КОЛОНИЯ
После появления Сергея колония разделилась на две части. Одна поддерживала его, другая по-прежнему считалась со Шнырем. Первый месяц прошел более или менее спокойно. Случались, правда, стычки, но в основном мелкие, заканчивающиеся словесной перепалкой.
Сергей, который никогда не имел друзей, быстро сдружился с Махно, Арбатом и Барракудой. После драки со Шнырем они как-то сблизились между собой. Сергею они нравились. Махно – со своими шутками, Арбат – спокойной рассудительностью, Барракуда – прямолинейностью. Сергей учился заново общаться, улыбаться шуточкам, которые Махно все время отпускал в его сторону. Хотя иногда не выдерживал и награждал шутника тумаками. Все они теперь жили вместе и спали рядом. Вместе сидели в столовой за одним столом, вместе проводили свободное время. Ребята тепло относились к Сергею, и он ценил это. Здесь Сергей получил прозвище Стрела. От Махно.
Прошло несколько недель после драки Сергея со Шнырём. Арбат читал очередную книгу, когда в читальный зал ввалились Махно с Барракудой. Арбат встретил их появление недовольным взглядом. Махно выхватил из его рук книгу и громко прочитал название: «Красное и черное».
– Про войну? – поинтересовался «Барракуда».
– Про любовь, деревня! – объяснил Махно, по обыкновению приправив свои слова наглядной жестикуляцией, которая по его мнению, и могла означать эту самую деревню. – Беспонтовая штука.
– Что ты, вообще понимаешь в любви? – упрекнул его Арбат.
– Любовь – это качели. И туда, и сюда. И тебе хорошо, и мне ништяк.
– Закрой опахало, умник, – раздался голос Сергея. – Не видишь, парень по невесте скучает.
Махно отвесил шутовской поклон Сергею.
– Гляди, Барракуда, еще один страдалец приперся. Может, вместе с Арбатом поплачешь, а я потом буду вас утешать буду?
– А может, тебе челюсть сломать, Махно? – поинтересовался у него Сергей. – Помолчишь пару месяцев.
– Вот этого делать не надо, – Махно, на всякий случай, отошел от Сергея подальше.
– Надо было тебе пораньше прийти, Стрела, – засмеялся Арбат.
– Опять книжки читаешь, Арбат? – Сергей присел на край стола. – А я за всю жизнь ни одной не прочитал. Я даже в школе ничего не смог прочитать.
– Что же ты делал, Стрела?
– Ничего! На охоту ходил. Нравилось мне зверя выслеживать. Только я да они – кто быстрей.
– И многих убил?
– Бывало.
– Расскажи, Стрела, – попросил «Барракуда».
Сергея упрашивать не пришлось, поскольку охота являлась едва ли не единственной темой, в которой он слыл знатоком.
– Раз возвращаюсь домой из соседней деревни, – начал свой рассказ Сергей, – а дорога вдоль леса шла. Навстречу мне волк. Видно, голодный был, потому так близко к деревне подошел. Смотрит на меня, глаза горят, а при мне только нож. Волк бросился на меня, но я успел нож в горло ему всадить.
– Врешь все! – не поверил «Барракуда».
– Да ты чё, фраерок? – подал голос Махно – Стрела в натуре, псих. Такой на стадо слонов с ножом пойдет, и будет драться, пока не затопчут.
Все рассмеялись. Сергей подошел к Махно.
– Я ведь тебя предупреждал…
Махно попятился назад.
– Слышь, ты, Тарзан, отвали, не то хуже будет.
Сергей быстро свалил Махно на пол.
– Барракуда, спасай, убивают! – закричал Махно.
Сергей вовремя заметил тушу Барракуды и быстро слетел с Махно. Вследствие чего Барракуда всем своим весом упал на грудь Махно.
– Ты что делаешь, гад? – завопил Махно. Он тут же издал ещё один вопль. Сергей подкатился к нему со стороны головы и отвесил крепкую затрещину.
– Двое на одного? – Арбат бросился в кучу.
Завязалась шутливая потасовка. Они награждали друг друга тумаками. Больше всех доставалось Махно. Его утюжили с трех сторон.
– Самого здорового нашли, что ли, уроды? – кричал Махно отбиваясь от ударов руками и ногами. – Барракуду бейте, он толстый, его ни чем не прошибешь.
– Ах, ты, сволочь! Я тебе помогал, а ты – Барракуду бейте! – Барракуда треснул Махно по лбу.
– Ну, ты достал меня, жиртрест! – Махно вонзился зубами в его ухо.
Барракуда закричал от боли. Арбат и Сергей вылезли из кучи, надрываясь от смеха. Барракуда оседлал Махно и начал награждать его тумаками. Махно закрыл лицо руками.
– Кого сейчас звать будешь? – Сергей нагнулся над Махно.
Неожиданно, Барракуда заорал и слетел с Махно.
– Что это с ним? – удивился Арбат.
Барракуда лежал на животе и часто – часто потирал ягодицу. Махно встал. В руке у него было зажато шило.
– Друзья называются! Втроем на одного, почти инвалида!
– Встану, ноги поотрываю, тогда четко калекой станешь, – пообещал Барракуда, по-прежнему потирая задницу.
– Расстрадался! Да у тебя багажник, как у носорога, чё ему будет?
– Ладно, пацаны, завязывайте, – вмешался Сергей.
– Он развязал, а мы завязывать должны. Умник!
– Базара нет, Махно. Хочешь, можем повторить?
– Да вы чё, пацаны, в натуре? Шуток не понимаете? – Махно подал руку Барракуде, помогая ему подняться. – Слышишь, у меня рука, а не кран, больше двухсот кило не вытягивает.
Они, успокоившись, расселись по столам. Некоторые время все молча улыбались и насмешливо поглядывали друг на друга.
– Арбат, а ты за что катушку мотаешь? – спросил Сергей. – Вроде умный, книжки читаешь.
– Да так…
– Не хочешь – не говори!
– Девушку свою домой провожал, – отозвался Арбат. – Во дворе местные пацаны на нас набросились, бить начали. Я отбивался. Одного стукнул, тот попятился. А мы возле торца ее дома дрались, там подвал был, огороженный решетками. Один прут торчал. Вот и пошел за «неумышленное». Через год выйду, женюсь на Надюхе.
– Ждет тебя?
– Ждет. Письма каждую неделю пишет.
– А предки живы?
– Живы и здоровы, – отозвался Арбат, – оба врачи. Отец – профессор, мать-кандидат медицинских наук.
– Ничего себе! – присвистнул Сергей.
– Мои – то предки что? Вот у Махно отец из новых русских, глава нефтяной компании.
Сергей с удивлением посмотрел на Махно:
– Батя груженный бабками, а ты здесь? Что за дела?
– Я его знать не хочу, – угрюмо отозвался Махно – Мать не успели похоронить, а он шалаву домой приволок. Хотел, чтобы ее мамой называли. А у меня мать одна была… никто ее не заменит. Вот и послал обоих подальше, а сам к бабке подался.
– После с ним виделся?
– Нет! Ни разу ко мне не приехал. Насрать ему на меня. Вот и крутился на наркоте с «Барракудой». Несколько раз брали, потом отпускали, а в последний сюда отправили. Сказали: «Побудьте, родные в Самаре, а то надоели до смерти».
– А у тебя, «Барракуда», родители в правительстве? – спросил Сергей.
– В трамвайном депо работают. Бедные они. В коммуналке живут.
– Повезло вам! А мои родители умерли в тот день, когда я родился, – с грусть сказал Сергей.
Воцарилось короткое молчание. И оно бы продолжилось, если б Сергея не озарила внезапная идея. Он тут же обратился к Арбату, облекая её в отчётливые формы.
– Слышь, Арбат! Что хочу сказать? Предки твои врачи. Попроси, может, смогут помочь матери Шурика? Жалко парня. Кроме матери, никого ведь нет у него.
– Никольский, на выход! Родители приехали, – раздался голос охранника.
Радостный Арбат встал.
– Обязательно попрошу! – пообещал он.
– А почему его Арбатом зовете? – спросил Сергей после его ухода.
– Живет там, – отозвался Махно, – вот и прозвали Арбатом.
– Фамилия красивая! А у тебя Махно, какая?
– Струганов, – с неохотой отозвался Махно.
– А я Матвеев! – подал голос «Барракуда».
– Тезка!
– Чей? – не понял «Барракуда».
– Да так, одного хорошего человека, – ответил Сергей.