Глава 51

Даже в разгар лета в иллирийском лагере было сыро. Прохладно. Здесь бывают действительно прекрасные дни, заверил меня Рис, когда мы рассеялись и я нахмурилась, но сейчас, когда собраны войска, в любом случае лучше, чтоб было прохладнее. От жары все становятся раздражительными. Особенно, когда слишком жарко, чтобы сон был комфортным. И с учетом того, что иллирийцы и так довольно вспыльчивы… Облачность и ветер с туманом были благословением.

Но даже благоприятной погоды не было достаточно, чтобы собравшиеся воины выглядели обходительнее.

Я узнала лишь одного мускулистого иллирийца в полном обмундировании, который ждал нас. Лорд Девлон. На его лице все так же была презрительная усмешка — хотя от него не исходило откровенное презрение, как от нескольких других иллирийцев. Как у Азриэля и Кассиана, у них были темные волосы, а цвет глаз варьировался от светло-коричневого до карего. И, как и у моих друзей, их кожа была богатых оттенков золотисто-коричневого цвета, у некоторых кожа была испещрена белыми рубцами от ран различной степени тяжести.

Но, в отличие от моих друзей, на их руках было лишь по одному или два Сифона. От этого семь Сифонов Азриэля и Кассиана казались почти вульгарными.

Но собравшиеся мужчины только посмотрели на Риса, будто двое иллирийцев, стоящих за ним, были всего лишь деревьями. Мы с Мор оставались возле Нэсты, которая переоделась в темно-синее удобное платье и теперь осматривала лагерь, крылатых воинов, огромное войско, собравшееся в лагере вокруг нас…

Элейн мы наполовину прикрыли своими телами. Учитывая отсталые взгляды иллирийцев на женщин, я предложила нам буквально оставаться на шаг позади остальных на этой встрече. В легионе было всего несколько женщин-воительниц… Сейчас не подходящее время, чтобы испытывать толерантность иллирийцев. Позже — позже, если мы выиграем эту войну. Если мы выживем.

Девлон заговорил:

— Значит, это правда. Стена пала.

— Временно, — пропел Рис.

На нем все еще были камзол и штаны, в которых был на встрече с Высшими Лордами. По каким-то причинам он не надел иллирийские кожи. И скрыл крылья.

Это потому, что они уже знают, что я тренировался с ними, что я — один из них. Им нужно напоминать, что я также и их Высший Лорд. И у меня нет никакого желания ослаблять свою власть среди них.

Слова были шелком, покрывающим царапины от когтей на моих ментальных щитах.

Рис начал раздавать не терпящие возражений холодные приказы о предстоящем передвижении на юг. Голосом Высшего Лорда — голосом воина, который сражался на Войне и не собирается проигрывать на предстоящих сражениях. Кассиан часто отдавал свои собственные приказы и пояснял некоторые вещи.

Азриэль — Азриэль просто смотрел на них всех. Он не хотел приходить в лагерь и несколько месяцев назад. Ему не нравилось снова быть здесь. Он ненавидел этих людей и свое наследие.

Остальные лорды продолжали поглядывать на Говорящего с тенями со страхом, яростью и отвращением. Он лишь смотрел убийственным взглядом на них в ответ.

Они все продолжали говорить, пока Девлон не посмотрел за плечо Риса — туда, где стояли мы. Нахмурившись, он посмотрел на Мор. Неодобрительно посмотрел на меня — и разумно решил сдержаться. А потом он заметил Нэсту.

— Что это? — спросил Девлон.

Нэста только пристально посмотрела на него, одной рукой фиксируя края своего серого плаща на груди. Один из других лордов лагеря сделал какой-то жест, изгоняющий зло.

— Это, — сказал Кассиан слишком тихо, — не ваше дело.

— Она ведьма.

Я открыла было рот, но Нэста решительно сказала:

— Да.

И я увидела, как девять взрослых, бывалых иллирийских военачальников вздрогнули.

— Иногда она может совершать поступки, присущие ведьмам, — пояснил Кассиан, — но нет, она — Высшая Фэ.

— Она Высшая Фэ не больше, чем мы, — возразил Девлон.

Пауза слишком затянулась. Даже Рис, казалось, потерял дар речи. Девлон был недовольным, когда мы впервые встретились, потому что я и Амрен были Другими. Будто он мог чувствовать такие вещи. Девлон пробормотал:

— Держите ее подальше от женщин и детей.

Я сжала свободную руку Нэсты в молчаливом предупреждении, чтобы она сохраняла спокойствие.

Мор фыркнула, отчего иллирийцы застыли. Но она извернулась, закрывая собой Элейн. Элейн только мигала, смотря с широко раскрытыми глазами на лагерь. На войска.

Девлон вздрогнул, увидев ее. Но Элейн обернулась в свой голубой плащ, отводя взгляд от этих высоких, мускулистых воинов, от военного лагеря, раскинувшегося до горизонта… Она была розой, цветущей посреди поля, покрытого грязью. На котором скакали лошади.

— Не бойся их, — сказала Нэста, слегка опустив голову.

Если Элейн была цветущим цветком в этом военном лагере, то Нэста… она была только что выкованным мечом, который только и ждет, чтобы пустить кровь.

Отведи их в нашу военную палатку, молча сказал мне Рис. Девлон действительно может выйти из себя, если будет находиться в обществе Нэсты еще хотя бы минуту.

Я бы хорошо заплатила, чтобы увидеть это.

Как и я.

Я скрыла улыбку.

— Давайте найдем теплые напитки, — сказала я своим сестрам, предлагая Мор присоединиться к нам.

Мы направились к самой большой палатке в лагере, над которой было черное знамя с горой и тремя серебряными звездами над ее вершиной. Воины и женщины, трудящиеся вокруг костров, молча следили за нами. Нэста смотрела на них в ответ. Элейн была сосредоточена на сухом, скалистом грунте.

Интерьер палатки был простым, но роскошным: низкую деревянную платформу, на которой была установлена палатка, покрывали толстые ковры; по всей палатке были расставлены факелы с фейским светом, стулья и несколько кушеток были покрыты толстыми мехами. Массивный стол с несколькими стульями занимали половину основного пространства. И за занавеской в конце палатки… полагаю, там была наша кровать.

Мор плюхнулась на ближайшую кушетку.

— Добро пожаловать в иллирийский военный лагерь, леди. Постарайтесь держать себя в руках.

Нэста подошла к столу, на котором лежали карты.

— В чем разница, — спросила она, ни к кому конкретно не обращаясь, — между фейри и ведьмой?

— Ведьмы черпают силы не из своего личного резерва, — внезапно серьезно ответила Мор. — Они используют заклинания и древние предметы, чтобы получить больше силы, чем им предоставил Котел — и используют ее по своему усмотрению, совершая как хорошие, так и плохие поступки.

Элейн, откинув голову, молча осмотрела палатку. Ее золотисто-коричневые волосы колыхались от ее движений, а фейский свет танцевал на ее шелковых прядях. Половину волос она подняла, чтобы прическа скрывала ее уши, если чары спадут с нее в поместье Грейсона. Магия Тамлина не сработала на Нэсте — возможно и у Грейсона и его отца есть иммунитет к подобным вещам.

Наконец Элейн опустилась на стул рядом с Мор, ее нежно-розовое платье — красивее, чем ее обычные наряды — струилось за ней.

— Многие… многие из этих воинов умрут?

Я съежилась, но Нэста ответила:

— Да.

Я почти слышала слова, которые Нэста решила на произносить. Хотя твой мэйт может умереть раньше них.

Мор сказала:

— Когда будешь готова, Элейн, сообщи, и я зачарую тебя.

— Будет больно? — спросила Элейн.

— Когда Тамлин зачаровывал твои воспоминания, тебе не было больно, — сказала Нэста, прислонившись к столу.

Мор тихо сказала:

— Нет. Может… покалывать. Просто действуй так, будто ты все еще человек.

— Но я и сейчас веду себя так.

Элейн начала выкручивать свои тонкие пальцы.

— Да, — сказала я, — но… постарайся держать пророчества… при себе. Пока мы будем там.

Я поспешно добавила:

— Только если это не то, что ты не можешь сделать…

— Я могу, — сказала Элейн, расправляя свои худые плечи. — Я смогу.

Мор улыбнулась.

— Сделай глубокий вдох.

Элейн подчинилась. Я моргнула, и все уже было сделано.

Исчез слабый свет бессмертия; ее лицо слегка заострилось. Исчезли заостренные уши, изящество. Приглушились. Она стала однообразной — в той степени, в которой кто-то столь же красивый, как Элейн, мог быть однообразным. Даже ее волосы, казалось, потеряли свой блеск, золотой отлив стал медным, а коричневый — мышиным.

Элейн смотрела на свои руки, поворачивая их в разные стороны.

— Я и не представляла… какими обычными они выглядели.

— Ты все еще очаровательна, — мягко сказала Мор.

Элейн слегка улыбнулась.

— Полагаю, что из-за войны желание таких вещей становится несущественным.

На секунду Мор притихла.

— Возможно. Но ты не должна позволять войне украсть твою красоту у тебя, несмотря ни на что.

#i_002.jpg

Ладонь Элейн была липкой в моей руке, когда Рис рассеял нас прямо в человеческие земли. Мор взяла Азриэля и Нэсту. И, хотя ее лицо было спокойным, когда мы оказались под жарой и солнечным светом разгара лета смертных, ее хватка на моей руке была такой же крепкой, как железное кольцо вокруг ее пальца.

Жара со всей своей тяжестью налегла на местность вокруг поместья, перед которым мы теперь стояли — каменная сторожевая вышка была единственным проходом, который я видела.

Единственный проход в возвышающейся каменной стене возвышался над нами, огромный, как какой-то гигантский зверь, такой высокий, что мне пришлось запрокинуть шею, чтобы увидеть острие, выступающее из его вершины.

Стража у толстых железных ворот…

Рис засунул руки в карманы. Щит вокруг нас уже был выставлен. Мор и Азриэль заняли оборонительные позиции по обе стороны от нас.

У этих ворот было двенадцать стражников. Все вооруженные, плотные шлемы, которые, несмотря на жару, были на них, скрывали их лица. Их тела, вплоть до сапог, тоже были скрыты под позолоченной броней.

Любой из нас мог прикончить их, даже не поднимая руки. И стена, которую они охраняли, ворота, у которых они несли пост… Не думаю, что они долго протянут.

Но… если мы наложим сюда защитные заклинания, а может даже и разместили тут бастион воинов Фэ… Через раскрытые ворота я разглядела обширные земли — поля, пастбища, рощи и озеро… И за ним… надежная громоздкая крепость из темно-коричневого камня.

Нэста была права. Это место похоже на тюрьму. Его лорд подготовился, чтобы переждать бурю внутри, король этих ресурсов. Но здесь было место. Много места для людей.

И та, которая должна была стать хозяйкой этой тюрьмы… Задрав голову, Элейн сказала страже, которая направила стрелы прямо на ее тонкое горло:

— Скажите Грейсену, что его невеста пришла к нему. Скажите ему… скажите ему, что Элейн Арчерон просит убежища.

 

Глава 52

Мы ждали за воротами, пока стражник оседлал лошадь и ускакал по длинной пыльной дороге к самой крепости. Громадное здание окружала вторая стена. С нашим зрением Фэ, мы смогли увидеть, как открываются эти ворота, а потом и другие.

— Как ты вообще с ним познакомилась, — прошептала я Элейн, пока мы стояли в тени дубов за воротами, — если он заперся здесь?

Элейн все смотрела и смотрела на далекую крепость.

— На бале — который устроил его отец.

— Я бывала на похоронах, которые были куда оживленнее, — пробормотала Нэста.

Элейн посмотрела на нее.

— Этому дому уже давно нужно прикосновение женской руки.

Никто из нас не сказал, что она вряд ли станет таковой.

Азриэль сохранял дистанцию в несколько шагов, словно тень одного из дубов. Но Мор и Рис… они следили за всем. За стражей, чей страх… его соленый, потный привкус щекотал нервы.

Но они были непоколебимы. И продолжали держать стрелы с наконечниками из ясеня наведенными на нас.

Прошло много времени. Затем, наконец, на далеких воротах крепости подняли желтый флаг. Мы подготовились.

Но один из стражников, стоящих перед нами, хмыкнул:

— Он сам выйдет к вам.

#i_002.jpg

Нам не позволили зайти внутрь. Чтобы мы не увидели их защитные сооружения, ресурсы, которыми они обладали.

Сторожевая вышка была так далеко от крепости, чтобы мы смогли увидеть лишь то, что они нам позволяли.

Они провели нас внутрь, и, хотя мы пытались свести свою необычность к минимуму… Гончие, привязанные к стенам, зарычали. Довольно злобно, отчего стражникам даже пришлось увести их.

Главная комната сторожевой вышки была тесной и душной, особенно когда мы все вошли в нее, и, хотя я предлагала Элейн место перед закрытым окном, она решила стоять — перед всей нашей группой. Смотря на закрытую железную дверь.

Я знала, что Рис прислушивается к каждому слову, сказанному стражниками снаружи, а щупальца его силы высматривали любое изменение их намерений. Я сомневалась, что камень и железо здания смогут удержать любого из нас, и уж точно не тогда, когда мы все вместе, но… Позволяя им запереть нас здесь, оставив ожидать… Это поколебало мое хладнокровие. Заставило меня стать беспокойной, а мое тело покрыться холодным потом. Слишком маленькое пространство, слишком мало воздуха –

Все в порядке, успокаивал меня Рис. Это место не сможет тебя удержать.

Я кивнула, хотя он ничего не сказал, пытаясь подавить ощущение давления стен и потолка на меня.

Нэста внимательно наблюдала за мной. Я призналась ей:

— Иногда… у меня бывают проблемы с маленькими пространствами.

Нэста долго смотрела на меня. И потом так же тихо сказала, хотя ее услышали все:

— Я больше не могу залезть в ванную. Мне приходиться использовать ведра.

Я не знала — даже не задумывалась, что купание, погружение в воду…

Я знала, что мне лучше не брать ее за руку. Но я сказала:

— Когда вернемся домой, мы установим что-нибудь другое для тебя.

Могла поклясться, что в ее глазах мелькнула благодарность — что она хотела сказать что-то еще, но к нам приблизились лошади.

— Две дюжины стражников, — прошептал Азриэль Рису, а затем посмотрел на Элейн. — И Лорд Грейсен со своим отцом, Лордом Ноланом.

Элейн застыла, словно лань, когда послышались приближающиеся шаги. Я поймала взгляд Нэсты и увидела понимание в ее глазах, а затем кивнула.

Любая попытка навредить Элейн… Не важно, что я там наобещала своей сестре. Я бы позволила Нэсте разорвать их. Действительно, пальцы моей старшей сестры согнулись — будто на них появились невидимые когти.

Но тут распахнулась дверь, и –

Запыхающийся молодой человек выглядел так… по-человечески.

Красивый, с каштановыми волосами, голубыми глазами, но… как человек. Хорошо сложенный под легкой броней, высокий — возможно, смертный идеал рыцаря, который закинет красивую даму на свою лошадь и отправится с ней в закат.

Он так отличается от дикой силы иллирийцев, утонченной смертоносности Мор и Амрен. От моего собственного царапанья и кромсания — и от Нэсты.

Но, когда Элейн увидела Грейсена, из нее вырвался приглушенный звук. Его дыхание сбилось, пока он осматривал ее с ног до головы. Он, пошатываясь, шагнул к ней –

Широкая, покрытая шрамами рука схватила Грейсена за заднюю часть его доспехов, останавливая его.

Человек, который удержал молодого лорда, полностью зашел в тесную комнату.

Высокий и худощавый, с ястребиным носом и серыми глазами…

— Что это все значит.

Мы все уставились на него из-под нахмуренных бровей.

Элейн трясло.

— Сир — Лорд Нолан…

Слова покинули ее, когда она снова взглянула на своего жениха, который ни на секунду не сводил с нее голубых глаз.

— Стена пала, — сказала Нэста, подходя к Элейн.

Грейсен посмотрел на Нэсту. На его лице отразилось изумление: уши, красота… неземная сила, которая исходила от нее.

— Как, — сказал он низким, хриплым голосом.

— Меня похитили, — холодно ответила Нэста, и в ее глазах не промелькнул страх. — Меня забрали воины, которые вторглись на эти земли, и увели меня против моей воли.

— Как, — повторил Нолан.

— У них есть Котел — оружие. Он дает своему владельцу силу, с помощью которой можно… делать такие вещи. На мне ее тестировали.

Потом Нэста резко и кратко рассказала им о королевах, о Хайберне, и почему пала стена.

Когда она закончила, Лорд Нолан лишь спросил:

— И кто ваши спутники?

Это была игра — и мы знали, что так и есть. Чтобы мы раскрыли, кто мы такие, хотя мы хорошо знали, в какой ужас их приводят все Фэ, не говоря уже о Высших Лордах…

Но я шагнула вперед.

— Меня зовут Фейра Арчерон. Это Рисанд, мой… муж, — я сомневалась, что они хорошо поймут значение слово мейт.

Рис подошел ко мне. Некоторые стражники переместились и зашептались в ужасе. Некоторые задрожали, когда Рис поднял руку — указывая за свою спину.

— Наша третья в команде, Морриган. И наш главный шпион, Азриэль.

Лорд Нолан, к его чести, не побледнел. В отличие от Грейсена, хотя тот твердо стоял на ногах.

— Элейн, — выдохнул Грейсен. — Элейн — почему ты с ними?

— Потому что она наша сестра, — ответила Нэста, а ее ногти все еще венчали невидимые когти. — И во время этой войны для нее нет места безопаснее, чем возле нас.

Элейн прошептала:

— Грейсен — мы пришли, чтобы просить тебя… — она умоляюще посмотрела на его отца. — Вас… Открыть ворота поместья для всех нуждающихся. Для их семей. Теперь, когда стена пала… Мы — они верят… Что на эвакуацию не хватит времени. Королевы не отправят помощь с континента. Но здесь — здесь у них может появиться шанс.

Никто из них не ответил, хотя теперь Грейсен смотрел на обручальное кольцо Элейн. В его голубых глазах появилась боль.

— Я бы поверил тебе, — тихо сказал он, — если бы ты не лгала мне с каждым вдохом.

Элейн заморгала.

— Я… я не…

— Неужели ты думала, — сказал Лорд Нолан, и мы с Нэстой заслонили Элейн, когда он шагнул к нам, — что можешь приходить в мой дом и обманывать своей фейской магией?

Рис сказал:

— Нам все равно, во что вы верите. Мы пришли лишь для того, чтобы попросить о помощи для тех, кто не может защитить себя.

— И какая в этом выгода? Чем вы рискуете?

— У вас есть оружие из ясеня, — сказала я. — Думаю, очевидно, какому риску мы подвергаемся.

— И твоя сестра тоже, — выплюнул Нолан. — Не забывай учитывать и ее.

— Любое оружие может навредить смертному, — мягко сказала Мор.

— Но ведь она не смертная? — ухмыльнулся Нолан. — Нет, надежные источники сообщили мне, что сначала Элейн Арчерон превратили в Фэ. И теперь ее мейтом стал сын Высшего Лорда.

— И кто именно сказал вам такое? — спросил Рис, выгибая бровь, не показывая ни гнева, ни удивления.

Послышались шаги.

Но мы все потянулись к оружию, когда Юриан зашел в сторожевую вышку и сказал:

— Я.

 

Глава 53

Юриан поднял свои загорелые руки, его ладони и пальцы были усеяны новыми мозолями. Новыми — потому что ему пришлось все эти месяцы тренировать свое переделанное тело, заново овладевая оружием.

— Я пришел один, — сказал Юриан. — Можете перестать рычать.

Элейн начало трясти — либо от разоблачения, либо от воспоминаний, которые всплыли при виде Юриана в ее голове, в голове Нэсты. Юриан склонил голову, смотря на моих сестер.

— Леди.

— Они не леди, — усмехнулся Лорд Нолан.

— Отец, — предупредил Грейсен.

Нолан проигнорировал его.

— По прибытию Юриан объяснил нам, что с тобой сделали — что сделали с вами обеими. Что хотят королевы континента.

— И что же? — спросил Рис, его голос был обманчиво проникновенным.

— Силу. Молодость, — пожал плечами Юриан. — Обычные вещи.

— Почему ты здесь? — потребовала я.

Убить его — мы должны сейчас же убить его, прежде чем он сможет причинить еще больший вред, убить его за тот стержень, которым он пронзил грудь Азриэля, за угрозы Мириам и Дрейкону, из-за которых, возможно, они исчезли и оставили нас сражаться в этой войне в одиночку…

— Королевы — змеи, — сказал Юриан, прислоняясь к краю стола у стены. — Они заслуживают безжалостной смерти за свое предательство. Мне было несложно следовать поручению Хайберна, когда он послал меня уговорить их присоединиться к нам. Лишь одна из них была достаточно благородной, чтобы играть в такие игры — зная, что мы вляпались в дерьмо, она обыграла ситуацию наилучшим образом. Но когда она помогла вам, остальные узнали об этом. И передали ее Аттору.

Глаза Юриана ярко заблестели — не безумием, поняла я.

Но ясностью.

И я почувствовала, как земля уходит у меня из-под ног, когда Юриан сказал:

— Он воскресил меня, чтобы я перешел на его сторону, веря, что я сошел с ума за те пятьсот лет, что Амаранта держала меня пойманным. Так что я переродился и обнаружил, что окружен своими старыми врагами — лицами, которые когда-то собирался убить. Я обнаружил, что нахожусь не на той стороне от стены, где человеческие королевства почти начали разрушаться.

Юриан посмотрел прямо на Мор, чей рот был сжат в тонкую линию.

— Ты была моим другом, — сказал он напряженно. — Мы сражались спиной к спине на некоторых битвах. И все же ты поверила мне с первого взгляда — поверила, что я вообще мог позволить им сделать такое с собой.

— Ты сошел с ума из-за… из-за Клитии. Это было безумство. Оно разрушило тебя.

— И я был рад сделать это, — прорычал Юриан. — Я был рад сделать это, если бы таким образом мы заполучили шанс на той войне. Меня не волновало, что станет со мной, что во мне сломается. Если бы из-за этого мы могли освободиться. И у меня было пятьсот лет, чтобы подумать об этом. Пока я был пленником своего врага. Пятьсот лет, Мор.

То, как он произнес ее имя, так знающе и интимно –

— Ты достаточно убедительно сыграл злодея, Юриан, — промурлыкал Рис.

Юриан повернулся к Рису.

— Ты должен был посмотреть. Я ждал, что ты заглянешь в мой разум, чтобы увидеть правду. Почему ты этого не сделал?

Рис долго молчал. Затем он тихо сказал:

— Потому что я не хотел видеть ее.

Видеть даже малейший след Амаранты.

— Ты хочешь сказать, — настаивала Мор, — что все это время ты действовал, чтобы помочь нам?

— Где еще придумывать способы убийства своего врага, узнавать его слабости, как не возле его самого?

Мы молчали, Лорд Грейсен и его отец наблюдали — или только его отец. Грейсен и Элейн просто уставились друг на друга.

— А как же одержимость поисками Мириам и Дрейкона? — спросила Мор.

— Это было тем, что от меня ожидали. Что ожидал Хайберн. И если он выполнит обязательство найти их… у Дрейкона есть легион, который способен изменить ход сражений. Вот почему я сотрудничал с ним на Войне. Не сомневаюсь, что Дрейкон все еще держит их в состоянии боевой готовности. К этому времени он уже должен был услышать новости. Особенно о том, что я ищу их.

Предупреждение. Единственный способ, которым Юриан смог послать его — делая из себя охотника.

Я сказала Юриану:

— Ты не хочешь убить Мириам и Дрейкона.

В глазах Юриана была предельная честность, когда он качнул головой.

— Нет, — грубо сказал он. — Я хочу просить их о прощении.

Я посмотрела на Мор. Но слезы затуманили ее взор, и она яростно сморгнула их.

— Мириам и Дрейкон исчезли, — сказал Рис. — И их люди тоже.

— Тогда найдите их, — сказал Юриан, а потом указал подбородком на Азриэля. — Пошли говорящего с тенями, пошли того, кому доверяешь, но найди их.

Тишина.

— Загляни в мой разум, — сказал Юриан Рису. — Загляни и сам посмотри.

— Почему сейчас? — спросил Рис. — Почему здесь?

Юриан удержал его взгляд.

— Потому что стена пала, и теперь я могу свободно перемещаться — чтобы предупредить здешних людей. Потому что… — он глубоко вздохнул. — Потому что Тамлин побежал прямо к Хайберну после того, как ваша встреча закончилась тем утром. Прямо в их лагерь на территории Весеннего Двора, где Хайберн теперь планирует завтрашнее наземное нападение на Летний Двор.

 

Глава 54

Юриан нам не враг.

Я не могла осмыслить это. Даже когда мы с Рисом оба заглянули в его разум.

Я недолго там пробыла.

Боль, чувство вины и ярость, то, что он видел и вытерпел…

Но Юриан говорил правду. Обнажил себя перед нами.

Он знал место, которое они планировали атаковать. Где, когда и численность воинов.

Азриэль исчез, даже не взглянув на нас — чтобы предупредить Кассиана и переместить легион.

Юриан сказал Мор:

— Они не убили шестую королеву. Вассу. Она видела меня насквозь — или мне так показалось — с самого начала. И предупредила их. Сказала им, что мое перерождение — плохой знак, и уговаривала объединить их армии, чтобы раздавить угрозу в зародыше. Но Васса была слишком дерзкой, слишком молодой. Она не играла в игры, как золотая королева, Деметра. Не видела похоти в их глазах, когда я рассказывал о силах Котла. Не знала, что с того момента, как я расставил сети из лжи Хайберна… они стали ей врагами. Они не могли убить Вассу — следующая в очереди на трон была куда более упрямой. Так что они нашли старого бога смерти за стеной, которому нравилось порабощать молодых девушек. Он проклял ее и забрал к себе… А весь мир верит, что все эти месяцы она болеет.

— Мы знаем, — сказала Мор, и никто из нас не осмелился посмотреть на Элейн. — Мы изучали этот вопрос.

И даже теперь, когда перед нами была голая правда… никто из нас не сказал, что Люсьен ушел за ней.

Хотя Элейн, похоже, вспомнила. Кто охотится на эту пропавшую королеву. И сказала Грейсену, застывшему и убитому горем:

— Я не собиралась обманывать тебя.

Его отец ответил:

— Трудно поверить в это.

Грейсен сглотнул.

— Ты думала, что можешь вернуться сюда — жить со мной в этой… лжи?

— Нет. Да. Я — я не знаю, чего я хотела –

— И ты связана с каким-то… мужчиной Фэ. Сыном Высшего Лорда.

Вообще-то, наследником другого Высшего Лорда, хотела я сказать.

— Его зовут Люсьен.

Я не была уверена, что когда-либо слышала, как она произносит его имя.

— Мне все равно, как его зовут.

Это были первые резкие слова от Грейсена.

— Он твой мейт. Ты вообще знаешь, что это означает?

— Это ничего не значит, — сказала Элейн ломающимся голосом. — Это ничего не значит. Меня не волнует, кто это решает или почему они –

— Ты принадлежишь ему.

— Я никому не принадлежу. Но мое сердце принадлежит тебе.

Лицо Грейсена ожесточилось.

— Я не хочу его.

Лучше бы он ударил ее, чем наносил словами такую глубокую рану. И видя, как она сжимается…

Я шагнула вперед, притягивая ее к себе.

— Вот как поступим. Вы примете столько людей, сколько сможете. Мы наложим на ваши стены защитные заклинания.

— Они нам не нужны, — ухмыльнулся Нолан.

— Мне продемонстрировать вам, — сказала я, — как вы ошибаетесь? Или ты прислушаешься к тому, что я могу разнести эти стены, только подумав об этом? И это не говоря уже о моих друзьях. После такого, Лорд Нолан, вы захотите наши защитные заклинания и нашу помощь. В обмен на пристанище для людей, которые нуждаются в безопасности.

— Мне не нужны здесь отбросы общества.

— Значит, только богатые и избранные смогут пройти через ворота? — спросил Рис, выгибая бровь. — Что-то я не представляю себе аристократов, которые будут здесь содержаться за счет работы на твоих землях, ловли рыбы в твоем озере и разделывания мяса.

— У нас здесь достаточно работников для этих дел.

Это происходило снова. Другая битва с твердолобыми людьми, полными ненависти…

Но Юриан сказал лордам:

— Я сражался рядом с вашим предком. И ему было бы стыдно, если бы вы закрыли ворота для тех, кто нуждается в помощи. Сделав это, вы плюете на его могилу. Хайберн доверяет мне. Одно мое слово, и я прослежу, что его легион наведался сюда. К вам.

— Ты хочешь защитить нас от врага, которого угрожаешь привести сюда?

Юриан пожал плечами.

— Я также могу убедить Хайберна держаться подальше от этого места. В этом он мне доверяет. Ты впускаешь всех людей… а я стараюсь изо всех сил держать его воинов подальше.

Он посмотрел на Риса, проверяя, сомневается ли тот в его словах.

Все мы всё еще были ошеломлены, чтобы даже пытаться выглядеть безучастно.

Но потом Нолан сказал:

— Я меня нет большой армии. Лишь значимое подразделение воинов. Если ты говоришь правду… — он посмотрел на Грейсена. — Мы примем их. Всех, кто придет.

Что-то я сомневалась, что старого лорда можно легко уговорить.

Особенно когда Грейсен сказал Элейн:

— Сними кольцо.

Пальцы Элейн сжались в кулак.

— Нет.

Ужасно. Все это плохо закончится –

— Сними. Его.

Теперь уже Нолан зашептал предупреждения сыну. Грейсен проигнорировал его. Элейн не двигалась.

— Сними его! — его крик отразился от камней.

— Достаточно, — сказал Рис убийственно спокойным голосом. — Леди оставит кольцо, если она так хочет. Хотя никто из нас особо не расстроится, если она его снимет. Женщины обычно предпочитают золото и серебро железу.

Грейсен негодующе посмотрел на Риса.

— Это начало? Ваши мужчины Фэ будут забирать наших женщин? Разве вам не хватает своих для секса?

— Следи за речью, мальчик, — сказал его отец.

Элейн побледнела от его вульгарной ругани.

А Грейсен лишь сказал ей:

— Я не буду жениться на тебе. Наша помолвка разорвана. Я приму всех людей, которые придут. Но не тебя. Никогда.

Слезы начали стекать по лицу Элейн, наполняя комнату соленым запахом.

Нэста шагнула вперед. Потом сделала еще шаг. И еще.

Пока не оказалась рядом с Грейсеном, быстрее, чем кто-либо смог увидеть.

Пока Нэста не дала ему такую сильную пощечину, что у него повернулась голова.

— Ты никогда ее не заслуживал, — прорычала она в его ошеломленное лицо, пока Грейсен обхватил руками лицо и, согнувшись, выругался.

Нэста оглянулась на меня. В ее глазах была ярость, неприкрытая и горящая. Но, когда она заговорила, ее голос был ледяным:

— Полагаю, мы здесь закончили.

Я молча кивнула. С гордостью королевы Нэста взяла Элейн за руку и повела ее к выходу из сторожевой вышки. Мор пошла за ними, прикрывая их спины, потому что снаружи их ожидали наставленные на них клинки и рычащие гончие.

Два лорда тоже вышли, даже не попрощавшись.

Оставшись с нами наедине, Юриан сказал:

— Передайте говорящему с тенями, что я извиняюсь за стрелу, пущенную ему в грудь.

Рис покачал головой.

— И что дальше? Полагаю, ты не только предупреждаешь людей, чтобы они прятались или бежали.

Юриан оттолкнулся от стола.

— А дальше, Рисанд, я вернусь в военный лагерь Хайберна и сообщу ему, что мои поиски Мириам и Дрейкона не увенчались успехом. После этого я отправлюсь на континент и посею раздор между королевскими дворами. Чтобы некоторые важные вопросы всплыли на их повестках дня. Кого они действительно поддерживают. Чего они на самом деле хотят. Они будут заняты этими вопросами — слишком беспокоясь о собственных внутренних противоречиях, чтобы приплыть сюда. И когда это будет сделано… кто знает? Возможно, я присоединюсь к вам на поле битвы.

Рис потер брови большим и указательным пальцами, и пряди его волос упали вперед, когда он опустил голову.

— Я бы не поверил ни слову, если бы сам не заглянул тебе в голову.

Юриан похлопал рукой по дверной раме.

— Скажи Кассиану, чтобы завтра он наступал на левый фланг. Хайберн поставил туда необученных аристократов, чтобы разбавить свои войска — они избалованны и неопытны. Окружите их, и они испугаются. Нападите на них всеми силами, и быстро — не давайте им времени, чтобы они сплотились или нашли в себе мужество, — Юриан мрачно улыбнулся, смотря на меня. — Я еще не поздравил тебя с убийством Дагдана и Браннэ. Хорошо, что от них избавились.

— Я сделала это для тех Детей Благословенных, — сказала я. — Не во имя славы.

— Я знаю, — сказал Юриан, поднимая брови. — Почему, по-твоему, я решил доверять тебе?

 

Глава 55

— Я слишком стара для таких сюрпризов, — усмехнулась Мор, когда мы были в военной палатке на северной границе Зимнего Двора, где иллирийская армия остановилась на ночь, а вокруг свистел горный ветер.

Иллирийцы летели весь день, а здесь было достаточно удаленное место, чтобы скрыть армию даже такого размера. По крайней мере, до завтра.

Мы предупредили Тарквина — и отправили сообщения Гелиону и Каллиасу, чтобы они присоединились к нам, если успеют сделать это вовремя. Потому что за час до рассвета иллирийский легион поднимется в небо и полетит на юг, к полю битвы. Прямо тогда, когда Кейр и его командиры рассеют легион Несущих Тьму из Ночного Двора.

И тогда начнется бойня. С обеих сторон.

Если слова Юриана окажутся правдой. Кассиан поперхнулся, когда мы передали ему совет Юриана о проведении боя. Как сказал Азриэль, это было куда мягче, чем его собственный ответ.

Я, сидя на краю застланного мехами шезлонга вместе с Мор, спросила ее:

— Ты и не подозревала, что Юриан может быть… хорошим?

Она сделала большой глоток вина и откинулась на подушки, лежавшие у изголовья шезлонга. Мои сестры были в другой палатке, не такой большой, но такой же роскошной, по бокам от нее находились палатки Кассиана и Азриэля, а перед ней была палатка Мор. Никто не сможет попасть к ним без ведома моих друзей. Даже если теперь Мор была рядом со мной.

— Я не знаю, — сказала она, накрывая ноги тяжелым шерстяным одеялом. — Я никогда не была близка с Юрианом так, как с другими, но… мы сражались вместе. Спасали друг друга. Я просто думала, что Амаранта сломала его.

— Часть его сломлена, — сказала я, содрогнувшись от воспоминаний, что я видела, от чувств.

Я потянула ее одеяло на себя, укрывая ноги до колен.

— Мы все сломлены, — сказала Мор. — По-своему — в местах, которые никто не видит.

Я наклонила голову, что задать ей вопрос, но она спросила:

— Элейн… в порядке?

— Нет, — сказала я.

Элейн была не в порядке.

Когда мы рассеялись сюда, она тихо плакала. И даже спустя несколько часов, когда сюда прибыла армия и начали разбивать лагерь. Она не сняла кольцо. Она только положила его на кровать в своей палатке, укрытой мехами и одеялами, и смотрела в пустоту.

Все крупицы надежды, все продвижения… исчезли. Мне хотелось вернуться и раздробить каждую кость в теле Грейсена, но я сопротивлялась этому желанию — хотя бы потому, что это даст Нэсте право разойтись. И смерть от рук Нэсты… кажется, придется придумать новое слово для убийства, когда она закончит с Грейсеном.

Так что Элейн тихо плакала, слезы никак не прекращались, и мне казалось, что и ее сердце истекает кровью. От проблеска надежды, который растоптали сегодня. Что Грейсен все еще любит ее, все еще хочет жениться на ней — и что их любовь превосходит даже связь мейтов.

Была пересечена последняя граница — для ее жизни на человеческих землях.

Только наш отец, где бы он ни был, оставался своего рода связью с ними.

Мор что-то прочитала на моем лице и поставила вино на небольшой деревянный столик у шезлонга.

— Нам нужно поспать. Я даже не знаю, зачем я пью.

— Сегодняшний день был… неожиданным.

— Это куда сложнее, — сказала она со стоном, накрывая меня всем одеялом и поднимаясь на ноги. — Когда враги становятся друзьями. И, полагаю, что наоборот тоже. Что я не увидела? Что я упустила или недосмотрела? Это заставляет меня покопаться в себе больше, чем в них.

— Еще один подарок войны?

Она фыркнула, направляясь к выходу из палатки.

— Нет — жизни.

#i_002.jpg

Этой ночью я почти не спала.

Рис не пришел в палатку — он даже ни разу не зашел.

Когда темнота только начала рассеиваться, я выскользнула из нашей кровати, следуя за зовом связи мейтов, как делала это в тот день в Подгорье.

Он стоял на скалистом выступе, местами покрытом льдом, наблюдая, как звезды одна за одной исчезают над все еще дремлющем лагере.

Я молча обняла его талию, и он переместил свои крылья, чтобы притянуть меня к своему боку.

— Сегодня умрет много воинов, — тихо сказал он.

— Я знаю.

— Никогда не становится легче, — прошептал он.

Он смотрел на звезды с напряженным лицом, и серебро мерцало в его глазах. Только здесь, только сейчас, он показывает эту печаль — это беспокойство и боль. Но он никогда не сделает этого перед своими воинами; никогда перед своими врагами.

Он глубоко вздохнул.

— Ты готова?

Я буду в задних линиях вместе с Мор, чтобы почувствовать битву. К движению, ужасу и построению. Мои сестры останутся здесь, пока там не будет достаточно безопасно, чтобы рассеять их туда. Если сначала все не покатится к чертям.

— Нет, — призналась я. — Но у меня нет другого выбора, кроме как быть готовой.

Рис поцеловал меня в макушку, и мы молча смотрели на исчезающие звезды.

— Я благодарен, — сказал он через некоторое время, когда под нами зашевелился лагерь. — Что ты рядом со мной. Я не знаю, говорил ли тебе это — как я благодарен, что ты со мной.

Я сморгнула слезы и взяла его за руку. И положила ее на свое сердце, позволяя ему почувствовать его биение, пока еще раз напоследок поцеловала его, пока последняя звезда исчезала, пока воины под нами окончательно проснулись, готовые к битве.

 

Глава 56

Юриан был прав.

Мы были в его голове, но все еще сомневались. Все еще задавались вопросом, не изменит ли Хайберн своего местоположения или не нападет ли в другом месте.

Но полчища армии Хайберна были именно там, куда указал Юриан.

И когда иллирийцы искали их, пока они переходили из Весеннего Двора в Летний… воины Хайберна определенно были шокированы.

Рис скрыл нашу армию — всех их. Капли пота стекали по его вискам от напряжения, от удерживания такого огромного количества воинов спрятанными, что, пока мы летели милю за милей, нас нельзя было увидеть, услышать или почуять. Мои крылья были недостаточно сильны — так что Мор рассеивала нас по небу, не отставая от остальных.

Но прибыли мы все вместе. И когда Рис убрал щит, показывая иллирийцев, истосковавшихся по битве, выстроенных в небе в аккуратные, четкие ряды… Когда он открыл легион Несущих Тьму Кейра, выстроенных на земле в ночной пелене и доспехах из стали, яркой как звезды… Трудно было скрыть самодовольство при виде их паники.

Но армия Хайберна… она простиралась далеко назад и в стороны. Чтобы сметать все на своем пути.

— ЩИТЫ, — взревел Кассиан в первых рядах.

Один за другим замерцали красные, синие и зеленые щиты иллирийцев, перекрывая друг друга как рыбьи чешуйки. Перекрываясь, как единый металлический щит, который каждый из них носил на левой руке, закрывая их от щиколоток до плеч.

Внизу перед воинами Кейра вспыхнули темные щиты.

Мор рассеяла нас к холму, поросшему деревьями, с которого открывался вид на поле, где, как считал Кассиан, ссылаясь на данные, разведанные Азриэлем, лучше всего их разгромить. Здесь был склон, покрытый травой — что шло нам на пользу. Мы держались на возвышенности; узкая, мелководная река протекала не очень далеко от войска Хайберна. Успех в битве, как утром за быстрым завтраком сказал мне Кассиан, зависит не от численности армий, а от выбора поля битвы.

Кажется, армия Хайберна быстро осознала свое невыгодное положение.

Но иллирийцы уже приземлились рядом с воинами Кейра. Кассиан, Азриэль и Рис были в первых рядах, все были одеты в черную иллирийскую броню, вооруженные так же, как и другие крылатые воины: щит в левой руке, иллирийский меч в правой, набор кинжалов и шлем.

Только шлемы показывали, кем они были. В отличие от гладких куполообразных шлемов других воинов, у Риса, Азриэля и Кассиана были черные шлемы, а пластины, защищающие щеки, были сделаны в форме вороньих крыльев и тянулись вверх. Хотя бритвенно-острые вороньи крылья всего лишь выступали с обеих сторон шлема прямо над ушами, но… Эффект, производимый ими, был ужасающий. Особенно с двумя другими мечами, прикрепленных к их спинам, перчатками, полностью закрывающими их руки, и Сифонами, сверкающими на черной брони Кассиана и Азриэля.

Сила Риса распространялась вокруг него, готовая обрушиться на правый фланг, в то время как Кассиан нацелился на левый. Рис должен был сохранить свои силы — на тот случай, если появится король. Или, что еще хуже — Котел.

Эта армия, какой бы она не была огромной… не похоже, что здесь был король, чтобы возглавить ее. Или Тамлин. Или Юриан. Это просто предвестие вторжения армии, которая придет позже, но достаточно значительное, чтобы урон… Не сложно было разглядеть ущерб, причиненный армией, завитки дыма, виднеющиеся в безоблачном летнем небе.

Мы с Мор почти ничего не сказали за следующие несколько часов.

Пока мы смотрели, я была не способна сказать что-либо, связать даже несколько слов. Либо из-за нашего неожиданного появления, либо нам просто повезло, но нигде не было видно фэбейна. И я благодарила Мать за это.

Даже если бы сегодня утром каждый воин в нашем лагере подмешал противоядие Нуан в свою кашу, это никак бы помешало оружию, пропитанному фэбейном, разрушать щиты. Только приостановило бы утечку магии, если он попадет в их организм либо в виде этого треклятого порошка… либо через рану от оружия, пропитанного им. Нам очень повезло, что сегодня его не использовали.

Потому что видя эту резню, тонкую границу контроля… В первых рядах не было места для меня, там, где иллирийцы сражались, полагаясь на силу своих мечей, своей мощи, и доверяя людям, находящихся сбоку от них. Даже воины Кейра сражались как один — послушные и непоколебимые, нападающие со сталью и тенями. Я стала бы щелью в этой непроницаемой броне — и что Кассиан и иллирийцы учинили с Хайберном…

Кассиан атаковал левый фланг. Сифоны высвобождали взрывы его силы, которые иногда отскакивали от щитов, иногда находили свою цель и разрывали плоть и кости.

Но где были выставлены магические щиты Хайберна… Рис, Азриэль и Кассиан посылали взрывные волны своих сил, чтобы уничтожить их. Оставляя их уязвимыми для Сифонов — или чистой иллирийской стали. И если они не падали от этого… Кейр и его Несущие Тьму подчищали за ними. Целенаправленно. Хладнокровно.

Поле стало лужей грязи вперемешку с кровью. Тела мерцали на утреннем солнце, свет отражался от их доспехов. Воины Хайберна испугались неразрывных рядов иллирийцев, которые все отталкивали их назад. Это разрушало их.

И когда разбили левый фланг, когда аристократы пали, отвернулись от других или убежали… Остальные воины Хайберна тоже начали впадать в панику.

Там был один командир на лошади, который не сдался так легко. Который не развернулся и не поскакал к реке.

Кассиан выбрал его как своего противника.

Мор до боли сжала мою руку, когда Кассиан вышел из нерушимой передовой линии щитов и мечей, а воины возле него мгновенно закрыли созданную им щель. На шлеме и броне Кассиана были разбрызганы грязь и кровь.

Он заменил свой высокий щит на круглый, который был прикреплен к его спине, сделанный их того же черного металла.

И потом он побежал.

Могла бы поклясться, что даже Рис остановился на другом конце поля битвы, чтобы посмотреть, как Кассиан пробивается сквозь вражеских воинов, направляясь к тому командиру Хайберна. Который понял, кто именно идет за ним, и начал искать оружие получше.

Кассиан был рожден для этого — этих полей, этого хаоса, жестокости и расчета.

Он не останавливался, будто зная местоположение сражающихся противников как позади, так и впереди себя. Казалось, что он дышал сражениями вокруг себя. Он даже уронил свой щит из Сифонов — чтобы приблизиться к ним, чтобы почувствовать удары стрел, которые он принимал на свой черный щит. Если он врезался этим щитом в воина, его вторая рука уже замахивалась мечом на другого.

Я никогда не видела ничего подобного — таких искусности и точности. Это было похоже на танец.

Должно быть, я произнесла это вслух, потому что Мор ответила:

— Для него битва и является танцем. Симфонией.

Она не сводила глаз с танца смерти Кассиана.

Три воина были достаточно храбры или глупы, чтобы попытаться сразить его. Кассиан уложил их и убил за четыре маневра.

— Святая Мать, — выдохнула я.

Это был тот, кто меня тренировал. Вот почему Фэ дрожали от звуков его имени.

Почему высокопоставленные иллирийские воины были так завистливы, что хотели его смерти.

Но там был Кассиан, и между ним и тем командиром больше никого не было.

Командир нашел брошенное копье. И бросил его.

Быстро и уверенно, и мое сердце пропустило один удар, пока оно летело к Кассиану.

Его колени согнулись, крылья сложились сильнее, щит крутанулся –

Он принял копье в щит с таким звуком, что я могла его услышать, затем вырвал его и продолжил бежать.

Через мгновение Кассиан уже вкладывал в ножны на спине свой меч и закреплял на ней щит.

И я бы спросила, почему он так поступил, но он уже подобрал другое упавшее копье.

Уже швырнул его, всем своим телом устремившись за броском, движением таким идеальным, что я знала, что однажды точно его нарисую.

Казалось, что все замерли, пока оно летело.

Даже с расстояния копье Кассиана пронзило свою цель.

Оно прошло прямо через грудь командира с такой силой, что сбило мужчину с лошади.

Но когда он закончил свое падение, Кассиан уже был там.

Его меч поймал солнечный свет, когда клинок поднялся и опустился.

Кассиан выбрал отличную цель. Теперь воины Хайберна бежали. Прямо развернулись и побежали к реке.

Но они обнаружили, что на противоположном берегу их ожидает армия Тарквина, прямо там, где Кассиан приказал им появиться.

Пойманные в ловушку с Несущими Тьму Кейра позади себя и двумя тысячами воинов Тарквина на другом берегу узкой реки…

Еще сложнее было наблюдать за происходящим — этой бойней.

Мор сказала мне:

— Все кончено.

Солнце было высоко в небе, а температура увеличивалась с каждой минутой.

— Тебе не нужно на это смотреть, — добавила она.

Потому что некоторые воины Хайберна сдались. Стали на колени.

Поскольку это была территория Тарквина, Рис позволил ему решать, что делать с пленниками.

С расстояния я заметила Тарквина только из-за его доспехов — богаче украшенных, чем у Риса, но все же вселяющих ужас. Кажется, главной идеей были рыбьи плавники и чешуя, и его лазурный плащ ниспадал в грязь перед ним, когда он перешагнул через тела павших, чтобы добраться до нескольких сотен выживших врагов.

Тарквин уставился на опускающихся на колени вражеских воинов, а шлем скрывал выражение его лица.

Неподалеку Рис, Кассиан и Азриэль наблюдали за ним, разговаривая с Кейром и иллирийскими полководцами. Я не видела большого количества крыльев среди павших на поле. К счастью.

Но Тарквин был беспощаден, махнув рукой.

Некоторые воины Хайберна начали выкрикивать мольбы о пощаде, их предложения продажи информации были слышны даже нам.

Тарквин указал на нескольких из них, и их утащили его воины. На допрос. И я сомневалась, что это будет приятно.

Но другие…

Тарквин протянул к ним руку.

Мне понадобилась секунда, чтобы осознать, почему воины Хайберна бьют и царапают самих себя, а некоторые даже пытались уползти. Но затем один из них рухнул, и его лицо поймало солнечный свет. И даже с расстояния я могла сказать, что с его губ стекала вода.

С губ всех воинов Хайберна, которых Тарквин утопил на суше.

#i_002.jpg

Я не видела Риса и остальных несколько часов — пока он раздавал приказы о том, куда нужно переместить военный лагерь иллирийцев с границы Зимнего Двора на край поля боя. Так что мы с Мор рассеивались из лагеря в лагерь, когда начался перенос вещей. Мы забрали моих сестер, когда Рис превратил большинство тел в черную пыль. Остались кровь и грязь, но мы занимали слишком выгодную позицию, чтобы уйти — или тратить время на нахождение другого места.

По Элейн было видно, что ее это не тревожит. Казалось, что она даже не заметила, что мы рассеяли ее. Она просто вышла из своей палатки в объятья Мор, а потом зашла в такую же палатку, перестроенную в новом лагере.

Впрочем, Нэста… Я говорила ей, что все в порядке. Но когда мы рассеялись на поле боя… Она уставилась на кровавую, грязную равнину. На оружие, которое воины обоих дворов собирали с тел павших врагов.

Нэста прислушивалась к тихим перешептываниям иллирийских воинов о том, как Кассиан бросил то копье, как он срубал воинов, будто стебли пшеницы, как он сражался, будто Эналиус — их древнейший Бог-воин и первый иллириец.

Кажется, они давно не видели Кассиана в открытом бою. Они поняли, что он был юн, когда сражался на Войне, и теперь… взгляды, которыми они смотрели на Кассиана… они были такими же, как у Высших Лордов, когда они увидели силу Риса. Такой же, как он, и все же Другой.

Нэста всматривалась и вслушивалась во все это, пока вокруг нас строился лагерь.

Она не спросила, куда до ее прибытия подевали тела погибших. Она полностью игнорировала лагерь Кейра и его Несущих Тьму, который они разбили рядом с нашим — воины в черных доспехах, которые насмешливо смотрели на нее, на меня, на иллирийцев. Нет, Нэста только убедилась, что Элейн дремлет в своей палатке, и потом помогала разрезать белье на бинты.

Именно это мы и делали до раннего вечера, пока Рис и Кассиан не подошли к нам, все еще в своей броне. Азриэля рядом с ними не было.

Рис присел на бревно рядом со мной с глухим стуком и тихо поцеловал меня в висок. Он него пахло металлом, кровью и потом.

Его шлем шлепнулся на землю у наших ног. Я молча подала ему кувшин с водой и хотела подать еще и стакан, но Рис просто поднял кувшин и начал пить прямо из него. Вода хлынула по бокам, стекая на черный металл, покрывающий его бедра, и когда он, наконец, опустил его, он выглядел… уставшим. В его глазах была усталость.

Но Нэста вскочила на ноги, глядя на Кассиана, на шлем, который он сунул под руку, оружие, все еще выглядывающее из-за его плеча, которое нуждалось в очистке. Его темные волосы были как сосульки от пота, его лицо было перемазано в грязи, даже в тех местах, где был шлем.

Но она посмотрела на его семь Сифонов, тусклых красных камней. И затем сказала:

— Ты ранен.

Это привлекло внимание Риса.

Лицо Кассиана было мрачным, а глаза безжизненными.

— Все в порядке.

Даже слова были пронизаны истощением.

Но она потянулась к его руке — руке, в которой был щит. Кассиан, казалось, колебался, но потом протянул ей руку, постучав по Сифону. Броня скользнула назад по его предплечью, открывая –

— Ты должен понимать, что лучше не разгуливать с такой раной, — немного напряженно сказал Рис.

— Я был занят, — сказал Кассиан, не сводя глаз с Нэсты, которая изучала его опухшее запястье.

Как она обнаружила его, хотя он был в доспехах… Должно быть, она поняла это по его взгляду, по его позе.

Я и не понимала, что она достаточно внимательно наблюдала за иллирийским генералом, чтобы изучить его повадки.

— И все заживет до утра, — добавил Кассиан, подначивая Риса возразить.

Но пальцы Нэсты мягко исследовали его золотисто-коричневую кожу, и он зашипел, стиснув зубы.

— Чем я могу помочь? — спросила она.

Ее волосы были собраны в тугой пучок еще до этого, и пока мы работали, подготавливая и разнося медикаменты, от жары и влажности несколько прядей выбились из ее прически и завились около ее висков, ее затылка. От солнца ее щеки приобрели светлый оттенок, и ее руки, голые из-за подвернутых рукавов, были испачканы грязью.

Кассиан медленно сел на бревно, на котором она недавно сидела, тихонько застонав — будто даже это движение давалось ему с трудом.

— Обычно помогает лед, но перевязка закрепит руку в одном положении на достаточное время, чтобы растяжение уменьшилось –

Она потянулась к корзине с бинтами, которые она нарезала, а затем к кувшину, который стоял у ее ног.

Я слишком сильно устала, чтобы сделать что-то, так что просто наблюдала, как она моет его запястье, его руку, нежно касаясь его пальцами. Слишком устала, чтобы спросить, обладает ли она магией, чтобы самой излечить его. Кассиан, казалось, тоже слишком утомился, чтобы разговаривать, пока она забинтовывала его запястье, только ворча, когда она слишком сильно или слабо его затягивала, если это вообще помогало. Но он смотрел на нее — не сводил глаз с ее лица, сосредоточенно нахмуренных бровей и сжатых губ.

И когда она аккуратно наложила повязку, когда Нэста отстранилась от него, Кассиан сжал ее пальцы здоровой рукой. Она подняла на него взгляд.

— Спасибо, — хрипло сказал он.

Нэста не отдернула руку.

Не открыла рот, чтобы сказать очередную колкость.

Она лишь смотрела на него, на его широкие плечи, даже более массивные в его красивой черной броне, на его сильную загорелую шею, на его крылья. И потом на его светло-коричневые глаза, все еще прикованные к ее лицу.

Кассиан провел большим пальцем по ее ладони.

Нэста, наконец, открыла рот, и я приготовилась услышать ее слова –

— Ты ранен?

При звуке голоса Мор Кассиан отдернул руку и повернулся к Мор с ленивой улыбкой.

— Ничего такого, что тебе пришлось бы оплакивать, не волнуйся.

Нэста отвела взгляд от его лица — посмотрела на свою теперь пустую руку, ее пальцы все еще были сжаты, будто его рука еще лежала в ней. Кассиан не посмотрел на Нэсту, когда она встала, схватила кувшин и пробормотала, что пойдет за водой в палатку.

Кассиан и Мор начали подшучивать, смеяться и говорить колкости друг другу об этой битве и тех, что впереди.

Некоторое время Нэста не возвращалась.

#i_002.jpg

Я помогала раненым всю ночь, Мор и Нэста трудились вместе со мной.

Это был долгий день для всех нас, да, но другие… Они сражались часами. Судя по поджатым губам Мор, пока она перевязывала раны Несущих Тьму и иллирийцев, я осознала, что различные рассказы о битве легли тяжелым грузом на нее — не россказни о славе и крови, а тот факт, что она не сражалась с ними.

Но с армией Несущих Тьму и иллирийцами… Мне было интересно, где она бы сражалась. Кем бы она командовала или за кого отвечала бы. Точно не с Кейром, но… Я не переставала думать об этом, даже когда наконец-то скользнула в объятия Риса в нашу теплую постель.

Его рука мгновенно обвилась вокруг моей талии, прижимая ближе.

— От тебя пахнет кровью, — пробормотал он в полумрак.

— Прости, — сказала я.

Я вымыла руки и предплечья перед тем, как лечь в кровать, но вымыться полностью… Я еле смогла преодолеть лагерь несколько мгновений назад.

Он провел рукой от моей талии до бедра.

— Ты, должно быть, вымотана.

— И ты тоже должен спать, — ухмыльнулась я, прижимаясь к нему, позволяя его теплу и запаху окутать меня.

— Не могу, — признался он, чмокнув меня в висок.

— Почему?

Его рука скользнула к моей спине, и я выгнулась ему на встречу.

— Требуется некоторое время — чтобы разобраться в себе после битвы.

Прошло несколько часов с тех пор, как сражение закончилось. Губы Риса начали свое путешествие от моего виска к челюсти.

И даже с навалившейся на меня усталостью, когда его губы коснулись моего подбородка, когда он оттянул мою нижнюю губу… я знала, о чем он спрашивает.

Рис глубоко вздохнул, когда я проследила контур его мускулистого пресса, удивляясь мягкости его кожи, под которой скрывалось сильное тело.

Он легко прикоснулся к моим губам.

— Если ты слишком устала… — сказал он, даже если он все еще был неподвижен, пока мои пальцы продолжали свое путешествие по очерченным мышцам его живота.

Я ответила ему поцелуем. И еще одним. Пока его язык не скользнул к моим сомкнутым губам, и я не открыла их для него.

Наше соединение было быстрым, и грубым, и я царапала его спину, гладила его крылья, пока мы оба не достигли пика.

На протяжении долгих минут мы не оставались в таком положении. Мои ноги были переброшены через его плечи, его грудь, поднимаясь и опускаясь, касалась моей в продолжительном эхо движений наших тел.

Затем он слегка отстранился от меня, нежно опустив мои ноги со своих плеч. Он поцеловал внутреннюю сторону каждого моего колена, а потом поставил их по обе стороны от себя, пока сам опускался на колени передо мной.

Татуировки на его коленях были практически скрыты смятыми простынями, а рисунок растянулся от его положения. Но я пробежала пальцами по вершинам гор, по трем звездам, вытатуированным над ними, пока он стоял на коленях между моих ног, смотря на меня сверху вниз.

— Я думал о тебе каждое мгновение, что провел на поле битвы, — сказал он мягко. — Это помогало мне сосредотачиваться, сконцентрироваться — провело меня через все это.

Я снова погладила татуировки на его коленях.

— Я рада. Я думаю… думаю, что какая-то часть меня тоже была с тобой на поле боя.

Я посмотрела на его доспехи, вычищенные и висящие на манекене рядом с небольшой гардеробной. Его крылатый шлем сиял, словно темная звезда в полумраке.

— Наблюдая за сегодняшней битвой… Она отличалась от той, что была в Адриате, — Рис только слушал, звезды в его глазах спокойно мерцали. — В Адриате я не… — я обдумала формулировку. — Хаос бойни в Адриате каким-то образом был проще. Не простым, я имею в виду…

— Я знаю, что ты хочешь сказать.

Я вздохнула и села, и мы оказались коленом к колену, лицом к лицу.

— Что я безуспешно объяснить, так это то, что нападения, которые были в Адриате и Веларисе… Я могу в них сражаться. Там есть люди, которых нужно защищать, и есть те, что творят беспорядок… Я могу — я с радостью буду сражаться в таких битвах. Но то, что я видела сегодня, такой способ ведения войны… — я сглотнула. — Ты будешь стыдиться меня, если я признаюсь в том, что не уверена, что готова к таким сражениям?

Линия против линии, взмахи и удары, пока я не буду отличать низ от верха, пока грязь и кровь не сотрут линии между врагами и чужаками, доверие воинам рядом со мной, как на свои собственные силы. И близость этого, звуков и масштабного кровопролития…

Он взял мое лицо в свои руки и поцеловал.

— Никогда. Я никогда не смогу тебя стыдиться. И уж точно не из-за этого, — он приблизился своим ртом к моему, разделяя наше дыхание. — Сегодняшняя битва отличалась от той, что была в Адриате и Веларисе. Если бы у нас было больше времени на твои тренировки в отряде, ты смогла бы с легкостью сражаться в рядах и удерживать свою позицию. Но только если бы ты этого сама захотела. И сейчас, эти первые бои… Пребывание в этой скотобойне — не то, чего я хотел бы для тебя, — он снова поцеловал меня. — Мы пара, — сказал он в мои губы. — Если ты когда-нибудь захочешь сражаться рядом со мной, это будет честью для меня.

Я подняла голову и свела брови.

— Теперь я чувствую себя трусихой.

Он провел большим пальцем по моей щеке.

— Никто никогда не подумает так о тебе — не после всего того, что ты сделала, Фейра, — пауза. — Война ужасна, и беспорядочна, и беспощадна. Воины, что сражаются, лишь ее часть. Не стоит недооценивать, что для них значит видеть тебя здесь — видеть, как ты ухаживаешь за ранеными и участвуешь в встречах и совещаниях.

Я задумалась, проводя пальцами по иллирийским татуировкам на его груди и плечах.

И, возможно, это были хорошие чувства после нашего соединения, возможно, это была сегодняшняя битва, но… я поверила ему.

#i_002.jpg

Армия Тарквина не присоединилась к нашей, как армия Кейра, а скорее лишь расположилась поблизости. Азриэль посылал команды разведчиков одну за другой, чтобы те обнаружили остальных воинов Хайберна, узнали об их следующем шаге… Но он так ничего и не узнал.

Я все задавалась вопросом, был ли рядом с ним Тамлин — выложил ли он Хайберну все, что обсуждалось на встрече. Слабые стороны дворов. Я не осмелилась спросить об этом остальных.

Но я решилась спросить у Нэсты, чувствовала ли она волнение сил Котла. К счастью, она сообщила, что ничего не почувствовала. Тем не менее… Я знала, что Рис часто связывался с Амрен в Веларисе — узнавая, нашла ли она что-нибудь в Книге.

И даже если бы она нашла альтернативный способ остановить Котел… Сначала нам нужно узнать, где Хайберн прячет всю свою армию. Не для того, чтобы столкнуться с ним — не в одиночку. Нет, чтобы мы могли привести остальных, чтобы закончить работу.

Но лишь после того, как мы узнаем, где находится остальная армия Хайберна — куда я должна буду направить Бряксиса. Будет плохо, если Хайберн узнает о существовании Бряксиса и скорректирует свои планы. Нет, только когда перед нами будет вся его армия… Лишь тогда я предрешу их кончину.

Первые три дня после битвы воины исцелялись и отдыхали. На четвертый день Кассиан приказал им выполнять подсобную работу, чтобы предотвратить неугомонность и шансы на опасную болтовню. Его первый приказ — вырыть ров по периметру всего лагеря.

Но на пятый день, когда ров был вырыт наполовину… Азриэль, тяжело дыша, появился посреди нашей военной палатки.

Хайберн каким-то образом полностью обошел нас, и его войска шли по границе между Осенним и Летним двором. Направляясь к границе с Зимним двором.

Мы не могли понять причины такого поворота событий. Азриэль тоже не мог понять. Они были в полудне полета от нас. Он уже отправил предупреждения Каллиасу и Вивиан.

Рис, Тарквин и другие несколько часов рассматривали и взвешивали наши возможности. Оставив это место на границе, мы будем действовать по плану Хайберна. Но если мы оставим без присмотра северную армию, то она будет продолжать продвигаться на север так далеко, как им это будет нужно. Мы не могли себе позволить разделить свою армию — нам не хватало воинов в запасе.

Пока Вариан не выдвинул свою идею.

Он прогнал всех капитанов и генералов, Кейр и Дэвлон выглядели не слишком довольными приказом, когда они выбежали из палатки. Остались лишь его сестра, Тарквин и моя собственная семья.

— Мы пойдем на север — и мы останемся.

Рис выгнул бровь. Кассиан нахмурился.

Но Вариан ткнул пальцем в карту, лежащую на столе, вокруг которого все мы стояли.

— Наложим чары — очень хорошие. Чтобы если кто-нибудь придет сюда, они увидят, услышат и почуют армию. Наложите такие заклинания, которые предостерегут их от реального прибытия сюда. Но пусть глаза Хайберна сообщают ему, что мы все еще здесь. Что мы решили остаться здесь.

— Пока мы будем идти на север вне поля зрения, — пробормотал Кассиан, потирая подбородок. — Это может сработать.

Затем, улыбаясь Вариану, он добавил:

— Если тебе когда-нибудь надоест солнечный свет, можешь приходить к нам в Веларис.

Хотя Вариан нахмурился, что-то сверкнуло в его глазах.

Но Тарквин спросил у Риса:

— Ты можешь сделать такой обман чувств?

Рис кивнул и подмигнул мне.

— С помощью моего мейта.

Я молилась, чтобы я справилась с этим, потому что все они посмотрели на меня.

#i_002.jpg

Я была почти полностью истощена к тому времени, как мы с Рисом закончили той ночью. Я следовала его указаниям, отмечая лица и детали, управляя магией изменения формы, чтобы создать их из воздуха и дать им собственную жизнь.

Это было как… нанесение тонкой пленки на всех, кто жил в лагере, которая потом отделится, когда мы уйдем — отделится и превратится в отдельную сущность, которая будет разгуливать, разговаривать и делать здесь всевозможные вещи. Пока мы отправимся перехватывать армию Хайберна, скрытые от взора Рисом.

Но это сработало. Крессеида, имеющая богатый опыт в наложении чар на себя, лично работала над воинами Летнего Двора. Мы с ней обе тяжело дышали и были потными через несколько часов, и я кивнула ей, выражая благодарность, когда она протянула мне воду. Она не была обученным воином, как ее брат, но ее надежное присутствие было необходимо для воинов — они смотрели на нее в поисках совета и стабильности.

Мы снова отправились в путь, к гораздо более крупному чудовищу, чем то, что пришло сюда. Воины Летнего Двора и легион Кейра не могли летать, но Тарквин глубоко осушил запасы своих сил, рассеяв всех их вместе с нами. К тому времени, как мы добрались до врага, он был полностью опустошен, но настаивал на том, что он все равно лучше сражается с использованием стали.

Мы обнаружили армию Хайберна на северном краю могучего леса, который тянулся вдоль восточной границы Летнего Двора.

Азриэль обследовал местность для Кассиана, подробно ее описав. Была вторая половина дня, и Хайберн уже готовился устроиться на ночь.

Кассиан позволил нашей армии отдыхать весь день, предчувствуя это. Зная, что после долгого похода в течение дня воины Хайберна будут истощены, сбиты с толку. Еще одно правило войны, сказал он мне. Знать, когда стоит начать битву, так же важно, как и поле боя.

Тяжелые дождевые облака плыли с востока, и солнце опускалось к деревьям за нами — высоким сикоморам и дубам — когда мы приземлились. Рис убрал чары, скрывающие нас.

Он хотел поднять шум — хотел, чтобы слухи о том, кто поджидает их на каждом шагу, распространились среди воинов Хайберна. Разрушили их.

Но они уже знали.

Я снова наблюдала из самого лагеря, расположенного на краю маленькой травянистой долины, где планировал остановиться Хайберн. Элейн нырнула в свою палатку, как только иллирийские воины установили ее. Только Нэста подошла к последним палаткам, чтобы посмотреть на битву в долине под нами. Мор присоединилась к ней, а затем и я.

Нэста не вздрогнула от столкновения и грохота битвы. Она только смотрела на одну фигуру в черной броне, возглавляющую ряды войска. Он приказывал наступать или удерживать фланг, выкрикивая это сквозь шум сражения.

Потому что к этой битве… Хайберн был готов. И выглядя уставшей армией, готовящейся остановиться на ночной отдых… Это была их уловка, прямо как и наша.

Воины Кейра первыми пошли в наступление, выпуская тени. Их передовая линия изогнулась.

Мор наблюдала за происходящим с каменным выражением лица. Я не сомневалась, что ее желание увидеть отца среди мертвых теперь только нарастало. Даже когда Кейр сумел сплотить Несущих Тьму, перестроив ту линию — только после того, как Кассиан прорычал ему приказ сделать это. И на другой стороне поля…

Рис и Тарквин были достаточно истощены, что сейчас действительно сражались на мечах с воинами Хайберна. И снова не было видно короля, Юриана или Тамлина.

Мор переступала с ноги на ногу, время от времени поглядывая на меня. Кровопролитие, жестокость — они пробудили какую-то часть ее. Пребывание здесь со мной… Это было не тем местом, где она хотела быть.

Но это… это бегство за армией, перестраивание, чтобы удержать позиции…

Это не приведет к решению проблемы. Не надолго.

Прояснилось небо, и битва превратилась в прямом смысле этого слова грязное убийство. Сифоны вспыхивали, воины умирали. У Хайберна была их магия против наших сил, наконец появились стрелы, пропитанные фэбейном, вместе с облаками этого вещества, которые, к счастью, долго не продержатся из-за дождя. И не подействуют на нас — даже чуть-чуть — из-за противоядия Нуан в наших организмах. Только эти стрелы, которые мы успешно избегали, укрываясь щитами или разрушая их древко, позволяя камням падать с неба, не причиняя вреда.

Кассиан, Азриэль и Рис продолжали сражаться, продолжали убивать. Тарквин и Вариан держались вместе — разворачивали своих солдат, чтобы помочь снова разрывающихся линий воинов Кейра.

Слишком поздно.

С расстояния, сквозь дождь, мы хорошо видели, как темная линия воинов Кейра обрушилась под натиском кавалерии Хайберна.

— Черт, — выдохнула Мор, сильно сжимая мою руку до синяков. Теплый летний дождь промочил нашу одежду и волосы. — Дерьмо.

Словно прорванная плотина, воины Хайберна прорвались, раскалывая воинов Кейра пополам. Рев Кассиана было слышно даже с вершины холма — затем он взмыл в небо, уклоняясь от стрел и копий, его Сифоны были такими тусклыми, что они едва защищали его от них. Я могла бы поклясться, что Рис прорычал ему какой-то приказ — который Кассиан проигнорировал, и приземлился посреди, в самом центре вражеских сил, разрывающих наши линии, давая себе свободу.

Нэста резко и сильно втянула воздух.

Все больше и больше воинов Хайберна прорывались сквозь нас, уходя все глубже. Сила Риса обрушилась на их фланг, пытаясь отодвинуть их обратно. Но его сила была истощена, опустошена с прошлой ночи. Десятки воинов упали от прорывающихся теней, а не сотни.

— Перестройте линии, — бормотала Мор, отпустив мою руку, дождь стекал по ее лицу. — Перестройте чертовы линии!

Кассиан пытался. Азриэль бросился в бой, будучи тенями, охваченными синим светом, прокладывая себе путь к сражающемуся Кассиану, полностью окруженному противниками.

— О Мать, — тихо сказала Нэста.

Не от восхищения. Нет — нет, это был страх в ее голосе.

Как и в моем собственном, когда я сказала:

— Они смогут это исправить, — или я молилась, что они смогут.

Даже если эта битва… это еще не все, что Хайберн приготовил для нас.

Это было не все, что они приготовили для нас, и все же нас все отталкивали назад –

Красный вспыхнул в самом сердце битвы, словно взрывающийся уголек. И круг воинов умер.

Но все больше воинов Хайберна наступало на Кассиана. Даже Азриэль не мог подобраться к нему. Мой желудок снова и снова переворачивался.

Хайберн где-то скрывал большую часть своей силы. Наши разведчики не могли найти ее. Азриэль не мог найти ее. И Элейн… Как она сказала, она не смогла увидеть столь могучую армию. В своих видениях наяву и во сне.

Я мало знала о войнах, о битвах. Но это… это было как латание дыр в тонущей лодке.

Когда мы полностью промокли от дождя, когда Мор вышагивала, ругаясь из-за развернувшейся резни, груды тел начали появляться на нашей стороне, разрывающихся рядов воинов… я поняла, что мне нужно сделать, если я не могу быть там, сражаясь.

Кого я должна выследить — и расспросить о местонахождении истинной армии Хайберна.

Сюриэля.

 

Глава 57

— Определенно нет, — сказала Мор, когда я оттащила ее подальше от Нэсты, а шум битвы и дождя заглушил наши голоса. — Определенно нет.

Я повернула голову к долине, раскинувшейся под нами.

— Иди к ним. Ты теряешь время попусту здесь. Ты им нужна, — это было правдой. — Кассиану и Азу нужно, чтобы ты оттиснула передовые линии.

Потому что Сифоны Кассиана начали трещать.

— Рис убьет меня, если я оставлю тебя здесь.

— Рис так не поступит, и ты это знаешь. Он наложил защитные заклинания на лагерь, и я не совсем беззащитна, ну, ты знаешь.

Я не совсем врала, но… Сюриэль скорее всего не покажется, если рядом будет Мор. И если бы я сказала ей, куда собираюсь… не сомневаюсь, что она настояла бы на том, чтобы пойти со мной.

У нас не было столько времени, чтобы ожидать информацию от Юриана. О стольких вещах. Мне нужно уйти — сейчас же.

— Иди в бой. Заставь придурков Хайберна покричать.

Нэста слегка отвлеклась от наблюдения за резней и добавила:

— Помоги им.

Потому что там был Кассиан, выбравший новую цель в лице командира Хайберна. Надеющийся снова спугнуть воинов.

Мор нахмурилась, приподнимаясь на носочках.

— Просто — будь настороже. Вы обе.

Я мрачно посмотрела на нее — прямо в тот момент, как она бросилась к своей палатке. Я подождала, пока она снова не выйдет, закрепляя оружие, и отдала мне честь, прежде чем рассеяться. На поле битвы.

Прямо к Азриэлю — точно тогда, когда один воин почти ударил его в спину.

Мор полоснула мечом по горлу этого воина, прежде чем он смог опустить меч.

И затем Мор начала пробиваться к Кассиану, к разорванной передней линии за ним, ее влажные золотистые волосы были лучом света посреди грязи и темной брони.

Воины начали кричать. И даже сильнее, когда Азриэль, вспыхивая синими Сифонами, присоединился к ней. Вместе они прокладывали путь к Кассиану — или пытались это сделать.

Они прошли примерно десять футов, когда их снова окружили. Когда от давления их тел даже волосы Мор исчезли под грязью и дождем.

Нэста обхватила рукой свою голую, скользкую от дождя шею. Кассиан напал на еще одного капитана Хайберна — в этот раз медленнее, чем раньше.

Сейчас. Мне нужно идти сейчас — и быстро. Я сделала шаг назад.

Моя сестра прищурилась, глядя на меня.

— Ты уходишь?

— Я скоро вернусь, — сказала я.

Мне не хотелось думать, сколько наших воинов останется в живых к моему возвращению.

К тому времени, как я начала уходить, Нэста снова развернулась к битве, а из-за дождя волосы облепили ее голову. Возобновляя нескончаемое наблюдение за сражением генерала в долине внизу.

#i_002.jpg

Мне нужно выследить Сюриэля.

И даже если Элейн не смогла увидеть расположение армии Хайберна… Стоило попробовать.

В ее палатке было тускло и тихо — звуки сражений были отдаленными, словно доносясь из снов.

Она не спала, безучастно смотря на тканевый потолок.

— Мне нужно, чтобы кое-что нашла для меня, — сказала я, всюду разбрызгивая воду, пока клала карту на ее ноги.

Возможно, я была не такой ласковой, какой должна была быть, но она, по крайней мере, села, услышав мою интонацию. Уставившись на карту Прифиана.

— Его называют Сюриэлем — он один из многих, кто носит это имя. Но… но он выглядит как-то так, — сказала я, протягивая руку, чтобы показать ей. Я колебалась. — Могу я показать тебе?

Карие глаза моей сестры были застеклены.

— Положу в твой разум картинку, — пояснила я. — Чтобы ты знала, как он выглядит.

— Я не знаю, как смотреть, — пробормотала Элейн.

— Ты можешь попробовать.

Мне следовало попросить Амрен обучить и ее тоже.

Но Элейн посмотрела на меня, на карту, и кивнула.

У нее не было ментальных щитов, не было барьеров. И ворота в ее разум… Прочное железо, покрытое цветочными лозами — или так должно было быть. Цветы были закрыты, спящие бутоны прятались за сплетением листьев и шипов.

Я прошла через них, просто подошла к ее разуму, и оставила там изображение Сюриэля, пытаясь наполнить его надежностью — по правде, он выглядел ужасающе, но не причинил мне вреда.

Тем не менее, Элейн вздрогнула, когда я вышла оттуда.

— Зачем?

— У него есть нужные мне ответы. Сразу же.

Иначе у нас не останется воинов, чтобы сразиться с войсками Хайберна, когда мы вычислим их местоположение.

Элейн снова посмотрела на карту. На меня. Потом закрыла глаза.

Ее глаза двигались под веками, а кожа была такой тонкой и бесцветной, что синие вены под ней были похожи на небольшие ручейки.

— Он движется… — прошептала она. — Он движется по миру, словно… словно дуновение западного ветра.

— Куда он направляется?

Ее палец поднялся, паря над картой, над дворами.

Медленно, она опустила его.

— Вот, — выдохнула она. — Он идет туда. Прямо сейчас.

Я посмотрела, куда она ткнула пальцем, и кровь отхлынула от моего лица.

Серединные земли.

Сюриэль направляется в древний лес в Серединных землях. Только южнее — возможно, на несколько миль.

От Ткачихи из Леса.

#i_002.jpg

Я рассеялась в пять прыжков. Я задыхалась, мои силы были почти на исходе благодаря чарам, что я накладывала вчера, вызванному пламени, которое я использовала, чтобы просохнуть, и рассеиванию от поля битвы прямо в сердце древнего леса.

Тяжелый, затхлый воздух был так же ужасен, как я и помнила, весь лес порос мхом, который облепил сучковатые буки и серые камни, лежащие повсюду. Потом была тишина.

Пока я прислушивалась, я размышляла, вдруг действительно стоило взять Мор с собой. Пока я прощупывала своей магией местность, пытаясь найти его.

Мох смягчил мои шаги, когда начала идти. Всматриваясь, прислушиваясь. Как далекой, какой маленькой ощущалась та битва на юге.

Я сглотнула, и этот звук оглушал.

Существа, отличные от Ткачихи, рыскали по этим лесам. И сама Ткачиха… Стрыга, как ее назвал Костерез. Его сестра. Оба родственники ужасающего мужчины, скрывающегося в другой части мира.

Я обнажила свой иллирийский клинок, металл рассек плотный воздух.

Но позади меня раздался древний грубый голос:

— Ты пришла, чтобы убить меня или снова просить о помощи, Фейра Арчерон?

 

Глава 58

Я развернулась, но не спрятала меч.

Сюриэль стоял в нескольких футах от меня, и на нем был не тот плащ, что я дала ему несколько месяцев назад, а другой — более тяжелый и темный, ткань которого уже была потрепана и разорвана. Словно ветер, с которым он путешествовал, вонзал в него свои невидимые когти.

Прошло лишь несколько месяцев с того времени, как я видела его в последний раз — когда он сказал мне, что Рис мой мейт. Казалось, что с тех пор прошла целая жизнь.

Он тихо щелкнул своими слишком большими зубами.

— Теперь мы встречались уже трижды. Уже трижды ты охотилась на меня. На этот раз ты послала дрожащую лань, чтобы она нашла меня. Я не ожидал увидеть ее глаза, выискивающие меня по всему миру.

— Прости, если это было грубо, — сказала я со всем спокойствием, что у меня было. — Но у меня срочное дело.

— Ты хочешь узнать, где Хайберн скрывает свою армию.

— Да. И другие вещи. Но давай начнем с этого.

Уродливая, ужасающая улыбка.

— Даже я не могу увидеть это.

У меня внутри все сжалось.

— Ты можешь видеть все, кроме этого?

Сюриэль так наклонил голову, что это напомнило мне, что действительно является хищником. И на этот раз не было ловушки, сдерживающей его.

— Он использует магию для маскировки — магию куда старше меня.

— Котел.

Еще одна ужасающая улыбка.

— Да. Эту могущественную, злую вещь. Эту чашу смерти и жизни, — он дрожал, и я могла бы поклясться, что от восторга. — У тебя уже есть тот, кто может выследить Хайберна.

— Элейн говорит, что не видит его — не может видеть сквозь его магию.

— Тогда используй другую, что отследить его.

— Нэсту. Использовать Нэсту, что отследить Котел?

— Подобное взывает к подобному. Король Хайберна не путешествует без Котла. Так что где Котел, там будет и он, и его армия. Попроси красивую воровку найти его.

У меня волосы встали дыбом.

— Как?

Он наклонил голову, словно прислушиваясь.

— Если она не умеет управлять силой… кости скажут за нее.

— Гадание — ты говоришь о гадании на костях?

— Да, — его потрепанная одежда колыхалась на призрачном ветру. — Костях и камнях.

Я снова сглотнула.

— Почему Котел не отреагировал, когда я соединила Книгу и произнесла заклинание, чтобы аннулировать его силу?

— Потому что ты не продержалась достаточно долго.

— Это убивало меня.

— Неужели ты думала, что можешь лишить его силы, не заплатив цену?

Мое сердце сбилось с ритма.

— Мне нужно — умереть, чтобы остановить его?

— Такое драматичное, это человеческое сердце. Но да — да, это заклинание вытянет из тебя жизнь.

— Есть ли… есть ли другое заклинание, кроме этого? Чтобы аннулировать его силу?

— Даже если оно существует, тебе все равно пришлось бы приблизиться к Котлу, чтобы сделать это. Хайберн не совершит ту же ошибку дважды.

Я сглотнула.

— Даже если мы обезвредим Котел… будет ли этого достаточно, чтобы остановить Хайберна?

— Это зависит от твоих союзников. Если они продержатся достаточно долго, чтобы сразиться позже.

— Что-то изменится, если и Костерез будет сражаться? И Бряксис.

У Сюриэля не было век. Но его молочные глаза вспыхнули от удивления.

— Я не вижу — не его. Он не… родился на этой земле. Его нить н была вплетена, — его рот сжался. — Ты так хочешь спасти Прифиан, что готова рискнуть и освободить его.

— Да.

В тот момент, как я обнаружу армию, я нашлю на нее Бряксиса. Но что до Костереза…

— Он хочет… подарок. В обмен. Уроборос.

Сюриэль издал звук, который мог быть вздохом — от восторга или ужаса.

— Зеркало Начала и Конца.

— Да — но… я не могу получить его.

— Ты боишься посмотреть в него. Увидеть, что внутри.

— Это… сведет меня с ума? Сломит меня?

Сложно было не вздрогнуть от его чудовищного лица, от молочных глаз и рта без губ. Полностью сосредоточенного на мне.

— Только ты можешь решать, что сломает тебя, Разрушительница Проклятий. Только ты.

Не ответ — не совсем. Этого определенно недостаточно, чтобы рискнуть заполучить зеркало. Сюриэль снова прислушался к призрачному ветру.

— Скажи серебряноглазой, что ответ изложен на второй и предпоследней страницах Книги. Вместе они образуют ключ.

— Ключ к чему?

Сюриэль щелкнул своими костлявыми пальцами, которые были похожи на конечности ракообразного, состоящие из множества сочленений, которые кончиками касались друг друга.

— Ответ на вопрос, что вам нужно, чтобы остановить Хай –

Мне понадобилась секунда, чтобы понять, что произошло.

Чтобы увидеть в деревянной вещи, пронзившей шею Сюриэля, ясеневую стрелу. Понять, что то, что брызнуло на мое лицо, попадая на язык и имеющее привкус земли, было черной кровью.

Понять, что глухие удары, послышавшиеся еще до того, как Сюриэль успел закричать… это было еще большее количество стрел.

Сюриэль упал на колени, из его рта вышел задыхающийся звук.

Он боялся наги в тот день в лесу. Знал, что его могут убить.

Я подбежала к нему, выхватывая левой рукой нож, наклоняя меч.

Полетела еще одна стрела, и я нырнула за искривленное дерево.

Сюриэль вскрикнул от удара. Птицы взлетели, и звон в моих ушах –

И затем лес заполнился его затрудненным влажным дыханием. Пока веселый женский голос не прощебетал:

— Почему оно говорит с тобой, Фейра, когда не соизволило поговорить со мной?

Я знала этот голос. Эти скрытые насмешки.

Ианфе.

Здесь была Ианфе. А за ней два воина Хайберна.

 

Глава 59

Спрятавшись за деревом, я осмотрела окрестность. Я измотана, но… я могу рассеяться. Я могу рассеяться и исчезнуть. Однако ясеневая стрела, которую они пустили в Сюриэля…

Я встретилась с ним взглядом. Он лежал на мхе, истекая кровью.

Такая же ясеневая стрела попала в Риса. Но моего мейта целились осторожно, чтобы только обезвредить его.

Эта же стрела была пущена, чтобы убить.

Этот рот со слишком большими зубами сформировал немое слово. Беги.

— У Короля Хайберна ушло несколько дней на разгадку того, что ты со мной сделала, — пробормотала Ианфе, приближаясь. — Я все еще не могу использовать большую часть своей руки.

Я не ответила. Рассеяться — мне следует рассеяться.

Черная кровь вытекала из шеи Сюриэля, и грубый наконечник стрелы выглядывал из-под его толстой кожи. Я не смогу исцелить его — пока эта ясеневая стрела все еще в его плоти. Пока они еще здесь.

— Я услышала от Тамлина, как ты поймала это существо, — продолжила Ианфе, подходя все ближе и ближе. — Так что я воспользовалась твоим методом. И оно ничего мне не рассказало. Но так как ты много раз с ним контактировала, то плащ, который я дала ему… — я почти видела улыбку на ее лице. — Простое отслеживающее заклинание, подарок от короля. Срабатывающее в твоем присутствии. Если ты снова придешь к нему.

Беги, снова произнес Сюриэль, и кровь стекала по его иссохшим губам.

В его глазах была боль. Настоящая боль, как у любого смертного существа. И если Ианфе доставит его живым к Хайберну… Сюриэль знал, что такое возможно. Однажды он умолял меня отпустить его… и все же он готов остаться. Чтобы я сбежала.

Его молочные глаза сузились — от боли и понимания. Казалось, что он говорил, Да. Иди.

— Король установил щиты вокруг моего разума, — сказала Ианфе, — чтобы когда я тебя нашла, ты не причинила мне вреда.

Я выглянула из-за дерева и увидела ее, стоящую на краю поляны. Нахмурившись, она смотрела на Сюриэля. На ней было ее бледное одеяние, голубой камень венчал ее капюшон. С ней лишь два стражника. Даже после всего… Она все еще недооценивала меня.

Я спряталась прежде, чем она смогла увидеть меня. Я снова встретилась взглядом с Сюриэлем.

И я позволила ему прочесть все эмоции, которые наконец сформировались во мне с абсолютной ясностью.

Сюриэль начал качать головой. Или попытался.

Но я подарила ему улыбку на прощание. И вышла на поляну.

— В ту ночь я должна была перерезать тебе горло, — сказала я жрице.

Один из стражников выстрелил в меня.

Я заблокировала стрелу стеной твердого воздуха, которая мгновенно раскололась. Опустошена — у меня почти не осталось магии.

И если в него выстрелят ясеневой стрелой еще раз…

Ианфе сморщилась.

— Мне кажется, ты пересмотришь свою манеру речи. Я стала бы твоим лучшим защитником в Хайберне.

— Полагаю, сначала тебе придется меня поймать, — холодно сказала я — и побежала.

#i_002.jpg

Могла бы поклясться, что древний лес освобождал мне дорогу.

Могла бы поклясться, что он прочитал мою последнюю мысль касательно Сюриэля и расчистил мне путь.

Но не для них.

Я сосредоточила все свои силы в ногах, чтобы держаться в вертикальном положении, пока бежала среди деревьев, перепрыгивая через камни и ручьи, уклоняясь от валунов, покрытых мхом.

И тем не менее эти стражники, даже Ианфе, смогли оставаться близко ко мне, даже когда они осыпали проклятиями деревья, которые, казалось, возникали на из пути, камни, которые попадались им под ноги. Мне нужно лишь ненадолго оторваться от них.

Лишь на пару миль. Отвести их от Сюриэля, чтобы тот смог убежать.

И убедиться, что они заплатят за то, что сделали. За все.

Я открыла свои чувства, позволяя им направлять меня. Лес сделает все остальное.

Возможно, она ждет меня. Возможно, это она приказала лесу очистить путь.

До меня добрались стражники Хайберна. Я бежала быстро, как олень.

Я начала узнавать деревья и булыжники.

Здесь я стояла с Рисом — здесь я флиртовала с ним. Здесь он развалился на ветке, ожидая меня.

Воздух позади меня рассекся — от стрелы.

Я повернула налево, почти врезавшись в дерево. Стрела прошла мимо.

Впереди вспыхнул свет. Яркий. Чистый.

Я захныкала от облегчения, и убедилась, что они это услышали.

Я выпрыгнула из ряда деревьев, покачиваясь, когда пролетела над камнями, ведущими в эту хижину из волос.

— Помоги мне, — выдохнула я, убеждаясь, что они тоже это слышали.

Деревянная дверь уже была приоткрыта. Мир замедлялся и прояснялся с каждым шагом, каждым сердцебиением, когда я пролетела через порог.

Прямо в хижину Ткачихи.

 

Глава 60

Я обхватила дверную ручку, переступив через порог, упираясь ногами в пол и собирая всю оставшуюся силу в руках, чтобы не закрывать дверь. Чтобы не запереть себя внутри.

Невидимые руки прижались к ней, но я стиснула зубы и уперлась ногой в стену, а в мои руки врезалось железо.

Комната, находящаяся за мной, была темной.

— Вор, — произнес прекрасный голос в темноте.

— Ты же знаешь, — тихо пробормотала Ианфе снаружи, медленно приближаясь, — что нам придется убить того, кто находится там с тобой. Какой эгоизм, Фейра.

Я тяжело дышала, удерживая дверь открытой, убеждаясь, что они не видят меня.

— Ты виделась с моим близнецом, — тихо прошипела Ткачиха — с намеком на удивление. — Я чувствую его запах на тебе.

Снаружи приближались Ианфе и стражники. Все ближе и ближе.

Где-то глубоко в комнате я почувствовала ее движение. Почувствовала, где она находится. И как она шагнула ко мне.

— Что ты, — выдохнула Ткачиха.

— Фейра, ты можешь быть довольно утомляющей, — сказала Ианфе.

Прямо возле меня. Я могла разглядеть ее бледное одеяние через трещину между дверью и порогом.

— Ты думаешь, что можешь устроить здесь засаду? Я видела твой щит. Ты истощена. И я не думаю, что тебе поможет трюк со свечением.

Ткачиха подкралась ко мне во мраке, и ее платье зашуршало.

— Кого ты привела, маленькая волчица? Кого ты привела ко мне?

Ианфе и ее стражники переступили через порог. И сделали еще шаг. Прямо в открытую дверь. Они не увидели меня в тени за ней.

— Ужин, — сказала я Ткачихе, перекручиваясь вокруг двери. И выпуская ручку.

Прямо в тот момент, когда дверь захлопнулась с такой силой, что вся хижина содрогнулась. Я увидела шар фейского света, который вызвала Ианфе, чтобы осветить комнату.

Увидела ужасное лицо Ткачихи, рот, полный кривых зубов, широко раскрытый от восторга и сильного голода. Богиня смерти и старости — изголодавшаяся по жизни. И перед ней была прекрасная жрица.

Я уже мчалась между деревьями, когда стражники и Ианфе начали кричать.

#i_002.jpg

Их непрекращающиеся крики преследовали меня еще полмили. К тому времени, как я достигла места, где упал Сюриэль, они стихли.

Сюриэль лежал с распростертыми руками, его костлявая грудь неравномерно вздымалась, его дыхание было прерывистым и неглубоким.

Он умирал.

Я опустилась на колени перед ним, погрузившись в окровавленный мох.

— Позволь мне помочь тебе. Я могу исцелить тебя.

Я сделаю это так же, как сделала с Рисом. Вытяну стрелу — и дам свою кровь.

Я потянулась к стреле, но сухая, костлявая рука обхватила мое запястье.

— Твоя магия… — прошептал он, — истощена. Не… трать ее.

— Я могу спасти тебя.

Он лишь сжал мое запястье.

— Я уже ушел.

— Что — что я могу сделать? — слова стали неубедительными — ломающимися.

— Останься… — выдохнул он. — Останься… до конца.

Я взяла его за руку.

— Мне жаль.

Я могла сказать лишь это. Я сделала это — я привела его сюда.

— Я знал, — выдохнул он, ощущая перемену моих мыслей. — Отслеживание… я знал о нем.

— Тогда зачем вообще пришел?

— Ты… была добра. Ты… сражалась со своими страхами. Ты была… доброй, — снова сказал он.

Я начала плакать.

— И ты был добр ко мне, — сказала я, не смахивая слезы, которые капали на его окровавленную, потрепанную одежду. — Спасибо тебе — что помогал мне. Когда больше никто этого не делал.

Он улыбнулся своим ртом без губ.

— Фейра Арчерон, — затрудненное дыхание. — Я сказал тебе — оставайся с Высшим Лордом. И ты так и сделала.

Он предупреждал меня об этом в нашу первую встречу.

— Ты — ты говорил о Рисе.

Все это время. Все это время –

— Оставайся с ним… и живи, чтобы увидеть, как все становится на свои места.

— Да. Я так и сделала — все так и было.

— Нет — пока еще нет. Оставайся с ним.

— Я буду, — я всегда буду.

Его грудь поднялась — потом опустилась.

— Я даже не знаю твоего имени, — прошептала я.

Сюриэль — это был титул, название его вида.

Он снова слегка улыбнулся.

— Это имеет значение, Разрушительница Проклятий?

— Да.

Его глаза потускнели, но он не сказал мне. Сказал лишь следующее:

— Тебе следует идти. Вещи похуже — дальше все будет еще хуже. Кровь… привлекает их.

Я сжала его костлявую руку, его жесткая кожа стала холоднее.

— Я могу побыть здесь еще немного.

Я убила достаточное количество животных, чтобы знать, когда тело близко к смерти. Уже скоро — через несколько вдохов.

— Фейра Арчерон, — снова сказал Сюриэль, глядя на листву деревьев, через которую выглядывало небо.

Он сделал болезненный вдох.

— Просьба.

Я наклонилась к нему.

— Все, что угодно.

Еще один вдох с шумом.

— Оставь этот мир… местом лучшим, чем то, в которое ты пришла.

И когда его грудь поднялась и навсегда опустилась, когда ускользнул его последний вдох, я поняла, почему Сюриэль приходил мне на помощь, снова и снова. Не просто из-за доброты… но потому, что он был мечтателем.

И это сердце мечтателя перестало биться в его безобразной груди.

Его внезапная тишина эхом отражалась от моей.

Я положила голову ему на грудь, на эту неподвижную груду костей, и заплакала.

Я плакала и плакала, пока на мое плечо не опустилась сильная рука.

Я не узнала запаха, ощущения этой руки. Но я узнала голос, когда Гелион мягко мне сказал:

— Пойдем, Фейра. Здесь небезопасно. Пойдем.

Я подняла голову. Здесь был Гелион с мрачным лицом, его загорелая кожа была мертвенно-бледной.

— Я не могу просто оставить его здесь, — сказала я, не желая отпустить его руку.

Меня не интересовало, как Гелион нашел меня. Почему он нашел меня.

Он посмотрел на мертвое существо, сжав губы.

— Я позабочусь о нем.

Я позволила ему поднять меня на ноги. Позволила ему протянуть руку к Сюриэлю –

— Подожди.

Гелион подчинился.

— Дай мне свой плащ. Пожалуйста.

Нахмурившись, Гелион расстегнул свой плащ богатого малинового оттенка, пристегнутого к обоим его плечам.

Я не потрудилась объясниться, когда укрыла тело Сюриэля хорошей тканью. Гораздо лучшей, чем то ненавистное тряпье, что Ианфе дала ему. Я аккуратно укрыла плащом Высшего Лорда его широкие плечи, костлявые руки.

— Спасибо, — в последний раз сказала я Сюриэлю, и отступила назад.

Пламя Гелиона было чистым, ослепительным белым.

Оно сожгло Сюриэля до пепла за секунду.

— Пошли, — снова сказал Гелион, протягивая руку. — Давай доставим тебя в лагерь.

От доброты его голоса что-то треснуло в моей груди. Но я взяла руку Гелиона.

Я могла бы поклясться, что, когда теплый свет унес нас, прах Сюриэля подхватил призрачный ветер.

 

Глава 61

Гелион рассеялся со мной прямо в лагерь. Прямо в военную палатку Риса.

Мой мейт был бледен. И его кожа, и его броня, и его волосы были забрызганы кровью и грязью.

Я открыла рот — чтобы спросить, чем закончилось сражение, или чтобы рассказать, что произошло.

Но Рис просто потянулся ко мне, прижимая к груди.

И из-за его запаха, теплоты и надежности… Я снова начала плакать.

Я не знала, кто был в палатке. Кто пережил битву. Но они все вышли.

Вышли, пока мой мейт держал меня, нежно укачивая, пока я все плакала и плакала.

#i_002.jpg

Только когда я перестала плакать, он рассказал мне, что произошло. Когда смыл черную кровь Сюриэля с моего лица и рук.

Позже я вышла из палатки, пробираясь через грязь, уклоняясь от истощенных, уставших воинов. Рис шел за мной, но ничего не сказал, когда я зашла в другую палатку и посмотрела, кто и что было передо мной.

Мор и Азриэль стояли у койки, следя за каждым движением целительницы, которая сидела перед ней.

Она держала свои светящиеся руки над Кассианом.

И тогда я поняла — тишину, о которой когда-то рассказывал мне Кассиан.

Это она теперь была в моей голове, когда я посмотрела на грязное лицо, искаженное болью — он корчился от боли даже в бессознательном состоянии. Когда я услышала его тяжелое, влажное дыхание.

Когда я увидела разрез, изгибающийся от его пупка до нижней части его грудины. Разорванную плоть. Кровь — в основном просто струящуюся.

Я покачнулась — и Рис подхватил меня за локти.

Целительница не повернулась, чтобы посмотреть на меня, когда ее лоб сморщился от сосредоточенности, а руки вспыхнули белым светом. Под ними — медленно, края раны потянулись друг к другу.

Если сейчас все выглядит так плохо, то –

— Как, — прохрипела я.

Несколько мгновений назад Рис поведал мне о трех вещах:

Мы победили — с трудом. Тарквин опять решал, что делать с выжившими. И Кассиана серьезно ранили.

— Где ты была? — спросила у меня Мор.

Она была мокрая насквозь, окровавлена и покрыта грязью. Как и Азриэль. К счастью, они не получили серьезных ран, кроме незначительных царапин.

Я покачала головой. Я впустила Риса в свой разум, пока он удерживал меня. Показала ему все — рассказала о Ианфе, Сюриэле и Ткачихе. О том, что узнала от них. По глазам Риса я поняла, что он на мгновение он унесся в другое место, и я знала, что Амрен с Книгой уже в пути. Чтобы помочь Нэсте выследить Котел — или попробовать это сделать. Он может сам объяснить все Мор.

Он узнал о моем исчезновении только после того, как закончилась битва — когда он понял, что Мор сражается. И что меня больше нет в лагере. Он как раз добрался до палатки Элейн, когда Гелион сообщил ему, что нашел меня. Используя какой-то свой талант, который позволял ему чувствовать такие вещи. И вернул меня сюда. Расплывчатые, краткие сведения.

— Он — неужели он… — я не смогла закончить предложение.

Слова стали такими же чужими и труднодоступными, как звезды.

— Нет, — сказала целительница, даже не взглянув на меня. — Однако рана будет заживать еще несколько дней.

Действительно, ей пришлось прикоснуться к обеим краям раны — которые теперь начали переплетаться.

Желчь подступила к моему рту, при виде сырой плоти –

— Как? — снова спросила я.

— Он не стал нас дожидаться, — прямо сказала Мор. — Он продолжал сражаться — пытаться переформировать линии. Один из их командиров атаковал его. Он не отступил. К тому времени, как Аз добрался туда, он уже лежал.

Азриэль оставался хладнокровным, хотя сверлил глазами зашивающуюся рану.

Мор снова спросила:

— Куда ты ходила?

— Если вы собираетесь драться, — резко сказала целительница, — сделайте это снаружи. Моему пациенту не нужно это слышать.

Никто из нас не сдвинулся.

Рис провел ладонью по моей руке.

— Ты, как всегда, вольна идти, куда и когда захочешь. Но думаю, что Мор пытается сказать, что… попытайся оставить записку в следующий раз.

Он говорил обыденным тоном, но в его глазах была паника. Нет — не неконтролируемый страх, которому когда-то поддался Тамлин, но… настоящий ужас от осознания, что он не знает, где я, нужна ли мне помощь. Так же, как и я хотела бы знать, где он находится, нужна ли ему помощь, если бы он исчез, пока нас окружают противники.

— Прости, — сказала я. И ему, и остальным.

— Тебе не за что извиняться, — ответил Рис, прижимаясь ладонью к моей щеке. — Ты решила взять дело в свои руки и раздобыла для нас ценную информацию. Но… — он провел большим пальцем по моей скуле. — Нам повезло, — выдохнул он. — Остаться на шаг впереди — не попасться в когти Хайберна. Даже если сегодня… сегодня на поле битвы нам не так везло. Но циник во мне задается вопросом, покинет ли нас эта удача. И я предпочел бы, чтобы она не закончилась на тебе.

Должно быть, все они думали, что я молода и безрассудна.

Нет, сказал Рис по связи, и я поняла, что оставила свои щиты открытыми. Поверь мне, если бы знала и половину того дерьма, что устраивали Кассиан и Мор, ты бы поняла, почему мы так не думаем. Я просто… Оставь записку. Или скажи мне в следующий раз.

Ты бы отпустил меня, если бы я так и поступила?

Не мне давать тебе разрешение. Он поднял мою голову, и Мор с Азриэлем отвели взгляды. Ты самостоятельная личность и сама делаешь выбор. Но мы мейты — я твой, и ты моя. Мы не даем разрешения, будто управляя движениями друг друга. Но… я мог бы настоять, что мне следует пойти с тобой. Больше для своего спокойствия, просто чтобы знать, что ты в безопасности.

Ты был занят.

Легкая улыбка. Если бы ты была одержима идеей похода на Серединные Земли, я бы перестал сражаться.

Я ожидала, что он упрекнет меня в том, что я не дождалась, пока они не освободятся, отругает за все это, но… он наклонил голову.

— Интересно, простила ли тебя Ткачиха, — задумчиво произнес он.

Даже целительница, казалось, вздрогнула от этого имени — от его слов.

Дрожь побежала по моей спине.

— Я не хочу этого знать.

Рис низко рассмеялся.

— Тогда давай никогда не выяснять это.

Но веселье исчезло с его лица, когда он снова посмотрел на Кассиана. На рану, которая теперь была закрыта.

Ты не виновата в произошедшем с Сюриэлем.

Я выдохнула, когда веки Кассиана начали дрожать и подниматься. Я знаю.

Я уже добавила его смерть в мой постоянно растущий список вещей, за которые я скоро заставлю Хайберна заплатить.

Прошли долгие минуты, и мы стояли в тишине. Я не спрашивала, где Нэста. Мор почти не смотрела на меня. И Рис…

Он сел у подножия койки, когда Кассиан окончательно открыл глаза и застонал от боли.

— Вот что случается, — проворчала целительница, собирая свои вещи, — когда становишься напротив меча, — она нахмурилась, глядя на него. — Сегодня и завтра отдыхай. Я знаю, что лучше не настаивать еще и на третьем дне отдыха, но попытайся не прыгать возле лезвий в ближайшее время.

Кассиан просто удивленно моргал, глядя на нее, прежде чем она поклонилась Рису и мне и вышла.

— Насколько все плохо? — спросил он хриплым голосом.

— Насколько плоха твоя рана, — мягко сказал Рис, — или как сильно нам надрали задницы?

Кассиан снова заморгал. Медленно. Будто снотворное, которое ему дали, все еще действовало.

— Отвечая на второй вопрос, — продолжил Рис, и Мор с Азриэлем отступили на один-два шага, когда в голосе моего мейта послышалась сталь, — мы справились. Кейр принял на себя тяжелые удары, но… мы победили. С трудом. Отвечая на первый… — Рис оскалился. — Никогда не проворачивай такого дерьма снова.

Глаза Кассиана прояснились, когда он услышал вызов, гнев, и попытался сесть. Он зашипел, сердито глядя на красный, воспаленный надрез на своей груди.

— Были видны твои внутренности, ты, тупой придурок, — не выдержал Рис. — Аз не давал им вывалиться из тебя.

Действительно, на руках Говорящего с тенями была запеченная кровь — кровь Кассиана. И его лицо… равнодушное от… злости.

— Я воин, — решительно ответил Кассиан. — Это часть моей работы.

— Я приказал тебе ждать, — недовольно сказал Рис. — И ты проигнорировал мой приказ.

Я посмотрела на Мор, на Азриэля — в молчаливом вопросе, стоит ли нам оставаться здесь. Но они были слишком поглощены наблюдением за Рисом и Кассианом, чтобы заметить его.

— Разорвали линию, — ответил Кассиан. — Твой приказ — чушь собачья.

Рис уперся руками по обе стороны ног Кассиана и прорычал ему в лицо:

— Я твой Высший Лорд. Ты не можешь игнорировать приказы, которые тебе не по нраву.

На этот раз Кассиану удалось сесть, и он выругался от боли, пронзившей его тело.

— Не цепляйся за титулы только потому, что злишься –

— Ты и твой треклятый драматизм сегодня на поле битвы почти убили тебя.

И хотя Рис почти выплюнул эти слова, в его глазах опять была паника. Как и в его голосе.

— Я не злюсь. Я взбешен.

— Значит тебе можно свирепеть из-за наших решений защищать тебя — а нас не позволено быть в ярости из-за тебя и твоей чуши о самопожертвовании?

Рис просто смотрел на него. Кассиан тоже уставился на него.

— Ты мог умереть, — сказал Рис, в его голосе была боль.

— Как и ты.

Они опять замолчали — и злость начала отступать.

Рис тихо сказал:

— Даже после Хайберна… я не могу этого выдержать.

Видеть его боль. Видеть любого из нас ранеными.

И как Рис говорил, как Кассиан наклонился вперед, снова морщась, и схватил Риса за плечо…

Я вышла из палатки. Оставила их, чтобы они поговорили. Азриэль и Мор последовали за мной.

Я прищурилась от бледного света — последнего перед настоящей темнотой. Когда мое зрение приспособилось… Нэста стояла у ближайшей палатки, и между ее ногами было пустое ведро. Ее влажные волосы были в беспорядке, а лицо забрызгано грязью. Видя нас, выходящих с мрачными лицами –

— Он в порядке. Его подлечили и он проснулся, — быстро сказала я.

Плечи Нэсты немного расслабились.

Она избавила меня от своих поисков, чтобы я смогла спросить ее о выслеживании Котла. Лучше сделать это сейчас, хоть в каком-то подобии уединенности. Особенно перед прибытием Армен.

Но Мор холодно спросила:

— Разве ты не должна была наполнить это ведро?

Нэста застыла. Посмотрела на Мор. Но Мор не вздрогнула от ее взгляда.

Через мгновение Нэста подняла свое ведро, на ее голенях была запекшаяся кровь, и ушла, шлепая по грязи.

Я развернулась, обнаружив, что Азриэль направляется к палатке командиров, но Мор –

Она была сердитой. Она была очень зла, когда повернулась ко мне.

— Она не стала никому сообщать, что ты ушла.

Так вот откуда этот гнев.

— У Нэсты есть много качеств, но преданность, безусловно, одно из них.

Мор не улыбнулась. Не тогда, когда она сказала:

— Ты соврала.

Она стремительно понеслась к своей палатке, и после такого высказывания… У меня не было другого выбора, кроме как последовать за ней.

Пространство в основном занимали ее кровать и маленький стол, заваленный оружием и картами.

— Я не лгала, — сказала я, морщась. — Я просто… не сказала тебе, что планировала сделать.

Она уставилась на меня.

— Ты предложила мне оставить тебя, настаивая, что ты будешь в безопасности в лагере.

— Прости, — сказала я.

— Прости? Прости?

Она раскинула руки. Полетели комки грязи.

Я не знала, куда деться — даже как смотреть ей в глаза. Я и до этого видела ее рассвирепевшей, но никогда… никогда она не сердилась на меня. У меня никогда не было друга, с которым я могла бы ссориться — который бы достаточно беспокоился из-за меня.

— Я знаю все, что ты собираешься сказать, все оправдания тому, почему я не могла пойти с тобой, — сорвалась Мор. — Но ни одно из них не оправдывает твою ложь. Если бы ты все объяснила, я бы отпустила тебя — если бы ты доверяла мне, я бы отпустила тебя. Или, возможно, отговорила тебя от идиотской идеи, которая почти погубила тебя. Они выслеживают тебя. Они хотят наложить на тебя свои руки и использовать тебя. Навредить тебе. Ты видела лишь небольшую часть того, что Хайберн может сделать, что ему нравится делать. И чтобы сломить тебя, король сделает все, что угодно.

Я не знала, что еще сказать, кроме этого:

— Нам нужна была эта информация.

— Конечно же нужна. Но знаешь ли ты, какие чувства я испытала, когда смотрела Рису в глаза и говорила, что понятия не имею, где ты находишься? Осознавать — самой — что ты исчезла и, вероятно, одурачила меня, чтобы сделать это? — она начала мыть свое грязное лицо, размазывая грязь и кровь еще сильнее. — Я думала, что ты не настолько глупа. Выше подобных вещей.

От ее слов перед глазами вспыхнул огонь, опускаясь горящей линией по моему позвоночнику.

— Я не собираюсь это выслушивать.

Я повернулась, чтобы уйти, но Мор уже была тут и схватила меня за руку.

— О, да, не собираешься. Рис может лишь улыбаться и прощать, но все же есть мы, с которыми ты должна объясняться. Ты моя Высшая Леди. Ты понимаешь, что значат твои намеки, что ты не доверяешь нам, чтобы мы помогали тебе? Чтобы мы уважали твои желания, если ты хочешь что-то сделать в одиночку? Твоя ложь нам?

— Ты хочешь поговорить о лжи?

Я не знаю, как это вырвалось из меня. Жаль, что я не убила Ианфе собственноручно, только для того, чтобы избавиться от ярости, которая терзала меня изнутри.

— Как насчет того, что ты лжешь себе и всем нам каждый день?

Она застыла, но не ослабила хватку на моей руке.

— Ты не знаешь, о чем говоришь.

— Почему ты не идешь навстречу Азриэлю, Мор? Почему ты пригласила Гелиона в свою постель? Ты определенно не получила от этого удовольствие — я видела твой взгляд на следующий день. Так что перед тем, как обвинять меня во лжи, предлагаю тебе долго и пристально посмотреть на себя –

— Достаточно.

— Неужели? Не нравится, когда кто-то давит на тебя из-за этого? Из-за твоих решений? Ну, мне тоже это не нравится.

Мор отпустила мою руку.

— Выметайся.

— Отлично.

Я не оглянулась, когда уходила. Интересно, слышала ли она мое грохочущее сердцебиение, когда я неслась по грязному лагерю.

Амрен нашла меня через двадцать шагов, держа в руках сверток.

— Каждый раз, как вы оставляете меня дома, кого-то умудряются выпотрошить.

 

Глава 62

Я не смогла заставить себя улыбнуться Амрен. Я едва смогла держать подбородок высоко.

Она посмотрела за мою спину, будто могла видеть путь, который я проделала от палатки Мор, запах битвы на мне.

— Будь осторожна, — предупредила меня Амрен, когда я подошла к ней и мы снова направились к нашей палатке, — с тем, как ты давишь на нее. Есть такая правда, с которой даже Морриган не сможет справиться.

Бурлящая ярость медленно превращалась во что-то холодное, тошнотворное и тяжелое.

— Мы все сражаемся время от времени, девочка, — произнесла Амрен. — Вы обе должны остыть. Поговорите завтра.

— Хорошо.

Амрен бросила на меня острый взгляд, ее волосы развивались от движений, пока мы шли к моей палатке.

Рис и Азриэль удерживали между собой Кассиана, пока аккуратно усаживали его в кресло за рабочий стол. Лицо главнокомандующего все так же было бледным, но кто-то нашел рубашку для него — и смыл кровь. Судя по тому, как Кассиан обмяк в кресле… Должно быть, он настоял на своем присутствии здесь. И по тому, как Рис легонько взъерошил его волосы, когда обошел стол… Эта рана тоже затянулась.

Рис выгнул бровь, когда я вошла, все еще притопывая ногами. Я покачала головой. Расскажу позже.

Когти ласково прошлись по моему самому дальнему барьеру — успокаивая.

Амрен положила Книгу на стол с такой силой, что этот звук эхом отразился от земли под нашими ногами.

— Вторая и предпоследняя страницы, — произнесла я, пытаясь не дрожать от ощущения силы Книги, что наполнила всю палатку. — Сюриэль утверждал, что ключ, который ты ищешь, находиться там. О том, как аннулировать силу Котла.

Я надеялась, что Рис рассказал Амрен обо всем, что произошло — и полагала, что он сказал кому-нибудь привести Нэсту, так как в следующую секунду она уже входила в палатку.

— Ты принесла их? — спросил Рис Амрен, пока Нэста молча подходила к столу.

Грязь покрывала ее ноги до щиколоток, моя сестра остановилась на другой стороне — подальше от кресла Кассиан. Она осмотрела его. Ее лицо ничего не выражало, но руки… Готова поклясться, что я заметила легкую дрожь в ее пальцах, прежде чем она сжала их в кулак и повернулась к Амрен. Кассиан еще немного смотрел на нее, прежде чем тоже повернуться к Амрен. Как долго Нэста стояла на том холме, наблюдая за битвой? Видела ли она, как он упал?

Амрен покопалась в кармане своего плаща цвета олова и швырнула черный бархатный мешочек на стол. Он застучало, ударившись о дерево.

— Кости и камни.

Нэста лишь наклонила голову при виде мешочка.

Твоя сестра пришла сразу же, когда я объяснил, что нам надо, произнес Рис. Думаю, болезненный вид Кассиана убедил ее не устраивать сцен сегодня.

Или же убедил мою сестру затеять ссору с кем-то другим.

Нэста подняла мешочек.

— Итак, я должна разбросать это, как уличный шарлатан, и они найдут Котел?

Амрен сдавленно рассмеялась.

— Что-то вроде того.

Дужки грязи были под ногтями Нэсты. Она, казалось, не обращала на это внимание, когда развязала маленький мешочек и высыпала его содержимое на стол. Три камня, четыре кости. Кости были коричневыми и отполированными временем; камни были белыми, словно луна, и гладкими, как стекло. На всех были тонкие буквы, которые я не могла вспомнить.

— Три камня для обличий Матери, — сказала Амрен, глядя на хмурую Нэсту. — Четыре кости… по каким-то причинам, которые придумали шарлатаны, и которые я не стала запоминать.

Нэста фыркнула. Рис тоже. Моя сестра спросила:

— Значит — я должна просто потрясти их в своих руках и кинуть? И как я придаю всему этому смысл?

— Мы можем выяснить это, — сказал Кассиан, его голос был грубым и измученным. — Но для начала подержи их в руках и подумай — о Котле.

— Не просто думай о нем, — поправила Амрен. — Ты должна мысленно направить свой разум к нему. Найти связь, которая объединяет вас.

Даже я замерла от ее слов. И Нэста, теперь держа камни и кости в руке… Она не закрыла глаза.

— Я — должна… коснуться ее?

— Нет, — предупредила Амрен. — Лишь подойти поближе. Найти ее, но не контактировать.

Нэста все еще не двигалась. Она не могла пользоваться ванной, как она однажды сказала мне. Потому что воспоминания, которые всплывали –

Кассиан сказал ей:

— Ничто не может навредить тебе здесь.

Он выдохнул, тихо застонав, и поднялся на ноги. Азриэль попытался остановить его, но Кассиан отмахнулся от него и подошел к моей сестре. Он оперся рукой о стол, остановившись.

— Ничто не может тебе навредить, — повторил он.

Нэста все еще смотрела на него, когда окончательно закрыла глаза. Я наклонилась, чтобы увидеть то, что не заметила до этого.

Нэста стояла у карты, сжимая кости и камни в руке над ней. Кассиан остался рядом с ней — вторая его рука лежала на ее спине.

И я поразилась, что она позволила ему это — поразилась так же сильно, как и забрызганной грязью руке, которую она вытянула. Концентрации, отображающейся на ее лице.

Ее глаза двигались под веками, будто осматривая мир.

— Я ничего не вижу.

— Иди глубже, — настаивала Амрен. — Найди эту нить между вами.

Она замерла, но Кассиан подошел ближе, и она снова сосредоточилась.

Прошла минута. Еще одна.

Нэста сморщилась. Ее рука затряслись.

Ее дыхание стало чаще и тяжелее, губы искривились, когда и она тяжело задышала сквозь зубы.

— Нэста, — тревожно произнес Кассиан.

— Тихо, — оборвала его Амрен.

Она издала тихий звук — от страха.

— Где это, девочка? — уговаривала ее Амрен. — Открой свою руку. Позволь нам посмотреть.

Пальцы Нэсты лишь сильнее сжались, ее костяшки стали такими же белыми, как и камни, которые она зажала в кулаке.

Слишком глубоко — куда бы она ни зашла –

Я потянулась к ней. Не физически, а своим разумом.

Если ментальные ворота Элейн был похож на спящий сад, то у Нэсты… Они были неприступной крепостью, острой и жестокой. Такой, что мне почудилось, что на эти пики когда-то насаживали людей.

Но они были широко распахнуты. И внутри…

Темнота.

Темнота, которой я никогда не видела, даже с Рисандом.

Нэста.

Я шагнула в ее разум.

Образы обрушились на меня.

Один за другим, и я увидела их.

Армию, которой простиралась до горизонта. Оружие, ненависть, широкие усмешки.

Я увидела короля, стоящего у карты в военной палатке. Рядом с ним был Юриан, несколько командиров и Котел, притаившийся в самом центре комнаты.

И там была Нэста.

Стоящая в этой палатке и смотрящая на короля, на Котел.

Застывшая на месте.

Ее лицо выражало чистый страх.

— Нэста.

Казалось, что она не слышала меня, лишь смотрела на них.

Я потянулась к ее руке.

— Ты нашла их. Я вижу — вижу, где это.

От лица Нэсты отхлынула кровь. Но она все-таки перевела свое внимание на меня.

— Фейра.

Удивление было в ее широких от ужаса глазах.

— Пошли обратно, — сказала я.

Она кивнула, и мы развернулись. Но я почувствовала его — мы обе почувствовали.

Не короля или его командиров, обсуждающих какой-то план. Не Юриана, который играл в свою смертельную игру, обманывая их. А Котел. Словно какое-то огромное существо открыло свой глаз.

Кажется, Котел почувствовал, что мы смотрим. Почувствовал нас здесь.

Я чувствовала, будто он хотел броситься на Нэсту. Я схватила сестру и побежала.

— Разожми кулак, — приказала я ей, когда мы побежали к железным воротам ее сознания. — Разожми его сейчас же.

Она задыхалась, и эта чудовищная сила следовала за нами, словно черная волна.

— Разожми его сейчас же, или он пройдет за нами. Разожми его сейчас же, Нэста!

Я услышала слова, когда выбралась из ее разума — услышала их, потому что сама же прокричала их в палатке.

Вздохнув, она разжала пальцы, и камни с костями упали на карту.

Кассиан обхватил ее за талию, когда она покачнулась. И зашипел от боли.

— Что за чертовщина —

— Смотрите, — выдохнула Амрен.

Никак нельзя сделать такой бросок — лишь магия могла сделать такое.

Камни и кости сложились в идеальный узкий круг вокруг точки на карте.

Нэста и я побледнели. Я видела масштабы армии — мы обе видели. Пока Хайберн отправлял нас на север, позволяя нам преследовать их в двух сражениях…

Король расположился на западной границе человеческой территории.

Между ними и поместьем нашей семьи не было и ста миль.

#i_002.jpg

Рисанд позвал Тарквина и Гелиона, чтобы показать им наше открытие.

У нас слишком мало воинов, даже с тремя собранными здесь армиями, чтобы отправиться туда. Я показала Рисанду, что видела — и он показал это всем остальным.

— Каллиас скоро прибудет, — сказал Гелион, запустив руку в свои волосы цвета оникса.

— Ему придется привести с собой четыре тысячи воинов, — сказал Кассиан. — Сомневаюсь, что у него есть даже половина этого.

Рис все смотрел и смотрел на круг из костей и камней на карте. Я чувствовала, как гнев нарастает в нем — не только на Хайберна, но и на самого себя, за то, что не подумал о том, что он может играть с нами. Загнав нас сюда.

Мы выиграли эти два сражения — Хайберн выиграл эту войну.

Он знал, чего ожидать в Серединных Землях.

И Хайберн сейчас согнал нас всех сюда — в это место — чтобы он и его огромная армия смогли увести нас на север. Очистив юг, в конечном итоге подталкивая нас к Серединным Землям или заставляя разделиться, чтобы не попасть в смертельный клубок деревьев и их обитателей.

И если мы вступим с ними в бой… Мы просто обречем себя на смерть.

Никто из нас не был настолько глуп, чтобы строить какие-то планы о Юриане, несмотря на его настоящую преданность. Лучшим выходом для нас является возможность выиграть время для прибытия наших союзников. Каллиаса. Тэсана.

Тамлин решил, на чьей он стороне в этой войне. И даже если бы он выбрал Прифиан, он не смог бы собрать армию после того, как я разрушила веру его людей в него.

А Мириам и Дрейкон… У нас нет времени, сказал мне Рис. Чтобы выслеживать их — чтобы найти их и вернуться с их армией. Мы можем вернуться и обнаружить, что Хайберн стер с карт наши собственные войска.

Но был еще и Косторез — если бы я рискнула получить его приз. Я не упомянула это, не предложила это. Пока точно не буду уверена — когда не буду почти без сознания от истощения.

— Остановимся на этом, — громко выдохнул Тарквин. — Встретимся завтра на рассвете. Принятие решений после долгого дня никому не поможет.

Гелион согласился и ушел. Было сложно не смотреть, не сравнивать его с Люсьеном. Их носы были одинаковыми — абсолютно идентичными. Как так получилось, что никто не обнаружил этого?

Полагаю, это последняя из моих проблем. Тарквин последний раз взглянул на карту и добавил:

— Мы найдем способ противостоять ему.

Рис кивнул, пока губы Кассиана изгибались в слабой улыбке. Он вернулся в свое кресло на время обсуждения, и сейчас пил лечебный настой, который ему принес Азриэль.

Тарквин отвернулся от стола, прямо тогда, когда вход в палатку заслонили широкие плечи –

Вариан. Он не смотрел на своего Высшего Лорда, его взгляд был прикован к Амрен, сидящей во главе стола. Будто он знал, что она здесь — или кто-то сказал ему об этом. И он побежал.

Глаза Амрен вспыхнули, когда она оторвалась от Книги из-за Вариана. Застенчивая улыбка расцвела на ее губах.

Грязь и кровь все еще были на его темной коже, покрывали его серебряные доспехи и короткие белые волосы. Казалось, что он не замечал никого вокруг, когда кинулся к Амрен.

И никто из нас не посмел заговорить с ним, когда Вариан опустился на колени перед креслом Амрен, взял ее удивленное лицо в свои широкие руки и крепко поцеловал.

 

Глава 63

Никто из нас не остался надолго после ужина.

Амрен и Вариан даже не потрудились присоединиться к нам.

Нет, она просто обвила ногами его талию, прямо перед нами, и он встал, подняв ее одним быстрым движением. Я не была полностью уверена, как Вариану удалось выйти из палатки, все еще целуя ее. Руки Амрен тянули его волосы, она издавала звуки, отвратительно похожие на мурлыканье, когда они исчезли в лагере.

Рис рассмеялся, когда мы все потеряли их из виду.

— Полагаю, Вариан решил так сказать Амрен, что он очень благодарен, что она приказала нам отправиться в Адриату.

Тарквин съежился.

— Мы будем чередоваться, присматривая за ними двумя на праздниках.

Кассиан хрипло усмехнулся и посмотрел на Нэсту, которая оставалась бледной и спокойной. То, что она видела, что я видела в ее голове…

Размер той армии…

— Еда или кровать? — спросил Кассиан Нэсту, и я честно не могла сказать, подразумевал ли он под этим какое-то приглашение.

Я хотела сказать ему, что он не в той форме.

Нэста только сказала:

— Кровать.

И в ее уставшем ответе точно не было никакого приглашения.

Мы с Рисом продолжили есть, спокойно обсуждая то, что мы видели. Я исчерпала все свои силы, так что едва успела закончить свою тарелку жареной баранины, прежде чем заползла на кровать и упала на одеяла. Рис разбудил меня только для того, чтобы стянуть с меня сапоги и куртку.

Завтра утром. Мы выясним, как справиться со всем завтра утром. Я поговорю с Амрен о том, чтобы, наконец, позвать Бряксиса, чтобы тот помог нам уничтожить эту армию.

Возможно, было что-то еще, чего мы не видели. Еще один шанс на спасение, кроме заклинания аннулирования сил.

Мои сны были запутанным садом, направившим свои колючки на меня, и я наткнулась на них.

Мне снился Сюриэль, истекающий кровью и улыбающийся. Мне снилось, как раскрытая пасть Ткачихи вгрызается в Ианфе, пока она все еще кричит. Мне снилось, что Лорд Грейсен — такой смертный и молодой — стоит на краю лагеря, призывая Элейн. Говоря ей, что он пришел за ней. Зовя ее поехать домой с ним. Что он нашел способ исправить то, что с ней сделали — снова сделать ее человеком.

Мне приснился Котел в палатке короля Хайберна, такой темный и дремлющий… Просыпаясь, когда мы с Нэстой появились там, невидимые и бестелесные.

Как он посмотрел на нас. Знал о нас.

Я чувствовала его взгляд даже теперь. В своих снах. Чувствовала, как он протягивает ко мне древнюю, черную конечность –

Я вздрогнула и проснулась.

Обнаженный Рис обнимал меня, его лицо смягчилось от сна. В темноте палатки я слушала его дыхание.

Треск костров снаружи. Сонные перешептывания воинов на посту. Ветер вздымал холщовые палатки, развевал флаги, венчающие их.

Я смотрела в темноту и слушала.

Кожа на моих руках покрылась мурашками.

— Рис.

Он мгновенно проснулся — и сел прямо.

— Что это?

— Что-то… — я так сильно прислушивалась, что мои уши заболели. — Здесь что-то есть. Что-то не так.

Он задвигался, призывая свои штаны и ремень. Я последовала его примеру, все еще пытаясь прислушаться, спотыкаясь пальцами о пряжки.

— Я спала, — прошептала я. — Мне снился Котел… что он снова посмотрел на меня.

— Дерьмо.

Слово было шипящим вдохом.

— Думаю, мы открыли дверь, — вздохнула я, натягивая сапоги. — Думаю… я думаю…

Я не смогла закончить предложение, когда я поспешил к выходу из палатки, а Рис шел за мной по пятам. Нэста. Мне надо найти Нэсту –

Золотисто-коричневые волосы вспыхнули в свете огня, и она уже была там, ища меня, все еще в своей ночной рубашке.

— Ты тоже это слышала, — задыхалась она.

Слышала — я не слышала, а просто почувствовала –

Маленькая фигурка Амрен выбежала из палатки, на ней было что-то, напоминающее рубашку Вариана. Она доходила ей до колен, и ее владелец был позади нее, как и Рис, с обнаженной грудью, и широко раскрытыми глазами.

Босые ноги Амрен были измазаны грязью и травой.

— Она пришла сюда — его сила. Я чувствую ее — кружащую вокруг. Наблюдающую.

— Котел, — сказал Вариан, нахмурившись. — Но — откуда ему известно, где мы?

— Мы зашли слишком глубоко, — сказала Амрен. — Он знает, где мы, как и мы знаем, где он находится.

Нэста подняла руку.

— Слушайте.

И тогда я услышала.

Это была песня и приманивание, несколько нот, которые пел голос одновременно мужской и женский, молодой и старый, преследующий и соблазнительный, и –

— Я ничего не слышу, — сказал Рис.

— Ты не были Созданы, — огрызнулась Амрен.

Но мы были. Мы трое…

Котел опять исполнил свою песню сирены.

Я отпрянула всем телом.

— Что он хочет?

Я почувствовала, что он уходит — почувствовала, как он скользнул в ночь.

Азриэль вышел из тени.

— Что это? — прошипел он.

Мои брови поднялись.

— Ты слышишь это?

Он встряхнул головой.

— Нет — но тени, ветер… Им страшно.

Котел снова запел.

Отдаленно — исчезающе.

— Думаю, он уходит, — прошептала я.

Кассиан споткнулся и пошатнулся, через мгновение присоединяясь к нам. Его рука была закреплена на груди. Мор пришла после него. Она только посмотрела на меня, как и я на нее, пока Рис вводил их в курс дела. Мы стояли все вместе в мертвой ночи –

Котел пропел последнюю ноту — затем замолчал.

Его присутствие, тяжелый вес… исчезли.

Амрен вздохнула.

— Хайберн знает, где мы сейчас находимся. Котел, скорее всего, хотел сам посмотреть. После того, как мы раздразнили его.

Я потерла лицо.

— Давайте молиться, что мы видим такое в последний раз.

Вариан наклонил голову.

— Итак, вы трое… потому что вы были Созданы, вы можете слышать его? Чувствовать его?

— Похоже на то, — сказала Амрен, готовая утащить его обратно в место, в котором они были, чтобы закончить то, что им пришлось прервать на середине.

Но Азриэль тихо спросил:

— А как насчет Элейн?

Что-то холодное прошло через меня. Нэста просто посмотрела на Азриэля. Смотрела и смотрела –

Затем она побежала.

Ее босые ноги скользили по грязи, забрызгивая меня, когда мы понеслись к палатке нашей сестры.

— Элейн –

Нэста забежала в палатку.

Она остановилась так резко, что я врезалась в нее. Палатка — палатка была пуста.

Нэста бросилась внутрь, отбрасывая одеяла, как будто Элейн каким-то образом впечаталась в землю.

— Элейн!

Я побежала по лагерь, осматривая ближайшие палатки. Одним взглядом на Риса я передала то, что мы обнаружили внутри. Иллирийский меч появился в его руке, прежде чем он рассеялся.

Азриэль подошел ко мне, прямо в палатку, где теперь Нэста поднималась на ноги. Он сложил крылья, протискиваясь в узкое пространство, не обращая внимания на предупреждающие крики Нэсты, и опустился на колени рядом с койкой.

Он провел изуродованной рукой по смятым одеялам.

— Они все еще теплые.

Снаружи Кассиан выкрикивал приказы, пробуждая лагерь.

— Котел, — выдохнула я. — Котел исчез — ушел куда-то –

Нэста уже бежала туда, где мы слышали этот голос. Выманивающий Элейн.

Я знала, как это было сделано.

Мне приснилось это.

Грейсен стоял на краю лагеря, зовя ее, обещая ей любовь и исцеление.

Мы достигли рощи деревьев на краю лагеря прямо тогда, когда из ночи появился Рис, его клинок теперь был закреплен на его спине. В его руках было что-то. Никаких эмоций не было на его настороженном лице.

Нэста издала звук, который напоминал всхлип, когда я поняла, что он нашел на краю леса. Что Котел оставил, в спешке возвращаясь в военный лагерь Хайберна. Или как насмешливый дар.

Темно-синий плащ Элейн, еще хранящий тепло ее тела.

 

Глава 64

Нэста сидела в своей палатке, обхватив голову руками. Она не говорила, не двигалась. Ушедшая в себя, цепляющаяся за целостность — вот как она выглядела. Как я себя чувствовала.

Элейн — ее забрали в армию Хайберна.

Нэста украла что-то жизненно важное у Котла. И в те моменты, когда Нэста выслеживала его… Котел узнал, что важно для нее.

Таким образом, Котел украл что-то взамен.

— Мы вернем ее, — сказал Кассиан, сидя на мягком подлокотнике шезлонга в небольшой гостиной и внимательно наблюдая за ней.

Рис, Амрен и Мор были на встрече с другими Высшими Лордами, сообщая им о произошедшем. Чтобы посмотреть, знают ли они что-то. Могут ли как-то помочь.

Нэста опустила руки, подняв голову. Ее глаза были красными, а губы поджаты.

— Нет, ты не сможешь, — она указала на карту на столе. — Я видела эту армию. Ее размеры, воинов. Я видела ее, и нет никаких шансов, что кто-то из вас проникнет в ее сердце. Даже ты, — добавила она, когда Кассиан снова открыл рот. — И уж точно не тогда, когда ты ранен.

И то, что Хайберн сделает с Элейн, что, возможно, уже делает –

Стоя в тени у входа в палатку, Азриэль сказал, будто в ответ на какой-то спор:

— Я верну ее.

Нэста посмотрела на Говорящего с тенями. Светло-коричневые глаза Азриэля горели золотым в тени.

Нэста сказала:

— Тогда ты умрешь.

Азриэль только повторил, яростно сверкнув глазами:

— Я верну ее.

С его тенями, у него может получиться сделать это. Но там будут защитные заклинания, которые тоже следует принимать во внимание, и древняя магия, и король со своими заклинаниями и Котлом…

На мгновение я увидела палитру красок, которые Элейн когда-то купила мне на деньги, которые она сохранила. Красная, желтая и синяя, которые я растягивала, которые использовала в рисунках на комоде в нашем доме. К тому моменту я уже давно не рисовала, не осмеливалась тратить деньги на себя… Но Элейн сделала это для меня.

Я встала. Встретила гневный взгляд Азриэля.

— Я пойду с тобой, — сказала я.

Азриэль только кивнул.

— Вы не сможете забраться в лагерь достаточно далеко, — предупредил Кассиан.

— Я пойду прямо в него.

И когда он нахмурился, я изменила форму своего тела. Не зачаровала, а действительно изменила тело.

— Дерьмо, — выдохнул Кассиан, когда я закончила.

Нэста поднялась на ноги.

— Они уже могут знать, что она мертва.

Потому что я заполучила лицо Ианфе, ее волосы. На это ушли почти все остатки моей магии. Что-то еще… У меня может не хватить сил удерживать ее облик. Но есть и другие способы. Пути. Заполучить нужные мне вещи.

— Мне нужен один из твоих Сифонов, — сказал я Азриэлю.

Оттенок синего был немного глубже, но ночью… они могут не заметить разницы.

Он вытянул ладонь, круглый, плоский голубой камень появился на ней, и бросил мне его. Я обхватила пальцами теплый камень, его сила отзывалась в моих жилах как неземное сердцебиение, когда я посмотрела на Кассиана.

— Где кузнец?

#i_002.jpg

Лагерный кузнец ничего не спросил, когда я вручила ему серебряные подсвечники из моей палатки и Сифон Азриэля. Когда я попросил его сделать обруч. Немедленно.

У смертного кузнеца это заняло бы много времени. Но у Фэ…

К тому времени, как он закончил, Азриэль сходил к лагерной жрице и достал запасной набор их одеяний. Возможно, не точно такого же, как у Ианфе, но достаточно похожего. Так как она была Высшей Жрицей, никто не смел смотреть на нее слишком пристально. И задавать вопросы.

Я как раз надела обруч поверх капюшона, когда Рис зашел в нашу палатку. Азриэль сосредоточенно затачивал свой Говорящий Правду, а Кассиан работал с оружием, которое я закреплю под одеянием — надетым поверх иллирийских кож.

— Он почувствует твою силу, — сказала я Рису, прежде чем он смог что-то сказать.

— Я знаю, — хрипло сказал Рис.

И я поняла — поняла, что другие Высшие Лорды ни к чему не пришли.

Мои руки начали дрожать. Я знала расклад. Видела это в голове Нэсты несколько часов назад.

Рис приблизился ко мне, сжимая мои руки. Глядя на меня, а не на лицо Ианфе, как будто он мог видеть мою душу под ним.

— Вокруг лагеря наложены защитные заклинания. Ты не сможешь рассеяться. Ты сможешь войти — и выйти. А потом ты сможешь переместиться прямо сюда.

Я кивнула.

Он поцеловал меня в лоб.

— Ианфе продала твоих сестер, — сказал он, и его голос стал резким и решительным. — Справедливо, что ты используешь ее, чтобы вернуть Элейн.

Он обхватил мое лицо, и мы оказались нос к носу.

— Не отвлекайся. Не мешкай. Ты воин, а воины знают, когда начинать свои сражения.

Я кивнула, и наше дыхание смешалось.

Рис зарычал.

— Они взяли то, что принадлежит нам. И мы не позволим им остаться безнаказанными.

Его сила кружилась и извивалась вокруг меня.

— Ты не боишься, — выдохнул Рис. — Ты не дрогнешь. Ты не уступишь. Ты зайдешь, ты заберешь ее, и ты снова выйдешь.

Я снова кивнула, удерживая его взгляд.

— Помни, что ты волчица. И тебя нельзя посадить в клетку.

Он еще раз поцеловал меня в лоб. Моя кровь закипала во мне, призывая пустить их кровь.

Я начала закреплять оружие, которое Кассиан выложил аккуратными рядами на столе, Рис помогал мне с ремнями и петлями, располагая их так, чтобы они не были видны под моей одеждой. Но я не могла взять с собой иллирийский меч — не было способа скрыть его и иметь доступ к нему. Кассиан дал мне дополнительный кинжал, чтобы компенсировать его отсутствие.

— Ты перенесешь их туда и обратно, говорящий с тенями, — сказал Рис Азриэлю, когда я подошла к главному шпиону, остро ощущая вес оружия и струящуюся тяжелую робу. — Мне все равно, скольких тебе придется убить, чтобы сделать это. Они обе должны выйти.

Азриэль серьезно, спокойно кивнул.

— Клянусь, Высший Лорд.

Формальные слова, официальные титулы.

Я взяла изуродованную руку Азриэля, и вес его Сифона врезался в мой лоб через капюшон. Мы посмотрели на Риса, на Кассиана и Нэсту, на Мор — прямо тогда, когда она появилась, затаив дыхание, остановившись у входа в палатку. Ее глаза остановились на мне, затем на Говорящем с тенями, и вспыхнули от шока и страха –

Но мы исчезли.

Темный ветер Азриэля отличалось от Риса. Он был холоднее. Острее. Он прорезался сквозь мир как лезвие, копьем летя к лагерю армии Хайберна.

Все еще была ночь, а рассвет, возможно, наступит через два часа. Азриэль приземлился в густом лесу на вершине холма, с которого виднелась окраину огромного лагеря.

Король использовал те же заклинания, которые Рис наложил вокруг Велариса и наших войск. Заклинания, скрывающие от взора, и отвлекающие людей, которые подходят слишком близко.

Мы приземлились прямо внутри них благодаря указаниям Нэсты. С прекрасным видом на город воинов, который уходил далеко в ночь.

Горели костры, они были так же многочисленны, как звезды. Звери рычали и шипели, дергаясь на поводках и цепях. Армия тянулась все дальше и дальше, затаившийся ужас, высасывающий жизнь из земли.

Азриэль молча исчез в темноте — пока не стал всего лишь моей собственной тенью.

Я отряхнула бледное одеяние жрицы, поправила обруч на своей голове и начала спускаться с холма.

Прямо в сердце армии Хайберна.

 

Глава 65

Первая проверка будет самой опасной — и информативной.

Пройти через стражников, стоящих на краю лагеря — и узнать, слышали ли они о кончине Ианфе. Узнать, какой властью Ианфе действительно здесь обладала.

Я придала лицу то блаженное, красивое выражение, с которым она всегда ходила, держа голову прямо, как она. Свое кольцо мейтов я перевернула и надела на другую руку, а несколько серебряных браслетов, которые Азриэль позаимствовал у лагерных жриц, болтались на моих запястьях. Я позволила им громко бренчать, как это было у нее, словно колокольчик на ошейнике кота.

Зверек — по моим предположениям, Ианфе не больше, чем зверек короля.

Я не видела Азриэля, но могла чувствовать его, будто Сифон, который заменял драгоценный камень Ианфе, связывал нас. Он обитал в каждой тени, осматривая пространство впереди и позади меня.

Шесть стражников, стоящие у входа в лагерь, следили за Ианфе, напыщенные в темноте, с неприкрытым отвращением. Я ожесточила свое сердце, стала ей, гордой и застенчивой, тщеславной и хищной, святой и чувственной.

Они не остановили меня, когда я прошла мимо них и вышла на длинную широкую улицу, которая проходила через весь бесконечный лагерь. Они не выглядели озадаченными или выжидающими.

Я не осмелилась расслабить осанку или даже вздохнуть с облегчением. Не тогда, когда я когда я направилась вниз по широкой дороге, проходя мимо палаток и кузниц, костров и — и вещей, на которые я не смотрела, к которым даже не поворачивалась, когда звуки, исходящие от них, достигали моих ушей.

В сравнении с этим местом Двор Кошмаров выглядел как людская гостиная, в которой сидели целомудренные девицы, вышивающие подушки.

И где-то в этой адской яме… Элейн. Котел подарил ее королю? Или она где-то посередине, пойманная в темный мир внутри Котла?

Я видела палатку короля во время гадания Нэсты. Кажется, она находится не очень далеко от моего текущего местоположения, возвышаясь как гигантский, колючий зверь в центре лагеря. Чтобы добраться до нее, мне предстоит пройти еще несколько препятствий.

Если мы сможем забраться так далеко незамеченными.

Ночное время сработало нам на руку. Воины, которые не спали, делали разные ужасные вещи либо стояли на страже и хотели их делать. Остальные спали.

Странно было осознавать, идя пружинистой походкой под звон украшений к сердцу лагеря, что Хайберну действительно нужен отдых.

Я почему-то думала, что он им не нужен — что их сила и ярость бесконечны и выходят за рамки обычного.

Но они тоже уставали. И ели. И спали.

Возможно, не так быстро и сильно, как люди, но нам повезло, что до рассвета еще два часа. Хотя как только солнце разгонит тени… Как только они ясно увидят неточности моей маскировки…

Было сложно рассматривать палатки, проходя мимо них, трудно сосредотачиваться на звуках лагеря, притворяясь кем-то, полностью привыкшему к ним. Я даже не знала, была ли у Ианфе здесь палатка — могла ли она находиться рядом с королем в любое время.

Я сомневалась в этом — сомневалась, что мы сможем пробраться прямо в его личную палатку и узнать, где ко всем чертям находится Элейн.

Огромный костер, потрескивая, горел в центре лагеря, звуки шумной попойки достигли нас задолго до того, как мы смогли увидеть ее.

Через мгновение я поняла, что большинство воинов не спало.

Они были здесь.

Отмечали.

Некоторые свирепо скакали вокруг костра, их искаженные очертания были как перекрученные тени, летящие в ночи. Некоторые пили пиво из огромных дубовых бочек, которые я узнала — они были из запасов Тамлина. Некоторые кривлялись — некоторые просто наблюдали.

Но через смех, пение и музыку, громче треска огня… Были слышны крики.

Тени сгустились у моего плеча, напоминая мне о том, что не нужно бежать.

Ианфе бы не побежала — не показала бы тревоги. Снова послышались крики, и у меня во рту пересохло.

Я не могла этого вынести — позволять им и дальше звучать, смотреть, что они сделали –

Рука-тень Азриэля схватила мою, подталкивая меня ближе. Ярость просачивалась сквозь его невидимые очертания.

Мы ленивой походкой обошли гулянку и увидели то, что было на другой ее стороне. Кричащая –

Это была не Элейн.

Это не Элейн свисала с дыбы возле импровизированного гранитного возвышения.

Это была одна из Детей Благословенных, молодая и стройная –

У меня скрутило живот, волна тошноты подступила к моему горлу. Рядом с ней были прикованы еще две девушки. Как они прогибались, раны на их обнаженных телах –

Клэр. Это было похоже на то, что сделали с Клэр. И как Клэр, они были оставлены там, чтобы сгнить, чтобы вороны обязательно закончили начатое на рассвете.

Но эта девушка продержалась дольше.

Я не могу. Я не могу — не могу оставить ее здесь –

Но если я еще немного задержусь, то они увидят это. И привлекать к себе внимание…

Смогу ли я жить с этим? Однажды я убила двух невинных фейри, чтобы спасти Тамлина и его людей. Если я оставлю ее здесь, чтобы спасти свою сестру, то буду не лучше ее убийц…

Незнакомка. Я ее не знаю –

— Он ищет тебя, — протянул холодный мужской голос.

Я повернулась, обнаруживая Юриана, выходящего из-за двух палаток, поправляющего свой пояс для меча. Я посмотрела на возвышение. И будто невидимая рука смахнула дым…

Там сидел Король Хайберна. Он раскинулся на своем стуле, оперев голову о кулак, и на его лице читалось смутное удовольствие от наблюдения за весельем, пытками и мучениями. Подхалимством толпы, которая время от времени пила за его здоровье или поклонялась ему.

Усилием я придала своему голосу мягкость и веселье.

— Я была занята своими сестрами.

Юриан долго смотрел на меня, а потом его взгляд скользнул к Сифону на моей голове.

Я знала, что в этот момент он понял, кто перед ним. Его карие глаза вспыхнули — слегка.

— Где она, — выдохнула я.

Юриан самоуверенно усмехнулся. Не для меня, но для тех, кто наблюдал за нами.

— Ты увиваешься за мной несколько недель, — промурлыкал он. — Исходи из этого.

Мое горло сжалось. Но я положила руку на его предплечье, хлопая ресницами и подходя к нему поближе.

Озадаченное фырканье.

— Мне трудно поверить, что так ты заполучила его сердце.

Я постаралась не нахмуриться.

— Где она.

— В безопасности. Ее не трогали.

Моя грудь опустилась от его слов.

— Ненадолго, — сказал Юриан. — Его повергло в шок ее появление перед Котлом. Он запер ее. И пришел сюда, чтобы поразмыслить, что с ней делать. И как заставить вас заплатить за это.

Я пробежала пальцами по его руке, а затем положила ее над его сердцем.

— Где. Она.

Юриан наклонился, как будто он целовал меня, и прижал свой рот к моему уху.

— Ты же достаточно умна, чтобы убить ее прежде, чем забраться в ее кожу?

Мои руки сжались на его куртке.

— Она получила то, что заслуживала.

Я почувствовала, как Юриан улыбнулся.

— Она в его палатке. Закована цепями и небольшим заклинанием из его любимой книжки.

Черт. Черт. Возможно, мне нужно было взять с собой Гелиона, который может сломить почти любое –

Юриан поймал мой подбородок между своим большим и указательным пальцами.

— Пошли в мою палатку, Ианфе. Посмотрим, что умеет делать этот симпатичный ротик.

Я изо всех сил постаралась не отшатнуться от него, но позволила Юриану положить руку на мою поясницу. Он усмехнулся.

— Похоже, на тебе уже какое-то оружие. И мое не понадобится.

Я подарила ему милую солнечную улыбку.

— Что за девушка на дыбе?

В его глазах мелькнула тьма.

— До нее были и другие, и еще больше будет после.

— Я не могу оставить ее здесь, — сказала сквозь зубы.

Юриан повел меня по лабиринту палаток, направляясь к внутреннему кругу.

— Твоя сестра или она — ты не сможешь вывести обеих.

— Приведи ее ко мне, и я сама все сделаю.

Юриан пробормотал:

— Скажи, что хочешь помолиться перед Котлом, прежде чем мы уединимся.

Я моргнула, осознавая, что здесь были стражники — стражники и гигантская палатка цвета костей впереди. Я сложила руки перед собой и сказала Юриану:

— Прежде чем мы… уединимся, я хотела бы помолиться перед великим Котлом. Чтобы поблагодарить за сегодняшнюю щедрость.

Юриан принял рассерженный вид — как возбужденный мужчина, которого задерживали.

— Поторопись, — сказал он, указывая подбородком на стражников по обеим сторонам входа в палатку.

Я уловила взгляд, которым он посмотрел на них — как мужчина на мужчину. Они не скрывали свое раздражение, когда я прошла мимо них.

И так как я была Ианфе… я страстно улыбнулась каждому, оценивая, могут ли они делать завоевания другого рода, отличные от тех, что они собирались совершить в Прифиане.

Судя по ответной ухмылке одного из них, он был в моих руках.

Позже, сказала я ему взглядом. Когда я закончу с человечишкой.

Он начал поправлять свой пояс, когда я проскользнула в палатку.

Довольно темно — и холодно. Палатка была похожа на предрассветное небо.

Никакого фейского света. И в центре громадной палатки… темнота, поглощающая свет. Котел.

Волосы на моих руках встали дыбом.

Юриан прошептал мне на ухо:

— У тебя есть пять минут, чтобы вывести ее. Уходите к западному краю — там есть скала, с которой видна река. Я встречу вас там.

Я посмотрела на него.

Улыбка Юриана была белой вспышкой в этом мраке.

— Если услышишь крики, не паникуй.

Он отвлечет их. Он ухмыльнулся, смотря на тени.

— Надеюсь, ты сможешь унести троих, говорящий с тенями.

Азриэль никак не подтвердил своего присутствия здесь.

Юриан еще немного смотрел на меня.

— Сохрани кинжал для своего сердца. Если они поймают тебя живой, король… — он покачал головой. — Не дай им поймать себя живой.

А потом он ушел.

Секундой позже в углу палатки из глубоких теней появился Азриэль. Он указал подбородком на шторы за моей спиной. Я начала распевать одну из многочисленных молитв Ианфе, милую речь, которую она тысячу раз произносила при мне в Весеннем Дворе.

Мы понеслись по ковру, уклоняясь от столов и мебели. Все это время я распевала ее молитвы.

Азриэль отодвинул штору –

Элейн была в своей ночной рубашке. С кляпом во рту и сталью, светящейся фиолетовым, обернутой вокруг ее запястий. Ее глаза расширились, когда она увидела нас — Азриэля и меня –

Я изменила лицо Ианфе, возвращая свое, и подняла ладонь к губам, когда Азриэль опустился на колени перед ней. Я продолжала молиться, умоляя Котел сделать мое чрево плодовитым, снова и снова –

Азриэль осторожно достал кляп из ее рта.

— Ты ранена?

Она покачала головой, пожирая его взглядом, будто все еще не веря в наше появление.

— Ты пришел за мной.

Говорящий с тенями лишь наклонил голову.

— Поторопитесь, — прошептала я, а затем снова начала напевать молитву. Пока она не закончится, у нас есть время.

Вспыхнули Сифоны Азриэля, а тот, что был на моей голове, потеплел.

Ничего не случилось, когда магия соприкоснулась с узами. Ничего.

Мне осталось пропеть лишь пару строф своей молитвы.

Ее запястья и лодыжки связаны. Она не сможет сбежать, если не избавится от них.

Я потянулась к ней рукой, ища нить силы Гелиона, чтобы распутать заклинание короля на цепях. Но моя магия все еще истощена, ее остатки –

— У нас нет времени, — прошептал Азриэль. — Он идет.

Снова начались крики и одобряющие возгласы.

Азриэль подхватил Элейн, оборачивая ее связанные руки вокруг своей шеи.

— Крепко держись, — приказал он ей, — и не шуми.

Лай и вой заполонили ночь. Я сняла одеяние и положила Сифон Азриэля в карман, после чего достала два ножа.

— Через заднюю стенку?

Кивок.

— Приготовься бежать.

Мое сердце бешено застучало. Элейн смотрела на нас, но не дрожала. Не съеживалась.

— Беги и не останавливайся, — сказал он мне. — Мы помчимся к западному краю — к скале.

— Если Юриан и та девушка не успеют –

— Тогда ты уйдешь. Я заберу ее.

Я выдохнула, успокаивая себя.

Лай и рычание становились все громче — ближе.

— Сейчас, — прошипел Азриэль, и мы побежали.

Его Сифоны вспыхнули, и ткань задней стены палатки превратилась в ничто. Мы проскочили через нее прежде, чем стражники, стоящие поблизости, заметили это.

Они не отреагировали на нас. Только смотрели на дыру.

Азриэль сделал нас невидимыми — почти тенями.

Мы мчались между палаток, перепрыгивая через траву и грязь.

— Скорее, — прошептал он. — Тени долго не продержатся.

Потому что на востоке, позади нас… начало подниматься солнце.

Пронзительный вой раздался в умирающей ночи. И я знала, что они поняли, что мы сделали. Что мы были здесь. И даже если они не могли видеть нас… гончие Короля Хайберна чуяли нас.

— Быстрее, — прорычал Азриэль.

За нами содрогнулась земля. Я не осмелилась оглянуться.

Мы приблизились к стойке с оружием. Я спрятала свои ножи, освобождая руки, когда мы пронеслись мимо, и выхватила из стойки лук и колчан стрел. Ясеневые стрелы.

Затрещали стрелы, когда я перебросила через плечо колчан. Когда я натянула стрелу.

Азриэль бежал прямо, огибая палатки.

И под углом… Я повернулась и выстрелила. В ближайшую гончую — и я поняла, что это была не собака, когда стрела вонзилась в ее голову.

А какой-то родственник наги — какое-то чудовищное, чешуйчатое существо, которое стояло на четырех конечностях, с рычащим змеиным лицом и ртом, полным белых зубов, которые могут раздробить кости –

Моя стрела прошла прямо через его горло.

Он упал, и мы обогнули палатку, мчась к все еще темной линии горизонта на западе.

Я выпустила еще одну стрелу.

Еще трое. Еще трое позади нас, и они приближаются с каждым шагом –

Я чувствовала их вокруг нас — командиров Хайберна, мчащихся с гончими, следуя за зверями, потому как сами они все еще не видели нас. Выпущенная мной стрела сказала им о расстоянии между нами. Но к моменту, как нас догонят гончие… появятся эти командиры. Убьют нас или утащат обратно.

Из-за шума в центре лагеря медленно пробуждались и другие.

Задрожал воздух, и я подняла глаза, видя дождь ясеневых стрел, выпущенных из-за наших спин. Многие были выпущены в слепой попытке поразить любую цель –

Синий щит Азриэля дрожал от ударов, но держался. Но наши тени дрогнули и исчезли.

Гончие приблизились, а две отделились от остальных — чтобы подрезать нас с боков. Чтобы окружить нас.

Потому что на другом конце лагеря была скала. Скала с очень, очень высоким обрывом, и бушующей рекой под ним.

И на его краю, завернувшись в темный плащ, стояла –

Это была та девушка.

Юриан оставил ее там — для нас. Куда ушел он сам… я его не видела.

Но позади нас, заполняя пространство, будто для этого использовалась магия… Заговорил король.

— Какие бесстрашные воры, — протянул он, слова звучали везде и нигде. — Как мне наказать вас?

Я не сомневалась, что защитные заклинания заканчиваются только за обрывом скалы. Это подтверждало и рычание гончих, которые, казалось, знали, что их добыча может исчезнуть меньше, чем через сто ярдов. Если мы сможем прыгнуть достаточно далеко, чтобы избавиться от них.

— Выведи ее, Азриэль, — попросила я его, тяжело дыша. — Я возьму другую.

— Мы все –

— Это приказ.

Одна попытка, беспрепятственный путь к краю скалы и к свободе, находящейся за ним –

— Тебе нужно… — меня прервали.

Сначала я почувствовала удар, а потом боль. Иссушающую, жгучую боль в плече. Ясеневая стрела –

Я налетела на корягу, разбрызгивая кровь вокруг, и упала на скалистую почву с такой силой, что мои кости затрещали. Азриэль выругался, но с Элейн в его руках, сражение –

Через секунду здесь уже были гончие.

В одну я выпустила стрелу, и мое плечо заболело еще сильнее от движений. Гончая упала, открывая вид на пространство за собой.

Открывая вид на короля, шагающего вдоль ряда палаток, неторопливого и убежденного в своей победе, и лук свисал с его руки. Лук, из которого была выпущена стрела, теперь торчащая в моем теле.

— Если вас пытать, то это будет слишком скучно, — размышлял король все еще разносящимся отовсюду голосом. — По крайней мере, если пытки будут традиционными, — каждый шаг был медленным, преднамеренным. — Как Рисанд разгневается. Как он будет паниковать. Его мейт, наконец, пришел ко мне.

Прежде чем я успела предупредить Азриэля поторопиться, на меня бросились две другие гончие.

Одна прыгнула прямо на меня. Я подняла лук, чтобы избежать его челюстей.

Гончая разломила его надвое, отбрасывая дерево назад. Я схватила нож прямо тогда, когда вторая прыгнула –

Рев оглушил меня, оставляя звон в моей голове. Прямо в тот момент, как одну из гончих сбросили с меня.

Я знала этот рев, знала –

Зверь с золотистым мехом и закручивающимися рогами набросился на гончих.

— Тамлин, — сказала я, но его зеленые глаза сузились.

Беги, говорил он своим видом.

Вот кто бежал рядом с нами. Пытался найти нас.

Он разрывал и раздавливал гончих, полностью завладев их вниманием. Король остановился, и, хотя он все еще был далеко от меня, я ясно увидела удивление на его лице.

Сейчас. Я должна идти сейчас –

Я поднялась на ноги, вырывая стрелу с приглушенным криком. Азриэль был уже здесь, прошло не больше пары секунд –

Азриэль схватил меня за воротник, и паутинка голубого света растянулась на моем плече. Удерживая кровь от вытекания, создавая повязку до того времени, пока мы не доберемся до целителя –

— Тебе нужно лететь, — сказал он, задыхаясь.

Приближались еще шесть гончих. Тамлин все еще сражался с остальными, укрепляя свои позиции — сдерживая их.

— Нам нужно подняться в воздух, — сказал Азриэль, глядя на короля, который продолжил свое издевательски медленное шествие. — Ты сможешь это сделать?

Молодая женщина все еще стояла на краю скалы. Смотрела на нас с широкими глазами, а черные волосы разметались по ее лицу.

Я никогда не взлетала на бегу до этого. Я едва держалась в небе.

Даже если Азриэль возьмет эту девушку в свою свободную руку…

Я не позволила себе рассмотреть альтернативу. Я поднимусь в воздух. Продержусь достаточно долго, чтобы слететь со скалы и рассеяться, когда мы пройдем защитные заклинания.

Тамлин издал визг, похожий на те, что вырываются от боли, после которого последовал еще один рев, сотрясающий землю. Те гончие, что были вдалеке, теперь набросились на него. Он не дрогнул, не отступил ни на дюйм под их натиском –

Я вызвала крылья. Их вес и натяжение… Даже с повязкой из Сифона, боль от напряжения мышц затупляла мои чувства.

Я тяжело дышала через стиснутые зубы, когда Азриэль бросился вперед, взмахивая крыльями. Но на этом выступающем утесе недостаточно места, чтобы мы оба сделали это. Я внимательно проследила за его взлетом после пробежки, за взмахами его крыльев, за изменяющимся углом наклона его тела.

— Хватайся за него! — скомандовала Элейн человеческой девушке с широко раскрытыми глазами, когда Азриэль молнией пронесся мимо нее.

Девушка выглядела как лань, собирающаяся сбежать от волка.

Она не раскинула руки, когда они приблизились к ней.

Элейн закричала ей:

— Если хочешь выжить, делай это сейчас!

Девушка сбросила плащ, широко раскрывая руки.

Ее черные волосы развивались за спиной Азриэля, запутываясь в его крыльях, когда он практически утащил ее в небо. Но я видела, несмотря на то, что бежала, что бледные руки Элейн дернулись — схватили девушку за шею, удерживая ее изо всех сил.

И как раз вовремя.

Одна гончая освободилась от Тамлина стремительным прыжком. Я увернулась, готовясь к удару.

Но она устремилась не ко мне. Два быстрых шага по каменному выступу и еще один прыжок –

Рев Азриэля эхом отразился от скал, когда гончая врезалась в него, проводя своими острыми когтями по его спине, его крыльям –

Девушка закричала, но Элейн начала действовать. Пока Азриэль пытался удержать их в воздухе, удерживая их всех, моя сестра яростно ударила зверя по морде. По его глазам. И еще раз. И еще.

Он взревел от боли, и Элейн снова ударила его по морде своей голой, грязной ногой. Удар достиг своей цели.

С воплем боли он разжал свои когти — и упал в овраг.

Так быстро. Это случилось так быстро. И кровь — кровь струилась из его спины, его крыльев –

Но Азриэль держался в воздухе. Синий свет покрыл его раны. Останавливая кровотечение, делая устойчивыми его крылья. Я все еще бежала по скале, пока он развернулся, открывая вид на свое лицо, искаженное болью, пока все еще крепко удерживал двух женщин.

Но он увидел, кто увязался за мной. Кто побежал ко мне. И впервые с тех пор, как я знаю его, на лице Азриэля был ужас, когда он наблюдал за моим бегом.

Я взмахнула крыльями, ловя ногами восходящий поток воздуха, а потом сильно приземляясь обратно на землю. Я споткнулась, но продолжала бежать, продолжала взмахивать крыльями, оборачиваясь на крики –

Еще одна гончая прорвалась через Тамлина. Она рванула по узкому участку скалы, оставляя борозды от когтей на камнях. Я могла бы поклясться, что король засмеялся.

— Быстрее! — рыкнул Азриэль, кровь вытекала все сильнее с каждым взмахом крыла.

Я могла видеть рассвет сквозь лоскутки перепонок его крыльев.

— Оттолкнись!

Камни сотрясались от оглушительных шагов гончей, наступающей мне на пятки.

Впереди вырисовался конец скалы. А за ним — обрыв. И я знала, что гончая прыгнет за мной. Король хотел, чтобы она достал меня любой ценой, даже если мое тело разобьется о реку далеко, далеко внизу. С такой высоты я бы разбилась как яйцо, сброшенное с башни.

И он бы хранил то, что осталось от меня, как хранили Юриана, живого и в сознании.

— Держи их высоко!

Я вытянула свои крылья так далеко, как смогла. Тридцать шагов между мной и обрывом.

— Подними ноги!

Двадцать шагов. Солнце осветило восточный горизонт, окрашивая окровавленную броню Азриэля в золотой цвет.

Король выпустил еще одну стрелу — две стрелы. Одну в меня, а одна полетела в незащищенную спину Элейн. Азриэль отразил обе, выставив голубой щит. Я не оглянулась, чтобы посмотреть, распространяется ли этот щит и на Тамлина.

Десять шагов. Я взмахивала крыльями, мышцы ныли, кровь просачивалась даже сквозь повязку из Сифона. Взмахивала ими, когда вызвала волну ветра, поднимающуюся из-под моих ног, воздух наполнил гибкую мембрану, отчего напряглись кости и сухожилия.

Мои ноги оторвались от земли. Затем снова врезались в нее. Я усилила ветер, изо всех сил махая крыльями. Гончая догнала меня.

Пять шагов. Я знала — знала, что какая бы сила не заставила меня научиться летать… Каким-то образом она знала. Что этот момент наступит. Все это — все это было для этого момента.

И всего в трех шагах от обрыва… За мной возник теплый ветер, пахнущий сиренью и свежей травой. Ветер… весны. Поднимая меня, наполняя крылья воздухом.

Мои ноги поднялись. И еще выше. И еще.

Гончая прыгнула за мной.

— Заходи в вираж!

Я наклонила тело в сторону, широко размахивая крыльями. Рассвет, овраг и небо наклонились и перевернулись прежде, чем я выровнялась.

Я оглянулась и увидела, как нага-гончая щелкает зубами в том месте, где были мои пятки. И затем рухнула вниз, падая в овраг и реку.

Король выстрелил снова, наконечник стрелы мерцал аметистовой силой. Щит Азриэля выдержал — еле-еле. Какой бы магией король ни обернул вокруг него — Азриэль закряхтел от боли.

Но он крикнул:

— Лети, — и я развернулась по направлению пути, по которому бежала, и моя спина задрожала от попыток удержать мое тело в вертикальном положении.

Азриэль повернулся и потерял высоту на пару футов, а девушка застонала от страха — после чего он выровнялся и поднялся ко мне.

Король выкрикнул команду, и дождь стрел вылетел из лагеря — осыпаясь на нас.

Щит Азриэля прогнулся, но выдержал. Я взмахнула крыльями, и боль опять пронзила мою спину.

Я прижала руку к ране прямо тогда, когда ударилась о защитные заклинания. Они все толкали меня, будто пытались удержать меня, задержать Азриэля там, где он сейчас всем весом навалился на них, из его раненых крыльев брызгала кровь, стекая по его разорванной спине –

Я выпустила вспышку белого света Гелиона. Обжигающую, опаляющую, расплавляющую.

В защите разрасталась дыра. Отверстие получилось достаточно широким.

Мы не колебались, когда нырнули в нее, когда я хватала ртом воздух. Но я оглянулась. Лишь раз.

Тамлина окружили гончие. Истекающий кровью, тяжело дышащий, все еще в звериной форме.

Король был примерно в тридцати футах от него, источая злость — он взбесился, когда увидел дыру, которую я опять проделала в его защитном заклинании. Тамлин воспользовался его растерянностью.

Он не оглянулся на нас, когда прорвался к краю скалы.

И прыгнул — очень далеко. Дальше, чем любой зверь или Фэ смог бы. Тот ветер, что он послал в мою сторону, теперь поддерживал его, направляя к проделанной нами дыре.

Тамлин миновал ее и рассеялся, все еще не смотря на меня, после чего я схватила Азриэля за руку и мы тоже исчезли.

#i_002.jpg

Силы Азриэля хватило лишь на то, чтобы перенести нас на окраину нашего лагеря.

Девушка, несмотря на ожоги и следы ударов на ее белоснежной коже, смогла идти.

Серый утренний свет озарил мир, роса оседала на наших лодыжках, когда мы пошли по лагерю. Азриэль все еще прижимал Элейн к своей груди. Все это время с него стекала кровь — всего лишь струйка по сравнению с потоком, который должен был вытекать из него. Кровотечение сдерживали лишь те остатки силы, которые он направил к ранам. Помощь — ему срочно нужен целитель.

Нам обоим. Я прижала руку к ране на плече, чтобы кровотечение не увеличивалось. Девушка дошла даже до того, что предложила использовать ее обрывки одежды, чтобы перевязать наши раны.

Я меня не хватало дыхания, чтобы объяснить ей, что я — Фэ, и что на моей коже был ясень. Мне нужно было увидеть целителя, прежде чем его щепки застрянут в затянувшейся ране. Так что я просто спросила ее имя.

Браер, сказала она хриплым от крика голосом. Ее зовут Браер.

Ее не беспокоила грязь, что хлюпала под ее ногами и забрызгала ее голые голени. Она только смотрела на палатки, на воинов, которые наткнулись на нас. Один увидел Азриэля и закричал целителю, чтобы тот поспешил к палатке главного шпиона.

Рис рассеялся перед нами до того, как мы прошли первый ряд палаток. Его глаза широко распахнулись при виде крыльев Азриэля, раны в моем плече и бледности моего лица. Он посмотрел на Элейн, а потом на Браер.

— Я не могла оставить ее, — сказала я, с удивлением обнаруживая, что сорвала голос.

Послышались бегущие шаги, а потом Нэста обогнула палатку, притормаживая в грязи.

Она всхлипнула при виде Элейн, которая все еще была в руках Азриэля. Я никогда не слышала, чтобы она издавала такие звуки. Ни разу.

Она не ранена, сказала я ей, в то помещение в ее разуме. Потому что слова… я не могла сформировать их.

Нэста еще раз побежала. Я потянулась к Рисанду, который с напряженным лицом подходил к нам –

Но Нэста добралась первой.

Я сдержала крик боли, когда Нэста обняла меня за шею и она сжала меня так крепко, что из меня вырвалось дыхание.

Она дрожала — дрожала, пока плакала и все повторяла:

— Спасибо.

Рис бросился к Азриэлю, забирая у него Элейн и осторожно опуская ее на ноги. Азриэль вздохнул, покачиваясь:

— Нам нужен Гелион, чтобы снять с нее цепи.

И все же не было похоже, что Элейн замечала их, когда она поднялась на цыпочки и поцеловала Говорящего с тенями в щеку. И затем подошла ко мне и Нэсте, которая отступила назад на достаточное расстояние, чтобы осмотреть чистое лицо Элейн, ее ясные глаза.

— Нам нужно доставить тебя к Тэсану, — сказал Рис Азриэлю. — Сейчас же.

Прежде чем я смогла развернуться, Элейн обвила меня руками. Не помню, когда я начала плакать, чувствуя, как ее тонкие руки обхватили меня крепче стали.

Я не помнила целителя, который залатал меня, или как Рис отмывал меня. Как я рассказала ему, что случилось с Юрианом и Тамлином, как Нэста кружила вокруг Элейн, когда пришел Гелион, чтобы избавить ее от цепей, проклиная искусную работу короля, даже если и восхищался их качеством.

Но я помнила, как лежала на медвежьей шкуре, когда все закончилось. Как я почувствовала, что худое тело Элейн опускается рядом со мной и прижимается ко мне, достаточно осторожно, чтобы не коснуться перевязанной раны на моем плече. Я не осознавала, как я замерзла, пока ее тепло не окутало меня.

Мгновением спустя еще одно теплое тело улеглось слева от меня. До меня донесся запах Нэсты: огонь, сталь и бескомпромиссная воля.

Отдаленно я услышала, как Рис выводит остальных — чтобы они вместе с ним проверили Азриэля, который теперь находился под опекой Тэсана.

Я не знаю, как долго мы с сестрами пролежали так вместе, так же как и раньше, когда мы делили резную кровать в нашем ветхом домике. Раньше — во время сна, мы пинались, скручивались и сражались за малейший кусочек кровати, любое свободное место.

Но этим утром, когда солнце поднялось над миром, мы крепко обнимались. И не отпускали друг друга.

 

Глава 66

Каллиас и его армия прибыли к полудню.

Лишь этот звук заставил меня подняться с места, где мы с сестрами спали на полу. Это и мысль, которая пронзила меня.

Тамлин.

Его действия прикроют предательство Юриана. Без сомнений, Тамлин вернулся к армии Хайберна после встречи не для того, чтобы предать нас — а чтобы шпионить.

Хотя после прошлой ночи… вряд ли он снова приблизиться к Хайберну. Не тогда, когда король сам все видел.

Я не знала, как об этом думать.

О том, что он спас меня — что отказался от своей игры, чтобы сделать это. Куда он ушел после рассеивания? Мы ничего не слышали о воинах Весеннего Двора.

И ветер, что он послал… Я никогда не видела, чтобы он использовал такую силу.

И в самом деле, Философия Нефелы. Слабостью, которая превратилась в силу, были не мои крылья и полет. А Тамлин. Если бы он не вмешался… Я не позволила себе закончить мысль.

Элейн и Нэста все еще дремали на медвежьей шкуре, когда я выскользнула из их сплетенных рук. Умыла свое лицо в медном тазе, который стоял у моей кровати. Судя по отражению в зеркале, у меня бывали и лучшие деньки. Недели. Месяцы.

Я отогнула воротник своей белой рубашки и нахмурилась, увидев забинтованную рану на своем плече. Я вздрогнула, разминая суставы — удивляясь тому, насколько она уже зажила. Однако моя спина…

Ноющая боль пульсировала и отзывалась по всей ее длине. И в моем животе тоже. Мышцы, которые я довела до предела, чтобы подняться в воздух. Нахмурившись своему отражению в зеркале, я заплела волосы и накинула куртку, шипя от боли в плече. Через день-два боль может достаточно притупиться, чтобы я смогла держать меч. Может быть.

Я молилась, чтобы Азриэль был в лучшей форме. Если сам Тэсан лечит его, то это возможно. Если нам повезет.

Я не знала, как Азриэль сумел продержаться в воздухе — остаться в сознании в те минуты в небе. Я не позволила себе думать о том, как, где и почему он научился так справляться с болью.

Я тихо попросила ближайшую иллирийку, управляющей хозяйством в лагере, найти еду для моих сестер. Элейн, вероятно, была очень голодна, и я сомневалась, что Нэста ела что-нибудь во время нашего отбытия.

Крылатая матрона только спросила, нужно ли и мне что-нибудь, и когда я сказала ей, что в порядке, она просто цокнула и сказала, что убедится, что я тоже поем.

У меня не хватило наглости попросить ее найти и для Амрен ее любимую пищу. Хотя я и сомневалась, что Амрен это нужно — после ее… занятий с Варианом прошлой ночью. Если только он не –

Я запретила себе думать об этом, направляясь к ее палатке. Мы нашли армию Хайберна. И увидев ее прошлой ночью… Я предложу Амрен свою помощь в расшифровывании того заклинания, на которое ей указал Сюриэль. Любую помощь, если это остановит Котел. И когда мы выберем наше последнее поле боя… тогда, и только тогда я натравлю Бряксиса на Хайберна.

Я почти добралась до ее палатки, мрачно улыбаясь в ответ на кивки и осторожные взгляды иллирийских воинов, когда увидела волнения прямо на краю лагеря. Сделав еще несколько шагов, я увидела, что находилось за тонкой разграничивающей линией травы и грязи — лагерь Зимнего Двора, который почти предстал перед нами во всем своем великолепии.

Войска Каллиаса все еще рассеивались с запасами и отрядами воинов. Его двор составляли Высшие Фэ с белоснежными волосами или волосами цвета темнейшей из ночей, а цвет кожи варьировался от бледных оттенков до богатого коричневого. Низшие фейри… он привел больше низших фейри, чем кто-либо из нас, если считать иллирийцев. Сложно было не смотреть на них во все глаза, когда я задержалась у края их лагеря.

Существа с длинными конечностями, похожие на оживленные льдинки, проносились мимо; они были достаточно высокими, чтобы расставлять кобальтово-серебряные знамена на верхушках палаток. Тележки тащили северные олени, твердо стоящие на копытах, и неуклюжие белые медведи в богато украшенных доспехах, некоторые из которых так хорошо понимали, куда нужно идти, что я бы не удивилась, если бы они заговорили. Белые лисы сновали туда-сюда под ногами, перенося что-то вроде сообщений, привязанных к их маленьким расшитым жилетам.

Наша иллирийская армия была жестокой, простой — немного украшений и абсолютное соблюдение рангов. Армия Каллиаса — или, я полагаю, армия Вивиан, которую она собрала во время правления Амаранты — состояла из частей, была красивой и переполненной. Упорядоченной, но все же кишащей жизнью. У всех было поручение, все старались выполнять его продуктивно и с гордостью.

Я заметила Мор, гуляющую с Вивиан и потрясающе красивой девушкой, которая выглядела как близнец или сестра Вивиан. Вивиан сияла, Мор на этот раз выглядела вялой. И когда она повернулась –

Мои брови поднялись. Человеческая девушка — Браер — была с ними. Вивиан держала ее под руку, а ее лицо все еще было в синяках и опухшим в некоторых местах, но… она робко улыбалась леди Зимнего Двора.

Вивиан увела Браер в сторону, весело щебеча, и Мор с возможной сестрой Вивиан задержались, наблюдая за ними. Мор сказала что-то незнакомке, отчего та улыбнулась — едва заметно.

Это была сдержанная улыбка, и она быстро исчезла. Особенно после того, как мимо прошел воин Высший Фэ, оскалившись на нее с каким-то насмешливым замечанием, после чего продолжил свой путь. Мор внимательно смотрела на лицо женщины — и быстро отвела взгляд, когда она оглянулась на нее, хлопая Мор по плечу, и ушла вслед за своей возможной сестрой и Браер.

Я вспомнила о нашем споре в тот момент, как Мор повернулась ко мне. Вспомнила слова, которые мы решили не произносить, те, которые мне не следовало говорить. Мор перебросила свои волосы через плечо и направилась прямо ко мне.

Я заговорила до того, как она смогла произнести что-нибудь:

— Ты отдала им Браер?

Мы зашагали в сторону нашего лагеря.

— Аз рассказал, в каком состоянии вы ее нашли. Не думаю, что пребывание среди готовых к сражению иллирийцев сильно успокоит ее.

— Армия Зимнего Двора намного лучше?

— У них есть пушистые животные.

Я фыркнула, качая головой. Эти огромные медведи действительно были пушистыми — если не брать во внимание их когти и клыки.

Мор внимательно посмотрела на меня.

— Ты поступила очень храбро, когда спасла Браер.

— Любой бы это сделал.

— Нет, — сказала она, поправляя свой узкий иллирийский жакет. — Я не уверена… Я не уверена, что даже я попыталась бы вытащить ее. Если бы я посчитала, что это стоит того. Я сделала достаточно выборов, которые потом плохо закончились, так что…

Она покачала головой.

Я сглотнула.

— Как Азриэль?

— Жив. Его спина в порядке. Но у Тэсана мало опыта в лечении крыльев иллирийцев, так что заживление проходит… медленно. По-видимому, это отличается от лечения крыльев перегринов. Рис позвал Маджу, — целительницу из Велариса. — Она прибудет либо во второй половине дня, либо завтра, чтобы поработать над ним.

— Будет ли он… снова летать?

— Учитывая, что крылья Кассиана выглядели куда хуже, то я бы сказала, что будет. Но… возможно, не на этой битве. Не в ближайшее время.

У меня скрутило живот.

— Ему это не понравится.

— Никому из нас.

Потерять Азриэля на поле боя…

Мор, кажется, прочитала мои мысли, потому что сказала:

— Это лучше, чем быть мертвецом, — она провела рукой по своим золотистым волосам. — Это было бы слишком легко — после того, как вчера все пошло не так. И когда я увидела, как вы двое исчезли… Я с ужасом подумала, что я могу не увидеть вас снова. Чтобы все исправить.

— Я сказала то, что на самом деле не хотела –

— Мы обе.

Она повела меня к деревьям на границе наших обоих лагерей, и по этой уединенности… Я поняла, что она хочет сказать мне что-то, что не предназначено для посторонних ушей. Что-то достаточно важное, чтобы я отложила мою встречу с Амрен на некоторое время.

Она прислонилась к высокому дубу, постукивая ногой по земле.

— Больше никакой лжи между нами.

Вина скрутила мой живот.

— Да, — сказала я. — Я… мне жаль, что я обманула тебя. Я просто… Я совершила ошибку. И мне жаль.

Мор потерла лицо.

— Но ты была права, когда говорила обо мне. Ты была…

Ее руки дрожали, пока она опускала их. Она закусила губу, сглатывая. Наконец ее глаза встретились с моими — яркие, испуганные и страдающие. Ее голос дрогнул, когда она сказала:

— Я не люблю Азриэля.

Я все еще не двигалась. Только слушала.

— Нет, это тоже неправда. Я… я люблю его. Как свою семью. И иногда я задумываюсь, может ли это быть чем-то… большим, но… я не люблю его. Не так, как он меня, — последние слова были дрожащим шепотом.

— Ты когда-нибудь любила его? Как он тебя?

— Нет, — она обняла себя. — Нет. Я не… Понимаешь…

Я никогда не видела, чтобы она не могла найти слов. Она закрыла глаза, впиваясь пальцами в свою кожу.

— Я не могу так любить его.

— Почему?

— Потому что мне нравятся женщины.

На мгновение внутри меня была только тишина.

— Но… ты спишь с мужчинами. Ты спала с Гелионом…

И на следующий день выглядела ужасно. Измученной, а не удовлетворенной.

Не только из-за Азриэля, но… потому что это было не тем, что она хотела.

— Я получаю удовольствие и от них. От обоих, — ее руки дрожали так неистово, что она сжала их вокруг себя ее сильнее. — Но я знала, еще с того времени, как была ребенком, что мне нравятся женщины. Что мне… они привлекают меня куда сильнее, чем мужчины. Что я связана с ними, забочусь о них на более глубоком душевном уровне. Но в Вытесанном Городе… Все они заботились о расширении родословной, заключая союзы посредством браков. Кто-то вроде меня… Если бы я вышла замуж за того, кого выберет мое сердце, то у меня не было бы детей. Род моего отца прервался бы на мне. Я знала это — знала, что никогда не смогу рассказать им. Никогда. Люди вроде меня… мы оскорбляем их. Считаем эгоистичными, потому что они не способны продолжить свой род. Так что я никогда не говорила об этом. И потом… потом мой отец обручил меня с Эрисом, и… Не только перспектива брака с ним пугала меня. Нет, я знала, что смогу выдержать его жестокость, бессердечие и холодность. Я была… Я сильнее его. Это… Мысль о том, что меня растили как призовую кобылу, что мне придется отказаться от этой части себя…

Ее губы дрогнули, и я потянулась к ее ладони, отрывая ее от другой руки. И мягко сжала ее, когда слезы начали стекать по ее покрасневшему лицу.

— Я переспала с Кассианом потому, что знала, что это мало что значит и для него тоже. Потому что я знала, что это подарит мне шанс на свободу. Если бы я сказала своим родителям, что предпочитаю женщин… Ты встречалась с моим отцом. Они с Бероном привязали бы меня к постели для брачной ночи с Эрисом. Буквально. Но с запятнанной репутацией… Я знала, что это мой шанс выбраться на свободу. И я видела, как Азриэль смотрит на меня… знала, что он чувствует. И если бы я выбрала его… — она покачала головой. — Это было бы несправедливо по отношению к нему. Так что я переспала с Кассианом, и Азриэль подумал, что я сочла его неподходящим, а потом все произошло и… — ее пальцы сжали мои. — После того, как Азриэль нашел меня с запиской, прибитой гвоздями к моему чреву… Я попыталась объясниться. Но он начал признаваться в своих чувствах, и я запаниковала, и… и чтобы остановить его, чтобы он не сказал, что любит меня, я просто развернулась и ушла, и… и после этого я уже не могла ничего объяснить. Ни Азу, ни другим, — она судорожно вздохнула. — Я сплю с мужчинами не только потому, что мне это нравится, но… еще и для того, чтобы никто ничего не заподозрил.

— Рису на это плевать — не думаю, что это волновало бы и кого-то в Веларисе.

Кивок.

— Веларис… прибежище для таких, как я. Рита… ее владелица похожа на меня. Многие из нас ходят туда — и никто не обращает на это внимания.

Неудивительно, что она практически жила в доме развлечений.

— Но эта часть меня… — Мор вытерла слезы свободной рукой. — Это не имело большого значения, когда моя семья отреклась от меня. Когда они назвали меня шлюхой и ничтожеством. Когда они причинили мне боль. Потому что эти вещи… это была не я. Это была неправда, и это было… несущественным. Они не смогли сломить меня, потому… потому что они никогда не затрагивали самую сокровенную часть меня. Они даже не догадывались. Но я спрятала ее… я спрятала ее потому… — она запрокинула голову, смотря в небо. — Потому что я жила в страхе, что моя семья узнает об этом — и будет осуждать меня, причиняя мне боль из-за единственной вещи, которая принадлежит только мне. Этой части меня. Я не хотела, чтобы они… не хотела позволить им уничтожить ее. Или даже попытаться. Поэтому я изредка… Во время Войны я впервые обзавелась возлюбленной.

Она долго молчала, смаргивая слезы.

— Это Нефела и ее возлюбленная — теперь, полагаю, ее жена — кто заставили меня осмелиться и попытаться. Они заставили меня ревновать. Не к ним лично, а просто… к тому, что у них было. Их открытости. Что они жили в месте, где люди спокойно к этому относились. Но во время Войны, постоянно путешествуя по миру… На тот момент рядом со мной не было никого из моего дома. На этот раз это было безопасно. И одна из человеческих королев…

Друзья, о которых она так страстно рассказывала, которых близко знала.

— Ее звали Андромаха. И она была… так красива. И добра. И я любила ее… так сильно.

Человек. Андромаха была человеком. Мои глаза защипало.

— Но она была человеком. И королевой — которая должна была продолжать свой королевский род, особенно в такое неспокойное время. Так что я ушла — отправилась домой после последней битвы. И когда я поняла, какую ошибку совершила, что мне все равно, что у нас будет примерно шестьдесят лет… В тот день установили стену, — она тихо всхлипнула.

— И я не могла… Я не смогла пересечь ее. Я пыталась. В течение трех лет я пыталась снова и снова. А к тому времени, как мне удалось найти дыру, через которую я потом прошла… Она уже был замужем. За мужчиной. И у нее была маленькая дочка — и еще одной она была беременна. Я не зашла в ее дворец. Даже не попыталась с ней встретиться. Просто развернулась и ушла домой.

— Мне жаль, — выдохнула я, мой голос сорвался.

— Она родила пятерых детей. И умерла в старости, в безопасности, лежа в своей кровати. И я снова увидела ее дух — в золотой королеве. Ее потомке.

Мор закрыла глаза, ее губы тряслись.

— Какое-то время я оплакивала ее. И когда она была живой, и после ее смерти. В течение нескольких десятилетий у меня не было любовников — ни мужчин, ни женщин. Но потом… однажды я проснулась и захотела… Я не знаю, чего я захотела. Ее противоположность. И я находила таких — женщин, мужчин. Несколько любовников за прошедшие века, женщины всегда держались в секрете — и, думаю, поэтому все еще сильнее усугубилось, поэтому они всегда заканчивали отношения. Я никогда не могла… открыто заявить о них. Никогда не выходила с ними в свет. Что же до мужчин… она никогда не была глубокой. Связь, я имею в виду. Даже если я все еще остро нуждалась в ней — время от времени, — мы засмеялись. — Но все они… Они отличались от Андромахи. Это было по-другому — здесь, — выдохнула она, положив руку на сердце.

— И мужчины-любовники… они были способом не дать Азриэлю понять, почему — почему я не замечаю его. Не двигаюсь ему на встречу. Понимаешь… ты знаешь, какой он замечательный. Какой особенный. Но если я пересплю с ним, даже лишь раз, просто чтобы попробовать, чтобы убедиться… думаю, что после стольких лет он подумает, что это кульминация — счастливый конец. И… думаю, что если после этого я открою ему правду, он может сломаться… Я не уверена, что смогу отдать ему свое сердце. И… я достаточно люблю его, чтобы желать, что он найдет кого-то, кто сможет по-настоящему полюбить его, как он того заслуживает. И я люблю себя… достаточно люблю себя, чтобы остепениться до того, как найду такого человека, — она пожала плечами. — Если бы я смогла набраться храбрости, чтобы сначала рассказать миру. Мой дар — истина, и все же всю свою жизнь я живу во лжи.

Я снова сжала ее руку.

— Ты расскажешь им, когда будешь готова. И я буду на твоей стороне, что бы ни произошло. До тех пор… Твой секрет в безопасности. Я никому не скажу — даже Рису.

— Спасибо, — выдохнула она.

Я покачала головой.

— Нет — спасибо тебе, что рассказала мне правду. Это честь для меня.

— Я хотела рассказать тебе; я поняла, что хочу сделать это в тот момент, как вы с Азриэлем рассеялись в лагерь Хайберна. И от мысли, что я не смогу рассказать тебе… — ее пальцы сжали мою ладонь. — Я пообещала Матери, что расскажу тебе все, если вы вернетесь в целости и сохранности.

— Похоже, она была рада принять сделку, — сказала я с улыбкой.

Мор вытерла лицо и ухмыльнулась. Но ухмылка быстро исчезла.

— Ты, должно быть, думаешь, что я ужасна, потому что вожу за нос Азриэля — и Кассиана.

Я задумалась.

— Нет. Нет, не думаю.

Так много всего обрело смысл после сказанного ей. Как Мор отворачивалась от пылкого взгляда Азриэля. Как она избегала романтической близости, но готова была защитить его, если чувствовала, что на кону его физическое или эмоциональное здоровье.

Азриэль любит ее, в этом я не сомневалась. Но Мор… Я была слепа. Не понимала, что существует чертовски хорошая причина, почему прошло пятьсот лет, а Мор все еще не приняла то, что Азриэль так очевидно предлагал ей.

— Как думаешь, Азриэль подозревает? — спросила я.

Мор разъединила наши руки и отошла на несколько шагов.

— Возможно. Я не знаю. Он слишком внимателен, чтобы не заметить, но… думаю, что он смущается каждый раз, как я привожу домой мужчин.

— А то, что у тебя было с Гелионом… Почему?

— Он хотел отвлечься от своих проблем, и я… — она вздохнула. — Всякий раз, как Азриэль ясно дает понять о своих чувствах, как в тот раз с Эрисом… Это глупо, я знаю. Это так глупо и жестоко, что я делаю это, но… я переспала с Гелионом просто для того, чтобы напомнить Азриэлю… Боги, я даже не могу произнести это. Когда произносишь это вслух, звучит еще хуже.

— Чтобы напомнить ему, что ты не заинтересована в нем.

— Я должна рассказать ему. Мне нужно ему рассказать. О Мать, после прошлой ночи, я должна сделать это. Но… — она перекинула свои золотистые волосы через плечо. — Это продолжается так долго. Так долго. Я боюсь взглянуть правде в глаза — боюсь рассказать ему, что он потратил пятьсот лет, тоскуя по тому, чего никогда не будет. Возможные последствия… сейчас меня все устраивает. Даже если я не могу… не могу быть собой настоящей… все достаточно хорошо.

— Не думаю, что ты должна останавливаться на 'достаточно хорошо', — тихо сказала я. — Но я понимаю. И опять же… когда ты решишь, что время пришло, будь это завтра или через пятьсот лет… Я прикрою твою спину.

Она снова сморгнула слезы. Я развернулась к лагерю, и слабая улыбка расцвела на моих губах.

— Что? — спросила она, подходя ко мне.

— Я просто подумала, — сказала я с растущей улыбкой, — что когда ты будешь готова… Я подумала, что мне будет очень весело, когда я стану твоей свахой.

Ответная ухмылка Мор была ярче всего Дневного Двора.

#i_002.jpg

Амрен уединилась в своей палатке и никого не впускала. Ни меня, ни Вариана, ни Рисанда.

Я, конечно, пыталась, шипя от усилий пробиться сквозь ее защитные заклинания, но даже магия Гелиона не смогла их сломать. И как бы я не требовала, уговаривала или умоляла, она не отвечала. На что бы Сюриэль ни указал мне в Книге… она, кажется, считала это даже более важным, чем причина, по которой я пришла поговорить с ней: чтобы она помогла мне освободить Бряксиса. Я могла бы сделать это без нее, поскольку она уже разрушила защитные заклинания, сдерживающие его, но… присутствие Амрен было бы… целесообразным. По крайней мере, для моей части сделки.

Я, возможно, была трусихой, но встретиться с Бряксисом лицом к лицу, привязать его к немного более осязаемому телу, и, наконец, привести сюда, чтобы он сокрушил армию Хайберна… Амрен куда лучше справилась бы и с разговорами, и с приказами.

Но так как я не собиралась кричать о своих планах на весь лагерь… Я осыпала Амрен проклятиями и стремительно унеслась в свою военную палатку.

И обнаружила, что мне в любом случае пришлось бы в корне изменить свои планы. Потому что даже приведи я Бряксиса к армии Хайберна… Она уже была не там, где она должна была быть.

Стоя рядом с массивным рабочим столом в военной палатке, окруженная со всех сторон Высшими Лордами и их командирами, я скрестила руки, когда Гелион переместил пугающее количество фигур по нижней половине карты Прифиана.

— Мои разведчики утверждают, что сегодня в полдень Хайберн начал передвижение.

Азриэль, взгромоздившийся на стуле, с плотно перебинтованными крыльями и спиной, с все еще сероватым от кровопотери лицом, кивнул.

— Мои шпионы сообщают о том же, — сказал он все еще хриплым от криков голосом.

Полыхающие янтарные глаза Гелиона сузились.

— Хотя он поменял направление. Раньше он планировал передвигаться на север — увести нас назад. Теперь он идет на восток.

Рис уперся руками о стол, его черные волосы упали на его лицо, когда он наклонился, чтобы посмотреть на карту.

— Значит, теперь он пойдет прямо через остров — но какова его конечная цель? Ему было бы намного лучше оплыть его. И я сомневаюсь, что он передумал сходиться с нами в битве. Даже теперь, когда Тамлин оказался его врагом.

Они все были слегка удивлены, а некоторые даже расслабились, когда услышали об этом. Хотя мы и не знали, присоединится ли Тамлин со своим небольшим войском к нам. И Берон тоже.

Тарквин нахмурился.

— Потеряв Тамлина, он не понесет больших потерь, но Хайберн может встретиться с другими союзниками на восточном побережье — объединиться с армией человеческих королев с континента.

Азриэль покачал головой, вздрагивая от движения и боли в спине, вызванной им.

— Он отправил королев домой — и там они и остались, даже не начав собирать войска. Он не будет объединять их армии, пока сам не прибудет на континент.

Однажды он уничтожит нас. И если завтра мы потерпим неудачу… найдется ли кто-нибудь, кто осмелиться бросить вызов Хайберну на континенте? Особенно после того, как королевы объединили свои войска под его знаменем –

— Возможно, он заставляет нас опять преследовать его, — сказал Каллиас, нахмурившись, а Вивиан смотрела на карту рядом с ним.

— Это не в стиле Хайберна, — сказала Мор. — В его действиях нет закономерности — он знает, что мы разгадали его первый замысел о том, как растянуть наши войска. Теперь он попробует сделать это по-другому.

Пока она говорила, Кейр — стоящий с двумя молчаливыми капитанами Несущих Тьму — внимательно смотрел на нее. Я приготовилась услышать от него очередную насмешку, но мужчина лишь вернулся к изучению карты. Эти встречи были единственным местом, где она признавала роль своего отца на этой войне — и даже тогда, даже сейчас, она почти не смотрела в его сторону.

Но это все равно лучше, чем откровенна враждебность, хотя я не сомневалась, что Мор не настолько глупа, чтобы набрасываться на Кейра, пока нам все еще нужны его Несущие Тьму. Особенно после того, как легион Кейра понес многочисленные потери во время второго боя. Даже если Кейр и был в ярости из-за этих жертв, то он не показывал этого — как и его воины, которые не разговаривали без необходимости с теми, кто не состоял в их рядах. Полагаю, они куда больше предпочитали молчание. И чувство самосохранения Кейра не давало ему открыть рот на этих встречах — и велело ему соглашаться со всеми отданными ему приказами.

— Хайберн все откладывает решающее сражение, — пробормотал Гелион. — Почему?

Я посмотрела на Нэсту, которая вместе с Элейн сидела у жаровни с фейским светом.

— У него все еще нет недостающей части. Силы Котла.

Рис наклонил голову, изучая карту, а потом посмотрел на моих сестер.

— Кассиан, — он указал на широкую реку, протекающую внутри Весеннего Двора. — Если бы нам пришлось свернуть на юг с того места, где мы находимся прямо сейчас, чтобы отправиться прямиком в человеческие земли… ты бы пересек эту реку или отошел бы на восток, чтобы обойти ее?

Кассиан выгнул бровь. С его лица ушли вчерашние бледность и боль. Небольшое облегчение.

У противоположной стороны стола стоял Лорд Девлон, который, казалось, собирался высказать свое личное мнение. В отличие от Кейра, иллирийский командир не боялся проявлять свое презрение к нам. Особенно в отношении приказов Кассиана.

Но до того, как Девлон сумел высказаться, Кассиан сказал:

— Переправа через такую реку была бы опасной и отняла бы много времени. Река слишком широка. Даже учитывая рассеивание, нам пришлось бы строить лодки или мосты, чтобы перебраться через нее. И имея армию таких размеров… Мы бы пошли на восток, потом повернули бы на юг –

Кассиан замолчал и побледнел. Я посмотрела, куда теперь направляется армия Хайберна. На восток, по другому берегу этой реки. И с нашим текущим местоположением –

— Он хочет, чтобы мы вымотались, рассеивая своих воинов, — сказал Гелион, улавливая мысль Кассиана. — Сражаясь в битвах. И когда придет время, у нас не будет сил, чтобы рассеиваться через реку. Нам придется идти пешком — и проделать длинный путь, чтобы не пересекать ее.

Теперь заговорил Тарквин:

— Таким образом, он может идти на юг, зная, что мы отстаем от них на несколько дней. И войдет в человеческие земли, не получив сопротивления.

— Он мог сделать это с самого начала, — возразил Каллиас. Мои колени начали дрожать. — Почему сейчас?

И это Нэста ответила ему, все еще сидя у жаровни с фейским светом.

— Потому что мы оскорбили его. Я — и мои сестры.

Все посмотрели на нас.

Элейн прикрыла рот рукой и выдохнула:

— Он направляется к человеческим землям — хочет убить смертных. Назло нам?

— Я убила его жрицу, — пробормотала я. — Ты обокрала его Котел, — сказала я Нэсте. — А ты… — я посмотрела на Элейн. — Твое похищение стало последней каплей.

Каллиас сказал:

— Только сумасшедший будет использовать такую армию только для того, чтобы отомстить трем женщинам.

Гелион фыркнул.

— Ты забываешь, что некоторые из нас сражались на Войне. Мы лично знаем, каким неуравновешенным он может быть. И что такие вещи вполне в его духе.

Я встретилась взглядом с Рисом. Что нам делать?

Рис провел большим пальцем по моей ладони.

— Он знает, что мы придем.

— Я бы сказал, что он сильно преувеличивает то, насколько мы заботимся о смертных, — сказал Гелион.

Кейр выглядел так, будто согласен с ним, но решил мудро промолчать.

Рис пожал плечами.

— Он принял нашу озабоченность безопасностью Элейн как доказательство того, что сестры Арчерон имеют здесь власть. Он думает, что они убедят нас потащить наши задницы на поле боя, где у нас будет мало преимуществ, и нас уничтожат.

— Значит, мы не будет этого делать? — нахмурился Тарквин.

— Конечно будем, — сказал Рис, выпрямляясь во весь рост и задирая подбородок. — Они будут превосходить нас по численности, и мы будем вымотаны, и все это плохо закончится. Но это не имеет никакого отношения ни к моему мейту, ни к ее сестрам. Стена пала. Она исчезла. Это новый мир, и мы должны решить, как мы положим конец старому и начнем все заново. Мы должны решить, начнем ли мы с того, что оставим беззащитных на смерть. Такие ли мы на самом деле. Не отдельные дворы. Мы, как народ Фэ. Разве мы позволим людям бороться в одиночку?

— Тогда мы умрем вместе, — сказал Гелион.

— Отлично, — сказал Кассиан, глядя на Нэсту. — Если я расстанусь с жизнью, защищая тех, кому больше всего нужна защита, то решу, что умер не зря.

На этот раз Лорд Девлон одобрительно кивнул. Я задумалась, заметил ли это Кассиан — имело ли это для него значение. Его лицо ничего не выражало, не тогда, когда все его внимание было приковано к моей сестре.

— Как и я, — сказал Тарквин.

Каллиас посмотрел на Вивиан, которая печально ему улыбнулась. Я увидела в ней сожаление — о времени, которое они потеряли. Но Каллиас сказал:

— Нам нужно уходить завтра же, если мы хотим получить шанс остановить убийства.

— Даже раньше, — сказал Гелион, сверкая ослепительной улыбкой. — Через несколько часов, — он указал подбородком на Риса. — Ты должен понимать, что люди будут убиты еще до того, как мы до них доберемся.

— Нет, если мы будем действовать быстрее, — сказала я, вращая плечом. Оно все еще болело и с трудом двигалось, но быстро заживало.

Все они выгнули брови.

— Сегодня, — сказала я. — Мы рассеемся — те из нас, кто может. К домам людей — к их городам. И мы рассеем так много людей, сколько сможем до рассвета.

— И где мы их разместим? — спросил Гелион.

— В Веларисе.

— Слишком далеко, — пробормотал Рис, изучая карту. — Чтобы рассеиваться так много раз.

Тарквин постучал пальцем по карте — по своей территории.

— Тогда разместим их в Адриате. Я пошлю туда Крессеиду — пусть она следит за ними.

— Нам понадобятся все наши илы, чтобы сразиться с Хайберном, — осторожно сказал Каллиас. — Тратя их на рассеивание людей –

— Это не трата, — сказала я. — Одна жизнь может изменить мир. Где бы вы все были, если кое-кто решил, что спасение моей жизни — лишь трата времени? — я указала на Риса. — Если бы он посчитал, что спасение моей жизни в Подгорье — трата времени? Даже если это будет двадцать семей, или десять… Они — не пустая трата. Не для меня — или для тебя.

Вивиан подарила своему мейту резкий, укоризненный взгляд, и Каллиасу хватило здравого смысла, чтобы пробормотать извинения.

Затем раздался голос Амрен, которая входила в палатку:

— Надеюсь, вы все проголосовали за сражение с Хайберном.

Рис выгнул бровь.

— Да. А что?

Амрен с грохотом положила на стол Книгу.

— Потому что нам это понадобится как отвлечение, — она мрачно улыбнулась мне. — Нам нужно добраться до Котла, девочка. Всем нам.

И я знала, что она имела в виду не Высших Лордов.

А нас четверых — тех, кто был Создан. Я, Амрен… и мои сестры.

— Ты нашла другой способ остановить его? — спросил Тарквин.

Острый подбородок Амрен дернулся, когда она кивнула.

— Даже лучше. Я нашла способ остановить всю его армию.

 

Глава 67

Нам потребуется доступ к Котлу — возможность дотронуться до него. Всем вместе.

Когда я сделала это в одиночку, то почти умерла. Но вместе с другими Созданными… Мы сможем выдержать его смертельную силу.

Если мы заполучим его, то сможем направить всю его энергию в один удар, чтобы связать короля и его армию. И стереть их с лица земли.

Амрен нашла заклинание, которое может сделать это. Прямо там, где, по словам Сюриэля, оно было зашифровано в Книге. Вместо того, чтобы аннулировать силы Котла… мы можем уничтожить того, кто его контролирует. И всю его армию.

Но сначала нам нужно добраться до Котла. И с двумя войсками, готовыми вступить в бой…

Мы начнем действовать только тогда, когда сражение достигнет своего пика. Когда будет вероятность того, что Хайберн отвлечется на творящийся вокруг хаос. В том случае, если он не планирует использовать Котел на поле боя.

Хотя вероятность этого очень высока.

Нет ни шанса, что нам снова удастся проникнуть в их военный лагерь — не после того, как мы украли Элейн. Так что нам придется ждать, пока не мы попадемся в его ловушку. Ждать, пока мы не займем невыгодную позицию на выбранном им поле боя и придем измученными предыдущими битвами и походом. Измученные рассеиванием человеческих семей с его пути.

Что мы и делали. В эту ночь те из нас, кто мог рассеиваться…

Я отправилась в свою старую деревню вместе с Рисандом.

Я пошла в дома, в которых когда-то оставляла золото, когда была смертной женщиной.

Сначала они не узнавали меня.

Потом они понимали, кем я была.

Рис осторожно сдерживал их мысли, успокаивая их, пока я объясняла им ситуацию. Что случилось со мной, что на них надвигается. Что нам нужно сделать.

У них не было времени, чтобы собрать все свое имущество. Только пару вещей. И все они дрожали, пока мы проносились с ними по миру, в тепло раскидистого леса прямо за Адриатой, где нас уже ждала Крессеида с провизией и группой слуг, чтобы помочь им здесь обустроиться.

Вторая семья не поверила нам. Они думали, что это какая-то уловка фейри. Рис пытался сдержать их мысли, но их паника слишком глубоко укоренилась, а ненависть была осязаемой.

Они хотели остаться.

После этого Рис не дал им выбора. Он рассеял всю семью, пока все они кричали. Они все еще визжали, когда мы оставили их в том лесу среди других людей, которых рассеяли сюда наши товарищи, чтобы Крессеида задокументировала их и успокоила.

Так мы и продолжали. От дома к дому. От семьи к семье. Всех, кто был на пути Хайберна.

Всю ночь. Каждый Высший Лорд в нашей армии, каждый командир и знатный Фэ с даром или силой.

Пока мы не начали задыхаться. Пока в летнем лесу не образовался небольшой городок людей, жмущихся друг к другу. Пока даже сила Риса не ослабла, что он едва смог рассеяться обратно в нашу палатку.

Он потерял сознание еще до того, как его голова коснулась подушки, а крылья растянулись на кровати.

Слишком большая нагрузка, слишком много было возложено на его силу.

Я наблюдала за его сном, считая его вдохи.

Мы знали — все мы. Мы знали, что мы не уйдем с поля битвы.

Может, это вдохновит других на борьбу, но… Мы знали. Мой мейт, моя семья… все они будут сражаться, выигрывать нам время, рискуя своими жизнями, пока я, Амрен и мои сестры будем пытаться остановить Котел. Некоторые могут пасть еще до того, как мы доберемся до него.

И они были готовы сделать это. Если они и боялись, то не показывали этого.

Я убрала прядь влажных от пота волос Риса с его лба.

Я знала, что он отдаст все еще до того, как мы попросим его об этом. Знала, что он попытается.

Это было такой же частью его, как руки или ноги, эта его нужда в самопожертвовании, в защите других. Но я не позволю ему сделать это — не до того, как сама попробую это сделать.

Амрен не упомянула Бряксиса в наших разговорах. Похоже, она забыла о нем. Но нам все еще предстоит вступить в битву завтра. И если Бряксис сможет дать моим друзьям и Рису хоть немного дополнительного времени, пока я буду выслеживать Котел… Если он может дать им даже малейший шанс на выживание… То и Костерез мог бы.

Меня не волновала его цена. Или риск, на который придется пойти. Не тогда, когда я смотрела на своего спящего мейта, на его усталое лицо.

Он уже отдал достаточно. И если это сломит меня, сведет меня с ума, разорвет на части… Завтра Амрен понадобится лишь мое присутствие, мое тело, когда мы доберемся до Котла. Все остальное… если это то, что мне нужно отдать, моя личная цена за шанс на их выживание… Я с радостью заплачу ее. Посмотрю в зеркало.

Так что я собрала остатки своей силы и рассеялась — на север.

В Двор Кошмаров.

Глубоко в горе была извилистая лестница. Она вела только в одно место: в комнату у самого ее пика. Я многое узнала за время своих исследований.

Я стояла у основания этой лестницы, всматриваясь в непроглядный мрак, а мое дыхание вырывалось облачками пара.

Тысяча ступеней. Вот сколько шагов разделяло меня и Уроборос. Зеркало Начала и Конца.

Только ты можешь решать, что сломит тебя, Разрушительница Проклятий. Только ты.

Я зажгла шар фейского света над головой и начала свой подъем.

 

Глава 68

Я не ожидала снега.

Или лунного света.

Комната должна была находиться под дворцом из лунного камня — туннели в необработанном камне горы вели наружу, открывая вид на сугробы и лунный свет.

Я стиснула зубы от сильного холода, а ветер завывал через щели так, как волки выли по ту сторону склона горы.

Снег сверкал на стенах и полу, забиваясь в мои сапоги с порывами ветра. Лунный свет, окрашивающий помещение в голубой и серебряный цвета, был достаточно ярким, чтобы я погасила свой шар фейского света.

И там, на противоположной стене комнаты, снег покрыл его поверхность, его бронзовую раму…

Уроборос.

Это был массивный круглый диск — в мой рост. Даже выше. И металл рамы был вылит в форме огромного змея, а само зеркало было вставлено в виток, который он образовывал, пожирая свой собственный хвост.

Конец и начало.

И из-за расстояния, разделяющего нас, из-за снега… Я не увидела. Того, что находилось внутри.

Я заставила себя шагнуть вперед.

И еще раз.

Само зеркало было черным как ночь, и все же… абсолютно чистым.

Я видела свое приближающееся отражение. Видела руку, которую я выставила против ветра и снега, измученное выражение своего лица.

Переутомление.

Я остановилась в трех шагах от него. Я не осмелилась прикоснуться к нему.

Оно лишь показывало мое отражение.

Ничего.

Я осмотрела зеркало на наличие любых признаков… чего-то, что нужно отодвинуть или потрогать своей магией. Но там была только широко раскрытая пасть змея, и мороз сиял на его клыках.

Я вздрогнула от холода, потирая руки. Мое отражение сделало то же самое.

— Привет? — прошептала я.

Там ничего не было.

Холод обжигал мои ладони.

Вблизи поверхность Уробороса была похожа на серое, спокойное море. Первозданное. Спящее.

Но в его верхнем краю — движение.

Нет — движение не в зеркале.

А за мной.

Я была не одна.

Сползая по стене, занесенной снегом, большой зверь с когтями, чешуей, мехом и острыми зубами медленно спустился на пол. Направляясь ко мне.

Я сохраняла свое дыхание ровным. Не позволяла ему учуять свой страх — кем бы он ни был. Некий хранитель этого места, какое-то существо, которое пролезло через дыры –

Его громадные лапы, покрытые черно-золотым мехом, почти бесшумно ступали по полу. Он не из тех зверей, что охотятся в этих горах. Точно не с такими полосами темных чешуек на спине. И его большие, сияющие глаза –

У меня не было времени заметить его серо-голубые глаза, потому что зверь кинулся на меня.

Я крутанулась, удерживая в своей замерзшей руке иллирийский кинжал, низко пригнулась и нацелила кинжал на сердце зверя.

Но не последовало никакого удара. Только снег, холод и ветер.

Передо мной никого не было. И позади меня тоже.

На снегу не было отпечатков лап.

Я развернулась к зеркалу.

Там, где раньше стояла я… теперь сидел этот зверь, лениво размахивая чешуйчатым хвостом по снегу.

Наблюдая за мной.

Нет — не наблюдая.

Вглядываясь в меня. В мое отражение.

В то, что скрывалось внутри меня.

Мой нож застучал по камням и снегу. И я посмотрела в зеркало.

#i_002.jpg

Когда я вошла в камеру, Костерез сидел, прислонившись к стене.

— В этот раз без сопровождения?

Я только посмотрела на него — на этого мальчика. Своего сына.

И на этот раз Костерез был очень тихим и спокойным.

Он прошептал:

— Ты получила его.

Я посмотрела в угол его камеры. Там появился Уроборос, снег и лед все еще покрывали его. Я могла призвать его в любое время, в любое место.

— Как.

Слова все еще были незнакомыми, странными.

Это тело, в которое я вернулась… оно тоже было странным.

Мой язык был сухим как бумага, когда я сказала:

— Я посмотрела.

— И что ты увидела? — Костерез поднялся на ноги.

Еще одна часть меня вернулась в мое тело. Этого было как раз достаточно, чтобы выдавить легкую улыбку.

— Это не твое дело.

Потому что зеркало… оно показало мне. Так много всего.

Я не знала, сколько времени прошло. Время — оно было совсем другим в зеркале.

Но даже за несколько часов может произойти так много –

Я указала на дверь.

— Ты получил свое зеркало. Теперь выполняй свою часть. Битва ждет.

Костерез перевел взгляд с меня на зеркало. И улыбнулся.

— С большим удовольствием.

И то, как он это сказал… Я была выжата как лимон, моя душа обновилась и дрожала, но я все же спросила:

— Что ты имеешь в виду?

Костерез просто разгладил складки на одежде.

— Мне оно не нужно, — сказал он, указывая на зеркало. — Но ты в нем нуждаешься.

Я медленно моргнула.

— Я хотел посмотреть, стоишь ли ты моей помощи, — продолжил Костерез. — Мало кто может столкнуться со своей истинной сущностью и не убежать от нее — не сломаться от этого. Вот что показывает Уроборос тем, кто посмотрит в него: кто они есть, каждую подлую и порочную частичку. Некоторые смотрят в него и даже не осознают, что тот ужас, который они видят, и есть они сами — даже когда страх лишает их разума. Некоторые имеют большое самомнение, а потом их уничтожает то маленькое, жалкое существо, которое они находят внутри. Но ты… Да, действительно необычна. Только за это я готов рискнуть и уйти отсюда.

Ярость — кипящая ярость начала заполнять дыры, оставленные тем, что я увидела в зеркале.

— Ты хотел посмотреть, достойна ли я?

Невинные люди достойны того, чтобы им помогли.

Кивок.

— Да. И ты достойна. И теперь я помогу тебе.

Я раздумывала над тем, стоит ли зарядить дверью в его лицо.

Но лишь тихо сказала:

— Хорошо.

Я подошла к нему. И я не боялась, когда обхватила холодную руку Костереза.

— Тогда приступим.

 

Глава 69

Наступил рассвет, окрашивая в золотые оттенки туманные низины, тянущиеся по равнинам земель смертных.

Хайберн сравнял с землей все, начиная с Весеннего Двора и заканчивая побережьем моря.

Включая мою деревню.

Когда мы проходили через нее, то увидели, что там ничего не осталось, кроме дымящегося пепла и расколотых камней.

И поместье моего отца… Треть дома все еще стояла, а остальная часть была разрушена. Окна были разбиты, а стены обрушены до фундамента.

Сад Элейн растоптали, оставив только лужу грязи. Величественный дуб на краю участка — в тени которого Нэста любила стоять и осматривать наши земли… Он был выжжен.

Они сделали это специально. Я знала это. Мы все знали. Король приказал убить весь наш скот. Накануне я вывела отсюда собак и лошадей — вместе со слугами и их семьями. Но богатства, личные вещи… Их разграбили или уничтожили.

Хайберн не задержался, чтобы уничтожить то, что осталось от дома, как сказал мне Кассиан, и предположил, что он не хотел, чтобы мы слишком приблизились к нему. Он обеспечил себе преимущество — выбор правильного поля битвы. Мы не сомневались, что нахождение пустых деревень на своем пути вызвало у короля гнев. Но было и достаточно городов и деревень, к которым мы не успели добраться вовремя.

Но на практике добраться до Хайберна оказалось сложнее, чем в теории, учитывая размеры нашей армии, состоящей из стольких по-разному обученных воинов, с таким количеством руководителей, раздающих указания о дальнейших действиях.

Иллирийцы были слишком вспыльчивыми — дергаясь на поводке даже под строгим командованием Лорда Девлона. Они были раздражены тем, что нам приходилось ждать остальных, что мы не могли просто полететь вперед и перехватить Хайберна, остановить его до того, как он выберет поле боя.

Я наблюдала, как Кассиан отчитывает двух разных командиров в течение трех часов — смотрела, как он распределяет ворчащих воинов на перетаскивание повозок и тележек с запасами, лишая некоторых чести быть на передовой. Как только другие увидели, что он выполняет то, о чем говорит, чем угрожает… жалобы прекратились.

Кейр и его Несущие Тьму тоже наблюдали за Кассианом — и были достаточно умны, чтобы держать свое недовольство в себе. Чтобы продолжать поход, и их темные доспехи покрывались грязью все сильнее с каждой пройденной милей.

В течение краткой полуденной остановки на большом лугу, мы с Нэстой залезли в одну из крытых повозок с запасами, чтобы переодеться в иллирийские боевые кожи. Когда мы вышли, Нэста даже закрепила кинжал на своем боку. На этом настоял Кассиан, хотя он и сам признал, что поскольку она была не обучена, то может как ранить себя, так и кого-нибудь другого.

Элейн… Она посмотрела на нас, когда мы вышли на колышущуюся траву из повозки, на наши ноги и округлости тела, выставленные напоказ, и залилась краской. Но тут вмешалась Вивиан, предлагая ей наряд Зимнего Двора, который был гораздо менее провокационным: кожаные штаны, но к ним шла голубая накидка, надеваемая поверх доспехов, закрывающая бедра, и ее воротник был отделан белым мехом. В такую жару это лишь доставит неудобства, но Элейн была достаточно благодарна, что не жаловалась, когда мы снова вышли из крытой повозки и подошли к своим ожидающим друзьям. Однако она отказалась от ножа, который ей дал Кассиан.

И побледнела от его вида.

Азриэль, все еще прихрамывая, просто оттолкнул Кассиана и предложил ей другой варИанф.

— Это Говорящий Правду, — мягко сказал он ей. — Я не буду его использовать сегодня — так что я хотел бы, что ты взяла его.

Его крылья зажили, хотя теперь их пересекали длинные тонкие шрамы. Но Маджа предупредила его, что они были еще недостаточно сильными, чтобы он летал сегодня.

Утренний спор с Рисом был быстрым и ожесточенным: Азриэль настаивал, что сможет летать — и сражаться с легионами, как они и планировали. Рис был против. Кассиан тоже. Азриэль пригрозил, что превратиться в тень и все равно будет сражаться. На что Рис ответил, что если он даже попытается, то он привяжет Азриэля к дереву.

И Азриэль… Лишь когда Мор зашла в палатку и начала упрашивать его — умолять со слезами на глазах — он уступил. Согласился стать нашими глазами и ушами, ничего больше не делая.

И теперь, стоя посреди колышущихся луговых трав в своей иллирийской броне, с семью сияющими Сифонами…

Элейн с широко раскрытыми глазами посмотрела на клинок с черной рукояткой, который Азриэль держал в своей испещренной шрамами руке. На руны, выгравированные на темных ножнах.

— Он никогда не подводил меня, — сказал говорящий с тенями, темный клинок поглощал полуденный солнечный свет. — Некоторые говорят, что это магия и что он всегда поражает свою цель, — он осторожно взял ее ладонь и вложил в нее рукоятку легендарного кинжала. — Он сослужит тебе добрую службу.

— Я… я не знаю, как им пользоваться –

— Я позабочусь, чтобы тебе не пришлось его использовать, — сказала я, и трава зашуршала под моими ногами, когда я подошла к ней.

Элейн обдумала мои слова… и медленно сомкнула пальцы вокруг кинжала.

Кассиан вытаращился на Азриэля, и я задумалась, как часто Азриэль отдавал кому-нибудь этот кинжал –

Никогда, сказал Рис, который как раз закончил закреплять свое оружие, прислонившись к повозке. Я никогда не видел, чтобы Азриэль позволял кому-то прикасаться к этому ножу.

Элейн подняла глаза на Азриэля, их глаза встретились, а его рука все еще лежала на рукоятке кинжала.

В голове я увидела картину: прекрасная олениха, а перед ней цветущая весна. Она стоит перед Смертью, а тени и ужасы прячутся за его плечом. Пространство между их телами — смесь света и тьмы. Единственная связующая нить… этот кинжал.

Я нарисую это, когда мы вернемся домой.

Прилипала.

Я оглянулась через плечо на Риса, который подошел к нашему небольшому кругу. Его лицо было более осунувшимся, чем обычно, морщинки, появившиеся от стресса, залегли в уголках его рта. И я поняла… Что не провела прошлую ночь с ним. Прошлую ночь — которая была последней. Мы потратили ее на рассеивание –

Не думай так. Не иди в эту битву с мыслью, что ты не уйдешь с поля боя. Его взгляд был острым. Твердым.

Стало трудно дышать. Эта остановка — последний раз, когда мы все находимся вместе, разговаривая.

Потому что эта последняя часть пути, в которую мы сейчас отправимся… Она приведет нас прямо к полю боя.

Рис выгнул бровь. В таком случае мы могли бы пойти в эту повозку на несколько минут.

Пространство там ограничено из-за оружия и запасов, но я что-нибудь придумаю.

Шутка — как для меня, так и для него. Я взяла его за руку, осознавая, что остальные тихо разговаривают, Мор, недавно пришедшая, полностью облачилась в темные доспехи, а Амрен… Амрен тоже была в иллирийских кожах. Таких маленьких — будто их сделали для ребенка.

Не говори ей, но так оно и есть.

Мои губы расплылись в улыбке. Но Рис посмотрел на нас всех, каким-то образом собравшихся на открытом участке луга, залитого солнцем, даже не получив на это приказа. Наша семья — наш двор. Двор Грез.

Все они притихли.

Рис посмотрел каждому в глаза, даже моим сестрам, а его рука поглаживала мою поясницу.

— Какую речь вы хотите услышать: вдохновляющую или угнетающую? — спросил он.

— Мы хотим, чтобы ты сказал все начистоту, — сказала Амрен.

Рис расправил плечи, элегантно складывая свои крылья.

— Я верю, что происходит по какой-то причине. Я не знаю, решается ли это Матерью, Котлом или какими-то переплетениями Судьбы. И мне все равно. Но я благодарен за это, кто бы это не делал. Благодарен, что вас привели в мою жизнь. Если бы этого не случилось… я мог бы стать таким же ужасным, как то ничтожество, с которым мы сегодня столкнемся. Если бы я не встретил иллирийца, тренирующегося, чтобы стать воином, — сказал он Кассиану, — то я бы не узнал истинную глубину силы, стойкости, чести и верности.

Глаза Кассиана ярко заблестели. Рис сказал Азриэлю:

— Если бы я не встретил Говорящего с тенями, то я бы не узнал, что важна та семья, которую ты создаешь, а не та, в которой ты родился. Я бы не узнал, что значит по-настоящему надеяться, даже когда мир велит тебе впадать в отчаяние, — Азриэль склонил голову в знак благодарности.

Мор уже плакала, когда Рис обратился к ней.

— Если бы я не встретил свою кузину, то никогда бы не узнал, что свет можно найти даже в самой темной преисподней. Что доброта может расцвести даже среди жестокости, — она кивнула, вытирая слезы.

Я ожидала от Амрен остроумного замечания. Но она лишь ждала.

Рис склонил голову, посмотрев на нее.

— Если бы я не встретил миниатюрного монстра, который собирает сокровища даже ревностнее огнедышащего дракона… — на этих словах все засмеялись. Рис слегка улыбнулся. — Моя собственная сила давно уже поглотила бы меня.

Рис, наконец посмотрев на меня, сжал мою руку.

— И если бы я не встретил своего мейта… — слова покинули его, когда серебро окаймило его глаза.

По связи он сказал, Я бы прождал тебя еще пятьсот лет. Тысячу лет. И если это все время, что нам дано… Ожидание стоило этого.

Он смахнул слезы, стекающие по моему лицу.

— Я верю, что все произошедшее случилось именно так… чтобы я смог найти тебя, — он поцеловал еще одну мою слезинку.

И потом он сказал моим сестрам:

— Мы знаем друг друга совсем недавно. Но я верю, что вы оказались здесь, в нашей семье, тоже не просто так. И сегодня, возможно, мы узнаем, почему.

Он снова всех осмотрел — и протянул руку Кассиану. Кассиан взял ее, и протянул свою Мор. Потом Мор протянула свою руку Азриэлю. Азриэль — Амрен. Амрен — Нэсте. Нэста — Элейн. И Элейн — мне. Пока мы все не соединились, не связали себя друг с другом.

Рис сказал:

— Мы пойдем на это поле и примем Смерть лишь тогда, когда она придет, чтобы отвести нас в Другой Мир. Мы будем сражаться за жизнь, за выживание, за наше будущее. Но если переплетениями Судьбы, Котлом или Матерью решено, что мы не уйдем с этого поля… — он вздернул подбородок. — Знать вас — великая радость и честь для меня. Называть вас своей семьей. И я благодарен — больше, чем можно выразить словами — что разделил это время со всеми вами.

— Мы благодарны, Рисанд, — тихо сказала Амрен. — Даже больше, чем ты думаешь.

Рис слегка улыбнулся, когда остальные забормотали, что согласны с ней.

Он снова сжал мою руку, когда сказал:

— Тогда давайте заставим Хайберна сильно пожалеть, что он знает нас.

#i_002.jpg

Я почувствовала запах моря задолго до того, как мы увидели поле битвы. Хайберн сделал хороший выбор.

Огромная травянистая равнина тянулась до берега. Его войско остановилось в миле от моря.

Не было видно ее края, темное пятно тянулось до горизонта на востоке. За ними виднелись скалистые предгорья — какая-то часть его армии была расположена на них. Казалось, что даже равнина шла вверх по наклонной к востоку.

Я задержалась около Рисанда на широком холме с видом на равнину, а мои сестры, Азриэль и Амрен стояли позади нас. Впереди, в далекой передовой линии, Гелион, блистающий в золотых доспехах и развевающемся красном плаще, отдал приказ остановиться. Воины подчинились, занимая заранее определенные позиции.

А войско, которое было перед нами… они ожидали. Были готовы к битве.

Их так много. Я знала, даже не делая подсчеты, что они значительно превосходили нас по численности.

Кассиан спустился с небес с каменным выражением лица, а все его Сифоны приглушенно горели, когда он за несколько шагов пересек плоскую вершину холма.

— Этот мерзавец занял каждый дюйм возвышенностей и обеспечил себе преимущество. Если мы хотим разгромить их, нам нужно выгнать их с этих холмов. И я не сомневаюсь, что это он уже просчитал. И оставил нам множество сюрпризов.

Вдалеке начали рычать и выть наги-гончие. Судя по этому, они были очень голодны.

Рис только спросил:

— Как думаешь, сколько мы продержимся?

Кассиан сжал челюсть, бросая взгляд на моих сестер. Нэста внимательно наблюдала за ним; Элейн следила за армией, представшей перед нами, и ее лицо побледнело от страха.

— У нас есть пять Высших Лордов, и здесь только один из них. Вы все можете окружить нас щитами на какое-то время. Но не в наших интересах лишать вас сил подобным образом. У них тоже есть щиты — и Котел. Он был очень осторожен, не позволяя нам увидеть все, на что он способен. И я не сомневаюсь, что скоро мы это выясним.

— Вероятно, он будет использовать заклинания, — сказала я, вспоминая, что он обучал Амаранту.

— Убедитесь, что Гелион начеку, — сказал Азриэль, подходя к Рису. — И Тэсан тоже.

— Ты не ответил на мой вопрос, — сказал Рис Кассиану.

Кассиан окинул взглядом нескончаемую армию Хайберна, а потом посмотрел на нашу.

— Скажем так, у нас проблемы. Щиты разрушены, повсюду беспорядок, он использует Котел… Несколько часов.

Я закрыла глаза. За это время я должна пересечь поле битвы, лежащее перед нами, найти место, где он держит Котел, и остановить его.

— Мои тени ищут его, — сказал мне Азриэль, читая все по моему лицу, когда я открыла глаза.

На этих словах он сжал челюсть. Ему приходилось самому искать его. Он раскрыл и вытянул крылья, будто проверяя их.

— Но защитные заклинания сильны — без сомнений, король усилил их после того, как ты прорвалась сквозь те, что были установлены вокруг лагеря. Возможно, тебе придется идти пешком. После того, как начнется беспорядочная резня.

Кассиан опустил голову и сказал Амрен:

— Ты узнаешь, когда.

Она резко кивнула, скрещивая руки на груди. Я задумалась, попрощалась ли она с Варианом.

Кассиан похлопал Риса по плечу.

— По твоей команде я подниму иллирийцев в небо. После этого мы будем продвигаться вперед по твоему сигналу.

Рис отстраненно кивнул, его внимание все еще было приковано к многочисленному войску.

Кассиан отступил назад, но оглянулся на Нэсту. Ее лицо было неподвижным, как гранит. Он открыл рот, но, похоже, решил не произносить то, что готов был сказать. Моя сестра ничего не сказала, когда Кассиан поднялся в небо мощным взмахом своих крыльев. И все же она следила за его полетом, пока он не стал всего лишь темным пятнышком.

— Я могу сражаться на земле, — сказал Азриэль Рису.

— Нет, — его тон не терпел возражений.

Кажется, Азриэль сомневался в этом, но Амрен предупреждающе склонила голову, и он отступил, а тени сгустились у его пальцев.

Мы молча наблюдали, как наша армия выстраивается в ровные, непрерывные ряды. Наблюдали, как иллирийцы взмыли в небо по какой-то команде, которую Рис отослал Кассиану, формируя зеркальное отражение рядов и в небе. Сифоны засверкали разными цветами, щиты встали на свои места, как магические, так и металлические. Сама земля сотрясалась от каждого шага к разграничивающей линии.

Рис сказал в моей голове, Если Хайберн заблокировал мою силу, то он почувствует, как я крадусь по полю битвы.

Я знала, что он имел в виду. Тебе нужно быть здесь. Если мы оба исчезнем, то он узнает.

Пауза. Тебе страшно?

А тебе?

Его фиолетовые глаза поймали мой взгляд. Так мало звезд теперь сияло в них.

— Да, — выдохнул он. Не за себя. За всех вас.

Далеко впереди Тарквин прокричал команду, и наша объединенная армия остановилась, будто замерший могучий зверь. Лето, Зима, День, Рассвет и Ночь — силы каждого двора были четко обозначены различиями в цвете и броне. В фейри, которые сражались вместе с Высшими Фэ, неземными и смертоносными. Легион перегринов Тэсана взмахивали крыльями в ряду рядом с иллирийцами, их золотые доспехи светились в сравнении с нашими сплошными черными доспехами.

Нигде не было видно Берона или Эриса — ни одного сообщения о том, что Осень присоединиться к нам. Или Тамлин.

Но армия Хайберна не перешла в наступление. С таким же успехом они могли бы быть статуями. И я знала, что неподвижность была скорее для того, чтобы лишить нас уверенности.

— Сначала мания, — объясняла Амрен Нэсте. — Обе стороны попытаются разрушить щиты, выставленные вокруг обеих армий.

Будто ей в ответ, они это и сделали. Моя магия заметалась в ответ на высвобождение сил Высших Лордов — всех, кроме Рисанда.

Он сохранял свои силы для того момента, когда падут щиты. И я не сомневалась, что и сам Хайберн делал то же самое.

С обеих сторон дрогнули щиты. Некоторые умерли. Не многие, а лишь пару фейри. Магия против магии, земля дрожала, трава между армиями испепелилась и превратилась в золу.

— Я и забыла, насколько скучна эта часть, — пробормотала Амрен.

Рис стрельнул в нее холодным взглядом. Но затем бросился к краю нашего небольшого наблюдательного пункта, будто почувствовав, что вскоре тупиковая ситуация измениться. Он нанесет мощный, разрушительный удар по армии в тот момент, как их щиты прогнуться. Истинную приливную волну силы ночи. Он сжал руки в кулаки.

Слева от меня загорелись Сифоны Азриэля — готовые выпустить взрывные волны, вторя Рисанду. Он, возможно, не может сражаться, но он будет проявлять свою силу отсюда.

Я подошла к Рису. Впереди, наконец, задрожали щиты с обеих сторон.

— Я никогда не дарила тебе подарок по случаю нашего объединения, — сказала я.

Рис следил за битвой. Его сила громыхала под нами, вздымаясь из призрачного сердца мира.

Скоро. Это вопрос пары секунд. Мое сердце загрохотало, пот стек по лбу — не только из-за летней жары, теперь усилившейся на поле.

— Я все думала и думала, — продолжила я, — что тебе подарить.

Медленно, так медленно, взгляд Риса скользнул на меня. В его глазах была только бездна силы — которая скрывала звезды.

Я улыбнулась ему, купаясь в этой силе, и послала в его голову картинку.

Своего позвоночника, вдоль которого теперь были вытатуированы четыре фазы луны. И маленькая звезда сияла прямо посередине.

— Но, признаюсь, — сказала я, когда его глаза вспыхнули, — что это подарок для нас обоих.

Щит Хайберна начал рушиться. Моя магия вырвалась из меня, пробивая себе путь через мир. Снимая чары, которые я наложила пару часов назад.

Перед нашей передовой линией… Появилось облако тьмы, извиваясь и кружась внутри себя.

— О Мать, — выдохнул Азриэль.

Прямо когда мужская фигура появилась рядом с этим вихрящимся черным дымом.

Кажется, обе армии застыли от удивления.

— Ты завладела Уроборосом, — прошептал Рис.

Потому что перед Хайберном стояли Костерез и живое гнездо теней, Бряксис. Прошлой ночью я заключила Костереза в тело Фэ. Оба были обязаны подчиняться по бесхитростным сделкам, теперь вытатуированным на моей спине.

— Да.

Он осмотрел меня с ног до головы, ветер развевал его иссиня-черные волосы, когда он тихо спросил:

— Что ты видела?

Хайберн зашевелился, лихорадочно оценивая тех, кто теперь стоял перед ними. Костерез выбрал тело иллирийского воина в полном расцвете сил. Бряксис остался в темноте, кружащейся вокруг него, живой материи, которую он будет использовать, чтобы раскрыть кошмары своих жертв.

— Себя, — сказала я наконец. — Я видела себя.

Это, возможно, единственная вещь, которую я никогда не покажу ему. Никому. Как я пряталась, свирепствовала и рыдала. Как меня рвало, как я кричала и царапала зеркало. Била по нем кулаками. И потом скрутилась калачиком, дрожа от каждой ужасающей, жестокой и эгоистичной частички, что я увидела внутри того монстра — внутри себя. Но я продолжала смотреть. И не отвернулась от него.

И когда я перестала дрожать, я осмотрела его. Все эти жалкие частицы. Гордость, лицемерие и стыд. Ярость, трусость и боль.

А потом я начала видеть другие вещи. Более важные — более существенные.

— И то, что я увидела, — тихо сказала я ему, когда Костерез поднял руку. — Думаю… думаю, что мне это понравилось. Я простила это — себя. Каждую часть.

Лишь теперь я поняла, что хотел сказать Сюриэль. Лишь я могу позволить плохому сломить себя. Лишь я могу владеть ими, заключать их в себе. И когда я поняла это… Уроборос подчинился мне.

Рис выгнул бровь, хотя по его лицу и пробежала дрожь страха.

— Ты полюбила все — и хорошее, и плохое?

Я слегка улыбнулась.

— Особенно плохое.

Казалось, что эти две фигуры вздохнули — темное облако Бряксиса сделало мощный вдох. Готовясь к удару. Я склонила голову к своему мейту.

— Это к долгой и счастливой жизни мейтов, Рис.

— Похоже, ты меня опередила.

— В чем?

Подмигнув мне, Рис указал на Бряксиса и Костереза. Там появилась еще одна фигура.

Костерез отшатнулся назад. И я знала — по стройной женской фигуре, по темным распущенным волосам, по вновь красивому лицу… Я знала, кто это.

Стрыга — Ткачиха.

И на темных волосах Ткачихи… Сверкал бледно-голубой драгоценный камень.

Украшение Ианфе. Кровавый трофей. Ткачиха улыбнулась своему близнецу, насмешливо кланяясь ему, и повернулась к войску, раскинувшемуся перед ней. Костерез прекратил свое медленное отступление, смотря на свою сестру еще несколько долгих моментов, а потом снова повернулся к армии.

— Знаешь, ты не единственная, кто может заключать сделки, — протянул Рис с озорной улыбкой.

Ткачиха. Рис уговорил Ткачиху присоединиться к нам –

— Как?

Он наклонил шею, показывая маленькую, скручивающуюся татуировку за своим ухом.

— Я послал Гелиона торговаться от своего имени — вот почему он был в Серединных Землях в тот день, когда он нашел тебя. Чтобы предложить снять сдерживающее заклинание с Ткачихи… в обмен на ее сегодняшние услуги.

Я уставилась на своего мейта. Потом ухмыльнулась, не скрывая жестокости.

— Хайберн даже не подозревает о том аде, что вот-вот опустится на них.

— За воссоединение семьи, — сказал Рис.

А потом Ткачиха, Костерез и Бряксис бросились на Хайберна.

 

Глава 70

— Ты действительно сделала это, — пробормотала Амрен, изумленно наблюдая, как трое бессмертных врезались в ряды воинов Хайберна, после чего раздались крики.

Тела падали перед ними; они оставляли за собой горы тел — от некоторых оставались лишь бледные тени, заключенные в доспехи. Костерез и Стрыга высасывали из них жизни. Некоторые сбегали от того, что видели в Бряксисе — олицетворении их самых потаенных страхов.

Рис все еще улыбался мне, когда вытянул руку в направлении армии Хайберна, теперь пытающейся приспособиться к распространяющемуся хаосу.

Он растопырил пальцы.

Обсидиановая сила вырвалась из него.

Огромный кусок армии Хайберна просто…

Окутался туманом.

Красным туманом, и там, где стояли воины, остались лишь металлические стружки.

Рис тяжело задышал, а его взгляд стал немного диким. Удар был хорошо рассчитан. Он разделил армию надвое.

Азриэль выпустил вторую взрывную волну — синий свет прорезал теперь уже незащищенный фланг.

Разъединяя их еще сильнее.

Иллирийцы перешли в движение. Это и был сигнал Риса.

Они рухнули с небес — прямо в тот момент, как со стороны Хайберна в небо поднялся легион существ, похожих на Аттора. До этого они скрывались среди пеших воинов. Загорелись Сифоны, высвобождая щиты — и иллирийцы с убийственной точностью выпустили град стрел.

Но легион Атторов был хорошо подготовлен. И когда они ответили дождем своих стрел… Древки были ясеневыми, но наконечники были сделаны из фэбейна. Даже с противоядием Нуан в венах наших воинов, оно не распространяется на их магию — и нет никакой защиты против самого камня. Стрелы из фэбейна прорезались сквозь щиты Сифонов так же легко, как режется масло. Король приспособил — улучшил — свое оружие.

Некоторые иллирийцы начали быстро падать. Другие осознали угрозу и прикрылись металлическими щитами, отцепляя их от своих спин.

На земле воины Тарквина, Гелиона и Каллиаса перешли в наступление. Хайберн освободил своих гончих — и других зверей.

И когда эти две стороны атаковали друг друга… Рис послал еще один выстрел своей силы, после которого последовала волна силы Тарквина. Пронзая и разделяя ряды воинов Хайберна на неравные группы.

И все это время Бряксис… Я смогла разглядеть лишь расплывчатые очертания постоянно изменяющихся когтей, клыков, крыльев и мышц, меняющихся и вертящихся внутри темного облака, которое поражало и разбивало воинов. Кровь разбрызгивалась везде, где оно касалось кричащих воинов. Казалось, что некоторые умирали уже просто от ужаса.

Костерез сражался рядом с Бряксисом. В его руках была лишь кривая сабля из слоновой кости. Он размахивал ей перед собой, будто скашивая пшеницу.

Воины падали замертво перед ним — даже до того, как их достигал порыв ветра, вызванный взмахом сабли. Даже это тело Фэ не могло вместить его смертельную силу — подавлять ее.

Воины убегали от него. От Ткачихи. Потому что по другую сторону от Костереза, оставляя за собой иссушенные тела… Стрыга разрывала воинов спутанным клубком черных волос и белых рук.

К счастью, наши собственные воины не мешкали, когда бежали к врагу. И я посылала оглушительные приказы по двухсторонней связи, которая теперь объединяла меня с Костерезом и Бряксисом, напоминая им, стиснув зубы, что на наших воинов нападать нельзя. Только на Хайберна и его союзников.

Оба сопротивлялись приказу, пытаясь освободиться.

Я собрала каждый клочок ночи и звездного света и зарычала на них, чтобы они повиновались.

Могла бы поклясться, что из-за этого в ответ пришло потустороннее чувство собственного достоинства, неприсущее богам.

Но они послушались. И не набросились на наших воинов, которые, наконец, сошлись с рядами воинов Хайберна.

Шум от столкновения двух армий… У меня не было слов, чтобы его описать. Элейн закрыла уши, съеживаясь.

Мои друзья были там, внизу. Мор сражалась с Вивиан, следя за ней, как до этого пообещала Каллиасу, пока он сам выпустил свою силу в виде дождя острых льдинок, наносящих порезы. Кассиан — я даже не могла увидеть его за пылающими вспышками его Сифонов рядом с передовыми линиями, темно-красное сияние посреди злобных теней Несущих Тьму Кейра, которые они использовали в своих интересах: ослепляя группы воинов Хайберна в неожиданной тьме… а затем еще раз ослепляя их, срывая с них эти тени и оставляя их под прямыми солнечными лучами. Оставляя только свои ждущие мечи.

— Обстановка накаляется, — сказала Амрен, хотя наши линии — особенно иллирийцы и перегрины Тэсана — все еще держались.

— Еще рано, — сказал Рис. — Большая часть армии еще не вовлечена в сражения. Нам нужно сосредоточить их на чем-то другом.

Начиная с того, что Рис выйдет на поле боя.

Мой желудок сжался. Армия Хайберна пришла в движение, продвигаясь вперед. Ткачиха, Костерез и Бряксис бросились глубоко во вражеские ряды, но воины Хайберна быстро заполняли созданные ими дыры в рядах.

Гелион проревел нашим передовым линиям, чтобы они держали позиции. Стрелы взлетали и сыпались с обеих сторон. Те, что были с наконечником из фэбейна, поражали своих жертв. Снова и снова. Будто король заколдовал их, чтобы они всегда достигали своей цели.

— Все закончится еще до того, как мы сможет спуститься с этого холма, — огрызнулась Амрен.

Рис зарычал на нее.

— Еще рано –

Прозвучал горн — на севере.

Обе армии замерли, чтобы посмотреть, откуда исходит звук.

И Рис выдохнул:

— Сейчас. Тебе нужно идти сейчас.

Потому что на линии горизонта на севере замаячила армия…

Три армии. Одна шла под ярко-оранжевым знаменем Берона.

Вторая — под знаменем Весеннего Двора цвета зеленой травы.

И еще одна… состоящая из смертных в железных доспехах. С кобальтовым знаменем с выделяющимся на его фоне барсуком. Гербом Грейсена.

На вершине нашего холма появился Эрис, заслоняя собой вид, с головы до пят облаченный в серебряные доспехи, с красным плащом, развевающимся за его плечами. Рис предупреждающе зарычал, слишком погрузившись в свою силу, чтобы контролировать себя.

Эрис лишь опустил руку на эфес своего прекрасного меча и сказал:

— Мы подумали, что вам может понадобиться помощь.

Потому что небольшая армия Тамлина, и воины Берона и Грейсена… Теперь они бежали, рассеивались и стреляли в воинов Хайберна. И возглавлял армию смертных…

Юриан.

Но Берон. Берон пришел.

Эрис заметил наше удивление и сказал:

— Тамлин заставил его. Притащил моего отца за шкирку, — призрачная улыбка. — Это было восхитительно.

Они пришли — и Тамлину удалось сплотить своих людей, которых я с такой радостью настроила против него –

— Тамлин ждет приказов, — сказал Эрис. — Юриан тоже.

Голос Риса был хриплым — низким.

— А твой отец?

— Мы решаем одну проблему, — сказал Эрис и указал на войска своего отца.

Потому что его братья, приближающиеся к передовым линиям, вспышками рассеивались сквозь вражеских воинов. Обходя их первые ряды, направляясь прямо к обозам, которые были разбросаны по войску Хайберна.

Обозам, полным фэбейна, поняла я, когда голубой огонь затрещал на них, превращая их в пепел даже без следов дыма. Его братья рассеивались к каждому тайнику, каждому складу оружия. Пламя взрывалось на их пути.

Уничтожая запасы смертоносного фэбейна. Сжигая его до основания, без остатков. Будто кто-то — Юриан или Тамлин — сказал им, где именно каждый из них будет находиться.

Рис заморгал, и это было единственным признаком его удивления. Он посмотрел на меня, потом на Амрен, и кивнул. Иди. Сейчас.

Пока Хайберн сосредоточился на приближающейся армии — пытался просчитать риски, остановить хаос, устроенный целенаправленными атаками Берона и его сыновей. Пытался выяснить, что, черт возьми, там делает Юриан, и как много их слабых мест он знает. И как теперь он этим знанием воспользуется.

Амрен провела моих сестер вперед, хотя Элейн тихо всхлипнула при виде герба Грейсена.

— Сейчас. Быстро и тихо, как тени.

Мы пойдем вниз — туда. Бряксис и Костерез все еще измельчали, все еще убивали врагов в своих небольших зонах. И Ткачиха… Где Ткачиха –

Там. Медленно прокладывает узкую дорогу посреди кровавого боя. По распоряжению Риса, отданному секунды назад.

— Сюда, — сказала я им, следя за отвратительным путем Стрыги.

Элейн трясло, она все еще смотрела на армию смертных и своего жениха. Нэста следила за иллирийскими легионами, стремительно летающих в небе непоколебимыми рядами.

— Полагаю, что мы будем идти по дорожке тел, — пробормотала Амрен. — Как Ткачиха узнает, где находится Котел?

Рис слушал нас, хотя мы и развернулись, его пальцы погладили мои в молчаливом прощании. Я просто сказала:

— Судя по всему, у нее неестественно чуткое обоняние.

Амрен фыркнула, и мы стали по бокам от моих сестер. Мы надеялись, что чары невидимости позволят нам обойти южный край поля битвы — вместе с тенями Азриэля, пока он будет наблюдать за нами. Но как только мы окажемся перед вражескими воинами…

Я оглянулась, когда мы приблизились к краю холма. Лишь раз. На Риса, который теперь разговаривал с Азриэлем и Эрисом, объясняя план, который нужно передать Тамлину, Берону и Юриану. Братья Эриса вернулись к своему войску — по всей территории, занимаемой армией Хайберна, теперь горел огонь. Этого не достаточно, чтобы остановить их, но… по крайней мере, с фэбейном мы теперь разобрались. На данный момент.

Внимание Риса переключилось на меня. И даже с битвой, кипящей вокруг нас, с этим развергшимся адом… На мгновение мы были единственными людьми на этой равнине.

Я открыла свои ментальные щиты, чтобы поговорить с ним. Еще одно прощание, еще одно –

Нэста вздрогнула, судорожно вдохнув. Споткнулась и потянула за собой Амрен, когда попыталась удержаться в вертикальном положении.

Рис сразу оказался рядом с ней, еще до того, как я все поняла. Котел.

Хайберн расшевелил Котел.

Амрен выкарабкалась из-под Нэсты, оборачиваясь к полю битвы.

— Щиты –

Эрис рассеялся — без сомнений, чтобы предупредить своего отца.

Нэста оперлась на локти, волосы вылезли из ее косы, а кровь отхлынула от ее губ. Она зарылась в траву.

Магия Риса выстрелила из него, огибая всю нашу армию, его дыхание стало влажным скрежетом –

Нэста сжала руками траву, когда она подняла голову, просматривая горизонт.

Будто она могла видеть, куда придется удар Котла.

Сила Риса все вытекала из него, готовясь принять удар. Вспыхнули Сифоны Азриэля, растягивая кобальтовый щит вокруг Риса, его дыхание было таким же тяжелым, как у моего мейта –

И затем Нэста начала кричать. Не от боли. А имя. Снова и снова.

— КАССИАН.

Амрен потянулась к ней, но Нэста взревела:

— КАССИАН!

Она вскочила на ноги, будто подпрыгивая в небо.

Ее тело задрожало, и она упала, снова пытаясь встать.

Из рядов иллирийцев выскочила фигура, стрелой летя к нам, быстро махая крыльями, красные Сифоны ярко горели –

Нэста застонала, извиваясь на земле.

Казалось, что сама земля вздрогнула в ответ.

Нет — не в ответ ей. А в ужасе от того, что вырвалось из армии Хайберна.

Я поняла, почему король занял эти скалистые предгорья. Не для того, чтобы заставить нас взбираться вверх, если мы сумеем оттеснить их так далеко. Но для того, чтобы высоко разместить Котел.

Потому что атака тараном из смертельно-белого света, обрушившаяся на нашу армия, исходила из скалистого откоса. Примерно на том же уровне, что и наши иллирийские легионы были в небе — когда легион Атторов рухнул на землю, ныряя в укрытия. Оставляя иллирийцев открытыми.

Кассиан был в полпути от нас, когда взрыв Котла попал в иллирийских воинов.

Я видела, что он кричит — но ничего не слышала. Мощь этой силы…

Она раздробила щит Азриэля. А затем и Рисанда. И после этого разрушила те, что были сделаны из Сифонов.

И теперь там, где мгновение назад были тысячи воинов…

На наших пеших воинов посыпался пепел.

Нэста знала. Она уставилась на меня с ужасом и агонией на лице, а потом посмотрела на небо, ища Кассиана, который замер на месте, будто разрываясь между стремлением прийти к нам и снова вернуться к небольшим рядам иллирийцев и перегринов. Она знала, куда придется удар.

Кассиан был прямо в его центре. Или должен был быть, если бы она не позвала его.

Рис смотрел на нее так, будто тоже это знал. Будто он не знал, как себя вести: отругать ее за вину, которую теперь будет чувствовать Кассиан, или поблагодарить за то, что она спасла его.

Тело Нэсты снова одеревенело, и из нее вырвался тихий стон.

Я почувствовала, как Рис извергает свою силу — тихий предупредительный сигнал.

На этот раз другие Высшие Лорды подняли щиты, поддерживая тот, который выставил он.

Но Котел не ударил в то же место дважды. И Хайберн был готов испепелить часть своего собственного войска, если бы это означало уничтожение силы нашего.

Кассиан снова мчался к нам, потому что Нэста растянулась на земле, когда Котел снова выстрелил.

Прямо в своих воинов. Туда, где Костерез хладнокровно разрывал воинов на кусочки, высасывая из них жизнь дуновением и порывами смертельного ветра.

Неземной женский крик раздался из глубин войска Хайберна. Сестринское предупреждение — и боль. Прямо к тот момент, когда белый свет налетел на Костереза.

Но Костерез… Я могла бы поклясться, что он обернулся на меня, когда сила Котла врезалась в него. Могла бы поклясться, что он улыбнулся — и его улыбка была совсем не отвратительной.

Он был здесь — и исчез.

Котел уничтожил его без каких-либо усилий.

 

Глава 71

Я почти ничего не слышала, не могла думать после высвобождения силы Котла.

При виде пустого, взорванного участка равнины, на котором находился Костерез. Внезапный холодок пробежался вдоль моего позвоночника — словно стирая татуировку с кожи.

А потом воцарилась тишина — в какой-то зоне моего разума, когда двусторонний поводок контроля исчез в бесконечной темноте. Ничего после себя не оставляя.

И мне стало интересно, кто вырежет его смерть на кости в Темнице.

Вырезал ли он ее заранее для себя на стенах той камеры. Хотел ли он убедиться, что я достойна не для того, чтобы насмехаться надо мной, а потому, что хотел, чтобы его кончина… хотел, чтобы его смерть была достойна того, чтобы ее вырезали.

И когда я смотрела на эту опустошенную часть равнины, на все еще падающий с неба пепел, оставшийся от иллирийцев… Я задумалась, сделал ли это Костерез. Дошел ли до того места, о котором так любопытствовал.

Я воздала ему тихую молитву — и всем воинам, которые в один момент были здесь, а в следующий стали пеплом, развеваемом ветром… воздала молитву о том, чтобы они нашли то, что надеялись найти.

Иллирийцы вытащили меня из тишины, из звона, все еще стоящего в моих ушах. Даже когда наши воины начали паниковать после высвобождения мощи Котла, оставшаяся часть иллирийского легиона переформировала линии и понеслась вперед, а перегрины Тэсана теперь полностью смешались с ними.

Армия смертных Юриана, состоящая из людей Грейсена и других… К их чести, они не проявили нерешительности. Не убежали, даже когда один за другим начали спускаться.

Если Котел нанесет еще один удар…

Лоб Нэсты был прижат к траве, когда Кассиан приземлился с такой силой, что содрогнулась земля. Он потянулся к ней и, задыхаясь, произнес:

— Что такое, что –

— Он снова успокоился, — выдохнула Нэста, позволяя Кассиану усадить ее.

Он осмотрел ее лицо. Его собственное лицо выражало опустошение и ярость. Знал ли он? Что она крикнула ему, зная, что он придет… Что она сделала это, чтобы спасти его?

Рис только приказал ему:

— Возвращайся обратно. Ты нужен воинам.

Кассиан оскалился.

— Что, черт возьми, мы можем противопоставить этому?

— Я иду туда, — сказал Азриэль.

— Нет, — огрызнулся Рис.

Но Азриэль расправил крылья, и солнечный свет выделил его новые, длинные шрамы на мембране.

— Привяжи меня к дереву, Рис, — тихо сказал Азриэль. — Давай, — он начал проверять крепления на своем оружии. — Я вырву его из земли и полечу с ним на своей чертовой спине.

Рис просто уставился на него — на его крылья. Затем на оставшихся иллирийцев.

И наш шанс на победу…

Нэста никуда не пойдет. Она едва держится в сидячем положении. И Элейн… Амрен придерживала ее, пока ее рвало на траву. Не из-за Котла. А из-за абсолютного ужаса.

Но если мы не остановим Котел до того, как он восстановит свои силы… Нас уничтожат парой таких ударов. Я встретилась взглядом с Амрен. Можно ли это сделать — только со мной?

Ее глаза сузились. Возможно. Пауза. Может быть. Нигде не было сказано, как много нас должно быть. Нас двоих… может быть достаточно.

Я поднялась на ноги. Под таким углом обзора битва стала выглядеть еще хуже.

Гелион, Тарквин и Каллиас изо всех пытались удерживать наши позиции. Юриан, Тамлин и Берон все еще сражались на северном фланге, а иллирийцы и перегрины сошлись с воздушным легионом; Несущие Тьму Кейра были теперь лишь следами теней посреди этого хаоса, но…

Но этого было недостаточно. И несметные полчища Хайберна… Они начали оттеснять нас.

Начали побеждать нас.

К тому времени, как мы с Амрен пересечем поле битвы… Что на нем останется?

Кто останется?

И тут прозвучал еще один горн.

Я знала, что он не принадлежал нашим союзникам.

Так же, как знала и то, что Хайберн выбрал это место для битвы не только из-за его физических преимуществ… но и из-за географических.

Потому что по морю, плывя с востока, с Хайберна…

Появилась армада.

Так много кораблей. Все переполнены воинами.

Я заметила взгляды между Кассианом, Азриэлем и Рисом, когда они увидели, что другая армия выплывает из-за наших спин.

Не другая армия. Остаток войск Хайберна.

Мы оказались загнанными в ловушку между ними.

Амрен выругалась.

— Нам, возможно, придется бежать, Рисанд. Прежде чем они сойдут на берег.

Мы не сможем сражаться с двумя армиями. Не справлялись даже с одной.

Рис повернулся ко мне. Если ты успеешь пересечь поле битвы вовремя, то сделай это. Попытайся остановить войско. Короля. Но если ты не сможешь, когда все пойдет к чертям… Когда никого из нас не останется…

Не надо, умоляла я его. Не говори этого.

Я хочу, чтобы ты сбежала. Мне все равно, какой ценой. Ты сбежишь. Уберешься подальше и будешь жить, чтобы сразиться в другой раз. И ты не будешь оглядываться.

Я начала качать головой. Ты говорил, что не будет никаких прощаний.

— Азриэль, — тихо сказал Рис. Хрипло. — Ты поведешь оставшихся иллирийцев на северный фланг.

Вина — вина и страх зарябили в глазах моего мейта, когда он отдал этот приказ. Зная, что Азриэль еще не исцелился полностью –

Азриэль не дал Рису возможности передумать. Не попрощался ни с кем из нас. Он взмыл в небо, и его все еще исцеляющиеся крылья усиленно забились, когда он полетел к сражающемуся северному флангу.

Армада подплыла ближе. Воины Хайберна, почувствовав, что скоро их подкрепление сойдет на берег, воодушевились и усилили натиск. Так усилили, что линии иллирийцев прогнулись. Азриэль подлетал к ним все ближе и ближе, и Сифоны оставляли за ним след из голубого пламени.

Рис наблюдал за ним еще несколько секунд, и сглотнул, прежде чем сказать:

— Кассиан, на тебе южный фланг.

Вот и все. Последние моменты… последний раз, как я вижу всех их.

Я не убегу. Если все пойдет к чертям, то я приложу все силы и ценой своего последнего вдоха уничтожу это войско и короля. Но прямо сейчас…

Армада Хайберна подплыла прямо к отдаленному пляжу. Если я не пойду сейчас, то мне придется пробираться прямо через них. Ткачиха уже замедлилась на восточном фронте, ее танцу смерти мешало слишком большое количество вражеских воинов. Бряксис продолжал прорываться сквозь линии, оставляя за собой горы тел. Но этого все еще было недостаточно. Все, что планировалось… этого было недостаточно.

Кассиан сказал Рису, мне, Нэсте:

— Увидимся на другой стороне.

Я знала, что он имеет в виду не поле боя.

Его крылья дернулись, готовясь поднять его.

Оглушающий звук горна прорезал мир.

Десятка горнов, соединяющихся в совершенной, могущественной гармонии.

Рис замер.

Остолбенел, услышав отдаленное звучание этих горнов. С востока — с моря.

Он повернул голову ко мне, обхватил меня за талию и взмыл со мной в небо. Мгновением позже Кассиан был рядом с нами, держа Нэсту на руках — будто она тоже потребовала посмотреть.

И там… выплывая из-за восточной линии горизонта…

Я не знала, куда смотреть.

На крылатых воинов — тысяч воинов — летящих прямо к нам, высоко над океаном. Или на армаду кораблей, далеко растягивающихся под ними. Кораблей было даже больше, чем в армаде Хайберна. Гораздо, гораздо больше.

Я поняла, кто это такие, в тот момент, как воины с белыми, оперенными крыльями стали видны четче.

Серафимы.

Легион Дрейкона.

И эти корабли под ними… Так много разных кораблей. Тысячи кораблей от бесчисленных наций. Люди Мириам. Но другие корабли…

Из-за облаков к нам вылетел загорелый темноволосый воин Серафим. И Рис рассмеялся, так что я поняла, кто он такой. Кто теперь был перед нами, широко улыбаясь.

— Знаешь, вы могли бы и попросить помощи, — протянул мужчина — Дрейкон. — Вместо того, чтобы мы узнавали обо всем по сплетням. Кажется, мы прибыли как раз вовремя.

— Мы искали вас — и обнаружили, что вы ушли, — сказал Рис — но в его глазах стояли слезы. — Трудновато было просить о помощи.

Дрейкон фыркнул.

— Да, мы уже поняли. Мириам поняла — почему от вас все еще не было слышно ни слова, — его белые крылья были почти ослепительно яркими на солнце. — Три века назад у нас были проблемы на границах, и мы наложили чары, чтобы защитить остров. Завязанные на… ну, ты знаешь. Чтобы любой, кто будет проходить мимо, видел только руины и решал развернуться и уйти, — он подмигнул Рису. — Это была идея Мириам — она подсмотрела это у вас, в вашем городе, — Дрейкон слегка поморщился. — Как оказалось, они сработали слишком хорошо, потому что мы были скрыты как от врагов, так и от друзей.

— Хочешь сказать, — тихо сказал Рис, — что все это время вы были на Крите.

Дрейкон поморщился.

— Да. Пока… мы не услышали о Хайберне. Что Мириам… снова ищут.

Юриан. Лицо принца напряглось от ярости, но он посмотрел на меня, потом на Нэсту и Кассиана, острым испытующим взглядом.

— Нам помочь вам или мы будем просто висеть здесь, разговаривая?

Рис наклонил голову.

— В свободное время, Принц, — он посмотрел на армаду, теперь направляющуюся к войску Хайберна. — Ваши друзья?

Уголки губ Дрейкона расползлись в стороны.

— Мне кажется, это ваши друзья, — мое сердце остановилось. — Там есть несколько кораблей Мириам, и она с ними, но большая их часть приплыла к вам.

— Как, — резко сказала Нэста, и это не было похоже на вопрос.

Дрейкон указал на корабли.

— Мы встретили их, когда летели сюда. Увидели, как они пересекают канал, и решили присоединиться к ним. Вот почему мы немного припоздали — хотя мы немного подталкивали их.

Действительно, ветер наполнял их белые паруса, ускоряя их приближение к армаде Хайберна.

Дрейкон потер челюсть.

— Я не могу даже начать рассказывать вам запутанную историю, что они поведали мне, но… — он покачал головой. — Их возглавляет королева по имени Васса.

Я начала плакать.

— Которую, видимо, нашел –

— Люсьен, — выдохнула я.

— Кто? — Дрейкон нахмурился. — О, мужчина с глазом. Нет. Он встретил их позже — рассказал им, куда идти. Вообще-то, придти именно сейчас. Вы, мужчины Прифиана, слишком назойливы. Хорошо, что мы уже летели к вам, чтобы узнать, нужна ли вам помощь.

— Кто нашел Вассу, — сказала Нэста все тем же равнодушным тоном. Будто она уже откуда-то знала.

Корабли смертных подплыли поближе. Их было так много — очень много, и на них было так много различных флагов, которые я только начала видеть четче, благодаря моему зрению Фэ.

— Он зовет себя Принцем Торговцев, — сказал Дрейкон. — По-видимому, он несколько месяцев назад обнаружил, что человеческие королевы — предательницы, и с тех пор начал собирать независимую армию смертных, чтобы противостоять Хайберну. Ему удалось найти Королеву Вассу — и они вместе возглавили эту армию, — Дрейкон пожал плечами. — Он рассказывал мне, что у него есть три дочери, которые живут здесь. И что он подводил их на протяжении долгих лет. Но в этот раз он их не подведет.

Корабли, возглавляющие армаду смертных, стали ясно видны, как и золотые надписи на их боках.

— Он назвал три своих личных корабля в их честь, — сказал Дрейкон с улыбкой.

И там, плывя вперед… Я увидела имена этих кораблей.

Фейра.

Элейн.

И возглавлял движение против Хайберна, скользя по волнам, непоколебимый и без малейших крупиц страха…

Нэста.

И мой отец… наш отец стоял у штурвала.

 

Глава 72

Ветер сдул слезы, которые потекли по лицу Нэсты после того, как она увидела корабли нашего отца.

После того, как она увидела корабль, на котором он решил плыть в бой, названный в честь дочери, которая ненавидела его за то, что он не сражался за нас, которая ненавидела его за смерть нашей матери, за бедность, отчаяние и потерянные годы.

Дрейкон сухо сказал:

— Я так понимаю, вы с ним знакомы?

Наш отец, который ушел месяцы назад и не давал о себе знать.

Как сказали мои сестры, он ушел, чтобы присутствовать на совещании насчет угрозы за стеной. Узнали ли они на том совещании, что нас предали наши же люди? И не был ли он потом послан на поиски помощи под такой строжайшей секретностью, что не рискнул отправить нам сообщение, чтобы оно не попало не в те руки?

Для нас. Для меня, моих сестер.

Рис сказал Дрейкону:

— Это Нэста. А это мой мейт, Фейра.

Мы с Нэстой не перевели взгляд на принца. Мы только смотрели на флот нашего отца — на корабли, которые он назвал в нашу честь.

— Говоря о Вассе, — сказал Рис Дрейкону, — ее проклятье… снято?

Армада смертных и войско Хайберна сближались, и я знала, что у столкновения будет фатальный исход. Видела, как поднимаются магические щиты Хайберна. Видела, как Серафимы поднимают свои.

— Смотрите сами, — сказал Дрейкон.

Я прищурилась на что-то, мечущееся между кораблями смертных. Летящее над водой со скоростью падающей звезды. Направляющееся к Хайберну. Красное, золотое и белое — текучее как расплавленный металл.

Я могла бы поклясться, что воины на кораблях Хайберна начал впадать в панику, когда оно вырвалось из линий армады смертных и сократило разрыв между ними.

Когда оно широко распахнуло крылья, оставляя за собой след из искр и угольков, падающих на волны, и я поняла, что — кто — теперь летел на вражеское войско.

Жар-птица. Горящая с таким же жаром и яростью, как сердце кузницы.

Васса — потерянная королева.

#i_002.jpg

Рис поцеловал слезы, стекающие по моему лицу, когда эта королева жар-птица врезалась в ряды флота Хайберна. Оставляя за собой горящие обломки кораблей.

Армия моего отца и смертных растянулась в ширину. Чтобы расправиться с остальными.

Рис сказал Дрейкону:

— Спускай свой легион на землю.

Небольшой шанс — дурацкая надежда на победу. Или на прекращение кровопролития.

Глаза Дрейкона остекленели, и я поняла, что он передает этот приказ на большие расстояния. Интересно, есть ли в этом легионе Нефела и ее жена — была ли та давняя битва на морском дне последним разом, когда они обнажали мечи.

Рис, казалось, тоже думал о прошлом. Потому что он пробормотал Дрейкону, перекрикивая грохот, доносящийся с моря и битвы внизу:

— Юриан здесь.

Обыденная самоуверенная изящность принца исчезла. Холодная ярость превратила черты его лица во что-то ужасающее. И его карие глаза… они стали абсолютно черными.

— Он сражается за нас.

Дрейкон не выглядел убежденным, но все же кивнул. Он указал подбородком на Кассиана.

— Полагаю, ты Кассиан.

Генерал слегка кивнул. Я увидела тени в его глазах — от потери воинов.

— Мой легион — твой. Используй его по своему усмотрению.

Кассиан бегло осмотрел наших сражающихся воинов, северный фланг, который Азриэль собирал воедино, и дал Дрейкону несколько кратких приказов. Дрейкон взмахнул своими белыми крыльями, резко контрастирующими с его медово-коричневой кожей, и сказал Рису:

— Между прочим, Мириам зла на тебя. Последний раз вы были у нас в гостях триста пятьдесят один год назад. Если мы выживем, будь готов извиняться.

Рис рассмеялся.

— Скажи этой ведьме то же самое.

Дрейкон усмехнулся и исчез, сильно взмахнув крыльями.

Рис и Кассиан смотрели ему вслед, а потом перевели взгляд на армаду, теперь вовлеченную в открытое кровопролитие. Там был наш отец — наш отец, который ни разу на моей памяти не пользовался оружием –

Жар-птица спустила ад на корабли.

Буквально. Пылающий, расплавленный ад, врезаясь в корабли и отправляя паникующих воинов на дно моря.

— Сейчас, — сказала я Рису. — Нам с Амрен нужно идти сейчас.

Стоял полный хаос. Пока битва бушевала во всех направлениях… Мы с Амрен сможем сделать это. Возможно, король будет занят.

Рис хотел спустить меня обратно на землю, где нас все еще ожидали Амрен и Элейн. Но Нэста сказала:

— Подожди.

Рис подчинился.

Нэста уставилась на армаду, на нашего отца, сражающегося в ней.

— Используй меня. Как приманку.

Я закрыла глаза в тот же момент, как Кассиан сказал:

— Нет.

Нэста проигнорировала его.

— Король, вероятнее всего, находится рядом с Котлом. Даже если вы доберетесь туда, то вам придется сразиться с ним. Вытащите его оттуда. Заставьте его уйти подальше. Ко мне.

— Как, — тихо произнес Рис.

— Это палка о двух концах, — пробормотала Нэста, будто от слов моего мейта ее осенило. — Он не знает, как много я взяла. И если… если я сделаю видимость того, что собираюсь использовать его силу… Он примчится ко мне. Просто для того, чтобы убить.

— Он убьет тебя, — прорычал Кассиан.

Ладонь Нэсты сжалась на его руке.

— Это… часть, в которой выходишь ты.

Чтобы охранять ее. Защищать ее. Чтобы расставить ловушку для короля.

— Нет, — сказал Рис.

Нэста фыркнула.

— Ты не мой Высший Лорд. Я могу делать то, что пожелаю. И поскольку он почует, что ты со мной… Тебе тоже нужно убраться подальше.

Рис сказал Кассиану:

— Я позволю тебе пожертвовать собой ради этого.

Я была склонна согласиться.

Кассиан посмотрел на истощенных иллирийцев, которые теперь держались изо всех сил под командованием Азриэля.

— Аз руководит воинами.

— Я сказал нет, — взорвался Рис.

Я никогда не слышала, чтобы он говорил таким тоном, ни с Кассианом, ни с кем-то другим из них.

Кассиан уверенно сказал:

— Это наш единственный шанс на отвлекающий маневр. Чтобы заманить его как можно дальше от Котла, — его руки сжались на Нэсте. — Ты отдал все, Рис. Ты прошел через ад для нас, делал это на протяжении пятидесяти лет, — он никогда не затрагивал эту тему — если только вскользь. — Ты думаешь, что я не знаю, что случилось? Я знаю, Рис. Все мы знаем. И мы знаем, что ты сделал это, чтобы спасти нас, чтобы уберечь нас, — он покачал головой, солнечный свет сверкал на его темном крылатом шлеме. — Позволь нам отблагодарить тебя. Позволь нам вернуть долг.

— Вам нечего возвращать, — сказал Рис сломавшимся голосом, раздавливая мое сердце.

Голос Кассиана тоже сломался, когда он произнес:

— Я должен расплатиться с твоей матерью — за ее доброту. Позволь мне сделать это по этой причине. Позволь мне выиграть вам время.

— Я не могу.

Не думаю, что за всю историю Иллирии когда-либо был такой спор.

— Ты можешь, — мягко сказал Кассиан. — Ты можешь, Рис, — он лениво усмехнулся. — Отдай нам хоть чуть-чуть славы.

— Кассиан –

Но Кассиан спросил Нэсту:

— У тебя есть все нужное?

Нэста кивнула.

— Амрен показала мне достаточно. Что нужно делать, чтобы сосредоточить в себе силы.

И если мы с Амрен сможем вдвоем управлять Котлом… Предложенная ими приманка…

Нэста посмотрела вниз на Элейн — наша сестра следила за кровопролитной битвой. Потом она посмотрела на меня. И тихо сказала:

— Скажи Отцу… спасибо.

Она крепко обняла Кассиана, ее серо-голубые глаза засияли, а потом они исчезли.

Рис напрягся, пытаясь не последовать за ними, когда они спланировали к роще позади поля битвы.

— Он может выжить, — мягко сказала я.

— Нет, — сказал Рис, спуская нас к Амрен и Элейн. — Он не выживет.

Рис перенес Элейн на самые дальние окраины нашего лагеря. И когда он вернулся, то поцеловал меня в губы, после чего взмыл в небо, устремляясь в сердце битвы — в самые тяжелые сражения. Мне было невыносимо смотреть на него — видеть, куда он приземлился.

Мы остались наедине с Амрен. Она сказала мне:

— Сделай нас невидимыми и беги так быстро, как сможешь. Не останавливайся; пытайся не убивать. Это оставит след.

Я кивнула, проверяя оружие. Теперь над нашими головами проносились Серафимы, их крылья блестели, как снег на солнце. Я окутала нас чарами, вуалируя нас и заглушая издаваемые нами звуки.

— Быстро, — повторила Амрен, ее серебряные глаза были похожи на грозовые тучи. — Не оглядывайся.

Так что я не стала этого делать.

 

Глава 73

Котел был расположен на высокой скале с хорошим обзором на происходящее внизу.

Ткачиха сделала свою работу хорошо. От основных постов и стражников остались лишь мокрые красные груды костей и кожи. И я знала, что когда увижу ее снова… она будет еще более ослепительно красивой.

Сила Амрен раз за разом вспыхивала, прорываясь через защитные заклинания на нашем пути, пока мы не добрались до дорожки, оставленной Стрыгой. Какими бы ни были заклятия, наложенные королем… Амрен была к ним готова. Жаждала их. Она разрывала их всех с дикой улыбкой на губах.

Но серый холм был наводнен командирами Хайберна, довольные тем, что их подчиненные сражаются внизу. Ожидающие, пока на поле боя настоящих воинов отделят от основной массы. Я слышала, как они обсуждали, с кем из наших воинов они хотели бы сразиться сами.

Гелион и Тарквин были самыми популярными.

Дальше шел Тамлин. Тамлин, за его двуличность и ложь. И Юриан. Как они будут страдать.

Вариан. Азриэль. Кассиан. Каллиас и Вивиан. Мор. Они произносили имена моих друзей так, будто они были лошадями на скачках. Кто продержится достаточно долго, чтобы столкнуться с ними. Кто приведет сюда симпатичного мейта Лорда Зимы. Кто окончательно сломит Морриган. Кто принесет домой крылья иллирийцев и приколет их к стене. Моя кровь кипела, хотя мои кости дрожали. Я надеялась, что Бряксис сожрет их всех — но сначала они обмочатся от ужаса.

Но я осмелилась оглянуться. Лишь раз.

Мор и Вивиан в ближайшее время не доберутся до этого лагеря. Они сдерживали большую группу воинов Хайберна, вместе с той беловолосой женщиной, которую я видела в лагере Зимы, и отрядом громадных медведей, которые разрывали воинов на части своими огромными лапами.

Амрен предупреждающе зашипела, и я развернулась, когда мы начали карабкаться по спокойной стороне серого холма. Стрыги нигде не было видно, хотя она точно останавливалась здесь, у подножия холма, на котором был установлен Котел. Я уже чувствовала его внушающее ужас присутствие — манящее к себе.

Мы с Амрен медленно взбирались наверх. Прислушиваясь после каждого шага.

Позади нас бушевала битва. В небесах, на земле и на море.

И я не думала… даже с Дрейконом и армией смертных… я не думала, что все идет хорошо.

Мои ладони вцепились в острый серый камень скалистого утеса, тело напряглось, когда я подтянулась, хотя Амрен взбиралась наверх с легкостью. Нэсте нужно поторопиться, приманивая короля к себе, или мы столкнемся с ним лицом к лицу.

Мое внимание привлекло движение у основания скалы.

Я обмерла.

Там стояла красивая черноволосая девушка. Уставившаяся на нас, щурясь и принюхиваясь.

На ее красных — окровавленных — губах расцвела улыбка. Открывая ее окровавленные зубы. Ее улыбка предназначалась мне.

Стрыга. Ткачиха выжидала. Пряталась здесь. Пока мы не прибудем.

Она провела белоснежной рукой по татуировке в виде полумесяца на своем предплечье. Метка от сделки с Рисом. Напоминание — и предупреждение.

Идти. Поторопиться.

Она развернулась к скалистой тропе, наполовину скрытой от нашего взора. Камень Ианфе, покоившийся на ее голове, был обрызган кровью. Она направилась прямо к стражникам, которые там находились, из-за которых нам пришлось взбираться по скале, чтобы не столкнуться с ними. Некоторые из них затряслись. Стрыга улыбнулась — ужасной улыбкой, полной ненависти — и накинулась на них.

Отвлекающий маневр.

Амрен вздрогнула, но мы снова начали движение вверх. Стражники сосредоточились на устроенный ей убийствах, выбегая со своих постов выше по холму, чтобы преградить ей путь.

Быстрее — у нас не так много времени. Я чувствовала, как Котел собирает силу –

Нет. Не Котел.

Эта сила… она исходит откуда-то сзади.

От Нэсты.

— Хорошая девочка, — пробормотала Амрен.

Прямо перед тем, как она схватила меня за воротник куртки и впечатала мое лицо в камень, пригибаясь.

В тот момент, когда пара сапог начала спускаться по узкой тропе. Я знала звуки этих шагов. Они преследовали меня в моих кошмарах.

Король Хайберна прошел мимо нас. Сосредоточившись на Стрыге, на отдаленном грохоте силы Нэсты.

Ткачиха остановилась, увидев, кто к ней направляется. И улыбнулась, а с ее подбородка стекала кровь.

— Как ты прекрасна, — пробормотал он, его голос был соблазняющим мурлыканьем. — Как великолепна, древняя богиня.

Она погладила свои темные волосы, переброшенные через тонкое плечо.

— Ты можешь поклониться, король. Как сделал это когда-то.

Король Хайберна подошел прямо к ней. Улыбнулся, глядя на совершенное лицо Стрыги.

Потом он взял ее лицо в свои широкие ладони, быстрее, чем она смогла среагировать, и свернул ее шею.

Так ее нельзя убить. Ткачиха — богиня смерти, само ее существование бросало вызов нашему. Так что это не убило ее, хотя ее позвоночник и хрустнул. Если бы король не бросил ее тело на растерзание двум нагам-гончим, крутящимся у подножия холма.

Они без колебаний ринулись к безжизненному телу Ткачихи.

Даже Амрен издала звук испуга.

Но король уставился на север. В направлении Нэсты.

Эта сила — ее сила — снова подскочила.

Маня, как теперь Котел на вершине этой скалы взывал ко мне.

Он посмотрел на море — на бушующую там битву.

Я могла бы поклясться, что он улыбнулся, прежде чем рассеяться.

— Сейчас, — выдохнула Амрен.

Я не могла сдвинуться. Кассиан и Нэста — даже Рис думал, что у них нет шанса на выживание.

— Ты не дашь им погибнуть понапрасну, — огрызнулась Амрен, и в ее глазах сияло настоящее горе.

Она знала, что вот-вот случиться. Шанс, который нам дали.

Я проглотила свое отчаяние, свой ужас, и поднялась на холм — на утес.

Туда, где находился Котел. Незащищенный. Ожидающий нас.

В маленьких ладонях Амрен появилась Книга. Котел был почти в ее рост. Грозная черная яма ненависти и силы.

Я могу оставить это. Прямо сейчас. Остановить эту армию — и короля, прежде чем он убьет Нэсту и Кассиана. Амрен раскрыла Книгу. Смотря на меня в ожидании.

— Положи руку на Котел, — тихо сказала она.

Я подчинилась.

Бесконечная сила Котла хлынула в меня, волна, грозящая подмять меня под себя, шторм без конца.

Я едва держалась в этом мире, почти не помнила свое имя. Я цеплялась за то, что увидела в Уроборосе — цеплялась за каждое отражение и воспоминание, с которым я столкнулась и подчинила себе, хорошее, злое и нейтральное. Кто я, кто я, кто я –

Амрен смотрела на меня долгое мгновение. И ничего не прочла из Книги. Не вложила ее в мои руки. Она захлопнула золотые страницы и выкинула Книгу за спину.

Амрен солгала. Она не планировала подчинить короля и его армию, используя Котел и Книгу.

И какой бы ни была ее ловушка… Я попалась прямо в нее.

 

Глава 74

Я овладела собой перед лицом черной пасти Котла. Собрала все свои силы.

Амрен только сказала:

— Мне жаль, что я обманула тебя.

Я не могла убрать руку. Не могла оторвать пальцы. Меня разрывали на кусочки, медленно, тщательно.

Я вышвырнула свою магию, отчаянно нуждаясь в какой-нибудь связи с этим миром, чтобы спастись, чтобы не быть поглощенной этой вечной, ужасной вещью, которая теперь пыталась затянуть меня в свои объятия.

Огонь, и вода, и свет, и ветер, и лед, и ночь. Все сплотилось. Все подвели меня.

Стерлась какая-то граница, и мой разум скользнул в распростертые объятия Котла.

Я почувствовала, как он трогает меня.

И потом мое сознание раздвоилось.

Наполовину я была здесь, молча стоя рядом с Котлом, с рукой, приклеенной к его черному боку.

Наполовину… в другом месте.

Летя над миром. Выискивая. Котел охотился на ту силу, что подошла так близко… И теперь дразнила его.

Нэста.

Котел искал ее, так же, как и король.

Он скользил по полю битвы так, как насекомое скользит по поверхности пруда.

Мы проигрывали. Сильно. Серафимы и иллирийцы были залиты кровью и стянуты на землю. Азриэль тоже был на земле, его крылья тащились по кровавой грязи, пока он под бесконечным натиском сражался на мечах. Местами были сломлены ряды наших пеших воинов, а Кейр кричал своим Несущим Тьму, чтобы они возвращали свои позиции, и струи теней вились за ним.

Я увидела Рисанда. В центре этих прорванных линий. Забрызганного кровью, красиво сражающегося.

Я увидела, как он оценивает наше положение — и преображается.

Сначала появились когти. Заменяя пальцы рук и ног. Затем появились темные чешуйки или, возможно, перья, которые я не смогла разглядеть, покрывая его ноги, руки, грудь. Его тело исказилось, кости и мышцы выросли и изменились.

Звериная форма, которую скрывал Рис. Которую ненавидел использовать.

Если только ситуация не была достаточно затруднительной, чтобы это сделать.

Прежде чем Котел унес меня от него, я смогла увидеть, что случилось с его головой, его лицом.

Это было кошмаром. В нем не осталось ничего человеческого или фейского. Это было существо, которое живет в черных ямах и появляется только по ночам, чтобы поохотиться и развлечься. Лицо… оно принадлежало тем существам, что были высечены на скале в Дворе Кошмаров. Из которых состоял его трон. Трон, который не только утверждал его власть… но и то, что скрывалось внутри него. И с его крыльями…

Воины Хайберна начали убегать.

Гелион увидел, что произошло, и тоже начал бежать — но к Рису.

Тоже преображаясь.

Если Рис был летающим кошмаром, сотканным из теней и холодного лунного света, то Гелион был его дневным эквивалентом.

Золотое оперение, острые когти, пернатые крылья –

Мой мейт и Высший Лорд Дня вместе набросились на армию Хайберна.

Пока они не остановились. Пока стройный, низкий мужчина не вышел к ним — без сомнений, один из командиров Хайберна. Рык Риса сотряс землю. Но это Гелион, излучая белый свет, выступил к этому мужчине, погрузив когти глубоко в грязь.

У командира не было даже меча. На нем был лишь прекрасный серый наряд, а выражение его лица было скучающим. Вокруг него закрутился аметистовый свет. Гелион зарычал на Риса — отдавая приказ.

И мой мейт кивнул, кровь стекала по его пасти, и опять бросился в бой.

Оставляя командира и Гелиона Заклинателя, чтобы те сошлись один на один. Заклинание против заклинания.

Воины по обеим сторонам начали убегать.

Но Котел унес меня от них, когда Гелион выпустил в командира поток света, после чего его противника больше там не было.

Приди, пела сила Нэсты. Приди.

Котел уловил ее запах и со свистом понесся на него.

Мы прибыли как раз перед королем.

Котел начал тормозить у поляны. Начал извиваться и отступать назад, как змея, готовящаяся к нападению.

Там стояли Нэста и Кассиан, его меч был наготове, а в глазах Нэсты пылал ее внутренний, дьявольский огонь.

— Приготовься, — выдохнула она. — Он идет.

Сила, которую Нэста сдерживала…

Она убьет Короля Хайберна.

Кассиан был для отвлечения — пока сама она обрушит на короля удар.

Казалось, что время замедлилось и исказилось. Темная сила короля стремительно приближалась к нам. К этой поляне, на которой меня нельзя было увидеть или услышать, где я была лишь клочком души, которую нес темный ветер.

Король Хайберна рассеялся прямо перед ними.

Сила Нэсты собралась в одно целое — и исчезла.

Кассиан не двигался. Не решался.

Потому что Король Хайберна держал перед собой моего отца, приставив к его шее меч.

#i_002.jpg

Вот почему он осмотрел море. Он знал, что Нэста обрушит на него смертельный удар в тот же момент, как он появится перед ней, и единственный способ избежать этого…

Щит из человека. Такого, чтобы она задумалась дважды, прежде чем позволить ему умереть.

Наш отец был забрызган кровью, худее, чем когда я видела его в последний раз.

— Нэста, — выдохнул он, заметив уши, изящество Фэ. Силу, пылающую в ее глазах.

Король улыбнулся.

— Какой любящий отец — привел целую армию, чтобы спасти своих дочерей.

Нэста ничего не сказала. Кассиан осмотрел поляну, ища любые преимущества, оценивая варИанфы развития событий.

Спаси его, умоляла я Котел. Помоги моему отцу.

Котел не ответил. У него не было голоса, не было сознания, за исключением базовой потребности вернуть то, что у него было украдено.

Король Хайберна наклонил голову, посмотрев на бородатое и загорелое лицо моего отца.

— С тех пор, как ты последний раз был дома, многое изменилось. Твои три дочери стали Фэ. Одна даже весьма успешно вышла замуж.

Мой отец смотрел на мою сестру. Игнорируя монстра позади себя, он сказал ей:

— Я полюбил тебя в тот момент, как впервые взял на руки. И я… я так сожалею, Нэста — моя Нэста. Прости, за все.

— Пожалуйста, — сказала Нэста королю. Слово было гортанным и хриплым. — Пожалуйста.

— Что ты дашь мне, Нэста Арчерон?

Нэста все смотрела на моего отца, который качал головой. Рука Кассиана дернулась, поднимая меч. Пытаясь прицелиться.

— Ты вернешь то, что взяла?

— Да.

— Даже если мне придется вырезать это из тебя?

Наш отец зарычал:

— Не накладывай на мою дочь свои грязные лапы –

Я услышала треск еще до того, как поняла, что произошло.

До того, как я увидела, что голова моего отца перекрутилась. Увидела, как свет покидает его глаза.

Нэста не издала ни звука. Не выказала никакой реакции на то, что Король Хайберна свернул нашему отцу шею.

Я начала кричать. Кричать и метаться внутри хватки Котла. Умоляя его остановить это — вернуть его обратно, положить этому конец –

Нэста посмотрела на тело моего отца, когда оно рухнуло на землю.

И, как и предполагал король… Сила Нэсты вспыхнула.

Но не Кассиана.

Стрелы ослепительного красного полетели в Короля Хайберна, щит сомкнулся вокруг Нэсты, когда Кассиан бросился вперед.

И когда Кассиан добрался до короля, который смеялся и, казалось, был не против сразиться на мечах… Я уставилась на тело отца на земле. На его открытые, невидящие глаза.

Кассиан оттолкнул короля от его тела, сойдясь с королем мечом и магией. Но это не продлиться долго. Он делал это для того, чтобы отвлечь его внимание — чтобы Нэста могла сбежать.

Чтобы я смогла закончить то, за что моя семья отдавала свои жизни. Но Котел все еще удерживал меня здесь.

Даже когда я пыталась вернуться обратно на тот холм, где Амрен предала меня, использовала меня для своей личной цели –

Нэста опустилась на колени перед нашим отцом, ее лицо было пустым. Она посмотрела в его все еще открытые глаза.

И осторожно их закрыла. Руками твердыми, как камень.

Кассиан отпихнул короля еще дальше в рощу. Раздались его крики.

Нэста наклонилась вперед, чтобы поцеловать забрызганный кровью лоб нашего отца.

И когда она подняла голову…

Котел затрясся.

Потому что в глазах Нэсты, окутывая ее кожу… Неограниченная сила.

Она посмотрела на короля и Кассиана. Прямо в тот момент, когда нас достигли стоны боли Кассиана.

Сила вокруг нее дрогнула. Нэста поднялась на ноги.

Затем закричал Кассиан. Я посмотрела на него. Отводя взгляд от отца.

Меньше, чем в двадцати футах от нас, на земле лежал Кассиан. Крылья — все в дырах. Из них вытекала кровь.

Кость выглядывала из его бедра. Его Сифоны потускнели. Они были пусты.

Он опустошил их еще до того, как пришел сюда. Исчерпал их силу.

Но он пришел — из-за нее. Из-за нас.

Он тяжело дышал, из его носа текла кровь. Когда он попытался подняться, его руки дрогнули.

Над ним стоял Король Хайберна, протягивая руку.

Кассиан выгнулся, поднимаясь с земли, мыча от боли. Где-то в его теле хрустнула кость.

— Остановись.

Король обернулся через плечо, когда Нэста шагнула вперед. Кассиан беззвучно двигал губами, умоляя ее бежать, кровь стекала с его губ на мох.

Нэста осмотрела его побитое тело, боль в глазах Кассиана, и наклонила голову.

Это движение было не человеческим. И не фейским.

Исключительно животное.

Абсолютно хищное.

И когда ее глаза снова поднялись на короля…

— Я собираюсь убить тебя, — сказала она тихо.

— Правда? — спросил король, выгибая бровь. — Потому что мне в голову лезут куда более интересные мысли о том, что я могу сделать с тобой.

Только не снова. Я не смогу снова наблюдать за таким развитием событий. Стоя здесь, ничего не делая, пока те, кого я люблю, страдают.

Котел подкрался к Нэсте, будто он был гончей у ее ног.

Нэста сжала кулаки.

Король фыркнул. И наступил на крыло Кассиана.

Затрещали кости. И его крик –

Я замолотила по Котлу. Замолотила и зацарапала.

Нэста взорвалась.

Вся эта сила, вся сразу –

Король рассеялся.

Ее сила пронеслась через деревья позади него, превращая их в золу. Пронеслась через поле боя, очертив низкую дугу, и врезалась прямо в ряды Хайберна. Убивая сотни воинов даже до того, как они поняли, что произошло.

Король появился в тридцати футах от нее и засмеялся при виде дымящейся разрухи, представшей перед ним.

— Великолепна, — сказал он. — Практически не обучена, дерзка, но великолепна.

Нэста снова сжала кулаки, словно собирая силу.

Но она всю ее вложила в один удар. Ее глаза снова стали серо-голубыми.

— Иди, — смог выдохнуть Кассиан. — Иди.

— Это кажется знакомым, — размышлял король. — Это он или другой бастард полз к тебе в тот день?

Кассиан сейчас действительно полз к ней, таща за собой сломанные крылья и ноги, оставляя на траве и корнях кровь.

Нэста бросилась к нему, опускаясь на колени.

Не для того, чтобы поддержать его.

А чтобы забрать его иллирийский меч.

Кассиан попытался остановить ее, когда она встала. Когда Нэста направила этот меч на Короля Хайберна.

Она ничего не сказала. Сохраняя самообладание.

Король усмехнулся и наклонил свой собственный меч.

— Мне проверить, чему тебя научили иллирийцы?

Он был перед ней еще до того, как она смогла повыше поднять меч.

Нэста отпрыгнула, блокируя его меч своим, широко распахнув глаза. Король снова сделал выпад, и Нэста опять уклонилась и ушла назад, в рощу.

Уводя его подальше — подальше от Кассиана.

Ей удалось пройти еще несколько футов, когда король заскучал.

В два приема он обезоружил ее. Затем он ударил ее по лицу с такой силой, что она упала.

Кассиан выкрикнул ее имя, снова пытаясь подползти к ней.

Король вложил свой меч в ножны, возвышаясь над ней, когда она оттолкнулась от земли.

— Ну и? Что еще у тебя есть?

Нэста повернулась и выкинула руку.

Белая, горящая сила выстрелила из ее ладони и врезалась в его грудь.

Уловка. Чтобы он подобрался поближе. Чтобы усыпить его бдительность.

От ее силы он отлетел назад, деревья прогнулись под ним. Одно за другим.

Котел, казалось, успокоился. Это было всем, что осталось. Всем, что осталось от ее силы.

Нэста поднялась на ноги, шатаясь по поляне, кровь выступила на ее губе от удара, а потом она рухнула на колени перед Кассианом.

— Поднимайся, — всхлипнула она, подталкивая его за плечо. — Вставай.

Он попытался — и упал.

— Ты слишком тяжелый, — умоляла она, но все еще пыталась поднять его, пальцы цеплялись за его черную, окровавленную броню. — Я не могу… он идет –

— Иди, — простонал Кассиан.

Ее удар перестал тащить короля по лесу. Теперь он бросился к ним, срывая занозы и листья со своего камзола — не торопясь. Зная, что она не уйдет. Наслаждаясь ожиданием убийства.

Нэста стиснула зубы, снова пытаясь поднять Кассиана. Из него вырвался рваный стон боли.

— Иди! — рявкнул он ей.

— Я не могу, — выдохнула он ломающимся голосом. — Я не могу.

Те же самые слова, что сказал ему Рис.

Кассиан замычал от боли, но поднял свои окровавленные руки — чтобы схватить ее лицо.

— В своей жизни я не сожалею ни о чем, кроме этого, — его голос дрожал с каждым словом. — Что у нас не было времени. Что у меня не было времени с тобой, Нэста.

Она не остановила его, когда он наклонился вперед и поцеловал ее — целомудренно. Так, как он мог себе позволить.

Кассиан тихо сказал, стирая слезу, которая покатилась по ее лицу:

— Я снова найду тебя в следующем мире — в следующей жизни. И у нас будет это время. Обещаю.

Король Хайберна вышел на поляну, темная сила клубилась у кончиков его пальцев.

И даже Котел замер от удивления — удивления или какого-то… чувства, когда Нэста посмотрела на короля и смерть, вьющуюся у его рук, а потом на Кассиана.

И закрыла тело Кассиана своим.

Кассиан замер — а затем его рука скользнула по ее спине.

Вместе. Они уйдут вместе.

Я предлагаю тебе сделку, сказала я Котлу. Я предлагаю тебе свою душу. Спаси их.

— Романтично, — сказал король, — но опрометчиво.

Нэста не сдвинулась со своего места, защищая собой Кассиана.

Король поднял руку, и сила вихрилась в его руке как темная галактика.

Я знала, что они оба умрут, когда эта сила ударит по ним.

Что-нибудь, умоляла я Котел. Что угодно —

Рука короля начала падать.

И затем остановилась. Из нег вырвался задыхающийся звук.

На мгновение я подумала, что Котел ответил на мои мольбы.

Но когда черное лезвие прошло через горло короля, я поняла, что это сделал кто-то другой.

Элейн вышла из-за тени за ним и загнала Говорящий Правду по рукоятку в шею короля, рыча ему на ухо:

— Не трогай мою сестру.

 

Глава 75

Котел замурлыкал от присутствия Элейн, в то время как Король Хайберна резко упал на колени, хватаясь за кинжал, торчащий из его горла. Элейн отступила на шаг.

Он захлебывался, кровь лилась из его рта, и посмотрел на Нэсту. Моя сестра поднялась на ноги.

И пошла не к Элейн. А к королю.

Нэста обхватила рукой обсидиановую рукоятку Говорящего Правду.

И медленно, будто наслаждаясь усилием, которое она прикладывала… Она начала поворачивать клинок. Крутить не само лезвие — а делать им оборот внутри его шеи.

Элейн бросилась к Кассиану, но воин тяжело дышал — мрачно улыбался и задыхался — пока Нэста все поворачивала лезвие внутри шеи короля. Перерезая кожу, кости и сухожилия.

Нэста посмотрела вниз на короля, прежде чем окончательно отрезать его голову, в то время как он все еще пытался поднять руки, чтобы вытащить из себя лезвие.

И взгляд Нэсты… он был таким же, как в тот день в Хайберне. Когда она указала на него пальцем в обещании смерти. Она слегка улыбнулась — будто тоже об этом вспомнила.

И затем она надавила на кинжал, словно рабочий, перемещающий спицу огромного, тяжелого колеса.

Глаза короля вспыхнули — а потом голова упала с его плеч.

— Нэста, — простонал Кассиан, пытаясь добраться до нее.

Кровь короля забрызгала ее кожи, ее лицо.

Казалось, что это ее не волнует, когда она наклонилась. Когда она взяла упавшую голову короля и подняла ее. Подняла в воздух и уставилась на нее — в мертвые глаза Хайберна, его открытый рот.

Она не улыбнулась. Только смотрела и смотрела.

Беспощадная. Непреклонная. Жестокая.

— Нэста, — прошептала Элейн.

Нэста моргнула и, кажется, только после этого поняла, чью голову она держала.

Что они с Элейн сделали.

Голова короля упала из ее окровавленных рук.

Кажется, Котел тоже понял, что она сделала, когда голова ударилась о мшистую землю. Что Элейн… Элейн защищала эту воришку. Элейн, которую он одарил такими силами, найдя ее такой прекрасной, что захотел дать ей что-то… Он не навредит Элейн, даже если это означает не вернуть то, что у него забрали.

Он отступил, когда глаза Элейн опустились на нашего мертвого отца, лежащего на другой поляне.

Когда она закричала от увиденного.

Нет. Я бросилась к ним, но Котел был слишком быстрым. Слишком сильным.

Он потянул меня назад — через поле битвы.

Казалось, никто не знал, что король был мертв. И наши армии…

Рис и другие Высшие Лорды полностью отдались монстрам, живущим под их кожей, оставляя за собой горы умирающих воинов, разорванных, выпотрошенных или разорванных надвое. И Гелион –

Высший Лорд Дня был весь в крови, его золотой мех был опален и порван, но он все еще сражался с командиром Хайберна. Командир оставался невозмутимым. Его лицо излучало спокойствие. Как будто он знал — сегодня его шансы на победу над Гелионом Заклинателем очень высоки.

Мы унеслись от него, дальше по полю. К Бряксису — все еще сражающемуся. Сдерживающему вражеские ряды для людей Грейсена. Черное облако, которое прорезало для них путь, защищало их. Бряксис, сам Страх, охраняющий смертных.

Мы пронеслись мимо Дрейкона и черноволосой женщиной, чья кожа была цвета темного меда, и оба сражались с –

Юрианом. Они сражались с Юрианом. У Дрейкона с ним были старые счета — как и у Мириам.

Мы удалились от них так быстро, что я не смогла услышать, о чем они говорили, не смогла увидеть, действительно ли Юриан сражался с ними или пытался отбиваться от их атак, попутно объясняясь с ними. Мор присоединилась к их сражению, окровавленная и хромающая, и закричала на них — это была наименьшая из наших проблем.

Потому что наши армии…

Хайберн нас подавлял. Без короля, без Котла, но они все еще делали это. Страсть, которую король взрастил в них, их вера в то, что их обидели и забыли… Они продолжали сражаться. Ничего не успокоило бы их, кроме полного восстановления того, на что, как они все еще верили, они имели полное право — чего они заслуживали.

Их было так много. Так много. А мы все были истощены.

Котел мчался назад, возвращаясь к самому себе.

И тут раздался рев боли — рев, который я узнала, даже в другой, душераздирающей форме.

Рис. Рис –

У него проблемы, ему нужна помощь –

Котел погрузился в самого себя, и я снова оказалась на вершине горы.

Снова смотрела на Амрен, которая ударяла меня по лицу, выкрикивая мое имя.

— Глупая девчонка, — рявкнула она. — Сражайся с ним!

Рис был ранен. Рис проигрывал –

Я скользнула обратно в свое тело. Моя ладонь все еще была на боку Котла. Живая связь. Но, когда Котел погрузился в себя… Я моргнула. Я могла моргать.

Амрен выдохнула.

— Что, черт возьми –

— Король мертв, — сказала я, мой голос был холодным и чужим. — И ты тоже скоро будешь.

Я убью ее за это, за то, что она предала нас по каким-то причинам –

— Я знаю, — тихо сказала Амрен. — И в этом мне нужна твоя помощь.

Я почти отпустила Котел от ее слов, но она покачала головой.

— Не разрывай его — контакт. Мне нужно, чтобы ты была… каналом.

— Я не понимаю.

— Сюриэль — передал через тебя сообщение. Мне. Только мне.

Я нахмурилась.

Амрен сказала:

— Ответ, содержащийся в Книге, был не заклинанием контроля. Я солгала об этом. Это было… освобождающее заклинание. Для меня.

— Что?

Амрен посмотрела на битву внизу, крики умирающих достигали нас.

— Я думала, что нужны твои сестры, чтобы они помогли тебе контролировать Котел, но после того, как ты посмотрела в Уроборос… Я знала, что ты сможешь сделать это. Только ты. И только я. Потому что когда ты освободишь меня с помощью силы Котла, моя настоящая форма… Я уничтожу эту армию. Каждого воина.

— Амрен –

Но мужской голос сзади меня умоляюще произнес:

— Не надо.

Вариан, измазанный в крови, вышел к нам по каменистой дорожке, задыхаясь.

Амрен ухмыльнулась.

— Как собака по запаху.

— Не надо, — сказал Вариан.

— Освободи меня, — сказала Амрен, игнорируя его. — Позволь мне покончить с этим.

Я начала качать головой.

— Ты… ты исчезнешь. Ты сказала, что если ты освободишься, то больше не будешь нас помнить, больше не будешь собой.

Амрен слегка улыбнулась — и мне, и Вариану.

— Я наблюдала за ними на протяжении многих эр. Людьми — в моем мире тоже были люди. И я наблюдала, как они любят, ненавидят — ведут бессмысленные войны и находят сладостный покой. Наблюдала, как они создают жизнь, строят миры. Я… Мне никогда не разрешались такие вещи. Я не была создана для этого, мне не было приказано так себя вести. Так что я наблюдала. И в тот день, как я пришла сюда… это был мой первый эгоистичный поступок. Очень долгое время я думала, что это такое наказание за непослушание своему Отцу, за желания. Я думала, что этот мир был каким-то адом, в который он меня запер за неповиновение.

Амрен сглотнула.

— Но я думаю… я задумываюсь, знал ли мой Отец. Видел ли он, как смотрела на их любовь, ненависть и жизнь, и открыл ту дыру в мир не в наказание… а как подарок, — ее глаза сверкали. — Ибо это был дар. Это время — с тобой. Со всеми вами. Это был дар.

— Амрен, — сказал Вариан и опустился на колени. — Умоляю тебя –

— Скажи Высшему Лорду, — тихо сказала она, — чтобы он оставил мне чашу.

Не думаю, что в моем сердце есть еще место для скорби. Я обхватила Котел еще сильнее.

— Скажу.

Она посмотрела на Вариана, невеселая улыбка появилась на ее красных губах.

— Больше всего я наблюдала за теми людьми, что были влюблены. Я никогда этого не понимала — как все происходит. Почему это происходит, — она замерла в шаге от Котла. — Хотя думаю, что узнала это с тобой. Возможно, это был последний подарок.

Лицо Вариана скривилось от боли. Но он ничего больше не сделал, чтобы остановить ее.

Она повернулась ко мне. И произнесла в моем разуме слова — заклинания, о котором я должна думать, которое должна чувствовать и сотворить. Я кивнула.

— Когда я освобожусь, — сказала нам Амрен, — не бегите. Это привлечет мое внимание.

Твердой рукой она потянулась ко мне.

— Я рада, что мы встретились, Фейра.

Я улыбнулась ей, склонив голову.

— Я тоже, Амрен. Я тоже.

Амрен обхватила мое запястье. И заскочила в Котел.

#i_002.jpg

Я сражалась. Я сражалась с каждым вдохом, чтобы закончить заклинание, моя рука наполовину погрузилась в Котел, когда Амрен ушла под черную воду, которая его наполняла. Я произносила слова голосом, произносила их сердцем, кровью и костями. Выкрикивала их.

Ее ладонь выпустила мое запястье, испаряясь, как роса под утренним солнцем.

Заклинание завершилось, отскочив от меня, и я откинулась назад, отпуская Котел. Вариан поймал меня до того, как я упала, и крепко обхватил меня, когда мы оба посмотрели на черный Котел, его неподвижную поверхность.

Он выдохнул:

— Она –

Все началось глубоко, глубоко под нами. Будто она ушла в ядро земли.

Я позволила Вариану оттащить меня на пару шагов, когда пульсация прогрохотала из-под земли, направляясь к нам, к Котлу.

У нас времени хватило лишь на то, чтобы броситься за ближайший камень, когда она достигла нас.

Котел разлетелся на три части, раскрываясь, как расцветший цветок — и затем появилась она.

Она вырвалась из нескончаемой раковины, ослепляя нас светом. Светом и пламенем.

Она ревела — от победы, ярости и боли.

И я могла бы поклясться, что я увидела большие, широко распахнутые, горящие крылья, каждое перо которых было раскаленным угольком. Могла бы поклясться, что над ее пылающими волосами парила корона ослепительного света.

Она остановилась. Существо, которое было внутри Амрен, остановилось.

И посмотрело на нас — на поле битвы и всех наших друзей, на нашу семью, все еще сражающуюся.

Как бы говоря, Я вас помню.

А потом она исчезла.

Она распахнула крылья, пламя и свет окружили ее, и она была как горящий бегемот, обрушившийся на армии Хайберна.

Они начали бежать.

Амрен опустилась на них как молот и серно-огненный дождь.

Она пронеслась сквозь них, сжигая их, выпивая их смерти. Некоторые умирали от малейшего шороха от ее движений.

Я услышала, как взревел Рис — и этот звук был таким же, какой издала она. Победа, ярость и боль. И предупреждение. Предупреждение не убегать от нее.

Понемногу она уничтожила бесконечную армию Хайберна. Понемногу, она уничтожила отбрасываемую ими тень, их угрозу. Страдания, принесенные ими.

Она сокрушила командира Хайберна, почти нанесшего смертельный удар Гелиону. Сокрушила его так, будто он был стеклянным. И оставила от него лишь пепел.

Но эта сила — она исчезала. Тлела уголек за угольком.

И все же Амрен направилась к морю, где сражались армии моего отца и Вассы, как и люди Мириам. Целые корабли, набитые воинами Хайберна, замирали в тишине после того, как она проносилась мимо них.

Как будто она забирала жизнь прямо из них. Даже когда ее собственная жизнь разрушалась.

Амрен добралась до последнего корабля — самого последнего вражеского корабля — и была лишь пламенем, носимым ветром.

И когда этот корабль тоже вымер…

Там был только свет. Яркий, чистый свет, танцующий на волнах.

 

Глава 76

Слезы стекали по забрызганной кровью щеке Вариана, пока мы смотрели на море, туда, где исчезла Амрен.

Внизу, по всему полю, наши воины начали победоносно, радостно кричать.

А на горе… абсолютная тишина.

Я посмотрела на Котел, разломанный на три части.

Возможно, это сделала я. Освободив ее, я вызвала распад Котла. Или, возможно, Амрен со своей высвобожденной силой… была слишком большой даже для Котла.

— Нам нужно идти, — сказала я Вариану.

Остальные будут искать нас.

Мне нужно добраться до отца. Похоронить его. Помочь Кассиану.

Проверить, кто еще умер — а кто выжил.

Пустота — внутри меня были только усталость и пустота.

Мне удалось встать. Сделать один шаг, прежде чем я почувствовала его.

Это был… Котел. Или его отсутствие.

Это были пустота и материя, отсутствие и присутствие. И… он просачивался в мир.

Я осмелилась приблизиться к нему. И то, что я увидела в разрушенном Котле…

Это была пустота. Но в то же время и не пустота — новообразование.

Оно не принадлежало этому месту. Не принадлежало оно и другому месту.

А потом на моем лице были руки, разворачивающие меня, касающиеся меня.

— Ты ранена, ты –

Лицо Риса было разбитым — окровавленным. Его руки все еще оканчивались когтями, его клыки были все еще длинными. Он только начал выходить из звериной формы.

— Ты… ты освободила ее…

Он заикался. Трясся. Я вообще не была уверена, как ему удается стоять.

Я не знала, с чего начать. Как объяснить.

Я впустила его в свой разум, его присутствие было нежным — он был так же измучен, как и я. Я позволила ему увидеть своего отца. Нэсту и Кассиана. Короля. И Амрен.

Все.

Включая то, что находилось позади нас. Дыру.

Рис заключил меня в объятия — всего на секунду.

— У нас проблема, — пробормотал Вариан, указывая за наши спины.

Мы посмотрели туда, куда он указывал. Туда, где внутри частей Котла была трещина в мире… И она росла.

Нас предупреждали, что Котел нельзя уничтожить. Потому что он связан со всем нашим миром.

Если Котел будет уничтожен… то и мы все тоже.

— Что я наделала, — выдохнула я.

Я спасла наших друзей — только для того, чтобы проклясть нас всех.

Созданный. Созданный и не Созданный.

Я сломала его. Я смогу создать его заново.

Я побежала к Книге, распахивая ее.

Но выгравированные золотые символы могло прочитать только одно существо на этой земле, и она ушла. Я бросила эту чертову вещь в пустоту внутри Котла.

Она исчезла и не больше не появлялась.

— Ну, ты хотя бы попыталась, — сказал Рис.

Я повернулась к нему, но его лицо было напряженным. Мрачным.

— Я не знаю, что делать, — прошептала я.

Рис посмотрел на развалины, оставшиеся от Котла.

— Амрен сказала, что ты — канал. — Я кивнула. — Так стань им снова.

— Что?

Он посмотрел на меня так, будто я была сумасшедшей, и сказал:

— Переделай Котел. Создай его заново.

— С помощью чьей силы?

— Моей.

— Ты… ты истощен, Рис. Как и я. Как мы все.

— Попытайся. Сделай мне одолжение.

Я моргнула, паника немного поубавилась. Да — да, с ним, с моим мейтом…

Я подумала о заклинании, которое Амрен показала мне. Если я слегка изменю его… Это рискованно. Но должно сработать.

— Лучше, чем ничего, — сказала я, выдохнув.

— Вот это настрой.

Смех искрился в его глазах.

Мертвые милями протянулись вокруг нас, крики раненых и скорбящих начали усиливаться, но… Мы остановили Хайберна. Остановили короля.

Возможно… в этом деле нам тоже повезет.

Я потянулась к нему — и рукой, и разумом.

Его щиты были подняты — сплошные стены, которые он установил во время битвы. Я провела рукой по одной из них, но она не исчезла. Рис улыбнулся мне и поцеловал.

— Напомни мне никогда не попадать Нэсте под горячую руку.

Он все еще мог шутить — нет, это был способ вытерпеть. Для нас обоих. Потому что альтернатива шуткам… Опустошенное лицо Вариана, молча наблюдающего за нами, было альтернативой. И с этой вещью перед нами, последнее задание…

Я выдавила смешок.

И я все еще улыбалась, слегка, когда снова положила руку на обломки Котла.

#i_002.jpg

Там была дыра. Без воздуха. Там не могла существовать никакая жизнь. Никакой свет.

Там было… там было то, что существовало в начале. Прежде чем мир вырвался из него.

Оно не принадлежало этому месту. Возможно, однажды, когда земля состарится и умрет, когда исчезнут звезды… может быть тогда мы вернемся в это место.

Не сегодня. Не сейчас.

Я была одновременно сущностью и ничем.

И позади меня… Сила Риса была нитью. Нескончаемым ударом молнии, который исходил от меня к… этому месту. Чтобы быть созданным по моему желанию.

Созданный и не Созданный.

Из дальних уголков своей памяти, своего человеческого разума… Я вспомнила стенную роспись, что видела в Весеннем Дворе. Спрятанную в пыльной, неиспользуемой библиотеке. Она рассказывала историю Прифиана.

Она рассказывала историю Котла. Этого Котла.

И когда его держали женские руки… Из него потекла жизнь.

Я потянула свою, и сила Риса побежала через меня.

Объединенные. Соединенные в одно. Вопрос и ответ.

Я не боялась. Не с ним.

Я сложила ладони лодочкой, как если бы осколки Котла могли уместиться в них. Целая вселенная в моих ладонях.

Я начала проговаривать последнее найденное Амрен для нас заклинание. Проговаривать, обдумывать и чувствовать. Словами, дыханием и кровью.

Сила Риса текла через меня, из меня. Появился Котел.

Свет затанцевал по трещинам в том месте, где все три обломка соединялись.

Здесь — здесь мне нужно укрепить их. Объединить. Скрепить.

Я положила руку на бок Котла. Необработанная, жестокая сила вытекала из меня и создавала каскад.

Я откинулась назад, не боясь этой силы, мужчины, который удерживал меня.

Она все вытекала и вытекала, прорвавшаяся плотина ночи.

Трещины заискрились и расплылись.

Пустота начала заползать обратно.

Больше. Нам нужно больше.

Он дал мне еще силы. Рис передал мне все.

Я была носителем, сосудом, связью.

Я люблю тебя, прошептал он в моей голове.

Я только прислонилась к нему, наслаждаясь его теплом, даже в этом несуществующем месте.

Сила содрогнулась внутри него. Обернулась вокруг Котла. Я снова и снова произносила заклинание.

Первая трещина исчезла.

Потом вторая.

Я почувствовала, как он дрогнул позади меня, услышала его влажный вдох. Я попыталась обернуться –

Я люблю тебя, снова сказал он.

Третья и последняя трещина начала затягиваться.

Его сила начала трещать. Но продолжала вытекать.

Я вложила в нее и свою, искры, снег, свет и воду. Вместе, мы отдали все. Мы отдали все до последней капли.

Пока Котел не стал целым. Пока то, что в нем содержалось… не вернулось на место. Было заперто внутри него.

Пока я почувствовала, как солнце согревает мое лицо. И увидела, что Котел стоит передо мной — под моей рукой.

Я убрала пальцы с его ледяного железного бока.

Всмотрелась в его чернильную глубину.

Никаких трещин. Целый.

Я прерывисто выдохнула. Мы сделали это. Мы сделали –

Я обернулась.

Мне потребовалось мгновение, чтобы понять это. То, что я увидела.

Рис растянулся на скалистой земле, крылья распластались под ним.

Он выглядел так, будто спит.

Но когда я вдохнула –

Ее не было.

Того, что поднималось и опускалось с каждым вдохом и выдохом. Что вторило каждому сердцебиению.

Связи мейтов.

Ее не было. Она исчезла.

Потому что его грудь… она не двигалась.

И Рис был мертв.

 

Глава 77

В моей голове была лишь тишина. Только тишина, а потом я начала кричать.

Я все кричала и кричала.

Пустота в моей груди, моя душа без этой связи, этой жизни –

Я трясла его, выкрикивала его имя и трясла его, и мое тело перестало мне принадлежать, и теперь оно лишь удерживало меня здесь, мне не хватало его, и я не могла остановить свои крики –

А потом пришла Мор. И Азриэль, покачиваясь, помог прийти Кассиану. Он был почти таким же окровавленным и держался на ногах лишь благодаря синим перепончатым повязкам из Сифонов, покрывающих все его тело. Их обоих.

Они что-то говорили, но я могла слышать лишь его последнее «Я люблю тебя», которое было не признанием, а прощанием.

Он знал. Он знал, что ничего не осталось, и придется отдать все. Что это будет стоить ему всего. Он не убирал свои щиты, чтобы я не увидела, потому что в таком случае не согласилась бы, я бы лучше позволила миру умереть вместо того, что он сделал, и эта пустота, где был он, где были мы –

Кто-то пытался оттащить меня от него, и я издала какой-то звук, который мог быть рычанием или криком, и они отпустили меня.

Я не могу жить с этим, не могу вынести этого, не могу дышать –

Там были руки — незнакомые руки на его шее. Прикасающиеся к нему –

Я ринулась к ним, но кто-то удержал меня.

— Он посмотрит, можно ли что-нибудь сделать, — хрипло сказала Мор.

Он. Тэсан. Высший Лорд Рассвета. С даром исцеления. Я снова бросилась к нему, чтобы умолять его, чтобы просить его –

Но он покачал головой. Глядя на Мор. На остальных.

Тут был Тарквин. Гелион. Задыхающиеся и избитые.

— Он…, — выдохнул Гелион, а потом покачал головой, закрывая глаза. — Конечно, он сделал, — сказал он больше себе, чем кому-то другому.

— Пожалуйста, — сказала я, и я не была уверена, к кому обращаюсь.

Мои пальцы цеплялись за броню Риса, пытаясь добраться до сердца, скрывающегося под ней.

Котел — может быть Котел –

Я не знаю заклинаний. Как опустить его туда и убедиться, что он вернется –

Чьи-то руки накрыли мои ладони. Они были измазаны в крови и все в порезах, но были нежными. Я попыталась отстраниться, но они крепко держали меня, когда Тарквин стал на колени позади меня и сказал:

— Мне жаль.

Эти два слова разрушили меня. Разрушили меня так, что я даже не знала, что могу быть настолько сломанной, разрывая все связи и стирая границы.

Оставайся с Высшим Лордом. Последнее предупреждение Сюриэля. Оставайся… и наблюдай, как все встает на свои места.

Ложь. Ложь, и Рис тоже лгал мне. Оставайся с Высшим Лордом.

Оставайся.

Ибо там… разорванные остатки связи мейтов. Качающиеся на призрачном ветре внутри меня. Я схватилась за них — потянулась их, будто он мог ответить.

Оставайся. Оставайся, оставайся, оставайся.

Я цеплялась за эти остатки и обрывки, хватая пустоту, скрывающуюся за ними.

Оставайся.

Я подняла взгляд на Тарквина, поджимая губы. Потом я посмотрела на Гелиона. И Тэсана. Берона и Каллиаса, возле которого плакала Вивиан. И я зарычала:

— Верните его.

Их лица ничего не выражали.

Я закричала на них:

— ВЕРНИТЕ ЕГО.

Ничего.

— Вы сделали это для меня, — сказала я, тяжело дыша. — Теперь сделайте для него.

— Ты была человеком, — осторожно сказал Гелион. — Это не одно и то же –

— Мне плевать. Сделайте это.

Когда они не сдвинулись, я собрала всю свою силу, готовясь проникнуть в их разумы и заставить их, не заботясь, какие правила и законы при этом нарушу. Мне плевать на это, лишь бы –

Тарквин вышел вперед. Он медленно протянул руку в моем направлении.

— За то, что он отдал, — тихо сказал он. — Сегодня и много лет назад.

И когда семя света появилось на его ладони… Я снова начала плакать. Наблюдая, как оно падает на голую шею Риса и исчезает под его кожей, и вспыхивает отражение этого света.

Гелион шагнул вперед. Зернышко его силы, вспыхнув, упало на кожу Риса.

Потом это же сделал и Каллиас. И Тэсан.

Пока там не остался только Берон.

Мор обнажила меч и приставила его к его горлу. Он дернулся, не увидев, как она движется.

— Я с легкостью могу совершить еще одно убийство, — сказала она.

Берон послал ей испепеляющий взгляд, но отмахнулся от меча и вышел вперед. Он практически швырнул пятнышко света в Риса. Но это меня не волновало.

Я не знала заклинания, не знала силы, из которой оно создается. Но я была Высшей Леди.

Я вытянула руку. И пожелала, чтобы появилась искра жизни. Но ничего не произошло.

Я вдохнула, успокаиваясь, вспоминая, как она выглядит.

— Скажи, как это сделать, — прохрипела я.

Тэсан кашлянул и шагнул ко мне. Объясняя суть силы и чего-то еще, что меня не волновало, но я слушала его, пока –

Вот. Маленькая, как семя подсолнечника, она появилась на моей ладони. Частичка меня — моей жизни.

Я осторожно положила ее на горло Риса, покрытое засохшей кровью.

И как только он появился, я поняла, что упустила.

Здесь стоял Тамлин, призванный смертью одного из Высших Лордов или позванный кем-то из присутствующих. Он был весь в грязи и крови, его новый патронаш ножей был почти пуст.

Он посмотрел на Риса, безжизненно раскинувшегося передо мной. Посмотрел на нас всех — со все еще вытянутыми ладонями.

На его лице не было доброты. И сочувствия.

— Пожалуйста, — сказала я ему.

Потом Тамлин посмотрел на нас — меня и моего мейта. Выражение его лица не изменилось.

— Пожалуйста, — всхлипнула я. — Я… я дам тебе все –

На этих словах в его глазах что-то изменилось. Но в них не появилась доброта. В них вообще не отражались его эмоции.

Я положила голову на грудь Рисанда, пытаясь услышать даже слабое сердцебиение сквозь его броню.

— Все, что угодно, — выдохнула я, ни к кому не обращаясь. — Все.

Раздался звук шагов по скалистой земле. Я сильнее вцепилась в Риса, готовая к тому, что еще кто-то попытается оттащить меня.

Шаги затихли позади меня и не продолжались достаточно долго, так что я оглянулась.

Там стоял Тамлин. И смотрел на меня. В его зеленых глазах переполняло какое-то чувство, которое я не смогла распознать.

— Будь счастлива, Фейра, — тихо сказал он.

И уронил последнее зернышко света на Рисанда.

#i_002.jpg

Я не была свидетелем того, как это делали для меня.

Так что я просто держалась за него. За его тело, за клочки, оставшиеся от нашей связи.

Останься, молила я. Останься.

Свет мерцал за моими закрытыми веками.

Останься.

И в тишине… Я начала рассказывать ему.

О первой ночи, когда встретила его. Когда услышала голос, зовущий меня к холмам. Когда я не смогла сопротивляться его зову, и теперь… теперь я задумалась, принадлежал ли тот голос, взывающий ко мне на Каланмэй, ему. Его ли голос привел меня в то место той ночью.

Я рассказала ему, как влюбилась в него — о каждом взгляде, переданной записке и смехе, что он вытянул из меня. Я рассказала ему обо всем, что мы сделали, и что это значило для меня, и обо всем, что я все еще хотела сделать. О жизни, все еще маячащей перед нами.

И в ответ… раздался глухой удар.

Я открыла глаза. Еще один удар.

И затем его грудь поднялась, поднимая и мою голову.

Я не могла двигаться, не могла дышать –

Рука коснулась моей спины.

Затем Рис простонал:

— Если вы все здесь, то либо все пошло очень, очень плохо, либо очень хорошо.

Сокрушенный смех вырвался из Кассиана.

Я не могла поднять голову, не могла ничего делать, кроме как держать его, наслаждаясь каждым ударом сердца, вдохом и гулом его голоса, когда Рис сказал скрипучим голосом:

— Вы будете рады услышать, что… Моя сила осталось моей. Ничего не было украдено.

— Ты знаешь, как красиво появиться, — протянул Гелион. — Или мне нужно сказать уйти?

— Ты ужасен, — огрызнулась Вивиан. — Это даже отдаленно не смешно –

Я не слышала, о чем они еще говорили. Рис сел, поднимая меня со своей груди. И смахнул пряди волос, приклеившиеся к моим влажным щекам.

— Оставайся с Высшим Лордом, — прошептал он.

Я не поверила в это — пока не посмотрела ему в лицо. В его глаза, в которых сверкали звезды.

Не позволяла себе поверить, что это не какая-то галлюцинация –

— Это реально, — сказал он, целуя меня в лоб. — И… есть еще один сюрприз.

Он указал исцеленной рукой на Котел.

— Кто-нибудь, выловите дорогую Амрен, пока она не простудилась.

Вариан развернулся к нам. Но Мор бросилась к Котлу, и издала вопль, когда добралась до него –

— Как? — выдохнула я.

Там уже были Азриэль и Вариан, помогая Мор вытащить Амрен из темной воды.

Ее грудь вздымалась и опускалась, ее лицо осталось таким же, но…

— Она была там, — сказал Рис. — Когда запечатывался Котел. Уходя… туда, куда мы ушли.

Из Амрен потекла вода, и ее вырвало на скалистую землю. Мор хлопала ее по спине, помогая ей избавиться от содержимого желудка.

— Так что я протянул ей руку, — тихо продолжил Рис. — Чтобы посмотреть, захочет ли она вернуться.

И когда Амрен открыла глаза, когда Вариан издал сдавленный стон облегчения и радости –

Я знала — что она отдала, чтобы вернуться. Она стала просто Высшей Фэ.

Ее серебряные глаза были чистыми. Неподвижными. В них не было дымки, не было горящего тумана.

Обычное существо, никаких следов ее бывшей силы.

И когда Амрен улыбнулась мне… Я подумала, что это могло быть ее последним даром.

Что это все… все это могло быть даром.

 

Глава 78

Среди огромного поля трупов и раненых было одно тело, которое я хотела похоронить.

Только Нэста, Элейн и я вернулись на ту поляну после того, как Азриэль дал ясно понять, что битва окончательно завершилась.

Попытавшись взять себя в руки, я позволила Рису исчезнуть из моего поля зрения, чтобы проконтролировать наши разрозненные армии, выяснить, кто умер, а кто выжил, и навести некое подобие порядка.

Я готова была умолять Риса пойти с нами, чтобы мне не приходилось выпускать его руку, за которую я крепко ухватилась после того, как услышала его прекрасное, ровное сердцебиение, снова звучавшее в его теле.

Но эта задача, это прощание… В глубине души я знала, что там должны быть только мои сестры и я.

Так что я выпустила руку Риса, поцеловала его раз, второй, и оставила его в военном лагере помочь Мор дотащить едва стоящего Кассиана до ближайшего целителя.

Нэста наблюдала за ними, когда я добралась до нее и Элейн на окраине лагеря, где начиналась роща. Это она каким-то образом исцелила Кассиана после того, как отрезала голову королю? Или это бессмертная кровь Кассиана и повязки Азриэля исцелили его достаточно, чтобы он стоял, даже со сломанными крылом и ногой? Я не спросила свою сестру, и она не ответила, когда взяла ведро воды из все еще окровавленных рук Элейн, и я последовала за ними через деревья.

Тело Короля Хайберна лежало на поляне, и вороны уже собирались возле него.

Нэста плюнула на него, прежде чем мы приблизились к нашему отцу. Вороны едва успели отлететь вовремя.

Крики и стоны раненых были приглушенным шумом — другой мир, отдаленный от солнечной поляны. От крови, все еще свежей на мхе и траве. Я постаралась не обращать внимания на металлический запах — крови Кассиана, крови короля, крови Нэсты.

Только наш отец не истекал кровью. У него не было такой возможности. И Мать проявила небольшое милосердие, потому что вороны еще не принялись за него.

Элейн молча вымыла его лицо. Причесала его волосы и бороду. Привела в порядок его одежду.

Где-то она нашла цветы. Она положила их ему на голову, на его грудь.

Мы смотрели на него, не издавая ни звука.

— Я люблю тебя, — прошептала Элейн ломающимся голосом.

Нэста ничего не сказала, а выражение ее лица было нечитаемым. В ее глазах были тени. Я не сказала ей, что увидела — позволила им самим рассказать мне все, когда они будут готовы.

Элейн выдохнула:

— Должны мы… прочитать молитву?

Я вспомнила, что таких вещей в человеческом мире нет. Мои сестры не знали молитв. Но в Прифиане…

— Мать примет тебя, — прошептала я, извлекая из памяти слова, которые не слышала с того дня в Подгорье. — Пройди через ворота; почувствуй бессмертную землю молока и меда.

Пламя заискрилось под моей рукой. Это все, что я могу сделать. Все, что осталось.

— Не бойся зла. Не чувствуй боли.

Мои губы дрожали, когда я выдохнула:

— Войди в вечность.

Слезы текли по бледным щекам Элейн, когда она поправила выбившийся цветок, хрупкий, с белыми лепестками, на груди нашего отца, а затем вернулась ко мне и кивнула.

Выражение лица Нэсты не изменилось, когда я подожгла тело нашего отца.

Ветер начал развевать его прах через считанные секунды.

Мы долго смотрели на выжженный участок земли, и солнце над нашими головами поднималось все выше.

Позади нас трава зашелестела от шагов.

Нэста развернулась, но –

Люсьен. Это был Люсьен.

Люсьен, изможденный и окровавленный, жадно глотающий воздух. Как будто он бежал сюда от самого берега.

Его глаза нашли Элейн, и его плечи слегка опустились. Но Элейн только обняла себя и осталась стоять рядом со мной.

— Ты ранена? — спросил он, подходя ближе.

Осматривая ее руки, на которых запеклась кровь.

Он остановился, заметив отрубленную голову Короля Хайберна на другом краю поляны. Нэста все еще была в его крови.

— Я в порядке, — тихо сказала Элейн.

И затем спросила, заметив, что он в крови, его одежда разорвана, а оружие еще не очищено:

— Ты –

— Ну, я хотел не сражаться в битвах весь остаток своей жизни, но… да, я не пострадал.

Слабая улыбка расцвела на губах Элейн. Но Люсьен заметил обгорелую траву за нами и сказал:

— Я слышал — что произошло. Сожалею о твоей потере. Потере для всех вас.

Я просто подошла к нему и обвила его шею руками, даже если это было не то объятье, на которое он надеялся.

— Спасибо тебе — что пришел. На битву, я имею в виду.

— Мне нужно рассказать тебе одну чертовски хорошую историю, — сказал он, крепко сжимая меня. — И не удивляйся, если Васса припрет тебя к стенке, как только разберется с кораблями. И сядет солнце.

— Она действительно –

— Да. Но твой отец, будучи посредником… — он грустно, едва заметно улыбнулся, глядя на сожженную траву. — Ему удалось договориться с хозяином Вассы, чтобы она пришла сюда. На какое-то время, но… лучше, чем ничего. Но да — королева ночью, жар-птица днем. — Он выдохнул. — Отвратительное проклятье.

— Человеческие королевы все еще на свободе, — сказала я.

Может быть, я выслежу их.

— Ненадолго, если Васса что-нибудь предпримет.

— Звучит так, будто ты ей восхищаешься.

Люсьен покраснел, взглянув на Элейн.

— У нее скверный характер и грязный рот. — Он иронично посмотрел на меня. — Вы прекрасно поладите.

Я ткнула его в ребра.

Но Люсьен снова посмотрел на спаленную траву, и его забрызганное кровью лицо стало торжественным.

— Он был хорошим человеком, — сказал он. — И очень сильно любил вас.

Я кивнула, не в силах сформировать слова. Мысли. Нэста только моргнула, что служило признаком того, что она все слышала. Элейн просто сильнее обняла себя, и еще несколько слез покатились по ее щекам.

Я решила избавить Люсьена от мучения раздумий о том, прикоснуться ли к ней, так что взяла его под руку и начала уходить, позволяя моим сестрам самим решить, последовать за нами или остаться — если они хотели побыть в одиночестве перед этой сожженной травой.

Элейн последовала за нами.

Нэста осталась.

Элейн догнала нас и уставилась на Люсьена. Он заметил это.

— Я слышал, что ты нанесла смертельный удар, — сказал он.

Элейн посмотрела вперед, на деревья.

— Это Нэста. Я только ударила его кинжалом.

Люсьен, казалось, подыскивал слова для ответа, но я сказала ему:

— Ну и куда теперь? Обратно с Вассой?

Слышал ли он о роли Тамлина — о помощи, которую он нам оказал? Судя по всему, он знал об этом. Кто-то, возможно, мой мейт, сообщил ему.

Люсьен пожал плечами.

— Сначала я буду здесь. Чтобы помочь. Потом… — он еще раз посмотрел на Элейн. — Кто знает?

Я слегка подтолкнула локтем Элейн, которая прищурилась на меня, а затем выпалила:

— Ты можешь прийти в Веларис.

Он все это видел, но любезно кивнул.

— С удовольствием.

Пока мы возвращались в лагерь, Люсьен рассказывал нам о своем путешествии — как он выслеживал Вассу, как он обнаружил ее, уже находящуюся с моим отцом, ведущую армию на запад. Как Мириам и Дрейкон нашли их, пока сами спешили нам на помощь.

Я все еще размышляла над его рассказом, когда заскочила в свою палатку, чтобы наконец-то переодеться, в то время как Люсьен с Элейн отправились умыться. И, возможно, поговорить.

Но когда я вошла, то обнаружила, что внутри кто-то разговаривает. Много голосов, один из которых принадлежит моему мейте.

Я шагнула внутрь и поняла, что в ближайшее время мне не удастся сменить одежду.

Потому что в кресле перед жаровней сидел Принц Дрейкон, Рис, все еще измазанный в крови, развалился на диване напротив него. И на подушках рядом с Рисом сидела очаровательная женщина, ее темные волосы спадали на спину роскошными кудрями, и она уже улыбалась мне.

Мириам.

 

Глава 79

Улыбающееся лицо Мириам было больше похоже на лицо человека, чем Высшей Фэ. Но, как я вспомнила, когда она и Дрейкон поднялись на ноги, чтобы поприветствовать меня, она была Фэ лишь наполовину. У нее были изящные заостренные уши, но… в ней все еще было что-то от людей. В ее широкой улыбке, озарившей ее карие глаза.

Мне она сразу же понравилась. Грязь была разбрызгана по ее кожам — отличающимся от иллирийских, но очевидно, что они были сделаны для того, чтобы крылатые воины не теряли тепло в небе — и несколько пятен крови покрывали ее темно-медовую кожу в области шеи и ладоней, но она, кажется, их не замечала. Или ей было просто наплевать. Она протянула мне руки.

— Высшая Леди, — сказала Мириам, ее акцент был таким же, как у Дрейкона. Раскатистым и богатым.

Я взяла ее руки, с удивлением обнаружив, что они сухие и теплые. Она сжимала мои пальцы, пока я произносила:

— Я слышала о вас так много — спасибо, что пришли.

Я бросила взгляд на Риса, который все еще лежал на диване, наблюдая за нами с поднятыми бровями.

— Для кого-то, кто только что был мертвым, — сказала я, — ты выглядишь удивительно расслабленным.

Рис ухмыльнулся.

— Я рад, что ты снова в свойственном тебе настроении, дорогая Фейра.

Дрейкон фыркнул и взял мои руки, сжимая их с такой же силой, как и его мейт.

— Он просто не хочет тебе говорить, моя леди, что он чертовски стар и не может встать прямо сейчас.

Я повернулась к Рису.

— Ты –

— В порядке, в порядке, — сказал Рис, махнув рукой, хотя и тихо застонал. — Хотя теперь ты, наверное, поняла, почему я не навещал этих двоих так долго. Они до ужаса жестоки со мной.

Мириам засмеялась, снова плюхаясь на подушки.

— Твой мейт как раз рассказывал нам вашу историю, поскольку ты, похоже, уже слышала нашу.

Так и есть, но даже когда Принц Дрейкон изящно сел обратно в свое кресло и я уселась на стул рядом с ним, просто наблюдая за ними двумя… Я хотела знать все. Однажды — не завтра и не послезавтра, но… однажды, я хочу услышать их историю целиком. Но пока что…

— Я… видела вас двоих. Когда вы сражались с Юрианом.

Дрейкон сразу же застыл, а Мириам закрыла глаза, когда я спросила:

— Он… он мертв?

— Нет, — сказал Дрейкон.

— Мор, — вмешалась Мириам, нахмурившись, — в итоге убедила нас не… выяснять отношения.

Но они это сделают. Судя по выражению лица Дрейкона, принц все еще не был убежден. И, судя по призрачному блеску в глазах Мириам, во время этого боя произошло гораздо больше, чем они готовы были признаться. Но я все же спросила:

— Где он?

Дрейкон пожал плечами.

— После того, как мы его не убили, я даже думать не хочу, куда он смылся.

Рис слегка улыбнулся.

— Он с людьми Лорда Грейсена — присматривает за ранеными.

Мириам осторожно поинтересовалась:

— Вы… дружите с Юрианом?

— Нет, — сказала я. — Просто… не думаю, что мы друзья. Но… все, что он сказал, оказалось правдой. И он помог мне. Значительно.

Они только кивнули и обменялись долгими взглядами, невысказанные слова повисли между ними.

Рис спросил:

— Я, кажется, видел Нефелу во время битвы — есть ли шанс того, что я поздороваюсь с ней, или она теперь слишком важна, чтобы беспокоиться обо мне?

Смех — прекрасный смех — танцевал в его глазах.

Я выпрямилась, улыбаясь.

— Она здесь?

Дрейкон выгнул темную бровь.

— Ты знаешь Нефелу?

— Знаю о ней, — сказала я и посмотрела на вход в палатку, будто она вот-вот зайдет в нее. — Я… это долгая история.

— У нас есть время, чтобы выслушать ее, — сказала Мириам, а потом добавила: — Или… думаю, немного времени.

Потому что нам действительно нужно разобраться со многими вещами. Включая –

Я покачала головой.

— Позже, — сказала я Мириам и ее мейту.

Доказательство, что мир может существовать без стены, без Договора.

— Есть что-то… — я послала мысль Рису по связи, получив кивок одобрения от него, прежде чем задать вопрос: — Ваш остров все еще засекречен?

Мириам и Дрейкон обменялись виноватыми взглядами.

— Извиняемся за это, — сказала Мириам. — Кажется, чары сработали слишком хорошо, если не пропустили посланников с хорошими намерениями. — Она покачала головой, ее красивые кудри двигались вслед за ее движениями. — Мы бы прибыли раньше — мы ушли оттуда в тот момент, когда поняли, какая у вас проблема.

— Нет, — сказала я, тряся головой, пытаясь подобрать слова. — Нет — я не виню вас. О Мать, мы должны вам… — я выдохнула. — Мы все у вас в долгу. — Дрейкон и Мириам так не считали, но я продолжила: — Я имею в виду, что… если бы нужно было спрятать предмет, обладающий ужасающей силой… Крит все еще подходит для этого?

Они опять обменялись взглядами, взглядами между мейтами.

— Да, — сказал Дрейкон.

Мириам выдохнула:

— Ты говоришь о Котле.

Я кивнула. Его притащили в наш лагерь, и теперь его охраняли все иллирийцы, которые еще могли стоять. Ни один из Высших Лордов не спросил о нем — пока. Но я знала, какие яростные споры могут возникнуть, какие внутренние войны начнутся за право хранить Котел.

— Ему нужно исчезнуть, — мягко сказала я. — Временно. — Я добавила: — Прежде чем кто-нибудь вспомнит о нем и предъявит на него свои права.

Дрейкон и Мириам задумались, между ними шла внутренняя беседа, возможно даже по связи мейтов.

— Когда мы будем уходить, — наконец сказал Дрейкон, — один из наших кораблей может немного потяжелеть.

Я улыбнулась.

— Спасибо.

— Когда вы собираетесь уходить? — спросил Рис, выгибая бровь.

— Уже выгоняешь нас? — спросил Дрейкон с полуулыбкой.

— Через несколько дней, — не без иронии сказала Мириам. — Как только наши раненые будут готовы отправиться в путь.

— Отлично, — сказала я.

Они все посмотрели на меня. Я сглотнула.

— Я хотела сказать… Не то, чтобы я была рада тому, что вы уходите… — в глазах Мириам вспыхнул интерес, мерцая. Я улыбнулась про себя. — Я хочу, чтобы вы были здесь. Потому что я хочу провести собрание.

#i_002.jpg

Днем позже… Я не знала, как все собрались вместе так быстро. Я просто объяснила, чего хочу, что нам нужно сделать, и… Рис и Дрейкон все организовали.

Здесь не было подходящего места — не тогда, когда в лагерях такой беспорядок. Но было одно местечко — в нескольких милях отсюда.

И когда зашло солнце и полуразрушенное имение моей семьи заполонили Высшие Лорды и принцы, генералы и командиры, люди и Фэ… У меня все еще не было слов, чтобы выразить свои чувства. О том, что мы все собрались в гигантской гостиной, единственным местом в старинном поместье моей семьи, которое еще можно было использовать, и действительно проводим… это собрание.

Я проспала всю ночь, глубоко и безмятежно, и Рис лежал рядом со мной. Я не отпускала его, пока на рассвете солнечный свет не проник в нашу палатку. И затем… военные лагеря переполняли изувеченные, раненые и мертвые воины. На этой встрече будут переговоры между различными армиями, лагерями и народами.

Это заняло весь день, но к вечеру я уже была в разрушенном фойе, Рис и остальные были рядом со мной, позади нас на потрескавшемся мраморном полу валялась разбитая массивная люстра.

Первыми прибыли Высшие Лорды. Начиная с Берона.

Берон, который даже не взглянул на своего сына-который-не-был-его-сыном. Люсьен, стоящий рядом со мной, тоже не признавал присутствия Берона. Как и Эриса, когда тот зашел в комнату вслед за отцом.

Эрис был в ушибах и порезах достаточно серьезных, так что он должен быть в ужасном состоянии после того, как вчера закончилась битва. Об этом говорил и грубый порез от щеки до шеи, который только-только зажил. Мор удовлетворительно проворчала, увидев его — или, возможно, разочарованно, так как рана не была смертельной.

Эрис прошел мимо так, будто не слышал ее, но он и не усмехнулся. Наоборот, он просто кивнул Рису.

Это было молчаливое обещание: скоро. Скоро, возможно, Эрис окончательно получит то, что так желает — и призовет нас к выполнению своей части сделки.

Но мы не кивнули ему в ответ. Ни один из нас.

И уж тем более не Люсьен, который продолжал упорно игнорировать своего старшего брата.

Но по мере того, как Эрис шел по комнате… Я могла бы поклясться, что в его глазах было что-то вроде печали — вроде сожаления, когда он посмотрел на Люсьена.

Тамлин переступил порог мгновением позже.

У него была повязка на шее и на руке. Он пришел один, как и на первую встречу.

Знал ли он, что этот разрушенный дом был приобретен на те деньги, что он дал моему отцу? Из-за доброты, которую он выказал им?

Но внимание Тамлина привлекла не я. Он смотрел на того, кто стоял слева от меня. На Люсьена.

Люсьен вышел вперед с высоко поднятой головой, хотя его металлический глаз и жужжал. Мои сестры уже сидели в гостиной, готовые сопроводить наших гостей на предназначенные им места. Это мы тоже тщательно планировали.

Тамлин остановился на расстоянии нескольких шагов. Никто из нас не проронил ни слова. Не тогда, когда Люсьен открыл рот.

— Тамлин –

Но Тамлин посмотрел на одежду, которую теперь носил Люсьен. Иллирийские кожи.

Он с таким же успехом мог облачиться в черный, цвет Ночного Двора.

Сложно было удержать язык за зубами и не объяснить ему, что у Люсьена не было другой одежды, и что по одежде нельзя судить, кому ты предан –

Тамлин просто покачал головой, отвращение плескалось в его зеленых глазах, и прошел мимо нас. Ничего не сказав.

Я вовремя посмотрела на Люсьена, чтобы увидеть вину и опустошение, мерцающие в его красновато-коричневом глазу. Рис действительно рассказал Люсьену о тайной помощи Тамлина. О его участии в том, чтобы Берон появился здесь. О том, как он спас меня в лагере. Но Люсьен остался рядом с нами, когда Тамлин занял свое место в гостиной справа от нас. И не посмотрел на своего друга даже раз.

Люсьен не настолько глуп, чтобы вымаливать прощение.

Эта беседа, эта конфронтация — все это произойдет в другое время. В другой день, на другой неделе или месяце.

Я потеряла счет тем, кто пришел после. Дрейкон и Мириам, а также толпа их людей. Включая –

Я подскочила, увидев стройную темноволосую женщину, которая шла справа от Мириам, и ее крылья были намного меньше, чем у остальных Серафимов. Я посмотрела на Азриэля, который стоял рядом с Рисом, весь перевязанный и с шинами на крыльях, наложенными после того, как он переусердствовал вчера. Говорящий с тенями кивнул в подтверждение. Нефела.

Я улыбнулась легендарной воительнице-писарю, когда она заметила мой взгляд. В ответ мне она ухмыльнулась.

Вошли Каллиас и Вивиан, сопровождаемые той женщиной, которая на самом деле оказалась ее сестрой. Затем Тарквин и Вариан. Тэсан и его избитый капитан перегринов — крепко взявшись за руки.

Берон разумно решил не приближаться к ним — а Эрис только время от времени посматривал на них. Наблюдая.

Гелион, окруженный несколькими своими капитанами и генералами, прихрамывал, но все же выдавил мрачную улыбку.

— Наслаждайтесь этим, пока есть возможность, — сказал он нам с Рисом. — Сомневаюсь, что мы будем так же едины, когда выйдем отсюда.

— Спасибо за слова поддержки, — строго сказала я, и Гелион рассмеялся, когда растянулся на своем месте.

Все больше и больше людей заполоняли комнату, напряженные беседы прерывались взрывами смеха или приветствиями. Рис, наконец, сказал нашей семье отправиться в комнату — пока мы с ним остались ждать.

Мы все ждали и ждали, на протяжении долгого времени.

Я поняла, что им потребуется больше времени, чтобы добраться сюда. Так как они не могли рассеиваться или с такой же скоростью передвигаться по миру.

Я собиралась развернуться и пойти в комнату, чтобы начать без них, когда две мужские фигуры показались в темном дверном проеме.

Юриан. И Грейсен.

А за ними… небольшая группа других людей.

Я с трудом сглотнула. Теперь начинается самая трудная часть.

Грейсен выглядел так, словно готов был развернуться и уйти, свежий порез рассекал его щеку, и он нахмурился, но Юриан подтолкнул его. Под левым глазом Юриана расцвел темный синяк. Уж не Мириам и Дрейкон поставили его? Но я бы поставила на Мириам.

Грейсен только сдержанно мне кивнул. А Юриан ухмыльнулся.

— Вы будете сидеть на противоположных концах комнаты, — сказала я.

Подальше от Мириам и Дрейкона. И от Элейн.

Никто из них не ответил, гордо и величаво пройдя в комнату, полную Фэ.

Рис поцеловал меня в щеку и пошел за ними. Оставляя –

Как и обещал Люсьен, теперь, когда наступила темнота, Васса нашла меня.

Она прибыла последней — последний участник этой встречи. Она решительно пронеслась через порог, затаив дыхание, и остановилась лишь в футе от меня.

Ее распущенные волосы отливали красноватым золотом, густые темные ресницы и брови обрамляли самые потрясающие голубые глаза, которые мне доводилось видеть. Она была красивой, ее веснушчатая золотисто-коричневая кожа блестела. Она была лишь на пару лет старше меня, но… на вид была моложе. Игривая. Неистовая и неприрученная, несмотря на ее проклятие.

Васса сказала с певучим акцентом:

— Ты Фейра Разрушительница Проклятий?

— Да, — сказала я, ощущая, как Рис прислушивается к нам из другой комнаты, где остальные теперь начали успокаиваться. Ожидая меня.

Полные губы Вассы сжались.

— Сожалею о твоем отце. Он был прекрасным человеком.

Нэста, выходя из гостиной, замерла, услышав ее слова. Осмотрела Вассу с ног до головы. Васса поступила так же.

— Ты Нэста, — объявила она, и я задумалась, какими словами описал ее наш отец, что она ее узнала. — Сожалею и о твоей утрате.

Нэста просто рассматривала ее с холодным безразличием.

— Слышала, что ты убила Короля Хайберна, — сказала Васса, ее темные брови сузились, когда она снова посмотрела на Нэсту, выискивая под ее голубым платьем признаки воина.

Васса только пожала плечами, когда Нэста не ответила ей, и сказала мне:

— Он был для меня лучшим отцом, чем мой собственный. Я многим обязана ему и буду чтить его память всю свою жизнь.

От взгляда, который Нэста бросила на королеву, могла завянуть трава у разрушенной входной двери. И лучше не стало, когда Васса обратилась ко мне:

— Можешь ли ты разрушить мое проклятие, Фейра Арчерон?

— Поэтому ты согласилась прийти так быстро?

Слабая улыбка.

— Отчасти. Люсьен предположил, что у тебя есть дары. Как и других Высших Лордов.

Как и его отец — настоящий отец. Гелион.

Она продолжила, прежде чем я успела ответить.

— У меня осталось не так много времени — прежде чем мне придется вернуться к озеру. К нему.

К лорду смерти, который держал ее на поводке.

— Кто он? — выдохнула я.

Васса только покачала головой, махнув рукой, когда ее глаза потемнели, и повторила:

— Можешь ли ты разрушить мое проклятие?

— Я — я не знаю, как разрушать такие заклинания, — призналась я.

Ее лицо вытянулось. Я добавила:

— Но… мы можем попробовать.

Она задумалась.

— Пока наши армии лечатся, я не смогу уйти еще некоторое время. Возможно, это даст мне… лазейку, как высказался Люсьен, чтобы остаться здесь подольше. — Она еще раз покачала головой. — Обсудим это позже, — объявила она. — Как и угрозу, которую представляют мои подруги королевы.

Мое сердце сбилось с ритма.

Губы Вассы изогнулись в жестокой улыбке.

— Они попытаются вмешаться, — сказала она. — Во все мирные переговоры. Хайберн отослал их еще до битвы, но я не сомневаюсь, что они достаточно умны, чтобы способствовать этому. Не растрачивать здесь своих воинов.

— Но они сделают это где-то еще? — потребовала Нэста.

Васса перекинула гладкие волосы через плечо.

— Посмотрим. А ты подумаешь о том, как мне помочь.

Я подождала, пока она уйдет в гостиную, прежде чем выгнула бровь, удивляясь ее приказу. Она либо не знала, либо не задумывалась о том, что я тоже полноправная королева.

Нэста ухмыльнулась.

— Удачи с этим.

Я нахмурилась, подавляя беспокойство, от которого в моем животе уже скручивался узел, и сказала:

— Куда ты идешь? Начинается встреча.

— Почему я должна быть там?

— Ты почетный гость. Ты убила короля.

Тени замерцали на ее лице.

— Ну и что.

Я моргнула.

— Еще ты наш эмиссар. Поэтому ты должна быть там.

Нэста посмотрела на лестницу, и я заметила что-то, что она сжимала в кулаке.

Маленькая фигурка, вырезанная из дерева. Я не смогла понять, что это за животное, но узнала дерево. Узнала эту работу.

Одна из маленьких фигурок, которую наш отец вырезал за последние годы, пока… пока почти ничего не делал. Я посмотрела на ее лицо, прежде чем она заметила мое внимание.

Нэста сказала:

— Ты думаешь, что это сработает — эта встреча?

С таким количеством ушей Фэ, находящихся рядом, я бы не осмелилась сказать что-то, кроме правды.

— Я не знаю. Но я готова попробовать. — Я протянула руку своей сестре. — Я хочу, чтобы ты была там. Со мной.

Нэста задумалась, смотря на мою протянутую руку. На мгновение мне показалось, что она уйдет.

Но потом она взяла меня за руку, и вместе мы вошли в комнату, набитую людьми и Фэ. Обе части этого мира. Все части этого мира.

Высшие Фэ от каждого двора. Мириам и Дрейкон и их свита. Люди со многих территорий.

Все смотрели на меня и Нэсту, когда мы вошли, когда мы подошли к Рису и остальным, поворачиваясь к собравшимся в комнате. Я старалась не съеживаться при виде разрушенной мебели, которую расставили по всей комнате, чтобы обеспечить как можно больше сидячих мест. От вида порванных обоев, наполовину болтающихся штор. Но это было лучше, чем ничего.

Полагаю, что эти же слова применимы и к нашему миру.

Все притихли. Рис легонько подтолкнул меня вперед, слегка погладив по спине, когда я шагнула вперед. Я подняла подбородок и оглядела комнату. И улыбнулась всем, людям и Фэ — мирно собравшихся здесь.

Мой голос был чистым и непоколебимым.

— Меня зовут Фейра Арчерон. Раньше я была человеком — теперь я Фэ. Оба мира я называю своим домом. И я хочу обсудить пересмотр Договора.

 

Глава 80

Разделенный мир не может процветать.

Это первое собрание длилось часами, многие стали вспыльчивыми от изнеможения, но… основа была заложена. Произошел обмен историями. Рассказами с обеих сторон стены.

Я рассказала им свою историю.

Всю.

Я рассказала ее незнакомцам, которые не знали меня, я рассказала ее своим друзьям, и я рассказала ее Тамлину, с каменным лицом стоящим у дальней стены. Я сообщила им о годах нищеты, о испытаниях в Подгорье, о любви, которую я обрела и отпустила, о любви, которая исцелила и спасла меня. Мой голос не дрожал. Мой голос не срывался. Почти все, что я увидела в Уроборосе — я позволила и им увидеть это. Рассказала им об этом.

И когда я закончила, Мириам и Дрейкон шагнули вперед, чтобы рассказать свою собственную историю.

Еще один проблеск надежды, что мы сможем доказать, что люди и Фэ могут не только работать вместе, жить вместе, но и стать друг для друга гораздо большим. Я выслушала все до последнего слова — и не стала стирать слезы, которые время от времени выкатывались из моих глаз. Я только сжимала руку Риса, не выпуская ее.

Были рассказаны и другие истории. Некоторые противоречили нашей. Об отношениях, которые плохо закончились. О совершенных преступлениях. О боли, которую никогда не простят.

Но это было началом.

Нужно проделать еще большую работу, построить доверительные отношения, но в отношении возведения новой стены…

Было решено повременить с решением о том, нужна ли она опять. Многие высказались против этой идеи. Многие люди, и они имели на это полное право, были настроены подозрительно. Все еще существовали другие территории Фэ, с которыми придется бороться — те, которые купились на обещания Хайберна. Соблазнились ими.

Сильнее всего Высшие Лорды ругались из-за возможности появления новой стены. И с каждым произнесенным словом, как и сказал Гелион, временное единство трещало по швам и рассыпалось на кусочки. Границы дворов были пересмотрены.

Но они, по крайней мере, остались до конца — до раннего утра, когда мы, наконец, решили, что остальные вопросы будут отложены до другого дня. И они будут обсуждены в другом месте.

На это потребуется время. Время, исцеление, доверие.

И я задавалась вопросом, будет ли дорога, на которую мы вышли — путь к истинному миру — самой сложной и самой длинной из всех.

Остальные уходили, рассеивались, улетали или растворялись в темноте, направляясь к своим военным отрядам, дворам или народам. Я смотрела на них из открытого дверного проема поместья, пока они не стали лишь тенями в ночи.

Ранее я видела, как Элейн выглядывает из окна — наблюдая, как Грейсен уходит со своими людьми, даже не взглянув на нее. В тот день он осознавал, что говорил. Заметил ли он, что Элейн все еще носит его обручальное кольцо, что Элейн все смотрела и смотрела на него, когда он уходил в ночь… я не знаю. Пусть Люсьен смириться с этим — пока что.

Я вздохнула, прислоняясь головой к растрескавшейся каменной дверной раме. Роскошная деревянная дверь была полностью разрушена, ее обломки все еще были разбросаны по мраморному полу позади меня.

Я узнала его запах еще до того, как услышала его приближающиеся шаги.

— Куда теперь направишься? — спросила я, даже не оглядываясь, когда Юриан остановился за мной и уставился во тьму.

Мириам и Дрейкон быстро ушли, чтобы помочь своим раненым — и похитить Котел, доставив его на один из своих кораблей, прежде чем другие Высшие Лорды вспомнят о его местонахождении.

Юриан прислонился к двери напротив меня.

— Королева Васса предложила мне место в своем дворе.

Действительно, Васса все еще оставалась внутри, оживленно болтая с Люсьеном. Полагаю, что если у нее есть время только до рассвета, прежде чем она опять превратиться в жар-птицу, то у нее каждая минута на счету. Люсьен, как это ни удивительно, хихикал, расслабив плечи и наклонив голову, слушая ее.

— Ты согласился?

Лицо Юриана было мрачным — усталым.

— Какой двор может быть у проклятой королевы? Она связана с тем лордом смерти — в какой-то момент ей нужно вернуться к его озеру на континенте. — Он покачал головой. — Слишком плохо, что король был так эффектно обезглавлен твоей сестрой. Держу пари, что он бы смог найти способ снять с нее проклятие.

— И впрямь, слишком плохо, — пробормотала я.

Юриан удовлетворенно хмыкнул.

— Думаешь, у нас есть шанс? — спросила я, указывая на отдаленные человеческие фигуры, все еще идущие в направлении лагеря. — На мир между всеми нами?

Юриан долго ничего не говорил.

— Да, — мягко сказал он. — Я так думаю.

И я не знаю, почему, но это успокоило меня.

#i_002.jpg

Я все еще размышляла над словами Юриана несколько дней спустя, когда военный лагерь, наконец, свернули. Когда мы окончательно попрощались со всеми, дав обещания — некоторые более искренние, чем другие — встретиться снова.

Когда мой двор, моя семья, рассеялись в Веларис.

Солнечный свет все еще просачивался в окна городского дома. Запах цитрусовых, моря и свежеиспеченного хлеба все еще заполнял каждую комнату.

И вдалеке… Дети все еще смеялись на улицах.

Дом. Дом остался таким же — дом был нетронут.

Я так сильно сжала руку Риса, что подумала, что он пожалуется, но он только стиснул мою ладонь в ответ.

И хотя мы все вымылись, когда теперь мы стояли здесь… на нас все еще была грязь. Как кровь, которая никогда не смоется.

И я поняла, что хотя дом действительно остался таким же, но мы… мы, возможно, нет.

Амрен пробормотала:

— Полагаю, мне теперь придется есть настоящую еду.

— Колоссальная жертва, — усмехнулся Кассиан.

Она показала ему вульгарный жест, но ее глаза сузились при виде его все еще перевязанных крыльев. Ее глаза — нормальные серебряные глаза — скользнули к Нэсте, которая держалась за перила лестницы, как будто она собиралась уйти в свою комнату.

Моя сестра почти не разговаривала, практически ничего не ела за прошедшие дни. Она не посещала Кассиана, пока он был у целителя. И она все еще не поговорила со мной о том, что произошло.

Амрен сказала ей:

— Удивлена, что ты не взяла с собой голову короля, чтобы сделать из нее чучело и повесить на стену.

Нэста стрельнула по ней взглядом.

Мор цокнула языком.

— Некоторые сочтут такую выходку признаком дурного вкуса, Амрен.

— Я спасла ваши задницы. Я имею право говорить то, что хочу.

И на этом Амрен вышла из дома и зашагала по улицам города.

— У новой Амрен причуд больше, чем у старой, — мягко сказала Элейн.

Я рассмеялась. Остальные присоединились ко мне, и даже Элейн широко улыбнулась.

Все, кроме Нэсты, которая уставилась в пустоту.

Когда был разрушен Котел… Я не знала, лишило ли это сил и ее. Разрушило ли это их связь. Или она все еще жила где-то внутри нее.

— Пойдемте, — сказала Мор, закидывая одну руку на плечи Азриэля, а второй осторожно обвивая Кассиана, и повела их в гостиную. — Нам нужно выпить.

— Мы откроем хорошие бутылки, — Кассиан позвал Риса через плечо, все еще прихрамывая на едва вылеченную ногу.

Мой мейт отвесил раболепный поклон.

— Оставьте хотя бы чуть-чуть и мне.

Рис посмотрел на моих сестер, потом подмигнул мне. Тени битвы все еще нависали над нами, но это подмигивание… Я все еще содрогалась от ужаса, что это может быть не по-настоящему. Что все это какой-то лихорадочный сон, который мне показывает Котел.

Это реально, промурлыкал он в моей голове. Я буду доказывать это тебе позже. Часами.

Я фыркнула и принялась наблюдать, как он, использовав поиск еды как предлог, пошел по коридору, засунув руки в карманы.

Оставшись в фойе со своими сестрами, все еще слегка улыбающейся Элейн и Нэстой с каменным лицом, я перевела дыхание.

Люсьен остался, чтобы помочь раненым людям, все еще нуждающимся в исцелении Фэ, но пообещал, что вернется сюда, когда закончит с этим. А что касается Тамлина…

Я с ним не поговорила. Я почти не видела его после того, как он сказал мне быть счастливой и вернул мне моего мейта. Он покинул собрание еще до того, как я успела ему что-нибудь сказать.

Так что я передала Люсьену записку, чтобы он отдал ее ему, если увидит его. Что, как я знала — произойдет. Люсьен сказал, что до того, как прийти сюда, ему нужно будет сделать одну остановку. И я поняла, что он под этим подразумевал.

Моя записка Тамлину была короткой. Она содержала все, что мне нужно было ему сказать.

Спасибо.

Надеюсь, что ты тоже найдешь счастье.

И это было правдой. Не только из-за того, что он сделал для Риса, но… Даже с бессмертием, в жизни не так много времени, чтобы тратить его на ненависть. На том, чтобы чувствовать ее и нести в мир.

Так что я пожелала ему всего хорошего — всей душой, надеясь, что однажды… Что однажды, возможно, он столкнется со скрытыми страхами, разрушительной яростью, выедающей его изнутри.

— Итак, — сказала я своим сестрам. — Что теперь?

Нэста просто развернулась и поднялась по лестнице, каждый шаг был медленным и чопорным. Она закрыла дверь с решительным грохотом, как только добралась до своей спальни.

— После отца, — прошептала Элейн, все еще глядя ей вслед, — не думаю, что Нэста –

— Знаю, — прошептала я. — Думаю, что Нэсте нужно разобраться… во многом.

Слишком многом.

Элейн повернулась ко мне.

— Мы поможем ей?

Я вертела в руках конец косы.

— Да, но не сегодня. И не завтра. — Я выдохнула. — Когда… когда она будет готова.

И мы тоже будем готовы.

Элейн кивнула, улыбаясь мне, и это была неуверенная радость — и жизнь, что сияли в ее глазах. Обещание будущего, сияющего и приятного.

Я повела ее в гостиную, где Кассиан держал в каждой руке по бутылке янтарного ликера, Азриэль уже тер виски, а Мор брала тонкие хрустальные бокалы с полки.

— Что теперь? — задумчиво сказала Элейн, наконец отвечая на мой вопрос, когда ее внимание переместилось на окна, выходящие на солнечную улицу. Ее улыбка выросла, и она была достаточно яркой, чтобы осветить даже тени Азриэля, находящиеся в комнате. — Я хочу разбить сад, — объявила она. — После всего этого… думаю, миру нужно больше садов.

Моя горло сжалось, и я не смогла ей незамедлительно ответить, так что просто поцеловала ее в щеку, а затем произнесла:

— Да — я тоже так думаю.

 

Глава 81

Рисанд

Даже находясь на кухне, я слышал их всех. Жадные глотки определенно самого старого имеющегося у меня ликера, потом звон таких же старинных хрустальных бокалов.

Затем смех. Глубокий, раскатистый — это Азриэль. Смеется со слов Мор, от которых она и сама залилась смехом, пьяно хихикая.

А потом другой смех — серебристый и живой. Красивее музыки, которую играют в бесчисленных залах и театрах Велариса.

Я стоял у окна на кухне и смотрел на сад, разросшийся во всем своем летнем величии, не различая растения, за которыми Элейн Арчерон ухаживала все эти недели. Просто смотрел — и слушал этот прекрасный смех. Смех моего мейта.

Я потер грудь рукой от его звучания — от радости в нем.

Их разговор продолжался, возвращаясь к прежнему ритму жизни, и все же… Близко. Мы были очень близки к тому, чтобы не увидеть все это снова. Это место. Друг друга. И я знал, что этот смех… отчасти он звучал и из-за этого. Как вызов и благодарность.

— Ты будешь с нами пить, или собираешься просто смотреть на цветочки весь день? — голос Кассиана прорезал мелодичные звуки.

Я обернулся, обнаруживая, что он и Азриэль стоят в кухонном проеме, держа в руках выпивку. Еще одна была в изуродованной руке Азриэля — он вызвал голубоватый ветер, чтобы поднести мне ее.

Я обхватил холодный, тяжелый хрустальный бокал.

— Опрометчиво подкрадываться к своему Высшему Лорду, — сказал я им, делая глубокий глоток.

Обжигающий ликер потек по моему горлу, согревая желудок.

— Это держит тебя начеку в твоем преклонном возрасте, — сказал Кассиан, делая глоток. Он прислонился к дверям. — Почему ты тут прячешься?

Азриэль стрельнул по нем взглядом, но я фыркнул, делая еще один глоток.

— Ты действительно открыл хорошие бутылки.

Они ждали. Но снова зазвучал смех Фейры, сопровождающийся хохотом Элейн и Мор. И когда я опустил свой взгляд на своих братьев, то увидел понимание на их лицах.

— Это реально, — тихо сказал Азриэль.

Никто не засмеялся и не высказался по поводу жжения в моих глазах. Я сделал еще один глоток, чтобы смыть комок в горле, и подошел к ним.

— Давайте не будем делать этого еще пятьсот лет, — сказал я немного хрипло и чокнулся с ними бокалом.

Азриэль улыбнулся, а Кассиан выгнул бровь.

— И что мы будем делать до тех пор?

Помимо установления мира и покоя, помимо королев, которые определенно станут проблемой, помимо восстановления нашего разрушенного мира…

Мор позвала нас, требуя, чтобы мы принесли им гору еды. Внушительную, добавила она. И много хлеба.

Я улыбнулся. Улыбка стала еще шире, когда снова раздался смех Фейры — и я почувствовал его по связи, сверкающей ярче, чем весь Звездопад.

— До тех пор, — сказал я своим братьям, обнимая их за плечи, и направился с ними в гостиную.

Я посмотрел вперед, в сторону этого смеха, этого света — и того видения будущего, которое показала мне Фейра, прекраснее всего, о чем я только мог мечтать — всего, о чем я мечтал в давние одинокие ночи, когда лишь звезды составляли мне компанию. Все еще несбывшаяся мечта — но это не навсегда.

— До тех пор мы будем наслаждаться каждой секундой этого времени.

 

Глава 82

Фейра

Рисанд был на крыше, яркие звезды казались близкими, а плитка под моими голыми стопами все еще хранила тепло после солнечного дня.

Он сидел на одном из маленьких железных стульев, в темноте, без бутылки ликера — просто он, звезды и город.

Я скользнула ему на колени и позволила ему обнять меня.

Мы долго сидели в тишине. После того, как закончилось сражение, мы почти не оставались наедине, и тогда он был слишком уставшим, так что мог только спать. Но сегодня… Его рука пробежалась по моему бедру, голому в тех местах, где подвернулась моя ночная рубашка.

Он выглядел пораженным, когда действительно посмотрел на меня, а потом рассмеялся мне в плечо.

— Я должен был знать.

— Продавщицы дали мне ее бесплатно. В благодарность за спасение от Хайберна. Возможно, мне следует делать это чаще, если таким способом я получаю бесплатное нижнее белье.

Потому что на мне было красное кружевное нижнее белье — под соответствующей красной ночной рубашки, которая была до неприличия прозрачной, показывая то, что скрыто под ней.

— Разве тебе никто не говорил? Ты отвратительно богата.

— Просто потому, что у меня есть деньги, это не значит, что я должна тратить их.

Он сжал мое колено.

— Хорошо. Нам тут нужен кто-то, кто грамотно распоряжается деньгами. Я тратил золото налево и направо благодаря нашему Двору Грез, который пользовался моей неслыханной щедростью.

Из меня вырвался гортанный смех, когда я положила голову на его плечо.

— Амрен все еще твоя Вторая?

— Наша Вторая.

— Пустые слова.

Рис лениво выводил круги на моей обнаженной коже вдоль моего колена и нижней части бедра.

— Если она этого хочет, то все так и останется.

— Даже если теперь у нее нет больше ее сил?

— Теперь она Высшая Фэ. Уверен, что она выявит у себя скрытые таланты, которыми будет вселять в нас ужас.

Я снова рассмеялась, наслаждаясь его рукой на своей коже, теплом его тела.

— Я слышал тебя, — тихо сказал он. — Когда я… умер.

Мной снова начало овладевать напряжение от затянувшегося страха, который не давал мне спать уже несколько ночей — страх, который, я не сомневалась, скоро отпустит меня.

— Те минуты, — сказала я, когда он начал успокаивающе выводить длинные линии на моем бедре, — Рис… я никогда не хочу пережить такого опять.

— Теперь ты знаешь, что я чувствовал тогда в Подгорье.

Я вытянула шею, чтобы посмотреть на него.

— Больше никогда мне не ври. Не о таких вещах.

— А о других, значит, можно?

Я крепко сжала его руку, и он засмеялся, разжимая мою руку.

— Я не мог допустить, чтобы вы, дамы, заработали всю славу за наше спасение. Какому-то мужчине пришлось бы забрать у вас частичку триумфа, чтобы вы не смогли попирать нас своим хвастовством до конца времен.

На этот раз я ударила его по руке.

Но он обхватил меня за талию и прижал к себе, вдыхая мой запах.

— Я слышал тебя даже после смерти. Это заставило меня оглянуться. Заставило меня задержаться — немного дольше.

Прежде чем уйти в то место, о котором я однажды пыталась рассказать Костерезу.

— Когда придет время уйти туда, — тихо произнесла я, — мы отправимся вместе.

— Это сделка, — сказал он и нежно поцеловал меня.

Я пробормотала в его губы:

— Да.

Кожа на моей левой руке заколола. Волна тепла разнеслась по ней.

Я посмотрела вниз и обнаружила еще одну татуировку — почти такую же, как та, которая когда-то украшала ее, правда теперь была еще и черная полоса от сделки, заключенной с Бряксис. Он изменил ее так, чтобы она огибала ее, незаметно делая ее частью завитушек и спиралек.

— Я скучал по ней, — невинно сказал он.

Теперь его левую руку украшала такая же татуировка. Не до пальцев, как у меня, но от запястья до локтя.

— Подражатель, — едко заметила я. — Она смотрится лучше на мне.

— Хммм. — Он проследил контур моего позвоночника, а затем ткнул на две точки, расположившиеся вдоль него. — Милая Бряксис исчезла. Ты понимаешь, что это значит?

— Что я должна выследить ее и вернуть в библиотеку?

— О, ты, безусловно, должна это сделать.

Я перевернулась на его коленях, обвивая руками его шею, и сказала:

— И ты пойдешь со мной? В это приключение — и все остальные?

Рис наклонился вперед и поцеловал меня.

— Всегда.

Кажется, звезды засияли ярче ему в ответ, подбираясь ближе к нам, чтобы понаблюдать. Его крылья зашуршали, когда он устроил нас поудобнее и углублял поцелуй, пока я не перестала дышать. И потом мы взлетели.

Рис держал меня на руках, унося нас высоко в звездную ночь, а город под нами был ее сияющим отражением.

Музыка доносилась из кафе на берегу реки. Люди смеялись, идя рука об руку по улицам и переходя Сидру по мостам. Некоторые мерцающие участки все еще содержали темные точки — груды щебня и разрушенные здания — но даже они были освещены маленькими огоньками. Свечами. Прелестными и бросающими вызов темноте.

Нам нужно будет больше таким моментов в будущем — пока мы будем идти по тому пути, что раскинулся перед нами. К новому миру. Такому, который я оставлю местом лучшим, чем в который пришла.

Но пока… эти моменты, с этим городом, раскинувшемся внизу, миром, в котором мы живем, наслаждение с трудом завоеванным миром и спокойствием… Я тоже этим наслаждалась. Каждую секунду. Каждым звуком, запахом и изображением, что поселились в моей голове, и их было столько, что мне понадобиться целая жизнь — даже несколько — чтобы нарисовать их.

Рис выровнял полет, посылая мысль в мой разум, и широко улыбнулся, когда я выпустила крылья.

Он отпустил меня, и я плавно выскользнула из его рук, купаясь в теплом ветре, ласкающем каждый дюйм моего тела, втягивая воздух, пропитанный запахами соли и цитрусовых. Мне понадобилось несколько взмахов, что сделать все правильно — поймать ощущение и ритм. А потом я успокоилась, выравниваясь.

И я полетела. Высоко паря.

Рис кружил рядом со мной, и когда он снова мне улыбнулся, когда мы плавали среди звезд, огней и ветерка, пахнущем морем, когда он показал мне все чудеса Велариса, сверкающую Радугу, которая была как живая река цвета под нами… Когда он коснулся своим крылом моего, просто потому, что он мог, потому, что он хотел этого и у нас было бесконечное количество ночей, чтобы делать это, чтобы смотреть на все вместе…

Дар.

Все это.