Мартин, Роланд, Тина и Субастик сидели на скамейке у пруда и терпеливо ждали возвращения Саманты. Времени прошло немало.

— Наверное, скоро вернется, — нарочито бодрым голосом проговорил Роланд. — Ее уже больше часа нет. Это значит, что ее не отправили сразу восвояси и она там что-нибудь да выведает.

— Целый час мы тут торчим, в животе уже бурчит! — сообщил Субастик. — Знал бы, что нам тут так долго придется ждать, захватил бы с собой из дома припасцев.

— У тебя в голове только одна еда! — с укоризной сказала Тина.

— Нет, в голове тоже пусто, — невозмутимо ответил Субастик. — И в голове, и в животе звенит от голода уже! Что б мне такое пожевать, чтобы от звона не страдать? Готов я съесть свинью с быком и сто сосисочек потом.

— Как ни крути, это будет непросто, — задумчиво сказала Тина.

— А чего тут сложного? Я же не за раз всю эту кучу есть буду! — утешил ее Субастик. — Потихонечку, полегонечку, не спеша… Сначала с бычком расправлюсь…

— При чем здесь твои бычки! — перебила его Тина. — Я говорю о нашей операции. Даже если мы узнаем, в какой палате лежит Дауме, как мы туда попадем?

— Тина права, — согласился Роланд. — Предположим, ты каким-то образом прошел в клинику, но кто тебя пустит к Дауме в палату?

— Я не собираюсь никуда проходить! — сказал Мартин. — Потому что идти туда придется Субастику.

— Ну хорошо, а как Субастик попадет к нему? — спросила Тина.

— Пешком, тихо и спокойно, — отозвался Субастик. — Или ты предлагаешь мне вкатиться к нему на машине?

— Может, на скутере попробовать? — рассмеялся Роланд.

— На скутере влечу в больницу, как экзотическая птица! — пропел Субастик.

— Прекрати дурака валять! — оборвала его Тина. — Нам не до шуток! Нет, серьезно, как Субастик пройдет к Дауме в палату? На входе сидит привратник или привратница и наверняка следит за всеми посетителями, смотрит — кто входит, кто выходит.

— От привратницкого взгляда ускользнуть мне очень надо! Выход есть — ползти ползком мимо будки с ветерком! — принялся опять распевать Субастик, но, заметив строгий взгляд Тины, вовремя остановился. — Проползу так тихонечко, — продолжал он, — а потом раз-раз — и я у цели! Распахну так дверь и закричу: «Желаю, чтобы все веснушки вернулись ко мне!» И тогда…

— «Тогда» уже не будет, потому что на твой крик сбежится весь медперсонал, — перебил его Мартин.

— Ну и пусть себе сбегаются! — ответил Субастик. — Главное, что я получу назад свои веснушки!

В этот момент к скамейке лихо подкатила Саманта. Она изрядно запыхалась, видно было, что всю дорогу ехала на полной скорости. Саманта прислонила велосипед к ближайшему дереву.

— Ну что? Ну как? Нашла его? — посыпались вопросы.

— Всё плохо, — сообщила Саманта. — Этот Дауме выписался из больницы еще в марте.

— И где он теперь? — спросил Мартин. — Что тебе сказали?

— Привратник только сказал, что Дауме в больнице больше нет, а где он теперь, они там не знают.

— Вот не повезло! — воскликнул Мартин в полном отчаянии. — Я так надеялся, что мы уже сегодня избавимся от дядюшки Элвина! Как же мне теперь помочь маме?

— Попробуй серьезно поговорить с папой, — предложила Тина. — По-моему, это единственный выход.

Так Мартин и сделал.

Когда они с Субастиком к вечеру вернулись домой, оказалось, что мамы нет. Папа возился в кухне — готовил ужин.

— А куда мама ушла? — спросил Мартин.

— К подруге, — односложно ответил папа. — Можешь пока накрывать на стол.

— Вы что, поссорились? — не дал себя отвлечь Мартин.

— Да нет, не ссорились, — ответил папа, помявшись. — Разве что немножко.

— Субастик, оставь нас, пожалуйста, одних, — попросил Мартин.

— Не стану я мешать мужскому разговору, чужие тайны слушать — очёнь нездорово! — продекламировал Субастик и удалился.

Мартин и господин Пепперминт сели за стол.

— Дело в том, что мама никак не может понять, почему я не выставлю дядюшку Элвина, — сказал господин Пепперминт с тяжелым вздохом.

— Я тоже этого никак не могу понять, честно говоря, — откровенно признался Мартин.

— Но это же брат моего отца! — разволновался господин Пепперминт. — Что же вы мне предлагаете — взять и выставить его за порог?!

— Именно так, по-моему, и следует сделать, — твердо сказал Мартин. — Я вообще считаю…

Договорить он не успел, потому что в кухню заявился дядюшка Элвин.

— Долго мне еще ужина ждать? — с мрачным видом спросил он.

— Ровно столько, сколько этот ужин будет готовиться, — независимым тоном ответил Мартин.

Дядюшка Элвин чуть не задохнулся от возмущения.

— Нет, ты слышал?! — проговорил он, глядя на господина Пепперминта. — Ты слышал этот наглый ответ?! У меня бы такой сынок сразу получил ложкой по лбу! Ну и воспитание! У нас в Австралии ни одному ребенку не позволили бы так себя вести!

— Послушай, дядя Элвин, — сказал господин Пепперминт, стараясь сохранять спокойствие, — Мартин ничего такого особенного тебе не сказал. Он абсолютно прав: ужин будет готов тогда, когда он будет готов. Не раньше и не позже. Я поставил варить картошку, она пока еще твердоватая.

— Ну, значит, нужно было поставить раньше, — не сдавал позиции дядюшка Элвин. — Мало того что сижу голодный, так мне еще приходится терпеть выходки этого невоспитанного горлопана Ушастика, Ужастика или как его там… И вообще, где твоя жена? Где Мара, я тебя спрашиваю? Почему она тебе не помогает? Вот у нас в Австралии ни один уважающий себя мужчина в кухне топтаться не будет! Это женское дело!

— Мара пошла к подруге, скоро вернется, — сухо объяснил господин Пепперминт.

— Но мы ее ждать не будем! — тут же заявил дядюшка Элвин. — Кто ее знает, когда она там соблаговолит вернуться. Что же нам тут, от голода пухнуть?

— Ты можешь пока тарелки на стол поставить, — предложил Мартин, надеясь таким образом хотя бы временно избавиться от дядюшки Элвина.

— Еще чего! — возмутился дядюшка. — Я вам что, слуга?! Пусть этот ваш Субастик тарелки расставляет! Сейчас я его пришлю! — С этими словами дядюшка Элвин вышел из кухни.

Через несколько минут в кухню влетел Субастик, который во все горло распевал:

— На, неси своему другу, чтобы успокоился, — сказал Мартин, вручая Субастику стопку тарелок. — Папа, ну почему ты позволяешь дядюшке с тобой так разговаривать? — проговорил он шепотом, дождавшись, когда Субастик уйдет. — Сколько можно терпеть!

— Ты прав, сынок, — обреченно согласился господин Пепперминт. — И мама тоже права. Но как мне выпроводить его, если он сам не выпроваживается?