– Какая прелесть!

Каюта, перед дверью которой остановились Ева и Алексия, была метров в восемь шириной и не меньше тридцати метров длиной. С высоты четырёх метров нависала огромная люстра из чистого хрусталя. Стены и пол были совершенно белого цвета. Вдоль стен были расставлены стеклянные столики с позолоченными ножками. По обе стороны каждого столика стояли белые стулья. В дальнем углу была сооружена маленькая сцена. На ней стоял чёрный рояль. Ко всему прочему, здесь имелись несколько скульптур, картины и ещё множество всяких маленьких деталей, которые с первого взгляда вызывали восхищение.

– Что это? – спросила Алексия, с восторгом созерцая это место. Прежде чем ответить, Ева загадочно улыбнулась и бросила взгляд в сторону Мерона. Тот стоял в двух шагах от них с задумчивым видом.

– Здесь никому не позволяется бывать. Это бальный зал. И это особое место. Сюда приходит владелец яхты. Он часами здесь стоит, а иногда и всю ночь напролёт играет на рояле. Прекрасно играет. Я сама не раз слышала его музыку. Как-то раз один из его друзей хотел войти сюда, ему не позволили. Сначала он обиделся, но позже, ему стало ясно, что это место создано…только для любви. И первой сюда войдёт та, кому он отдаст своё сердце.

Алексия совершенно расстроилась, услышав эти слова. Ей так хотелось войти в эту каюту, пройти в центр и кружиться, кружиться, не останавливаясь до самого утра. Она собиралась уйти, но так и не сумела этого сделать. Непонятно откуда вдруг раздались чарующие звуки вальса. А следом мимо неё прошёл Мерон. Он вошёл внутрь, прошёл в центр, повернулся и протянул к ней руку.

– Сюда нельзя, – только и могла сказать Алексия. Но слова никак не вязались со счастливым выражением лица. Ей так хотелось войти…

– Тебе можно…только тебе и можно. Сегодня твоя свадьба. Сегодня твой день. Смелее…

Алексия медлила лишь одно мгновение. Как только она перешагнула порог, Ева медленно закрыла дверь и прошептала:

– Они оба заслужили своё счастье. А мне…мне здесь больше делать нечего. Я лишняя. Так что идём собирать пожитки и уходим.

Приподняв края свадебного платья и ступая как можно осторожнее, Алексия медленно приближалась к Мерону. И снова его глаза. Она смотрела только на них. Они излучали тихую радость, смысл которой оставался для неё загадкой, как и слова которые прозвучали с противоречивой торжественностью:

– Сегодня мой праздник, но всё будет только по твоему желанию!

Ужас, подобный острым иглам, стал пронизывать её тело раз за разом, как только рука Мерона обвилась вокруг её стана. Рука Алексии так и не дотянулась до руки Мерона. Она резко побледнела и отступила назад. Затем опустила голову и с глубоким отчаянием выдавила из себя одно слово:

– Прости!

В этот миг она ощутила, как что-то оборвалось внутри, остановилось. И словно чувствуя возникшее напряжение, смолкла и музыка. Очарование, царившее мгновение назад, исчезло без следа. Алексия не смела поднять голову. Она не могла посмотреть ему в глаза. Как же хорошо всё было. Она и не мечтала о настоящей свадьбе. И вот сейчас, здесь…нужно было сделать ещё один маленький шаг. Только один шаг. Она всё испортила. Уничтожила всю радость.

– Всё будет только по твоему желанию. Тебе ведь хочется танцевать? Танцуй одна.

Эти слова совершенно её потрясли. Она ожидала упрёков, ожидала злости, да всего, что угодно, но не того, что случилось. И куда он идёт? Она не сводила взгляда с фигуры Мерона, или «этого человека», как она его называла. Он подошёл к роялю, снял пиджак и повесил его на стуле возле стены. Затем закатал рукава и сел за инструмент. Первые звуки коснулись её слуха. А затем…мелодия полилась подобно дождю, где каждая капля несла с собой чувственность, нежность и очарование.

Ничего прекраснее она в жизни не слышала. Эта музыка принадлежала ей. Ей одной. Он играл для неё. Играл, после того, что она сделала. Алексия чувствовала, как слёзы помимо воли наворачиваются на глаза.

Мерон прекрасно видел, что с ней происходит, поэтому перестал играть, поднялся и направился к ней. Остановившись перед Алексией, он мягко произнёс:

– Вот они женщины. Им бы радоваться, а они стоят посреди зала в свадебном платье и плачут. Хочешь вернуться домой?

Алексия отрицательно затрясла головой.

– Нет, нет, – вырвался из её уст прерывающийся шёпот, – я хочу, я хочу танцевать…с тобой. Пожалуйста… – она подняла на него умоляющий взгляд. У неё сердце вздрогнуло, когда она увидела его глаза. Они буквально источали нежность. Это была не просто нежность. Это был ответ. Она молча спрашивала, а он, так же молча, отвечал:

«Почему? Почему?»

«А ты разве не понимаешь?»

«Нет. Я ведь тебя подвела»

«Это я тебя подвёл»

«Неправда»

«Ты просто не видишь правду»

«Я вижу свою вину. И это правда»

«Вот поэтому я и подвёл тебя»

«Мне непонятны твои слова»

«Я не смог прикоснуться к твоему сердцу»

«Ты… смог»

«Если б я смог, страх бы ушёл»

«А он…ушёл»

Ещё один круг, ещё…слёз уже не было. Из уст Алексии струился счастливый смех. Она смеялась всякий раз, когда Мерон подхватывал её и снова кружил в танце. Казалось, это волшебство никогда не закончится. Но вот Алексия остановилась, а в следующее мгновение сплела свои руки с руками Мерона, закрыла глаза и приподнявшись на цыпочках…коснулась его губ. Затем отстранилась и едва слышно прошептала:

– Где…спальня?

Слова не успели отзвучать, как Мерон подхватил её на руки и вынес из зала. Она обвила его шею руками и доверчиво прижалась к груди, но он чувствовал, с какой бешеной силой бьётся её сердце. Он чувствовал и дрожь, которая пробегала по её телу. Он внёс её в свою спальню, потом отпустил, а затем на её глазах запер дверь. Когда он снова обернулся к ней лицом, она уже стояла возле кровати. Она побледнела, но держалась из всех сил, стараясь не показывать своего волнения. Прошло несколько минут, прежде чем она сумела выдавить из себя несколько слов:

– Что я должна сделать? – совершенно несчастным голосом спросила она у Мерона. Её голос в довершение с трагическим выражением лица вызвал у Мерона приступ веселья. Он понимал, что сейчас совсем не время для шуток, и поэтому всеми силами пытался подавить рвущий наружу смех. В итоге, у него на лице начала мелькать одна гримаса за другой. Алексия не отрывала от него взгляда, поэтому сразу заметила, что с ним творится неладное. Она с настороженностью следила за всеми изменениями. Наконец, когда они стали слишком очевидными, она с тревогой спросила:

– Тебе плохо? Врача вызвать?

– Сейчас пройдёт, – буркнул Мерон, пытаясь в очередной справиться с весельем, но тут его прорвало. – Я пока не решил, что надо делать. Шкаф можешь починить, и тумба…без одной ножки…что тебе нравится больше?

Следом за словами разразился настоящий хохот. Он выставил вперёд руки и вовсю крутил головой в стороны, словно стараясь сбросить несвоевременное веселье. И он уже начал было успокаиваться, но тут услышал угрюмый голос:

– Ты издеваешься надо мной?

Эти слова вызвали у него новый приступ веселья. Он буквально рухнул мягким местом на ковёр и, сжав двумя руками свою голову, залился смехом. Алексия разозлилась не на шутку. С ней никто не смел так обращаться. И уж тем более в брачную ночь. Или он считает, что она боится? Устремив на хохочущего Мерона решительный взгляд, она начала быстро сбрасывать с себя одежду. Спустя мгновение она уже стояла совершенно нагая. Дерзкий взгляд был направлен прямиком в сторону супруга. Пришлось подождать немного, прежде чем он тоже посмотрел на неё. Смех словно ветром унесло. Он некоторое время остолбенело смотрел на неё, а потом поднялся и выставив вперёд руки, коротко изрёк:

– Милая, ты выглядишь слишком…агрессивно. И смотришь с угрозой. Меня это немного пугает. Поэтому…я вношу предложение. Перенесём нашу брачную ночь, скажем…

– Я тебе перенесу…трус!

Она с решительным видом двинулась на него. По мере того, как она наступала на него, он пятился назад. Он делал это, пока не упёрся спиной в стенку. Здесь он снова попытался заговорить, но не смог. Алексия накрыла его губы своими губами, и сразу же прижалась всем телом. И этот поцелуй был последним из того, что она запомнила. Всё остальное превратилось в сплошной жар. Он возникал повсюду, чего касались руки или губы Мерона. Он превращался в страсть и разливался по всему телу, заставляя его раз за разом содрогаться и тянуться навстречу. Это чувство стало таким сильным, что она почувствовала как проваливается в бездну. Она полетела вниз, в пропасть. Алексия пыталась зацепиться руками, остановиться, но ничего не помогало. Её со страшной силой несло вниз. И тогда она громко закричала. Крик вырвался из глубин души и стал для неё спасительной соломинкой. Она зацепилась за неё и начала вскарабкиваться наверх. С каждым мгновением становилось всё светлее и светлее. И вот она уже видит над собой улыбающееся лицо…мужа. Какой он красивый. Как бы она жила без него…её губы раскрылись и издали нежный шёпот:

– Сусло…

Улыбка на губах мужа, по непонятной для неё причине, исчезла. Более того, он откинулся на спину рядом с ней и пробормотал что-то насчёт измены в первую брачную ночь. Но Алексия не обратила внимания на эти слова. Она только и делала, что прислушивалась к своим ощущениям. Все они были для неё новы. Она чувствовала каждую частичку своего тела, чего раньше с ней не бывало. От этого чувства по всему телу разливалась нега. Она пошевелилась. Возникло ощущение, будто все чувства переместились в другую точку. Непередаваемые ощущения. Она стала изгибаться во все стороны, время от времени заливаясь мягким смехом. И делала это до тех пор, пока не услышала рядом с собой недовольный голос:

– Перестань вертеться.

– Тебе не нравится? – огорчилась Алексия.

– Конечно…нравится. Поэтому и не надо вертеться.

– Вот как? – Алексия быстро смекнула, в чём дело. Она перевернулась на левый бок и, положив локоть на подушку, подпёрла им голову. Затем приложила свой пальчик к губам Мерона и лукаво спросила: – И что же тебя останавливает?

– Ещё одну измену я не вынесу!

– Ты это о чём? – в голосе Алексии послышалось удивление.

– Завтра всё объясню.

Возникла короткая пауза. Потом снова раздался голос Алексии. На сей раз в нём отчётливо слышалась благодарность.

– Я никогда не чувствовала себя так хорошо как сейчас, и никогда не верила, что у меня настоящая свадьба и настоящая брачная ночь. Это просто чудо какое-то. За один день всё изменилось. Но ведь не только я боялась. И тебе было страшно? – раздался лёгкий смех. Но он тут же прекратился. Алексия даже в полутьме заметила, как на губах Мерона мелькнула насмешливая улыбка. Увидев её, она насторожилась. А потом возникла догадка:

– Ты…всё подстроил, когда мы пришли в спальню?

– Я не буду отвечать на этот вопрос!

– Почему? Не хочешь лгать?

– Вот именно!

– А как насчёт отвечать, когда тебя жена спрашивает?

– А что ещё мне оставалось сделать? Захожу, а у тебя такой вид, будто мы на похороны пришли. Я видел, что ты боишься и понимал, что тут никакие уговоры и увещевания не помогут. Тогда я подумал, что единственный способ провести приятную брачную ночь, это передать власть в твои руки. Из нас двоих, только ты могла уладить все вопросы нужным способом. А чтобы ты действовала решительно, я решил немного позлить тебя. С математической точки зрения, шансы были ничтожно малы, но это всё, что у меня имелось. В итоге сработало даже лучше, чем я ожидал.

– Нужным способом? – Мерон краем глаза заметил, что Алексия нахмурила брови. – Значит, ты лицемерил, когда предлагал перенести брачную ночь?

Из груди Мерона вырвался короткий хохот.

– Она ещё спрашивает? Я бы скорее застрелился, чем отказался от брачной ночи. И мой план едва не лопнул, когда я увидел тебя обнажённой. Мне казалось, что ты…слегка расслабишься, и этот даст толчок к дальнейшим действиям. Но ты радикально подошла к вопросу. Когда я увидел твои груди… – Мерон запнулся…

Алексия слегка приподнялась, чтобы он мог их увидеть ещё раз.

– Что же ты замолчал? Что ты ещё увидел? Ноги, бёдра? – она поднялась и встала на постели во весь рост и сладко потянулась. Мерон только и мог делать, что издавать неопределённые звуки. – Знаешь? – с высоты своего роста она устремила на него многозначительный взгляд. – Мне совсем не хочется спать!