В зале стало ощутимо прохладно, и я зябко повела плечами. Не понятно, откуда потянуло сквозняком. Я стала оглядываться в поисках источника сквозняка и увидела как в распахнутую ветром балконную дверь прямо со снежного облака, в зал вошла девушка. Сказать, что она вошла, будет не правильно — она вплыла на облаке, тут же растаявшим под её ногами.
— Граф, — вслух позвала я Калиостро, совершенно забыв, что могу обратиться к нему мысленно, — не могли бы попросить кого-нибудь, прикрыть двери. Дует.
Граф Калиостро, находившийся в другом конце зала подарил мне одну из своих загадочных улыбок и, щёлкнув пальцами, легко прикрыл балконные двери.
— Спасибо, — выдохнула я, — Вы спасли меня от обморожения.
«Не стоит благодарности, — пронеслось у меня в голове. И, дорогая графиня, уделите внимание гостье. Кажется, с Вами желают пообщаться».
Я, улыбнувшись графу, повернула голову к вошедшей в зал девушке. Она была одета в длинное белое платье, струящееся по фигуре с открытыми плечами. Девушка была на удивление естественна, совершенно без каких либо украшений. Светлые волосы убраны в строгий узел на затылке, лицо без грамма косметики, поражало своей свежестью и выразительностью. Девушка не была красавицей в классическом значении этого слова. Её так же нельзя было назвать милой, прелестной или пикантной, но было в ней что-то такое, что не позволяло отвести от неё взгляда.
Наши глаза встретились, и я поразилась разочарованию, мелькнувшему в глубине её ярко синих глаз.
— Спящая, — сказала девушка и слегка презрительно прищурила глаза, — а пора бы уже проснуться, — фыркнула она.
— Это Вы о ком сейчас сказали? — поинтересовалась я.
— О тебе, — ответила девушка, — сколько тебе лет шестнадцать, семнадцать?
— Семнадцать, — ответила я, пока ещё не понимая к чему весь этот разговор.
— Вот видишь тебе уже семнадцать, — с сожалением выдохнула она, — а сердце твоё ещё спит. Не боишься всю жизнь проспать? — спросила она.
— Не боюсь, — ответила я, ощущая, как в душе поднимается глухое раздражение на собеседницу, — а Вы кто собственно будете? — решила спросить я, раз собеседница не представляется сама и нас никто не спешит представить.
— Ты даже не знаешь, кто я! — возмущённо сказала собеседница, — а самой уже семнадцать.
— На Вас, к огромному сожалению, бейджика с именем и должностью нет, — не скрывая своего раздражения, выдала я, — поэтому я и не знаю, кто передо мной, — обращаться на Вы, к девушке из облака у меня не было ни малейшего желания, и я старательно строила фразу, избегая такого обращения.
Девушка, проходившая вглубь зала, остановилась и удивлённо посмотрела на меня, как будто только что увидела впервые.
Я же обратила внимание на её спину, за которой реяли два больших птичьих пера.
— Что это у Вас — удивленно спросила я, — за спиной болтается?
— Это крылья, — ответила мне девушка, — и они не болтаются, а гордо реют.
— Два пера по определению не могут, во-первых быть целыми крыльями, а во-вторых, — сделав паузу и внимательно посмотрев за спину незнакомке, продолжила свою мысль, — гордо реять.
— Много ты в крыльях понимаешь?! — фыркнула девушка с перьями.
— Я может и не много, — согласилась я, — но для маскарадного костюма, если б мне такой понадобился, хоть литературу какую-нибудь почитала. И знала бы как выглядят настоящие крылья. Ты вообще, кого изображаешь?
— Я не изображаю, как ты только что выразилась, — уже явно злилась девица, — я ангел. И я им являюсь.
— Кому? — поинтересовалась я.
— Что кому? — не поняла девушка.
— Являешься кому? — уточнила я вопрос.
— Кому надо тому и являюсь, — гордо ответила та.
— А кому не надо? — не отставала я, — Вот мне, например, совершенно не надо явление ангела с облезлыми крыльями. Я, девушка ранимая, ангелов ни разу не видевшая, как мне после тебя в настоящих ангелов верить? — спросила я.
Девушка задумалась, и явно не зная, что ответить, просто пожала плечами. Вроде как, говоря — как хочешь, так и вверь. Мне то, какое дело.
— Ангел? — недоверчиво переспросила я, — а ты ангел чего?
— Я, Серафима, младший ангел любви, — гордо ответила она.
— Младший, — не поверила я, — а как же купидоны? Ты хочешь сказать, что они старше тебя? Не верю.
— Какие купидоны? — не выдержала Серафима. — И где ты их здесь видишь?
— Видишь ли, Фимочка, — решила я сократить её имя до более удобного, я здесь до тебя ни одного ангела не видела. Так что если ты ангел, то сегодня пока единственный, а, следовательно, старший.
— Я тебе не Фимочка, — буквально пылала от сдерживаемой злости девушка.
— Но, согласись, — назвать тебя Серочкой, — было бы, наверное, не правильно. Ангел не может иметь имя, хоть и косвенно, но связанное с адом, если только он не падший ангел. Ты случайно не падала? — уточнила я.
Ангел фыркнула, пробормотав что-то про «глупых спящих» и увидев Князя, направилась к нему.
«Граф, — позвала я уже мысленно, — что это за ощипанное недоразумение, именуемое младшим ангелом.
«Понимаете графиня, Серафима, действительно является ангелом», — ответил мне граф.
«Каким?»- решила уточнить я.
«Любви», — ответил мне Калиостро.
«Ой, граф, перестаньте, — ни минуту не поверила я Калиостро, — она такая же ангел любви, как я танцовщица, этой Вашей куранты, что б она Людовику во сне снилась».
«И, тем не менее, — без тени улыбки в голосе, сказал мне граф, — так оно и есть».
«А почему ангел ощипанная?» — удивилась тогда я.
«О! — мечтательно выдохнул мой собеседник, — это очень интересная история. Когда-то самая младшая из выпускниц академии «Света и Тьмы» поспорила с молодым демоном со своего выпуска, что чистая любовь, представителем которой тогда являлась Серафима — это дар небес, а страсть — это проклятье. Демон возражал, считая, что любовь без страсти, пресна как еда без соли. Они поспорили и в подтверждение своих слов, каждый должен был, через неделю, на выпускном вечере, представить подтверждение своей правоты.
«И что было дальше?» — сгорая от нетерпения, спросила я.
«А дальше, — моя дорогая графиня, продолжил свой рассказ граф — Серафиме не повезло встретить Вашу бабку».
«В каком смысле, встретить бабку? — не поняла я.
«Я неверно выразился, — сказал граф, — это была Вам не бабка, вернее не совсем бабка. В общем, очень дальняя Ваша пра родственница. Звали её Анна, ей было шестнадцать, когда к ней явилась Серафима и подарила чистую, как небесная высь, любовь. Девушка была счастлива как ребёнок первые три дня, а потом чем дальше, тем больше её стали одолевать сомнения, так ли хорош дар преподнесённый ангелом. Люди стали крутить у виска и говорить, что девушка стала блаженной, а жених, за которого была просватана девушка, и вовсе отказался на ней жениться, говоря, что его невеста теперь не от мира сего. Девушка излучала совершенную любовь ко всему и была абсолютно бесстрастной. Анна не могла переживать сильные эмоции. Бури страстей стали для неё недоступны. Вероятней всего, это не устроило Вашу пра-родственницу, и она пошла к ведунье попросить помощи. Та, недолго думая, вызвала демона. С этого времени не было больше блаженной Анны, от ведуньи вернулась совершенно другая девушка, яркая, живая, уверенная в себе и с рыжими волосами. Её повстречал, возвращавшийся с охоты граф Розумовский, и Анна в сором времени, стала графиней. Серафима проиграла спор и лишилась своих белоснежных крыльев. Теперь прежние крылья появляться за плечами ангела только раз в год — в новогоднюю ночь, с боем часов, оставшиеся перья опадают и возрождаются новые, которые в течение года постепенно выпадают, — завершил свой рассказ граф.
«А с пра-родственницей моей, — заинтересовалась я, — что стало?»
«Анна стала ведьмой, — как само собой разумеющееся сообщим мне граф, — причём очень искусной».
«А я?» — не удержалась я от вопроса.
«А в Вас, дорогая графиня, — сказал граф, — только капля крови Анны Розумовской, но и от неё может быть польза».
«И в чём будет выражаться эта польза?» — заинтересовалась я.
«Пока не знаю, — сказал граф, но точно знаю, что Вы единственная из всех её потомков унаследовали кровь великой Анны».
«Так всего ж каплю, — выдохнула я, — этого так мало».
«Для ведовства мало, — а вот для снятия проклятья, в самый раз. Там больше и не надо».
«С кого будем снимать, — оживилась я, — я готова».
«Не торопитесь Неждана, — сказал граф, — всему своё время».
Пока я мысленно общалась с графом, в зале, в который раз за вечер, повисла звенящая тишина. Бросив мимолётный взгляд на ангела, вернее, её спину с огромными белыми перьями, понуро свисающими и создающими ощущение своеобразного шлейфа, я всё же решила уточнить.
«Граф, — мысленно позвала я, — это опять в мою честь зал затих?»
«Не хотелось бы Вас расстраивать графиня, — пришло мысленно от Калиостро, — но на этот раз возмутительницей праздничного веселья являетесь всё-таки не Вы».
«Да? — искренне удивилась я. — А кто же тогда?»
«Если Вы посмотрите внимательно, то без труда обнаружите того кого ищите», — сообщил граф и отключился.
«Очень интересно», — подумала я, уже ни к кому конкретно не обращаясь, и стала глазами искать возмутителя бального веселья.
Как и предупреждал граф, долго искать не пришлось. В центре зала, там, где раньше находился Князь, стоял совершенно голый парень, с небольшими темными перьями за спиной. Опущенные руки парня были связаны грубой верёвкой на запястьях, и безвольно опускаясь вдоль тела, прикрывали самое стратегически важно место, сходившимися вместе кистями. Голова незнакомца была закинута вверх, взгляд устремлён в потолок, как будто всё самое интересно происходило на потолке, а не в зале. Надо отдать должное парню — он был невероятно хорош. Мой старший брат Алик, и многие Васькины друзья, увлекаясь спортом, имели очень хорошие фигуры, но то, что я видела перед собой, выходило за рамки моей фантазии.
Зал затаив дыхание, беззастенчиво разглядывал незнакомца. Благородные дамы, да что там греха таить, и не дамы тоже, так смотрели на крылатого парня, что казалось ещё секунда, и они кинуться на него, сбивая друг друга в безумной гонке.
— У меня есть три вопроса, — ни к кому конкретно не обращаясь, вслух сказала я.
Слова произнесённые в совершенно тихом зале, надо сказать, что музыканты по какой-то причине тоже замолчали, произвели эффект ударившей в дерево молнии. Зал одновременно вздрогнул и ахнул, а я продолжила спрашивать.
— Первое, — поинтересовалась я, — почему парень связан, второе — кто поломал ему крылья, и третье — почему он раздет, когда все в зале одеты?
Так как никто не спешил мне ответить, пришлось обраться непосредственно к Князю.
— Простите, Князь, — позвала я хозяина бала, — не могли бы Вы просветить меня по этому поводу.
— С удовольствием, графиня, — сказал неизвестно откуда появившийся за моей спиной Князь, — я отвечу Вам даже на тот вопрос, который Вы не задали.
Я удивлённо приподняла бровь, похлопывая сложенным веером по левой ладони.
— Графиня, Вы не спросили кто это? — улыбаясь, сказал Князь.
— Вы правы, Князь, не спросила, — бросив взгляд на незнакомца, вернула я своё внимание Князю, — но с удовольствием узнаю.
— Этот молодой человек — демон, — сказал Князь.
Я повернулась к парню и постаралась найти что-нибудь указывающее на его принадлежность к демонам.
— А где рога? — спросила я, уточнив для себя, что кроме нечеловечески красивого тела и небольших крыльев за спиной незнакомец ничем не отличается от остальных мужчин.
— Зачем ему рога? — изумился Князь.
— Так ведь он демон, — сказала я.
— Вы думаете, дорогая Неждана, что все демоны носят рога? — поинтересовался Князь.
Я кивнула, а он, покачав головой заметил: «Рога атрибут совершенно не обязательный. Тем более что демон сейчас в человеческом обществе».
«Ой, ли? — мысленно выдохнула я, — здесь на каждый квадратный сантиметр пола можно встреть, кого угодно и вероятность напороться на человека ничтожно мала».
«Граф, — позвала я Калиостро, — поговаривают, что Вы из ртути золото варить умеете — это правда?» — уточнила я.
«Вам надо золото?» — ответил мне вопросом на вопрос граф.
«Нет, — не скрывая досады, ответила я, — мне нужна мужская одежда для вот этого молодого человека. И лучше если это будет фрак», — уточнила я.
«Сожалею, дорогая графиня, но ни чем не смогу Вам помочь, — вздохнув, ответил граф, — даже золото, как Вы правильно заметили, из чего-то варится. Не могу же я сделать фрак из воздуха. Это будет уже не фрак, а иллюзия, а как я понимаю, Вам нужен настоящий фрак».
«Да, — ответила я, — фрак должен быть настоящий, и не только фрак. Всё, что положено иметь на балу лорду, я бы хотела видеть на этом парне».
«Нет ничего проще графиня, — сообщил мне Калиостро, — если будет исходный материал».
«Много», — уточнила я.
«Давайте так, графиня, — что бы сразу расставить все точки над «І» сказал граф, — носового платка мне не хватит».
«А юбки?» — поинтересовалась я.
«Вашей? — заинтересовался граф, — одной нет, но двух, я думаю, вполне должно хватить и на фрак и на всё, что необходимо, кроме обуви, естественно».
«А из чего Вы, граф могли бы сделать пару обуви? — поинтересовалась я.
«Для пары прекрасных бальных туфель вполне могли бы подойти Ваши перчатки», — ответил мне граф.
«Хорошо, — мысленно сказала я графу, подождите минуточку», — и начала поиски своей дуэньи.
«Роза, дорогая, — мысленно звала я девушку, — ты мне очень нужна».
«Что случилось?»- услышала я в голове.
«Роза мне нужна твоя помощь. Без тебя я не справлюсь», — сообщила я и стала ждать.
Не прошло и минуты, как рядом со мной оказалась разрумянившаяся от танцев и возможно чего-то ещё Роза.
— Чем помочь? — поинтересовалась Роза, из-под ресниц разглядывая связанного красавца.
— Давай оденем мальчика, — предложила я.
— Зачем? — вырвалось у Розы, но она тут же поправилась, спросив, — во что?
— Вот в этом то и проблема, — вздохнула я, — граф любезно согласился помочь нам в этом вопросе.
Роза удивленно приподняла красивые бровки и спросила: «Тогда я здесь зачем? Я буду его одевать?»
— Нет, дорогая, — расстроила я девушку, — ты будешь помогать меня раздевать.
Брови Розы поползли ещё выше, выдавая полное недоумение.
— Вы хотите Его одеть в Ваше платье? — изумилась Роза, — Но тогда в чём останетесь Вы? И захочет ли Он находиться на балу в женском платье? — сыпала вопросами моя дуэнья.
— Роза, — прервала я неиссякаемый поток, — сколько в моём платье юбок?
— Двадцать четыре, — тут же ответила Роза, — а что?
— Кроме верхних, просвечивающихся, какие ещё есть? — уточняла я.
— Из сатина, атласа и бязи с оборочками, — не понимая, к чему я клоню, отвечала Роза.
— Роза, помоги мне избавиться от атласной и сатиновой нижних юбок, — тоном, не терпящим возражений, сообщила я.
— Здесь? — с ужасом в глазах, уточнила Роза.
— Здесь, — ответила я, — а граф нам поможет.
«Боюсь графиня, что может возникнуть скандал, если вы у всех на глазах станете избавляться от нижних юбок», — сообщил мне граф.
«Но уходить из зала нельзя, — ответила я графу, — вот не спрашивайте почему, граф. Я просто знаю, что покидать зал нельзя».
«Тогда попросите помощи у Князя, — посоветовал граф, — думаю, Вам он не откажет».
«Спасибо за совет, Калиостро. — мысленно ответила я и позвала Князя, — Ваше Сиятельство, не могли бы Вы мне помочь?»
«С удовольствием графиня, а что вы хотите?» — уточнил Князь.
«Хочу попросить Вас, Князь, опустить на меня и Розу полог тумана, чтобы мы могли незаметно для окружающих снять две мои нижние юбки», — сказала я.
«Очень интересно, заметил граф, — а зачем Вам, графиня всё это?»
«Хочу одеть голого демона, в соответствующий обстановке наряд, — сообщила я. — Граф Калиостро обещал помочь и преобразить мои юбки во фрак и всё что необходимо, а из лайковых перчаток сделать пару бальной обуви».
«Похвальная затея, — улыбнулся Князь, — вот только позвольте поинтересоваться, а демону это нужно?»
Я удивлённо посмотрела на демона, которого мало заботила собственная нагота. Темноволосый парень, с правильными чертами лица был совершенно отрешен. Его не заботило происходящее в зале, не волновали люди с их жадными взглядами и буквально капающей на пол слюной от еле сдерживаемых желаний.
«Думаете, это лишнее?» — решила уточнить я.
«Думаю, что нагота демона смущает в первую очередь Вас, дорогая графиня, и в саму последнюю его самого. Демоны прекрасно относятся к виду своего обнаженного тела и чувствуют себя при этом вполне комфортно. Так, что, — подвел итог своим мыслям Князь, — давайте оставим Ваше платье в первоначальном виде и обойдёмся без жертв».
«Ну, — задумалась я, — если Вы в этом так уверены, то возможно так будет правильно».
«И не сомневайтесь графиня, костюм это совершенно не то, что может помочь демону этой ночью».
«А что ему может помочь?»- поинтересовалась я, но мой вопрос остался без ответа, а круг лиц, алчно разглядывающих демона, стал как-то сжиматься.
Мне стало не по себе. Страх, ледяной рукой, схвативший за сердце, подкатил тошнотворным клубком, к самому горлу.
— Князь, что происходит? — плохо скрывая в звенящем голосе страх, спросила я.
— Ничего особенного, — выдохнул Князь, — ежегодное развлечение для высшего общества.
Догадки одна ужасней другой стали хаотически мельтешить перед глазами и я, опасаясь перепугать себя ещё больше, буквально взмолилась: «Не томите, Князь, что за развлечение?»
— Когда круг полностью сомкнётся, они кинутся на него, в страстном исступлении желая урвать себе кусочек от вожделенного объекта.
— И Вы это допустите? — зло, сверкнув глазами, поинтересовалась я.
— Да, дорогая графиня, — устало сказал граф, — я ничего не могу с этим сделать. Молодого демона, соблазнившего Вашу пра- родственницу и подарившему ей часть своей силы, из академии «Света и Тьмы» выгнали. Рассчитывали, что он раскается и попросит прощения, но просчитались. Демон остался при своих убеждениях и для того, что бы его сломить было предпринято ряд довольно таки серьёзных шагов.
— Сломить? — переспросила я, — Зачем его ломать? Ведь спор был честным и он честно победил?
— Ну, сломил это я, конечно, оговорился, — одёрнув рукав сюртука, сказа Князь, — в официальном документе это значилось, как убедить в его заблуждении и соответственно переубедить. Спорить в академии строго запрещено. Последствия могут быть самыми печальными вплоть до отчисления.
— Так они ж его уже отчислили, этого что мало? — удивилась я.
— Понимаете, графиня, — Князь, подыскивая слова, нервничал, что на фоне его исключительного спокойствия, сильно бросалось в глаза, — он был просто молодой демон представляющий страсть, а она ангел. И не какой-нибудь, заметь, а чистой любви. Там наверху решили, что будет правильно, если демон раскается, но он не раскаялся. Сначала его изгнали из академии, потом наложили запрет на одежду в общественных местах, которые он обязан был посещать не реже двух раз в год, на Хэллоуин и на Новый Год.
— Это невероятно, — выдохнула я, — ангел любви всего лишь теряет крылья в течение года, а не демона такие напасти. Где же справедливость?
— Вы ещё очень молоды графиня, — грустно улыбнулся Князь, и много не понимаете. Не всегда справедливость, в общепринятом понимании этого слова, торжествует. Могу я предложить Вам прогуляться? — совершенно неожиданно спросил Князь.
— Куда и зачем? — автоматически поинтересовалась я, наблюдая за всё более сжимающимся кольцом вокруг связанного демона.
— Куда хотите, — ответил Князь, — хоть в оранжерею, хоть в картинную галерею. У меня очень не плохая коллекция картин.
Вторую часть моего вопроса Князь проигнорировал и попытался взять меня за руку, чтобы перенестись в другое место, но я ловко вывернула свою руку из-под его протянутой руки.
— Погодите, Князь, — замахала я руками, — Вы уводите меня из зала, что бы я не видела что эти…, - я задохнулась от возмущения и негодования, и не найдя подходящего слова, продолжила, — с Ним сделают.
— Да, графиня, — просто ответил Князь, — я Вам очень настоятельно рекомендую удалиться.
— Они связали его, чтобы он не мог сопротивляться, а крылья сломали — чтобы не улетел? — выдохнула я свою догадку.
— Вы почти угадали графиня, — подхватывая меня под руку, заметил Князь, — крылья ему сломали, чтобы он не мог летать в принципе. Все ангелы и демоны летают, ему же приходится прорывать пространство. Согласитесь, что это в двойне тяжелее делать со связанными руками.
— Если они его разорвут, он умрёт? — спросила я.
— Нет, дорогая, — мягко улыбнулся Князь, — демоны бессмертны. Ему будет очень больно и придётся восстанавливаться, но это не убьёт его.
Мы оказались в зимнем саду Князя. Вокруг нас благоухали цветы и радовали глаз своей зеленью растения.
— Князь, — решительно сказала я, — вернёмся в зал.
— Графиня, — достаточно жестко возразил мне Князь, — я бы настоятельно рекомендовал Вам остаться здесь.
— Нет, — не менее жестко ответила я и выдернула руку, — Князь я прошу Вас перенести меня обратно в зал.
— Вы уверены, что хотите это видеть? — ошарашено спросил Дракула.
— Я уверена, что хочу это предотвратить, — слегка сощурив глаза, ответила я.
— Желание гостьи — закон, — глядя мне в глаза сказал Князь, — и не говорите, дорогая, что я Вас не предупреждал.
— Не волнуйтесь, не скажу, — в тон Князю ответила я.
Понятия не имею, откуда у меня взялась решительность и уверенность в правильности того, что я делаю, но последние сомнения растаяли, как только мы вернулись обратно в зал.
Невозмутимый демон со связанными руками был охвачен плотным кольцом пригашенных гостей. Эго безразличие, расслабленная поза и полная отрешенность от происходящего, ярко контрастировали с лицами окружающими его людей. Вот уж действительно — страсть во всём своём проявлении. Мне казалось, что присутствующие забыли не только о манерах и воспитании, принятом в обществе, но и о том, что являются людьми, или таковыми когда то были, а не хищными животными, алчущими накинуться на свою добычу.
Больше ждать было нельзя и я, ведомая неизвестной мне силой, громко крикнула: «Остановитесь!»
На мгновение замерев, толпа повернула ко мне свою оскаленную морду.
— Остановитесь немедленно, — тоном, не терпящим возражений, сказала я, — по праву крови этот демон мой!
Толпа ахнула и чей-то ехидный голос спросил: «По какому это праву крови? Что-то мы о таком праве и не слыхали?»
Обведя взглядом замершую в недоумении толпу я, улыбнувшись, ответила: «Я, графиня Неждана Привалова, правнучка Анны Розумовской, единственная, в чьих венах есть капля её крови именем своим и по праву крови, освобождаю демона страсти от всех наказаний, наложенных на него в связи со спором с ангелом любви!
Толпа отшатнулась от демона, а Князь в моей голове произнёс: «Браво, Неждана! Как только капля Вашей крови упадёт на пол, демон будет прощен».
«А ангел?» — так же мысленно поинтересовалась я.
«А про ангела Вы, дорогая графиня, ничего не говорили. Поэтому ангел останется, так как есть», — проинформировал меня вернувшийся к разговору граф Калиостро.
Я задумалась. Ангел, конечно, та ещё штучка, но если с тебя постоянно летит пух и перо у кого угодно испортится характер.
«Вы правы граф, — мысленно сообщила я Калиостро, — это моя недоработка, и уже вслух, — как только капля моей крови упадёт на пол, ангел любви обретёт прощение, так же как и демон страсти».
Толпа в немом изумлении взирала на меня, не до конца веря в то, что я избавлю демона от наказания, а гостей бала лишу такого изысканного развлечения.
«Граф, — позвала я Калиостро, — у Вас иголки не найдется?»
«Увы, моя дорогая, но помочь здесь Вам никто не может. Всё надо сделать самой, иначе может ничего не получится».
Я закопошилась в поисках иголки. Или чего-нибудь, чем можно поранить палец. Люди в толпе заволновались и кто-то крикнул: «Она блефует!»
«Ах, так! — мысленно воскликнула я, — ну, тогда держитесь».
Кто-то кричал: «Не дайте её пораниться», а кто-то продолжил поползновения в сторону демона. Изворачиваясь от тянущихся ко мне рук, я громко крикнула: «Того кто тронет Моего демона — прокляну!»
Руки к демону тянуть перестали, но зато с удвоенным рвением ринулись за мной. Демон же перестав изображать памятник самому себе, с интересом стал следить за разворачивающимися перед ним событиями. Меня уже схватило несколько пар рук, и потянули в толпу, как перед глазами мелькнуло что-то яркое и до боли знакомое. «Ёлка, — подумала я, — вот тебя-то мне и послал Бог» и рванув изо всех сил в её сторону, ухватилась за одну из брошек, которой так щедро был украшен наряд гостьи. Замочек брильянтовой броши в виде букета цветов больно впился в руку, и я почувствовала, как кровь выступила из ранки.
«Она поранила руки, — кричали в толпе, — не дайте её крови упасть на пол», но было поздно.
Алые капли крови яркими пятнышками выделялись на блестящем паркете пола. Руки, державшие меня, разжались и если б не граф, я обязательно грохнулась бы в самом центре бального зала.
«Как Вы себя чувствуете, графиня», — услышала я голос графа у себя в голов.
«Вполне нормально, граф, — так же ответила я, — а где демон и ангел?»
«Они исчезли, — сообщил мне Князь. — После того как вы их освободили, им больше нечего делать на балу».
«У меня поучилось?» — уточнила я, выискивая глазами демона, ангел меня интересовала мало.
Мне не ответили, но и интересующую меня личность я не нашла.
«Получилось», — констатировала я мысленно.
— Скоро полночь, — сказал Князь, — пора исполнения желаний.
Я задумалась, а в чем состоит моё желание. Я хотела побывать на балу и побывала, хотела платье — вот, пожалуйста, хотела танцы с кавалерами — страшно вспомнить. Всё исполнилось, что желалось, и я поняла, что больше всего хочу вернуться обратно, в своё время.
— Князь, — сказала я, — у Вас так чудесно, но я хочу обратно. Скажите, это возможно? — с мольбой в глазах спросила я.
— Для меня, дорогая графиня, невозможного мало, — ответил Князь, — рад был встречи с Вами, достойная правнучка своей прабабушки. Вы оживили мой ежегодный бал своей непосредственностью, живостью ума и нестандартным взглядом на решение проблем. Нам будет Вас не хватать, дорогая, но желание гостьи в Новогоднюю Ночь обязательно исполниться.
Я улыбнулась Князю благодарно и немного грустно, а он поманил меня к огромному венецианскому зеркалу, висящему на стене.
— Подойдите Неждана, не бойтесь, — улыбнулся Князь, — да и дуэнью свою захватить не забудьте.
Роза появилась возле меня, как по мановению волшебной палочки.
— Что уже пора? — разочарованно спросила девушка.
— Пора, — ответила я ей, — как там, кстати, твой император? — решила я уточнить, пока ещё есть такая возможность.
— Он оказался алкогольным бренди под названием «Наполеон Император ВСОП», такой крепкий и мягкий одновременно с невероятным фруктовым послевкусием.
— А как же твой капитан? — спросила я о старой привязанности Розы.
— Кто это? — картинно заломила бровку моя дуэнья. — Не знаю, даже о ком ты говоришь, — лукаво улыбнулась моя восхитительная дуэнья.
Мы подошли к зеркалу очень близко.
— Возьмитесь за руки, — услышала я голос Князя, — и не отвлекайтесь. Когда грани времени раскроются, смело шагайте вперёд и не оглядывайтесь.
— Спасибо, Ваше Сиятельство, — сказала я, пристально вглядываясь вгладь великолепного зеркала.
— Роза, — сказала я, когда зеркальная гладь пошла рябью, — а тебе ничего это не напоминает?
— Мне нет, а что это может напоминать? — удивилась Роза.
— Сказку, — ответила я, — Алиса в Зазеркалье.
— О нет, — выдохнула Роза, — Неждана сосредоточься, а то сейчас мы вместо дома окажемся в Зазеркалье.
— Ты против? — поинтересовалась я, заметно ослабевая хватку на её затянутой в перчатку руке.
— Нет, что ты? — перепугано, воскликнула Роза, — в Зазеркалье так в Зазеркалье.
— Раз, два, три, — громко отсчитывала я, — всё Роза нам пора, идем.
И мы одновременно шагнули в зеркальный омут.