Луидор отвёл рукой прилипшие волосы и стал бережно вытирать струившийся пот краем полотенца. Вначале он вытер ей лоб, потом стал обтирать щёки и виски, отмечая про себя необычайную бледность лица молодой женщины. Её глаза были закрыты. Рот полуоткрыт. Луидор то и дело ощущал жар, исходивший от её губ. Губы, они совершенно побелели. Он осторожно дотронулся до них рукой и сразу почувствовал сухость. Пришла мысль, что она второй день ничего не ела и что хуже, ничего не пила. Луидор поднялся, подошёл к столу, налили немного вина в кубок, а затем снова вернулся на место. Он бережно подсунул левую руку ей под голову и немного приподнял. После этого он поднёс кубок к её губам. Пришло немного прождать, прежде чем женщина сделала первый глоток. За ним последовал второй, третий…вскоре женщина стала жадно пить. Луидор поставил пустой бокал на пол и снова взялся за полотенце. За это короткое время всё лицо снова покрылось потом. Однако едва он притронулся к её лбу как глаза женщины открылись. Вначале в них была пустота, но постепенно взгляд начал принимать осмысленное выражение. А чуть позже раздался невнятный шёпот:

– Луидор?

– Надо же, вы запомнили моё имя, сударыня!

Луидор почувствовал огромное облегчение, услышав её голос. Пришла мысль, что дела не так плохи, как он предполагал.

– Мария…

– Вы это о чём, сударыня? – Луидор наклонился поближе к её губам, чтобы лучше расслышать её слова.

– Моё имя…Мария, – на этот раз голос прозвучал более внятно. – А ваше?

– Моё? – Луидор отстранился от неё чтобы тут же уставиться с откровенным недоумением. – Вы же только что его назвали. А понимаю… – по всей видимости её забывчивость была связана с болезнью. Так по всяком случае, показалось Луидору. Но следующие слова показали, что он ошибается.

– Но ведь…это не имя, а…монета!

– Странно, что именно это вас заботит сейчас, сударыня! Потом что плохого в моём имени? Луидор – это всё же не экю, ливр или не дай Бог…су. Это полновесная монета. Вы полагаете, я недостоин такого имени?

Раздался прерывистый вздох, а за ним…прерывистый шёпот:

– Вы смешной…а ведь я вас боялась…прежде.

– Я и сейчас вас могу ограбить, сударыня!

Ответом этим словам стала вымученная улыбка. Мария медленно выпростала руку из под одеяла и положила её на руку Луидора, в которой находилось полотенце. Её взгляд был полон благодарности. Луидор по непонятной причине смутился и отвёл от неё взгляд. Чуть позже он вернул её руку на место и продолжил вытирать пот с лица. Время от времени от бросал взгляд в сторону Марии и видел всё тот же благодарный взгляд.

– Ну вот и всё! – с видимым облегчением произнёс он убирая полотенце. – Пока всё, – поправился он при этом избегая смотреть ей в глаза, – надеюсь сударыня вы скоро поправитесь…

Он поднялся и подошёл к камину. Хотя в этом особой нужды не имелось, он всё же взял в руки полено и подбросил его в пылавший огонь. Он взял второе полено, но так и застыл с ним в руке. Позади него раздался шёпот, в котором одновременно слышалась мольба и надежда:

– Вы не оставите меня?

Луидор бросил на неё взгляд хотя и знал что этого не надо было делать. Она обладал такими красивыми глазами и в них отражались столько чувств, столько беспомощности…он почувствовал как этот взгляд в одно мгновение проник в самую глубину его души. Там что-то рванулось навстречу этому взгляду. Появилось внезапное желание встать перед ней на колени и прижать её к своей груди. Лишь огромным усилием воли, Луидор сумел справиться с этим порывом. Он всегда считал себя способным хладнокровно относиться к любой женщине вне зависимости от того насколько она красива. Но сейчас он видел не красоту а обнажённую душу… Он не мог ответить на её вопрос. Он не мог сказать в эту минуту, что собирается уехать и возможно больше никогда не вернётся. Но и солгать не мог. Луидор натянуто улыбнулся и с наигранной весёлостью ответил:

– Странно слышать эти слова, сударыня! Вы очень храбрая раз уж отважились на такой прыжок!

– Это был страх, а не храбрость, – послышался в ответ очень тихий голос.

– Порой сударыня, очень трудно различить, страх от храбрости. Ведь они так близки друг к другу. Да и какой храбрец станет отрицать, что иногда мог быть трусом? Нередко мы бываем и теми и другими, – Луидор сделал паузу и закончил, – я, признаться не ожидал, что вы отважитесь…

– Я бы не отважилась…не будь вас рядом. Я знала,… вы не оставите меня в беде.

– Вот как? – Луидор удивлённо уставился на Марию. – Мне любопытно с чего вы взяли, сударыня, будто я спасаю людей? Скорее наоборот…

– Вы добрый, благородный и в полной мере обладаете христианским милосердием.

– Сударыня, признаться, я не знаю, о ком именно идёт речь. Если вы меня имеете в виду, так должен сказать что вы глубоко заблуждаетесь. В особенности по поводу христианского милосердия. Хотя… если с вашей точки зрения золото – это зло, тогда возможно вы и правы.

Луидор, наконец бросил в огонь полено которое так долго держал в руке затем снова повернулся к Марии чтобы с удовольствием лицезреть едва заметную, но оттого не менее очаровательную улыбку появившуюся на всё ещё бледных устах.

– Вы снова спасли меня, привезли сюда, ухаживаете за мной. Что это если не христианское милосердие? Разве вы надеетесь получить с меня деньги? Или вам заплатили за то, чтобы всё это сделали? Как вы назовёте ваш поступок?

Во взгляде Луидора появилось лёгкое раздражение. Слишком умная, – думал он глядя на её улыбку в которой видел своё поражение в этом незначительном споре. Однако…

– Меньше всего, сударыня я думал о том, каким именем следует назвать мои поступки. Я человек действия и обычно никогда не задумываюсь над своими поступками. Ни до того как их совершить, ни после. Ну и хотелось бы узнать, почему вас так заботят мои поступки? Слава Богу, с вами всё хорошо. Судя по вашим вопросам, вы уже выздоравливаете. И почему…

– Вы заметили одну деталь, Луидор?

– Какую, сударыня?

– Я пытаюсь вас защищать, а вы пытаетесь лишить меня этой возможности. Вам не кажется это странным?

– Нет! – отрезал Луидор. – Я сам всегда справлялся и мне не нравится когда кто то пытается меня защитить. И в особенности это касается женщин.

Луидор сразу же пожалел о своих словах увидев каким печальным стало лицо Марии.

– Простите! – прошептала она. – Я хотела сказать, что глубоко благодарна вам за всё что вы для меня сделали.

– Не такой уж я хороший, сударыня, – пробормотал Луидор чувствуя угрызения совести, – к примеру…я вас…переодел…

Возникло молчание после которого раздался напряжённый голос:

– Но вы же…не смотрели…на меня.

Луидор тяжело завздыхал.

– Признаюсь сударыня, такая мысль всё время сидела в моей голове. И я всячески заставлял себя…не смотреть…на вас. Но у меня…не всегда получалось.

После этих слов воцарилось гнетущее молчание. Некоторое время Луидор не смотрел в её сторону а потом не выдержал и исподтишка бросил короткий взгляд в сторону Марии. Он поразился. Настолько её лицо преобразилось за эти короткие мгновения. Лицо стало более естественного цвета. Щёки порозовели. И вообще весь облик стал иным. Ему было невдомёк что своим признанием он смутил Марию. Она конечно же догадывалась что всё так и было однако надеялась что он не станет об этом упоминать с такой откровенностью. И она вовсе на него не злилась, так как понимала какими благими намерениями он руководствовался. Да если б и не это, так она хорошо помнила, как он согревал её ноги. Однако понимание этих истин всё же не позволяли ей продолжить беседу. Она не хотела, чтобы Луидор увидел её смущение, догадался какие чувства она испытывает. А он расценил её молчание как признание своей вины.

– Простите сударыня, но я не знал, что ещё сделать! – тихо произнёс Луидор и сразу же после этих слов покинул комнату.

Мария надеялась, что он вскоре вернётся, однако время шло, а он всё не возвращался. Она смотрела на место где он недавно стоял и чувствовала…пустоту. Он не ушёл. Он не мог уйти и оставить меня здесь одну, – думала Мария, пытаясь себя успокоить. Однако волнение и беспокойство только нарастало. Она попыталась уснуть, но едва она закрывала глаза как наваливались мысли. Ближе к середине ночи она почувствовала, что более не в состоянии выдерживать этой неизвестности. Луидор так и не появился. Она должна узнать правду. Если он покинул её…впрочем об этом Мария не желала думать. Она не могла названию тем чувствам которые заставили её подняться с постели и отправиться на поиски Луидора. Она только знала, что если она не увидит его прямо сейчас, её сердце может разорваться под гнётом невыносимой тоски и отчаяния. Луидора не оказалось в соседней комнате. Мария едва смогла спуститься по крутой лестнице вниз. Шаг за шагом она обошла всю мельницу, но так и не увидела его. Пришла мысль, что его уже нет здесь. И с каждым шагом эта мысль обретала всё более отчётливые формы. Она вышла наружу. И здесь его не оказалось. Из груди Марии вырвался горестной всхлип. По мимо её воли глаза стали наполняться слезами. Держась одной рукой за стену она шатаясь побрела вдоль мельницы. Очень скоро стена закончилась. Мария сделала ещё несколько шагов и остановилась всё ещё не веря тому что она видит. Яркий свет луны открыл перед ней удивительную картину. В нескольких шагах от неё искрились воды небольшой речушки. Чуть выше была расположена маленькая плотина. Через отверстие в плотине била струя воды. Вода била по огромному деревянному колесу заставляя его медленно вращаться. Прямо напротив того места где она стояла, был сооружён деревянный настил. Он нависал над речкой. На краю настила сидел…Луидор. Она медленно двинулась по направлению к нему. Она не понимала, что плачет, как не понимала что её глаза в эти мгновенья сияют от счастья.

Луидор услышал всхлип. Звук исходил откуда то сзади. Едва обернувшись, он тут же вскочил на ноги и побежал навстречу Марии. И вовремя. Она начала оседать и упала бы не успей он вовремя. Он подхватил её на руки и тут же с негодованием вскричал:

– Что вы делаете, сударыня? Вы больны. Вам надо лежать в постели, а вы пришли сюда…босиком. Вам же хуже станет…я отнесу вас обратно…

– Нет. Пожалуйста, нет, – слабо запротестовала Мария, – я не хочу туда. Здесь так красиво…

– Но, сударыня, – начал было Луидор, однако увидев умоляющий взгляд Марии, сдался, – хорошо. Вы можете идти?

– Не знаю! – прошептала Мария.

Луидор не говоря ни слова отнёс её туда где недавно сидел сам и там бережно отпустил. Держась за него рукой, Мария медленно опустилась на край доски и сразу же опустила ноги в воду. Увидев это, Луидор разозлился.

– Мало вам было одного купания, сударыня!

Он заставил её отодвинуться назад и только потом сел рядом. При этом настрого предупредив, что не позволит ей долго находится, здесь. Он бы продолжил говорить если б в это время не раздался тихий голос Марии.

– Я испугалась, думала вы ушли, поэтому и пошла вас искать. Знаете, я ведь очень богата, я графиня. И не только. У меня много титулов…

– Поверьте сударыня, я за вас рад!

Её слова были неприятны Луидору. Он не мог сказать по какой причине. Ко всему прочему он совершенно не понимал её поведения. Зачем она пришла сюда? Зачем она ему говорит эти слова? – думал он. А потом пришла мысль что всё это поведение может быть связано с болезнью. Он утвердился в этой мысли, когда она прислонила голову к его плечу и снова заговорила.

– Я не хвалюсь, поверьте. Меня всегда тяготила жизнь при дворе. Обязанности фрейлины королевы постоянные наставления родственников. Ухаживания, цель которых состояла в получении моего состояния, и скрывалось под маской лицемерия и любви. Но и этого оказалось им мало. Они пожелали отнять у меня всё. Богатство, имя…жизнь. Я для них была и останусь способом достижения цели и чтобы я не сделала они никогда не оставят меня в покое. Я всегда знала эту истину как знала, что настанет день и мне придётся расстаться со всем что мне дорого. Я всегда зависела от воли других людей. Ни моё богатство ни моё имя не смогли меня защитить…ты гораздо счастливее меня и ты лучше тех кто называет себя «высокородным дворянином». В каждом твоём поступке больше благородства, нежели во всех этих мерзких людях, которые считают себя таковыми. Чего стоит принц, который может безнаказанно грабить и убивать? Чего стоит король который не может отличить истину от лжи? Чего стоит дворянин, если он не может защитить беззащитную женщину? Знаешь ли ты, сколько раз я пыталась покончить со всем и уйти в монастырь? Но кто бы мне позволил? Будь я нищей и без имени, никто бы и не обратил на меня внимания. Но я могла стать лишь наградой. Но и здесь мне не везло, ибо никто не желал делиться этой наградой. И теперь…господь сжалился надо мной. Он послал мне тебя…

Луидор заёрзал на месте. Он с некоторой опаской смотрел в сторону Марии полагая что она полностью находится во власти болезни. Да и её глаза. Они были полузакрыты. Руки бессильно лежали на коленях. И лишь голос наполненный непонятной радостью по прежнему раздавался. Правда с каждым мгновением он становился всё слабее и слабее.

– Я знаю тебя совсем немного, но уже тоскую когда тебя нет рядом. Когда я смотрю на тебя – я не вижу разбойника которого хотят повесить. И я не боюсь тебя. Нет. Тебе можно с лёгкостью доверить свою жизнь, и ты спасёшь её. Тебе можно доверить свою честь и ты никогда не дашь повода сожалеть об этом. Ты особенный, Луидор и…очень красивый…

Последние слова Луидор едва расслышал. Мария вся обмякла. Он встал, придерживая её рукой, а затем бережно взял на руки. Следовало отнести её обратно в комнату.

И уже укрывая её одеялом, Луидор пробормотал под нос:

– Эта женщина сведёт меня в могилу своими речами. В особенности, фразой «не оставляй меня». Стоит мне возразить, как она тут же придаёт своим словам обратную форму «я тебя не оставлю». Будто бы есть разница! Не знаю, какой смысл вкладывает в свои слова она, но для меня, первая часть звучит как «поведи меня с собой на виселицу», а вторая – «я пойду за тобой на плаху». В обоих случаях, я прекрасно смогу обойтись и без неё. Более того, она определённо… лишняя.

И что же мне делать? Как оставить её одну? А иначе нельзя. Надо выручать Сеньориту.

Укрыв Марию тёплым одеялом, он подбросил поленьев в камин, затем сразу же покинул комнату. А вслед за ней и мельницу.