Шёл второй месяц пребывания Ремики в Сансере. Она со дня на день ждала прибытия родителей. И как следствие, готовилась принять наказание, уготованное ей отцом. Замуж за графа де Сансер, по понятным причинам, она выходить не собиралась. И это было её твёрдое убеждение. У Ремики, конечно же, оставалась надежда на снисходительность отца. Но она оставалась слишком ничтожной. Она знала, каким жёстким может стать отец. Его никто не мог переубедить в такие моменты, даже мать. Ремика ясно понимала, что вскоре навсегда покинет Сансер. Но как ни странно, она уже не хотела уезжать отсюда. И причиной таких перемен являлся…пастух. Уже месяц прошёл с того дня, когда они виделись в последний раз. Весь этот месяц его образ неотступно преследовал Ремику. Она думала о нём днём и ночью. Думала и с ненавистью и с нежностью. Она понимала насколько они разные, но всё же…ничего не могла с собой поделать. Ремика часто вспоминала ту ночь, когда подожгла хижину. Нередко, в течение последующего месяца, она задавала себе вопрос: почему она так поступила? Ведь такое поведение ей вообще не было свойственно. Больше того, она сама презирала людей, которые мстили, нанося удар из-за угла. И, тем не менее, она это сделала. Она пришла в такую ярость, когда увидела его рядом с обнажённой женщиной, что перестала владеть собой. Хотя, по большому счёту, его жизнь, его пристрастия не должны были её волновать. Но они волновали Ремику. И пастух её волновал. И чем дольше она его не видела, тем сильней желала увидеть. Ей была невыносима одна мысль о том, что она никогда больше не увидит пастуха. И как ни пыталась Ремика отрешиться от неё, ничего не получалось. Она убегала, а образ пастуха сразу же начинал за ней погоню. Она не могла спрятаться нигде. Неожиданный стук в дверь прервал её размышления. Горничной не было в покоях, поэтому она сама пошла открывать дверь. На пороге стоял Лареф. Он сразу же поклонился ей и сообщил столь ожидаемую новость.

– Миледи, ваш отец прислал гонца. Завтра поутру они прибудут в замок!

– Я ждала этого! – Ремика слегка побледнела, услышав новость о приезде родителей.

– Миледи, я оседлал вашу лошадь!

– Зачем? – не могла понять Ремика.

Лареф немного замялся, а потом произнес, избегая её взгляда:

– Возможно, сегодня ваш последний вечер в Сансере! Я подумал,…вы захотите прокатиться верхом!

– Ты и вправду думаешь, что это хорошая идея Лареф? – тихо спросила Ремика. Она сразу поняла его порыв. И поняла, для чего он предложил ей покататься.

– Да, миледи! – после короткого молчания ответил Лареф. – Я уверен в этом. Хуже всё равно не будет. И ещё миледи…я буду молить бога, чтоб у вас всё получилось. И я хочу попросить у вас прощения. Вы заслуживаете самого лучшего. Все слуги хотят, чтобы вы остались.

Высказав эти слова, не очень понятные для Ремики и вполне понятные для самого Ларефа, он покинул её. Ремика недолго думала. Она не могла упустить такой шанс. Она сразу же бросилась одеваться и, несмотря на поздний час, поехала туда, куда всё это время неудержимо тянуло. Ремика почувствовала себя невероятно счастливой, когда ветер с силой ударил ей в лицо. Она мчалась во весь опор, не страшась разбиться. Ещё раз увидеть его. Поговорить. Вот об этом она мечтала и летела вперёд, чтобы осуществить свою мечту. Странно. Но она была уверена в том, что он ждёт её приезда. Откуда взялась эта уверенность, она и понятия не имела. Так же как и в прошлый раз, она без происшествий подъехала к мосту, а затем и переехала через него. Но едва копыта лошади коснулись тропинки, впереди раздались громкие голоса. Сердце Ремики ёкнуло от страха. Но вскоре она уловила знакомый голос. Без сомнения, именно он находился впереди и ехал в её сторону. И он был не один. Ремика различила женский голос. Что делать? – лихорадочно думала Ремика. На лошади её могли заметить. Луна светила слишком ярко. Ремика поспешно съехала с тропинки. Привязав лошадь к дереву таким образом, чтоб её не было заметно с тропинки, она со всех ног бросилась к мосту. Она должна была выяснить, кто с ним едет? Куда? И о чём они говорят?

Достигнув моста, Ремика остановилась. Пытаясь успокоить, бешено колотившееся сердце, она оглянулась по сторонам в поисках укрытия. Ничего поблизости не нашлось. Тогда она решила спрятаться под мостом. Наверняка, они проедут через него, и она всё услышит. Ремика, как была в платье, так и смело вошла в нём в воду. Когда вода уже доходила ей по пояс, она схватилась за сваю, служившую опорой для моста, и задрала вверх голову, ожидая момента, когда он появится на мосту. А голоса тем временем приближались. Вскоре Ремика с удивлением обнаружила, что они доносятся сбоку от неё. Ремика повернула голову налево и едва не закричала. Пастух стоял на берегу, не более, чем в десяти шагах от неё. Он держал под уздцы коня. Рядом стояла какая-то девушка. Ремика начала тихо передвигаться в воде и в итоге оказалась прикрытой сваей. Она спряталась за ней и зорко наблюдала за происходящим на берегу. Голоса вполне отчётливо доносились до её слуха.

– Я первый! – весело сказал пастух, а вслед за этими словами…Ремика буквально вжалась в сваю, когда увидела, что он начал раздеваться. Она не могла оторвать взгляд от его тела, которое медленно освобождалось от одежды. Она стояла в воде, но чувствовала, что вся полыхает в огне. На её глазах пастух полностью разделся. А вслед за ним начала раздеваться девушка. Вскоре и она уже стояла совершенно нагая рядом с пастухом.

– Не смей, – прошептала Ремика, не в силах оторвать взгляда от происходящего. – Ты не можешь, не должен этого делать.

Но пастух не слышал Ремику. Он был занят другим. Пока Ремика от всей души желала ему смерти и этой девушке тоже, пастух поднялся в седло и сразу же протянул руку девушке. Она ухватилась за его руку. Пастух приподнял её и посадил впереди себя. Здесь Ремика снова услышала его голос:

– Сейчас пустим коня вперёд. Пусть войдёт в воду.

– Зачем? – услышала Ремика женский голос, в котором различалось откровенное любопытство.

– На суше он может помешать нам, а в воде будет стоять смирно и позволит делать всё, что угодно! – последовал ответ, который привёл Ремику в неописуемую ярость. На её глазах пастух, обнимая одной рукой грудь девушки, направил коня в реку. Он направлял его вперёд, пока вода не дошла до крупа лошади. И тогда снова раздался его голос:

– Доверься моему опыту, дорогая. Я не раз такое проделывал. Сейчас я вытащу ноги из стремян, а ты вложишь в них свои. Так ты сможешь приподниматься и опускаться. Вода облегчит и сделает плавными твои движения. Мы оба получим огромное наслаждение.

– Я его убью, – процедила сквозь зубы еле слышно Ремика. – Я заснуть не могу. Думаю о нём. А этот мерзавец всякими изощрёнными штучками занимается. Хотя мне то что, пусть занимается. Это ведь не моё дело. Не моё. И не надо этого делать. Пусть творят все, что им угодно…прелюбодеи. Не надо этого делать. Не надо…

Снова раздался в тишине мужской голос.

– Ты готова?

Девушка не успела ответить, потому что в это мгновение раздался протяжный волчий вой. Конь резко дёрнулся в воде и, опрокинув седоков, вылетел на берег и во весь опор умчался в темноту. Ремика убрала ладони ото рта и стала вглядываться в воду. Одна за другой вынырнули две головы. Оба начали отплёвываться. При этом пастух проклинал всё на свете. Начиная от реки заканчивая лошадьми. Ремика с наслаждением услышала возглас полный праведного негодования.

– Проклятый Сансер. Как только я приехал сюда, всё пошло кувырком. У меня в Париже в день бывали по две-три женщины, а здесь…за полтора месяца…ни одной. Только хочу заняться любовью, всегда начинают происходить какие-то непонятные вещи. Словно рок против меня ополчился.

– Может, ещё раз попробуем? – раздался робкий голос.

Ремика не успела отреагировать на эти слова, как с откровенным злорадством услышала гневный ответ:

– Что за ещё раз? Одевайся и отправляйся домой. Хватит с меня всяких неприятностей. Я уж как-нибудь дотерплю, пока эта девица уедет домой. Тогда поеду в Париж и вволю повеселюсь.

– Кого это он имел в виду? – с удивлением подумала Ремика. – Уж не меня ли? Если меня, так зачем он ждёт пока, я уеду? Что, чёрт возьми, всё это значит? Надо поговорить с Ларефом на эту тему. – решила Ремика. Она дождалась, пока девушка оделась и ушла пешком через мост. Затем подождала, пока именно это не повторил пастух. И лишь убедившись, что он ушёл в другую сторону, она вышла из своего укрытия и, выжимая на ходу мокрое платье, направилась к своей лошади.

Уже в замке, переодеваясь в сухую одежду, она ещё раз напомнила себе, что должна поговорить с Ларефом по поводу этих странных слов.