О том же самом думала Ремика неделей позже. Всю неделю она была занята мыслями о пастухе. Этот пастух лишил её покоя. Лишил сна…Она подозревала, что всё это вызвано огромным желанием отомстить ему. Больше того, она была просто уверена в этом. В данный момент, Ремика лежала на постели, положив ногу на ногу и откусывая сочное яблоко, перебирала один вариант мщения за другим. Нередко хруст откусываемого яблока сопровождался радостным восклицанием, однако тут же сменялся…тишиной. Очередная мысль так же была отложена в сторону. Больше всего Ремику злило даже не то, что он победил её. Она приходила в бешенство из-за одной только мысли, что пастух отказался принять её дружбу. Да ещё посмел в лицо сказать, что не желает её видеть. Многие просто мечтали оказаться возле её ног. Взять того же маркиза ди Верно. Какой путь он проделал во имя неё? Она не помнила, откуда точно он приехал, но наверняка знала, что издалека. А этот…бежавший из Парижа пастух…посмел отвергнуть её дружбу. Чёрт, до чего же обидно? – вырвалось у Ремики, и она продолжила свой диалог вслух, благо в комнате кроме неё никого не было. – Как он мог? И вообще, зачем я предложила ему свою дружбу? Зачем я предложила дружбу такому…низкому человеку? А как его ещё назвать? Как назвать человека, который способен обесчестить, мало того, да…ещё и ограбить женщину? Только так, как я его назвала и не иначе. Не надо было этого делать. – На этот раз Ремика имела в виду себя. – Но раз я всё же предложила ему дружбу, он не смел отказаться. Да, но он всё же посмел отказаться. Что уж совершенно неприемлемо для меня. Этот поступок оскорбляет меня. Даже…немного унижает. Учитывая последний довод, я вправе наказать его так, как посчитаю нужным. А может графа попросить помочь? – Ремика тут же отбросила это предположение. – Я не такая слабая, чтобы прибегать к помощи других. Я сама справлюсь. Я накажу его. Не знаю, как, но обязательно накажу. И сделаю это сегодня же вечером… – Ремика радостно взвизгнула и, спрыгнув с кровати, подбежала к шкафу. Она доставала и разбрасывала всю свою одежду пока не нашла то, что искала. Это была мужская одежда. Штаны, рубашка, шляпа и плащ. Она взяла их в руки и с огоньком в глазах прошептала:
– Дождусь, пока стемнеет!
Сказать всегда легче, чем сделать. В этой старой истине Ремика убедилась на собственном опыте. Чего только она не делала следующие несколько часов. И по комнате металась. И книгу пыталась почитать. Даже легла, чтобы немного поспать. Она даже спустилась вниз и с весьма трогательным лицом выслушала очередное «здрасте» от графа. Перекинулась словечком со слугой. Затем попыталась завязать разговор с Ларефом. Хотя и замечала очень странное поведение камердинера графа. Едва завидев её, Лареф со всех ног сматывался. А уж если и удавалось его остановить, то ненадолго. Он всегда находил неотложные дела и все равно убегал. Да и без того, у Ремики всё валилось из рук. Она пыталась собраться и с пользой провести остаток времени. Но ничего не получалось. Мысли о предстоящей поездке будоражили всё её существо. Когда, к её величайшему облегчению, наконец, стемнело, она уже была облачена в мужской костюм. Чёрные сапоги достигали едва ли не бёдер Ремики. На поясе висели ножны. На голове шляпа. Ремика надвинула её глубоко на лоб и тихо вышла из комнаты. Она крадучись прошла по коридору и бесшумно спустилась по лестнице. Затем вышла из замка и торопливо пошла в сторону конюшни. Минуло совсем немного времени, когда она уже верхом на лошади подъехала к воротам. Одна створка была настежь отворена. Она всегда была отворена, даже ночью. Вокруг замка почти всегда было спокойно. По этой причине, обитатели замка не предпринимали особых мер для своей безопасности. Уверившись, что её никто не заметил, Ремика скользнула через створку на мост. И сразу же после этого пустила лошадь галопом, направляясь в сторону реки. Она не заметила Ларефа, который стоял у окна и следил за нею. Полумесяц, висевший прямо над её головой, освещал дорогу. На полном скаку, Ремика сорвала с себя шляпу и запихнула за пояс. А вот и мост…Ремика немного сбавила бег лошади. К счастью или несчастью, на мосту никого не было. Пока что всё вокруг играло ей на руку. Она, конечно, ещё не решила, как поступит, но одно знала наверняка. Главное, добраться до места незамеченной. Занятая этими мыслями и приходя всё в более возбуждённое состояние, она переехала мост и свернула на уже знакомую тропу. Немного времени спустя после этого действия, впереди показалась знакомая хижина. К хижине был подвешен светильник. Огонь светильника тускло освещал пространство перед хижиной. Ремика остановила коня и сразу же сошла с седла. Оглянувшись вокруг, она заметила стройный ряд деревьев. Ремика повела лошадь к ним. Привязав её к одному из деревьев, она крадучись двинулась к хижине. Ей, практически без особого труда, удалось подойти к ней с запада. Принимая такое решение, Ремика вполне резонно предполагала, что необходимо держаться подальше от стога сена, где она нашла пастуха в первый раз. Неожиданное препятствие в виде загона с баранами ненадолго задержало её продвижение. Ремика перелезла через изгородь и, пригибаясь, двинулась между баранов. Время от времени, ей приходилось хватать их за шерсть и отодвигать в сторону, освобождая себе путь. Эти действия вызвали недовольство баранов. Они начали громко блеять. Ремика не обращала на это внимания. Но когда раздались голоса, она присела на корточки и затаилась.
– Они беспокоятся!
Голос, несомненно, принадлежал женщине. Её, по всей видимости, взволновало поведение стада.
– Ну, и чёрт с ними! Забудь о них, Селеста!
О, этот голос Ремика бы узнала из тысячи других! Он врезался ей в память.
– Я не Селеста! – снова раздался женский голос. И тут же ей ответил мужской.
– У нас у всех есть маленькие тайны. Не стоит их раскрывать, дорогая!
Ремика снова двинулась вперёд и едва слышно прошептала:
– Да что там происходит? Уж не то ли, о чём я думаю?
Она достигла противоположной стороны загона и снова перебралась через изгородь. Затем прижалась спиной к стене хижины и медленно двинулась вперёд. Дойдя до конца стены, Ремика очень осторожно выглянула из-за угла и тут же резко отпрянула назад. Затем, чувствуя в груди небывалую ярость, снова выглянула. Шагах в десяти от неё, прямо под стогом, лежали двое. Один был мужчина, вторая женщина. Мужчина был полуобнажён, а женщина же…полностью нагая. Ремика отчётливо видела, как этот…мужчина водил соломинкой по обнажённому телу. Он начинал свои движения от шеи и спускался к пупку. Неожиданно прозвучал женский смех. А вслед за ним и мужской голос:
– Ну как, нравится?
– Да. Очень!
– Очень? – передразнила её мысленно Ремика и так же мысленно обозвала распутницей. Она снова услышала мужской голос.
– А сейчас мы проложим ещё одну дорожку. От твоей груди до пупка, а потом…чуть ниже.
– Я тебе покажу… «чуть ниже»…развратник, – прошипела Ремика. Она побежала обратно. Забежала к двери хижине и быстро стянула светильник. Совершая все эти действия, она даже не думала о том, что её могут заметить. Но к счастью или к несчастью, эти двое были слишком заняты собой.
Со светильником в руках, Ремика обежала стог на некотором отдалении. Приблизившись с обратной стороны, она на мгновение замерла. До неё донесся смех и мужской голос.
– Сейчас будет очень щекотно, а потом…очень приятно…
– Сомневаюсь, – прошептала она и без раздумий бросила светильник в стог. Сухая солома мгновенно вспыхнула. Ремика отскочила назад и побежала. Отбежав на небольшое расстояние, она спряталась за большим камнем. А чуть позже высунула голову, желая видеть результаты своего поступка.
Стог уже вовсю заполыхал. До неё донеслись женские крики, а вслед за ними и смачные проклятия. Свет от полыхающего стога осветил всё вокруг. Ремика злорадно наблюдала, как оба бегали вокруг него, пытаясь как-то справиться с огнём.
– Надо воды! – кричала женщина.
– Воды? – Ремика с огромным удовольствием вслушивалась в слова этого мерзкого, развратного пастуха. Как она его решила называть. – Откуда я возьму воду? Из реки?
– Господи! – раздался крик полный неописуемого ужаса. Кричала снова женщина.
Ремика увидела, как огонь со стога перекинулся на хижину. Она начала гореть.
– Загон! Надо открыть загон! – Закричала женщина.
– А, будь всё проклято! – вслед за рычанием, Ремика увидела, как пастух побежал к загону. Выпускать баранов.
– На сегодня достаточно. – Удовлетворённо подумала Ремика. – Не думаю, что после такого им снова захочется заняться тем, чем они занимались до моего приезда. Да и на чём они будут этим заниматься. Всё сгорело. Даже хижина. Вернее мерзкий вертеп.
Донельзя довольная собой, Ремика незаметно выбралась из укрытия и побежала к своей лошади. Когда на следующий день Лареф привёз еду, он застал Артью сидящим на камне, рядом с догоравшими стенами хижины. Её как таковой больше не было. Сена тоже не было. Сам Артью был полностью вымазан сажей. Один рукав рубашки обгорел. С плеча вместо рукава свисали жалкие лохмотья. Вся остальная одежда выглядело совершенно чёрной, как и его лицо.
– Что это с вами? – поразился Лареф.
– А ты не видишь? – огрызнулся Артью. – Эта чёртова хижина сгорела. Кто-то снял светильник и бросил его в стог сена. Видно хотел меня сжечь живьём. Я думаю, это испанка сделала. Точно она. Больше некому. Я только и ждал тебя. Мне лошадь нужна. Моя испугалась и убежала. Сейчас поеду и шкуру с неё сдеру. Я ей покажу месть. Она могла с лёгкостью меня убить.
– Это не она! – на лице Ларефа не дрогнул ни один мускул, когда он солгал прямо в лицо Артью.
– Ты уверен? – в голосе Артью послышалось сомнение.
– Да, хозяин. Я с вечера приказал запереть ворота. Никто не выезжал из замка. А она тем более. Миледи до полуночи заставляла меня упражняться с ней в фехтовании.
– Ты прав! – Артью услышав эти слова, мгновенно остыл. – Она не такая. Она очень смелая. И если бы хотела отомстить, то не таким низким образом. Пойми Лареф, я ничего не имею против неё. Я просто хочу принадлежать самому себе. И никому больше.