В зоопарке находилось очень мало народа. Майкл купил два шоколадных мороженных. Одно он сразу же протянул Келахану. Тот молча взял его из рук Майкла. Поедая мороженное, они подошли к так называемому «ряду обезьян». Здесь находились всевозможные виды обезьян. Они были помещены как в большие закрытые помещения, так и в небольшие клетки. Возле одной из таких клеток, где сидели две маленькие мартышки, они и остановились. Обе мартышки сидели на одной ветке маленького дерева. Они почёсывали свою голову лапками, своеобразно вжимали голову в плечи и наблюдали за людьми, которые проходили мимо клетки. Напротив клетки продавали бананы. Майкл купил один банан и уже хотел кинуть его обезьянам, когда рядом послышался, чей-то строгий голос:

– Посетителям нельзя кормить животных!

Возле Майкла и Келахана возник невысокий мужчина в очках, одетый в грубую рабочую рубашку.

– Что ж… – Майкл протянул ему банан, который собирался отдать мартышке.

Работник зоопарка с чинным видом принял банан. Потом подошёл вплотную к клетке и просунул руку с бананом через решётку. Одна из мартышек ловко спрыгнула с ветки, и быстро взобравшись на решётку, забрала банан из его рук. С бананом в лапках она вернулась на место. Мартышка аккуратно очистила банан от кожуры и подобно человеку начало его есть. Работник помахал рукой обезьянке. В ответ она неожиданно размахнулась и швырнула в него кожуру.

– Мерзавка, – грубо выругался мужчина, – и это вместо благодарности.

На губах Майкла и Келахана появились широкие улыбки. Они с удовольствием наблюдали за мартышкой. И это удовольствие удвоилось, когда мартышка внезапно заверещала. При этом она оскалилась на работника зоопарка. Видимо ей не понравилось грубость, с которой он произносил слова в её адрес. Работник, увидев реакцию мартышки, и вовсе разозлился.

– Ещё и ругается, сволочь. А ну быстро заткнулась, – прикрикнул он. В ответ на его реплику, мартышка с такой злостью заверещала, что сумела привлечь внимание прохожих. Несколько человек подошли к клетке. Они стали свидетелями настоящего скандала, который на их глазах разгорелся между мартышкой и работником зоопарка. Тот кричал, а мартышка в ответ верещала всё злее и злее. Она постоянно строила злые рожи, чем совсем вывела из себя оппонента. Вконец разозлившись её поведением, он поднял кожуру от банана и швырнул её обратно в мартышку. Кожура пролетела мимо. Но вызов был брошен. И мартышка не собиралась оставить это оскорбление безнаказанным. Она внезапно спрыгнула с ветки и, взобравшись на решётку, просунула лапу и вцепилась в карман рубашки своего врага. Вокруг грянул громкий смех. Пока бедняга пытался оторвать цепкие лапки обезьяны от своей рубашки, та свободной лапкой ухватила его очки и мгновенно стянула их с лица. Этот акт явной агрессии заставил работника зоопарка испуганно отпрянуть от клетки. Вокруг него разразился настоящий хохот. Все показывали руками на его испуганное лицо и заливались смехом. Келахан смеялся едва ли не громче всех. Майкл тоже не отставал от него. Всё ещё смеясь, они отошли от клетки с обезьяной и направились дальше. Они немного успокоились, когда достигли маленького пруда. На берегу полулежали несколько бегемотов. Оба, и Майкл и Келахан, облокотились на перила барьера, окружавшего территорию, в которой обитали бегемоты. Они молча следили за ленивыми движениями животных, пока голос Келахана не нарушил это молчание.

– Спасибо, Майкл, я никогда не забуду этого дня!

– Обезьянка в мои планы не входила, – Майкл снова подмигнул Келахану, состроив при этом смешную рожицу.

– Ты прекрасный человек, Майкл и… прекрасный доктор, – с чувством произнёс Келахан, – я даже не знаю, как смогу отблагодарить тебя за всё, что ты для меня делаешь? Если что-то понадобится,…всё, что будет в моих силах я сделаю.

– Обещаешь, Энтони?

– Конечно. Всё, что угодно.

– Ловлю тебя на слове. Тогда вот такая просьба. Ответь мне, почему бегемоты всегда широко раскрывают рот?

– Что? – Келахан так заразительно расхохотался, что Майкл не выдержал и широко заулыбался. – Не знаю Майкл. И почему же? Ты знаешь?

– Конечно, знаю. У бегемотов постоянно закладывают уши. Они у них слишком маленькие по сравнению с остальными частями тела. Вот они и раскрывают рот, чтобы прочистить их.

– Ты шутишь? – услышав необычный ответ, Келахан даже смеяться перестал. – Такого не может быть.

– Почему же не может? – невозмутимо отозвался Майкл. – Разве у тебя не закладывало уши в полёте? От шума двигателей самолёта? Что ты делаешь, когда это происходит?

– Я так не делаю, – неуверенно возразил Келахан, – бывает, конечно, закладывает уши, но потом,…всё очень быстро проходит.

– Многие делают, как бегемоты, когда закладывает в ушах. Проследи за собственными рефлексами, когда полетишь в очередной раз, – посоветовал Майкл.

Он оторвался от перил и пошёл дальше. Прежде чем отправиться за ним, Келахан с подозрением посмотрел на бегемотов, а потом несколько раз широко открыл рот, словно желая убедиться в том, что между ним и этими животными нет ничего общего. Неизвестно, какой он сделал вывод, однако на лице Келахана застыла неудовлетворённость.

– Я ведь не уверен, так ли это или нет, так зачем об этом думать, – пробормотал под нос Келахан, – когда полечу на самолёте, обязательно присмотрю за тем, что я делаю, когда закладывает в ушах.

Келахан пошёл вслед за Майклом. Тот уже стоял напротив клетки со львами.

– А что в них особенного? – спросил Келахан, останавливаясь за спиной Майкла.

– Посмотри на льва, – не оборачиваясь, ответил Майкл.

Келахан устремил взгляд на величественную фигуру льва. Лев разлёгся на солнышке и ленивым взглядом окидывал львицу, которая металась неподалеку от него.

– Лев одним своим видом внушает уважение к себе. Видишь, сколько в нём достоинства, благородства? Он находится в неволи, и, тем не менее,…не пал духом и сохранил подлинное величие. Чего нельзя сказать о львице. Она беспокоится и нервничает. Знаешь, почему это происходит, Энтони? – Майкл повернулся к Келахану. Тот с глубоким вниманием прислушивался к словам Майкла, пытаясь понять какую параллель, на сей раз, проводит его доктор.

– Она слабее?

– Вот именно, – подтвердил Майкл предположение Келахана. Его лицо снова стало задумчивым. – И вопрос здесь вовсе не в силе. Львица, в отличие ото льва, не может трезво оценить создавшую ситуацию. Она мечется в положении, когда можно только выжидать и наблюдать. Что и делает лев. Сильный человек, оказавшись в таком положении, поступил бы как лев. Слабый же…

– Как львица!

– Вот именно, Энтони. Вот именно, – Майкл устремил на Келахана выразительный взгляд и, взяв под руку, повёл его по аллее дальше, в сторону клеток с птицами. Они шли медленно, глядя только перед собой. Разговаривал только Майкл, а Келахан слушал, буквально впитывая в себя каждое слово.

– Страх ослепляет нас, Энтони. Мы начинаем метаться из стороны в сторону подобно львице, вместо того, чтобы остановиться и внимательно осмотреться. Сделать трезвый анализ создавшейся ситуации. Это действие, несомненно, поможет правильно оценить положение, в котором мы оказались. И это не зависит от того, реальна возникшая угроза или нет. Анализ необходим в любом случае. Иначе мы запутаемся или же изберём неверный способ решения проблемы, что ещё более усугубит наше положение.

– А если угроза реальна? – тихо, не глядя на Майкла, спросил Келахан.

– Что ж, Энтони, в таком случае необходимость в трезвой оценки ситуации возрастает в десять, может даже сто раз. У нас есть инстинкт самосохранения. Но это весьма жалкое оружие защиты. Наше сознание, умение думать, умение наблюдать, умение слушать,…вот оружие, котороё мы можем и должны всегда использовать для собственной защиты. Именно это оружие поможет нам найти выход из трудного положения, позволит справиться с собственным страхом, с собственным горем…да со всеми врагами, которые сидят внутри нас и не дают нам покоя.

– Вы имеете в виду совесть, Майкл?

– Нет, конечно же, нет, Энтони, – Майкл отрицательно покачал головой, – совесть имеет другое определение. Совесть сравнима с нашими родителями. Она не позволяет нам совершать неправильные поступки. А если мы не слушаемся её, она может очень долго нас ругать, или просто ворчать. Я говорю о другом, Энтони. Наверное, в душе каждого человека сидит враг. Часто именно этот враг приносит нам несчастья. Он, а не другие люди. Иногда этот враг слаб. А иногда может стать очень опасным. Нельзя его слушаться, нельзя бояться, надо с ним бороться, Энтони. Всеми силами бороться. Победить себя гораздо труднее, чем других людей. Но это возможно. Каждый способен это сделать. И ты, Энтони…тоже можешь.

– Так вы считаете, что опасность на самом деле не существует? Вы думаете это мой внутренний враг, с которым я не могу справиться? Скажи честно, Майкл! – попросил Келахан на этот раз обращая к нему своё лицо.

Майкл сделал неопределённое выражение лица и коротко ответил:

– У нас будет ещё время поговорить об этом, Энтони. А сейчас, посмотри на эту удивительную птицу.

Майкл оставил Келахана и подошёл к клетке, где, величаво вытянув голову, сидел стервятник. Он даже постучал пальцем по решётке. Однако птица не обратила на него ни малейшего внимания.

– Что же в ней удивительного? Отвратительная птица. Стоит подумать только о том, чем она питается и сразу возникает отвращение.

На лице Келахана появилось брезгливое выражение. Было заметно, что он недолюбливает эту птицу. Майкл понял его отношение к птице, хотя и не видел выражение лица Келахана.

– На самом деле, Энтони, стервятник легендарная птица!

– И что же в ней легендарного? Я только и вижу, что самую настоящую уродливую птицу.

– И, тем не менее, с ней связана одна очень интересная легенда, – настойчиво повторил Майкл, втихомолку от Келахана ухмыляясь себе под нос.

– Я ничего такого не слышал!

– Это древнегреческая легенда. А смысл её заключен в следующем. Когда – то, очень давно, в древней Греции существовал обычай. Отцы, справляя свадьбу сына, давали ему в качестве подарка вот такую птицу.

– Зачем?

– Если жена оказывалась сварливой, злой на язык или ещё хуже, изменяла мужу,…её отдавали на съедение этой птице.

– Вы издеваетесь надо мной? – Келахан с подозрением уставился на Майкла, но тот и бровью не повёл. Майкл выглядел совершенно серьёзно, чем совершенно обескуражил Келахана.

– Даже не думаю! Это же древние греки. У них имелось немало варварских обычаев!

Они и не заметили, что недалеко от них остановился молодой мужчина и внимательно прислушивался к их разговору. Чуть позади него стояла женщина с маленьким ребёнком. У женщины был весьма гневный вид. Мужчина же составлял ей полную противоположность. Он широко улыбался. И этот мужчина не преминул сделать замечание, приняв при этом глубокомысленный вид.

– Я вот что вам скажу. Греки знали толк в семейных вопросах. Пусть это и кажется дикостью, но совершенно правильный подход. Начинает жена тебе косточки перемывать, раз…и бросил её этой птичке. Все проблемы закончились.

– Может, вы телефон вашей жены дадите, чтобы я могла передать ей ваши слова? – раздался рядом с ним гневный женский голос.

Мужчина обернулся словно ужаленный. Увидев женщину с ребёнком, он устремил на неё неприязненный взгляд.

– Ещё чего? – бросил он, всем своим видом показывая, что собирается уходить. Но не тут – то было. Женщина вцепилась в него мёртвой хваткой.

– Все мужчины такие же мерзавцы, как вы, – гневно воскликнула женщина и, сверля его глазами, продолжала говорить повышенным тоном, – только и думают, как от нас избавиться. Будь моя воля, уже сегодня бы приняли закон, который отправлял бы вас после одного месяца брака на растерзание крокодилов или львов.

Мужчина, не оглядываясь, торопливо пошёл вперёд. Вслед ему понёсся тот же гневный голос:

– Вот так всегда. Чуть что, так сразу хвастаетесь, распустив хвост, словно павлины, а как до дела доходит, сбегаете…трусы. Пойдём, милый. Не будь тебя, я бы показала.

Женщина взяла мальчика за руку и повела по аллее. Майкл и Келахан смотрели ей вслед и улыбались. Чуть позже, Майкл нравоучительным тоном заметил Келахану:

– Видишь, Энтони, все скандалы начинаются с греков!