Императорский дворец в Вильно напоминал встревоженный муравейник. Все суетились, спешили, передавали постоянно приказы и собирали самые необходимые вещи. Одина за другой, подводы грузились и сопровождаемые охраной, отправлялись на восток вслед за уходящими полками второй армии. И среди всего этого беспорядка вышагивал Барклай де Толли. Он неусыпно наблюдал за действиями штабных офицеров. Про себя он отмечал, поведение того или иного офицера. В целом, военный министр был удовлетворён работой штаба. Офицеры делали всё быстро, однако никакой нервозности или беспокойства, в их поведение не наблюдалось. Работали чётко и слаженно.

Дождавшись, пока штаб армии полностью эвакуируется из дворца, военный министр отправился к императору. Александр что – то поспешно писал. Увидев министра, Александр наскоро запечатал письмо и быстро спросил:

– Что французы?

– Перешли через Неман ваше императорское величество. Идут на Белосток и Вильно – коротко доложил императору военный министр.

– Что Багратион?

– Багратиону отправлен приказ отступать в Дрисский лагерь.

Александр удовлетворённо кивнул головой и снова спросил:

– Далеко ли французы от Вильно?

– Авангард французской конницы замечен в нескольких часах пути от города. Следует немедленно покинуть город ваше императорское величество!

Александр снова кивнул с непонятным выражением лица.

– Знаю. Я готов ехать!

Военный министр покинул кабинет императора. Едва он ушёл, как появился генерал Орлов. Он доложил государю о том, что все полки покинули пределы города. Остался лишь, лейб гвардейский гусарский полк, которому доверено нести охрану императора. Прежде чем уйти, Александр бросил взгляд вокруг себя и прошептал:

– Видит Бог, я приложил все силы чтобы избежать этой войны. Но не смог. Император Наполеон в уме своём положил разорить Россию. И мне ничего не остаётся, как ответить силою на силу.

Сопровождаемый генералом Орловым император покинул дворец. Перед дворцом императора ожидала личная охрана и лейб гвардейский полк. Гусары выстроились в длинный ряд по всему периметру дворцовой площади. Полковник Маникин, в который раз объехал своих подчинённых, дабы быть уверенным в должном порядке перед императорским появлением. Особо задержался полковник перед гусарами второго эскадрона. По привычке, он начал выискивать, столь непослушную его приказам четвёрку. Полковник всегда ожидал от них подвоха. Не ошибся и на этот раз. Одного гусара в рядах не доставало. Маникин направил коня к командиру второго эскадрона, ротмистру Безобразову. Тот видя внимание командира полка, невольно вытянулся в седле.

– Ротмистр, где корнет Астраханов? – прошипел Маникин едва ли не в ухо Безобразову. Тот оглянулся назад как ошпаренный. Привычное место, между Невичем и Анджапаридзе – пустовало.

– Найдите мне корнета, немедленно! – полковник Маникин был в ярости. И тут как на зло ему появился император. Александр сразу заметил какую то суету в рядах гусар. Он знаком подозвал к себе Маникина. Тот соскочил с седла и едва ли не бегом направился к императору.

– Что происходит полковник? – коротко, но строго спросил у него Александр.

– Одного гусара нет в строю государь! – с глубоким поклоном отвечал Маникин.

– Найдите и приведите ко мне. Я лично хочу поговорить с ним! – отрывисто бросил Александр и с необычайной лёгкостью вскочил в седло. Маникин побежал обратно. Добежав до второго эскадрона, Маникин с ходу закричал:

– Невич, Анджапаридзе, Друцкой…немедленно найдите корнета, немедленно…

Сразу после этих слов, строй покинули три всадника. Они поскакали в город, тогда как полк развернул строй и окружив императора плотным кольцом, направился на восток. Это движение послужило началом перехода в Дрисский лагерь, где были заблаговременно расположены мощные укрепления. Полки первой армии, один за другим покидали места постоянных дислокаций. Они уходили сопровождаемые радостными возгласами местных жителей, которые были уверены, что с приходом Наполеона их жизнь изменится в лучшую сторону. И особенно счастливы уходом русской армии были поляки. Им император Наполеон пообещал отдать Лифляндскую губернию в качестве награды за помощь в войне против России. В итоге, через час с небольшим после того, как российский император покинул Вильно, туда въехал император французский. Наполеон был встречен восторженной толпой. Сопровождаемый льстивыми выкриками, он въехал во дворец, в котором не так давно обитал Александр. Пока французские полки занимали город покинутый русской армией, трое наших знакомых сумели наконец то найти своего незадачливого друга. Нужно представить искренне удивление всех троих, когда они увидели Астраханова на своей, уже бывшей квартире. Тот как ни в чём ни бывало, сидел за столом в одной рубашке и с видимым удовольствием потягивал водку из бутылки. Все трое окружили Астраханова и некоторое время были не в силах что либо произнести. Они, только и могли что смотреть, как их друг опустошает бутылку с вином. Наконец у Друцкого появился голос:

– Корнет, вы совсем потеряли рассудок? Наш полк покинул город. Армия покинула город. В Вильно входят французы, а вы…сидите здесь и…пьете.

– Могу и вас угостить господа! – подмигнув друзьям, Астраханов вышел из комнаты и вскоре вернулся с большим графином водки. – Не водка, а пушечное ядро. Один выстрел – полный разгром. Астраханов причмокнул губами, предвкушая продолжение выпивки.

– Да какая к чёрту водка? – не выдержал Невич, – император лично приказал найти вас и привести к нему. Мы должны ехать. Немедленно.

– И не подумаю! – отозвался Астраханов.

Он откуда то достал стаканы и разлил в них водку.

– Что значит «не подумаю»? – поразился Невич, – вы в себе корнет?

– Пока в себе, но скоро буду в ней, родимой. – Астраханов покосился на графин и усевшись на прежнее место равнодушно продолжил: – можете отправляться вслед за полком господа! Я не еду! Решение окончательное. Уговоры бессмысленны.

Пока остальные выясняли отношения, Анджапаридзе сел за стол и взял одну из четырёх стопок. Они с Астраханов чокнулись и выпили. Раздался озабоченный голос Друцкого.

– Что вы делаете поручик?

Анджапаридзе удивлённо посмотрел на Друцкого.

– А на что это похоже поручик? Пью водку. Между прочим, отличная водка. Советую…

– Вот,…вот – поддержал его Астраханов.

– Правда? – Друцкой подошёл к столу и взяв стопку залпом опорожнил в себя. – И правда хороша – резюмировал он беря со стола солёный огурец и отправляя вслед за водкой.

– Да вы что, все с ума по сходили? – разозлился Невич, – французы в городе, а они сидят и водку обсуждают.

– Вот когда закончим с водкой, тогда и займёмся французами! – Астраханов снова подмигнул друзьям.

Те начали понимать, о чём идёт речь. Невич тоже заинтересовался. Он подсел к остальным и направил на Астраханова ожидающий взгляд, словно приглашая высказаться до конца. Тот не стал медлить и сразу же с откровенностью высказался:

– Я не стану бежать, даже если в город войдут три Наполеона сразу. Я отсюда уйду только при одном условии,…если добуду трофеи. Ну к примеру, если захвачу знамя одного из французских полков. Тогда другое дело. И уходить то не так обидно будет.

– Браво корнет, – воскликнул Друцкой и тут же указал пальцем на графин с водкой, – пускаем для разогреву. Как никак с полком пойдём биться. Я с вами корнет.

Невич тяжко завздыхал и молча взялся за стопку. После этого все разом посмотрели на Анджапаридзе.

– Вы с нами поручик?

Анджапаридзе усмехнулся.

– Если вы помните господа, я первый выпил с корнетом.

Сразу после этих слов взялись за дело. Отдав должное графину и пребывая в прекрасном расположение духа, все четверо начали готовиться к осуществлению дерзкого плана. Для начала они тщательно проверили всё своё вооружение. Сабли были в ножнах. Винтовки заряжены. Все знали об этом, но лишний раз не грех проверить, как выразился Невич. Он же выглянул в окно и с удовлетворением отметил, что кони стоят привязанные к ограде. Следовательно, французов по близости не было. По общему мнению, наступил благоприятный момент для наступательной операции.

– Придерживаемся строго плана! Плана корнета! – решил на всякий случай уточнить Невич.

Все трое кивнули и уже собирались выйти, как дверь распахнулась и на пороге показался…французский пехотинец. Он так и застыл в проёме открытой двери с изумлением глядя на четырёх русских военных. Невич не растерялся и небрежно махнув рукой заговорил на французском.

– Проходите и не обращайте на нас внимания. Мы примеряли форму русских гусаров. Они, её здесь оставили. И не только форму. – Невич многозначительно показал глазами на пустой графин. – Во дворе есть сарай. Там полно таких графинов.

Солдат услышав эти слова заулыбался. Он снял с плеча винтовку и приставив её в угол направился к гусарам. Те недолго думая, сбили его с ног. Завязали руки и заткнули кляпом рот. Едва они расправились с одним, как в дверях показался второй. Солдат тут же развернулся и побежал. Анджапаридзе нагнал его на крыльце. Обрушив удар рукояткой сабли по его голове, он тут же подхватил падающее тело и затащил в дом. Становилось очень опасно. Следовало немедленно покинуть дом. Все четверо, прихватив французские винтовки, один за другим покинули дом. Во дворе, к счастью никого из француз не было. Астраханов оглянулся вокруг себя.

– Что вы ищете корнет? – тихо спросил у него Друцкой.

– Ничего! Идём! – откликнулся Астраханов. Он первым подошёл к калитке и настороженно огляделся по сторонам. – Вроде никого. По коням господа!

Через минуту все уже сидели в седле.

– Устроим душе праздник господа, – громко воскликнул Астраханов и вытащил из ножен саблю, – пусть запомнят русских гусаров.

– Вперёд!

– За Отечество!

– Убьем всэх и захватым город!