Глаза у раба были огромные и перепуганные. И Лоренцо решил не подчинять его сейчас — пусть прочувствует весь ужас того, что с ним будет происходить. Пусть остается в сознании и страхе. Это научит его покорности, а всплеск адреналина сделает кровь еще вкуснее. Когда Лоренцо вогнал клыки в шею лисенка, он испытал ни с чем несравнимое удовлетворение. Это было восхитительно. Изысканное лакомство, чуть разбавленное шампанским. Следовало напоить мальчишку сильнее, чтобы почувствовать опьянение. О, как он дышал. Судорожно, рывками. Страх гнал кровь толчками, и это возбуждало больше, чем то, что он хотел сделать с ним после.

Лоренцо оглядел зал. Они все принадлежат ему. Все марионетки, нити которых он держит в руках. Милые, доверчивые люди, прекрасные и предсказуемые. Как замечательно, что они есть. Лоренцо улыбнулся и, повернувшись к Видальдасу, произнес:

— Прошу в мой кабинет.

— Там есть кровать? — сощурился Видальдас, легко подхватывая раба на руки.

— Кровать? — приподнял брови вампир.

— Я хочу его трахнуть, а не убить.

— Трахать можно не только на кровати… — сверкнул глазами Лоренцо.

Раб дернулся, но сидхе наклонился к нему и замурлыкал:

— Ты ведь обслуживал фэйри в своем борделе, малыш?

— Н-нет, — отчаянно замотал головой лисенок.

— Значит, тебя ждет незабываемая ночь.

Лоренцо наслаждался. Он открыл дверь в кабинет, пропуская сидхе с его ношей вперед, и предвкушающе облизнулся. Представление начинается.

— Он не лжет. — Видальдас швырнул раба на низкий диван и начал расстегивать рубашку. — Тем интереснее.

Лоренцо уселся на стол, наблюдая за шоу. Раб смотрел на сидхе исподлобья, и во взгляде его полыхала злость. Ах, как замечательно. Ну что ж, маленький лжец, посмотрим, что ты будешь делать? Волны страха и ярости расходились от мальчишки почти осязаемой волной. Пластырь он где-то потерял, и Лоренцо видел две аккуратные дырочки на безупречной шее. Чуть кровоточащие. Это возбуждало. Очень возбуждало. Он на мгновение прикрыл глаза, предвкушая, как эта кровь потечет к нему в горло, как его пульс начнет стучать в унисон с сердцем лисенка. А потом, когда по его мертвому телу заструится кровь, он возьмет мальчишку. Он, а не Видальдас.

— Раздевайся.

— Да пошел ты.

— Шлюха слишком строптива, — прошипел Видальдас, распуская шнуровку на поясе. Его черная рубашка распахнулась, открывая бледную грудь, испещренную тонкими белыми шрамами.

— Обнажись для нас, Лис, — тихо проговорил Лоренцо, вкладывая в голос приказ. Пока сильно не надавливая.

Мальчишка зашипел не хуже змеи и забился в угол дивана, всем своим видом показывая, что не намерен подчиняться.

— Он слишком непокорен для шлюхи, — криво ухмыльнулся сидхе, стремительно перемещаясь к парню. Мгновение — и его пальцы сжались на шее лисенка. Тот даже не понял, что происходит. — А кто же он тогда?

— Он утверждает, что работает в борделе. Не задуши его, Мио Каро.

Лоренцо соскользнул со стола, убрал на бюро набор для письма и сделал приглашающий жест.

Видальдас провел накладным когтем по спине раба, от шеи к ногам, и одежда распалась на две половины, обнажая смуглое тело. Трогательные лопатки, изгиб спины, небольшая круглая попка. Вампир облизнулся. Лис выглядел очень соблазнительно. И он уже начал синеть.

— Ты его задушишь, — безразлично произнес Лоренцо.

Сидхе разжал руку. Парень упал на пол и закашлялся, схватившись за горло. Из ран на шее потекли тонкие струйки крови. И сразу пришла жажда. Нестерпимая, всепоглощающая жажда. Он мог бы ее проигнорировать, но зачем, когда вот она еда — лежит, призывно сверкая глазищами. Синими. Глубокими. Яростными. Откуда силы в этом теле? А ведь поднялся на ноги, сжал кулаки и бросился на сидхе. Глупец.

— Остановись, Лис.

Полное игнорирование его приказов. Безрассудный гнев. Неподчинение. Лоренцо прислушался к эмоциям раба. Он провоцирует Видальдаса, провоцирует, чтобы он его убил.

— Мальчишка. Твоя смерть и жизнь принадлежат мне.

Сидхе развернулся и резко ударил раба в живот открытой ладонью. Силой удара Лиса отбросило к стене, скрутило от боли. Он лежал, распластавшись на животе, ловя ртом воздух. Лоренцо не слышал, чтобы что-то хрустнуло, но от такого удара запросто могли сломаться ребра.

Видальдас наклонился и, подняв раба, швырнул его поперек стола. Сидхе рывком сорвал с себя пояс и, схватив парня за волосы, поднял ему голову.

— Прыткий, — зашипел он, стягивая с себя штаны. — Открой рот. Я хочу увидеть, так ли ты искусен в ласках, как искусен в умении выводить богов из себя.

Лоренцо облизнул враз пересохшие губы. Сидхе часто называли себя богами, помня о тех временах, когда люди поклонялись им в многочисленных храмах. Мальчишка затряс головой в попытке вырваться, и капли крови упали на стол.

— Ели не отсосешь со всем прилежанием, я убью тебя, а затем подниму и отдам своим воинам. Ты будешь вечность обслуживать казармы фэйри.

— Сидхе никогда не лгут, путтана. — Лоренцо провел пальцами по столу в том месте, где упали алые капли. — Попроси меня, и я сделаю так, что ты получишь неземное наслаждение, — хриплым от возбуждения голосом прошептал он, склонившись к уху раба. — Умоляй меня, и я подарю тебе блаженство. — Он лизнул рану.

— Нет, — просипел Рэй. — Я хочу помнить, за что буду вас убивать.

— Как знаешь, мой мальчик.

И Лоренцо впился клыками в рану.

Боль. Боги, как это больно. Рэй заорал бы, если бы не торчащий напротив лица член. Большой, гладкий, идеальной формы и все равно нечеловеческий, чуждый. Отвратительный. Его украшало железное кольцо, продетое сквозь белоснежную кожу. Фэйри не выносят прикосновения железа, оно доставляет им невыносимую боль, отрешенно подумал он. Проклятый извращенец. Он убьет его и поднимет бесправным зомби, если Рэй откажется. Сидхе не лгут. Нужно открыть рот. Просто открыть рот. Перетерпеть. Ведь хуже, чем есть, быть не может? Вампир не остановится, пока не осушит его полностью. И тогда наступит покой. А пока — просто потерпеть, представить, что он выполняет задание редакции…

Рэй всхлипнул. Умирать не хотелось, особенно сейчас, когда он хотел мести. Хотелось увидеть, как эти два высокомерных ублюдка будут корчиться в муках; хотелось увидеть их смерть.

И он открыл рот.

— Не будь куклой, иначе я решу, что ты никогда раньше этого не делал, — с издевкой произнес Видальдас.

Не делал. Захотелось выкрикнуть эти слова в самодовольное красивое лицо. И в мыслях не было, что ему когда-нибудь придется обслуживать мужчин. Да он и с девушками ни разу еще не успел. Проклятый сидхе толкнулся глубоко в горло, из глаз полились слезы.

— Приласкай его как следует, иначе это будет длиться очень долго.

Рэй зажмурился, моля всех богов, чтобы его не стошнило, и сделал, как велел Видальдас. Сидхе обхватил его затылок и начал двигаться энергичнее, яростно вбиваясь в горло, прижимая голову к паху, так что Рэй начинал задыхаться, чувствуя, что еще мгновение — и его начнет рвать. Он даже хотел этого, хотел облевать обутые в сапоги ноги. Но Видальдас всегда чувствовал, когда нужно отпустить.

Из глаз лились слезы, шея онемела, голова начинала кружиться, когда Лоренцо довольно лизнул его в шею и, наконец, поднялся.

— Сладкий. Какой ты сладкий. Мой, — прошептал на ухо, поглаживая грудь небрежным жестом собственника. — Не отпущу. Никогда не отпущу.

Будь ты проклят. Будь проклят.

Вампир тихо рассмеялся, провел пальцами по спине, погладил ягодицы, громко шлепнул и, легко подхватив Рэя под живот, заставил встать на колени. Рэй дернулся, понимая, что сейчас произойдет, но Видальдас крепко обхватил за голову, не давая отстраниться. Лоренцо уверенно раздвинул ягодицы и медленно вытащил пробку…

— Потерпи, мой хороший, — шептал он, легонько поглаживая скользкими и влажными пальцами. — Расслабься, лисенок, иначе будет больно, а я не хочу ранить тебя. Не сегодня.

Рэй чуть не расхохотался. Расслабиться? Да запросто. Это ведь так легко. Сволочь.

Лоренцо нежно приласкал его, но Рэя передернуло от омерзения, когда он прикоснулся к нему, и вампира это отчего-то взбесило.

— Ты не шлюха, лисенок, — по слогам произнес он, упираясь в зад возбужденным членом. — Ты девственник. И теперь мне очень интересно, зачем ты здесь?

Он с силой толкнулся, и тогда Рэй не выдержал и заорал.

— Я не терплю, когда мне лгут, — с каждым словом вбиваясь все глубже и сильнее, прошипел вампир, и от его голоса по спине прошла ледяная волна. — Никогда. Не лги. Мне. Лис.

Боги, скорее бы закончилась эта пытка. Чувств больше не было. Была лишь боль и усталость. Сколько же крови выпил мастер города? Рэя повело в сторону, по бедрам потекло что-то горячее. Движения вампира стали более резкими, сильными, злыми. Он был готов получить разрядку. Одновременно с ним застонал Видальдас, с громким вскриком изливаясь в рот. Рэй, захлебнувшись, все же не выдержал: его вырвало, и он, наконец, потерял сознание.

Видальдас вытерся остатками одежды Рэя и, развалившись на диване, поднес к глазам запястье. Шрамы полностью исчезли. Он довольно усмехнулся и, чуть прищурившись, посмотрел на скорчившегося на столе раба.

— Что-то не так.

Лоренцо поднял безвольную руку в попытке нащупать пульс и тихо выругался на незнакомом языке, стремительно наклоняясь к телу. Резко перевернул Рэя на спину, опустил ладонь на грудь — туда, где затихало биение сердца, — а вторую положил на лоб.

— Хочешь обратить его? — Видальдас с ленцой зашнуровывал пояс.

Ответом ему было злобное шипение и алый всполох глаз. Сидхе вскочил на ноги и попятился; от вампира расходилась вязкая, гнетущая мощь. Его лицо заострилось, приобретая резкие черты. Перед Видальдасом стоял настоящий владыка этих мест. Мастер. Древний монстр. Но все равно он был красив мрачной, нечеловеческой красотой. Неудивительно, что Дэймон оставил ему жизнь, отстраненно подумал сидхе. От воспоминания о вожаке псов болезненно кольнуло сердце, но Видальдас только тихо вздохнул и, вытащив из кармана ленту, собрал волосы в хвост. Дэймон не любил распущенных волос.

— Твоя шлюха была девственницей, — как бы между прочим сообщил он, и вампир зашипел еще громче.

— Ты идиот, сидхе, или притворяешься, — в голосе Лоренцо сквозила едва сдерживаемая ярость. — Если он был чист, то мы привязали его к себе долгом плоти, как когда-то привязал тебя я.

— Дерьмо, — совсем по-человечески прошептал Видальдас и тут же распутно облизал губы. — Но я не возражаю отдать долг этому красавчику. Если он выживет, конечно.

Сказав это, он покинул кабинет.

В коридоре, опершись на стену, стоял Мэтью. Его желтые глаза следили за Видальдасом с легким напряжением. Когда сидхе поравнялся с ним, оборотень переместил руку к кобуре, но фэйри не планировал нападать. Ему было слишком хорошо и лениво. Он остановился напротив и нараспев произнес:

— Твой хозяин в ярости, и даже я не берусь предугадать последствия его злости. — Он небрежно кивнул охраннику и просто исчез.

— Мэт, — голос Лоренцо набатом ударил по чутким ушам. — Позаботься о нем.

Оборотень бросился в кабинет. Мастер застегивал рубашку, и Мэтью успел увидеть тонкую кровоточащую полоску у него на груди. Он перевел взгляд на безжизненное тело со следами крови на губах. Втянул воздух широкими ноздрями. Пахло болью, сексом и кровью. Жалко мальчишку. Хотя… быть может, теперь он выживет. Подхватив бесчувственное тело, он выскочил из кабинета. В спину ударил ветер, дверь захлопнулась, раздался визг. Стены задрожали, послышались звуки ударов, шум урагана и нарастающий вой. Стремительно темнело, лампы начали гаснуть одна за другой. Мэтью бежал по коридорам со всей скоростью, на которую был способен. Не оглядываясь. Он не хотел знать, что клубится за его спиной, не хотел видеть, во что превратился его мастер. Оборотень, спокойно выходящий против десяти человек, до дрожи в коленях боялся того, кто бесновался в запертом кабинете.

Им навстречу из темноты выпорхнула вамп в алом платье.

— О, мастер все же убил мой подарок, — проворковала она, облизывая полные губы. — Как это предсказуемо.

— Простите, госпожа, нам нужно спешить.

Мэтью попытался обойти вампришу, но она легко сместилась следом за ним, закрывая проход.

— Посмотри мне в глаза, оборотень.

— Госпожа, нам лучше уйти.

— Дай мне попробовать его, и я тебя пропущу.

— Мастер велел мне позаботиться о парне, — упрямо глядя поверх головы вамп, проговорил Мэтью.

— Недолго Лоренцо быть мастером, — прошипела вампир, ее прекрасные черты исказились. — И тогда ты станешь моим домашним песиком.

Тьма нагнала их, опускаясь на плечи тяжелым запахом смерти. Ледяной ветер ударил в спину оборотня. С силой отпихнув плечом Ани, он рванул вперед, ударом ноги распахнул дверь, ведущую на улицу, и вылетел в теплую ночь, полную света, людского гомона и смеха. Мэтью оглянулся на медленно закрывающуюся дверь и успел увидеть, как рвется алое платье под порывами ураганного ветра и из тьмы появляется что-то огромное и жуткое. Раздался тихий вой, и дверь захлопнулась, отрезая все звуки.

Мэтью осенил себя знаком Единого и поспешил к машине.