Бренда в этот день как обычно обедала с матерью. Обедали молча, изредка обмениваясь отрывистыми фразами. В последнее время отношения с матерью не ладились. И всё из – за того, что её уволили с работы. Мать никак не могла смириться с этим. Она уже тысячу раз успела упрекнуть Бренду в легкомыслии. Искоса наблюдая за матерью, она видела, что та снова собирается заговорить на больную для неё тему. По этой причине, едва закончив обедать, она вышла из столовой. Бренда села на диван и включила телевизор. По привычке, она сразу переключила на канал CNN, чтобы услышать новости. Бренда вначале не обращала внимание на болтовню диктора, но когда на экране появилось здание одного из Нью – Йоркских банков подняла звук и прислушалась к словам диктора.

– Сегодня в 11 –47, – говорил диктор, – произошло одно из самых крупных ограблений за последние десять лет. Группа неопознанных хакеров взломали счета корпорации ISAN-крупнейшего производителя компьютеров и операционных систем. Со счетов кампании было похищено двадцать четыре миллиона долларов. ФБР приступило к расследованию этого преступления. На этот час никаких версий и обвинений не выдвинуто. Но они находят странным тот факт, что ограблена была только одна кампания. Остальные счета остались нетронутыми. Руководство ISAN пока никак не комментирует это ограбление. Но они не стали отвергать возможность участия в этом преступлении своих конкурентов.

– Тебе только и остается, что смотреть по телевизору эти новости, – раздался позади Бренды голос матери.

– Ты опять за своё, мама, – Бренда встала и с укоризной посмотрела на неё, – я ведь просила больше не затрагивать эту тему.

– Но ведь ты совершила глупость, помогая этому русскому. Так почему бы тебе ни признать это?

– Я не совершала глупости. Я просто помогла человеку, который нуждался в помощи. И для меня не важно, какой он национальности. И вообще, я отказываюсь с тобой разговаривать на эту тему.

– Тебе придется меня выслушать, Бренда…

– Не придётся, – Бренда взяла сумку и вышла из комнаты. Она сняла с вешалки пальто и, накинув на себя, буквально вылетела из дома. Оказавшись в машине, она попыталась успокоиться. И сразу же себя упрекнула. Ну ведь знала она, что так произойдёт… знала. Зачем же она приходит сюда снова и снова? Всё. С неё довольно. Больше она сюда не приедет. Бренда завела машину и тронулась с места. Обуреваемая противоречивыми чувствами и злясь на себя больше чем на мать, она проехала несколько кварталов и меньше чем через четверть часа припарковала машину у своего дома. Дом был небольшой, но у него был довольно опрятный вид. Во всяком случае, снаружи.

Едва Бренда вошла домой, как сразу же раздалось мяуканье. У её ног терлась кошка. Бренда сбросила с себя туфли и пальто, взяла кошку на руки и направилась на кухню, собираясь покормить животное. Едва она туда вошла, как раздался телефонный звонок. Бренда с некоторым удивлением посмотрела на телефон, не понимая, кто бы мог звонить в такое время. Немногие друзья обычно звонили ей вечером. С кошкой на руках Бренда взяла трубку.

– Миссис Вильямс, – раздался мужской голос, в котором она различила официальные нотки.

– Да, – несколько удивлённо ответила Бренда, всё ещё не понимая, кто бы это мог быть.

Но через мгновение всё разъяснилось.

– Вам звонят из тюрьмы Сан Квентин. Простите, но мы не знали, кому ещё позвонить. А вы приходили к нему.

Услышав эти слова, Бренда почувствовала смутное беспокойство, которое с каждой секундой начало усиливаться.

– Что случилось? – её губы почему-то пересохли.

– Вашего знакомого Александра Павлова избили. Мы выясняем, кто это сделал.

– Он жив? – Бренда затаила дыхание, ожидая ответ.

– Жив, – сразу же успокоили её на той стороне провода, – ему по большому счёту не очень сильно досталось. Мы вовремя успели вмешаться. Павлов находится в больнице. Если вы хотите, можете его навещать в любое время, пока он там лежит во всяком случае. Такой уход приветствуется с нашей стороны.

– Я уже выезжаю…

Бренда повесила трубку. В следующие четверть часа она успела накормить кошку и принять душ. Она даже не удосужилась вытереть насухо мокрые волосы, отправляясь в дорогу.

Бренда старалась не замечать откровенно похотливые взгляды. Она по инерции и в силу инстинкта постоянно поправляла платье. Больничная палата была буквально заставлена койками. И все они были заняты. Многие с этих коек бросали на Бренду откровенно вызывающие взгляды и лишь присутствие тюремного охранника рядом с ней, уберегало её от оскорблений. Охранник провёл её по палате и указал на койку стоящую в правом углу.

– У вас есть час! – сказав эти слова, он отошёл от неё, повернулся и медленно прошёлся по палате, окидывая больных жёстким, проницательным взглядом.

Увидев приближающуюся Бренду, Павлов невольно приподнялся, но она тут же подхватила его и бережно уложила обратно.

– Зачем? – прошептал Павлов с невыразимым счастьем глядя на её лицо.

– Не надо об этом, – Бренда осторожно взяла его руку. У неё сразу появилось на лице облако грусти, когда она увидела в каком состоянии находится этот близкий для неё человек.

Лицо Павлова вздулось. Один глаз был полностью закрыт огромным чёрным отёком. Второй так же был чёрного цвета, но открывался наполовину. Всё лицо было красно-синего цвета от кровоподтёков. Голова была перевязана бинтами, на которых проступила кровь. Бренда перевела взгляд на безвольно лежащие руки.

– Тело не пострадало, – едва слышно прошептал Павлов, – били… в основном…по голове…по лицу…

Было заметно, что слова даются ему с трудом.

– Кто это вас так? – прошептала Бренда, поглаживая его руку и с глубокой нежностью и участием глядя ему в глаза.

– Мексиканцы…здесь их полно…они считают…что я убил эту девочку. Я им говорил…что невиновен…но мои слова…ничего не значат…для них.

– А разве здесь нет русских?

– Никого…я один. Русских…здесь не любят…их вообще нигде… не любят. Я никогда не пойму…почему…нас не…любят.

– Ты ошибаешься, Александр, – Бренда так посмотрела на него, что он замер и прежде чем услышал дальнейшее, почувствовал их сердцем. – Я люблю русского.

– Бренда…

– Молчи, – Бренда приложила палец к его губам, – до сих пор ты говорил, а я слушала. Но больше я не буду слушать тебя. И я отказываюсь подчиниться этой чудовищной несправедливости. Я не позволю отправить тебя на смерть. Я буду бороться. И ты тоже….

Павлов хотел, что-то возразить, но Бренда не позволила ему. Она сильнее прижала палец к его губам.

– Обещай мне…обещай, что не сдашься. Обещай, если…любишь меня…

Бренда убрала палец и взяла его руку.

– Обещай.

Не имея сил говорить, переполненный чувствами Павлов склонил голову в знак согласия. После этого жеста, Бренда наклонилась и легко поцеловала его в губы.

– Мы должны оба подумать, как нам жить дальше после сегодняшнего дня. Я постараюсь снять квартиру поблизости от тюрьмы, чтобы иметь возможность чаще видеться с тобой. Мы скоро увидимся!

В последних словах Бренды прозвучала непоколебимая уверенность. Павлов, приподнявшись на локтях, провожал её взглядом.

– За что мне такое счастье? – прошептал он ей вслед. – И почему я не на свободе? Будь я на свободе, Бренда, я бы наполнил каждый день твоей жизни радостью и счастьем, как ты наполнила эти мгновения…надеждой.