МОСКВА

Через неделю после всех этих событий грянул гром. И грянул оттуда, откуда никто не ждал. В кабинете Ветрякова раздался звонок. Звонил Матвеев. Он только и сказал: «Жду тебя на нашем месте. Приезжай так быстро, как только сможешь».

Через час Ветряков уже входил на территорию ВДНХ. Он сразу узнал чёрное пальто с меховым воротником своего друга. Матвеев его тоже узнал. Он знаком показал, чтобы Ветряков шёл вперёд. Ветряков незаметно кивнул и медленно двинулся вперёд делая вид будто рассматривает павильоны. Спустя минуту его нагнал Матвеев. Они пошли рядом.

– Аркашу Никонова убили, – тихо сообщил он.

Ветряков изменился в лице.

– Как? Кто? – так же тихо спросил он.

– Ничего не знаю. Убили когда, он выходил из подъезда. Четыре выстрела. При обыске у него в квартире нашли оружие, деньги и наркотики.

– Нас вычислили, – Ветряков ничем не выдавал своё волнение. – Дело дрянь. Мы с тобой следующие.

– Я тоже так думаю, – тихо ответил Матвеев, – это дело рук Прохорова. Как-то связан он с ними. Если он пошёл на убийство Никонова, значит, помешали мы ему в чём-то очень серьёзном. Дохлый, Хромой, Алик Македонский, Ираклий, а теперь Малхаз – они все связаны. На чём, пока понять не могу.

– Дело гораздо сложнее, чем ты можешь себе представить. Прохорова взяли в Ростове, когда он пытался Мазура убрать. Мазур со Стрелой вместе. Это одна сторона. Вторая сторона все эти уроды которых ты назвал. И они нужны Прохорову. Тут серьёзными делами пахнет. Мне несколько раз из управления звонили. Голос такой елейный. Намекали на повышение. Мол есть возможность генерала получить. Сволочи, – Ветряков стиснув зубы, продолжал, – я сразу подумал, что здесь не всё чисто. Меня никогда не хвалили, а тут, операцию по захвату провалил, дал преступникам уйти, и награждают.

– Что будем делать? – спросил Матвеев.

– Возьми сегодня же отпуск и уезжай!

– А ты?

– Я завтра попрошусь в отпуск по состоянию здоровья. Сейчас мне надо в местечко одно съездит. В Рязанской области находится.

– К Стасу?

Ветряков огляделся по сторонам и только потом кивнул:

– Я его выручал. Попрошу помощи.

– Дай знать, как пройдёт. Я в Белгороде буду, у родителей жены!

– Хорошо. Как там Стрела?

– Вчера ночью приезжал Никольский. Серёжа ещё не пришёл в сознание, но ему лучше. Никольский говорит, выкарабкается.

– Ну давай, «ни пуха» тебе!

– Ты тоже береги себя!

Матвеев плотнее запахнул пальто и развернувшись быстро пошёл обратно. Погуляв ещё несколько минут, Ветряков вышел из ВДНХ. Ещё через четверть часа он ехал за рулём своей «Волги» по МКАДу. Ему необходимо было срочно повидаться с Краковским. Краковский учился вместе с ним в школе. Они вместе служили в армии. После армии их пути разошлись. Он ушёл в милицию, а Краковский в разведку. Он проработал в КГБ восемнадцать лет и ушёл сразу после развала СССР. Чем он занимался в КГБ, никто не знал. Но в профессиональном отношении он был на голову выше остальных, включая и самого Ветрякова. Кроме всего прочего, у него имелись очень серьёзные связи. И сейчас эти связи могли помочь. Во всяком случае, Ветряков надеялся на его помощь.

Пять часов, а уже темно, – Ветряков посмотрел на часы и включил ближний свет фар. Свет выхватил полупустынную заснеженную дорогу. Мимо проезжали лишь редкие автомобили. Уже три часа едет. И всё это время снег метёт не переставая. Дворники ни на минуту не останавливались. Ехать с большой скоростью по такой дороге не представлялось возможным.

Справа показалась вывеска с надписью «Скопинский район». Ветряков взбодрился. До деревни осталось недалеко. Где-то здесь должен быть поворот. Вскоре он его увидел. Ветряков завернул. Дорога потянулась между заснеженными полями. Спустя четверть часа показалась ещё одна вывеска с надписью «Горелово».

– Где-то тут должен быть ржавый комбайн. За ним сразу направо и до конца, – пробормотал Ветряков. Он сбавил ход. Вскоре показался тот самый комбайн, о котором он упоминал. Правда, это был скорее «белый комбайн».

Он свернул. Показались приземистые одноэтажные дома. Почти над каждым домом вздымались трубы, из которых валили густой дым. Ветряков проехал до конца улицы, свернул налево и здесь, вынуждено остановил машину. Дальнейшую дорогу преграждали снежные сугробы. Он оставил машину, и пошёл дальше пешком. Дом Краковского стоял на отшибе в стороне от других домов. До него было метров пятьсот. Ноги Ветрякова постоянно увязали в снегу, оттого он постоянно чертыхался. Это продолжалось до той поры, пока он не увидел тропинку, вытоптанную в снегу. Дальше дело пошло быстрей. Спустя десять минут, он уже подходил к деревянному забору за которыми светились окна уютного на вид домика. Ветряков вошёл во двор через калитку и поднявшись к крыльцу собирался постучать. Но не сделал этого по той простой причине, что дверь была полуоткрыта.

– Стас! – позвал Ветряков.

Отряхивая одежду от снега, он перешагнул через порог. Ветряков с крайней осторожностью миновал прихожую и вошёл в просторную комнату. В середине комнаты стоял стол. На одном краю стояла чашку, над которой поднимался пар и две вазы, одна с печеньем – вторая с конфетами. С другой стороны стола сидел худощавый человек в очках. На нём был свитер. А поверх свитера – тулуп. Возраст определить не представлялось возможным, поскольку практически всё лицо закрывала густая борода. Всем своим видом он напоминал сельского учителя. В пользу этой версии говорила и раскрытая книга, которая лежала справа от него. Это и был Стас Краковский, друг детства Ветрякова.

Как только Ветряков вошёл, Краковский показал на чашку.

– Горячий чай. Тебе он не помешает.

Голос у Краковского звучал мягко и очень спокойно. Ветряков широко заулыбался. В следующую минуту, они крепко обнялись.

– Я рад тебя видеть, хотя ты и вспоминаешь обо мне только, когда у тебя начинаются проблемы дома или на работе, – улыбаясь, сказал Краковский.

– Сейчас всё очень хреново, Стас, – Ветряков сел за стол и взялся за чашку чая, который приготовил для него Краковский. – Горячий, – пробормотал Ветряков, – ждал кого?

– Чай для тебя. Приготовил, пока ты через сугробы пробирался, – ответил Краковский.

– Ты всё такой же, – Ветряков бросил на Краковского восхищённый взгляд. – Не думаешь вернуться?

Краковский отрицательно покачал головой.

– С кем? Страной управляют бандиты, которые продают всё подряд. Им что ли служить? У нас за последний год одни провалы были. Половину наших ребят иностранным разведкам сдали. Да я лучше здесь останусь. Заведу своё хозяйство. Может, даже женюсь.

– А Прохорова знаешь? – спросил у него Ветряков.

– Из разведки?

– Он сейчас в ФСБ работает.

Краковский утвердительно кивнул.

– Без мозгов, но хитрая бестия. Работал по Ближнему Востоку. Мать родную продаст за рубль. А почему ты спрашиваешь?

– Никонова убили, – сообщил Ветряков, – есть подозрение, что он это сделал.

– Причина?

Ветряков поставил чашку на стол.

– Моя вина. Я уговорил Никонова и Матвеева помочь одной бригаде.

– Продался бандитам? – Краковский снял очки и устремил на Ветрякова испытывающий взгляд.

– Можно и так сказать, – Ветряков кивнул и тут же с горечью спросил у Краковского. – А какой выход Стас? Мы ловим и ловим этих гадов, жизнями рискуем, а генералы задницы свои в креслах греют, и все наши труды в сортир спускают. Нельзя сложа руки сидеть. Эти твари никого не жалеют.

– А те, которым служишь ты – жалеют?

– Жалеют. Эти ребята не такие. Они воюют только с другими бандами.

– Полагаю, ты сейчас про бригаду Стрелы рассказываешь?

– О них. В Стрелу стреляли после того как он Хромого наказал. А за что наказал? Хромой женщину избил, отнял у неё все деньги. Я бы сам этого гада убил, – с ненавистью закончил Ветряков.

– Этакий Робин Гуд, – насмешливо подхватил Краковский, – неужели ты и правда думаешь, что кроме этой женщины у него не имелись другие причины? Наверняка он просто воспользовался ею для достижения собственных целей.

– Да пойми ты, Стас, – с лёгким раздражением сказал Ветряков, – такие ребята как Стрела сейчас очень нужны. К нам стекаются бандиты самых разных национальностей со всех концов бывшего СССР. Преступность просто захлестнула страну. Всех подминают под себя, а его не смогли. Пусть он преследует собственные цели, но факт состоит в том, что Стрела сейчас противостоит практически всему преступному миру. А парню ещё и двадцати нет. Нельзя его бросать одного Стас. Они его уничтожат.

– И ты готов рисковать жизнью ради этого парня? – тихо спросил у него Стас.

Ветряков, не раздумывая кивнул.

– Я и тебя прошу помочь. Сейчас дела идут хуже некуда. Своими силами мы положение выправить не сможем. Думаю, счёт уже пошёл на дни. Уберут и нас, и Стрелу.

– Ты предлагаешь ввязаться в заведомо проигрышное дело. Я этого делать не стану, – твёрдо ответил Краковский.

Ветряков слишком хорошо знал своего друга. Он понял, что тот не изменит своего мнения.

– Хорошо, – Ветряков положил руки на стол и встал. – Если вдруг передумаешь, найди меня, Матвеева или на худой конец профессора Никольского. И ещё, – Ветряков помрачнел, – если что со мной случится, позаботься о детях. У меня их трое.

– Всё будет хорошо, – Краковский приободрил его взглядом.

– Не думаю, – ответил Ветряков.

Краковский проводил взглядом уход Ветрякова. Тот как-то весь осунулся и едва переставлял ноги. Краковскому стало его жалко, но поступить иначе он не мог. Достаточно с него всей этой грязи. Выстрел…он раздался неожиданно. Краковский вскочил с места и бросился в прихожую. Ветряков лежал на пороге. Во лбу зияло отверстие от пули. Краковский бросился на пол. В этот миг раздался ещё один выстрел. Пуля впилась в стену, в том месте, где он только что стоял. Краковский схватил валенки и пополз обратно в комнату. Под столом лежал ковёр. Он откинул ковёр и быстро достал из подпола рюкзак. Затем, быстро одел валенки и уже с ним в руках переполз в другую комнату. Здесь он поднялся и держась подальше от окна, быстро накинул рюкзак на плечи. Затем пригибаясь, перебежал в задние сени, а оттуда выскочил во двор и побежал к ближайшему сараю. Там у него стоял снегоход.

Меньше чем через минуту, Краковский запустил снегоход, и выехав из сарая помчался в сторону леса.

В ту самую минуту, когда он въезжал в лес, с другой стороны появились четыре человека с оружием в руках. Они перешагнули через тело Ветрякова и вошли в дом. В течение считанных минут, они перетряхнули весь дом, но ничего интересного не нашли.

– Зачем он сюда приезжал? К кому?

– А кто его знает, – откликнулся второй, – может к родственнику. Какая разница, он наверняка наложил в штаны, когда сбегал из дома. Поехали!

Они ушли.

Спустя час, Краковский остановил снегоход возле маленького охотничьего домика. Прямо перед дверью, у стены, лежала стопка дров.

Внутри имелась кровать, стол с двумя табуретами, и нечто похожее на камин. На стенах висели шкуры животных. Краковский скинул рюкзак на стол. Первым делом он затопил камин. Потом открыл рюкзак. На стол, друг за другом легли: «несколько плиток шоколада, фонарь, нож, верёвка, бутылка с водой, комплект тёплой одежды, два пистолета, четыре полные обоймы, пачка долларов и несколько паспортов». Последней появилась миниатюрная рация.

Краковский включил рацию, настроил волну и несколько раз громко произнёс:

– Кафедра археологии вызывает студентов! Приём!

После короткого молчания из рации донёсся отчётливый голос:

– «Индус» на связи!

– Завтра в полдень. Сто двадцатый километр трассы М-5 Урал. Найдено захоронение времён Иоанна Грозного. Возьми с собой всех студентов. Приём!

– Понял. Будем!

Краковский выключил рацию, достал из бокового кармана рюкзака блокнот с ручкой и сел за стол. Для начала он хотел понять, во что именно его вовлекли. Если они с такой лёгкостью убивали таких людей как Никонов и Ветряков, следовательно, это нечто очень серьёзное. Он сделал надпись в блокноте: «Прохоров – Ближний Восток». Потом прочертил вниз линию и дописал: «Бандиты – Москва». Возле черты он поставил знак вопроса. Ещё один знак вопроса появился, когда он написал фамилию «Никольский».

– Разберёмся, – пробормотал Краковский, разглядывая записи в блокноте, – и не такие операции проворачивали. С деньгами немного туго, но я знаю, у кого их можно взять.