- Чего застыл?
- Не мешай, - поддержал его еще один, небрежно пихая в спину.
Я послушно убрался с дороги. Обоз прибыл на место, разгружается. Все довольны. Оказывается мало того, малолетний царь перебрался в Москву, а за ним и куча всякого разного народа, включая иностранных послов, так еще и свадьбу пообещал. Аккурат в скорости, через пару недель, 19 января.
По этому поводу уже начали съезжаться гости. Родовитые и чиновничьи люди слетались на праздничное мероприятие толпами. Цены естественно моментально подскочили. Наш рыбный товар из обоза пришелся очень к месту. Более обычного в эту пору выручат поморы. Им стало не до меня и моих проблем. Довезли? Свободен! Большой уже отрок, другие к этим годам и женаты бывают.
Не стал раздражать мельтешением, собрал манатки и двинулся на поиски Федора Пятухина. Адрес мне известен, а там уж не сложно и спросить. Не настолько я гордый, хотя не очень представляю каково это, когда к тебе заваливается очень дальний родственник на предмет пожить. Мало того, что уже в трусах не походишь и лишний раз не пукнешь, так в первый раз его видишь. Остается надеяться, что здешние еще не оскотинились, проживая в городе и вежество помнят.
С другой стороны, оно мне надо выслушивать обстоятельные вопросы о здоровье абсолютно незнакомых знакомых? Брякну еще чего невпопад. А отговориться никак не выйдет. Я в той деревне просто обязан каждую собаку знать. После монолога возчика об императоре очень не хочется нарваться на повторное удивление. Есть вещи, про которые не отбрешешься, коли всерьез копать примутся. Короче где наша не пропадала, пойду напрямик к Посникову Тарасу Петровичу.
Регулярно попадающиеся по дороге неизвестно кем поставленные, но понятно для чего (новый год-свадьба, сплошные праздники) арки не особо скрывали основное. Москва в принципе та же самая огромная деревня. Деревянные дома, заборы, огороды. Почему-то очень много народу в самых разных мундирах. Наверное еще и войска пригнали на свадьбу. Охранять и бдить. Жаль я не различаю обычных от гвардейских. На вид одинаково попугайские расцветки. Хотя тут я в курсе о причине. Так легче различать на поле своих от чужих полководцам.
Дорога не мощеная, что совсем не удивляет. Частокол недостроенный и как обозники раньше сообщили не для сбережение чего или кого, а чтоб товар контрабандный не таскали, особенно водку. Это народ не прочь употребить в обход официальных дилеров или как они тут правильно зовутся. Ничего не изменилось. Я этого дела не застал, но говорят в 90е куча людей травилась всякой паленкой. И все равно шли и покупали чуть не в подворотне. Дешево.
Кривые улочки могли кого угодно запутать, но я ориентировался на церковные купола и не стеснялся лишний раз спрашивать. Как и прежние москвичи они в основном норовили либо послать далеко, либо обругать деревенщину. Честное слово я не особо отличался по одежде, разве мешок за спиной, но каждый в ответ на вежливый вопрос норовил сообщить, что Москва не резиновая. Правда слова они конечно употребляли иные, но с данным отчетливым смыслом.
Все по-прежнему. Я даже не осуждаю местных. Вечная история, приехавшие сбивают цену на труд и поднимают на продовольствие и съемые квартиры. Те же дворяне, собравшиеся на праздник по поводу свадьбы, красуясь друг перед другом взвинтят еще выше. Кто-то безусловно заработает дополнительно, но далеко не любой. Сейчас продавцам хорошо и приятно. Покупателям прямо наоборот.
И одновременно нашлись отнесшиеся доброжелательно. Заодно одарили советом вместо рубля. Оказывается не говорят москвичи 'Славяно греко латинская академия'. Поскольку находится она Заиконоспасском монастыре, называли просто 'Спасскими школами', а ее учеников - 'спасскими школьниками'. Не мог Каргопольский нормально заранее объяснить? Не пришлось бы позориться и выслушивать насмешливое хмыканье. Или он как раз говорил, да предыдущему Михайле?
Не наблюдаю никаких различий со знакомым за одним. Воняло. И совсем не слабо. То есть через города мы проезжали и чем они пахнут я уже представление имел. Где много народу, там и на улицах всегда больше дерьма. От лошадиного, то отходов человеческих.
С уборкой в моей новой (старой) России обстояло даже хуже, чем в будущем. По улицам буквально текли ручьи, а в некоторых местах приходилось прыгать по камням. Ступать в эти замечательные лужи, большое спасибо. Недолго и с головой ухнуть. Видел я раз, как лошадь чуть не утопла.
Между прочим зима в самом разгаре и основная часть валяющегося на улицах смерзлась, лишив меня непередаваемых ароматов. О чем я правда нисколько не жалею. Единственное что ж будет в теплое время? По дороге, уже не так далеко от славного города Москвы я сподобился видеть огромный сугроб с ямой сверху. Типа общественный туалет. С большой задержкой дошло - это он и был. Только снег засыпал до самого верха.
Люди не стали утруждаться и расчищать проход к двери. Разобрали крышу и принялись справлять нужду сверху. Так оно все замерзло и стояло немаленьких размеров бугром. Какое счастье, что с оттепелью я не стану там проходить в обратную сторону. Как бы не повернулось - ни за что. Никакой отсутствующий в принципе противогаз не спасет от химической атаки. К этому моменту я уже достаточно знал, чтоб сообразить - наличие у нас на подворье деревянной конструкции признак неимоверной зажиточности. Многие прекрасно обходятся без этого.
Вот вам и замечательная экология. Геноизмененные продукты отсутствуют, пища естественная и без нитратов. А в приложение подобные мелкие радости. Кроме всего прочего недолго до эпидемических болезней. Канализация отсутствует в городах в принципе. Уж холера и дизентерия здешним обеспечена с гарантией. Наверняка же в реку течет, а потом оттуда и пьют.
Сначала я слегка промахнулся и вышел к Спасскому мосту, соединяющему Кремль с Китай-городом. В очередной раз удивился. Хорошо знакомые стены и башни оказались белого цвета. Но это в конце концов мелочи. Побелили. Вряд ли это говорит о моем незнании истории. А вот часов я найти на хорошо знакомой всему миру Спасской башне не ожидал. А они присутствовали. Совсем не такие, но не менее огромные и с буквами вместо цифр. В очередной раз приходилось пересматривать уже сложившуюся убогую картинку окружающей действительности. Боюсь не в последний.
Опять спросил в лавке дорогу, сделав стойку на книжную. Ценами даже интересоваться не стал, глянул издали. Не про мой карман нынче дорогие покупки и нечего шиковать пока не выясню окончательно где жить и на что существовать. Оказывается совсем рядом, буквально рукой подать от моста высилось не слишком приветливое каменное здание, с нависающей над ним церковью и колокольней.
Вообще этого добра - религиозных учреждений на каждом углу. Ходишь и крестишься, поворачиваешься - крестишься на очередной купол. Скоро рука отвалится. И в большинстве в отличие от домов из кирпича. Ну мне так показалось. Есть шанс ошибиться. А то возле одного богатого дома потрогал стенку, а она из дерева и под мрамор раскрашена. И здорово так, с первого взгляда не отличишь. Дурят нашего брата, простого мужика, во все столетия.
И в толпе лучше рот не разевать. Здесь у моста и дальше, ближе к площади оживлено торговали из времянок, с прилавков и прямо на ходу многочисленная братия жуликов. Торговцы все такие и неизвестно что в пирожки засунули, если они настолько дешевы. Как бы не кошатину или требуху. Тут видимо обретался и Меньшиков, замечательно в детстве обучившийся обворовывать ближнего, дальнего и государство.
Лучше повременить с желудочными экспериментами вопреки зазывным воплям, призывающим попробовать все на свете. Начиная со студня и горячих оладий, заканчивая дешевой брагой и лежалой рыбой на закуску. Картошки тем не менее хоть сырой, хоть вареной не приметил. Что они тут про Америку не слышали? Не может быть!
В распахнутых на всю ширь воротах едва успел поймать за ухо пацаненка.
- Где найти Тараса Посникова? - ласково спрашиваю.
- Да вот он, - тыкает рукой в идущего через двор сутулого человека.
Опять какие-то несообразности. Преподаватели обязаны быть монахами, а этот в гражданском.
- А чего не на занятьях?
- День отдохновения седни, - шмыгнув носом, порадовал меня малолетка.
- Чего?
- Того, - передразнил с ударением на 'о' и непередаваемым чувством превосходства в тоне.
Я молча сжал пальцы на ухе, выкручивая.
- Выходной дали в связи с грядущей свадьбой императора, - зачастил он, приседая от боли, - Только правильно просить надо. Reveredissime Domine Rector! Recreationem rogamus!
И морда при этом хитрая до безобразия. Подколол деревню. Откуда ей латынь знать.
- И почтеннейший ректор отпускает такого сacatorа на просьбу?
- Ну да, - слегка поувяв от моего неожиданного ума, подтвердил.
- Ладно, ступай, - отпускаю, получив очередную удивительную информацию. Обалдеть. Не хотите учиться - гуляйте.
- А что такое 'Cacator'? - отодвинувшись подальше, спрашивает с любопытством.
- Засранец на латыни, - отвечаю. - Или думаешь у них все слова приличные были. Люди не хужее нашенских, ругаться любили.
- А скажи какие! - глазенки аж горят.
Понятное дело, кто ж ученикам такое дает. А им всегда интересно. Как мне в свое время.
- Подрасти сначала.
Повернулся и заспешил к зданию, опасаясь упустить своего человека.
- Тарас Петрович! - окликнул уже на пороге здания.
- Да? - обернувшись и прищурившись, он внимательно посмотрел на с топотом приближающегося увальня.
Кстати говоря, поменьше надо при плохом свете читать. Зрение посадить недолго, а глаза у меня не казенные и с оптометристами здесь наверняка не очень. Совершенно не в курсе когда очки изобрели. Нерон смотрел через увеличительное стекло. По некоторым данным даже шлифованный изумруд. На такую роскошь у меня средств еще долго недостанет.
- У меня письмо к вам от Ивана Каргопольского, - говорю и извлекаю заранее заготовленное послание из-за пазухи.
- И как он там? - интересуется скорее для проформы, изучая написанное. Затем слегка поморщился. - Учеба начинается с 1 сентября и продолжается вплоть до 15 июля. А день сегодня на дворе какой?
- Не мог я раньше, - говорю со всей возможной искренностью. Оно ведь так и есть. Я не мог. - Жаждаю получить знания, коих в нашем городе не добыть при всем старании и послужить пользой Отечеству.
- И Иван многому научил?
Скепсис так и сочился из него. Сам похоже не шибко великую карьеру свершил, но сидит в Москве и собрата не особо уважает.
- Не токмо он, - говорю смирено, а у многих брал и с великим прилежанием впитывал.
И дальше почесал на латыни Вергилия. Энеиду мы чуть не наизусть учили. Фактически я столько раз слышал, что мало напутаю. Проще всего безусловно с Цезаря с его записками о Галльской войне начать, однако по ним учат начинающих. Очень просто писал, без этих самых 'Царственный этот народ, гордый победою'. А сейчас как раз завитушки и важны, чтоб произвести впечатление.
- Вергилий, - прерывая на разбеге, удивился.
- Публий Вергилий Марон, - охотно соглашаюсь, - наиболее известный поэт августовского века. Римское мужское имя состояло, как минимум, из двух частей: личного имени (praenomen) и родового имени (nomen); кроме того, могло быть индивидуальное прозвище или наименование ветви рода (cognomen). Обычно употребляли при общении два имени. Более чем достаточно для того, чтобы понять о ком вы говорите. Назвать кого-либо Публий Вергиллий примерно то же, что и Роберт Грант, или мистер Грант. А Публий Вергилий Марон примерно то же самое, что сказать: мистер Роберт Джеймс Грант, эсквайр.
- Занятно, - протянул он. - Неужели Иван рассказывал?
Здесь я вступал на топкую почву вранья и вместо ответа просто улыбнулся. Как хочешь, так и понимай. Неужели у них это неизвестно? Тяжко плавать в элементарных вещах. Может не стоило сильно умным казаться? Ага и сидеть шесть лет за партой в моем возрасте, начиная с азов. При условии, что на дверь сразу не покажут.
- Еще могу на английском, французском и немецком говорить. Пишу не очень, - сознаюсь. На самом деле у них могла грамматика измениться и серьезно. Лучше сразу признать недостаточную подготовку, чем попасться задним числом.
- Ну-ну, - покачал головой.
- Арифметику знаю через труды Леонтия Магницкого и грамматику прошел.
Это опять же чистая правда. Всю дорогу при малейшей возможности штудировал сии ученые труды. Не вылазя из телеги и отвлекаясь разве на перекус и ночь. Надо ж представлять уровень. Чем дальше, меньше я замечал здешний стиль и выражения в задачах: ''Некий человек продаде коня за 156 рублей, раскаявся же купец нача отдавати продавцу глаголя: яко несть мне лепо взята с сицеваго (такового) коня недостойного таковыя высокия цены'. Похоже прав с самого начала и наречие само въедается в мозг.
Оно и к лучшему. Обдумывать каждое слово и постоянно опасаться ляпнуть неизвестное окружающим или вызывающее удивление достаточно сложно. А сейчас я невольно подстраивался под людей и никаких неудобств не испытывал. Все ясно и отсутствуют затруднения. 'И ведательно есть: коликиим купец проторговался?'.
Вот здесь могла быть засада. Как бы попутно нечто не испарилось из памяти, замещаемое новым. Как только появится время необходимо продолжить записывать все подряд про будущее. А пока делу время - Магницкий не в пример стихотворцам оказался зело полезным. Куча полезных и практических сведений. Способы определения высоты стен, глубины колодцев, расчет зубчатых колес, так чтобы числу оборотов одного соответствовало число оборотов другого и многое другое.
Целый раздел относился к морским премудростям. Я снова пока за рыбой не собирался и углубляться не стал. Необходимость и умение счисления положения меридиана, широты местонахождения точек восхода и захода, вычисления наивысшей высоты прилива оценил. Как и прилагавшиеся таблицы с таблицами, содержащими важнейшие данные о навигации. Очень полезное дело свершил автор.
- Вирши ишо сочиняю, - показывая смущение и чуть не шаркая ножкой, кидаю дополнительный шар.
- И?
- Токмо на простонародном языке. Эти... куриозные стихи, в форме чаши или креста, аль специально мутные со множеством взаимно противоречащих смыслов душе обычного человека не волнительны.
- А нужна ли известность средь не понимающих литературу?
- А поэзия вагантов? - возражаю. И сходу, не давая опомниться на немецком: 'В чужедальней стороне, на чужой планете, предстоит учиться мне в университете'.
Кто-то думает, что это русская песня? Два раза! Перевод. Прощание со Швабией называется. Прямо в тексте присутствует: 'Прости-прощай, разлюбезный швабский край!'. В русском изложении это место отсутствует. И не оно одно.
Уж вагантов в интернате мне в голову много напихали, исключая похабные стишата. Их я уже сам находил. Правда использовать, выдавая за собственные не выйдет. Иностранцы признают. Слишком известные вещи. Зато в качестве примера моей образованности сойдет.
- Стих любому до сердца дойти должон иначе бессмысленное баловство и ненужность.
- Ну исполни, - разрешает. - Свое.
Я выдал в очередной раз 'Стрекозу и муравья'. Реакции не последовало. О чем это говорит? Заходим с другого направления.
- А вот еще:
'Была та смутная пора', - продекламировал, - 'Когда Россия молодая,
В бореньях силы напрягая,
Мужала с гением Петра', - и вплоть до ужасного замысла Мазепы без остановки.
- А дальше? - возжаждал Тарас Петрович, поливая медом слегка приунывшую с первого облома душу.
- Не придумалось ишо, - грустно отказываюсь.
Подействовало. Все ж не зря я Пушкина уважаю. Классно писал. Только надо нечто и про запас иметь. Моя внутренняя библиотека имеет окончание и нефиг разбрасываться сокровищами за просто так. Все хорошо в меру.
- В процессе.
Он странно всхлипнул, похоже в очередной раз употребил не подходящее для мужика слово и ударил с неожиданной стороны.
- Так зачем тебе учиться?
Очень хороший вопрос. А еще правильней чему именно? Я ж не могу сказать, чтоб получить диплом и легализацию.
- Нешто нечему? - делаю удивленные глаза, спрашиваю. - Я много не знаю, а здесь люди ученые и, - хитро улыбнулся, - вифлиотека должна иметься. Читать с вниманием и польза грянет агромадная. Галилея, Вобана и Декарта мечтаю в руках держать и не упуская ни словечка изучить.
Имена я назвал из тех, что уверен - уже жили. С Галилеем все ясно, Вобан писал о военном деле и фортификациях, сиречь оборонительные сооружения и крепости. А Декарт философ. Конкретно он меня меньше всего интересовал, я в этих высокодуховных материях ни в зуб ногой, просто фамилия на слуху.
- Пойдем, - сказал он после паузы. - И ректор спросит, отвечай поповский сын.
- А? - это натурально неожиданность. А в чем смысл?
Видимо он понял, что требуется пояснения, хотя вслух и не попытался удивляться.
- Указом от 7 июня 1728 года сказано следующее: 'Обретающихся в московской Славяно Греко Латинской Академии помещиков людей и крестьянских детей, также непонятных и злонравных от помянутой школы отрешить и впредь таковых не принимать'.
Пашпорт при подобном раскладе лучше не демонстрировать. Недолго и кнутом словить.
- Ректор академии Герман Копцевич бил тревогу и просил Синод отменить ограничительные правила, так как 'число учеников во всей Академии зело умалилося и учения распространение пресекается'. Ему отказали.
- А как же...
- Вот и помалкивай, - резко сказал он. - Попы и дьяконы не любят отдавать сыновей в школы. Для рукоположения достаточно славянской грамоты. Здесь на многое глаза закрывают. Главное не болтай лишнего. Ты ж вроде парень разумный.
- Да Тарас Петрович, - говорю с благодарностью. Похоже он человек неплохой. Я б тут же прокололся на происхождении и вылетел пробкой на улицу. А так имею хороший шанс на вживание.
В коридоре было темно. Маленькие, квадратные окна врезаны в очень толстые стены. Света они почти не пропускали, будучи ко всему изрядно грязными. Стены в подозрительных пятнах. Пол посыпан песком, неприятно скрипящим под ногами и прячущим в себе мусор. После короткого мозгового штурма я кажется нашел верный ответ. Это так спасаются от грязи, приносимой с улицы на ногах. Снег тает и образует лужи. А здесь он впитывается. Странный способ. Неужели не проще веником и порожком почистить обувь?
С обслуживающим персоналом здесь швах. Уборкой не занимаются. Интересно как насчет кормежки и койки. Дортуар, сиречь общежитие для учеников постигающих науки нормальное дело в средневековье. Или сейчас уже новое время? Пошто я не учил нормально историю?!