В последних числах января 1812 года, четыре всадника в гусарской форме пролетели через арку, ведущую в имение Арсановых. Через несколько минут, они спешились у входа в особняк и оставив лошадей на попечение одного из подоспевших слуг, воспользовались услугами другого, который незамедлительно провёл их внутрь. Слуга проводил гусар до дверей большой гостиной, где по обыкновению принимали гостей, и там оставил одних. Один из гусар громко закричал:
– Ротмистр! Где вы прячетесь? Бросили нас одних в Петербурге и полагаете, что подобное поведение сойдёт вам с рук? Мы требуем незамедлительной сатисфакции. К бокалу ротмистр!
Гусары вначале расхохотались, но тут же осеклись и одновременно склонились в поклоне. Вновь раздался голос тот же голос.
– Простите сударыня и позвольте представиться. Корнет Астраханов к вашим услугам – он выпрямился и вытянувшись кивнул головой. – Поручик Анджапаридзе!
Едва прозвучали эти слова, как поручик в точности повторил действие Астраханова.
– Поручик Друцкой – Соколинский!
И тот повторил то же самое действие.
– Штаб ротмистр Невич!
Едва Невич выпрямился и вытянувшись кивнул, как снова прозвучал голос Астраханова.
– Господа, салют в честь Виктории Николаевны!
Одновременно все четыре гусара вытащили сабли и салютовали…Анастасии, которая с глубоко растерянным видом наблюдала разыгрывавшееся перед ней представление.
– Анастасия Аврецкая! – улыбаясь, поправил гусар Арсанов старший, появившийся в эту минуту за её спиной.
Гусары приветствовали его появление лёгкими поклонами. Услышав его слова, Астраханов не растерялся.
– Господа офицеры, поскольку произошла непредвиденная случайность…ещё один салют. В честь Анастасии Аврецкой!
Гусары снова салютовали и на этот раз именно Анастасии. Анастасию сразу покорила единодушие, а ещё более… находчивость гусар.
Чуть позже, когда все оказались за столом, слуги подали чай. Анастасия самолично разлила его в чашки и подала гусарам. Те вежливо приняли чашки, но пить не стали. Они, просто поставили чашки перед собой и со всем возможным вниманием прислушивались к рассуждениям Арсанова старшего. Едва наступила короткая пауза, Анастасия решилась спросить у гусар, по какой причине они не пьют чай. Услышав этот вопрос, все четверо переглянулись. Сразу после этого раздался голос Невича:
– Отвечает Астраханов!
Анастасия не сдержалась и засмеялась, услышав эти слова. Так по детски они прозвучали. Негромко кашлянув, Астраханов как мог вежливо ответил на вопрос.
– Сударыня, мы не пьем чай, даже если с позволения будет сказать, он, и передан нам такими прелестными ручками!
– А что вы пьёте? – слегка зардевшись, спросила Анастасия.
Все четверо снова переглянулись. Ответил снова Астраханов.
– Ну во первых во… – Астраханов поймал на себе три угрожающих взгляда и быстро закончил: – я хотел сказать воду!
– Её все пьют. Это во первых! А что во вторых? – поинтересовалась Анастасия.
– И во – вторых только воду. И в третьих воду.
Остальные кивками подтвердили эти слова.
– Жаль, – протянула Анастасия с незаметной улыбкой на губах, – а я собиралась приказать слугам подать…вино!
Арсанов старший одобрительно улыбнулся ей. Лицо у гусар вытянулись. Анджапаридзе с укоризной посмотрел на друзей.
– Как не стыдно господа офицеры! Дама предлагает вам вино, а вы отказываетесь! Я считаю, мы просто обязаны отказаться от…воды.
– И то верно, – раздались притворно удивлённые голоса, – какое неуважение к даме господа! Мы просто обязаны нарушить наши традиции в честь прелестнейшей из женщин!
– Благодарю вас от всей души господа! – Анастасия придала словам скрытую иронию.
По её знаку слуга принёс графин с вином и бокалы. Едва вино оказалось разлито, как Анджапаридзе встал, собираясь произнести тост, но его тут же усадили обратно. Анастасия с удивлением следила за всеми этими непонятными движениями. Свет на происходящее пролили слова Невича.
– Поручик страдает многословностью. К тому же, нередко начало тоста разительно отличается от конца. Что часто приводит к очень серьёзным последствиям. Дома, в Тифлисе его едва не убили за это.
– Как так? – поразилась Анастасия, – разве можно убивать человека за такое?
Почему – то все гусары за исключением Анджапаридзе, расхохотались, услышав вопрос Анастасии.
– Мы тоже думали что нельзя, – отвечал Невич, насмешливо поглядывая на угрюмого Анджапаридзе, – но наш друг внёс новое понятие в слово «тост». Видите ли сударыня – продолжал рассказывать Невич, – мы все были в отпуску и поручик в том числе. Дома, в Тифлисе, умер один из ближайших родственников поручика. Земля ему пухом. Так вот сударыня, по обычаю в Тифлисе сразу после похорон накрывают стол, за которым поминают покойного. Именно там, поручик решил сполна использовать своё красноречие. Начал он тост словами соболезнования родственникам, а закончил тем, что пожелал всем присутствующим иметь каждый день такой стол как сегодня. Поручик едва успел ретироваться! – под общий смех закончил рассказывать Невич.
Все вокруг так заразительно смеялись, что Анджапаридзе не выдержал и широко улыбнулся.
– Всякое бывает господа. Я же не напоминаю, скажем вам, штаб ротмистр, о том, что вы напились и заснули под лошадью. И в особенности о том, что происходило дальше.
Услышав эти слова, Невич перестал смеяться и с угрозой посмотрел на Анджапаридзе. Заметив этот взгляд, тот расхохотался. Разлили ещё вино в бокалы. Старший Арсанов и Анастасия с огромным удовольствием смотрели и слушали гусар. С ними было настолько весело, что они обо всём позабыли и просто наслаждались их обществом.
– Господа, господа – возбуждённо заговорил Друцкой, – а помните, как ротмистр Арсанов явился пьяным в казарму и поднял эскадрон? Как мы в три часа ночи отправились штурмовать драгунский полк? Весь Петербург всполошился. А Уваров? Уваров решил, что начались боевые действия, только непонятно кого и с кем?
Все снова засмеялись.
– А помните трактир? – подхватил общее веселье Астраханов, – я до сих пор забыть не могу, как ротмистр бегал вокруг столов с ухватом и колотил им полицмейстеров.
Смех прервал осторожный вопрос Анастасии.
– И часто граф дрался?
– Часто! – улыбнулся ей Астраханов. – Часто сударыня. Мы все часто дерёмся. Таков уж наш удел. Бросать вызов судьбе – разве это не прекрасно сударыня?
– Не знаю, – протянула Анастасия. От неё не укрылось, что опекун, услышав, рассказы гусар о сыне, немного расстроился. – Мне трудно судить о таких вещах.
Она замолкла, по тому, что в эту минуту появился Пётр.
Увидев друзей, он страшно обрадовался. Последовали долгие объятия и похлопывания по плечам. Наблюдая за их встречей, Анастасия ловила себя на мысли, что впервые за время знакомство с ним, она видит у него настоящую открытую улыбку. С ними он не был таким. С ними, он был замкнутым и отчуждённым. За последние недели Анастасия несколько раз порывалась поговорить с ним, но каждый раз откладывала разговор. Она не знала, что ему сказать и нужно ли вообще говорить.
Анастасия и Арсанов старший покинули гостиную, почти сразу же после прихода Петра. Они понимали, что будут стеснять гусар своим присутствием. Едва они ушли, как на столе появилась закуска и водка. Вперемежку с выпивкой завязывался разговор между друзьями. Все делились впечатлениями от проведённого отпуска. Рассказывали, что всюду видели ожидание войны и страх перед ней. Разговоры продолжались до позднего вечера. Ближе к полуночи веселье решили прекратить. На следующий день должна была состояться свадьба Петра. По этой причине следовало выглядеть наилучшим образом. В особенности жениху. Несмотря на уговоры, Пётр оставался рядом с ними до тех пор, пока самолично не убедился в том, что друзья устроены со всеми возможными удобствами. Только после этого он отправился в свои покои.