Из ворот вышел Ваан и неторопливо направился по улице. Следом за ним вышли Ася и Зоя. Зоя несла поднос с бокалами. Ася держала за ручки по кувшину вина. За ним следом вышли Артуш и Ашот. Схватившись за ручки с каждой стороны, они несли большую кастрюлю, наполненную мясной похлебкой. Все были облачены в чёрную одежду и как один выглядели печальными.

Из Нерчинска прислали официальное извещение о смерти Андро Пахлавуни вместе с соболезнованиями. Похоронить его не могли. Поэтому оставалось только почтить его память. Что и намеревалась сделать семья Пахлавуни.

Ваан подошёл к первым, самым близким от них соседским воротам и негромко постучал. На стук вышли мужчина и женщина.

Ваан взял с подноса два бокала и поднёс к Асе. Ася наполнила бокалы вином. Ваан протянул бокалы мужчине и женщине со словами:

– Выпейте, выпейте дорогие мои, выпейте за моего сына Андро, которого несправедливо обвинили и погубили злые люди!

Женщина и мужчина пригубили вина из бокалов со словами: «Мир праху твоего Андро». Потом женщина ушла и вернулась с пустой посудой. Ашот и Артуш поставили кастрюлю на землю. Артуш взялся за черпак и налил в посуду мясного отвара. После чего, вся семья пошла к следующим воротам. Одни за другими, по всей улице распахивались ворота и выходили люди. Ваан со своей семьёй, переходил от одного соседа к другому, и каждый раз повторял прежние слова:

– Выпейте, выпейте дорогие мои, выпейте за моего сына Андро, которого несправедливо обвинили и погубили злые люди!

Люди провожали семью Пахлавуни сочувственными взглядами и словами, смысл которых всегда звучал одинаково: «Сын несправедливо обвинённый в убийстве матери – может ли быть наказание страшнее?!»

Раздав большую часть похлёбки и, опорожнив большую часть вина из кувшинов, семья Пахлавуни отправила к Ванандаци. Там их уже ждали. В столовой был накрыт стол. На столе стояли пустые тарелки, пустые бокалы и немного хлеба. Ничего своего Рипсиме не поставила, так как право на прощальный обряд принадлежала семье Пахлавуни.

Рипсиме, Роберт и граф Шаповалов стоя встретили семью Пахлавуни. Все молча сели за стол и так же молча разлили остатки похлёбки в тарелки и вина в бокалы. Все смотрели на Ваана. Ему принадлежало первое слово. Он встал и глядя на свой бокал заговорил. Заговорил с мучительной болью:

– Посмотрите на нас? – тихо начал Ваан. – Столько лет между нами пролегала кровная вражда, а сейчас сидим все вместе как одна семья. И это заслуга нашего Андро. Он соединил нас всех. За это короткое время, что он был с нами, он всем принёс много счастья. И поэтому, ради памяти нашего Андро, я прошу всех – никогда никого не вините в его смерти. Мы все виноваты, – Ваан обвёл взглядом всех кто сидел за столом, – мы все виноваты. И я виноват не меньше других. Ареват предупреждала меня, что случится беда, но я не послушал. Каждый из нас может сказать больше или меньше о своей вине в смерти Андро. Каждый. Но не надо этого делать. Никогда не вините ни себя, ни других. Пусть наш Андро покоится с миром, а мы будем вспоминать только те счастливые дни, когда он был рядом с нами.

Все молча отпили вина и по ложке отведали мясной похлёбки. Граф Шаповалов смотрел на лица людей сидящих за столом и понимал, что каждый из них по-своему тяжело переживал. Он видел не лица, а сломанные жизни. Да разве он сам не переживал? И дело было вовсе не в Изе и не в том, что он сам оказался невольным виновником его смерти. Он ни разу не видел Андро, но настолько проникся его тяжёлой судьбой, что только и делал, как задавал себе один и тот же вопрос: «А мог ли он спасти Андро?». Задавал и не находил ответа. Отнесись он более внимательно к чувствам Изы, возможно и смог бы предотвратить беду.

– Могу я сказать? – неожиданно для других и даже для самого себя, спросил граф Шаповалов. Не дожидаясь ответа и понимая, что вопрос этот совершенно неуместен, поскольку каждый мог сказать всё что хотел, он встал.

– Знаете, что странно? – граф Шаповалов посмотрел на Ваана, а потом остановил взгляд на Ашоте и Асе. – Я ведь чувствую тоже, что и вы все, хотя никогда не видел Андро. Со дня, когда я узнал правду, мне пришлось пережить непростые дни. Я несколько месяцев занимался судьбой Андро, и каждый день приносил с собой новые потрясения. Чем больше я узнавал о его судьбе, тем больше мною овладевало желание спасти его. Можете не верить мне, но после того как мне удалось побеседовать с конвоиром в Нижнем Новгороде, я даже про Изу забыл. Теперь спасение Андро стало для меня той данью уважения, который оказывает один человек чести – другому. И разве возможно не восхищаться человеком, обречённым на столь чудовищную участь, который не только не сломался, но и подал все нам пример удивительного мужества. Сильный человек, очень сильный…его ничего не могло сломить. И не будь этого злосчастного письма, он бы сейчас сидел вместе с нами.

Все молча слушали графа Шаповалова и все знали чего стоят его слова. И тем тяжелее на душе у них становилось.

– А виновники только одни. Это Краснов и Рудольф. Я не понимаю, зачем они это сделали?! Зачем? Это же дети…влюблённые дети…а они исковеркали и сломали их жизни.

Граф Шаповалов отпил глоток вина из бокала и сел.

– Я тоже ни разу не видела Андро! – Рипсиме встала с бокалом в руке. – Иза мне рассказала о нём. Она сказала, что любит его и пойдёт против всех ради этой любви. Она мне всё рассказывала. Я поддерживала её, но всегда думала, что она совершает большую ошибку. И я всегда думала, что они разные, но я ошибалась. Оба оказались настолько сильными, что сломать их никто не смог. Я прошу прощения за всё то плохое, что говорила в адрес Андро. Пусть покоится с миром.

Артуш понялся.

– Мне особенно нечего сказать. Андро всегда вёл себя достойно. Пусть покоится с прахом.

После Артуша поднялся Роберт.

– А я тысячу раз прошу прощения у Андро. Пусть покоится с миром!

Встала Ася.

– Андро всегда останется в моём сердце, как и мой грех. Пусть покоится с миром!

Последним встал Ашот.

– Меня не было с тобой рядом…прости Андро…прости брат…

Ашот сел. Все вместе подняли бокалы и выпили. Наступило тягостное молчание. Каждый по-своему пережил потерю Андро. Но тяжелее всех эту потерю переживали Ашот и Ася. Они выглядели столь мрачно, что Ваан не выдержал и обнял, сначала Ашота, а потом и Асю.

– Всё сделали плохие люди, всё они сделали. Вы ни в чём не виноваты… – говорил он обнимая их.

Из комнаты Изы раздался протяжный крик. А вслед за криком начали раздаваться стоны, от которых у всех волосы дыбом вставали.

– «Ты предала меня»! «Иза меня предала»! «Меня предала»! «Иза предала»! – повторялось раз за разом.

Из комнаты Изы вышел врач, и хмуро оглядев всех, кто сидел за столом, негромко проронил:

– Состояние Изы критическое. Если температура не спадёт до утра, может случиться всё, что угодно.