Время до четырёх часов дня пролетело совершенно незаметно. Доктор Клейд едва смог вырваться из офиса на четверть часа для того, чтобы пообедать. Пациенты приходили один за другим. В начале пятого он проводил последнего пациента. Когда он вышел вслед за ним в приёмную, то увидел Энтони Келахана. Тот, по всей видимости, давно дожидался его. Келахан был занят разговором с Анжелиной. Доктор Клейд пригласил его в кабинет.
На этот раз, Келахан без приглашения улёгся на диване и уставился в аквариум. При этом он подложил правую руку под голову.
– Энтони, вы принимали лекарство, которое я вам выписал? – первым делом спросил у него доктор Клейд.
– Да. Благодарю вас, Майкл, – негромко отозвался Келахан, – я заснул как ребёнок. Я давно так не спал.
– Сны?
– Никаких.
– Отлично. Хотелось ещё спросить, Энтони. Вас не затрудняют эти приёмы? Ведь вы живёте довольно далеко от Лос-Анджелеса.
– У меня есть собственный самолёт. К тому же, я не уезжал из города. Я решил побыть здесь несколько дней. Я снял номер и предупредил Терезу, чтобы она не волновалась – Келахан повернул голову в сторону доктора Клейда и тот увидел, как в его глазах зажглась надежда, – я хочу вернуться к ней другим. Последние несколько месяцев мы находились в ужасном состоянии. Я не мог ничего ей рассказать. Тереза видела, что со мной творится неладное, и несколько раз пыталась узнать причину. Я молчал. Я даже в глаза ей боялся посмотреть. Это создавало в доме невыносимую обстановку. А что я ей мог сказать? Я сам не знаю, что со мной происходит и почему это происходит? Как же мне ей объяснить?
– Вот мы с вами и попробуем во всём разобраться. А для начала попытайтесь успокоиться, Энтони.
Последние слова доктор Клейд сказал, когда увидел, что он начал волноваться. Его волнение выражалось в лёгкой дрожжи, отчего край верхней губы слегка дёргался. Она к тому же слегка кривилась, когда это происходило.
– Конечно, Майкл. Конечно. Я постараюсь. Я очень постараюсь.
– Вот и отлично. Думаю, мы с вами сумеем справиться со всеми проблемами.
Доктор Клейд придвинул кресло к дивану, а затем взял блокнот с ручкой. Удобно расположившись рядом с пациентом, Майкл приготовился записывать. Вопросы снова последовали один за другим:
– Энтони, мы с вами остановились на гостинице в Париже. Что происходило с вами дальше?
Келахан несколько раз прерывисто вздохнул, словно собирал свою решимость и только после этого начал отвечать. Первые слова прозвучали с хрипотцой, что явно выдавало волнение, но постепенно голос начал звучать ровнее.
– Мы с Терезой прервали медовый месяц и сразу же вернулись домой, в Сан-Франциско. Несколько дней я думал об этом Джеральде и пытался объяснить себе эти странные совпадения. Чем больше думал я о своём сне, тем отчётливее чувствовал, что запутываюсь. Меня пугали эти два совпадения. Меня мучила мысль о том, что я разговаривал с мёртвым человеком. И это оказалось более чем реальным. Эти мысли навели меня на другие. Если это реальность…. думал я, тогда и отец тоже реальность. У меня возникло странное чувство. Мне казалось, что отец отчаянно нуждается в помощи. И эту помощь непонятным образом должен оказать именно я. Я сумасшедший, если так подумал,… правда?
Прервав свой рассказ, Энтони повернул слегка побледневшее лицо в сторону доктора Клейда. Тот в ответ отрицательно покачал головой.
– Нет, Энтони, нет. Ваше состояние в данном случае вполне понятно. Видите ли, Энтони, – по обыкновению очень мягким и спокойным голосом продолжал объяснять доктор Клейд, – как правило, мы тяжело переживаем потерю близких людей. Чем больше мы их любили, чем ближе с ними были, тем острее эта потеря становится. Мы вспоминаем все события связанные с ними. Снова и снова переживаем их. Нам постоянно чего-то не хватает. Жизнь начинает терять прежнюю привлекательность. И если мы позволяем этим чувствам овладеть нами, тогда нам становится совсем плохо. Мы только и думаем о своём горе, Энтони. И часто это приводит к очень тяжёлым последствиям. Чувство утраты укрепляется на подсознательном уровне и руководит нашими поступками.
– Что же нам остаётся делать? – тихо спросил Келахан.
– Жить, Энтони. Не надо забывать о том, что все мы смертны. Настанет и наш час. Каждый человек проходит свой путь. Ваш отец прошёл свой. Вы должны пройти свой. Как бы мы не хотели обратного, всё имеет свой конец. И этот конец ждёт каждого в определённом месте и в назначенный час. По этой причине, нам не стоит горевать о людях, которые покидают нас. Мы поступим со своими близкими точно так же. Мы оставим их. Это неизбежность. Следует относиться к ней, как ко всем прочим, совершенно обычным явлениям, которые нас окружают.
– Это не просто…
– Я знаю, Энтони. Но нам придётся это сделать. Нельзя думать только о своём горе. Нельзя предаваться ему. Нельзя попустительствовать, давая ему расти. Нужно бороться, Энтони. Находить силы в себе и противопоставлять их горю. Сейчас мы с вами попробуем это сделать. Хорошо, Энтони?
Келахан медленно кивнул и тут же с сомнением произнёс:
– Но ведь со мной происходит другие вещи, Майкл. Эти сны,…они так ужасны.
– Мы разберёмся во всём. Сейчас же мы можем предположить, что они могли появиться в результате потери, которую вы перенесли.
Уверенный голос доктора Клейда приободрил Келахана. Он вопросительно посмотрел на него. Доктор Клейд легко кивнул и приготовился записывать. Увидев это движение, Келахан продолжил прерванный рассказ.
– Меня стала мучить мысль о том, что отец нуждается в помощи, и я единственный, кто может её оказать. Но я не знал, как ему помочь. И это ещё больше меня волновало. Отец так меня любил, а я был не в состоянии что-либо предпринять. Через десять дней после возвращения из Парижа, – продолжал рассказывать Келахан, – мне приснился ещё один странный сон.
– Вы запомнили его?
– Некоторые подробности, – негромко откликнулся Келахан, – вообще, я редко запоминаю сны. Но этот буквально врезался в мою память.
– Что вы увидели, Энтони?
– Я увидел Сан-Франциско. Я гулял по улице, пока не оказался в одном месте.
– Что за место?
– С одной стороны, эта была та же улица и тот же город. С другой стороны улицы, – Келахан слегка напрягся, отчего на лбу появились морщины, и тут же продолжил говорить, – появился какой-то сад, окружённый изгородью. Мне он понравился. Я хотел перейти улицу, чтобы войти в этот сад, но… у меня ничего не получилось. Я пытался много раз, но всякий раз приходилось возвращаться на прежнее место. Это продолжалось до тех пор, пока я не услышал странный голос. Голос произнёс три слова.
– Какие?
– «Тебе туда нельзя».
– Что происходило потом, Энтони? – доктор Клейд задавал вопросы негромким голосом и при этом делал отметки у себя в блокноте.
– Рядом со мной начали появляться люди. Очень много людей. В основном это были пожилые люди. Они выстраивались в длинную цепочку позади меня. Потом все они одновременно опустились на колени и стали молиться. Я увидел, как в саду на другой стороне улицы появилась процессия. Впереди процессии шли несколько десятков священников. Все священники были очень маленького роста и постоянно пели. Я отошёл в сторону, чтобы не закрывать молящимся старикам вид на процессию. Процессия, – продолжал рассказывать Келахан довольно ровным голосом, – перешла улицу и оказалась на нашей стороне. Я видел непонятные знамёна, которые несли люди, идущие за священниками. Вся толпа пожилых людей поднялась и отправилась вслед за процессией. Я тоже направился за ними. Я увидел, как все входят в маленькую улочку, окружённую домами. Я тоже пошёл туда и начал протискиваться вперёд. Когда я подошёл вплотную к процессии, то увидел, что священники превратились в акробатов. Маленьких акробатов. Они очень высоко подпрыгивали вверх. Меня это удивило. Я посмотрел на ноги и увидел сандалии. Все акробаты носили сандалии на очень высокой подошве. Сандалии были прикреплены к ногам…верёвками. Именно благодаря этим сандалиям акробаты подпрыгивали так высоко. Неожиданно один из маленьких акробатов перестал прыгать и подошёл ко мне. Он спросил меня, кого я ищу. Я ответил, что ищу своего отца. В ответ акробат сказал мне, чтобы я пошёл вперёд. Он объяснил подробно дорогу, которая должна привести к отцу. Я поблагодарил его и пошёл, следуя его указаниям.
– Он вам всё правильно объяснил?
– Да. Но только я смог понять это, когда проснулся.
– И куда вы шли, Энтони?
– Обычный город. Правда, незнакомый. Обычные улицы. Нормальные люди. Всё как в повседневной жизни. Разве только машин не было. Все ходили пешком. Я шёл, пока не достиг серого здания. Такое же здание как многие другие, – продолжал рассказывать Келахан, – я хотел войти в него, но там стояли двое мужчин возле двери. Они не пустили меня внутрь. Один из них показал рукой на маленькую дверь, которая находилась недалеко от места, где я стоял. Я направился к этой двери. Я открыл её и оказался в вестибюле полуподвального помещения. Слева от себя я увидел швейцара в униформе. Напротив швейцара, справа от меня, столпились десятки людей различного возраста. Были и мужчины, и женщины. На моих глазах, швейцар назвал какое-то имя. Едва он это сделал, как из толпы выделился мужчина. Он направился к двери и вскоре вышел из здания. Я ждал, пока швейцар заговорит и со мной. Но он молчал. Поэтому я прошёл мимо него. Едва я его миновал, как снова остановился. Из толпы этих людей на меня смотрела одна девушка. Очень пристально смотрела. Она была в таком простеньком цветастом платье. Такие платья обычно носили то ли в пятидесятых, то ли в шестидесятых. Точно не могу сказать,… Девушка на меня смотрела, поэтому я тоже на неё посмотрел. Меня заинтриговало её поведение. Я подошёл к ней и спросил: знакомы ли мы с ней?
– Она ответила вам, Энтони?
– Да, – Келахан кивнул головой. Доктор Клейд увидел, что он снова начинает волноваться. – Девушка обняла меня и поцеловала в щёку. А потом сказала: хорошо, что ты пришёл, Энтони. Отец очень хочет тебя увидеть.
Сразу после этих слов, у Келахана начала подёргиваться верхняя губа. Верный признак усиливавшегося волнения.
– Спокойней, Энтони. Спокойней. Помните, что вы рядом со мной. Что было дальше? – доктор Клейд задал вопрос совершенно спокойным голосом. И это благотворно отразилось на состоянии Келахана. Он начал успокаиваться, хотя голос, когда он продолжил рассказ, прозвучал несколько прерывисто.
– Я был удивлён. Я не знал эту девушку и не понимал, откуда она меня знает. Вообще, создавалось ощущение, что меня все здесь знают. Но я не думал об этом. Я оставил девушку и направился к следующей двери. Эта дверь мне очень хорошо запомнилась.
– Почему? Что в ней было необычного?
– Не знаю, – Келахан пожал плечами, – в тот момент я просто подумал, что она открывается не с той стороны.
– Что значит «открывается не с той стороны»? – в голосе доктора Клейда послышалось лёгкое удивление.
– Понятия не имею, Майкл. Когда я открыл эту дверь, то сразу именно об этом и подумал. Что она открывается не с той стороны. Я сам много думал об этой двери, но так и не смог понять, почему я в тот момент решил, будто она открывается не с той стороны. Но это была очень чёткая мысль. Я уверен, что так и было на самом деле. Но объяснить не могу.
– Что происходило дальше?
– Дальше? Я прошёл через эту дверь и оказался в зале. Зал был просто огромный. Свет в зале был очень тусклый. У меня сразу создалось ощущение, что я нахожусь в каком-то злачном ночном клубе.
– Почему вы сделали такой вывод?
– Очень много людей. Все были разбиты на группы и говорили шёпотом. Я видел людей различных национальностей и слышал непонятные мне слова. Каждая группа людей разговаривала на своём языке.
– И поэтому вы решили, что находитесь в ночном клубе?
– Нет. Я увидел сцену. Такую же огромную сцену, как и сам зал. На сцене стояли сотни людей. Все они пели. Каждый на свой лад. И что странно, несмотря на эту разноголосицу, слух улавливал единую очень нежную мелодию. Я долго смотрел на сцену, – продолжал рассказывать Келахан. Было заметно, что в данный момент он совершенно успокоился. – И занимался бы этим, наверное, очень долго, если бы не молодой человек. Он подошёл ко мне и обнял. Я его тоже обнял. Мы разговорились. Я был рад этой встрече, хотя и не понимал причины. Когда мы разговаривали, к нам подошёл какой-то человек. Он сказал, что я здесь довольно пробыл. Он же выпроводил меня из здания. Я проснулся, как только оказался на улице.
Закончив рассказывать про свой сон, Келахан бросил вопросительный взгляд на доктора Клейда. Увидев, что тот, по обыкновению, что-то записывает в свой блокнот, он снова занялся созерцанием аквариума.
– Первый вопрос, Энтони, – закончив писать, доктор Клейд обратил на него испытывающий взгляд, – вы узнали молодого человека, который с вами разговаривал?
– В тот момент нет. Но когда проснулся, вспомнил. Это был Арни. Не помню его фамилии. Мы с ним вместе учились на первом курсе университета. Я его знал не очень хорошо.
– После учёбы вы с ним встречались? – задал очередной вопрос доктор Клейд.
На губах Келахана появилась грустная улыбка.
– Как я мог с ним встретиться? Арни погиб в авиакатастрофе. Он не успел даже первый курс закончить!
Доктору Клейду понадобилось некоторое время, чтобы осмыслить эти слова.
– Следовательно, вы сделали вывод, что снова бродили в неком загробном мире? Вас убеждало в этом присутствие Арни. Не так ли, Энтони?
– Не только его присутствие, – после короткого молчания откликнулся Келахан.
На этот раз, на лице доктора Клейда отразилось искреннее удивление. Но он быстро справился с собой и негромко спросил у Келахана:
– А кто ещё?
– Отец!
– Отец? Вы не упоминали о своём отце, Энтони.
– Я понял это, когда проснулся. Отец был там. Он стоял на сцене и пел. Он смотрел на меня, а я его не узнал. Не узнал. Просто прошёл мимо и не узнал.
Келахан неожиданно принял сидячее положение и устремил на доктора Клейда глубоко печальный взгляд.
– Вы понимаете меня, Майкл?
– Конечно, Энтони. У вас была возможность поговорить с отцом, но вы упустили её. Это вас расстроило. Однако вам не приходила в голову мысль, что в тот момент, этой встречи и не должно было произойти? Возможно, что-то помешало ему или вам? Возможно, это вовсе не ваша вина. Стоит ли винить себя, не зная причины произошедшего.
Келахан опустил голову и выдавил из себя:
– Я виноват. Я не узнал отца. Но ещё страшнее для меня то, что я не узнал девушку, которая поцеловала меня и отправила к нему.
– Девушка? – поразился доктор Клейд, – вы и её знали?
– Когда я проснулся,…я,…я отправился на чердак. Там хранились старые семейные фотографии. Я просто хотел увидеть отца и ничего больше. Я не думал об этой девушке, но я,…я,…я…
– Спокойней Энтони, спокойней.
Доктор Клейд вышел из кабинета и почти сразу же вернулся со стаканом воды в руке. Он передал стакан Келахану. Тот одним махом выпил содержимое. Доктор Клейд забрал у него пустой стакан и поставил его на стол. Сделав это, он остался стоять на ногах. Он молчал, ожидая, когда Келахан снова заговорит. Он понимал, что тому надо время, для того, чтобы успокоиться и прийти в себя. Молчание Келахана продолжалось довольно долго. Но доктор Клейд терпеливо ждал. Наконец, раздался слабый голос Келахана.
– Я просматривал семейный альбом и увидел эту девушку. Она стояла рядом с отцом и улыбалась. На фотографии она была в том же самом платье, в котором я её увидел. Келахан поднял голову. В глазах у него начали появляться слёзы.
– Это была моя мать!