– В церковь, все в церковь, – разносился по сторонам тихий шёпот, – мы самые тяжёлые времена переживали в церкви. И закройте этого…жениха. Никто не должен его видеть рядом с нашей Алексией, а то опозоримся на весь мир. Закрывайте его своим телом, как на войне.

Все понимали драматичность создавшегося положения. По этой причине и последовали совету. Более того, когда все вошли, дверь церкви закрыли. Лорик с Рубиком сразу же отправились к святому отцу объяснять щекотливое положение, в котором они оказались. Остальные сгрудились вокруг своих будущих родственников, жениха и его сестры. Оба молчали и наблюдали за невестой. Приподняв края свадебного платья, она нервно вышагивала от алтаря и обратно, к месту, где стоял её жених. Здесь она останавливалась, бросала на него странный взгляд, а затем снова начинала вышагивать. Так продолжалось не менее четверти часа. Никто за это время не издал ни звука. Все только и могли, что наблюдать и сохранять настороженное молчание.

И тут в церкви раздался голос Мерона:

– А нас не будут кормить перед свадьбой? Мы с сестрой два дня не ели. И искупаться бы неплохо. Мы с сестрой четыре месяца не были в бане.

Среди гостей раздались гневные голоса. Но открыто никто и ничего не высказывал против жениха. Не то место и не тот случай. Ева ничего не понимала, поэтому всё время бросала на Мерона вопросительные взгляды. Он отвечал успокаивающим жестом, как бы говоря, что осталось ещё немного потерпеть. Всё шло, как он и планировал. Мерон не хотел задерживаться в церкви долгое время. И меньше всего он думал о свадьбе. Её по сути не могло быть, после того что он услышал. Эта девушка лицемерила и лгала. Она его оскорбила и унизила. Но более всего Мерона удручал тот факт, что он не понимал смысла всей этой постановки. Не хотела выходить замуж, не надо было этого делать. Зачем обманывать всех? Что она хотела доказать? Что все дураки, а она одна умная? Или таким образом она тешит своё больное самолюбие? А он, идиот, переживал, мучился. Даже вчера, невзирая на все свои сомнения, он был готов приехать сюда и жениться. Хорошо, он встретил Еву. Иначе ему пришлось бы совершить самую большую ошибку в своей жизни. Но этого не случится. К тому же, «долг платежом красен». Он доведёт эту комедию до конца. Она получит такую свадьбу, о которой никогда не забудет. Он не замечал, что у него появился злой взгляд. И этот взгляд он направил в сторону Алексии. Он видел, что она никак не может прийти в себя после того, как увидела его.

«Нет, нет, нет, – твердила себе тем временем Алексия, – такое не могло случиться. Он не должен был приехать. Но он приехал. И это случилось. Что теперь делать? Как отказаться, чтобы не вызвать подозрений? Я не выйду за него замуж. Скорее умру», – она остановилась и посмотрела на него. Заметив этот взгляд, Мерон помахал ей рукой, а следом раскрыл объятия. Этот жест, к удивлению самого Мерона, привёл к совершенно непредсказуемому результату. Алексия в мгновение ока покрылась мертвенной бледностью и пошатнулась. Но тут же ухватилась за край алтаря и выпрямилась. Но было отчётливо видно, что это действие стоило ей немалых усилий.

Мерон наблюдал за ней с неослабным вниманием, хотя и старался не показывать вида. Уже через минуту Алексия настолько пришла в себя, что смогла переброситься несколькими словами с какой-то женщиной, которая подошла, едва с ней стали твориться все эти вещи. Они разговаривали недолго, но судя по лицам, разговор был очень серьёзный. Сразу после этого разговора, женщина громко попросила всех гостей запастись терпением. А затем куда-то исчезла.

«Время, – решил Мерон, увидев, что Алексия повернулась к нему спиной, – пора начинать финальную часть этой комедии. Скажем всё, что она заслуживает, а потом отравимся отдыхать. Интересно, что она ответит, когда узнает кто я?».

Ухмыляясь, Мерон спокойно направился в сторону Алексии. Приблизившись к ней, он уже собирался заговорить, но не сделал этого. Его взгляд случайно упал на правую руку Алексии. В ней был зажат платок. Край этого платка выступал и…дрожал. Он внимательней посмотрел на её руки. Начиная от плеча и до самой кисти, по ним прокатывалась лёгкая судорога. «Да что это с ней такое? – поразился Мерон, не отрывая взгляда от дрожащего края платка. – Её что, на казнь ведут? Что происходит?».

И тут до него донёсся шёпот Алексии. Услышав его, Мерон замер.

– Я должна, должна, я должна выйти замуж, должна. Никто не виноват, кроме меня. Никто. Они ещё более несчастные, чем я. Нельзя так поступать. Я не должна его бросать. Не должна. Он поверил мне, приехал сюда, а я даже в глаза не могу ему посмотреть. Нельзя так делать, нельзя.

– Алексия, – тихо позвал Мерон. Услышав его голос, она вздрогнула и быстро повернулась. В глазах начал появляться испуг.

– Я не могу уйти, не сказав то, чего хочу сказать. Тогда в кафе мы оба совершили большую ошибку. Нельзя было смеяться над такими вещами. И не надо было доказывать что-то своим подругам. Проблема не в бедности и не в национальности, а во лжи и цинизме. Мы перестаём быть людьми и становимся теми, кто боится жизни и хочет получить, не задумываясь о цене. Ты всё время хотела услышать мой ответ. Сейчас я точно знаю, что именно должен сказать. Я отказываюсь от своего обещания. Так что иди домой с лёгким сердцем и забудь обо всём.

Мерон собирался уйти, но Алексия не дала ему этого сделать.

– Не уходите, – с мукой в голосе прошептала она. – У меня не хватит сил вас остановить и не хватит сил себя простить. Помогите мне. Я только и думаю, как от вас отделаться. Я только и думаю о том, чтобы вы ушли. Я была уверена в том, что вы не приедете. Была уверена, – в конце этой сбивчивой речи Алексия устремила на него умоляющий взгляд.

– Были… уверены?

– Мне не важно, как вы выглядите, мне не важно, что у вас ничего нет, – быстро зашептала Алексия, но почти сразу же замолчала. А спустя мгновение потерянным голосом добавила: – Я не знаю, не знаю, зачем я всё это сделала. Я не знаю, почему сказала вам эти слова. Простите меня, простите. Вы можете уйти. Я не стану вас задерживать….

– Сусло!

Мерон не сразу понял, что эти слова обращены к нему. Когда слово повторилось, он стал озираться по сторонам и увидел женщину, стоявшую в дальнем углу. Она манила его пальцем. Оставив Алексию, Мерон направился к ней.

– Меня зовут Марго. Я родная тётя Алексии, – коротко представилась женщина.

Мерон поздоровался. Женщина оглянулась по сторонам и лишь убедившись в том, что их никто не слышит, обратилась к нему очень тихим голосом.

– Ты должен пообещать, что никому и никогда не расскажешь о том, что сейчас услышишь.

– Может, тогда не стоит мне рассказывать вашу тайну? – коротко ответил на это Мерон.

– Умный ответ, – одобрительно произнесла тётя Марго и так же тихо продолжила: – Всё зависит от того, готов ли ты к испытаниям. Если ты не поможешь ей, она не сможет стать твоей женой.

– Поясните свои слова, – попросил Мерон.

– В возрасте двенадцати лет, Алексия испытала ужасную трагедию. Связана эта трагедия со смертью её матери. Она умерла очень страшной смертью. Её долго истязали и мучили, прежде чем убить. Алексия всё это видела собственными глазами. Хуже всего, что убийцей оказался отец Алексии. Человек, которому она верила и которого любила. После той ночи она два года лечилась у самых разных врачей. Мы испробовали всё. Пытались ей помочь, но ничего не помогало. Даже намёк на близость может вызвать у неё сильный приступ болезни. После таких приступов она несколько недель не может подняться с постели.

– Вот оно что? – прошептал Мерон. – Она боится не меня и не свадьбы…

– Конечно, нет. Теперь вы знаете достаточно. Если решите жениться, мы все вас поддержим. Вы ни в чём не будет испытывать нужды. Но с одним непременным условием. Вы не должны приближаться к ней, по крайней мере, до той поры, пока она не привыкнет к вам. Понимаете?

– Идите, успокойте гостей, а остальное предоставьте мне, – спокойно ответил Мерон и, бросив на тётю Марго мягкий взгляд, добавил: – Я благодарен вам. Вы помогли мне многое понять.

Мерон направился прямиком к Еве, которая дожидалась его с огромным нетерпением. Он шепнул ей на ухо, чтобы она отправлялась на яхту и ждала его там. Как только она ушла, Мерон снова подошёл к Алексии. Было заметно, что она ждёт его. И ждёт с нетерпением.

– У меня к тебе большая просьба, – начал Мерон, при этом стараясь не смотреть на Алексию. – Дело в том, что я не в том состоянии, чтобы…в общем, если ты не возражаешь, мы будем венчаться безо всяких поцелуев. Если захочешь, возьмёшь меня просто за руку. Можешь и этого не делать, если мой вид тебе неприятен. И ещё мне нужно немного времени. У меня есть немного денег. Хочу купить одежду. Меня не будет один час. Не больше. Я планировал эту свадьбу немного иначе, поэтому и не подготовился, как следует. Что скажешь?

Во время всей этой речи с лица Алексии не сходило изумлённое выражение. Под конец она медленно кивнула, выражая этим своё согласие.

Кивнув в ответ, Мерон отправился на поиски священника. Тот находился среди гостей и ждал, когда же, наконец, жених и невеста будут готовы к венчанию. Без излишних церемоний, Мерон взял его за руку и отвёл в дальний угол церкви, подальше от посторонних глаз. Если священник и был удивлён, то никак не показывал этого.

– У меня к вам просьба, святой отец, – без лишних предисловий начал Мерон.

Услышав такое начало, священник насторожился.

– Вернее их несколько.

Священник насторожился ещё больше.

– Какой доход у вашей церкви?

– Что? – священник явно не ожидал подобного вопроса, потому и растерялся.

– Десять тысяч долларов? Двадцать?

– Что вы? Откуда у нас такие деньги?

– Как насчёт пожертвования в пятьдесят тысяч долларов?

Священник вначале расхохотался, но потом перекрестился и собирался уже высказать своё мнение по поводу попрошайки, который предлагает такие огромные деньги, но так и не смог ничего сказать. Раскрыв рот, он смотрел, как этот самый человек, выудил откуда-то из-под складок чековую книжку, ручку. Что-то написал. Оторвал чек и протянул его священнику. Тот принял его с недоверием. Но едва посмотрев на чек, совсем потерял дар речи. Его поразила не столько цифра, сколько имя и фамилия человека, который его выписал.

– Мерон Аветисов? – совершенно поражённым тоном спросил священник. – Тот самый? Миллиардер?

– Тот самый. И это первая просьба. Невеста должна выйти замуж именно за меня, Мерона Аветисова, но это нужно сделать так, чтобы никто не обратил внимания. Они знают меня как Сусло. Так что, подумайте как лучше это сделать.

– Конечно, конечно, – священник усиленно закивал головой.

– Ещё. Во время венчания мы не должны целоваться или касаться друг друга. Так надо, – добавил Мерон, заметив удивлённый взгляд. – Но при этом нужно сделать всё возможное, чтобы никто не заметил этого. А если заметят, нужно завладеть вниманием невесты настолько, чтобы она ничего не заметила. Она не должна волноваться и при этом иметь такое венчание, как у любого другого. Это очень важно. Я буду смотреть на вас всё время. Если понадобится передвинуться или заговорить, только дайте знак. Идёт?

– Не знаю, – честно признался священник, – но я постараюсь сделать всё возможное.

– Этого достаточно. Сейчас я ухожу. Вернусь ровно через час. Позаботьтесь о моей невесте, пока меня не будет. Она очень сильно переживает со всей этой свадьбой.

Проводив его взглядом, священник направился прямиком к Алексии. Поговорив с ней, священник отправился увещевать гостей, которым очень не понравился уход жениха. Двое из них весьма пристально наблюдали за его передвижениями.

– Сколько ты ему денег дал?

– Четыреста евро. Как и договаривались.

– А ведёт себя так, как будто ты ему четыре тысячи дал. Смотри, – Рубик указал Лорику на священника, который расхаживал среди гостей и успокаивал их, ведя речи о терпение. Гости, видя, что свадьба затягивается, волновались всё больше и больше.

– Просто святой человек, – отозвался Лорик, понаблюдав некоторое время за священником. – Пожалел этого голодранца, вот и просит его подождать. Не свадьба, а вокзал. Мы все пассажиры, а жених поезд. Если приедет, поедем. Не приедет, придётся вернуть билеты обратно.

– Э, Лорик джан. Приедет поезд или не приедет, вечером будем пить с тобой.

– Золотые слова!

Тем временем священник, увидев, что невеста снова погладывает на дверь и волнуется, подошёл к ней и мягко заговорил, пытаясь отвлечь от беспокойных мыслей.

– Вы не понимаете. Святой отец, – волнуясь, отвечала Алексия, – Сусло поехал одежду покупать. А вдруг у него денег не хватит и он не сможет… – Алексия сбилась, растерянно прислушиваясь к хохоту священника. Гости так же обратили внимание на странное поведение священника. Тот быстро подавил смех и уже спокойно собирался ответить Алексии, как появился…Мерон. Увидев его снова многие втихомолку захихикали. С ног до головы он был одет в удивительный костюм. Но что это был за костюм? Повсюду заметные следы от заплаток. С двух сторон вдоль воротника тянулась полоса светлых ниток, очень похожих на скрученную верёвку. Они сходились в центре, а затем, переплетаясь с желтоватыми нитями, спускались двумя ровными линиями до самого пояса. И всё это на фоне серой ткани, из которой была сшита вся одежда. Талия была перетянута шёлковым шарфом белого цвета. Концы пояса свисали с правой стороны. Такого же цвета шнурами были стянуты рукава костюма. Всё это одеяние напоминало немного солдатскую или офицерскую форму старых времён. Иными словами говоря, если прежде его одежда вызывала жалость, теперь она стала предметом насмешек. Но это касалось только одежды.

Внешность изменилась в лучшую сторону. Волосы были красиво зачёсаны назад, лицо гладко выбрито. На губах играла мягкая улыбка. Алексия не могла взгляда от него отвести. В груди у неё постоянно что-то возникало. Правда оно тут же исчезало, но только для того, чтобы уступить место новой волне. Как только волна накатывала, грудь Алексии начинала бурно вздыматься. Она пыталась успокоиться, но волнение никак не желало уходить. Более того, оно вызывало непонятное беспокойство. Повернувшись лицом к алтарю, она со страхом ждала приближения Мерона. С каждым мгновением желание бежать нарастало, и вскоре оно переросло в настоящую панику. Шёпот, тихий как дуновение ветерка и мягкий как пух, достиг её слуха, а затем начал распространяться по всему телу подобно живительной воде, заливающей языки пламени.

– Я беру тебя в жёны с чистым сердцем и только по своему желанию!

Прошло несколько мгновений. Ничего не происходило. Священник встал перед ними. И именно тогда она робко коснулась его руки своею рукою. Тётя Марго, которая стояла позади них со своим мужем, не поверила своим глазам. Но нет, ей не привиделось. Прошла ещё одна минута. Она не отрывала взгляда от руки Алексии. Вот она снова шевельнулась, а затем робко коснулась руки Мерона. Почувствовав ещё одно прикосновение, он удержал её руку кончиками пальцев. В таком положение и началось венчание.

– Сусло!

Вслед за этим словом чаша со святой водой выпала из рук священника. Раздался грохот. После того, как шум стих, священник громко вопросил:

– Согласен ли ты взять в жёны Алексию?

– Да!

– Алексия, согласна ли ты взять в мужья… – священник нагнулся и поднял чашу. Но она как назло снова выпала из его рук. Поэтому никто не расслышал, что он сказал дальше. Да и какое это имело значение, если все знали, что именно он сказал. Это касалось всех, за исключением Алексии. Она в этот миг растерялась, так как ожидала услышать имя «Сусло», но священник почему-то произнёс другое. До неё отчётливо донеслось имя Мерон. Возможно, она плохо услышала. Маленькая заминка стала предметом внимания священника. Он незаметно указал движением головы на жениха, а потом громко спросил:

– Ты согласна?

– Да!

Среди гостей прошёл радостный шёпот. Все заулыбались. Когда священник достал кольца и снова начал говорить, голоса сразу стихли. И никто не замечал того, что происходило между женихом и невестой. Они стояли лицом друг к другу. Между указательным и большим пальцем правой руки Мерона было зажато обручальное кольцо. Он держал его на весу и смотрел на Алексию. Она сделала первый робкий шаг и пыталась сделать второй. Но безуспешно. Что-то оттягивало её назад. Короткая борьба с собой едва не заставила её расплакаться. «Ещё немножко, совсем немножко, не сдавайся…пожалуйста, ты ведь смогла дотронуться до его руки», – умоляла она себя. Но всё было напрасно. Она отдёрнула руку, одновременно устремляя на Мерона взгляд, полный отчаяния. Увидев его глаза, она замерла. В них светились понимание, нежность и лёгкое озорство. Он давал ей понять, чтобы она не спешила с решением. Он говорил… «как бы ты не поступила, я поддержу тебя».

И она ответила ему своим взглядом:

«Знаешь ли ты, – говорили её глаза, – как легко мне стало на душе?»

«Я вижу и радуюсь» – отвечал ей взгляд Мерона.

«Как у тебя получается? Ты всегда находишь слова. Ты всегда видишь, когда мне плохо!»

«Разве у нас не одна боль?»

«Я вижу только доброту и понимание»

«Но это не значит, что мне не нужна помощь»

«Не знаю. Не знаю…смогу ли помочь»

«А ты хочешь помочь?»

«Очень».

«Тогда просто…поверь мне»

«Я верю…»

Появилось пламя. И оно опалило её губы. Алексия с изумлением смотрела, как от неё отстраняется Мерон. Он всё время мягко улыбался. В сознание стали проникать голоса. Появилось довольное лицо священника. За ним…другие лица. Радостные лица. Все радостные, кроме одного. Тётя Марго…плачет. Почему? А что с моими руками? Они лежали в руках Мерона. На безымянном пальце правой руки сверкало обручальное кольцо. Точно такое же, как у…Мерона.

Алексия с совершенно изумлённым видом уставилась на Мерона. Он подмигнул ей и, слегка наклонившись, тихо прошептал на ухо:

– Где бы ты ни была, я находился рядом. Так что, всё честно!

И тут все застыли словно зачарованные. Под сводами зазвенел счастливый смех. Он перекатывался подобно волнам и накрывал всех, кто находился в церкви, вызывая на лицах широкие улыбки. Алексия так звонко смеялась, столько очарования источала, что никто не осмеливался ей помешать.