Прошло ещё несколько месяцев. В последних числах июня на рудник прибыла очередная партия каторжников. Все буквально изнывали от жажды. Солнце пекло совсем не по-весеннему. Каторжников стали выстраивать в один длинный ряд. Все мольбы дать воды оставались без ответа. Солдаты охраны прикладами отгоняли заключённых от воды. В этот момент невесть откуда появился бородатый мужчина с длинными светлыми волосами. Он был бос и обнажён до пояса. От пят ноги и до самой шеи тело было словно налито мускулами. При каждом шаге мускулы двигались, да так, что порой перекрывали даже шрамы. А шрамов на теле имелось множество. И среди них особо выделялась буква «С».

Мужчина нёс в руках ведро воды. Не обращая ни малейшего внимания на охрану, он подошёл к заключённым и подставил ведро. Они стали пить захлёбываясь и отталкивая друг друга от ведра. Один из солдат охраны стеганул его плетью и закричал, чтобы тот убирался прочь. На плече появилась кровавая полоса, но мужчина даже не отреагировал. Он просто передвинулся дальше, чтобы дать воды другим заключённым. Солдат снова замахнулся плетью, но его остановил крик одного из солдат охраняющий рудник.

– Не бей. Это Саракамуш!

Плеть опустилась. Тот самый солдат ударивший плетью с любопытством уставился на человека с ведром. Было заметно, что и вновь прибывшим каторжникам знакомо это имя. Они с уважением посматривали в сторону человека с ведром и тихо говорили друг другу.

– Это Саракамуш! Саракамуш!

Ведро быстро опустело. Саракамуш повернулся и пошёл к колодцу. И словно заранее сговорившись, заключённые начали выстраиваться по одному и пошли следом за ним. Солдаты охраны и слова не проронили при виде такой организованности. Они только качали головой. Тут кричишь до хрипоты, угрожаешь оружием и то без толку. А этот ни слова не говоря, восстановил порядок.

Саракамуш зачерпнул из колодца воду. Вытащив ведро, он поставил его на край колодца и опустил в него деревянный ковш. Заключённые подходили по одному, черпали ковшом воду из ведра, утоляли жажду и возвращались обратно, выстраиваясь в один ровный ряд. Когда вода в ведре заканчивалась, Саракамуш снова черпал воду из колодца. Так продолжалось до той поры пока все не напились.

Эту сцену с любопытством наблюдали два офицера. Один был в ранге поручика, другой в ранге штабс-капитана.

– Каторжники его слушаются. Он бы нам очень пригодился, – заметил поручик.

Штабс-капитан кивнул головой, соглашаясь со своим спутником, а затем подозвал к себе того солдата охраны, который назвал имя «Саракамуш» тем самым остановив его избиение. Солдат побежал и сразу козырнул.

– Кто этот человек? – штабс-капитан указал на человека возле колодца.

– Саракамуш, ваше благородие! – чётко ответил солдат.

– На какой срок его осудили?

– Пожизненно, ваше благородие!

– Спасибо. Можешь идти.

– Слушаюсь, ваше благородие!

Солдат побежал обратно на свой пост, а офицеры одновременно повернулись и зашагали в сторону маленького здания, в котором располагалось управление тюрьмой. Солдаты охраны беспрепятственно пропустили офицеров внутрь здания. Минутой позже офицеры вошли в кабинет начальника тюрьмы. Полковник Андреев встретил их появление изумлённым взглядом.

– У нас приказ собрать четыреста человек из числа осуждённых пожизненно! – коротко сообщил штабс-капитан, чётко, по-военному приветствуя Андреева.

Полковник Андреев вскочил с места и забегал вдоль своего стола. Потом остановился и приложил руку ребром к горлу.

– Вы меня без ножа режете, господа. На шахте вообще некому работать, а они четыреста человек?!

– И в первую очередь нам нужен человек по имени Саракамуш, – не обращая внимания на его слова, продолжил штабс-капитан.

– Ни за что на свете, – закричал полковник Андреев, – берите кого хотите. Берите четыреста пятьдесят человек. Берите пятьсот. Но его не отдам. Хоть убейте, всё равно не отдам.

– Боюсь, господин полковник, у вас нет выбора. У меня высочайший приказ, обязывающий вас беспрекословно выполнять все мои требования.

Штабс-капитан положил бумагу перед полковником Андреевым. Тот прочитал бумагу и сразу же без сил рухнул в кресло.

– Господи, – застонал полковник Андреев, – на шахте никогда не было такого порядка как сейчас. Добыча увеличилась, а они хотят всё уничтожить.

– Мы будем ждать снаружи. Прикажите выстроиться всем осуждённым с пожизненным сроком заключения. И не вздумайте спрятать человека по имени «Саракамуш».

Спустя час, перед огромной горой наваленной породы выстроились около полторы тысячи заключённых. Порядка десяти солдат охраны следили за порядком. Штабс-капитан сразу вышел вперёд и так громко, чтобы его слышали все, заговорил:

– Начались военные действия с Турцией. Вы все можете славно послужить отечеству. Мне нужно четыреста человек. Есть желающие?

Из толпы заключённых сразу же начал раздаваться гневный ропот:

– Как скотину на бойню поведут…

– Знаем мы вашу службу…пустите нас с пиками на орудия, а потом по нашим телам пойдёте…

– Лучше мы здесь на всю жизнь останемся…

Штабс-капитан не стал слушать дальше. Он просто начал указывать рукой на того или иного заключённого. Его тут же вытаскивали и вели на противоположную сторону. Количество каторжников на другой стороне быстро увеличивалось, но увеличивалось и возмущение. Неизвестно чем бы всё закончилось, если б не появление Саракамуша. Он молча перешёл на противоположную сторону. И перешёл по своей собственной воле. За ним словно тень последовал старик, Андраник Пахлавуни. Волнение словно по мановению волшебной палочки мгновенно успокоилось. Штабс-капитан, а вместе с ним и поручик с удивлением следили за тем как заключённые выходят по собственной воле и выстраиваются позади Саракамуша. Не прошло и пяти минут как набралось нужное количество людей.

– Похоже, это их вожак, – шепнул поручик на ухо штабс-капитана, – поладим с ним, поладим со всеми и спокойно доберёмся до фронта.

– Всех в кандалы и готовить к отправке! – распорядился штабс-капитан.

Все вокруг забегали после этих слов. Начали раздаваться крики. Суматоха длилась весь день, а утром колонна из четырёхсот заключённых покинула Акатуйскую тюрьму в сопровождении охраны.