделю назад он бы не задумываясь вонзил кол в сердце вампира и сплясал на том пепле, что от него останется. Но сейчас…
Если умрет Лоренцо, что станет с Мэтью? А с его семьей? С ним самим, в конце концов? Если он не врал, с его смертью умрет и Рэй?..
— Возможно, ты останешься жить, потому что на тебе пока нет третьей метки, а может быть, ты умрешь. Этого никто не знает, Рэй. Но разве месть для тебя не важнее? С Мэтью и твоей семьей, кстати, ничего особенного не случится. Волк всего лишь поменяет хозяина, а твоя родня немного поплачет и утешится. Зато они станут неинтересны Ани и смогут жить спокойно. Сплошные выгоды.
— То есть если я выберу смерть…
— Для нас обоих, Лис. Тебя похоронят в костюме от Саша, под пронзительно-прекрасную музыку. А на могильном камне благодарные горожане напишут: он спас город от страшного чудовища.
Секунду или две Рэй заторможено смотрел на Лоренцо: костюм от Саша? Музыка? Эпитафия от благодарных горожан? Боги…
— Бред, — он оттолкнул Лоренцо и выключил, наконец, льющуюся воду. — Прекрати, Лоренцо. Ты несешь чушь.
— Ни в коем случае, сердце мое. Я предлагаю тебе осуществление твоей мечты и решение всех твоих проблем разом. Я готов ради этого пожертвовать тысячей, а то и десятью тысячами лет своей будущей жизни. И ты знаешь, что это правда. Ты носишь две мои метки, ты чувствуешь меня так же, как я чувствую тебя. Ну, если можешь, скажи — ты врешь, Лоренцо.
Рэй покачал головой.
Лоренцо не врал. В этом-то и был бред. Он, бессердечный бессмертный негодяй, не врал. Этого не могло быть, но это было. Сегодня, сейчас Рэю выпал шанс действительно убить его. Отомстить за всю свою боль и унижение. За все. И заплатить за это всего лишь своей жизнью.
— Ты не врешь. Кажется. — Рэй вздохнул, оглядел мокрые штаны, белоснежную ванную, брошенные на пол туфли, обнаженного Лоренцо.
— Решение за тобой, Лис. — Вампир был идеально спокоен.
— Я… мне надо подумать.
— Не надо. Твой шанс убить меня — только здесь и сейчас. Этой ночью, Рэй. До рассвета осталось пять минут. — Он подал ему руку, чтобы помочь выйти из ванны, поймал в объятия, погладил по мокрым волосам. — Скажи это слово на букву "с". Давай, Лис. Это просто.
На секунду Рэй поверил, что это в самом деле просто: выбрать смерть. Даже открыл рот, набрал воздуха — и молча выдохнул.
Нет. Это слишком просто. И вообще — какого демона он должен умирать? Нет.
— Я не хочу.
— Не хочешь чего? — переспросил Лоренцо, проводя горячими ладонями по его бедрам.
Мокрые штаны распались и скользнули вниз по ногам.
— Не хочу умирать.
— Это бывает, лисенок. Но не умерев, ты не станешь героем. Не спасешь свое чудовище и полный город эгоистичных мудаков. Давай, Лис, нанеси удар в сердце монстру. — Лоренцо приложил его ладонь к своей груди, и Рэй с удивлением понял, что сердце вампира бьется в одном ритме с его собственным. — Ведь мое сердце — это ты, Рэй.
Мое сердце, мое сердце, — забилось в голове воспоминание, сразу несколько воспоминаний: он в объятиях Лоренцо и Мэтью, ему хорошо и спокойно; он в камере, за его спиной Лоренцо; перед ним, за решеткой, Мэтью, и на него летят ошметки мертвого вампира; Мэтью ведет его, только что украденного раба в ошейнике и наручниках, по коридорам клуба — к Лоренцо…
Демоны, почему все так сложно? Почему?..
— Одно слово, Лис, и ты никогда не станешь моей Тенью. Никогда не будешь жить со мной одной жизнью. Никогда твоя кровь не потечет в моих жилах, и ты не закричишь от наслаждения в моих руках. Никогда не увидишь чудовище, в которое превратился твой любовник. Никогда…
— Прекрати. — Рэй зажмурился и прижался к единственному, кто был рядом. Единственному, кто мог его защитить, понять, согреть. — Прекрати. Мы все здесь чудовища…
— Ты не прав, малыш, — Лоренцо прижал его к себе. — Ты не чудовище. И рядом с тобой у нас есть шанс. Но коль ты не планируешь убивать меня, то мне пора…
Они вернулись в спальню. Лоренцо лег на кровать, улыбнулся устало и печально и закрыл глаза.
— Мое интервью лежит в верхнем ящике секретера, Лис.
Рэю стало стыдно. Лоренцо позаботился даже об этом. Знал он, что Рэй сорвется? Конечно, знал… Гад.
Рэй не знал сколько сейчас времени, но по тому, как вздрогнуло тело вампира, как заострились его черты, он понял — наступил рассвет. Перед ним лежал труп. Идеальный, красивый, безукоризненный труп. Дерьмо. Рэй набросил на него одеяло и со вздохом сел на кровать, кутаясь в теплый халат, который ему дал Лоренцо.
Похоже, ему придется застрять тут до вечера. Не идти же в редакцию в халате. Мысли текли вяло и неповоротливо, Рэй ощущал себя фруктом, пропущенным через пресс. Все, что в нем было лучшего, отобрали, оставив только пустоту.
Мэтью…
Демоны темной стороны. Им нужно поговорить.