Излагая добытые мною сведения о млекопитающих усурийской долины, о их географическом распространении, образе жизни, значении в быту туземцев и пр., я преимущественно старался о том, чтобы сообщить все, даже и не вполне доказанные факты, которые только мне удалось собрать. О более полной научной разработке материалов я заботился гораздо менее, потому что главная, и во многих отношениях даже единственная цель предлагаемых заметок — указать будущим путешественникам на что нужно и возможно обратить внимание, что следует еще дополнить и что должно поверить. Требовать от этой части моего труда чего-либо значительно большего было бы едва ли справедливо. Если не каждый образованный человек, то, наверно, каждый знаток дела и, особенно, каждый, кому случалось путешествовать в таких негостеприимных странах, как усурийский край, поймет, что я, при всем желании сделать многое, должен был довольствоваться малым. Путешествие, совершенное в 3 1/2 месяца, при обстоятельствах не всегда благоприятных, не могло дать очень богатых результатов и, конечно, не могло доставить достаточных материалов для полной фауны такого обширного пространства земли, как долина Усури. А что обстоятельства действительно мне не благоприятствовали, это я легко могу доказать, рассмотрев некоторые из условий, от которых весьма много зависит успех в собирании и изучении млекопитающих усурийского края, но которыми я именно не мог воспользоваться.

В усурийской стране зима есть лучшее время для собирания звериных шкур и скелетов, для расспрашивания местных жителей об образе жизни и распространении млекопитающих и, наконец, для собственных наблюдений над этими животными. Охотою здесь занимаются преимущественно ходзены и орочи, китайцы же редко посвящают свое время этому промыслу. А так как орочи живут здесь только на некоторых из правых притоков Усури, то, собственно на этой реке, наибольшее количество подробных и точных сведений о зверях путешественник может получить от ходзенов. Но ходзены — племя полукочевое. Летом и осенью они большею частью живут не в постоянных своих жилищах, а в легких берестяных юртах, разбросанных по берегам реки около тех мест, где много рыбы, ловлею которой они тогда занимаются для удовлетворения своих ежедневных нужд и для изготовления запасов на зиму. Разбросанность юрт уже много мешает путешественнику, который хочет разузнать у ходзенов о предметах, его интересующих; но еще более мешает ему то, что они в это время мало остаются на берегу, а большею частью разъезжают на лодках по реке и так бывают заняты рыболовством, что весьма неохотно отвечают на вопросы путешественника. Незадолго перед замерзанием реки рыбная ловля прекращается, ходзены переселяются в зимние жилища и там начинают приготовляться к охоте в горах, приводить в исправность самострельные западни, ружья и пр. Эти занятия удерживают их дома, и в это время, также как и в течение всей зимы, путешественнику очень легко заставить их разговориться посредством самых незначительных подарков, и таким образом он может узнать от них много интересного о млекопитающих, особенно о тех, за которыми они охотятся. Если есть желание сопутствовать охотникам, когда они отправляются с первым снегом в горы и провести с ними время промысла, то и это легко исполнить. И такое путешествие, наверно, может доставить много интересных предметов для мастологической коллекции и богатый запас наблюдений над млекопитающими. Покуда охотники занимаются своим промыслом, от них легко достать убитых животных, с полною шкуркою и скелетом; тогда как в другое время у местных жителей можно найти только шкуры, да и то вытянутые, негодные ни для зоографических измерений, ни для приготовления чучел. Сверх того, в западни, расставленные охотниками на пушных зверей, попадаются иногда млекопитающие, которые для туземцев не имеют никакой цены, а для зоолога могут быть важным приобретением. Эти звери бросаются сейчас же, как негодные, так что их нельзя получить иначе, как от самых охотников на месте охоты, но зато таким образом их достать очень легко.

Зимний покров земли дает путешественнику возможность и полное удобство сделать много интересных наблюдений над образом жизни и нравами млекопитающих: рассматривая следы зверей, отпечатавшиеся на снегу, опытный наблюдатель может без большого труда основательно изучить многие черты звериной жизни, с которыми в другое время, когда снегу нет, весьма трудно и частью даже невозможно вполне ознакомиться.

Около средины зимы наступает время, весьма важное для собирателя мастологической коллекции: охотники возвращаются тогда из гор и немедленно затем отдают китайским торговцам почти все добытые шкурки, как ходячую монету, частью в уплату старых долгов, частью за вновь приобретаемые съестные припасы и другие товары. В это время можно достать у китайских торговцев много интересного; нужно только торопиться, потому что, скупив шкурки, они скоро отправляют почти весь этот товар в города, стоящие на Сунгари, и когда это сделано, путешественник уже не найдет у них почти ничего замечательного до окончания охоты следующего года.

Таковы главные условия, действуя при которых, путешественник может сделать для мастологии усурийской страны гораздо более, чем сделал я, путешествовавший при совершенно других обстоятельствах. Но успешности моих работ по этой части мешали еще многие причины другого рода, вредного действия которых едва ли удастся избежать и другим путешественникам, при каких бы условиях не пришлось им путешествовать. Вовсе не говоря здесь о тех из этих причин, которые имели большое влияние не на одно собирание и изучение зверей и потому рассмотрены уже в общем введении к моей книге, я укажу только одно обстоятельство, которое значительно затрудняет добывание звериных шкур в усурийской стране. Китайцы охотно покупают и очень высоко ценят меха некоторых зверей. Оттого и путешественник, если ему приходится покупать шкурки этих зверей у туземцев или китайских торговцев, должен платить весьма дорого. И эта дороговизна тем тягостнее, что платежи он должен производить непременно звонкою монетой; по крайней мере, когда я находился в усурийском крае, как-либо иначе вознаграждать тамошних туземцев и китайских торговцев за продаваемые шкурки было чрезвычайно невыгодно.

 

I. CARNIVORA.

1) Ursus arctos L. Медведь бурый.

У ходзенов: на́-мафа (т. е. земной медведь; медведь, живущий на земле) или на́нинги;

самец: са́гдзирма;

самка: дза́инг.

У манджуров: нажинь и лэфу.

У китайцев: ма-то́за.

У орочей: сонгго(?).

Я находил этих медведей по всему течению Усури, которое мне удалось проехать, также на Сунгачи и около озера Кенгка; везде они попадались очень часто. Что они также обыкновенны и на реках Даубихе и Сандуху, дающих начало Усури, это я узнал от туземцев, которые нередко убивают их там. Хотя бурый медведь живет, по крайней мере в амурском крае, преимущественно в гористых местностях, заросших лесом, однако на Усури он довольно часто попадается и на луговых степях, усеянных лиственными рощами. Причина этого весьма проста: около Усури луговые степи не растягиваются, как по берегам Амура, на большие расстояния, а, напротив того, часто перемежаются с отрогами горных хребтов, которые проходят невдалеке от реки. Особенно это справедливо относительно правого берега Усури, где медведи везде очень обыкновенны и где туземцы, несмотря на страх, который внушают им эти звери, довольно часто убивают их. Доказательством последнего служат медвежьи шкуры и черепа, которые нередко случается видеть у туземцев; черепа имеют здесь значение трофеев, напоминающих прежние охоты, и иногда сохраняются в зимних жилищах, а иногда торчат, надетые на сучья деревьев, в лесах, поблизости этих жилищ. Я часто видал также в лесах, в высокой траве, перекрещивающиеся во всех возможных направлениях свежеутоптанные медвежьи тропинки, которые, как известно, легко узнать. Хотя бурый медведь по природе своей приурочен отыскивать пищу в лесах, однако же позднею осенью он, по-видимому, приближается к реке, куда, вероятно, привлекает его поспевающий к этому времени виноград; по крайней мере тогда нередко случается находить на берегах Усури места, где зверь пировал, безжалостно ломая виноградные лозы. Тогда же он нередко переправляется вплавь с одного берега на другой. В это время идет и кэта (Salmo lagocephalus); но не она причиною, что медведь приближается к реке и плавает по ней: рыба эта, конечно, довольно обыкновенна в Усури, но все-таки она идет здесь далеко не такими огромными стадами, как в Камчатке, и потому эти передвижения медведей должны происходить от каких-либо других обстоятельств, которые нам в настоящее время еще неизвестны. Как бы то ни было, переправы этих зверей весьма выгодны для туземных охотников: напав на животное, когда оно плывет через реку, охотник уже уверен, что оно от него не уйдет. Тут между ними начинается борьба: вооруженный небольшим копьем, туземец подъезжает к медведю на берестянке и начинает колоть его своим оружием; после каждого удара зверь бросается на своего противника, утлый челнок которого ему ничего не стоить опрокинуть, но тот всякий раз быстро и ловко увертывается от этой опасности, несколькими ударами весел отгоняя свою легкую лодочку от разъяренного животного, и затем снова подъезжает к зверю, чтобы нанести новый удар. Раны, наносимые верною рукою охотника, скоро начинают оказывать свое действие: медведь более и более ослабевает от потери крови, движения его делаются более и более неверными. Наконец, животное издыхает, и торжествующий охотник вытаскивает его на берег. Эта охота весьма нравится туземцам, которые извлекают из убитых медведей много пользы; мясо и жир, очень вкусные, употребляются в пищу, шкуры идут на удовлетворение многих нужд в домашнем хозяйстве и, наконец, желчь составляет предмет выгодного торга с китайцами, которые платят за нее довольно дорого. Эта желчь весьма употребительна в китайской медицине: как внутреннее средство, она дается, распущенная в воде, небольшими приемами, в лихорадочных припадках и в болезнях груди, в которых, по мнению китайцев, весьма полезна; как наружное лекарство она употребляется против нарывов и вередов. Самый большой пузырь, весящий около 4 янгов, ценится китайцами, на месте, в 2–3 собольи шкурки, а в городах на Сунгари за каждый янг желчи платят 1,000—1,500 джеха. У туземцев ходзенской расы шаманы, занимающиеся и врачеванием телесных недугов своих соплеменников, по-видимому, также употребляют желчь и жир медведя как лекарство, и в медицине их эти два вещества играют, кажется, весьма важную роль.

Употребление в пищу медвежьего мяса сопровождается у ходзенов усурийской долины некоторыми суеверными обрядами. Впрочем, здесь медведь далеко не играет такой важной роли в религиозных воззрениях и обрядах жителей, как у живущих по Амуру гиляков, мангунов и ближайших к ходзенам по племенному сродству гольдиев. У этих приамурских народов медведей, как известно, держат в маленьких загородках, где их выкармливают для особенных медвежьих празднеств, в которых эти животные играют важную роль; в селениях, лежащих по берегам Усури, весьма редко случается видеть живых медведей, да и тех держат здесь только для того, чтобы при случае сбыть их за выгодную цену покупателям из сейчас упомянутых приамурских племен.

Что касается до расы, к которой относятся бурые медведи усурийской долины, то об этом предмете я не буду говорить; желающие найдут все необходимые о нем сведения у г. Шренка. Здесь же мне остается только сказать о некоторых зоографических особенностях этих зверей.

Бурые медведи усурийской долины по большей части отличаются огромною величиною, что подтверждают также виденные мною черепа и шкуры необыкновенно значительных размеров. Цвет этих зверей довольно разнообразен: они попадались различных мастей от темно-бурой до весьма светлой палево-бурой. Звери последней масти особенно замечательны: это именно те белые медведи страшной величины, о которых мне говорили во многих частях усурийской долины, особенно около озеро Кенгка, и которых случалось иногда видеть русским поселенцам и казакам.

2) Ursus Thibetanus (?) Cuv. Медведь тибетский.

У ходзенов: гойдзирма или гойдимар, также мо́-мафа (т. е. древесный медведь; медведь, живущий на деревьях) или мо́-ноко.

У манджуров: модзихянь и модзисянь.

У китайцев: гау-то́за.

Маленькие медвежьи шкуры с черным волосом, которые часто случается видеть у туземцев амурского края, принимались прежними путешественниками за шкуры одной из разностей бурого медведя (U. arctos var. collaris). Однако же многочисленные сведения, собранные мною на месте, заставляют думать, что эти меха доставляются тибетским медведем, и шкура, которую я привез с собою, вполне подтверждает это предположение: она по всем признакам принадлежит U. Thibetanus. Только недостаток черепа не позволяет считать вопрос окончательно решенным, что и заставило меня поставить вопросительный знак подле латинского видового названия в заголовке этой статьи. Медведь, о котором идет речь, водится в усурийской стране, где туземцы также считают его и в видовом отношении, и по образу жизни совершенно отличным от бурого. Название древесного медведя (мо́-мафа) этот зверь получил, по словам местных жителей, оттого, что влезает на деревья гораздо чаще, чем обыкновенный, и для зимнего сна забирается в дупла древесных стволов. Главную его пищу составляют, по рассказам туземных охотников, кедровые орехи и ягоды. Те же охотники говорили мне, что этот медведь не свиреп и что, при нападении на него, он никогда не становится на задние лапы и не душит своего противника, как бурый медведь, а только кусается и царапается. Живые древесные медведи ценятся у ходзенов гораздо ниже, чем живые же бурые; это происходит оттого, что первые никогда не употребляются гиляками, мангунами и гольдиями для медвежьих празднеств. Шкуры обоих видов продаются китайским торговцам по одному янгу за штуку, а если очень велики, то по полтора янга.

Что касается распространения древесного медведя, то туземцы говорили мне, что он гораздо чаще встречается на правом берегу Усури, чем на левом. Причина этого заключается в том, что по правую сторону Усури местность гораздо более гориста и богата лесами, чем по левую, где горные цепи большею частью идут вдалеке от реки. К самой реке древесный медведь, по словам туземцев, никогда не подходит, что весьма замечательно, как особенность в образе жизни, отличающая животных этого вида от бурых медведей.

3) Meles Taxus Schreb. var. amurensis Schrenck. Барсук обыкновенный.

У ходзенов: при устье Усури: доро́; при среднем течении Усури: доро́ и дорко́; взрослый самец: ахада́.

У манджуров: дорго́нь.

У китайцев: енг-дзуйза.

Из наблюдений прежних путешественников известно уже, что барсук встречается по всему Амуру и по Усури от устья ее до впадения Нора. Собственные мои исследования только заставляют отодвинуть еще далее к югу экваториальную границу распространения этого зверя. Все пространство усурийской долины, которое я проехал, богато местностями, где барсуку привольно жить и вырывать свои норы. Таковы, например, поросшие деревьями холмы на луговых степях, холмы, почва которых большею частью весьма рыхла и состоит иногда из песка, а иногда — из чернозема. Отлогие скаты гор и скалистые выступы боков долины, по-видимому, не менее удобны для барсука; по крайней мере он часто живет в этих местностях: так например, местные жители говорили мне, что и сам он, и его норы очень часто попадаются на мысе Кырма, который вдается в Амур из левого берега Усури, в Хёхцырских горах и на мысе Каланг, находящемся около устья реки Нора. На мысе Уанг-бобоза я сам нашел много барсучьих нор, которые были вырыты в рыхлом черноземе, наполняющем расселины утесов; свежие следы показывали, что это не были старые, уже покинутые жилища, а западни, расставленные около нор, служили доказательством, что местные жители ловят барсуков. Далее к югу я встречал этих зверей на луговых степях около Сунгачи и, наконец, находил их на самом южном пункте, которого достиг в это путешествие, у северного края озера Кенгка. В последней местности они были очень многочисленны, и это весьма естественно, потому что северный берег озера, песчаный, возвышающийся в виде вала, чрезвычайно удобен для рытья их нор. Туземцы с верховьев Усури говорили мне, что барсук водится также на Даубихе и Сандуху и что по верхнему течению этих двух рек он встречается реже, чем около других частей. Последнее обстоятельство по всей вероятности обусловливается преимущественно горным характером страны около верховьев Даубихи и Сандуху. Что барсук водится и к югу от этих двух рек и от озера Кенгка, это я узнал от живущих на Усури китайцев, которые не раз говорили мне, что он встречается в окрестностях городов Гирин и Хун-Чун.

В домашнем быту туземцев этот зверь не играет особенно важной роли. По большей части они убивают его только тогда, когда собака случайно выследит его и сделает над ним стойку; западни же на барсуков они ставят только там, где этих зверей очень много. Из барсучьих шкур туземцы делают себе ягташи и особенного рода одежды, вроде передника, которые надеваются при рыбной ловле и при охоте. Мясо барсуков они едят, и довольно охотно, а жиром смазывают кожаные вещи.

4) Mustela zibellina L. Соболь.

У ходзенов: сёфа́; самец: аке́, а самка: уыр.

У манджуров: сэкэ.

У китайцев: деаупи́ или деауфи́.

У орочей: ньёхо́ (?).

Соболь, как известно, держится преимущественно в местностях гористых, поросших хвойным лесом, и распространение его в долине Усури находится, по-видимому, в теснейшей связи с расположением местностей, представляющих эти два условия. Действительно, около устья Усури он попадается довольно часто у самой реки, в поросших хвойным лесом горах Хёхцырских; далее же вверх по течению он держится в некотором расстоянии от русла, на соседних горных хребтах, и только у верховьев Усури опять приближается, вместе с горами, к реке. Сообразно с этим, и туземцы усурийской долины, промышляя соболей, удаляются от реки более или менее, смотря по тому, у какой части Усури живут. При этом охотники иногда следуют по маленьким речкам, впадающим в Усури, и достигают до их истоков, а иногда просто углубляются в соседние с Усури горы. Так, туземцы, живущие около низовьев Усури, посещают Хёхцырские горы, источники реки Хи и реку Хаута; ходзены, населяющие окрестности Ауа, промышляют в горах Танхе, в которых соболей везде очень много. От устья Усури до реки Нора промысел этот производится только на правом берегу, потому что на левом, здесь также, как и около Нора (на мысе Каланг), соболей вовсе нет. За устьем последней реки, по среднему течению Усури, где и на левом берегу появляются уже горные цепи, поросшие хвойным лесом, соболь встречается по обеим сторонам, и туземцы, живущие в местности Бикин, добывают его иногда на правом берегу, в горах Сумур, а иногда на левом, в горах Иктыр и Сиада-дынгза. Далее вверх по Усури он встречается довольно часто и, притом, недалеко от реки на левом берегу, в горах Кирки, Кынг-хада, Дума и Дузхеле, за этими горами он скоро исчезает на приречном пространстве земли, потому что здесь место гор заступают луговые степи, которые начинаются уже около реки Мурени и тянутся до озера Кенгка. По мере приближения к устью реки Имы, горы более и более удаляются от Усури, так что жители Бихарке принуждены уже ходить на охоту в горы Сахале и Джаками, которые едва виднеются от них на горизонте; зато в этих горах они обыкновенно находят богатую добычу. От Бихарке до устья Дамгу тянется луговая степь, края которой, если смотреть на нее с Усури, теряются на горизонте; только от устья Дамгу виднеется здесь, по направлению к ЮВ, гора Да-хуанг-дынгза, весьма богатая пушными зверями и потому весьма охотно посещаемая местными жителями. При верхнем течении Усури соболь опять встречается около русла, в горах, которые тут проходят. На реках Даубихе и Сандуху, он, как мне говорили, принадлежит еще к числу зверей весьма обыкновенных. Что южная граница его отечества проходить не здесь, а где-нибудь ближе к экватору, это я узнал от китайцев, которые говорили мне, что соболи водятся в долине реки Суйфуна и по берегам северных притоков реки Тюмена, где живут в горах, поросших хвойным лесом. Таким образом, распространение соболя идет, по-видимому, рука об руку с распространением хвойных лесов, обстоятельство, которым, без сомнения, надо объяснять и тот факт, что южная граница этого вида опускается на азиатском материке, как это мы должны принять, зная, что Темминг не упоминает о соболе в числе зверей, свойственных Японии.

Достоинство соболей, добываемых в приусурийской стране, различно, смотря по местностям. Рассмотрев большое число шкурок, я считаю возможным поставить за общее правило, что соболи становятся тем хуже, чем более мы подвигаемся по Усури от северного полюса к экватору. Шкурки, добытые в Хёхцырских горах, на реке Хи и в хребте Танхе́ были средней доброты и не уступали тем, которые добываются по берегам Амура ниже устья Усури. Около устья Дамгу я видел у одного китайца большое число соболей, которые были добыты в области источников Усури; они почти все отличались весьма светлым бурым цветом, однако же, все-таки, были далеко не так светлы, как описывает г. Шренк шкурки с острова Сахалина. Кроме того, охотники утвердительно и единогласно говорили мне, что в местностях, лежащих по левую сторону от Усури эти звери гораздо светлее, чем на гористой полосе правого берега, где они, притом, встречаются и в большем числе. Последнее обстоятельство легко объясняется тем, что в стране между Усури и морем высокие горы обусловливают более суровый климат и более северный характер растительности.

Китайцы уже с незапамятных времен считают Манджурию настоящею страною соболей, и даже имеют поговорку, которая гласит, что Небо даровало этой части срединного государства три сокровища: жень-шень, соболя и траву ула. В этом случае они особенно имеют в виду усурийский бассейн; по крайней мере относительно жень-шеня нельзя иначе думать, так как он нигде более не встречается; да и о соболе можно сказать почти то же, потому что он здесь весьма обыкновенен. Богатство усурийского края соболями, конечно, находится в теснейшей зависимости от орографических условий и растительности этой страны; может быть, оно обусловливается и еще какими-нибудь неизвестными нам причинами, но, во всяком случае, одним из главных его оснований должно признать то, что промышленников здесь весьма мало, сравнительно с пространством земли, и что они добывают соболей весьма несовершенным способом. Но, по всей вероятности, обстоятельства скоро изменятся: русские поселенцы деятельно примутся за этот промысел, и число соболей быстро уменьшится. Эти новые промышленники, конечно, не ограничатся туземными приемами охоты, но станут охотиться и с собаками, по обыкновенному способу сибирских охотников; последний род охоты, как известно, состоит в том, что собака выслеживает соболя и загоняет его на дерево, где уже охотник его убивает; а такой способ добывания, конечно, и более истребителен, и более пугает соболей, чем способ, употребляемый туземцами.

Подобно приамурским племенам, и туземцы усурийской долины платят китайскому правительству ежегодную дань собольими шкурками. Китайские чиновники, живущие при устье реки Имы, часто делают поездки вверх и вниз по Усури для сбора этой дани, причем, обыкновенно, не обходится без притеснений и незаконных поборов в пользу собственного кармана собирателей. Со времени последних русских завоеваний в амурском крае он часто посещается иркутскими и забайкальскими купцами и другими путешественниками-торговцами, которые все занимаются здесь преимущественно вымениванием от туземцев соболей. Вследствие такого постоянного запроса, соболи уже в это короткое время (6 лет) успели значительно подняться в цене. В первые годы русского владычества на Амуре почти всякий путешественник привозил из амурского края значительное количество соболей, полученных от туземцев в обмен за несколько аршин какой-нибудь ткани или даже за медные пуговки, кольца и тому подобные мелочи; теперь же здесь приходится уже платить от 3–5 рублей серебром за шкурку, притом непременно серебряною монетою, и эта цена, без сомнения, будет возрастать с каждым годом.

В быту ходзенов соболь играет весьма важную роль как пушной зверь, составляющий главный источник их благосостояния. Возвратясь домой с промысла, ходзен отправляется к своим «друзьям», китайским торговцам, и отдает им добытые шкурки, как ходячую монету или в уплату старых долгов, или за новые покупки; а так как эти друзья доставляют ему необходимые для него и для его семьи в течение всего года жизненные припасы и другие товары, то чем удачнее был промысел, тем на более долгое время обеспечивается благосостояние ходзена.

Промышлять соболей начинают с первым снегом, следовательно, на Усури около начала ноября. В это время промышленники покидают свои жилища и отправляются ставить свои самострельные западни в тех местах, где больше найдут соболиных следов. Охота обыкновенно продолжается около двух месяцев, и если она идет удачно, то каждый промышленник добывает в течение этого времени до 50 шкурок. Иногда добыча бывает и гораздо менее богата: случается, что туземец приносит домой около 20 штук; но это число можно уже принять за minimum. Одну из причин, мешающих иногда успеху, составляют глубокие снега, которые затрудняют самое производство промысла. Нередко также надежды охотников на удачный промысел разрушаются переходами соболей с одного места на другое. Эти переходы, очень хорошо известные туземцам, от которых я и узнал о них, находятся в тесной связи с переселениями белок, бурундуков, мышей и других грызунов, которые составляют главную пищу соболей.

5) Mustela sibirica Pall. Колонок.

У ходзенов, около низовьев Усури: цольци́ и цольцоэ; у них же, около верховьев Усури: чольци.

У манджуров: солохи́.

У китайцев: хонгшо-ля́нгза и хуанг-ши́нза.

Я много расспрашивал туземцев об этом северном виде куньего рода, и они сообщили мне, что он водится по всей Усури, за исключением только обширных луговых степей (около озера Кенгка и около Мурени), и везде попадается довольно часто; зимою колонок, по словам местных жителей, показывается и на луговых степях, вероятно, для того, чтобы ловить здесь мышей и других маленьких грызунов. Этот зверек не составляет для туземцев предмета особенного промысла, хотя китайцы, торгующие с ними в усурийской долине и покупают колонковые шкурки весьма охотно. Впрочем, они довольно часто попадаются у китайских торговцев между другими пушными товарами оттого, что колонки нередко делаются жертвами тех западней, которые ставятся на соболя. В домашнем быту туземцев шкурки этого вида имеют весьма небольшое значение. Китайские же торговцы доставляют их в Гирин, где они, говорят, продаются за хорошую цену. Но особенно спрашивается этот товар в китайском городе Ше-янь, где платят по 500 джеха за шкурку. На Усури с меня брали 50–80 копеек серебром за шкурку.

6) Mustela erminea L. Горностай.

У ходзенов около устья Усури: джели́.

У китайцев: йиньшу.

Хотя горностай известен обитателям всей усурийской долины, однако же все собранные мною на месте сведения делают весьма вероятным, что южная граница его распространения проходит через эту часть Манджурии. При устье Усури местные жители говорили мне, что он встречается у них нередко. По мере же приближения к экватору он становится все реже и реже; некоторые из ходзенов, ежегодно охотящихся у источников Усури, говорили мне, что им почти никогда не случалось видеть там горностая, и это заставляет думать, что горы Сихота-алин составляют южную его границу, тем более, что и по всему верхнему течению Усури этого зверя уже не промышляют.

7) Mustela vulgaris Briss. Ласка обыкновенная.

О том, что ласка водится в амурском крае, мы до сих пор знали только по экземпляру, который был добыт при устье Амура и описан г. Шренком.

Одно неделимое, найденное мною при Сунгачи, заставляет расширить область этого вида приблизительно до 45°30′ с. ш. Шкурка этого неделимого, которую я привез с собою, имеет летнюю шерсть и во всех отношениях сходна с амурскою шкуркою, описанною г. Шренком. Ласка, кажется, уже весьма редка в усурийской долине и мало известна жителям: туземцы, которым я показывал свой экземпляр, называли зверька — джелики, а это название показывает, что они или вовсе не отличают ласку от горностая, или же считают ее детенышем последнего.

8) Mustela flavigula Bodd. Непальская куница.

М. Hardwicki. Horsfield, Zoolog. journ. IV, 239, tab. 8. — Sal. Müller Verhdl. need Bezitt. I, 30.

Viverra quadricolor. Schaw. gen. zool. I, b, 429. — Pennant Quadrup. II, 52.

Mustela Henrici. Westermann, Bijdr. Dierk. 13.

У ходзенов: харса́.

У манджуров: харса́.

У китайцев: ми-гау́за.

Этот зверь представляет весьма интересное явление в фауне усурийской долины, потому что до сих пор был находим только на Яве, Суматре, и в лесистых горах Непала. Я узнал о нем в первый раз от туземцев, которые называли его вышеприведенным именем; а впоследствии купил у них и шкурки, которые привез в Петербург. Эти шкурки можно принять с первого взгляда за принадлежащие особенному виду, потому что они довольно отличны и по цвету, и по расположению красок от непальского экземпляра, хранящегося в зоологическом музее Императорской Академии Наук; но более внимательное сравнение их убедило меня, что это не более, как географическая разность. Последнее тем вероятнее, что и в настоящем своем отечестве, т. е. во внутренней Азии, непальская куница принадлежит к числу форм, значительно изменяющихся. В этой стране найдены две разности, различающаяся окраской — одна более темная, другая более светлая. У первой разности: верхняя поверхность головы и шеи, задняя часть туловища, так же, как конечности и хвост, черные с лоском; спина и брюхо однообразно бурые; нижняя челюсть чисто белая, задняя часть нижней поверхности шеи — светло-желтая, а передняя иногда светло-желтая, иногда оранжевая, иногда же оранжево-бурая. Вторая, более светлая, разность отличается от первой чернобурым цветом в окраске головы, шеи, ног, затылка и хвоста; сверх того, у второй разности туловище сверху и снизу и передняя поверхность шеи песчано-желтые; нижняя челюсть у ней белая, также как и у предыдущей.

Так как этот вид хотя и давно известен, но еще недостаточно изучен, и так как, притом, привезенные мною из усурийской долины экземпляры представляют некоторые заметные (хотя и не существенные в отношении видового сродства) отличия от непальских куниц, — то я считаю не лишним подробно описать здесь одну из моих шкурок. Эта шкурка снята с взрослого животного, имевшего вполне развитую зимнюю одежду и добытого в горах Кирки. Вот ее описание:

Конец морды, переносье и лоб темно-бурые. Две полоски такого же цвета тянутся от лба над ушами и переходят на верхнюю поверхность шеи; они идут параллельно одна с другой и резко ограничивают желтый цвет нижней поверхности шеи. Гортань белая и ограничена узкою полосою, лежащею на щечной части головы; эта полоса светлее, чем лоб, переносье и конец морды, и волосы ее имеют желтые кончики. Щетины на конце морды черные, а щетины, сидящие на гортани, белые. Уши снаружи такого же цвета, как и верхняя часть головы, внутри несколько светлее, а по краям светло-бурые, коротко-волосистые. Нижняя поверхность шеи светлая, оранжево-желтая, с пуховыми волосами того же цвета, и эта окраска продолжается в промежуток между передними ногами. В промежутке между ушами, следовательно на затылке, темно-бурые волоса ости окрашены, только на самых кончиках, желтым цветом; на верхней части шеи эти желтые части волос становятся все больше и больше, и оттого здесь образуется слабовыраженная долевая полоса, которая ограничена с боков двумя вышеупомянутыми, параллельными одна с другой, полосками. По мере приближения к лопаткам, желтый цвет все более и более распространяется по волосам ости, от вершины к основанию каждого волоса, и, наконец, на лопаточной части хребта эти волосы сохраняют бурый цвет только на нижних своих половинах; верхние же их половины желты, отчего и спина в этом месте имеет уже желтый цвет, который, впрочем, здесь гораздо темнее, чем на нижней поверхности шеи. Пуховые волоса здесь также желто-бурые, но светлее. Рассматривая волоса ости от лопаток к хвосту, мы замечаем, что густой желтый цвет постепенно переходит в бурый и, наконец, эти волоса являются уже темно-бурыми, только с более светлыми, лоснистыми кончиками. Вследствие этого, мы находим на хребте, хотя и несколько расплывающуюся, но все-таки явственную полосу, которая тянется от средины спины до основания хвоста. Пуховые волоса на пространстве, занимаемом этою полосою, грязно-серые и темнее, чем на других частях спины. Волоса ости на задней половине спины имеют 38 милл. длины, а на пространстве между лопатками — 35 милл. — Нижняя часть туловища, как под мышками и в пахах, так и вдоль всего брюха и около заднепроходного отверстия, окрашена в грязный желтовато-белый цвет. — Задняя поверхность и концы передних конечностей бурые; передняя же и верхняя их части окрашены цветом нижней поверхности шеи, т. е. оранжево-бурым, который, однако же, постепенно переходит в предыдущий, темно-бурый, оттого, что бурый цвет оснований остевых волос делается преобладающим. У задних конечностей верхняя часть до самого коленного сгиба светло-бурая и притом все пространство ее представляет мелкие черточки, происходящие оттого, что здесь некоторые из остевых волос на концах желтоваты; ступни и вообще все остальные части задних конечностей темно-бурые, коротко-волосистые; ногти белые. — На хвосте волоса ости черно-бурые, а пуховые бурые; длина хвоста без волос, составляющих его конец, равняется 360 милл., а длина этих конечных волос — 100 милл.

Если мы теперь сравним описанный сейчас экземпляр с двумя разностями, о которых было говорено выше, то убедимся, что он не может быть отнесен ни к той, ни к другой: в некоторых отношениях он сходен с темною разностью, тогда как в других — приближается к светлой. Потому я считаю справедливым признать зверя, шкурка которого только что описана, за особенную разность непальской куницы, достигающую полярного предела этого вида в усурийской стране. А так как эта новая разность идет к северу далее всех других, то ее можно назвать, как весьма удачно предложил г. Радде, var. y. borealis.

Мне остается еще описать две другие шкурки, которые я достал около устья Нора. Это тоже зимние шкурки, но не взрослых еще животных и, в некоторых отношениях, отличные от описанной уже шкурки взрослого зверя. Главное отличие заключается в том, что желтый цвет в первых двух шкурках не так ярок, а белый не так чист, как в последней. Напротив, цвет задней части спины у молодых животных темнее, чем у взрослого; отчего у первых полоса, находящаяся на хребте перед хвостом, выступает гораздо явственнее. Кроме этих особенностей, я не нашел никаких различий между всеми тремя шкурками, ни в расположены цветов, ни в самых цветах.

О распространении этой, столь интересной, южной формы в усурийской речной области я могу сообщить здесь следующее:

Куница, о которой я здесь говорю, водится еще в Хёхцырских горах; но и здесь она уже весьма редка, а если ее удавалось кому-либо встречать к северу отсюда, в соседних горах левого берега Амура, то это были, без сомнения, забежавшие неделимые. Во всяком случае, 49° с. ш. можно с достаточною вероятностью принять за полярную границу этого зверя. Идя от Хёхцырских гор вверх по Усури, мы находим эту южную куницу в горах, проходящих около нижнего течения названной реки. Она здесь вообще редка; но уже за устьем Нора начинает попадаться заметно чаще.

В горах Хара, Дума, Кынг и Кирки она уже гораздо обыкновеннее, хотя все-таки встречается здесь далеко не так часто, как соболь. Еще далее к югу животных этих, как мне говорили, довольно много в горах Акули и в речной области источников Усури.

Эта представительница южной фауны в усурийской стране живет, как и соболь, в горах, и именно в таких, которые идут далеко от реки и поросли хвойным лесом. В торговле с китайцами она не играет важной роли: мех ее, некрасивый и жесткий, ценится весьма низко. Оттого и охотники бьют этого зверя только тогда, когда он случайно им попадется, да берут тех неделимых, которые делаются жертвами западней, расставляемых на соболя. Впрочем, в религиозных воззрениях ходзенов непальская куница, по-видимому, имеет некоторое значение; так можно думать потому, что ходзенские шаманы обвешивают свои шапки ремешками, вырезанными из ее меха.

9) Lutra vulgaris Erxl. Выдра.

У ходзенов: дзюку́; взрослый самец: альге́; взрослая самка: уки.

У манджуров: альги́нь.

У китайцев: су́эта.

Это животное водится по всей Усури, от устья до верховьев, и, далее на юг, в области ее источников; в различных местностях оно встречается более или менее часто, смотря по тому, где находит более или менее благоприятные условия для жизни. Всего охотнее поселяется выдра около богатых рыбою горных ручьев. Охотники, которых я очень много расспрашивал об этом звере, говорили мне, что часто видят его в горных ручьях Хёхцырского хребта, в р. Чирку, на мысе Каланг, при устье Нора, в притоках реки Бикина и т. д. Выдра водится также и по берегам рек, которые протекают по луговым степям, расстилающимся около среднего течения Усури; но здесь она уже далеко не так обыкновенна. Наконец, она часто встречается около притоков верхнего течения этой реки и в областях тех рек, из которых происходит Усури: так говорили мне не только охотники, занимавшиеся своим промыслом в тех местах, но и китайские купцы, которые ежегодно получают оттуда значительное число выдровых шкур. Уже на основании этих показаний можно принять, что экваториальный предел выдры должен проходить не через усурийский бассейн, а где-либо южнее; и действительно, китайцы включают в число местностей, в которых она водится, южный склон хребта Сихота-алин и долины Суйфуна и Тюмена.

Судя по тем шкурам, которые я мог исследовать, выдры усурийской долины превосходят наших европейских и достоинством меха, и величиною шкурок. В том, что размеры шкурок, добываемых на Усури, действительно особенно велики, я убедился посредством измерений, произведенных с большими предосторожностями, которые в этом случае были весьма необходимы, потому что кожи всех пушных зверей, находимые у местных жителей, большею частью бывают чрезвычайно вытянуты. Шкурка самой большой выдры, какую мне только удавалось видеть в усурийской долине, имела 14 децим. длины, считая от основания хвоста до конца морды.

По значению своему в быту туземцев выдра занимает первое место после соболя. Мясо ее они едят; мех же ее часто употребляется у них для приготовления зимних одежд и, вместе с тем, составляет предмет весьма выгодного торга с китайцами, которые очень охотно покупают этот товар и платят за хорошую шкурку, на месте, 4–5 янгов.

Охота за выдрами начинается, когда земля покроется первым снегом, на котором легко можно видеть следы зверя. Заметив те места, где животные обыкновенно сходят в реку, охотники растягивают в воде, против этих мест, сети в 3–4 сажени длиною, и затем, вооружившись острогами, начинают подстерегать зверя; когда тот покажется, они бросаются на него и стараются загнать в сети. Когда река покрылась уже льдом, тогда в тех местах, где находятся полыньи или небольшие отверстия во льду, ставят самострельные западни.

10) Canis lupus L. Волк.

У ходзенов: енггу́р; взрослый самец: уаза́нг, а взрослая самка: хуса́.

У манджуров: ниохэ.

У китайцев: ланг.

Волк водится во всей усурийской долине, но на луговых степях, усеянных лиственными рощами, встречается чаще, чем в поросших хвойным лесом гористых местах. Так, мне говорили, что волков очень много по рекам Нору и Мурени; сам я также нередко видал этих животных и следы их, как здесь, так и, особенно, по Сунгачи и около озера Кенгка. По верхнему течению Усури и в области ее источников волков уже не так много, что находится в тесной связи с характером местности в этих странах.

Волчьи шкуры охотно покупаются китайцами, которые платят, на месте, 3 янга за штуку. — Туземцы говорили мне, что у них волки, которые часто бегают стаями, не вредят ни лошадям, ни скоту, вероятно, потому, что здесь очень много косуль, которых этим хищникам гораздо легче добывать. — Волк играет, по-видимому, некоторую роль в поверьях туземцев; я думаю так по тому, что часто видал на серьгах у туземных женщин род талисмана из нанизанных волчьих зубов.

11) Canis alpinus Pall. Волк красный.

У ходзенов: дзаргу́ль.

У манджуров: дзарху́.

У китайцев: цай-ла́нгза.

По единогласному свидетельству охотников усурийской долины, красный волк, как указал уже и г. Шренк, живет преимущественно в горах, а на ровных местах показывается весьма редко. На все расспросы мои об этом звере я постоянно слышал в ответ, что он водится в горах, а на луговых степях попадается только сродный с ним обыкновенный волк (C. lupus). Вместе с тем, меня единогласно уверяли, что красные волки держатся более или менее многочисленными стаями, гоняются за косулями, которые составляют их главную добычу, и, вообще, весьма сходны в образе жизни с обыкновенными волками. О географическом распространении этого вида в амурской стране я могу сообщить здесь следующее. Становой хребет составляет, по-видимому, полярную границу красного волка, который, впрочем, кажется, довольно обыкновенен в горах, лежащих на север от Амура. Около ближайших к устью частей Усури он водится в Хёхцырских горах, в горах близ Ауа, в хребте Танхе́ и т. д.; но нигде не встречается здесь часто. На мысе Каланг и в горах Кёча этот зверь, как мне говорили, гораздо обыкновеннее; далее же вверх по Усури вовсе не встречается на двух горах: Дума и Кынг-хада, находящихся на левом берегу ее, а в горах Акули весьма редок. Однако же в последней местности он не достигает еще южной границы своего распространения, и редкость его во всей этой части усурийской долины есть только следствие общего, малогористого, рельефа страны. И действительно, далее на юг отсюда, в гористых местностях, среди которых протекают верховья и источники Усури, красный волк опять встречается часто, как напр. в горах Ситуху и Даубиха.

И у туземцев, и у торгующих в усурийской долине китайцев весьма редко случается увидеть шкуру красного волка, хотя зверь этот, как мы видели, далеко здесь не редок. Причина этого странного явления заключается в том, что он внушает здешним охотникам какой-то суеверный ужас, который не позволяет им убивать его. Мне казалось даже, что и на расспросы мои о красном волке некоторые туземцы отвечали неохотно.

12) Canis vulpes L. Лисица.

У ходзенов: лисица вообще: солаки́; красная лисица хылдагде́; крестовка: кечере́; чернобурая лисица: авата́.

У манджуров: лисица вообще: до́би; крестовка: кирса́; чернобурая лисица: лудзури.

У китайцев красная лисица: хули́; крестовка: хуа-хули; чернобурая лисица: уада́у.

Лисица водится во всей усурийской долине и везде попадается довольно часто, так что экваториальная граница этого вида должна проходить где-либо южнее. — Китайцы охотно покупают лисьи шкуры и хорошо за них платят, отчего и туземцы часто охотятся за лисицами. Разность, которая обыкновенно встречается по всей Усури и по ее источникам, красная; две другие разности, крестовка и чернобурая, попадаются здесь, как меня единогласно уверяли охотники, гораздо реже, особенно последняя, которая уже чрезвычайно редка в усурийской стране. Тут, впрочем, и нет ничего удивительного: чернобурые и другие темные лисицы встречаются преимущественно в Камчатке и на Сахалине, так что усурийская долина находится уже вне той области, которой особенно свойственны темные разности лисицы.

13) Canis procyonoides Gray. Собака енотовидная.

У ходзенов: яндако́.

У китайцев: ха́уза.

Хотя я привез из усурийской долины весьма много шкур и черепов этого вида, однако же ничего не могу прибавить к тому, что мы уже знаем о нем в чисто зоографическом отношении: благодаря последнему труду г. Шренка, различные одежды енотовидной собаки теперь уже достаточно известны, и место, которое этот вид должен занимать в системе, с точностью определено. Напротив того, образ жизни и нравы названного животного нам совершенно или, по крайней мере, почти неизвестны, и потому я считаю полезным изложить здесь все, что мне удалось узнать об енотовидной собаке в этом отношении в короткое время моего пребывания в усурийской долине.

По собственным моим наблюдениям и по рассказам туземцев, енотовидная собака водится и в лесах, и на луговых степях. Однако же она, по-видимому, более любит последние и встречается на них всего чаще, что́, впрочем, находится в теснейшей связи с ее образом жизни. Главную ее пищу составляют рыба, лягушки, пиявки и мыши, из которых последними она питается преимущественно зимою, когда лед, покрывающий воды, не позволяет ей добывать других животных. Все луговые степи усеяны лужами, озерами, кочковатыми болотами, и прорезаны неглубокими рукавами реки, которые во время низкой воды не сообщаются с главным течением. Эти водовместилища всегда богато населены животными, которыми более всего питается енотовидная собака, и именно в тех местностях, где находятся такие природные водоемы, она встречается наичаще. Рыбы всего более в помянутых сейчас неглубоких рукавах; особенно же много в них сазанов, которые водятся здесь в таком огромном количестве, что я с моими людьми иногда ловил их руками, и нам случалось наловить в короткое время 10–15 штук. Около этих-то рукавов мне нередко удавалось видеть енотовидных собак, особенно вечером, после заката солнца, и ночью, а иногда также и днем; они бегали тут, высматривая добычу, которую им нетрудно было отыскать. В том, что они часто посещают эти местности, убеждали также следы их, в большом числе отпечатанные на сырых, глинистых берегах рукавов, и разбросанные около воды остатки их пищи, особенно рыбьи кости и чешуи. В ловле водяных животных они выказывают большую ловкость; мне не раз случалось видеть на берегах озер и на болотах, как проворно эти небольшие звери перескакивают с кочки на кочку, чтобы хватать добычу, которую заметят в прозрачной воде.

Енотовидная собака — зверек весьма злой и проворный; ее ползучие, но быстрые движения и манера часто выгибать спину, как кошка, несколько напоминают виверр. В то время, когда европейские путешественники только что начали посещать амурскую страну и когда это животное было известно только по наружному виду, его считали принадлежащим к одному роду с барсуком, с которым оно действительно сходно по своей одежде и по ползучим движениям. Вместе с тем, енотовидная собака похожа, по крайней мере с первого взгляда, и на енота, как это выражено и в ее видовом названии (procyonoides); оттого-то новые русские поселенцы в Амурском крае и назвали ее по имени последнего зверя, и это имя, по-видимому, останется за ней надолго; по крайней мере, казаки, которых мне случалось здесь видеть, и до сих пор называют ее енотом.

Хотя енотовидная собака показывается иногда и днем, но преимущественно выходит она на добычу в сумерки и ночью, так что ее, без всякого сомнения, надо отнести к настоящим ночным животным. Даже и в неволе она ясно выказывает стремление к ночной жизни. Мне случалось видать животных этого вида, которых держали в клетках: днем они большею частью спокойно лежали, свернувшись как обыкновенная собака, а, напротив, ночью находились в беспрестанном движении и, между прочим, часто делали весьма смешные прыжки.

Енотовидные собаки живут в норах, совершенно сходных с барсучьими; я часто видал эти жилища их в песчаных холмах луговых степей и в лиственных лесах, которые растут на подходящих к Усури скалистых отрогах соседних гор. В таких жилищах проводят они большую часть дня и в них же прячутся в ноябре, для зимнего сна. Весьма замечательно, что этому сну подвергаются только те неделимые, которые успели перед тем отъесться и разжиреть; тогда как тощие звери, по единогласному уверению местных охотников, вовсе не впадают в зимнюю спячку и занимаются добыванием пищи в течение всей зимы. Этот интересный факт служит новым подтверждением того мнения, что зимний сон животных находится в тесной зависимости от их питания и именно от количества пищи, которое они принимают перед временем этого сна. В течение зимы енотовидные собаки питаются, как я уже выше заметил, преимущественно мышами; сверх того, они едят в это время года белок и других мелких грызунов. Тогда часто случается видеть на снегу следы этих собак: они большею частью показывают, что двое животных бежали вместе, помогая одно другому в охоте за мелкими зверьками. Впрочем, енотовидные собаки — животные не исключительно плотоядные: когда дикая виноградина и Pyrus Ussuriensis покрыты зрелыми плодами, они, по-видимому, питаются преимущественно этими плодами; по словам туземцев, они даже переселяются на это время в те местности, где растут два названный растения; по крайней мере они тогда попадаются здесь очень часто. Когда они живут в этих местностях, то их легко ловить, потому что здесь всякая собака без большого труда может их выследить, и туземцы часто берут их живыми; пойманных таким образом зверей ходзены нередко держат в маленьких клетках или на цепях около своих жилищ и кормят рыбою.

В быту туземцев енотовидная собака имеет довольно большое значение: вкусное ее мясо употребляется в пищу; жир идет на смазывание ремней, звериных шкур и пр., наконец, шкурки продаются китайским торговцам, которые платят за них довольно дорого (по 1 янгу за штуку) и отправляют их во внутренние части Китая, где из них выделывают меха, весьма любимые китайцами. Сверх того, шкурки енотовидных собак принимаются также и в уплату дани, особенно зимние, более светлые и более красивые. Последние вообще ценятся выше других, но в торговле встречаются реже, оттого, что зимой добывание енотовидных собак особенно трудно, так как они большею частью проводят это время года в своих норах, погруженные в зимний сон.

Время метания щенят приходится в мае, и каждая самка, по словам местных охотников, приносить 10–15 детенышей.

Что касается распространения енотовидной собаки, то в амурском крае истинным ее отечеством надо признать долины Усури и Сунгари и межлежащее пространство земли. Такой взгляд на предмет оправдывается тем, что вся эта страна составляет, собственно, путь, по которому область енотовидной собаки расширяется из северного Китая — центральной своей части и настоящего отечества этого вида — в страны, лежащие по среднему и нижнему Амуру, в которых 50° с. ш. составляет полярную границу этого животного. Собственно в усурийской долине енотовидная собака особенно часто встречается на луговых степях около Мурени и около озера Кенгка. Вообще же о распространении ее в этой долине можно сказать, что она гораздо более обыкновенна на левом берегу Усури, чем на правом, как то подтверждают и собственные мои наблюдения, и сведения, которые я собрал у местных жителей. — Этот факт легко объясняется тем, что левый берег особенно богат луговыми степями, тогда как на правом гораздо более гор, которые идут недалеко от русла и от которых, особенно около среднего течения Усури, часто отделяются скалистые выступы, подходящие к реке. Подобным же образом можно объяснить и то, что енотовидная собака довольно редко встречается около верхнего течения Усури и, особенно, в области источников этой реки: местность здесь довольно неблагоприятна для этого зверя, потому что очень гориста и горы подходят весьма близко к рекам.

14) Canis familiaris L. Собака домашняя.

У ходзенов: инда́.

У манджуров: индаху́нь.

У китайцев: кау.

В быту ходзенов, также как и в быту китайцев, собака имеет весьма большое значение. И те и другие употребляют ее не только для охоты, но и как упряжное животное, особенно зимою, когда собаки возят санки туземцев и китайцев в дальних путешествиях, предпринимаемых для охоты или для торговли; впрочем, и летом они иногда тянут маленькие лодки туземцев против течения. Ходзены и, преимущественно, китайские торговцы употребляют также собаку как сторожевое животное; мне случалось иногда находить в усурийской долине жилища и строения, в которых сберегаются запасы, совершенно оставленные людьми и охраняемые только несколькими собаками.

Что касается до породы домашних собак в усурийской долине, то она здесь та же самая, которую мы находим у туземцев, населяющих берега Амура, и описание и изображение которой уже даны мною прежде. По наружному виду собаки усурийской долины напоминают наших гончих; впрочем, здесь часто встречаются также и собаки, происшедшие от смешения туземной породы с монгольскою; эти ублюдки бывают различнейших мастей: черные, белые, бурые, пятнистые и проч. Хота собаки и до сих пор еще приносят большую пользу здешним жителям как упряжные животные, однако же наверно можно сказать, что лошади, которых уже начали приводить сюда русские, скоро лишат их этого значения. Я думаю так потому, что здесь снег никогда не выпадает за раз такими огромными массами и никогда не свирепствуют такие страшные пурги, которые делают действительно необходимым употребление собак для езды во многих частях Сибири и около нижнего течения Амура.

15) Felis Lynx. L. Рысь обыкновенная.

У ходзенов: ту́бджа, ту́гдзя и ци́бджя; взрослый зверь: сиду́; невзрослый: цацаре́.

У манджуров: шилу́нь.

У китайцев: чересу́нь.

У орочей: тигдзиехи́(?).

Рысь известна туземцам по всей Усури и, хотя не часто, однако же встречается на всех лесистых горах. О том, что она здесь водится, я узнал частью из рассказов охотников, которым этот зверь хорошо знаком, а частью потому, что нашел здесь рысьи шкуры, одну из которых привез в Петербург, и которых я довольно много видел у китайских торговцев. Таким образом я убедился, что рысь встречается в Хёхцырских горах, в горах около Ауа, в хребтах Танхе́ и Акули и в многих других горах по нижнему и среднему течению Усури, равно как и в горах Ситуха, около верхнего течения, и около рек Даубихи и Сандуху. Рысьи шкуры очень ценятся китайцами, которые платят на месте по 5–8 янгов за штуку. За ту шкуру, которую я привез с собою, я заплатил на Усури 10 рублей серебром. Охота на этого зверя производится так же, как и у нас в России: его загоняют собаками на дерево, и потом убивают из ружья или стрелами.

16) Felis Tigris L. Тигр.

У ходзенов: мафа́ (т. е. старик), маре́, амба́ (т. е. дьявол), сагджи́ най (т. е. старый человек) и мырга́ мафа (т. е. богатый старик).

У манджуров: тасха́; трехгодовой: шурга́нь.

У китайцев: лау-ху и лау-ма́за.

Усурийская долина бесспорно есть та часть всего известного нам пространства амурского края, в которой тигр встречается всего чаще. Это и понятно, потому что здесь местные условия особенно ему благоприятны: в лесистых горных цепях усурийской страны и на ее луговых степях, частью усеянных лиственными рощами, частью поросших высокою травою и местами болотистых, он находит и много мест, где ему удобно жить, и много животных, которыми питается. И действительно, он хорошо известен туземцам по всему течению Усури, около ее источников, и при озере Кенгка; и они не только знают этого, столь страшного для них зверя, по рассказам и по следам, которые им случалось видеть, но, напротив, бо́льшая часть местных охотников сами видали его, занимаясь своим промыслом.

Также и мне нередко случалось находить свежие отпечатки больших лап, которые по своей форме могли принадлежать только тигру или сродному с ним барсу (F. Irbis); эти следы попадались мне на берегу озера Кенгка, в высоком тростнике, и в лиственных рощах луговых степей; там же видал я места, на которых тигр недавно лежал, и несъеденные остатки его пищи. Самого зверя мне случилось увидеть только раз: и я и он подкрадывались к одной косуле, но тигр предупредил меня, одним прыжком налетев на добычу, и косуля досталась ему. Всего чаще встречается он, по словам туземцев, около озера Кенгка, где водится, как они говорят, в горах, находящихся в некотором отдалении от озера и на болотистых берегах его. И здесь, и в других частях усурийской долины мне рассказывали, что тигры нередко приближаются к жилищам людей и нападают на скот и на собак; но это бывает по большей части зимою, равно как и случаи, что они нападают на человека. Около озера Кенгка мне говорили, что, незадолго до моего приезда, там был разорван тигром один ходзен. Для избежания подобных несчастий, ходзены постоянно разводят вокруг себя по нескольку огней, когда останавливаются на ночлег во время путешествий или на охоте, и этим способом охраняют себя от нападений тигра: предосторожность, которую я сам принимал почти постоянно, находясь в усурийской стране, и которую советую также принимать будущим путешественникам в этой части амурского края. Любимую пищу тигра составляют настоящий олень и особенно косуля, которая чаще всех других копытных животных встречается в усурийской долине и которую ему всего легче добывать. Впрочем, он не отказывается вступать в бой и с вепрем (дикою свиньею) и, несмотря на страшные клыки последнего, обыкновенно одолевает его. Охотники говорили мне, что им часто случалось видеть следы обоих животных, расположение которых показывало, что тигр гнался за вепрем. По всей вероятности, даже и переходы тигров из одной местности в другую направляются по переселениям косуль и диких свиней. Туземцы чрезвычайно боятся тигра, что и весьма понятно, так как они недостаточно ловкие охотники, чтобы вступать с ним в бой. Но замечательно то, что этот страх не ограничивается одною боязнью встретить тигра в открытом поле или в лесу, а выражается еще во множестве суеверных поверий и даже в обоготворении страшного зверя. Только немногие охотники, и то из числа самых храбрых, решались рассказывать мне об этом животном все, что им было известно без особенных с моей стороны просьб и увещаний. Все другие весьма неохотно вступали в разговор о страшном звере, в полной уверенности, что, даже произнося без нужды имя тигра, они могут навлечь на себя несчастье. Туземцы считают его злым духом и оттого, когда не хотят произнести его настоящее имя, называют его "амба" (злой дух). Встретившись с тигром, ходзен становится на колени и приносить ему поклонение, как существу высшего разряда, что, однако, не мешает ходзену держать наготове копье, если только это оружие случилось при нем в минуту опасной встречи.

Больших охот на тигра туземцы не предпринимают, и оттого он в усурийской стране редко бывает убиваем, да и то в тех только случаях, когда нападет на охотника прежде, чем тот успеет уйти или спрятаться. В окрестностях городов Гирина, Нингуты и в других частях Манджурии иногда устраиваются тигровые охоты в больших размерах, и некоторые охотники усурийской долины, которые сами видали их, рассказывали мне, как они производятся. В них всегда принимает участие большое число охотников и людей других профессий, потому что главною целью этих охот всегда бывает — поймать тигра живьем, чтобы отослать его в звериный парк Богдохана. Если зверя нашли в лесу, то составляют цепь из вооруженных деревянными вилами людей, которые расставляются так, что окружают тигра; эти люди загоняют его в нарочно расставленные сети из железных проволок, и когда он запутается, то прижимают его вилами к земле и удерживают в этом положении, покуда другие участники охоты не свяжут ему лап.

Из числа приведенных выше имен тигра, ходзены чаще всего употребляют имя "мафа́", т. е. старик, которое и само по себе уже довольно почетно, но к которому они еще обыкновенно прибавляют (чаще всего около верховьев Усури) прилагательное "мырга́", т. е. богатый, чтобы выразить особенное уважение к тигру. Китайцы, по-видимому, мало или вовсе не питают к этому зверю суеверного страха. Туземцы, живущие по берегам нижнего Амура, особенно мангуны и гиляки, которые боятся тигра, если возможно, еще более чем ходзены, имеют, как известно, идолов, представляющих тигра; эти идолы, бывающие разной величины, вырезываются из дерева и размалевываются черной и красной красками. Таких же идолов находим мы у ходзенов около нижнего течения Усури, у которых они бывают расставлены поблизости жилищ, а маленькие нашиваются также на платье. Эти идолы освящаются шаманами посредством пения священных песен, и после того, по мнению ходзенов, имеют силу предохранять своих владельцев от различных несчастий, особенно же от нападений тигра.

Подвигаясь вперед против течения Усури, мы находим этих идолов все реже и реже, и, наконец, там, где китайское население уже довольно густо и конфуциево учение господствует между туземцами, там их, по-видимому, уже вовсе нет.

Мясо тигров не употребляется в пищу, как обыкновенное кушанье; только охотники едят его иногда из суеверного убеждения, что такая пища может предохранить их от нападения тигра.

Тигровые шкуры ценятся весьма высоко китайскими торговцами, которые платят за них, на месте, по 15–25 янгов за штуку. Они идут на короткие епанчи, которые носят живущие в городах достаточные манджуры и китайцы. Кости тигров также покупаются китайцами, которые платят за них довольно дорого и употребляют их как лекарство, увеличивающее телесную силу.

17) Felis Irbis Mull. Барс.

У ходзенов: ерга́.

У манджуров: ярха́; самец: муха́нь.

У китайцев: пау, цинь-цен-пау, или дзинь-зень-пау (около озера Кенгка).

Барс или ирбис водится по всему протяжению усурийской долины, от устья до верховьев Усури и, далее на юг, в области источников этой реки. Но, по словам туземцев, он встречается здесь далеко не так часто, как тигр, а во многих местностях и вовсе неизвестен, как например при устье Нора, в горах Каланг и около впадения Мурени. Вообще, местности, в которых он, по мнению жителей, не попадается, находятся на левом берегу; напротив, туземцы, живущие на правом берегу, почти везде говорили мне, что ирбис у них водится. От чего происходит такая неравномерность в распространении барса по обеим сторонам Усури, находится ли она в связи с характером местности в различных частях усурийской долины, или проистекает из каких-либо других причин — этого в настоящее время сказать нельзя. Как бы то ни было, уверения туземцев, что барс редок или вовсе не встречается в каких-нибудь местностях, нельзя объяснять тем, что туземцы его не знают или смешивают с тигром. Ирбис хорошо им известен: они и описывали, и рисовали его мне не так, как тигра. Сверх того, я видал у туземцев, живущих около нижнего течения Усури, идолов, представляющих барса, и эти идолы хотя были такой же формы, как и идолы, изображающие тигра, но значительно отличались от последних раскраскою; а именно, фигуры, представляющие барса, были покрыты черными и красными или одними черными пятнышками, тогда как статуйки тигра были раскрашены полосами.

Можно наверно сказать, что жители усурийской долины боятся барса еще более, чем тигра, хотя и не имеют для этого никаких разумных оснований, потому что первый, как известно, нисколько не кровожаднее второго. Чтобы показать, как велик этот страх, расскажу одно происшествие, случившееся зимою 1858/59 года. В ходзенское селение Дзоадза, находящееся на нижнем течении Усури, повадился ходить один барс. Он являлся каждый день в течение нескольких недель и навел ужас на весь околоток. Нисколько не боясь соседства людей, он, при всяком своем появлении, подходил к жилищам и уносил собаку или свинью, так что, наконец, в селении не осталось ни одной собаки. Ни жертвы, которые были предлагаемы хищнику, ни заклинания шаманов не могли избавить ходзенов от посещений непрошеного гостя. Наконец, после долгих совещаний, решено было, по предложению шаманов, отдать на съедение зверю ребенка, как такую жертву, которая наверно его умилостивит. К счастью, однако же, до этого дело не дошло, потому что к тому времени прибыли в селение русские казаки, которые устроили охоту на барса и убили его.

18) Felis sp. Вид кошки.

У ходзенов: биха́нг-кыска или хури́-кыска.

У китайцев: е-мау или сенг-мау.

Китайцы и ходзены, живущие при верхнем и среднем течении Усури, говорили мне, что у них водится одна кошка, которая, судя по их описанию, не может быть отнесена ни к одному из видов кошачьего рода, какие были находимы в амурском крае до последнего времени. По этому описанию, она похожа окраскою на рысь, от которой, однако же, отличается с первого взгляда недостатком ушных кисточек и не черным концом хвоста; длина зверя должна быть около 12 дюймов, не считая хвоста, а длина последнего — 9 дюймов. Музеум Петербургской Академии Наук недавно получил из окрестностей Благовещенска один экземпляр Felis undata Desm., и весьма может быть, что кошка, о которой я здесь говорю, относится к этому виду; по крайней мере то, что я о ней слышал, этому не противоречит.

Что касается распространения этого зверя в усурийской долине, то, по рассказам местных жителей, он встречается только на верхнем и среднем течении Усури, хотя и здесь, вообще говоря, редок; на нижнем течении жители везде уверяли меня, что эта кошка у них не водится.

19) Felis catus L. Кошка дикая.

У ходзенов: одзальхи́.

У манджуров: удзирха́.

У китайцев: хоймалэ (?).

И этого вида я не мог найти шкурок в усурийской стране; но тем не менее, считаю себя вправе признать одну из здешних кошек, которую мне описывали туземцы, за дикую кошку. Они говорили мне, что это животное несколько больше домашней кошки и что, именно, длина его без хвоста равняется, приблизительно, 9 дюймам, а длина хвоста 5 дюймам; что спина у него бурая, иногда светлее, иногда темнее, и, подобно хвосту, исчерчена многочисленными более темными полосами, идущими поперек. По словам туземцев, эта кошка водится в лесистых горах около верхнего и, реже, среднего течения Усури и, подобно предыдущему виду, относится к числу животных, встречающихся весьма не часто. Так, в горах Даубихи и Ситухи мне говорили о ней, как о звере, который хотя и встречается там, но одиночно. В речной области Имы туземцы могли припомнить только один случай, что у них была убита дикая кошка, а именно на горе Лаизха, около истоков Имы. В этой речной области, или немного севернее, должна проходить и полярная граница этого вида, потому что около Субки, как положительно уверяли меня тамошние жители, дикая кошка уже не встречается.

Она мечет, как я слышал, в конце апреля или в начале мая 1–2 котят. Если охотник попадет на след дикой кошки, то загоняет ее на дерево и там застреливает. Шкурки этих зверей охотно покупаются китайцами, которые платят по 2 янга за штуку.

20) Felis domestica Briss. Кошка домашняя.

У ходзенов: кыска́; кот: хус-кыска́; кошка: аси-кыска.

У манджуров: кэшкэ.

У китайцев: мау.

В усурийской долине я находил домашних кошек во всех китайских жилищах и в некоторых ходзенских селениях; ходзены и, особенно, китайцы очень их любят, но мало получают от них пользы, а держат в домах или, реже, в кладовых преимущественно как животных, доставляющих удовольствие.

Кошки и до сих пор доставляются в усурийскую страну китайскими купцами, и города, из которых они сюда привозятся, суть Гирин, Нингута и Сань-син. Все те, которых я видел в этой стране, были короткошерстые и различных мастей, а именно: пятнистые, черные с белым; рыжие, цвета обыкновенной лисицы; наконец такие, окраска которых представляла смесь всех упомянутых цветов. От наших европейских кошек они отличались, может быть, тем, что имели несколько более удлиненные формы. Китайские купцы, торгующие в Усурийской долине, не кастрируют тех котов, которых продают или дарят туземцам; что, по словам г. Шренка, делают, из жадности, китайские же купцы, посещающие нижнее течение Амура. Русские привозят домашних кошек на Усури с 1858 года, но в незначительном числе.

 

II. INSECTIVORA.

21) Erinaceus europaeus L. var. amurensis Schrenck. Ёж обыкновенный.

У ходзенов: сёнгга́.

У манджуров: сэнгэ.

У китайцев: цы́уэ.

До сих пор мы имели только два указания на то, что ёж водится в амурском крае: г. Шренк говорить об экземпляре этого животного, который он привез из окрестностей Айгуна, а я сообщил сведения о ежах, водящихся у мыса Маие́ на нижнем Амуре. Теперь благодаря данным, которые я собрал в последнее свое путешествие, я могу сказать, что он водится и по всему течению Усури: в этом убеждают не только сведения, сообщенные мне туземцами, которым ёж здесь везде хорошо известен, но также и три шкурки, привезенные мною отсюда. Относительно распространения его в этой части Азии, я должен заметить, что не могу наверное сказать, водится он или нет у самого устья Усури, в Хёхцырских горах: некоторые туземцы говорили, что видали его здесь, а другие, напротив, уверяли, что он в этой местности не встречается. Как бы то ни было, но немного выше устья, на правом берегу, в той местности, где лежат Хаута, Субки и Ауа, ёж уже несомненно встречается; одна из привезенных мною шкурок снята с животного, пойманного именно здесь. Впрочем, по нижнему течению Усури он, кажется, вообще не очень обыкновенен, а в некоторых местностях, по словам туземцев, и вовсе не встречается, как напр. на мысе Каланг и около Нора. Далее вверх по течению он становится обыкновеннее и попадается в находящихся выше устья Бикина горах Сумур, Дузхеле и Акули. В странах, прилежащих к верхнему течению Усури и по рекам Ситухе и Даубихе, ёж везде известен туземцам и встречается, как они мне говорили, весьма часто. Поэтому можно наверно принять, что по усурийской речной области отечество ежа раздвигается из северо-восточного Китая к Амуру. Привезенные мною с Усури три шкурки весьма неполны: у них нет ни головок, ни конечностей. Поэтому я ничего не могу прибавить к данному г. Шренком описанию ежа, добытого на Амуре, и вообще о шкурках могу сказать только то, что по характеру игл их должно принять за принадлежащие географической разности европейского вида (E. europaeus var. amurensis).

По словам туземцев, ежи уходят в свои норки для зимнего сна в октябре. Туземцы же говорили мне, что эти животные часто делаются добычею соболей, для которых составляют лакомую пищу; интересно было бы знать, каким образом соболь побеждает ежа, который одарен такими превосходными средствами защиты. Китайцы и ходзены едят ежей, мясо которых, по их словам, весьма вкусно. Сверх того, кажется еще, что это животное пользуется у китайцев некоторым почтением, и даже играет какую-то роль в их религиозных воззрениях; я думаю так потому, что однажды видел в китайском храме вывешенную ежовую шкуру.

22) Sorex vulgaris L. Кутора обыкновенная.

У ходзенов, при нижнем течении Усури: хуяхонгко́(?).

Это животное, нередкое на Амуре, также нередко и в усурийской стране, где я находил его по всему течении Усури от устья до истоков и около озера Кенгка. Я нередко видал куторов в огородах и на полях, засеянных просом, но чаще всего встречал их бегающими около самого русла Усури.

В сентябре месяце мне часто случалось находить около реки трупы этих животных, выброшенные на берег течением. То же самое наблюдал я, уже прежде, на Амуре, и считаю небезосновательным объяснить это явление тем, что обыкновенные куторы совершают переселения во время которых переплывают реки и при этих переправах тонут.

В медицине ходзенов все маленькие виды мышей и, в особенности, эта кутора имеют частое приложение. Мягкие волосы, выдергиваемые из ее шкурки, прикладываются к ранам, и преимущественно, к золотушным язвам, которые часто развиваются у детей ходзенов на голове.

23) Sorex pygmaeus Laxm. Кутора малютка.

Гораздо реже предыдущей, но также встречается по всему течению Усури. 17 августа я нашел у северного края озера Кенгка множество трупов этого вида, выброшенных на берег волнами.

24) Talpa. Крот.

У ходзенов: мунгту́.

У манджуров: мугтунь.

У китайцев, около Дамгу и при озере Кенгка: фён-чуза.

Хотя я не только не мог добыть, но даже и не видал ни одного крота в усурийской долине, однако же считаю себя вправе поместить этого зверя в число водящихся там животных. Кроме того, что местные жители говорили мне названия крота на своих языках — китайцы так хорошо описывали его и так скоро узнавали на рисунках, которые я им показывал, что я решительно не могу сомневаться в том, что крот действительно водится в усурийской стране. Так как мех этого животного был описан мне как черный, блестящий, то вероятно, что оно относится к виду Talpa europaea, который уже был найден в Восточной Сибири, а именно на Лене и около Байкала. Может быть, впрочем, что приусурийский вид отличается от европейского и даже тождествен с T. Woogura, которого нашел в Японии Зибольд; так можно думать потому, что некоторые из местных жителей видали, по их словам, серых или желтовато-серых кротов. Как бы то ни было, крот усурийской страны есть форма новая, по крайней мере для амурского края.

Что касается распространения этого животного, то на самом Амуре оно до сих пор не было найдено, и на Усури я в первый раз услыхал от местных жителей, что оно у них водится только около Бикина. Далее, вверх по Усури, оно известно жителям почти во всех местностях, как напр. около Бихарке, Ойонго, Даланг, Дамгу и проч., а в области источников Усури — на Даубихе. Также и при истоке Сунгачи из озера Кенгка крот хорошо был известен туземцам, которые говорили мне, что он водится далее внутрь страны, а не встречается на подверженных наводнениям низменностях, которые составляют здесь собственно берега озера. Г. Максимович (1. с.) также говорит о кроте, водящемся на Усури, приводя притом одно из имен этого животного, указанное и у меня, а именно мунгту. По словам этого ученого, крот употребляется на Усури как лекарство против опухоли членов.

 

III. CHIROPTERA.

25) Vespertilio mystacinus Leisl. Летучая мышь.

У ходзенов при устье Усури: хыре́бденгги; при верхнем течении Усури: хылебдехи.

У китайцев, при Дамгу: ямбэхулл.

Это единственный вид рукокрылых, экземпляры которого я привез из усурийской страны, где он, по-видимому, встречается чаще всех других. Он водится по всему протяжению Усури, которое я проехал, и потому площадь распространения его, протягивающуюся на восток, как известно, до Татарского пролива, должно расширить на юг до 45° с. ш.

Я часто видал этих животных, сейчас после заката солнца, летающими над поверхностью реки, по опушкам лесов и около жилищ; днем они держатся на чердаках и в других темных местах. В конце сентября они везде еще показывались в большом числе.

Что, кроме этого, в усурийской стране встречаются еще другие виды рукокрылых, в том, конечно, нельзя сомневаться; я сам видал здесь летучих мышей, которые были гораздо больше, чем V. mystacinus, и которые, может быть, принадлежали к виду Plecotus auritus, распространенному, по свидетельству г. Шренка, до залива Хаджи (Императорской гавани).

 

IV. GLIRES.

26) Pteromys volans L. Летяга.

У ходзенов: хонгмо́.

У манджуров: омкя.

У китайцев: фейшу́.

Этот вид уже прежде был находим по всему Амуру, а так как, по моим исследованиям, он встречается и по всей Усури, то область его распространения должна быть расширена на юг до 43° с. ш. Должно, впрочем, заметить, что и этот градус не может еще быть признан за экваториальный предел летяги, потому что китайцы рассказывают о ней, как о животном, водящемся еще в горах долины Суйфуна, и весьма вероятно, что южная граница ее распространения совпадает с такою же границею хвойных лесов. Так как хвойный лес составляет для летяги необходимое условие жизни, то мы и находим ее около самого русла Усури только в местности, облегающей устье этой реки (в Хёхцырских горах), и в гористых частях области ее истоков. Во всех остальных частях усурийской долины это животное водится на некотором расстоянии от реки, в горах, поросших хвойным или, по крайней мере, мешаным лесом. Местные жители говорили мне, что летяга весьма обыкновенна в усурийской стране, и притом уверяли, что зимою она попадается всего чаще и тогда живет также в лиственных лесах, на подходящих к реке отрогах гор. Туземцы не едят ее мяса, а китайцы не покупают ее шкурок, и оттого первые вовсе не промышляют летяги.

27) Sciurus vulgaris L. Белка обыкновенная или векша.

У ходзенов: улюки́.

У манджуров: улху.

У китайцев: хуйшу́.

Животное это, столь распространенное в северной Азии, водится и в усурийской долине, где встречается одинаково часто по всему протяжению Усури от устья до области ее истоков, а также и в этой последней. Но, как зверь, главную пищу которого составляют семена хвойных деревьев, векша держится преимущественно в некотором отдалении от реки, в горах, поросших хвойным и мешаным лесом, а в лиственных лесах около самого русла встречается весьма редко. Что животное, о котором я говорю, действительно есть S. vulgaris, в этом я убедился собственным наблюдением. Сверх того, и туземцы единогласно уверяли меня, что у них не водится никаких других видов белки, кроме нашей европейско-азиатской векши, так что я не имею причин предполагать, что на Усури попадается японская S. lis., описанная Темминком, или какая-либо другая белка, отличная от S. vulgaris. Усурийские векши, как в летней, так и в зимней одежде совершенно сходны окраской с векшами, которые водятся на нижнем Амуре, и которых г. Шренк описал в своей книге. Они весьма темноцветны и во множестве шкурок, которые я видел на месте и частью привез с собою, я не мог заметить никакой разницы между животными, убитыми около устья Усури, и животными, добытыми при ее истоках. Так как соболей в усурийской стране еще весьма много, то белка не имеет большого значения в промышленной деятельности здешних жителей; за ней собственно здесь никогда не охотятся, тогда как на верхнем Амуре, где соболей уже почти нет, векша составляет предмет особенного промысла. Те шкурки, которые случается находить в усурийской стране у местных охотников и китайских торговцев, сняты или с белок, сделавшихся жертвами снарядов, которые ставятся для добывания соболей, или с белок, убитых случайно, при охоте за другими животными. Впрочем, китайцы покупают беличьи шкуры, только платят за них очень дешево: за 20 зимних шкурок продавец получает от них, в усурийской долине, один янг.

28) Tamias striatus L. Бурундук обыкновенный.

У ходзенов: ульги́.

У китайцев: хуа-ба́нгза или хуа-шу́за.

Этот вид, как известно, распространен по всей Сибири от Урала до Восточного океана и идет далеко на север. В усурийской стране бурундук также водится и встречается весьма часто по всему течению Усури от устья до области истоков, в которой он тоже весьма обыкновенен, равно как и при озере Кенгка. Хотя главную пищу его, по-видимому, составляют семена хвойных деревьев, однако же он водится не только в тех местностях, где растут эти деревья, но кое-где живет также и в лиственных рощах луговых степей, где, вероятно, питается преимущественно орехами лещины (Corylus heterophylla). В этих рощах, в которых кусты последней часто составляют подлесь, я не раз видал бурундуков, ловко прыгающих около деревьев, и слыхал свистящие звуки, которые они издают. Шкурки бурундуков, привезенные мною из усурийской страны, совершенно сходны с шкурками, которые я прежде привозил из различных частей Сибири. Зверек, убитый 17 августа, около озера Кенгка, имел совершенно развитую летнюю одежду и уже не линял. В сентябре бурундуки очень деятельно занимались собиранием запасов на зиму, и у нескольких неделимых, которых я убил в это время, на мысе Уанг-бобоза, защечные мешки до того были набиты кедровыми орехами, что животные имели совершенно особенную физиономию: казалось, что у них по бокам шеи находятся огромные опухоли. Около этого же времени поспевают и орехи лещины, которые, достигнув полной зрелости, падают на землю, откуда множество их собирают бурундуки и другие грызуны.

29) Mus decumanus Pall. Пасюк, домовая крыса.

У ходзенов: сингири́.

У манджуров: лэнгэри.

У китайцев: ха́уза.

Пасюки нередки по всему течению Усури, но, по-видимому, не так здесь многочисленны, как на нижнем Амуре, и особенно около его устья, где они составляют настоящую язву для поселенцев. Впрочем, и в усурийской долине ходзены устраивают свои кладовые на высоких кольях, для того, чтобы предохранить свое имущество от крыс. Китайцы, которые большею частью держат свои запасы в небольших кладовых, устроенных прямо на земле, употребляют против крыс кошек и особенного рода большие мышеловки.

Пасюки в усурийской стране, по-видимому, живут не в одних только обитаемых местах; так можно думать потому, что они во множестве явились у первых русских поселенцев на Усури, как только те здесь основались. Так, например, небольшой военный пост, основанный русскими около реки Сунгачи в таком месте, где вокруг на далекое расстояние не было ни одного ходзена или китайца — этот пост с самого начала очень много терпел от пасюков. Как только он был основан, они во множестве стали забираться в землянки, в которых были складены жизненные припасы, и уничтожили значительное количество последних.

30) Mus musculus L. Мышь домовая.

Хотя животное это и было уже указано Зибольдом на крайнем востоке Азии, однако же ни г. Шренк, ни я не находили его на Амуре. На Усури я нашел домовую мышь только в одном месте, около китайского селения Дамгу; однако же едва ли можно сомневаться в том, что она водится и далее вниз по течению этой реки и даже со временем будет найдена на Амуре. Если мышей не было в усурийской долине до поселения в ней русских, то они, конечно, занесены в нее последними из Забайкальского края. Но едва ли не вернее будет принять, что они водились на Усури и прежде. По крайней мере, факты заставляют так думать: Дамгу лежит в десяти верстах от ближайшего из русских поселений, казачьей станицы; притом эта станица основана в том же году, в котором я посетил Дамгу, и находится на правом берегу Усури, тогда как Дамгу построено на левом, на котором русские вообще не селятся.

Мыши, которых я наблюдал в этом селении, жили вместе с Mus minutus и Arvicola rufocanus в скирдах конопли, где я и поймал несколько штук M. musculus 8 сентября. Привезенные мною экземпляры несколько темнее добытых в других частях Сибири и почти не различаются цветом от типической европейской формы.

31) Mus minutus Pall. Мышь малютка.

До сих пор думали, что область этого вида не простирается на восток далее Даурии, в которой его указал Паллас. Однако же в последнее свое путешествие я нашел мышь малютку на Усури, что заставляет отодвинуть восточную границу этого вида еще на 16° к востоку. Впоследствии, он, вероятно, будет найден и на пространстве между восточною границею, которую указали наблюдения Палласа, и усурийскою долиною. Привезенные мною, весьма многочисленные, экземпляры приготовлены из животных, которые были пойманы 8 сентября в селении Дамгу. Мыши малютки жили здесь в скирдах конопли и были весьма многочисленны; это самый часто встречающийся из здешних видов рода Mus. Они в большом числе забираются в кладовые китайцев и даже постоянно жили в наших лодках во время моего путешествия. Привезенные мною экземпляры принадлежат животным различного возраста. Между ними попадаются и экземпляры совершенно уже выросших детенышей, отличающиеся от прочих бурым цветом меха.

32) Arvicola rutilus Pall. Полевка красная.

Привезенные мною с Усури экземпляры совершенно сходны с экземплярами из окрестностей Якутска и с верхнего Амура. Как далеко распространен этот вид на юг, вверх по течению Усури, я не могу сказать; замечу только, что я еще находил красную полевку около устья Имы, приблизительно под 46° с. ш. Она не очень редка в усурийской долине и любимое ее местопребывание составляют здесь лиственные леса, где она устраивает свои жилища под корнями деревьев; в этих норках я находил ее запасы, состоящие из различных кореньев, орехов и луковиц. Иногда красная полевка попадается и в кладовых, в которых местные жители держат свои съестные припасы и другое имущество.

33) Arvicola amphibius L. var. terrestris. Водяная крыса.

Это животное, столь часто встречающееся на севере, уже редко попадается на Амуре; в усурийской же долине, по-видимому, находится уже близкая к экваториальной границе часть области его распространения. Во все время моего пребывания в этой долине, следовательно, в течение трех с половиною месяцев, я мог добыть только весьма небольшое число неделимых водяной крысы. Также и местные жители говорили мне, что она у них очень редка. Привезенные мною экземпляры все принадлежат к короткохвостой разности, к которой г. Шренк относит и экземпляры, добытые на Амуре. Потому можно принять, что эта разность есть форма южная, тогда как длиннохвостая принадлежит северу.

34) Arvicola obscurus Eversm.

Хотя эта полевка не была наблюдаема в приамурском крае, однако же весьма вероятно, что она там найдется; так можно думать потому, что г. Миддендорф указывает ее в числе животных, водящихся около Удского Острога. На Усури она принадлежит к редким животным, и я привез оттуда только один экземпляр, пойманный 14 июня около устья Имы. Этот экземпляр совершенно подходит к точному и полному описанию, которое дано г. Миддендорфом. По строению зубов он типический: с косвенно направленною внутрь переднею складкою эмали на первом коренном зубе нижней челюсти.

35) Arvicola rufocanus Sundv.

Этих полевок, которые до сих пор не были наблюдаемы в амурском крае, я нашел довольно много 8 сентября около Дамгу, где они жили, вместе с упомянутыми выше полевками и мышами, под скирдами конопли. Привезенные мною экземпляры ничем не отличаются от типических сибирских.

36) Lepus variabilis Pall. Заяц беляк.

У ходзенов: заяц вообще: гурмаху́нг (реже гульмаху́нг); белый заяц: цагдза́нг-гурмахунг; черный заяц: гурмахунг-кечерен (реже сахари́н гурмагунг).

У манджуров: гулмаху́нь.

У китайцев: тху́дза.

Беляк водится по всему течению Усури и в области ее истоков. Все шкуры, которые я видал на месте и привез с собою, совершенно сходны с нашими европейскими. Во все продолжение моего пребывания в усурийской долине, и летом, и осенью, я весьма редко видел беляков, и только иногда замечал следы их на песке. Последнее нельзя, однако же, объяснить тем, что когда нет снега, то трудно заметить заячьи следы; напротив, причину упомянутого обстоятельства составляет то, что в то время года, которое я провел в усурийской долине, беляки, как уверяли меня и местные охотники, держатся в лесах. К зиме они, по словам туземцев, выходят на берега и на острова реки, чтобы провести тут холодное время года, и тогда встречаются в этих местностях в большом числе. Охота за зайцами начинается с первым снегом и производится обыкновенно посредством западней с самострелами и других подобных снарядов. Заячьи шкурки мало ценятся в усурийской долине; китайцы вовсе их не покупают и они находят некоторое приложение только в домашнем быту туземцев, которые употребляют их преимущественно на приготовление нагрудников, набрюшников, ноговиц и т. п.

По рассказам туземцев, на Усури водится еще черная разность беляка, которая, впрочем, встречается здесь весьма редко.

37) Lepus sp. Вид зайца.

У ходзенов: борто́ гурмахунг (т. е. серый заяц).

Туземцы единогласно уверяли меня, что в усурийской долине водится, кроме беляка, еще другой вид зайца, отличающийся от первого меньшею величиною и постоянно серым цветом меха в течение всей зимы; летняя шкурка этого второго вида, которую я привез из селения Нейдзанг (при среднем течении Усури), к несчастью, весьма неполна (у ней недостает конечностей и головки), так что нельзя решить, принадлежит ли животное, о котором здесь идет речь, к какому-либо из известных уже видов или к новому. По величине и окраске этот вид совершенно сходен с японским Lepus brachyurus Temm., и весьма может быть, что в амурском крае находится северная часть области распространения последнего. Но окончательно решить этот вопрос могут только новые исследования.

Что касается распространения этого животного в усурийской долине, то, по словам местных жителей, оно водится около Усури и, далее на юг, в области ее истоков. Местные же жители говорили мне, что оно везде встречается часто, если возможно, даже чаще беляка, и живет преимущественно в лесистых горах.

В Bull. de l'Acad. de St. Petersb. t. II, г. Максимович сообщает об этом зайце весьма интересные сведения, которые довольно согласны с тем, что я сам узнал о нем. Г. Максимович говорит, что зверь, о котором идет речь, наружным видом, нравами и пищею совершенно сходен с беляком и что следы обоих животных также одинаковы, с тою только разницею, что следы последнего не так малы.

 

V. PACHYDERMATA.

38) Sus scrofa L. Кабан.

а) S. scrofa ferus Gmel. Вепрь или дикая свинья.

У ходзенов: ни́кта; кабан (самец): э́ха; свинья (самка): öнöки́; поросенок: джо́рхоре.

У манджуров: кабан: айдагань; кабан, весьма старый: хаягта; кабан одногодовалый: нухэнь; поросенок: михачань.

У китайцев: йе-джую; кабан: тьяуча.

Усурийская долина, с ее лиственными лесами, в которых дубы составляют одну из обыкновенных древесных форм, и с ее необозримыми лугами, среди которых беспрестанно попадаются озера, заросшие тростником и высокою травою — эта долина соединяет в себе самые выгодные условия для жизни диких свиней. И действительно, их здесь очень много, как при озере Кенгка, так и на всем пространстве, которое тянется по Усури от устья до верховьев и проходит еще далее на юг, в область ее источников.

Туземцы промышляют дикую свинью весьма часто и различными способами, вследствие чего они знают ее в биологическом отношении лучше, чем какого-либо другого зверя, и рассказы их об образе ее жизни и распространении особенно заслуживают вероятия. Тем более удивительными показались мне уверения их, что вепрь чаще встречается в горах, чем на луговых степях: что он, напр., весьма обыкновенен около Дамгу, в горах правого берега, и весьма редок на равнинах, которые тянутся здесь по левую сторону Усури. В некоторых местах, как напр. около Ауа, туземцы даже уверяли, что он у них водится только на правом берегу, а на левом вовсе не попадается. От туземцев же узнал я, что многочисленность или редкость вепрей в различных местах зависит от урожая желудей, изменениям которого должно даже приписать и случающиеся здесь довольно часто переселения этих животных.

Туземцы, хотя и очень боятся вепря, однако же отваживаются нападать на него; промышлять его они начинают с первым снегом и производят этот промысел различно: иногда ставят самострельные западни в тех местах, где заметят следы вепрей, а иногда гонят зверя собаками и убивают его из ружья. Вкусное мясо этого животного весьма часто употребляется жителями усурийской долины в пищу, а шкура имеет много приложений в домашнем быту ходзенов, которые приготовляют из нее коврики, охотничьи и рыболовные передники и тому подобные вещи.

b) Sus scrofa domestica Briss. Свинья домашняя.

У ходзенов: ольге́нг; боров: хус ольгёнг; свинья (самка): моходзи́.

У манджуров: дзудура, ульдзянь, мэмэнь; весьма старое животное: мэхэджень; поросенок: михань.

У китайцев: дзия-джуо.

Свиноводство, в истинном смысле этого слова, существует в усурийской долине только у живущих по верхнему течению Усури китайцев, которые, занимаясь хлебопашеством и огородничеством в больших размерах, имеют средства кормить и содержать большое количество свиней. За Дамгу, вниз по Усури, китайцы хотя еще все занимаются огородничеством, но хлеба сеют уже очень мало, сообразно с этим, и свиней держат здесь только некоторые из них, да и то в небольшом числе, а другие вовсе их не имеют. То же самое можно сказать и о ходзенах, с тою только разницею, что у них этих животных еще менее, — обыкновенно по одному или по два на семью, — и что ходзены, сами, имея нужду в свиньях, обращаются за ними к китайцам. Когда я спускался по Усури, то в последний раз видел этих животных в Хайцо, у жившего там достаточного китайца; так что через это место должна проходить граница той части усурийской страны, в которую домашняя свинья введена китайцами. Ходзены, как племя полукочевое, для которого, притом, рыболовство составляет одно из главных средств к жизни, большею частью проводят лето вне своих постоянных жилищ, около богатых рыбою частей реки. Отправляясь на эти летние места жительства, они берут с собою — если только какой-нибудь из членов семьи не остается в постоянном жилище — и всех, впрочем весьма немногочисленных, домашних животных (собак, свиней, кошек), которых имеют. Эти животные остаются при них во все время пребывания у реки и во все продолжение рыбного промысла, ходзены кормят своих свиней рыбою, отчего мясо этих животных имеет весьма противный вкус ворвани.

Свиньи, которых я видал у туземцев, были хорошей породы, толстобрюхие, коротконогие, иногда белые, иногда черные, а иногда, наконец, пятнистые.

Во время моего пребывания в усурийской стране (до сентября 1859 года), домашних свиней, привезенных русскими, можно было найти здесь только при устье Усури, где я видел несколько этих животных в казацких станицах Корсакова и Казакевича. В других местах русские поселенцы вовсе еще не имели скота, потому что он еще не прибыл из Забайкальского края, откуда должен был быть им доставлен.

 

VI. RUMINANTIA.

39) Ovis aries L. Баран домашний.

У ходзенов: бальда́ и даху́.

У манджуров: бу́ча.

У китайцев: янг и янг-пинг-ау.

Во всех частях усурийской страны, которые только мне удалось посетить, я нигде не видал, чтобы китайцы или ходзены держали овец. Но, так как г. Шренк сообщает нам, что овцеводство существует при верхнем течении Усури, то я и старался, по возможности, собрать сведения, которые бы могли подтвердить это показание. Постоянно расспрашивая местных жителей об этом предмете, я постоянно же получал от них ответ, что и на верхнем течении Усури китайцы, занимающиеся земледелием, еще не приняли овцу в число своих домашних животных. Наглядным образом знают ее только те из обитателей усурийской страны, которые сами бывали на Сунгари; напротив, по имени она известна здесь всем, оттого, что китайцы ежегодно привозят сюда из Гирина достаточное число овчин, как для собственного употребления, так и для продажи ходзенам. Со стороны русских овцеводство введено в усурийской стране еще в весьма малых размерах: я видел здесь русских овец, да и то в очень небольшом числе, только в казацких станицах при устье Усури. Однако же нет сомнения, что со временем это животное будете играть весьма важную роль в быту русского населения усурийской долины.

40) Antilope crispa Temm.

У ходзенов: на среднем течении Усури: эмату, лама́-хони и хуре́н-хони; на верхнем течении Усури и на Даубихе: эмахо́нг.

У манджуров: имаху.

У китайцев: сью-янгза (также: суэнг-янг и соэ-янг).

Так как г. Шренк уже нашел это животное на нижнем Амуре и в береговом хребте (Сихота-алин), а г. Радде в Хинганских горах, то я с большим старанием исследовал, не водится ли оно и в стране, которая лежит между тремя указанными местообитаниями A. crispa. Весьма немногие из виденных мною местных жителей были в состоянии сообщить о нем какие-либо сведения; остальным же оно было вовсе неизвестно, потому что не водится около самой Усури, по крайней мере на нижнем, среднем и на нижней части верхнего ее течения. Тем не менее однако же я убедился, что A. crispa действительно водится на пространстве, лежащем между Хинганскими горами и береговым хребтом, хотя и не видал здесь ни ее самой, ни каких-либо ее частей; к такому убеждению привели меня рассказы тех из местных жителей, которым она была известна, а, что рассказывающие говорили действительно о ней — в том я не могу сомневаться, потому что они описывали мне весьма подробно ее размеры и другие признаки, и это описание совершенно подходит к тому, что мы уже знаем о A. crispa.

Животное это преимущественно водится на скалистых горах берегового хребта, где, по-видимому, держится в хвойных лесах северных склонов. Потому ходзены и называют его, весьма метко, лама́-хони (т. е. морской баран) и хуре́н-хони (т. е. горный баран). Ближе к Усури встречается оно в области ее источников, и именно на реках Уллахе и Даубихе, где живет на утесах. Видавшие его здесь ходзены говорили мне, что оно весьма чутко и пугливо, и что им редко удается видеть его, а еще реже случается убить. Орочи, живущие на берегах моря и на береговом хребте, бьют его гораздо чаще. Как далеко идет A. crispa на юг и на запад — я не могу сказать; замечу только, что, по словам китайцев, живущих у озера Кенгка, куда они переселились из Гирина, она нередко встречается в горах, лежащих на юг и на запад от этого озера.

41) Bos taurus L. Бык обыкновенный.

У ходзенов: эха.

У манджуров: ихань; корова: униень; теленок: тукшань.

У китайцев: нэу́ и ню.

Покуда на Усури жили только ходзены и китайцы, т. е. до той поры, когда здесь начали селиться русские (до 1858 года), этот вид домашних животных был известен жителям большей части усурийской страны почти только по имени; крупный рогатый скот видали только те из них, которые бывали в области источников Усури или на Сунгари, где издавна существуют многочисленные стада его.

Подымаясь по Усури от ее устья, мы в первый раз встречаем домашних животных вида B. taurus, не привезенных из России, около устья Фудзи и особенно по этой последней реке, где есть небольшие стада их, которые хорошо содержатся и состоят из высокорослых неделимых. Здесь же должна проходить и северная граница китайского крупного рогатого скота, которая совпадает с такою же границею хлебопашества, введенного в усурийскую страну из Китая. Относительно последнего можно, конечно, заметить, что и на среднем течении Усури китайцы имеют поля, засеянные ячменем; но эти поля всегда весьма малы и составляют не более, как часть огородов. Напротив, на Фудзи китайцы засевают ячмень, просо и пшеницу в больших размерах, так что в самом деле заслуживают названия земледельцев; здесь и животные, относящиеся к виду B. taurus, употребляются для полевых работ и для носки тяжестей. Нет сомнения, что животные эти первоначально доставлены сюда от китайцев и манджуров, населяющих берега Сунгари, и именно из городов Гирина и Нингуты, с которыми китайцы, живущие на Усури, издавна находятся в весьма частых сношениях.

Со стороны русских введение в усурийскую долину домашнего скота, относящегося к виду B. taurus, только еще начиналось в то время, когда я в ней находился: его можно было найти у русских поселенцев только при устье Усури, в станицах Казакевича и Корсакова; далее же вверх по реке русские колонии, доходившие уже до устья Дамгу, вовсе еще не были снабжены скотом; он, как я уже выше заметил, еще не был доставлен сюда из Забайкальской области. Нет сомнения, однако же, что это состояние дел должно совершенно измениться в непродолжительном времени. Усурийская долина с ее превосходными лугами представляет наивыгоднейшие условия для развития скотоводства, и, конечно, русские, переселенные сюда с Аргуни, где оно составляло для них главный источник благосостояния, будут заниматься здесь этою отраслью сельского хозяйства еще в больших размерах, чем в прежнем своем месте жительства.

42) Moschus moschiferus L. Кабарга мускусная.

У ходзенов: у́дза.

У манджуров: мияху; самец: айгату.

У китайцев: ча́нгза и джа́нгдзе.

Мускусная кабарга, как известно, живет исключительно в гористых местностях, и именно в таких, где есть утесы, местами обнаженные от земли, а местами поросшие хвойным лесом. Поэтому нет ничего удивительного, что по нижнему и среднему течению Усури она нигде не встречается у самого русла. Это есть необходимое следствие указанных выше, в географическом обзоре, орографических условий страны и характера ее растительности: хотя здесь, особенно на правом берегу среднего течения Усури, и встречаются довольно часто скалистые выступы, подходящие к самой реке, но хвойный лес растет во всей этой стране только на высотах, которые тянутся в значительном отдалении от русла.

Подвигаясь по Усури от устья к истокам, мы находим кабаргу в горах Хёхцырских, Танхе́, Сумур, Са́хале и Акули, где она, по словам охотников, встречается редко. Гораздо чаще, чем в этих местностях, попадается она в областях источников Бикина и Имы, где растительность и климат, более суровый, соответствуют ее образу жизни. По левую сторону от Усури кабарга, как мне говорили, не живет ни в каких горах, кроме вышепоименованных. Зато она водится в стране, орошаемой Даубихою и источниками этой реки, как единогласно уверяли меня охотящиеся там туземцы, которые, однако же, говорили, что она в этой стране уже весьма редка. Что касается до распространения кабарги на юг, то можно думать, что экваториальный предел ее отечества составляют водораздельные горы между системами Усури и Суйфуна; это тем более вероятно, что Зибольд не упоминает о ней в числе животных, водящихся на Японских островах.

В быту ходзенов кабарга, хотя они и нечасто ее убивают, играет, однако же, довольно важную роль, потому что они с большою для себя выгодою продают мускусные мешочки китайцам, которые очень высоко ценят мускус. Последние употребляют это вещество частью как духи, а частью как медикамент, и в медицине их оно находит особенно обширное приложение. Китайские торговцы платят ходзенам 600–800 джеха за мускусный мешочек и в своих торговых сделках принимают 2 хорошие мешочка за ценность, равную одному соболю. Так как кабаргу нечасто убивают в усурийском крае, то и шкурки ее редко случается здесь видеть; местные жители шьют из ножных частей шкурок коврики, а из остальных делают шубы.

43) Cervus Capreolus L. var. pygargus Pall. Дикая коза.

У ходзенов: гиу́ или гиву́; самец: гора́нг; самка: оньи́; невзрослый зверь: ге́лонги.

У манджуров: гио.

У китайцев: пауза.

У орочей: гугду́лли.

Трудно найти страну, в которой бы местность была более благоприятна для косули, чем в усурийской долине. Действительно, около реки мы находим здесь обширные, покрытые высокою и густою травою луга, на которых часто встречаются прекрасные лиственные рощи и которые во многих местах перемежаются со скалистыми выступами, доходящими до самого русла; в лесах мешаных и хвойных здесь также нет недостатка: их весьма много в некотором отдалении от Усури, на горных хребтах. Сообразно со всем этим, косули встречаются в огромном числе по всему течению Усури; они водятся и в области источников последней, но, может быть, не так обыкновенны в этой стране, потому что местность здесь принимает чисто горный характер. По притокам Усури косули попадаются так же часто, как и по этой реке, и я сам встречал их очень много на Сунгачи, равно как и около озера Кенгка.

Во все время моего, почти четырехмесячного, пребывания в усурийской долине, нам едва ли случилось сделать экскурсию или поохотиться, не встретив косуль; они попадались иногда поодиночке, иногда небольшими стадами. В течение дня любимым их местопребыванием были озера, заросшие высокою травою и тростником; вероятно оттого, что они находили здесь более, чем в других местах, защиты от бесчисленных комаров и москитов, которые в усурийской стране действительно бывают нестерпимы. Только после солнечного заката оставляют косули эти убежища, чтобы идти на паству, и на отлогих глинистых или песчаных берегах часто случается находить покрытые бесчисленными их следами места, по которым они проходили.

В первых числах сентября я заметил, что косули начали переселяться из одних местностей в другие, и туземцы сказали мне, что это бывать каждый год около того же времени и продолжается от двух до трех месяцев. Эти переселения состоят в том, что животные перебираются с одного берега Усури на другой, особенно с правого на левый, причем, конечно, должны переплывать через реку. Всего естественнее объяснить это явление тем, что косули, которые провели лето в горах, переходят осенью на луговые степи, где находят более пищи. Вероятно также, что тут действуют еще и некоторые другие причины, как например наводнения, производимые разливами Усури, которые случаются в то время, когда косули совершают свои переходы, и т. п. Некоторые ходзены поселяются на это время и ставят свои летние жилища на левом берегу реки, около тех мест, где косули ее переплывают. Заметив на правом берегу животное, которое подходит к воде с тем, чтобы переправиться на левую сторону, охотник садится в свой легкий берестяной челн, и, когда косуля поплыла, едет навстречу ей, так, чтобы захватить ее около середины реки; здесь он легко убивает животное несколькими ударами маленького копья. Промысел этот в иные годы доставляете ходзенам весьма богатую добычу. Они занимаются им преимущественно для того, чтобы добывать шкурки косуль; мясом этих животных они в то время мало дорожат, потому что тогда же идет и рыба кета, ловля которой дает им достаточное количество пищи. Ходзены всегда очень охотно и дешево продавали нам мясо убитых указанным способом косуль, а, напротив, шкурки уступали весьма неохотно и не иначе, как за дорогую цену. Эти шкурки сбываются за хорошее вознаграждение китайским торговцам, которые покупают их преимущественно для собственного своего употребления: для того, чтобы делать себе из них шубы и т. п.

В заключение, упомяну еще о переходах, которые совершаются в зимние месяцы и зависят от количества снега в разных частях усурийской долины. Эти переходы состоят в том, что косули, которые в течение зимы ходят большими стадами, переселяются из тех мест, где выпало много снега в другие, где он не так глубок и где им легче выгребать из-под него пищу.

44) Cervus Elaphus L. Олень настоящий.

У ходзенов: боца́, а иногда также — комака́.

У них же, на среднем и верхнем течении Усури: на-боца (т. е. земной олень, олень, живущий на земле); самец: мафатанг; самка: оньи́.

У манджуров: буху; самец: мафута́; одногодовалое животное: угэгиэ́нь; невзрослое животное: фядзу́.

У китайцев: лу или ма-лу.

У орочей: кэ́нга.

Это животное водится во всей усурийской долине и хотя встречается здесь не так часто, как косуля, но все-таки принадлежит, особенно на нижнем и среднем течении Усури, к числу преобладающих видов рода Cervus. Что настоящий олень действительно очень обыкновенен в усурийской стране — в том убедили меня не только рассказы туземцев, которых я постоянно о нем расспрашивал, но также шкуры и мясо этого зверя, которые я очень часто находил у них. Я сам нередко видал следы его на берегах озер и поросших ивами островах, а также довольно часто, в осенние вечера, слыхал звуки, которые издает самец, вызывая на битву своих соперников по любви. По верхнему течению Усури и в области источников Мурени настоящий олень встречается, говорят, не так часто: может быть, недалеко отсюда проходит и южная граница его распространения; это тем более вероятно, что здесь уже встречается другой вид Cervus (см. ниже), который заступает место C. Elaphus. Убитые в начале мая животные, которых я видел в усурийской стране, имели уже на всем теле летнюю шерсть и только на спине их оставалось еще немного зимних волос. Неделимые, которых я наблюдал здесь 15 сентября, были уже опять в осенней одежде.

По отношению к домашней экономии, промышленной деятельности и торговле, настоящий олень имеет для ходзенов огромную важность. Он приносит им много пользы, как животное, употребляемое в пищу и доставляющее материалы для одежды; преимущественно же он важен для ходзенов потому, что они продают китайцам шкуры и, особенно, рога его в весьма значительном количестве и с большою для себя пользою. Эти рога — для того, чтобы китайцы признали их хорошим товаром и дорого за них платили — должны быть непременно сняты с животного, убитого весною, в то время, когда они еще богаты сосудами, в которых много крови, мягки и покрыты весьма мягкою волосистою кожею. Русские поселенцы на Усури также знакомы с этим предметом торговли, потому что еще на Аргуни, откуда они сюда перебрались, уже продавали китайцам рога, о которых идет речь, и даже имели для них особое название — панты, конечно, сохранившееся и до сих пор; последнее, впрочем, есть не более, как переделанное на русский лад тунгусское имя этих рогов — фунту. Китайские торговцы называют панты жунг-дзяу и платят за них, на месте, 10–40 янгов за рог — смотря по величине. Такая высокая цена показывает уже, что товар этот очень спрашивается в Китайской империи, и заставляет думать, что он там действительно приносит пользу. Так как употребление, которое делают из пантов в Китае, до сих пор не было еще хорошо описано, то я и старался, по возможности, разузнать у китайцев об этом предмете.

Таким образом мне удалось добыть несколько новых сведений, которые я здесь и сообщу. Общепринятое до сих пор мнение, будто панты употребляются в Китае, как сильный конфортатив, по единогласному отзыву китайцев, несправедливо; они говорили мне, что, напротив, эти рога имеют у них приложение только в медицинской практике, как отличное средство, предписываемое с большим успехом в грудных болезнях. Для этого употребления из рогов вываривается похожий на желатин экстракт, который называется по-китайски жунг-дзяу-гау, он дается внутрь, распущенный в воде, и действует, по мнению китайцев, весьма благотворно, как средство укрепляющее.

Шкуры настоящего оленя ценятся китайскими торговцами в 1 янг штука и принимаются манджурскими чиновниками в уплату дани, которая наложена на туземцев усурийской страны китайским правительством. Ходзены сами обрабатывают большое количество этих шкур: они выделывают из них, с помощью дубления, кожи и приготовляют меховые одежды; те и другие не идут в торговлю, а потребляются самыми производителями.

Настоящая охота за L. Elaphus начинается в усурийской долине с первым снегом и продолжается все время, покуда снежный покров земли дает возможность преследовать зверя по отпечаткам его ног. Впрочем, и кроме этого времени, ходзены нередко убивают настоящего оленя, нападая на него врасплох, когда он плывет через реку.

45) Cervus Dama (?) L. Лань.

У ходзенов: сом-боца.

У китайцев: хуа-лу или мей-хуа-лу.

Жители тех частей усурийской долины, которые окаймляют среднее течение Усури, единогласно уверяли меня, что у них водится еще олень, совершенно отличный от C. Elaphus. По их рассказам, этот олень гораздо менее настоящего, имеет большие рога и в зимней одежде весьма похож на предыдущего, тогда как в летней шерсти бывает красновато-бурый с круглыми беловатыми пятнышками. Так как это животное весьма редко на среднем течении Усури и притом китайцы очень охотно покупают летние его шкуры, то я и не мог достать здесь ни одной из них. Мне удалось добыть в усурийской долине только одну зимнюю шкуру, да и то снятую с животного, которое было убито на Даубихе; эта шкура, которую я привез и в Петербург, совершенно сходна с шкурами европейских неделимых.

О географическом распространена лани я могу сообщить здесь следующее.

Китайцы говорили мне, что она встречается весьма часто около городов Гирина и Нингуты, тогда как настоящий олень уже гораздо здесь реже, чем в усурийской долине. Это заставляет думать, что оба вида не исключают друг друга в своем распространении, а что, напротив, области их постепенно переходят одна в другую: можно предполагать, что экваториальная граница C. Elaphus проходить только в нескольких градусах к югу от Гирина, и таким образом отрезывает значительную часть отечества лани, северная граница которой, по всей вероятности, пересекает Усури между устьями Бикина и Нора. Далее, лань, как мне говорили, часто встречается в долине Суйфуна, откуда отечество ее переходит через водораздельные горы в области источников Мурени и Даубихи, следовательно, в усурийскую страну. При дальнейшем распространении на север отечество лани, вероятно, не достигает Усури по течению Мурени: это животное, по словам туземных охотников, преимущественно поселяется в гористых местностях, и потому можно думать, что на Мурени оно водится только в горах, тянущихся около верхнего ее течения, на среднем же и нижнем течении, которое окаймлено необозримыми лугами, не встречается. Поэтому гораздо естественнее принять, что область лани, войдя в усурийскую долину, расширяется на север по Даубихе и Сандуху, рекам, которые у своих истоков текут между горами и далее вниз по течению сопровождаются горными цепями, идущими в более или менее близком расстоянии от воды и особенно многочисленными по правую сторону обеих рек. На Даубихе лань, как говорили мне туземцы, встречается довольно часто, но уже, начиная от места соединения этой реки с Уллахою, становится все реже и реже, по мере приближения к слиянию Даубихи и Сандуху. Подвигаясь по Усури вниз по течению, следовательно к северу, мы замечаем, что это животное делается все менее и менее частым; наконец, за устьем Имы, туземцы могли рассказать мне только несколько редких случаев, из которых можно было заключить, что лань здесь водится: лет за десять до моего путешествия по усурийской долине, было убито несколько животных этого вида у подошвы хребта Маканг, в горах Бихарки и в горной цепи Ойонго. Судя по рассказам туземцев, самый северный пункт, которого достигает лань в своем распространении по Усури — местность Хат, лежащая немного выше устья Нора: за два года до путешествия, описываемого в настоящей книге, в этой местности были убиты два неделимые.

В быту туземцев усурийской долины лань могла бы иметь такое же, если не большее, значение, как и настоящий олень, если бы не была здесь так редка и водилась по всему течению Усури. Рога ее употребляются в китайской медицине так же, как и панты, но считаются более действительным лекарством, и потому китайские торговцы платят за них вдвое дороже, чем за оленьи. Летние шкуры лани, благодаря их красивому расписанию, очень нравятся и туземцам, и китайцам, и последние ценят их в 2 хорошие соболя штука; зимние шкуры продаются вдвое дешевле. Первые играют некоторую роль в религиозных действиях шаманов, которые, по возможности, стараются, чтобы кафтаны, надеваемые ими при совершении заклинаний, были сделаны из этих шкур. Китайские торговцы отправляют шкуры ланей, купленные у туземцев усурийской долины, в Гирин.

46) Cervus sp. Вид оленя.

У ходзенов, на верхнем течении Усури: ньире́-боца.

У китайцев: чиндагу́йза.

Жители той части усурийской долины, которая облегает верхнее течение Усури, говорили мне, что у них встречается, впрочем довольно редко, олень, превосходящий величиною лань, но не такой большой, как C. Elaphus. В зимней одежде первый, по их словам, весьма сходен с последним, но отличается от него черною полосою, которая идет вдоль всей спины. Наконец, они сообщили мне еще, что рога животного, о котором идет речь, имеют у китайцев такое же употребление, как и рога двух предыдущих видов, но уважаются гораздо менее и ценятся дешевле. Более я ничего не мог узнать об этом олене, и предоставляю будущим путешественникам по усурийской стране решить, составляет ли он новый вид или относится к какому-либо из известных уже видов.

47) Cervus Alces L. Лось.

У ходзенов: токе́; взрослое животное: ана́; молодое: найгучанг.

У манджуров: тохо́; самка: эние́нь.

У китайцев: хайню и хандарьха́нь.

У орочей: огби.

Лось, как известно, есть животное северных стран, которое всегда живет в местностях, где почва сырая, много хвойных, или, по крайней мере, мешаных лесов, и часто встречаются болота. По Усури, вблизи ее русла, таких местностей вовсе нет и только в значительном отдалении от нее, в горах, которые тянутся по сторонам усурийской долины, растительность и свойства почвы представляют кое-где более северный характер. Поэтому и лось, который на Амуре, ниже устья Усури, принадлежит еще к числу животных довольно обыкновенных, редко встречается даже и в прилегающих к Амуру частях усурийской страны и держится здесь в отдаленных от Усури горных долинах, откуда только по временам сходит к последней реке. Подымаясь по Усури от ее устья, я постоянно расспрашивал у туземцев об этом животном и таким образом убедился, что оно становится в усурийской долине все реже и реже по мере удаления от Амура и, наконец, совсем исчезает: в гористых местностях около среднего течения Усури оно еще иногда встречается, но немного выше, там, где впадает Има, проходит уже северная граница его распространения. Может быть, что в береговом хребте, где северный характер местности идет на юг далее, чем по Усури, эта граница выгибается к экватору; но во всяком случае, я должен заметить, что туземные охотники, которые бывали в области источников Усури, уверяли меня, что лосей там нет.

Лось имеет мало значения в быту туземцев, потому что им редко случается убивать его. Шкура его имеет у них такое же употребление, как и оленья; сверх того, части шкуры, содранные с ног у животных, убитых осенью и зимою, идут на подбивку лыж. В случае недостатка лосей, туземцы употребляют для этого такие же части шкур, снятые с настоящих оленей.

 

VII. SOLIDUNGULA.

48) Equus Caballus L. Лошадь домашняя.

У ходзенов: мори́.

У манджуров: мори́нь; жеребец: адзирга́нь.

У китайцев: ма.

Лошади, которые находятся теперь в усурийской долине, введены сюда или китайцами, или русскими. В настоящей статье я сообщу сначала сведения, которые мне удалось собрать о лошадях, введенных китайцами.

Этих лошадей мы находим в хозяйстве населения только по верхнему и некоторой части среднего течения Усури; их держат здесь в большем или меньшем количестве, смотря по степени развития земледелия.

На верхнем течении Усури и на некоторых его притоках, напр. на Фудзи и Даубихе, равно как и в стране, лежащей на запад от озера Кенгка, земледелие производится в обширных размерах и, сообразно с этим, лошадей здесь очень много. Последние приносят большую пользу при пахании земли. Но особенно важны они для китайцев, как вьючные животные, что и очень понятно: в странах, где вовсе нет езжих дорог, приходится все возить на спине лошадей, несмотря на трудности и неудобства, сопряженные с этим первобытным способом возки кладей. Весьма часто тянутся различной величины караваны с верховьев Усури, по берегам Даубихи, а отсюда, через горы, в города Гирин, Нингуту и Хун-чунь; они везут пушные товары и корень жень-шень и каждая лошадь несет вьюк от 4 до 5 пудов весом. Из названных городов караваны возвращаются назад с жизненными припасами и другими товарами. В упряжь, в странах, о которых идет здесь речь, лошади не употребляются; по крайней мере я не видал, чтобы они исправляли эту работу в тех местах, которые я сам посетил. На верхнем и среднем течении Усури этих животных держат некоторые ходзены и большая часть живущих здесь китайских торговцев. Спускаясь по Усури, я видел лошадей в последний раз в селении, лежащем против устья Имы, так что этот приток Усури надо принять за предел распространения по усурийской долине лошадей, введенных китайцами. Они употребляются здесь не только как вьючные животные, но служат также здешним манджурским чиновникам для сообщения в Гирин различных донесений по государственным делам. От Имы до устья Усури я не видал лошадей ни у китайцев, ни у местных жителей тунгусского племени; потому что и те немногие лошади, которых держали в селении Турмэ, были уже прежде (в 1855 году) разорваны тиграми. На верхнем и среднем течении Усури ходзены, которые держат лошадей, употребляют их только осенью и весною, когда отправляются надолго в горы на охоту; особенно полезны бывают они охотникам при охоте за оленями, когда приходится преследовать раненное животное.

Лошади, которых держат китайцы и ходзены, происходят из страны, орошаемой Сунгари, и принадлежат к той же породе, которую мы находим у китайцев и манджуров, живущих на Амуре. Они средней величины, обыкновенно в два аршина вышиною, сильны, сносливы и, по большей части, хорошего характера. Шерсть у них по большей части густая, средней длины; масть бывает весьма различна, но самые обыкновенные цвета ее — темные. Голова пропорциональная, с широким, прямым лбом; шея короткая с длинною гривою (которую обыкновенно подстригают очень коротко); спина прямая; брюхо полное; грудь широкая; ноги сухие, крепкие, с копытами средней величины и хорошо развитыми. На зиму эти лошади, большею частью, подковываются, что, впрочем, производится в городах, стоящих на Сунгари, так как жители усурийской долины сами ковать не умеют. Особенно тщательного ухода за этими животными я не заметил. В течение теплого времени года они находят превосходный корм на роскошных лугах, которыми так богата усурийская страна; в зимнее же время лошади добывают себе необходимую пищу, разгребая снег; но тогда их, по большей части, кормят также и сеном, а при сильной работе, сверх того, еще бобами (тури, Phaseolus vulgaris) и итальянским просом (сизу, Sorghum vulgare).

Со стороны русских первые лошади доставлены были в усурийскую долину в 1858 году, к устью Усури; а в сентябре следующего года уже можно было найти этих животных, хотя и в небольшом числе, почти во всех русских поселениях на протяжении 300 верст от Амура.

49) Equus Asinus L. Осел.

У ходзенов: эйха́нг.

У манджуров: эйхэ́нь.

У китайцев: лю (причем ю произносится как французское и).

Мул, у ходзенов: льо́зонг, а у китайцев: льо́дза.

Ослов можно найти в усурийской долине только при верхнем течении Усури и при Фудзи; их держат здесь некоторые достаточные китайцы, занимающиеся земледелием, и местные жители, разводящие жень-шень — впрочем, всегда в очень незначительном числе. Эти животные, как я слышал, употребляются здесь преимущественно для того, чтобы приводить в движение мельницы. В посещенных мною частях усурийской долины я ослов не видал. Около верховьев Усури случается по временам видеть и мулов, потому что они попадаются иногда в числе других вьючных животных, на которых доставляются сюда товары из Гирина.

Китайцы едят ослов и, как мне говорили, часто убивают их для употребления в пищу из нежелания истреблять рогатый скот — особенно в то время, когда испытывают недостаток в припасах, доставляемых охотою.

 

VIII. PINNIPEDIA.

50) Phoca sp. Вид тюленя.

У ходзенов, при озере Кенгка: геохса́.

Один топограф, который объехал на лодке озеро Кенгка, говорил мне, что на южном берегу этого озера китайцам и ходзенам случается иногда поймать тюленя. У китайцев, живущих на северо-восточном берегу, при истоке Сунгачи, я не видал тюленьих шкур, и ничего не слыхал об этом животном. Правда, они рассказывали мне о каком то звере мудури, который будто бы водится в озере Кенгка; но это, без сомнения, есть не более, как произведение их фантазии.

 

ЗАКЛЮЧЕНИЕ.

Оканчивая обзор зверей усурийской долины, я не могу умолчать еще о тех млекопитающих, которые не нашли места на предыдущих страницах, но которые, однако же, заслуживают быть упомянутыми в числе животных этой страны; я разумею те виды, о которых можно думать, что они здесь встречаются, но относительно которых местные жители сообщили сведения, слишком неполные для того, чтобы с уверенностью причислить эти виды к фауне усурийской долины. К числу таких видов надо отнести, во-первых, россомаху (Gulo borealis; у ходзенов: онгдо́), южная граница которой должна проходить, по мнению г. Шренка, в горах Геонг. Сам я не нашел в усурийской долине никаких следов этого животного и большая часть местных жителей говорили мне, что оно у них не водится. В близких к реке горах правого берега оно положительно не встречается, но некоторые из туземных охотников говорили мне, что орочи убивают иногда россомаху в области истоков реки Фора, вливающейся в Усури справа. Признав эти показания за справедливые, надо принять, что в береговом хребте, в котором вообще заметен отпечаток северного характера, южная граница россомахи выгибается к экватору. В этих же горах водится, как мне говорили, и другое животное (по-ходзенски хуре́н-сингири, т. е. горная мышь), которое, по слышанному мною описанию его образа жизни и наружного вида, надо отнести к роду Lagomys. Оно живет на горных осыпях, где, даже и зимою, часто случается видеть его и слышать свистящие звуки, которые оно издает. По словам туземцев, оно встречается на береговом хребте по всему его протяжению, проникая с ним и в область источников Усури, и также водится в более близких к реке горных цепях. Всего вероятнее, что этот вид, распространенный так далеко на юг, есть L. hyperboreus, который уже был найден около Удского Острога.

Я должен еще упомянуть здесь о Spermophilus Eversmanni, но упомянуть как о животном, исследования о котором привели меня к убеждению, что оно не водится в усурийской долине. Этот отрицательный результат интересен в том отношении, что позволяет признать водораздельные горы между правыми притоками Сунгари и реками, впадающими в Усури слева, за часть восточной границы названного животного, так как оно довольно часто встречается на луговых степях в области первой из этих двух рек.

Что, кроме указанных уже мною больших млекопитающих, в усурийской стране найдутся еще другие, новые вообще или только для нее — в том я позволяю себе сомневаться. Но, конечно, последующие путешественники отыщут здесь весьма много мелких грызунов и насекомоядных, которые ускользнули от моих поисков: кратковременность моего путешествия и не всегда благоприятные обстоятельства, под влиянием которых я его совершал, заставляют думать, что многие из числа этих зверей, большею частью скрывающихся в норках или подземных ходах, не были мною замечены. Также и из класса рукокрылых, вероятно, пропущены мною многие формы, потому что животных этого класса, летающих только в сумерки и ночью, собирателю весьма трудно добывать.

Рассмотрев перечень указанных мною в усурийской стране млекопитающих, легко увидеть, что мы имеем в ней дело с лесною фауною. Это и не должно казаться странным, потому что здесь общий характер стране дают лесистые горные хребты, тянущиеся в большем или меньшем расстоянии от реки, а обширные луговые степи, впрочем тоже усеянные рощами, представляют, во всяком случае, подчиненное явление.

Если мы теперь сравним фауну млекопитающих усурийского края с такою же фауною прибрежьев Амура, то увидим, что в первой все более и более является южных форм, по мере того, как мы подвигаемся по Усури от устья к истокам. Я разумею здесь формы, которые до сих пор были находимы только в Японии, северном Китае или в других еще более близких к экватору странах, в Гималайском хребте, на Яве, Суматре, и. т. д. Таковы именно: Ursus Thibetanus, Felis undata, Cervus Dama, другой, еще не определенный, вид Cervus, Antilope crispa, Canis procyonoides, Mustela flavigula и Talpa Woogura. Области распространения этих видов, конечно, входят в амурский край из внутренних частей Азии, расширяясь оттуда к северу по долинам больших рек, впадающих в Амур справа — Сунгари и Усури.

Несмотря на прибавление этих южных форм, фауна млекопитающих усурийской долины не лишена почти ни одного из видов, которые были найдены в приамурских странах: в ней недостает только весьма немногих, по преимуществу северных, представителей этого класса, найденных около Амура. Притом виды, общие усурийской долине с прибрежьями Амура, большею частью распространены не только по всему протяжению ее от Амура до противоположного предела, но идут еще далее на юг, за этот предел; таковы именно: медведь, соболь и другие тонкотелые, зайцы, белка, некоторые олени и мн. др. Это далекое проникновение на юг северных форм, а равно и указанное несколько выше совпадение их областей с областями более южных млекопитающих, оба находятся в тесной связи с рельефом, растительностью и климатом тех стран, в которых имеют место.

Упомяну здесь еще одно, весьма замечательное, обстоятельство: на всем протяжении усурийской долины от Амура до противоположного ее конца, следовательно на полосе земли в 5 градусов широты длиною, я мог найти экваториальную границу только одного вида млекопитающих — лося.

 

Орнитологические выводы, а равно и собирание географических и биологических материалов, служащих для изучения птиц какой-нибудь страны, зависит, как известно каждому путешествовавшему зоологу, от весьма многих обстоятельств, обусловливающих бо́льшую или ме́ньшую удовлетворительность результата. Благополучный исход зависит главным образом от того, в какое время посетить страну, предназначенную для исследования. Нет сомнения, что весна и осень, когда совершаются периодические течения птиц — самые выгоднейшие времена года для орнитологических поисков и множества интересных наблюдений. И в особенности это должно сказать относительно Усури, долина которой, широко раскинувшись к югу, служит путем для множества южных форм при перелете их на север. Но для нас почти совсем не существовало этого столь интересного момента, так как мы прибыли в долину Усури уже в июне и, следовательно, долго спустя после полета на север, а должны были покинуть ее в сентябре, когда еще далеко не окончился отлет на юг. Таким образом для наших наблюдений предстоял только короткий промежуток летних месяцев, в которые птицы во время вывода птенцов и линяния удаляются в чащу лесов или на отдаленные озера и другие спокойные убежища, а потому их бывает более или менее трудно наблюдать. Если в нашем перечне нет очень многих птиц, которых a priori должно предполагать здесь, так как они или были замечены прежними наблюдателями на Амуре, близ устья Усури, или известны в соседних странах — так это должно приписать незначительности времени, предоставленного для наших исследований, и вышеупомянутым обстоятельствам. Поэтому наши орнитологические заметки должно рассматривать, как дополнение прежних исследований об амурских птицах, и как материал для будущих работ.

 

I. RAPACES.

1) Aquila naevia Briss. Орел крикун.

Эта, до сих пор не замеченная на нижнем Амуре порода орлов весьма часто встречается на Усури. Нам приходилось наблюдать ее на всем протяжении пройденной нами полосы от Хабаровки до озера Кенгка. Крикун гнездится здесь в лесах; птенец, виденный нами 12 июля, был уже совершенно на взлете.

Мы не сделали никаких наблюдений о времени прилета и отлета этого орла и можем сообщить только то, что 25-го сентября он еще не отлетел из области устья Усури. Он держится здесь на мелких притоках реки и на отмелях, подстерегает рыб и гоняется за плавающими утками, которые водятся здесь большими стаями. Во время поездки нередко случалось видеть крикунов на одиноких деревьях вблизи нашей стоянки, терпеливо ожидающими нашего отхода, чтобы воспользоваться остатками нашего стола.

2) Haliaetos Albicilla Briss. Орлан белохвост.

У ходзенов по всей Усури: ке́кча.

Во время нашего слишком трехмесячного путешествия по Усури почти не было ни одного дня, в который бы мы не видали этой птицы: то она кружила в воздухе, то сидела на каком-нибудь высоком дереве на берегу реки, или всего чаще при каком-нибудь озере. Мы думаем, что из дневных хищных птиц она более других распространена по Усури. Нам часто случалось видеть, как она со своего сторожевого поста, для которого она избирает обыкновенно какое-нибудь дерево, бросается на поверхность воды и схватывает свою добычу — какую-нибудь рыбу или водяную птицу. Она гнездится здесь всегда на вершине высокого дерева, то на берегу озера, в котором возможна для нее богатая и легкая добыча, то на высоком скалистом мысу. По рассказам туземцев, она кладет яйца в мае; в гнезде, найденном нами 8 июля на мысе Цифяку, были уже довольно взрослые птенцы, но еще не на взлете, и сверху слышен был их громкий крик. В продолжение этого времени взрослые очень робки и осторожны, вылетают из гнезда и кружатся в воздухе до тех пор, пока не минет опасность. Больших птенцов на взлете мы нашли уже 22-го июля; около этого времени и взрослые делаются уже гораздо доступнее и их легче подкараулить. На озере Кенгка они попадаются также весьма часто и держатся здесь на деревьях, растущих по берегу, с которых слетают на самый берег и кормятся здесь рыбами, выброшенными волнением. В сентябре мы видели их на Усури, невдалеке от отмелей и они преследовали там сазанов, часто плавающих здесь на мелководье. По рассказам туземцев, к концу октября они становятся реже, а в ноябре отлетают уже все. На нижнем Амуре для предупреждения нападений других хищных птиц, их привязывают к сушильням, назначенным для сушения рыбы; на Усури этого обыкновения вовсе нет, или, по крайней мере, это делается весьма редко.

3) Pandion Haliaetos L. Скопа степная.

У ходзенов: суксу́й.

Этот вид скопы встречается на всей Усури; однако, при весьма благоприятных условиях для его существования, можно бы ожидать его в более значительном числе на этой богатой рыбою реке и на ее озерах. Случается видеть, как эти птицы поодиночке кружат и там и сям над рекой или озером и бросаются за рыбами в воду. 17 июня, близ устья Чирку, мы видели пару их на гнезде, в котором сидели большие птенцы. Они отлетают из этой страны, когда становятся озера и идет лед по Усури.

4) Falco peregrinus Briss. Сокол сапсан.

В июне мы видали их иногда на скалистых уступах, где они гнездились и громким клоктаньем давали о себе знать путешественникам. Однако они всегда принадлежат здесь к редко встречающимся породам сокола. Они всегда гнездятся здесь на скалистых обрывах, то в трещине скалы, то на более открытой части и имеют 2–3 птенцов. В средине июня птенцы, замеченные нами в гнезде на отвесной скале, были еще не на взлете и не поднимались с него при выстреле. Но к началу июля мы уже видели, на мысе Кхофеля, небольшую семью, состоявшую из взрослых и птенцов, которая охотилась по опушке леса за стренатками (Emberiza).

5) Falco subbuteo L. Сокол чеглок.

У ходзенов он (и вообще сходные с ним породы) называется джо́льда.

Во время всей нашей поездки нам очень нередко представлялся случай наблюдать эту птицу. На северном берегу озера Кенгка, в хвойном лесу, мы заметили семью этого вида соколов, состоявшую из 2 взрослых и 2 птенцов, которая посменно преследовала двух, дружно кружившихся высоко над лесом черных коршунов (Milvus niger) — так что пока 2 сокола нападали на них, другие 2 отдыхали, сидя на каком-нибудь дереве. Это один из самых дерзких и ловких соколов, который схватывается даже с орланом белохвостом, что мы сами не один раз замечали. Застреленный 16-го августа на озере Кенгка взрослый самец еще сохранял свой осенний наряд. Все правильные и 3–4 наружные из маховых перьев были еще мягки и напитаны кровью. У только что застреленной птицы радужная оболочка была коричневая, глазное кольцо и надлобная пластинка зеленоватые, клюв синеватый.

6) Falco vespertinus L. Сокол кобец.

Кобец принадлежит к числу редко встречающихся видов. Близ устья Нора мы видели его, как он носился над лугами, а 15-го августа на озере Кенгка мы застрелили молодую самку, которая сохраняла еще ясные остатки гнездного пера.

7) Falco Tinnunculus L. Сокол пустельга.

Мы не раз видели эту птицу на Усури и в продолжение июня всегда находили ее на скалистых мысах около реки, где у нее в это время были гнезда и птенцы, которые около 25-го июня были еще не на взлете. Большая часть убитых нами самцов и самок, по тщательном сличении, оказались совершенно одинаковыми с японской разновидностью этого вида. В последние дни июля птенцы были на взлете (27-го июля на Сунгачи) и жили до половины августа вместе со взрослыми, которые их не покидали, на лугах и по опушкам лесов, где они преимущественно питаются кобылками и гусеницами, реже небольшими птичками. Зоб убитого около этого времени старого самца был наполнен раздробленными насекомыми. Как скоро птенцы покинули гнездо, взрослые начинают линять; самец, убитый 27-го июля был уже в сильно изношенном пере. В августе взрослые покидают птенцов, и около половины этого месяца мы видали их постоянно только поодиночке, ведущих бродячую жизнь и питающихся по большей части маленькими птицами.

8) Milvus niger Briss. Коршун черный.

У ходзенов: хиу́ча.

По рассказам туземцев, это одна из первых хищных птиц, появляющихся на реке Усури, и близ ее устья встречается уже к концу марта. К концу апреля она уже начинает класть яйца, а 16-го июня, на устье Усури, мы видели птенцов ее уже на взлете. К концу этого месяца мы видели взрослых и птенцов вместе на лугах: они низко кружили над ними и, издавая известный свистящий звук, гонялись за мышами и мелкими пташками. Около этого времени, днем, черные коршуны особенно часто летают вблизи деревень ходзенов и около новых русских поселений, а на ночь возвращаются в соседние леса. В половине июля, когда птенцы уже совершенно взрослы, они ведут бродячую жизнь и с этого времени до самого августа мы видали их, как они кружили, только поодиночке, то на лугах, то вблизи деревень. К половине августа они стали уже показываться здесь по-видимому реже и в последний раз мы видели их 17 августа, на оз. Кенгка. На возвратном пути, в сентябре, мы более нигде не видали их по Усури. Таким образом, эта птица и здесь, как в Европе, принадлежит к весьма рано отлетающим. Наши наблюдения в этом отношении совершенно согласны с рассказами туземцев, так как и они в начале сентября уже только изредка видали эту птицу.

9) Astur palumbarius L. Ястреб тетеревятник.

Этот ястреб принадлежит к числу весьма редких птиц в долине Усури, поэтому мы редко видали его там и нам только однажды привелось застрелить его. Особь убитая 20-го июля, ниже Дамгу, принадлежала к типичной темной разновидности: это был молодой прошлогодний самец, в оперении которого заметен был уже переход от гнездового наряда к осеннему платью. Так как г. Миддендорф относит его к птицам, зимующим близ Удского Острога, то его, без сомнения, должно считать зимующим также и на Усури.

10) Astur nisus L. Ястреб перепелятник.

Подобно предыдущему виду, он редко встречается в усурийской стране. 1-го августа убитый на Сунгачи самец держался на опушке редкого леса. Этот самец, по сравнении, оказался совершенно сходным с экземплярами из окрестностей Иркутска.

11) Circus sp. Вид луня.

На верхней Усури и на Сунгачи мы неоднократно замечали луней средней величины с преобладающим белым цветом; но вследствие их необыкновенной осмотрительности, нам не удалось овладеть ни одним экземпляром, несмотря на то, что мы часто охотились за ними. Особенно часто встречались они на Сунгачи, где мы их видели почти каждый день, по большей части низко кружащими в поисках за мышами и лягушками на луговых степях, покрытых озерами и болотами; изредка мы видали их на наносном лесе у берега. В последних днях августа они еще не отлетели с Сунгачи.

12) Strix otus L. Сова ушастая.

Так как этот вид сов водится преимущественно в хвойных и мешаных лесах, то он только изредка попадается около самой Усури. Мы видали ушастых сов там и сям на хребтах, тянущихся в некотором отдалении от реки, напр. на Сумурских горах. Убитый в августе прошлогодний птенец носил одежду переходную от гнездных перьев к осеннему наряду. По осени (в начале сентября) они несколько чаще попадались по берегу реки и у жилищ туземцев, где мы видели их в сумерки, вылетавшими за добычей.

13) Strix bubo L. Филин пугач.

У ходзенов: хусе́нг (вероятно, звукоподражание его голосу).

По рассказам туземцев, которые эту птицу очень хорошо знают, она встречается по всей Усури, начиная от ее верховьев, и на озере Кенгка. Мы сами видели пугачей на среднем течении реки близ устья Имы в роскошном лиственном лесу, а 5-го июня, на мысе Кырма, поймали птенца значительной величины, но еще не на взлете. Несмотря на то, что он еще не окрылился, мы нашли его не в гнезде, а в высокой траве, в лиственном лесу. Он весь был покрыт мягкими кровянистыми перьями и, по сравнении с теми экземплярами, которые мы прежде нашли около того же времени года (7 июня 1854 г.) на Вилюе (64° с. ш.), оказался на одинаковой с ними степени развития.

По рассказам туземцев, в хвойных лесах высоких гор встречаются, кроме этого, и другие большие виды сов, которые, по сделанному ими описанию, по всей вероятности нужно причислить к Strix nyctea и Strix uralensis.

 

II. SCANSORES.

14) Cypselus Apus L. Стриж башенный.

1 июля у Джарчха́ мы видели, кажется, птиц этого вида, как они тянулись поодиночке над рекою.

15) Acanthylis caudacuta Lath.

Hirundo ciris Pall.

Прежде нежели мы скажем о нахождении этой птицы на Усури, не излишне будет сделать несколько замечаний о распространении ее вообще и попытаться доказать ее тождество с видом, который был найден Steller'ом близ Иркутска и описан Палласом под именем Hirundo ciris. Птица, которую мы заметили на Кае близ Иркутска, на Лене у Олекминска и даже на Огни в северной системе енисейских золотых приисков, вполне одинакова с птицей, происходящей с Амура. Если Паллас сообщил описание своей Hirundo ciris, не совершенно подходящее к амурской птице, то это должно приписать только тому обстоятельству, что он свою птицу только видел, а не имел в руках для исследования. Кроме этой птицы, мы никогда в вышеназванных областях не встречали никакого сходного с нею вида и этот довод кажется достаточным для доказательства тождества Hirundo ciris с Acanthylis caudacuta.

На Усури мы не раз видали этих птиц в продолжение июня и июля: они то летали высоко над рекою и лесами, то стремглав спускались к самой почти поверхности воды и хватали веснянок (Phryganeae). Кажется, что в это время года последние составляют их главную пищу: с появлением этих мелких насекомых (27 июля впервые замечены они в бесчисленном множестве у устья Кёча́) потянулась большими стадами и наша птица, что́ и позднее мы также не раз замечали. Никогда не видали мы этой птицы ни на деревьях, ни на скалах, и не знаем, где она держится днем, когда не летает, и в продолжение ночи. Кажется также, что она прилетает в усурийскую страну только на лето и здесь не гнездится, потому что между убитыми нами птицами нам не попалось ни одного молодого экземпляра. Притом она, кажется, не линяет здесь, потому что на всех птицах, убитых в продолжение июня и июля, было свежее перо и ни малейшего следа кровянистых перьев. Кажется, они весьма рано покидают долину Усури: в последний раз мы видели их на Сунгачи, летевшими в дождливую погоду 4-го августа; после они нам уже не попадались.

16) Caprimulgus Jotaca Temm. & Schleg. Козодой японский (у русских, в Сибири — кузнец).

У ходзенов: топто́.

Этот вид козодоя, впервые замеченный в Японии и нередкий на всем протяжении Амура, мы весьма часто встречали и на всей Усури. По словам туземцев, он появляется там, кажется, уже в первых числах мая. В продолжение июня и в начале июля, в сумерки и ночью, почти каждые сутки слышны были известные его громкие с отщелкиваньем призывные звуки и козодои часто слетались на наш огонь и ловили собиравшихся около него ночных бабочек. Около 10-го июля мы еще часто видали их, повыше устья Имы, летавшими, однако не слыхали уже их призывных звуков. Они кажется еще очень рано сбираются на отлет. 20-го августа, на Сунгачи, мы наблюдали, как они в большом числе кружили в продолжение целой ночи до 7 часов утра, и слышали их крики, подобные призывным, которые однако были гораздо слабее и хриплее, чем в мае и июне. Вероятно, это было их сборное место и они стадились уже для окончательного отлета.

17) Cuculus canorus L. Кукушка вещая.

У ходзенов: кёку́.

Этот вид встречается на всей Усури и, судя по рассказам туземцев, прилетает сюда в средине апреля. В июне мы часто слышали крик вещих кукушек и видали их одиночками в лиственных лесах и на островах, поросших ивами. 9-го июля мы в последний раз слышали их крик, но еще часто видали их и позже. В первых числах сентября мы потеряли их из вида и надо думать, что в это время они покидают долину Усури.

18) Cuculus sparverioides? Vig. Вид кукушки.

Кроме вышеупомянутого вида, на Усури встречается еще другой вид кукушки, который попадается так же часто, если еще не чаще предыдущего. Мы не раз слышали здесь крик, не похожий на крик наших кукушек, и даже видели самую птицу, только ни разу не удалось нам убить ее, потому что она очень осторожна. Кроме этих видов кукушки на Усури встречается еще третий.

19) Jynx Torquilla L. Вертиголов тикун.

Несмотря на то, что он ни разу не попадался нам, мы заносим его в число птиц этой страны, так как он был прислан отсюда г. Максимовичем в Академию. Присланный экземпляр был убит при станице Буссевой на верхней Усури весьма рано весною, а именно 8-го апреля.

20) Picus canus Gm. Дятел серый.

У ходзенов: нюнгня-куректе.

Что этот вид дятлов встречается на Усури гораздо реже следующих ме́ньших видов, P. major и P. minor — это мы можем утвердительно сказать, как по собственным нашим наблюдениям, так и по рассказам туземцев. Мы встречали серых дятлов в лиственных лесах, в которых 20-го июня, близ Хайцо, нашли их гнездящимися. На Сунгачи, 20-го августа, мы убили самца, почти совершенно вылинявшего.

21) Picus Martius L. Дятел желна.

У ходзенов: куректе́.

На самой Усури этот вид принадлежит к весьма редким птицам, всегда встречающимся только в известных местностях. Отсутствие черных дятлов во многих местностях находится в самой тесной связи с растительностью на берегах Усури, состоящею преимущественно из лиственного леса. Здесь их только изредка слышно и то они попадают сюда только налетом из хвойных лесов соседних гор. Там, где к лиственному лесу примешан хвойный, как напр. у мыса Уанг-бобо́за, черный дятел приближается к реке, но и здесь попадается только изредка и то поодиночке. Отсюда к югу мы его нигде не встречали и впервые нашли его только на самой южной точке исследованной нами местности (45° с. ш.), на северном берегу озера Кенгка, где он изредка попадается в мешаном лесу.

22) Picus major L. Дятел обыкновенный.

У ходзенов: пелакта́.

Этот вид дятлов чаще всех на Усури: его можно встретить во всех лиственных лесах и он здесь гнездится в дуплистых стволах деревьев. 22-го июня в лиственном лесу повыше мыса Ауа мы встретили гнездившуюся пару, но ее птенцы были еще не на взлете. Первых окрылившихся птенцов мы нашли 8-го июля близ мыса Цифяку́; они держались там еще вместе со взрослыми в лиственном лесу. Взрослые, убитые в средине июня на устье Усури, еще не линяли, но были в сильно изношенном пере и с обившимися правильными перьями. Их линянье начинается около средины июля, после окрыления птенцов. Самка, убитая 28-го августа, недалеко от устья Сунгачи, вылиняла и была уже в свежем осеннем наряде. Мы нередко встречали этих птиц и в хвойном лесу на северном берегу озера Кенгка.

23) Picus minor L. Дятел малый.

Несмотря на то, что этот вид нередко встречается в усурийской стране, он здесь, кажется, гораздо реже предыдущего. Живет в лиственных и мешаных лесах, где гнездится в дуплистых деревьях; в июле птенцы его бывают на взлете. 17-го июля мы видели таких птиц ниже устья Имы, в лесу, состоящем из черных берез и осин. Гнездовое перо он сбрасывает в августе, и молодой экземпляр, убитый 17-го августа на оз. Кенгка, был в довольно изношенной одежде, и притом наружные маховые и все правильные перья у него были еще наполнены кровью. Около этого времени и до сентября включительно линяют также и взрослые, и только к концу этого месяца мы находили их уже совершенно вылинявшими.

24) Alcedo ispida var. bengalensis Gm. Зимородок голубой.

У ходзенов на нижнем Усури: суду́й.

Во время нашей поездки нам не раз представлялась возможность наблюдать эту красивую птицу на всем протяжении пройденного нами пути от устья Усури до озера Кенгка. Как и везде, она держится здесь по большей части на поросших ивами берегах Усури и на устьях впадающих в нее рек. И чем гуще ивовый кустарник, в особенности там, где поблизости находится наносный лес, тем чаще она попадается. Нередко она садится на эти сплавы и отсюда спускается за своей добычей в воду. Она гнездится здесь в трещинах обрывистого песчаного берега и птенцы ее окрыляются только к концу июля. Около этого времени начинается и линяние взрослых: убитый 26-го июля на Сунгачи старый самец был уже в сильно изношенном пере, брюхо и грудь были отчасти голы, отчасти покрыты мелкими пеньками, а маховые и рулевые перья были отчасти пропитаны кровью. Экземпляр, убитый 2-го сентября у Чаимтунг, носил уже осенний наряд и на нем не было ни малейшего следа кровянистых перьев. По словам туземцев, зимородок остается на Усури очень долго и исчезает только к концу октября. Весною он прилетает вероятно уже с половины апреля, так как у г. Максимовича был зимородок, убитый 29-го апреля близ Буссевой станицы, на верхнем течении Усури.

25) Upupa Epops L. Удод пустошка.

У ходзенов близ устья р. Нора: обоби́.

Эта птица принадлежит к числу весьма рано появляющихся на Усури и по уверению туземцев, кажется, является здесь еще в первых числах апреля, или, как они выражаются, с первым появлением травы. Она здесь нередка и в продолжение июня и июля очень часто попадается на глаза. Она гнездится по большей части в дубовых лесах, в дуплистых стволах деревьев; но в средине июня она покидает гнездо и поселяется с птенцами около реки, где держится в ивовых кустарниках и преимущественно ближе к селениям. Это предпочтительное пребывание вблизи обитаемых мест стоит в непосредственной связи с питанием удодов, так как они находят здесь обильную добычу насекомых на мусорных местах; они держатся здесь частью на деревьях, частью на крышах. Уже 19-го июня мы нашли державшуюся вместе семью, в которой были большие взрослые птенцы. Птенец, убитый 25-го июня у Нучь-Ауа, носил переходное платье, хохол у него был еще не развит и стволы маховых перьев были еще напитаны кровью.

Время отлета этой птицы с Усури наступает, относительно, очень рано и именно в средине августа. 20-го августа мы видели на Сунгачи небольшое стадо, тянувшееся к югу. Позже мы никогда уже не видали удодов вблизи жилищ, на их любимых местах обитания.

 

III. OSCINES.

26) Alauda arvensis L. Жаворонок полевой.

Эту птицу, до сих пор еще не замеченную в амурском крае, мы напрасно искали в обширных луговых степях на Усури, столь благоприятных для ее жизни. Впервые мы встретили ее на низменностях между озером Кенгка и малым Ац-Кенгка, где она в конце августа попадалась довольно часто, но поодиночке. Все убитые нами 17–19 августа взрослые птицы уже сильно линяли: все тело было покрыто небольшими пеньками, а все правильные перья и 3 наружных маховых были наполнены кровью. Весной 1860 г. г. Максимович заметил их впервые 22-го марта на верхней Усури близ Буссевой станицы.

27) Emberiza aureola Pall. Стренатка чернолицая.

Этот вид из рода стренаток попадается на Усури чаще всех других. Как и сродные с ним виды, он принадлежит к числу птиц, которые еще весьма рано прилетают сюда. Он держится здесь отчасти на поросших ивами островах, но преимущественно на луговых степях, поросших высокою травою, кустарниками таволги и тростеполевицей (Calamagrostis). Только немногие из них гнездятся, между тем как прочие в продолжение целого июня стаями кружат на лугах. 7-го июня, близ устья Усури в кустарниках, мы спугнули парочку их с гнезда, в котором лежали маленькие, еще не оперившиеся птенцы. Но 22-июня мы видели уже стаю, в которой между прочим были окрылившиеся, но еще худо летавшие, птенцы. Взрослые самцы и самки, убитые 23-го августа на Сунгачи, еще линяли.

В начале сентября мы их видели уже стадившимися к отлету на юг; несмотря на то, мы и после встречали их одиночками на лугах и в ивовых кустарниках, из чего кажется можно заключить, что они отлетают не разом, но исподволь.

28) Emberiza personata Temm. et Schleg.

Эти стренатки попадались нам реже всех; мы находили их одиночками в лиственных лесах и на островах, поросших ивами. Они здесь гнездятся и к концу июля птенцы их уже летают. Линяние взрослых начинается по окрылении птенцов и продолжается до средины августа, а может быть и еще долее, как показывают некоторые экземпляры, убитые 15-го августа на Сунгачи и еще не вылинявшие.

29) Emberiza spodocephala Pall.

После Emb. aureola, чаще всех встречается этот вид стренаток; они держатся в редком лесе и в кустарниках таволги на луговых степях. 6-го июня, между мысом Кырма и устьем Усури, мы нашли их гнездившимися и в гнездах были по большей части едва только вылупившиеся птенцы. В то время, как одни из них гнездятся, другие, летая небольшими стадами, ведут бродячую жизнь. В продолжение июня и июля они нередко попадались нам и на самой Усури, в луговых степях, где у них к концу июля были уже окрылившиеся птенцы.

Взрослые и птенцы линяют одновременно, в августе; линяющие особи убиты на Сунгачи между 4 и 17 августа. К 10-му сентября мы видели этих стренаток небольшими стадами, и, вероятно, они готовились уже к отлету. Весною они появляются, вероятно, уже в середине марта.

30) Emberiza pusilla Pall.

Этих птиц мы заметили впервые 13 августа, на оз. Кенгка, где они держались в кустарниках на низменностях берега и в подлесках. Мы их видели здесь не стадами, а одиночками, след. они были здесь целое лето, а не пролетом.

Убитые нами экземпляры еще сильно линяли и все перья тела, а также маховые и правильные, были еще наполнены кровью.

Кроме 4 названных видов, мы более ни одного не встречали на Усури из рода стренаток и можно думать, что ни один из остальных не проводит здесь лета.

Напротив, весною здесь встречается гораздо бо́льшее число видов, но они держатся здесь только короткое время, при пролете на север.

31) Passer montanas L. Воробей полевой.

У ходзенов около деревни Дамгу: дудурга́.

У китайцев там же: гиаулл.

На протяжении Усури, при жилищах китайцев, попадаются и небольшие засеянные хлебами поля, которые, чем далее пробираешься на юг, тем делаются значительнее, и наконец на верхней Усури достигают своего maximum. В теснейшей зависимости от этого стоит и распределение полевых воробьев: между тем как на средней Усури их видно только изредка, на верхней, напротив, напр. у Дамгу, мы находили их уже довольно часто. Мы замечали их здесь к концу июля и в августе, и, по словам китайцев, они проводят здесь всю зиму. Время линяния наступает в августе, как показывают взрослые и птенцы, убитые 31 августа. Те и другие были в довольно поношенном пере и все тело, верхние покровные перья крыльев и хвост были покрыты пеньками, между тем как правильные перья были уже переменены и не показывали никаких следов крови.

32) Pyrrhula sibirica Pall. Снигирь долгохвостый.

В продолжение лета мы никогда не видали этих птиц и первые, вероятно прилетевшие с севера, показались здесь только поздней осенью. Мы впервые подметили и застрелили эту птицу 21-го сентября, близ устья Нора, где она держалась небольшими стадами у жилищ ходзенов. Кажется, что около этого времени она питается преимущественно конопляным семенем, так как мы всегда замечали ее на небольших стогах конопли. Убитые около этого времени экземпляры уже вылиняли и носили свежий осенний наряд.

33) Pyrrhula erythrina Pall. Снигирь красный.

На всей ли Усури встречается он или нет — мы не можем сказать положительно; однако близ устья, на островах, поросших ивами, он держится целое лето и там гнездится. 17 июня птенцы еще не окрылились. Он принадлежит, в усурийской долине, к числу птиц, встречающихся довольно редко.

34) Pyrrhula rosea Pall. Снигирь розовый.

Также встречается на Усури, где г. Максимович убил одного 20-го марта, на верхнем течении, близ станицы Буссевой. Около этого времени розовые снигири держатся там парами.

35) Fringilla linaria L. var. canescens Gould. Чечётка.

Этих птиц мы нашли 18-го августа одиночками на берегу озера Кенгка. Весною, при их пролете, г. Максимович бил их у Буссевой станицы.

36) Fringilla montifringilla L. Вьюрок настоящий.

Мы неоднократно слышали и били этих птиц по всей Усури и на озере Кенгка, в лиственных и мешаных лесах. В конце июля птенцы их были уже на взлете и 15-го августа еще линяли. Линяние взрослых начинается также к концу августа и продолжается в сентябре. Взрослая самка, убитая 15-го сентября близ Уанг-бобоза, оказалось совершенно вылинявшею. Около этого времени мы нашли этих птиц небольшими стадами; они вероятно готовились уже к окончательному отлету.

37) Coccotraustes vulgaris Pall. Дубонос обыкновенный.

Дубоносов мы встретили только осенью, ко времени поспевания плодов различных деревьев и кустарников. Впервые нашли мы их на Сунгачи, 15-го августа, небольшими стадами на черемухе. Тут были птенцы вместе со взрослыми; взрослые, из которых мы нескольких застрелили, сильно линяли. В сентябре мы их также находили на Усури, и нередко небольшими стадами, особенно там, где были в полной зрелости виноградные кисти, служащие им пищей. Они остаются здесь, пока находят достаточное количество этих плодов, и отлетают на юг уже поздней осенью, когда почувствуют недостаток в пище.

38) Parus caudatus L. Синица долгохвостая.

В продолжение летних месяцев она никогда не попадалась нам на глаза, может быть оттого, что около этого времени ее совсем нет здесь и она прилетает сюда из более северных стран только к осени: первых мы видели 20-го сентября большими стадами близ Субки, где они держались в лиственном лесу. Убитые экземпляры оказались уже совершенно вылинявшими. Весною 1860 г. били этих птиц 1-го марта, близ устья Имы.

39) Parus cyanus Pall. Синица князёк.

В продолжение летних месяцев на Усури весьма редко удается видеть этих красивых синиц. К 16-му июня на устье Усури мы нашли уже летавших птенцов в гнездовом платье. Поздней осенью эти птицы встречаются чаще, и мы видели их близ устья Усури на островах, поросших ивами; убитые в половине сентября экземпляры были уже совершенно вылинявшие.

Весною, уже в первых числах апреля, они попадаются пролетом на верхней Усури, где г. Максимович бил их 11 апреля.

40) Parus palustris L. var. borealis Selys. Синица камышовка.

Птица, очень часто попадающаяся в лиственных и мешаных лесах Усури, где она гнездится. 15-го июня близ Турмэ мы видели стадо молодых птенцов, летавших со своими родителями в лиственном лесу. Птенцы носили гнездовое платье и еще не показывали следов линяния. Позже мы видали их на всей Усури и часто на озере Кенгка в мешаных лесах, где взрослые, убитые 16-го августа, вылиняли и их правильные перья были наполнены кровью.

41) Sitta europea L. Поползень ямщик.

Поползень, принадлежа на Усури к числу весьма часто встречающихся птиц, держится там как в лиственных, так и в мешаных лесах, и мы встречали его в продолжение летних месяцев. 15-го июня мы видели этих птичек в лиственном лесу около Турмэ, где они, большею частью попарно, перелетали с дерева на дерево. Убитые около этого времени взрослые принадлежали к типической форме и были в весьма свежем брачном наряде. У только лишь убитых птиц радужная оболочка была черная, ноги — желтовато-серого цвета. В таком же множестве, как в лиственных лесах на Усури, мы находили их и в мешаных лесах на северном берегу озера Кенгка, где экземпляры, убитые 18–20 августа, уже оканчивали свое линяние, так как маховые и правильные перья были уже свежие, а между тем все тело было еще покрыто пеньками. Но экземпляр, убитый 15-го сентября близ Уанг-бобоза, носил уже совершенно вылинявшую осеннюю одежду. Зимою эта птица ведет бродячую жизнь и встречается здесь поодиночке, в таком же множестве, как и летом.

42) Bombycilla phoenicoptera L. Свиристель гималайский.

Этот свиристель, который сделался известен нам из Гималаи и, по Зибольду, из Японии, на Амуре впервые замечен г. Радде, в Хинганских горах. В продолжение лета мы не видали его на Усури; но г. Максимович прислал из станицы Буссевой, на верхней Усури, экземпляры, убитые там 16-го апреля 1860 года.

43) Garrulus infaustus L. Ронжа.

У ходзенов: фонгсоха́.

Эти птицы, держащиеся преимущественно в хвойных лесах, нигде не попадались нам на самой Усури в продолжение июня и июля. В это время они держатся в очень отдаленных от берега горах, покрытых хвойным лесом, где мы их нередко и видали около этого времени. В первых числах августа они приближаются к берегу реки и держатся здесь в лиственных лесах. Кажется, что этот их перелет находится в связи с пищею.

На озере Кенгка, где северный берег покрыт хвойным и мешаным лесом, мы их более не видали; таким образом, можно думать, что эта северная птица не пробирается так далеко на юг и граница ее распространения лежит может быть ближе к северу. 14-го сентября в лиственном лесу мыса Кхофеля́ мы встретили стадо взрослых и птенцов этого года; эти последние уже совершенно вылиняли.

44) Nucifraga caryocatactes L. Ореховка пестрая.

Этих птиц мы видели только поодиночке, 13–16 июня, в хвойных лесах Хёхцырских гор, при устье Усури.

45) Pica cyana Pall. Сорока сибирская.

У ходзенов: искхо́.

Кажется, что устье Усури представляет восточную границу распространения этой птицы, часто встречающейся в Даурии и на Амуре: ниже этого устья ее не замечал ни один путешественник. На всей Усури она еще довольно обыкновенна, однако кажется, что и здесь она уже реже, чем по Амуру выше ее устья. В первый раз мы увидали ее здесь 4-го июля повыше Уанг-бобоза на острове, поросшем ивами, где держалось целое стадо больших выросших птенцов и взрослых и присутствие птенцов заметно было еще издали по их крику.

Позднее мы видели их еще несколько раз гораздо южнее по Усури и на Сунгачи, однако вообще только изредка. Птенцы, убитые 23-го сентября повыше Нучь-Ауа, носили уже совершенно такой наряд, как и взрослые. По словам туземцев, эта птица зимует в усурийской стране.

46) Pica caudata L. Сорока обыкновенная.

У ходзенов: сахсе́й и цахсаки́.

У китайцев: сит-циау́.

Сорока принадлежит к числу птиц, часто встречающихся на всей Усури и на озере Кенгка. Она держится здесь то вблизи деревень, то, и гораздо чаще, в лиственных лесах на берегу. В лиственных лесах попадается она, что́ особенно бросается в глаза, преимущественно на необитаемой Сунгачи, где мы встречали ее очень часто и по большей части одиночкой. Она нередко попадалась и на северном берегу озера Кенгка, где питается выброшенными на берег рыбами. Убитые там в середине августа экземпляры — которые отличаются от европейских только более значительной величиной — линяли. Единственная особенность сорок усурийской долины — их голос, который совершенно не похож на известный громкий крик наших европейских птиц.

47) Corvus monedula L. var. dahuricus Pall. Галка.

Летом и осенью мы нигде не встречали галок на Усури, и оттого можно думать, что они являются здесь только на пролете. По свидетельству г. Максимовича, который бил их близ Буссевой станицы, они, в 1860 г., были там уже к концу марта месяца.

48) Corvus corone L. Ворона черная.

У ходзенов: тока́.

Эти птицы очень часто встречаются на всей Усури и в особенности около обитаемых мест. Почти постоянно около мест наших ночлегов они поджидали нашего ухода, чтобы воспользоваться остатками стола. Гораздо чаще попадаются они на берегу реки во время хода и лова рыбы кэта (Salmo lagocephalus), когда им представляется возможность питаться остатками от чищенья этой рыбы. Если мы не встречали их на Сунгачи, за исключением ее истока и устья, то причиною этого, вероятно, необитаемость этой реки. У Лунг-мяо на оз. Кенгка и на северном берегу его они опять нередко попадаются. По словам туземцев, они гнездятся в усурийской долине в первых числах мая. В последних днях июня мы видели окрылившихся птенцов, которые летали со своими родителями; около этого времени начинается и линяние взрослых.

49) Corvus japonicus Bonap. Ворона японская.

Мы не можем сказать, часто ли она встречается на Усури, потому что на некотором расстоянии и к тому же на лету ее почти невозможно отличить по внешнему виду от Corvus corax и C. corone. Но что она здесь водится — это видно по убитой 10-го сентября птице, которая по известным зоологическим признакам отличалась от упомянутых видов. По образу жизни она, по-видимому, чрезвычайно сходна с черной вороной.

50) Corvus corax L. Ворона ворон.

У ходзенов: холи́ и керу́.

У китайцев: ябо́з.

На Усури встречается во все времена года, но и здесь, как везде, гораздо реже черного ворона.

51) Sturnus cineraceus Temm. Скворец серый.

Этот вид скворца, обыкновенный на Амуре и в Японии, встречается и на Усури, однако далеко не так часто, как мы привыкли видеть его там: мы ни разу не видали скворцов, летающими большими стадами. Они появляются здесь довольно рано, и г. Максимович стрелял их уже 7 апреля 1860 г., на верхней Усури близ Буссевой станицы. Они держатся в лиственном лесу и в ивовых кустарниках, где гнездятся, и к концу июня имеют окрылившихся птенцов. Перед этим временем их видно небольшими стадами вместе и они часто держатся в лиственных лесах по берегу реки, в сообществе с следующим видом. Взрослые птицы, убитые 2-го июля у Даланг, линяли и отчасти были уже в своем осеннем наряде. В начале августа мы видели стада, которые готовились уже к отлету на юг и позднее они нам уже не попадались.

52) Pastor sturninus Pall. Шрикун.

У ходзенов: сисерга́.

Эта птица встречается на Усури чаще предыдущей, несмотря на то, что она по большей части живет с ней вместе, особенно после кладки яиц. По образу жизни она, по-видимому, сходна с предыдущей. Также очень рано появляется на Усури, где живет в лиственных лесах и особенно на островах, поросших ивами, где она гнездится в продолжение мая. 16-го июня мы видели шрикунов на устье Усури, на островах поросших ивами, где у них были уже окрылившиеся птенцы и где они держались большими стадами. Прошлогодние самцы, убитые 20-го июня выше станицы Киселева, носили уже одежду почти совершенно одинаковую с нарядом взрослых. У только что убитых птиц радужная оболочка была светло-бурая, клюв темно-роговой, тарзы и большие пальцы синеватые. В какое время линяют взрослые, нам неизвестно. К концу июня мы видели их уже большими стадами, которые к началу июля достигли своего maximum.

С 10-го июля мы потеряли их из виду и не замечали их ни на Сунгачи, ни на оз. Кенгка. Не покидает ли эта птица и в самом деле долину Усури так рано?

53) Certhia familiaris L. Пищуха.

Встречается на Усури, так как г. Максимович бил их у Буссевой станицы 18-го марта 1860 г.

54) Anthus arboreus Bechst. Щеврица лесная.

Летом эта птица, кажется, только изредка держится на Усури, так как мы видели ее в это время всего только один раз. Чаще встречалась она осенью, когда, вероятно, останавливается здесь при пролете с севера на юг. 20-го августа мы заметили и застрелили нескольких на Сунгачи. Это были взрослые самцы и самки, которые находились на последней степени линяния.

55) Anthus pratensis L. var. japonica Temm. et Schleg. Щеврица луговая.

Этих птиц мы видели только 16-го августа на оз. Кенгка, где они кружили поодиночке над низменностями. Убитые самки найдены уже вылинявшими.

56) Motacilla alba L. Трясогузка белая.

На Усури встречаются обе разновидности этой птицы, замеченные до сих пор на Амуре, именно var. lugens Illig. и var. paradoxa Schrenck. Преобладает там однако последняя, между тем как первую мы заметили только один раз. Как во всей вообще Восточной Сибири, трясогузки и здесь появляются очень рано: по словам туземцев, они попадаются здесь уже с первыми появляющимися небольшими птицами и прилетают уже в первых числах марта. Из всех видов этого рода они раньше всех имеют уже окрылившихся птенцов, которых мы находили уже в первых днях июня. К концу этого месяца начинается и линяние взрослых, что́ можно было видеть на экземплярах, которые мы убили 30-го июня на устье Абдери. Они очень часто попадаются на берегу реки в продолжение всего лета, но поодиночке или только понемногу вместе. Их видно одиночками по берегу еще и в конце сентября (18-го). Белая трясогузка принадлежит, по словам туземцев, к птицам, весьма поздно отлетающим отсюда; к концу октября ее можно еще видеть на средней Усури.

57) Motacilla sulphurea Bechst.

На Усури гораздо реже предыдущего вида и, судя по взрослым, окрылившимся уже в июне, птенцам, прилетает также очень рано. Время линяния ее птенцов — конец августа, когда они носят одежду переходную от гнездового к осеннему наряду. В конце сентября эти птицы летают еще поодиночке и не думают об отлете.

58) Motacilla flava L. Трясогузка желтая.

Редко попадается на Усури. 18-го июня, повыше станицы Невельского, мы нашли на одном заливном острове окрылившихся птенцов в гнездовом платье.

59) Oriolus Cochinchinensis Briss. Иволга китайская.

У ходзенов: гочингё-ольго.

На Усури эти иволги встречаются в лиственных лесах, где мы не раз слышали их свист и мяуканье и видали самых птиц. Но отсюда они перелетают иногда и на острова, поросшие ивами. К концу мая они гнездятся в лиственных лесах, и 12 июля, повыше устья Имы, мы видели уже окрылившихся птенцов. 27-го июля мы видели полный выводок, родителей и птенцов, которые держались еще вместе, и с высокой вершины дерева к нам доносился их свист. 15-го августа мы видели их в последний раз; поэтому они, быть может, принадлежат к весьма рано отлетающим птицам.

Кажется, что птенцы их начинают линять только на 2-й год, потому что птенцы, убитые в августе, носили еще свой гнездовый наряд. На взрослом самце, убитом около того же времени, также не было никаких следов линяния и он носил весьма свежий осенний наряд.

60) Turdus daulias Temm.

Несмотря на то, что сами мы не заметили на Усури этой птицы, мы заносим ее в число встречающихся здесь видов, так как она, 31-го июля 1855, была найдена г. Шренком на устье Усури близ Турмэ.

61) Turdus auroreus Pall.

Летом эти птицы никогда нам не попадались. Г. Максимович стрелял их 15 апреля 1860 года, у Буссевой станицы.

62) Turdus chrysolaus Temm.

Это один из самых редких на Усури видов дрозда, который мы нашли парами, в начале июня, в лиственном лесу, и небольшими стадами, 15 августа, на Сунгачи.

Убитый около этого времени взрослый самец оказался уже вылинявшим.

63) Turdus fuscatus Pall.

По-видимому, эти птицы почти совсем не гнездятся на Усури, или, по крайней мере, только изредка. Все стада, попадающиеся здесь весною, тянутся далее на север. Но осенью они опять налетают большими стадами и держатся здесь до самой поздней осени. С 15-го сентября (при Уанг-бобоза) мы находили их на Усури довольно большими стадами, которые держались то на островах, то в лиственных лесах, и питались поспевающим около этого времени виноградом.

64) Lusciola kamtschatkensis Gm. Соловей красношейка.

У ходзенов: чоке́.

Эту маленькую красивую птичку нам всегда приходилось встречать гораздо чаще на севере, на Лене, на Вилюе, чем на Амуре и на Усури. Летом она здесь гораздо реже, чем весною, когда прилетает сюда очень рано, в последнее время года, в 1860 году, г. Максимович убил птичку этого вида 6-го апреля, у Буссевой станицы. Птенцов мы не видали на Усури, поэтому весьма может быть, что этот вид здесь совсем не гнездится. 22-го июля мы нашли близ устья Сунгачи старую самку, которая начинала линять.

25-го сентября у Казакевичевой станицы, в ивовом кустарнике, мы убили парочку, которая носила уже свой свежий осенний наряд.

65) Lusciola cyanura Pall.

Этот вид, слишком рано появлявшийся на Амуре, по-видимому, отлетает гнездиться по большей части на север, и только немногие неделимые гнездятся в усурийской долине.

Окрылившихся птенцов этого вида мы нашли уже 10-го июля при урочище Бульджи; они носили еще полное гнездовое платье. Гораздо чаще чем летом видно этих птиц с первых чисел сентября, когда они начинают отлетать, и во время пролета они держатся по большей части в ивовых кустарниках по берегу. Взрослые самки, убитые 20-го сентября близ Субки, носили совершенно вылинявший осенний наряд.

66) Phylopneuste sibirica Midd. Соловей сибирский.

Это один из видов соловья, чаще всех встречающийся на Усури и там гнездящийся, так как там повсюду можно найти его в кустарниках и слышать его громкое пение. В начале июня мы нашли в кусте таволги его гнездо, в котором лежали еще неоперившиеся птенцы. 20-го июня, у станицы Киселева, мы нашли птенцов уже на взлете. Вскоре по окрылении птенцов взрослые начинают линять. Совершенно вылинявшую птицу этого вида мы застрелили 23-го августа на Сунгачи. Около этого же времени мы заметили небольшое стадо, которое вероятно тянулось уже на юг.

67) Phylopneuste superciliosa Gm.

Летом ни мы, ни другие путешественники не встречали до сих пор этой птицы. Весною, очень рано, она тянется через эти места гнездиться на север, где мы встречали ее, напр. на Вилюе, весьма часто. На Усури впервые заметили мы этих соловьев 18-го августа, у озера Кенгка. В этот день, при ясной погоде и умеренном северо-западном ветре, они пролетали в мешаном лесу близ русского поста и тянулись на юг. Они были тут в таком большом количестве, что едва ли было хотя одно дерево или куст, на котором не было бы их по нескольку, и отлетающие заменялись новыми. Течение продолжалось 2 дня и в это время многие из них залетали даже в жилые постройки. Убитые экземпляры носили уже свой полный осенний наряд и на них не видно было никаких следов линяния.

68) Zosterops chloronotus Gould.

Эту птицу, весьма редко встречающуюся на Усури, мы застрелили 12-го июля, в ивовом кустарнике, при устье Сунгачи. Это была самка, сильно линявшая. Ни раньше, ни позже эта птица не попадалась нам в долине Усури.

69) Salicaria Aadon Pall. Камышовка.

У ходзенов: ньече́.

Эта птица весьма часто встречается на всех лугах, поросших кустарниками таволги и других растений и тростеполевицей; она гнездится здесь. В продолжение всего мая и до 21-го июня на Амуре и на Усури часто приходится слышать ее громкое, весьма приятное пение. Но застрелить ее весьма трудно, потому что ее только изредка видно в густом кустарнике и если действительно удастся убить, то трудно отыскать в чаще.

Кладка яиц начинается в мае; к началу июля птенцы были еще не на взлете. Взрослые линяют с половины июля и самка, убитая 16-го июля, была в сильно изношенном платье и хвостовые перья ее были уже наполнены кровью. 15-го августа, на Сунгачи, мы нашли уже совершенно вылинявших камышовок и вскоре после того они, кажется, стали уже готовиться к отлету на юг.

70) Muscicapa cinereo-alba Temm. et Schleg.

13-го июня близ дер. Турмэ мы нашли уже окрылившихся птенцов этой птицы, не очень редко встречающейся в долине Усури. Это было стадо, штук из 10 с лишком, которых взрослые переводили из лиственного леса, где у них, вероятно, были гнезда, в более редкий подлесок к речному берегу. Они здесь перелетали с дерева на дерево и не выказывали ни малейшей робости. 1-го августа по Усури мы нашли птенца, который линял и уже переменил некоторые перья гнездового платья. У самца, убитого 15 июля, заметно было начало линяния, которое продолжается до первых дней августа. 15-го августа, на озере Кенгка, мы видели небольшое стадо, в котором на всех экземплярах был уже полный осенний наряд, и они готовились к отлету на юг.

71) Muscicapa narcissina Temm. et Schleg.

Эту красивую мухоловку, которая впервые замечена в Японии, в прежнюю нашу поездку 1855 г., мы находили летом на Амуре близ устья Усури. Южные части Амура служат, по-видимому, самой северной границей ее распространения и она вообще редкая птица, так как до сих пор кроме меня ее не заметил ни один путешественник. Впервые мы увидали этих птиц 10 июня, в устье Усури, на острове, густо поросшем ивами и различными кустарниками, где самец, в полном брачном наряде, гонялся за самкой и так был разъярен и ослеплен, что налетел на меня и почти в мое самое лицо. Это была парочка, во всяком случае сильно запоздавшая гнездиться, так как уже 13-го июня мы нашли птенцов, правда только лишь покинувших гнездо и у которых едва на гузке показалось несколько желтых перьев. Взрослые в это время были еще в свежем брачном наряде и даже экземпляр, убитый на устье Имы 15-го июля, не показывал никаких следов линяния. Рассмотренные нами экземпляры совершенно подходили под описание, представленное у Темминга, исключая довольно широкой полосы, идущей от носового отверстия к глазу и которая у японских птиц густо-желтая, а у наших совершенно белая. В конце августа мы видели небольшое стадо, которое, очевидно, было уже на отлете к югу.

72) Pericrocotus cinereus Lafr.

Несмотря на то, что мы не встречали этой птицы в настоящую нашу поездку, мы ее причисляем однако к усурийским птицам, потому что били ее близ устья Усури 6 июля 1855 года.

73) Lanius phoenicurus Pall. Сорокопут.

Это единственный вид этого рода, который мы нашли на Усури; впрочем, и он здесь не часто попадается. Первых только лишь окрылившихся птенцов мы заметили 11-го июля между мысами Цифяку и Кхофеля, в лиственном лесу. Это был целый выводок, который вместе со взрослыми перепархивал с дерева на дерево. Птенцы были в гнездовом платье, в котором маховые и хвостовые перья были еще наполнены кровью. В конце июля взрослые еще линяли.

74) Hirundo rustica L. var. rufa Gm. Ласточка косатка.

У ходзенов: цифяку́.

У китайцев: я́нза.

Косатка встречается на Усури чаще всех других видов ласточки: ее можно встретить почти во всех ходзенских и китайских деревнях и даже в некоторых казацких станицах, появившихся только в 1859 году. По словам туземцев, первые косатки прилетают на устье Усури в первых числах мая. 18-го июня (у Дьяченковой станицы) у них были сильно насиженные яйца, а 28-го июня (пониже устья Нора) — уже птенцы, едва только вылупившиеся, которые и 15-го июля (на устье Имы) еще были не на взлете. 22-го июля, в китайской деревне Дамгу, найдены уже окрылившиеся птенцы и в то же время мы видели там в некоторых гнездах свежие, еще не высиженные яйца; следовательно, косатки и здесь, как во многих других местах, гнездятся по 2 раза в лето. Мы не видали их по Сунгачи, потому что эта река необитаема, и встретили их опять только при ее истоке из озера Кенгка, в деревне Лунг-мяу. У Дамгу косатки 18-го августа покинули свои гнезда, которые они свили себе в жилищах китайцев. Однако в первых числах сентября мы еще видели их здесь стадившимися, и, по словам китайцев, они покидают эту местность то в половине, то в конце этого месяца. Все убитые нами экземпляры были в свежем наряде; поэтому можно думать, что косатки здесь не линяют. Ходзены, и в особенности китайцы, по-видимому, весьма их уважают и считают за добрый знак, если они гнездятся на их жилищах.

У китайцев мы видели подвешенные к потолку на шнурках искусственные гнезда, в которых гнездятся ласточки, влетая в окна или в двери.

75) Hirundo alpestris Pall.

Этот вид, встречающийся, по Палласу, в Даурии, и по Теммингу и Шлегелю, в Японии, до сих пор не был еще находим в амурском крае. Мы нашли этих птиц на Усури, где они, впрочем, по-видимому, гораздо реже всех других видов ласточки, так как мы видели их только при ее устье и при урочище Хайцо. По-видимому, они прилетают сюда позднее всех прочих видов, так как 15-го июня они только лишь начинали исправлять гнезда. Это было стадо штук в 20, которые гнездились в покинутых весною хижинах деревни Турмэ. Прилетевшие сюда 16-го июня самцы и самки были в брачном наряде, который совершенно подходит под данное Палласом описание. 20-го июня они только лишь начали класть первые яйца.

Эти птицы гнездились на Усури в жилищах и пристройках, что́ особенно замечательно, так как, по Палласу, в Даурии они держатся и гнездятся постоянно только в гористых местностях, и устраивают свои гнезда на склонах гор.

76) Hirundo riparia L. Ласточка земляная.

У ходзенов: ифа́рь.

Крутые песчаные берега поёмных лугов и заливных островов между мысом Кырма́ и устьем Усури были во многих местах изрыты норами, в которых помещают свои гнезда эти ласточки, и почти без исключения в каждой норе было гнездо.

По-видимому, земляные ласточки показываются здесь очень рано, так как к 5-му июня у них были уже птенцы. Последние очень недавно вылупились и, кроме двух пушинок на спине и на затылке, были совершенно голы.

Удивительно, что в продолжение всей нашей поездки по Усури, Сунгачи и Кенгка, мы нигде не видали гнезд земляной ласточки, хотя в весьма многих местах находили берега, совершенно удобные для того, чтобы им гнездиться. 23-го июля, при весьма дождливой погоде, внезапно появилось, на верхней Усури, близ Дамгу, прибывшее с севера весьма большое стадо, которое здесь держалось в продолжение этого дня и потом потянулось далее на юг. Во всяком случае, это было стадо, захваченное уже на отлете, и, несмотря, что время было необыкновенно раннее, мы полагаем, что этого наблюдения совершенно достаточно для определения времени отлета земляных ласточек, так как позже мы их уже не видали.

 

IV. GALLINACEAE.

77) Columba turtur L. var. gelastes Temm. Голубь-горлица.

У ходзенов: туту́ и кути́.

Горлица вовсе не редкая птица, как на всем Амуре, так и на Усури, и мы встречали ее летом и в начале осени на самой Усури и около Кенгка. По словам туземцев, к концу апреля они понимаются и гнездятся. 31-го мая в гнезде, найденном нами на острове, в ивовом кустарнике, лежали уже 2 птенца, но еще были в желтом пуху. Гнездо, расположенное на дереве, аршинах в двух от земли, было свито из сухого хвороста и внутри его не было ни перьев, ни других мягких предметов. Взрослые в это время были весьма робки, летали высоко над гнездом и их весьма трудно было подстрелить. Летом, на Усури, видно их, как они кружат то поодиночке, то небольшими стадами на островах, поросших ивами и в лиственных лесах, а иногда сидят и на берегу реки. К началу августа мы нередко видели их летающими в небольших стадах, состоящих из взрослых и птенцов. Взрослые, убитые 18-го августа на оз. Кенгка, оказались наполовину уже вылинявшими, между тем как птенцы были еще в гнездовом платье. Птенцы, убитые 20-го сентября у Субки́, уже не линяли и были в своем осеннем наряде. В сентябре они только изредка попадаются на китайских полях, где, по-видимому, охотнее всего бросаются на просо, так как зобы всех убитых нами экземпляров были наполнены зернами этого растения.

Ко всему этому нам кажется невероятным, что горлицы, как утверждают туземцы, зимуют на Усури.

78) Columba livia Briss. var. domestica. Голубь домашний.

Мы заметили домашних голубей в некоторых казацких станицах, переведенных с Аргуни, откуда они и завезены в усурийскую страну. У ходзенов и китайцев мы их не видали.

79) Tetrao tetrix L. Тетерев косач.

У ходзенов: форо́ или поро́.

самка: харраке́.

У китайцев: у́дзи.

Если по Амуру, на В. от Хинганских гор, большая часть путешественников не замечали до сих пор тетеревов косачей, так только потому, что эту часть реки никогда не посещали ни поздней осенью, ни зимою, когда прилетают сюда эти птицы. Точно так же и нам на Усури не привелось их видеть ни летом, ни ранней осенью, хотя мы специально занялись определением границы их распространения. Нам прежде всего должно было броситься в глаза то обстоятельство, что все туземцы, судя по сделанному ими описанию этой птицы, все-таки хорошо ее знают. Однако, эта загадка весьма скоро разрешилась, как только нам сказали, что косачи появляются здесь ежегодно с первым снегом, потом попадаются все чаще и чаще, и, наконец, в ноябре делаются наиболее многочисленными, когда реки покрываются льдом.

Что касается до пребывания их летом, то нам лично не достает достаточных наблюдений, а от туземцев мы не могли получить положительных сведений об этом. Одни утверждали, что летом косачи держатся в высоких горах усурийской страны, другие полагали, что они прилетают сюда поздней осенью из долины р. Сунгари. Это последнее мнение кажется нам вероятным, так как летом, делая экскурсии в горах, мы никогда не встречали косачей. Во всяком случае, это появление здесь косачей зимою — явление в высшей степени интересное, которое, сколько нам известно, еще нигде не было замечено. Мы были бы готовы принять его за некоторый род эмиграции, быть может стоящей в связи с их пищей. По словам туземцев, зимой они держатся маленькими или большими стадами по берегу и на островах, поросших ивами; то же самое мы находим и у г. Максимовича, который не раз видал этих птиц на Усури и которому удавалось их застрелить. От туземцев узнали мы также, что он здесь гнездится; г. Максимович, со своей стороны, сообщает, что в 1860 г. близ Буссевой станицы, на верхней Усури, 15-го марта они начали токовать, из чего следует заключить, что косачи гнездятся по Усури.

80) Tetrao canadensis L. var. Franklinii Dougl. Дикуша.

В лиственных лесах по Усури сами мы не видали их, но ходзены с нижнего течения Усури рассказывали нам, что в горах, далеко отстоящих от реки и покрытых хвойным лесом, есть вид тетерева, стоящий по своей величине между косачем и рябчиком, вид, который мы и должны принять за дикушу.

81) Tetrao Bonasia L. Рябчик.

У ходзенов: фиму́ или пиму́.

Рябчик весьма распространен по всей Усури и живет в хвойных и лиственных лесах. Однако во время пониманья и летом он, по-видимому, предпочитает хвойный и мешаный лес, а поздним летом и осенью переходит в лиственный, ближе к берегу. В августе мы нередко видали рябчиков на берегу Усури, в лиственных лесах, а также и на поросшем ивами прибрежьи и островах. Южнее, напр. на Сунгачи и Кенгка, мы их больше не видали; — не здесь уже экваториальная граница распространения рябчиков?

17-го июня на устье Чирку мы нашли уже стадо молодых, но довольно взрослых птенцов, которые были в гнездовом платье с кровянистыми перьями. Линяние взрослых начинается к концу июля, и птица, убитая 22-го сентября, у Нучь-Ауа, была уже в полном осеннем наряде.

82) Phasianus torquatus Gm. Фазан.

У ходзенов: ольгума́.

У китайцев: е́дзи.

Что фазан, встречающийся в амурском крае, принадлежит к названному виду, это доказано г. Шренком. По словам туземцев, на Сунгари он попадается весьма часто и оттуда ежегодно перелетает к востоку, на Амур и Усури. При устье Усури обитатели знают эту птицу, но утверждают, что она там очень редко показывается. Но не только там, а и на Амуре он, по показаниям г. Максимовича, перелетает еще ниже устья Усури до Уксеми, след. до 48,51° с. ш. и след. этот пункт можно принять за восточную границу его распространения по Амуру.

Идя по Усури от устья, его изредка можно встретить на протяжении первых 200 в., напр. у Ауа, Субки, Дума и Кхофеля, куда он прилетает зимой в одно время с тетеревами. Далее вверх, напр. у Дамгу и на Сунгачи, фазан иногда не показывается несколько лет и всегда редок. У туземцев составилось мнение, что он пробирается сюда на зиму из долины р. Сунгари и летом здесь не гнездится. С этим мнением согласны и мы, потому что летом, бродя со своей лягавой собакой в луговых степях и лиственных лесах, мы не встречали ни фазана, ни тетерева. Гнездится ли он здесь, мы не можем сказать наверное; близ Ауа один ходзен рассказывал нам, что он нашел гнездо в апреле; впрочем, причиной того, что только немногие из охотников в состоянии были сообщить нам сведения об этой птице, могла быть ее редкость.

83) Gallus gallinaceus Pall. Курица домашняя.

У ходзенов: пе́ко.

На Усури мы никогда не замечали домашних кур у полукочующих ходзенов, и только с появлением огородов и полей в небольшом масштабе, как напр. близ Ауа, Нора, попадаются, в небольшом однако же числе, куры. Впрочем, говоря вообще, китайцы весьма редко их держат и во многих местах их совсем не видно, несмотря на то, что достаточно было бы для них корму. Однако новые русские поселенцы, конечно, скоро распространят их в большом количестве, и уже в первый год после поселения русских мы видели, если не во всех, то по крайней мере в весьма многих станицах, кур, привезенных из Забайкалья.

 

V. GRALLATORES.

84) Perdix coturnix L. var. japonica Temm. et Schleg. Перепелка.

Несмотря на то, что ни один путешественник не замечал до сих пор перепелки на Амуре, существование ее там более чем вероятно, потому что эта птица встречается, по Палласу, в Даурии и, по Теммингу, в Японии; а также и потому, что обширные, богатые травою луговые степи представляют весьма удобную местность для ее пребывания. На нашем пути вниз по Амуру мы впервые заметили перепелок 20-го мая, на тянущихся здесь луговых степях, ниже Айгуна и, начиная отсюда, мы их слышали и видели почти ежедневно. 6-го июня между мысом Кырма и устьем Усури, где они попадались очень часто на лугах, мы их нашли, как и после находили, парами: они взлетали с приближением собаки и часто испускали известный пронзительный крик. И по всей Усури летом они попадались в большом числе, над луговыми степями, где мы всегда встречали их, до конца июня, парами и слышали известные призывные их звуки, хотя эти последние, особенно к концу июля, сделались уже значительно слабее, а к началу августа почти совсем прекратились. Наконец, мы их видели и стреляли на низменностях между оз. Кенгка и Ац-Кенгка, где они впрочем, по-видимому, гораздо реже. Птенцы покидают гнездо в первых числах июля, и 29-го июля мы нашли на Сунгачи первое стадо окрылившихся птенцов. Свое гнездовое платье сбрасывают они в августе того же года, как показывают птенцы, убитые 17 августа на оз. Кенгка: они наполовину вылиняли, некоторые маховые и туловищные перья их были наполнены кровью. Наши экземпляры совершенно подходили к описанию и рисунку, данным Теммингом и отличались от его птиц только несколько более темной окраской. У только лишь убитого (31-го мая) самца радужная оболочка была светло-бурая, тарзы грязновато светло-бурые. Зоб, в начале июня, был наполнен небольшими черными гусеницами.

85) Ortygometra pygmaea Naum. Пестряк.

Crex pygmaea Naum. Vögel Deutschl. B. 9, p. 567, Tab. 239.

Gallinula Baillonii Vieillot. Faun. Franç, pl. 272 Temm. Man. d'Orn. II p. 692.

Эта маленькая красивая птичка до сих пор была известна с одной стороны на западе, в южной и умеренной Европе, с другой стороны на самом крайнем востоке, в Японии. Несмотря на то, что в огромной полосе, лежащей между названными странами, именно в Западной и Восточной Сибири, ее еще не открыли, однако с достоверностью можно предполагать, что ее со временем найдут и здесь, потому что она принадлежит к птицам, которые живут по большей части в чащах и которых поэтому труднее находить, чем других. Так как она попадается в Японии, то весьма естественно было найти ее и в амурском крае, в котором найдено так много птиц, общих у него с Японией; уже г. Шренк упоминает ее в числе птиц, которых должно ожидать в амурском крае.

Мы наблюдали ее на озерах и болотах средней Усури и в первый раз она была застрелена нами 26-го июля, близ Сунгачи. Добытая там птица была старая самка, которая совершенно подходила к подробному описанию, данному Науманом. Единственно, что можно бы заметить здесь относительно окраски — это, что оттенки, в особенности черного и бурого цветов, темнее — что вообще замечено у многих животных амурского края. Пестряк держится здесь преимущественно на краях болот и озер, где гнездится на берегах, поросших высоким тростником и осокой. Изредка мы видали его плавающим, тогда он постоянно кивал головой и издавал свистящие звуки. Он взлетал только по крайней необходимости и именно только тогда, когда ему угрожала совершенно явная опасность от моей лягавой собаки, которая его преследовала. Затем он скоро снова спускался в высокий тростник. Спасаясь от собак, он иногда, как мы заметили, весьма быстро убегает по большим плавающим листьям кувшинки (Nelumbium speciosum). По-видимому, пищей ему служат насекомые, и зоб экземпляра, убитого в июле, был наполнен преимущественно комарами, веснянками и водяными жуками. Пестряки тянутся ночью и поодиночке, как большая часть птиц этого семейства, и, по-видимому, отлетают на юг уже в сентябре, так как мы к концу этого месяца нигде их более не встречали.

86) Rallus aquaticus L. Карастель пастушок.

У ходзенов: яики.

Паллас указывает, что эта птица водится в Западной Сибири; в Восточной Сибири и на Амуре ее до сих пор не находили. Но так как она, по Зибольду, известна нам с самого крайнего востока, из Японии, то существование ее на Амуре было весьма вероятно; подтверждение чего мы и находим теперь в птицах, привезенных нами с Усури. На Амуре мы били их близ устья Усури и это самая северная, насколько до сих пор известно, граница распространения ее на востоке. Нам представился случай наблюдать ее несколько раз и на самой Усури, хотя она там принадлежит к более редким птицам. Как Темминг и Шлегель находят в своем карастеле, происходящем из Японии, величайшее сходство во всех отношениях с европейскими птицами, так точно и привезенный нами экземпляр совершенно подходит к описанию и рисунку, данным Науманом. Самка, убитая нами 7-го июня пониже мыса Кырма, была в свежем брачном наряде; у только лишь убитой птицы радужная оболочка была кофейно-бурая, верхний клюв по краям кирпичного цвета, вверху и на конце рогового; нижний клюв также кирпично-красного цвета с роговым концом; тарзы и пальцы грязноватого мясо-красного цвета. В первых числах июня пастушки попадались нам на небольших лужах и озерах, поросших высокою травою и тростником, и здесь у них в это время были гнезда. Здесь постоянно можно было слышать, особенно вечером, свистящие звуки, которыми они перекликаются особенно во время пониманья. Весьма томны и особенно часты были те звуки, напомнившие нам призывные звуки тетеревов, которые издавал самец, когда мы застрелили его самку. Непрерывно делая круги в большой траве, он, убегая от преследования собаки, выказывает большую хитрость; только с большим трудом можно заставить его взлететь. В последний раз видели мы этих птиц 25-го августа, на Сунгачи, и, судя по раздававшимся со всех сторон голосам, здесь была целая семья. Около этого времени они, кажется, и отлетают на юг; отлет совершается поодиночке и ночью.

87) Gallinula erythrothorax. Temm. et Schleg.

У ходзенов: котурки.

Давно уже доказано, что в амурском крае много птиц общих ему с Японией, и число их возрастает тем более, чем более первый изучается. Сюда же должно причислить и эту, до сих пор найденную только в Японии, птицу, которую мы привезли с Усури. Самка, убитая нами 28-го июня при урочище Сиргален, в существенных признаках совершенно сходна с описанием и рисунком, данными Теммингом и Шлегелем. Что касается до подробного исследования отношения маховых перьев, то у нашей птицы первое почти равно с восьмым, третье самое большое и почти равно с четвертым, а против пятого почти на четыре милл. длиннее. Привезенный с Усури экземпляр представляет следующие размеры:

длина клюва от лба до конца — 23 милл.

высота клюва перед носовыми отверстиями — 10 „

ширина клюва перед носовыми отверстиями — 5 „

длина сложенного крыла — 129 „

длина тарза — 40 „

длина среднего пальца без когтя — 41 „

длина когтя на среднем пальце — 8 „

длина заднего пальца без когтя — 12 „

длина когтя на заднем пальце — 6 „

Что касается до окраски, то у нашего экземпляра она не так ярка, как у представленного на рисунке, данном в Fauna Japonica, что́ со всей вероятностью объясняется тем, что наша птица была уже в несколько изношенном пере. Особенно бросается в глаза бледность бурых цветов: лоб, бока головы, шеи и грудь у усурийских птиц светлого ржавчинно-бурого цвета, а у японских медно-красного. Эта бурая окраска переходит, на голове и задней стороне шеи, без резкой границы в оливково-бурую, и этим последним цветом окрашена также спина до хвоста. Крылья на верхней стороне черно-бурые; первые маховые перья на конце опушки белые. Верхние покровные перья крыльев оливково-бурые с несколькими разбросанными белыми пятнами. Нижние покровные перья крыльев, перья на нижней стороне туловища и нижние покровные перья хвоста черновато-серые с белыми поперечными полосками. У только лишь убитых птиц радужная оболочка была оранжевая, веки розово-красные, тарзы светлые кирпично-красные.

Это — нередкая на Усури птица, которая держится на небольших лужах и, преследуемая собакой по берегу в густой траве, весьма легко взлетает, но вскоре опять опускается. Вечером и в продолжение ночи мы слыхали их, как они беспрерывно издают звуки, которые весьма похожи на то, как барабанят в какую-нибудь доску. К концу августа мы уже более их не находили, потому что они как раз около этого времени отлетают уже на юг.

88) Fulica atra L. Лысуха черная (в Сибири: чертова курица).

Несмотря на то, что она повсюду встречается на Усури, лысуха черная принадлежит однако здесь к довольно редким птицам. Чаще всего находили мы этих птиц к концу августа, когда они плавают то одиночками, то небольшими стадами на озерах, реже на реке. Линянье их начинается на первой неделе августа, когда мы нашли их совершенно покрытыми кровянистыми перьями и они не в состоянии были летать. Линяние продолжается до конца этого месяца и самка, убитая 24-го августа, была уже со свежими совершено выросшими маховыми и хвостовыми перьями, между тем как все тело было покрыто еще кровянистыми перьями. Летом мы видели, как они плавали на озерах то одиночками, то попарно, а к концу июля со своими, еще маленькими, птенцами они очень робки и прячутся в высокой береговой траве, как только заметят опасность. На Сунгачи мы видели их плавающими: они беспрерывно кивают головой и, между прочим, очень ловко ныряют. У убитой 24-го августа на Сунгачи самки роговая оболочка была светло-бурая, клюв грязновато мясо-красный. Зоб этой птицы был наполнен водяными насекомыми и частицами растений.

89) Grus leucogeranus Pall. Журавль белый.

У ходзенов: едани́.

Белый журавль по своей величине и характерной наружности хорошо известен жителям усурийской долины, несмотря на то, что встречается здесь не очень часто и им только изредка удается убить его, так как он весьма робок. Нам привелось тоже неоднократно видеть его там в продолжение нашей поездки. Он держится по большей части на больших озерах и здесь, тревожимый только изредка, устраивает гнезда в высокой траве; 8-го июля, близ мыса Цифяку, мы нашли уже больших птенцов, взрослых, но еще не окрылившихся. Несмотря на то, что его редко тревожат в его уединении, он принадлежит к числу весьма робких птиц, которые, с приближением охотника, еще издали подымаются и улетают, птенцы прячутся тогда в густой траве так, что только изредка удается открыть хотя одного. В начале сентября эти птицы являются около самой Усури, по-видимому, уже при своем отлете на юг. Первое стадо, состоявшее из трех особей, которые летели невысоко над нами по направлению к Ю-Ю-В., мы видели 10-го сентября около устья Имы.

90) Grus cinerea Bechst. Журавль серый.

Обитатели усурийской долины, по-видимому, весьма мало знающие эту птицу, утверждали, что летом никогда ее не видали, а что весною она, не останавливаясь здесь надолго, пролетает на север еще очень рано. По их словам, первые журавли тянутся здесь в половине марта и это раннее течение не должно считаться чем-нибудь особенно замечательным, так как 30-го апреля мы видели их уже в большом числе на Вилюе (64° с. ш.). Летом и мы нигде не встретили их на Усури, и только 23-го августа заметили на Сунгачи первое стадо, которое тянулось на юг.

91) Charadrius pluvialis L. Ржанка сивка.

У ходзенов: ту́тки.

Около самой Усури летом мы не встречали ржанок. Впервые увидели мы небольшую стаю, из шести особей, 18-го августа на низменности между оз. Кенгка и Ац-Кенгка, где они вели бродячую жизнь. Это стадо, также как и встреченные позже, состояло только из взрослых самцов и самок и поэтому мы полагаем, что они здесь не гнездятся. Убитые около этого времени птицы носили весьма свежий осенний наряд, на котором более не было уже никаких следов линяния. У Дамгу, на верхней Усури, осеннее течение ржанок началось 7-го сентября и в этот день, при дождливой погоде и сильном северо-восточном ветре, видно было, как они в большом числе спустились у китайской деревни и в огороды. Отлет, по-видимому, продолжается на Усури довольно долго, так как мы еще позже, до 24-го сентября, видали их на Усури то одиночками, то в небольших стадах.

92) Charadrius curonicus Besecke. Зуек речной.

Эти небольшие ржанки на Усури очень редко встречаются и мы всего только один раз заметили их 16-го июля, повыше устья Имы, где они кружили по берегу одиночками. Убитый нами экземпляр был старый самец, наполовину уже вылинявший. Мы не могли видеть этих птиц при осеннем течении, потому что оно начинается только поздней осенью.

93) Strepsilas interpres L. Камнешарка северная.

Единственную встреченную нами парочку мы нашли 17-го августа у оз. Кенгка, где она, кружа по берегу, искала себе пищи. На обоих была уже осенняя одежда и не было заметно никаких следов линяния. У только лишь убитой птицы радужная оболочка была темно-бурая, ноги красные.

94) Haematopus Ostralegus L. Кривок морской.

У ходзенов (на устье Усури): лямкюткине́.

На самой Усури мы не видали кривков, но зато на ее устье и отсюда вверх по Амуру они вовсе нередки, и в первых числах июня мы почти ежедневно видели, как они тянулись над рекою небольшими стадами.

95) Totanus Glottis L. Улит большой.

У ходзенов: каукалэ́.

По словам туземцев, улит большой попадается на Усури незначительными стадами, при пролете на С., еще в первых числах апреля. Однако, по-видимому, его места кладки яиц лежать далее на С., потому что летом они нигде не попадались нам по Усури. Первых птиц этого вида мы видели 6-го августа, на р. Сунгачи и, несмотря на то, что они попадались с этого дня и здесь и около самой Усури, они были во все время редки. Небольшими стадами видели мы их на оз. Кенгка, где они держались на низменности между ним и Ац-Кенгка, и на илистом берегу последнего искали себе пищи. В последний раз мы видели и убили одну 11-го сентября на берегу Усури у мыса Кхахцоле. Это была молодая самка, которая еще носила свою гнездовую одежду и которая еще не представляла никаких следов линяния. В свежем состоянии радужная оболочка была у ней бурая, клюв синевато-зеленый, на конце черный, а ноги желтовато-зеленые.

96) Totanus Glareola L. Улит болотный.

Хотя летом улит болотный весьма редкая птица на Усури, однако же он попадается здесь чаще предыдущего вида. Они здесь гнездятся, и 9-го июня близ устья Усури на отлогом песчаном берегу небольшого озера мы нашли гнездо, в котором лежали 4 сильно насиженных яйца. Убитая самка была в довольно свежем летнем наряде. По-видимому, еще в августе начинается отлет этих птиц на Ю., но совершается не вдруг, а исподволь.

97) Totanus stagnalis Bechst.

На самом берегу Усури мы нигде их не замечали и только поодиночке встречали и били их на низменности между оз. Кенгка и Ац-Кенгка. 13-го августа там убит старый самец, уже вылинявший и носивший свежий осенний наряд.

98) Actitis hypoleucos L. Береговик серый.

Это самый частый и самый неробкий вид куликов, который мы встречали летом и ранней осенью на всей Усури и на оз. Кенгка. Этих птиц видно там или поодиночке, на берегу реки, когда они старательно отыскивают себе пищу, или небольшими стадами, когда они перелетают с места на место. Одно такое стадо, которое состояло из 10 особей, мы видели еще 12 июля, повыше мыса Цифяку. Оно состояло из старых самцов и самок, которые носили весьма свежий летний наряд. Мы их видали на Усури, поодиночке, еще и в первых числах сентября; убитые птицы уже вылиняли и носили свежий осенний наряд.

99) Phalaropus cinereus Briss. Плавунчик круглоносый.

Мы ни разу не видели этих птиц ни около самой Усури, ни на прилежащих озерах; напротив, весьма часто попадались они на низменности между озером Кенгка и Ац-Кенгка, где они блуждают небольшими стадами до конца августа. Стада эти состояли из взрослых и птенцов и очень может быть, что здесь, на местности весьма благоприятной для их жизни, эти птицы гнездятся. Убитые нами там взрослые уже совсем оканчивали линяние: только в наружных маховых перьях их были еще некоторые следы крови.

100) Limosa aegocephala L. Сукалень.

Птицы этого вида попадались только на оз. Кенгка, где они держались, в половине августа, довольно большими стадами, из 20 и более особей, и вели бродячую жизнь. Стада состояли только из взрослых, которые здесь не кладут яиц. Экземпляры, убитые 12–17 августа, были в свежем пере, в котором не видно было ни малейших следов линяния.

101) Tringa subarquata Guldenst. Песочник кривоносый.

Летом, по-видимому, эта птица нигде не держится по Усури и показывается здесь только при своем отлете на Ю. Впервые видели мы небольшое стадо, состоявшее из взрослых и птенцов, 25 августа, на Сунгачи, а позднее и в сентябре они держались и поодиночке на берегу Усури.

102) Tringa minuta Leisl. Песочник малый.

Это бесспорно самый обыкновенный из видов песочника на Усури и, как кажется, единственный из них, который там гнездится. Местами кладки яиц служат заливные острова, где они держатся на илистых берегах, поросших травой. Птенец, пойманный 18 июня, у станицы Невельского, был еще совершенно в пуху. До средины июля мы часто видали этих птиц на берегу, но поодиночке; с половины июля они стали собираться небольшими стадами, хотя, впрочем, и после, до самого августа, попадались также и одиночками. Взрослые птицы, убитые 25-го августа, надели уже свежий осенний наряд, к которому, впрочем, у некоторых экземпляров примешано было в то же время и несколько летних перьев. Птенец, убитый 5 сентября у Чаимтунг, носил еще гнездовое перо без малейших следов линяния.

103) Scolopax solitaria Hodgs.

11 августа они попались нам одиночками на оз. Кенгка при урочище Лунг-мяо. Они держались здесь на довольно сухом берегу, покрытом видами осоки, и были так не робки, что их можно было ловить живьем, накрывая шапкой.

104) Scolopax Gallinago L. Бекас барашек.

В продолжение июня и июля мы местами находили бекасов барашков одиночками на болотистых берегах озер и заливов. Гораздо чаще попадались они на низменностях у Ац-Кенгка, куда они спустились в большом количестве. 17-го августа начался их отлет на Ю.

105) Scolopax major L. Бекас дуппель.

На Усури дуппель, по-видимому, гораздо реже предыдущего вида; мы убили его там только однажды — 18-го июня недалеко от Дзо́адза.

106) Numenius sp. Кулик.

13-го августа, на оз. Кенгка, мы видели на полете большое стадо куликов. Так как нам не удалось захватить ни одной птицы, то мы и не может указать, к какому виду они принадлежали.

107) Jbis Nippon Temm. et Schleg. Ибис японский.

Jbis Nippon Fauna Jap. Aves, p. 117, Tab. LXXI.

У ходзенов: каунг (?).

Мы были весьма обрадованы, найдя на Усури эту красивую птицу, которая до сих пор была известна только из Японии. Открытие в усурийской стране этой птицы увеличивает число форм, встречающихся в амурском крае и общих ему, как уже и предвидели, с Японией. Привезенный нами экземпляр убит 3-го августа, на Сунгачи; это молодое неделимое, которое несколько отличается от рисунка, данного Теммингом, и потому мы позволяем себе представить здесь краткое описание нашей птицы. Клюв нашего экземпляра по виду и величине совершенно сходен с изображением Темминга, однако не светло-фиолетового цвета, как там, а рогового с кирпично-красным концом (в свежем состоянии). Голова и шея мутно-сероватые и буровато-белые и несколько темнее оперения всего тела; и в этой окраске наша птица не совсем подходит к упомянутому выше рисунку, на котором в окраске всего тела преобладает синевато-серый оттенок. Наша птица была в довольно изношенном пере, что особенно заметно на гребне. Последний свешивается не до нижней части шеи, как у Темминга, но, начиная с темени, только до верхней четверти шеи. Гребень белый с грязновато-серым оттенком, с просвечивающими узкими поперечными полосками и самое длинное его перо имеет 95 милл. длины. Первое маховое перо почти в 2 раза короче шестого, а второе, третье и четвертое равны между собой. Первые маховые перья черновато-бурые, с красноватым внешним и внутренним краем на нижней стороне. Начиная снаружи внутрь черный цвет мало-помалу пропадает на маховых перьях и вытесняется красным так, что 5 и 6 маховые перья становятся светлыми красно-желтыми, исключая концов, которые удерживают несколько непостоянных темных полосок и точек. У только лишь убитой птицы радужная оболочка была светло-бурая, бесперая покровная кожа передней части головы и нёба — кирпично-красная, тарзы и пальцы грязновато-кирпичного цвета. Наш усурийский экземпляр представляет следующие размеры:

длина клюва по верхушке — 155 милл.

длина клюва по разрезу рта — 145 „

высота клюва перед носовыми отверстиями — 25 „

ширина клюва там же — 20 „

длина сложенного крыла — 405 „

длина среднего пальца без когтя — 75 „

длина когтя на среднем пальце — 15 „

длина тарза — 80 „

Что касается до географического распространения этого вида ибиса, то он залетает и на Амур, где г. Радде видел, пониже устья Буреи, стадо, состоящее из трех особей. Но что он там вообще редок, это утверждает и г. Радде и доказывает также то обстоятельство, что до г. Радде ибис не был замечен там путешественниками и не упоминается ими. Поэтому более чем вероятно, что южный изгиб Амура служит северной границей его распространения. Но даже и на Усури он принадлежит еще к довольно редким птицам, как в этом убедили нас и собственные наблюдения и рассказы туземцев. Мы видели там ибисов только на озере Кенгка и на Сунгачи, где они держались то на берегу реки, то на болотах, поросших высоким тростником.

108) Ardea cinerea L. Чепура цапля.

У ходзенов: вацка.

Мы весьма часто замечали цаплей на Усури, особенно в августе и сентябре. В июне и в начале июля мы видали их реже и по большей части одиночками, так как в это время они держатся в местах, где кладут яйца, на отдаленных озерах. На второй неделе июля мы видели их уже чаще, в местности Бульджи, которая изобилует большими озерами; здесь они выходили со своими птенцами к реке и бродили на песчаных отмелях. На Сунгачи они были редки, напротив, на озере Кенгка опять попадались очень часто. Около половины сентября они, по-видимому, готовились уже к отлету, и около этого времени чаще случалось видеть их стадами, по 5—10 особей вместе. Течение на юг происходит не зараз, а в продолжение нескольких недель. 25-го сентября мы еще видели их небольшими стадами: они частью сидели на песчаных отмелях, а частью летели в направлении к Ю.-Ю.-В.

109) Ardea virescens L. var. scapularis Illig.

У ходзенов по всей Усури: очоке́; на верхней Усури, у Дамгу, иногда и чомока́. На Усури по Шренку онгона.

Эта птица чаще всех других цаплей встречается на Усури и ее притоках и притом тем чаще, чем далее углубляться на юг. Она держится здесь постоянно на самом берегу реки, а на озерах никогда не попадается, и выбирает по большей части такие места, которые густо поросли ивами и где находятся значительные скопления наносного леса. По словам туземцев, она прилетает в последних числах апреля или в начале мая и в весьма непродолжительном времени начинает готовить гнезда. Гнездо свое она устраивает на стволах ив и кладет в него 4–5 зеленоватых яиц. Чаще всего мы видали этих птиц в конце июля и в августе на реке Сунгачи, берега которой представляют местности весьма для них благоприятные. Так как они вообще не очень робки и потому легко подпускают к себе на расстояние выстрела, то нам нередко удавалось убивать их. Поднятая из своего убежища, эта цапля взлетает довольно лениво и тотчас опять садится на илистый влажный берег, или на скопления наносного леса, или, гораздо реже, на дерево. Самка, убитая 11-го июля пониже мыса Кхахцоле, носила еще довольно свежий летний наряд, однако линяние уже начиналось, так как вся грудь ее была покрыта желтым пухом. По-видимому, линяние продолжается весьма долго, так как у всех экземпляров, убитых в продолжение августа, грудь была покрыта желтым пухом, а на одной птице, убитой 28-го августа на Сунгачи, был осенний наряд, за исключением двух наружных маховых перьев, которые были еще наполнены кровью. У только лишь убитых птиц радужная оболочка и веки были желтые, ноги — зеленовато-желтые; желудок наполнен мелкой рыбой. С 1-го сентября мы потеряли этих цаплей из виду, потому что большая часть их отлетела уже на юг; это подтверждали и туземцы.

 

VI. NATATORES.

110) Cygnus musicus Bechst. Лебедь кликун.

У ходзенов: га.

По словам туземцев, первые стада появляются в средине марта, вместе с гусями. Летом мы не встречали лебедей ни на Усури, ни на близлежащих больших озерах. Места для кладки яиц они выбирают постоянно на отдаленных озерах и там, никем не тревожимые переживают время линяния. В продолжение июня и июля они бесчисленными стадами держались на озерах, расположенных по восточному берегу озера Кенгка. На самом озере Кенгка мы видели их 11-го августа: они плавали одиночками.

111) Anser cygnoides L. Гусь-лебедь.

Гусей этих мы заметили и стреляли на Усури только осенью, при их отлете: летом они никогда не держатся ни на самой реке, ни на ближних озерах. Весною они тянутся здесь около половины апреля и те, которые тут остаются, поселяются на больших отдаленных озерах, как напр. оз. Кенгка, и на Сунгачи. На отлете мы видели их в первый раз 5-го сентября, при Чаимтунг, и с этого дня до конца месяца они тянулись на Ю. и Ю.-З.

112) Anser grandis Gm. Гусь гуменник.

При их отлете мы наблюдали первые стада этого вида 10-го сентября около устья Имы. При ясной погоде гуменники тянулись небольшими стадами, из 10–15 особей, довольно низко над рекой в направлении к Ю.-Ю.-З. Гораздо бо́льшими, клинообразно расположенными стадами тянулись они 11 и 12 сентября в том же самом направлении.

113) Anas galericuiata L. Утка китайская.

У ходзенов: вайре́.

Этот вид, отличающийся от всех других уток этой страны своим великолепным нарядом и веерообразным пучком перьев на каждом плече — принадлежит к числу птиц, весьма часто встречающихся на всей Усури и на озере Кенгка, и попадается здесь чаще всех других видов утки. По словам туземцев (на Норе), эти птицы прилетают сюда в конце апреля. Май проходит в высиживании и в это время самцы собираются в стада из 10 и более особей и ведут с этих пор бродячую жизнь. Красивую брачную одежду самцы носят почти до 2-й недели июня; на самце, убитом 9-го июня, близ устья Усури, заметен был уже переход от брачного наряда к летнему платью: перо было сильно изношено; однако остатки веерообразных плечевых перьев были еще видимы. Самец, убитый 9-го июля, повыше Цифяку, носил уже совершенно образовавшийся летний наряд; однако маховые перья были еще не совсем развиты и были наполнены кровью. Около того же времени мы нашли, на одном озере, и стадо молодых уток, но они были еще не на взлете. Первые значительные, по числу, стада этого вида, в которых были однако только взрослые самцы и самки, мы нашли 7-го августа, на Сунгачи. Позже стада становились все больше и больше, и 28-го августа мы видели стада, состоявшие из значительного числа особей, между которыми были и совершенно уже выросшие птенцы. 25-го сентября, около устья Усури, мы видели большое стадо, тянувшееся на юг.

Утки эти очень рано прилетают весною в усурийскую страну, так как г. Максимович бил их, у Буссевой станицы, еще 6-го апреля.

114) Anas Penelope L. Утка свищ.

Эти утки принадлежат к числу самых редких на Усури. Летом мы видели их одиночками на озерах, где к началу июня были у них только что вылупившиеся птенцы. 25-го августа, на Сунгачи, мы нашли небольшое стадо, которое состояло из взрослых и птенцов, убитый тогда самец еще сильно линял.

115) Anas boschas L. Утка кряква.

У ходзенов: тарми́.

Как на Амуре, так и на Усури, это, бесспорно, чаще всех встречающаяся утка. Так как она и прилетает сюда раньше всех, то уже в последних числах мая у ней есть птенцы, между тем как многие другие виды уток сидят еще на яйцах. В то время, пока птенцы были еще малы, 7-го июня, взрослые носили еще довольно свежий брачный наряд. Но к концу этого месяца началось линяние, и самка, встреченная 12-го июля с неокрылившимися, но уже выросшими птенцами, линяла: при сильно изношенном брачном пере маховые перья были у ней наполнены кровью. Необыкновенно запоздалый выводок мы нашли 4 августа, на одном озере у реки Сунгачи, между тем как в то же время взрослые и птенцы начали уже собираться в стада и последних едва можно было отличать по величине от первых.

25-го августа, на Сунгачи, кряквы собрались в необыкновенно огромные стада и, перелетая с озера на озеро, вели бродячую жизнь. По словам туземцев, они покидают страну как только река покроется льдом.

116) Anas querquedula L. Утка чирок.

Принадлежит к числу довольно редко попадающихся уток. 7-го июня, уже ниже мыса Кырма, мы нашли на небольшом болоте самку с 8 птенцами, бывшими в пуху. Самка, убитая 16-го июня, повыше устья Имы, у деревни Сянге, была в сильно изношенном пере и начинала линять, так как хвостовые перья ее были наполнены кровью.

117) Anas crecca L. Утка чирянка.

Мы не раз били и этих уток на Усури и на оз. Кенгка. 2-го августа на Сунгачи мы нашли едва только окрылившихся птенцов.

118) Anas glocitans Pall. Утка моклок.

У ходзенов: хорхой.

На севере мы весьма часто находили эту птицу близ Якутска и на Вилюе, а по свидетельству г. Миддендорфа, под 70° с. ш. она принадлежит к числу наиболее часто встречающихся уток. В усурийской стране, она, по словам туземцев, очень часто попадается при пролете, в половине апреля. Но, по-видимому, только очень немногие остаются здесь летом, так как это был один из самых редких видов утки. Самцы и самки, убитые 12-го августа на оз. Кенгка, носили летний наряд, в котором не было заметно никаких следов линяния. На отлете осенью мы этих уток не видали.

119) Anas falcata Pall.

Эти утки весьма часто попадались летом на Усури и на оз. Кенгка. Птицы, убитые в продолжение июня, были в довольно свежем брачном платье, которое начало изнашиваться только около половины июля. Линяние у них начинается на первой неделе августа, и самец, убитый 13-го августа, на оз. Кенгка, наполовину вылинял; видны были еще ясные следы брачного наряда и все маховые перья, покровные перья крыльев и перья хвоста были наполнены кровью. 28-го августа, на Сунгачи, мы нашли небольшое стадо, которое состояло из взрослых и птенцов и у последних были уже совершенно развитые маховые перья. Вместе с другими видами, эти утки составляли большие стада, которые держались по озерам на Сунгачи и до отлета на юг вели бродячую жизнь.

120) Anas clypeata L. Утка соксун.

Соксуна мы встречали только изредка и летом попадались поодиночке самцы и самки, державшиеся на отдаленных озерах. У птенца, убитого 4-го августа на Сунгачи, были уже совершенно развитые маховые перья и на всем теле не было никакого следа пеньков. 25-го сентября, близ устья Усури, мы видели небольшое стадо, тянувшееся над этим местом.

121) Anas Clangula L. Нырок гоголь.

Летом гоголь на Усури не держится, но к концу сентября тянется большими стадами. 25-го сентября близ устья Усури мы видели большое стадо, которое держалось на озерах; все убитые экземпляры носили уже совершенно развитую осеннюю одежду.

122) Anas histrionica L. Нырок каменушка.

Как известно, каменушка держится преимущественно на быстрых горных ручьях и реках и потому ее на самой Усури можно встретить только изредка. Чаще встречали мы этих птиц на некоторых небольших речках и ручьях, впадающих в Усури справа. Впрочем, осенью они чаще попадались на Усури, чем летом и держались на рукавах реки, быстрота которых усиливалась высоким стоянием воды. 19 сентября у Джарчха́ мы убили молодую самку, которая была в своем осеннем наряде и маховые перья которой были уже совершенно развиты.

123) Anas Fuligula L. Нырок чернеть.

Летом мы только изредка встречали эту утку; напротив, в сентябре она весьма часто попадалась большими стадами. Самец, убитый 24-го сентября, при устье Фора, уже не линял.

124) Mergus Merganser L. Крахаль большой.

Больших крахалей мы нигде не встречали по Усури, однако, по свидетельству г. Максимовича, они попадаются здесь при пролете на С. и он бил их 24-го марта при урочище Гианг-Фау.

125) Mergus serrator L. Крахаль длинноносый.

Летом длинноносые крахали попадались весьма редко. Но с 15-го сентября мы нередко видали их на Усури: они быстро перелетали, небольшими стадами из 7—10 особей.

126) Mergus albellus L. Крахаль луток.

Этот вид еще реже предыдущего, и, по-видимому, встречается в усурийской стране только при перелете на север, весьма рано весною, и потом опять осенью, при отлете. Летом мы его нигде здесь не видали; только в последних числах сентября показались первые небольшие стада близ устья Усури.

127) Phalacrocorax Carbo L. Баклан большой.

У ходзенов: сомо́.

Несмотря на то, что нам не удалось добыть эту птицу, чрезмерно робкую и на открытом месте не подпускающую к себе на ружейный выстрел — однако мы весьма часто видали ее летом и осенью на Усури и на озере Кенгка. То поодиночке, то небольшими стадами из 8—12 особей, попадались эти птицы на реке и озерах; нередко также видали мы их на деревьях или песчаных отмелях, однако постоянно они отлетали далее ружейного выстрела. В последних числах сентября они здесь попадались еще так же часто, как и летом.

128) Podiceps cornutus Lath. Нырец рогатый.

Нырец рогатый очень редкая птица и мы ее убили только однажды, 7-го июня, около устья Усури. Здесь на озере держалась парочка, из которой мы застрелили самку, на которой была еще свежая брачная одежда.

129) Podiceps subcristatus Jacq.

Эта птица попадается на Усури чаще предыдущего вида и мы не раз встречали ее на озерах, где она гнездится. В июне и в начале июля, плавая постоянно парами у края поросшего тростником берега и между большими листьями кувшинки, она выказывала мало робости. Старый самец, убитый 25-го августа, на Сунгачи, носил уже совершенно вылинявший осенний наряд.

130) Larus canus L. Чайка сизая.

У ходзенов: дзагдзя́н-кёци.

По словам туземцев, эта чайка весьма часто попадается весною, в апреле, при ее пролете. Летом мы встречали ее очень редко.

131) Larus ridibundus L. Чайка обыкновенная.

У ходзенов: сунггар-кёци(?).

Эти чайки попадаются на Усури чаще всех других, и летом мы били их там не раз, в различных перьях и различных возрастов. 28 июня, близ Джарчха, был убит птенец, уже довольно взрослый, но у него были еще не совсем развитые и наполненные еще кровью маховые перья. У птенцов, убитых 11 июля, не было уже более никаких следов крови в маховых перьях и крылья были длиннее хвоста на 2" 1"'.

Кроме двух названных видов, на Усури, по словам туземцев, встречается еще третий вид чайки, который превосходит их величиною. Чайки этого третьего вида появляются здесь, как говорили туземцы, только весною, при пролете на север, и ходзены называют их олома́.

132) Sterna longipennis Mus. Berol. Крачка долгокрылая.

Это единственный вид крачек, встреченный нами на Усури. Они попадаются там необыкновенно часто. В июне и июле мы видели их кружащими над рекой, то поодиночке, то большими стадами. Особенно часто появлялись они на реке к концу июня, когда река была покрыта тысячами попадавших в воду веснянок, на которых жадно бросались рыбы. На озере Кенгка мы их не заметили, а к концу августа и на Усури они были уже в гораздо меньшем числе, вероятно потому, что часть их уже отлетела на юг.