Сара Дж. Маас

ТРИ ПРЕДЫСТОРИИ

К РОМАНУ «СТЕКЛЯННЫЙ ТРОН»

ПРЕДЫСТОРИЯ ТРЕТЬЯ

УБИЙЦА И ПОДЗЕМНЫЙ МИР

Глава 1

Громадный вестибюль Башни ассасинов встретил Селену тишиной. Ее шаги были такими тихими, словно она не шла, а кралась по хорошо знакомому ей пространству. На звонок Селены из массивных входных дверей вышел привратник. Он молча кивнул ей и взял у нее из рук насквозь промокший от дождя плащ. Возможно, привратник что-нибудь и сказал бы, но ехидная и довольно злая улыбка на лице Селены заставила его промолчать.

Вестибюль заканчивался небольшим коридором, упиравшимся в дверь кабинета Аробинна. Дверь была закрыта, но Селена знала: он там. У входа живой статуей застыл Сэльв, камердинер Аробинна. Его лицо и темные глаза были непроницаемы как всегда. Хотя Сэльв сам ассасином не был, Селена не сомневалась, что в рукавах и под одеждой у него спрятаны ножи и кинжалы, которые он, если понадобится, пустит в ход, причем довольно умело.

Чувствовалось, ее появление в Башне ассасинов не было неожиданностью. У Аробинна хватало «глаз» и «ушей» на улицах и возле городских ворот; так что Предводитель ассасинов наверняка уже знал о ее возвращении в Рафтхол.

Она шла к кабинету, пачкая пол мокрыми и грязными следами сапог. И что ей этот истукан Сэльв!

Три месяца минуло с тех пор, как Аробинн избил Селену до полусмерти, наказав за своеволие и потерянные деньги, которые он рассчитывал заработать на работорговле. Через неделю, едва дав ей отлежаться, Аробинн отправил ее в Красную пустыню, к Молчаливым ассасинам. Там Селене предстояло научиться послушанию и дисциплине и привезти похвальный отзыв Немого Учителя. И она привезла. Письмо Немого Учителя было лучшим доказательством того, что в тот страшный вечер Аробинну не удалось ее сломать.

Селене не терпелось увидеть физиономию своего наставника, когда он будет читать письмо. И как он, интересно, воспримет «приложение» к письму в виде трех сундуков с золотом? Как раз в эти минуты вызванные привратником слуги тащили сундуки в ее комнату. На пути в Рафтхол Селена часто представляла себе эту сцену: она будничным тоном уведомляет Аробинна, что теперь ее долги полностью выплачены и она намерена покинуть Башню и жить самостоятельно. Отныне у нее нет никаких обязательств перед наставником.

«Перед бывшим наставником», — мысленно добавляла Селена.

Увидев ее, Сэльв шагнул навстречу. Он и Аробинн были ровесниками. Шрамы на лице и руках Сэльва показывали, сколь нелегко быть камердинером у Предводителя ассасинов. Неудивительно, если и его тело было исполосовано шрамами.

— Он занят, — бесцветным голосом сообщил Сэльв.

Сейчас камердинер напоминал простого скучающего лакея, которому надоело стоять возле хозяйского кабинета в ожидании приказаний. Но это была лишь видимость: если понадобится, Сэльв мгновенно выхватит кинжал из своего потайного арсенала. Селена и камердинер взаимно недолюбливали друг друга. Сэльв оценивал всех по степени угрозы, которую они могли представлять для его хозяина. Ему было все равно, кем является Селена. Подопечная Аробинна? Адарланский ассасин? Если только он почувствует в ней угрозу для хозяина, он без колебаний оборвет ее жизнь. Селена никогда не видела Сэльва в действии, но чувствовала в нем достойного противника. Камердинер был предельно скрытен. Он наверняка упражнялся, причем усердно, но где и когда — оставалось полной загадкой. Что ж, в уме и предусмотрительности ему не откажешь. Сойдись в поединке Селена и Сэльв, она бы не знала, чего от него ожидать.

— Рада тебя видеть, Сэльв, — сказала она, заставив себя улыбнуться, и подошла к двери.

Камердинер напрягся, однако не сделал попытки ее остановить. Селена вошла.

Знакомый кабинет. Знакомый старинный стол, заваленный листами и свитками. Аробинн был погружен в чтение. Коротко поздоровавшись, Селена бросила на стол письмо Немого Учителя.

Она не так представляла себе эту встречу. С языка Селены уже готов был сорваться водопад слов. Но Аробинн лишь шевельнул пальцем и, чуть улыбнувшись, продолжил чтение. Сэльв тихо закрыл дверь кабинета.

Селена застыла. Аробинн перевернул лист пергамента, всем видом показывая, как он занят. Потом, словно вспомнив о ее присутствии, вяло махнул рукой. Жест означал приглашение садиться.

Продолжая читать, Аробинн левой рукой пододвинул к себе письмо Немого Учителя и положил поверх груды прочей писанины, возвышавшейся на столе. Селена растерянно моргала. Аробинн, не поднимая головы, продолжал читать. Он недвусмысленно показывал ей, что у него есть дела поважнее. «Жди, пока я не освобожусь». А пока он не освободился, она могла вздыхать, ерзать на стуле и даже орать во все горло. На Аробинна это никак не подействует.

Селена молча села.

По окнам кабинета хлестал дождь. Секунды складывались в минуты. Заготовленная и отрепетированная речь теряла смысл. Закончив читать один пергамент, Аробинн взялся за другой, потом за третий. Только после этого он лениво потянулся за письмом Немого Учителя.

Пока Аробинн читал письмо, Селена вспоминала, как три месяца назад сидела на этом же стуле. Ее взгляд невольно переместился на изысканный красный ковер под ногами. Кто-то проделал виртуозную работу, удалив с него пятна крови. Сколько этих пятен принадлежало ей, а сколько потом оставил Саэм Корлан, ее вечный соперник и неожиданный сообщник по разрушению сделки между Аробинном и капитаном Рульфом? Селена до сих пор не знала, чем окончился для Саэма тот страшный вечер. Она боялась даже подумать о Саэме в прошедшем времени.

Наконец Аробинн соблаговолил обратить на нее внимание. Он отодвинул письмо Немого Учителя, будто ничего не значащую записку. Селена сидела прямая, как свеча, а ее подбородок был гордо вскинут вверх. Серо-стальные глаза Аробинна скользили по ней. Конечно же, он заметил узкий розовый шрам на щеке, возле уха.

— А я думал, ты вернешься оттуда более загорелой, — сказал Аробинн.

Селена чуть не засмеялась, но совладала с собой. Он не должен видеть прежнюю Селену.

— Там можно лишь сгореть на солнце. Все закрываются с головы до пят, — коротко объяснила она.

Ее голос прозвучал тише и слабее, чем ей хотелось бы. Первые слова, сказанные Аробинну после того зверского избиения. Селена себе очень не нравилась.

— Вот оно что, — небрежно произнес Аробинн, рассеянно вертя золотой перстень на указательном пальце.

Селена шумно втянула воздух, вспоминая все, что намеревалась ему сказать. Несколько фраз — и девятилетняя история, связывавшая ее с Аробинном, закончится. Несколько фраз и три сундука золота, а потом — свобода.

Она почти начала говорить, но Аробинн ее опередил.

— Я виноват перед тобой, — сказал он.

И снова все слова погасли у нее на губах.

Аробинн пристально смотрел на нее. Он уже не играл перстнем.

— Клянусь тебе, Селена: если бы я мог повернуть время вспять и вычеркнуть тот вечер, я бы сделал это, не задумываясь.

Аробинн наклонился к кромке стола, сжав руки в кулаки. В прошлый раз эти руки были перепачканы ее кровью.

— Прости меня, — сказал он.

Он был старше Селены почти на двадцать лет. В рыжих волосах Аробинна светились серебристые нити, но лицо его оставалось молодым. Изящные, правильные пропорции, лучистые серые глаза… Селене встречались мужчины красивее и обаятельнее, чем он, но от него исходило какое-то особое притяжение.

— Как только ты уехала, я каждый день ходил в храм Кивы и молился о прощении.

В другое время Селена фыркнула бы насмешливо, представив Предводителя ассасинов на коленях перед статуей бога искупления. Но она слышала его прерывающийся голос. Неужели он действительно раскаивался в тогдашнем зверстве?

— Я не имел права давать волю своей злости. Не должен был отправлять тебя в пустыню.

— Почему ж вы не вернули меня с дороги? — с почти нескрываемым раздражением спросила она.

Аробинн слегка поморщился. Ровно настолько, насколько он позволял себе проявлять эмоции.

— Я думал об этом. Но дорога туда долгая и тяжелая. Боюсь, мой посланец нашел бы тебя уже на обратном пути.

Селена стиснула зубы. Какое простое и удобное объяснение!

Аробинн сразу уловил ее раздражение и недоверие.

— Что теперь говорить об этом? — сказал он, улыбаясь одними глазами. — Ты вернулась, и я хочу кое-что тебе преподнести.

Предводитель пружинисто поднялся с кожаного кресла, обогнул стол. Длинные ноги и долгие годы упражнений придавали каждому его движению особую грациозность, он словно не ходил, а летал. Из-под груды свитков он извлек небольшую шкатулку, затем опустился на одно колено. Теперь лицо Аробинна находилось на одном уровне с ее лицом. Селена уже и забыла, какой он рослый.

Аробинн протянул ей шкатулку. Сама по себе вещица была настоящим произведением искусства — одна перламутровая инкрустация чего стоила. Селена с подчеркнутым равнодушием взяла шкатулку и откинула крышку.

Внутри лежала изумрудная брошь, оправленная в золото. Среди пасмурного дня вдруг вспыхнула и засияла зеленая звезда. Это было настоящее ювелирное чудо. Селена уже знала, с какими нарядами станет надевать подарок Аробинна. Аробинн это тоже знал. Ему были очень хорошо известны вкусы Селены. И не только. Аробинн Хэмел знал о ней практически все.

— Это тебе, — сказал он. — Мой подарок. Первый из многих.

Селена внимательно следила за его движениями. Аробинн осторожно поднес руку к ее лицу, осторожно провел пальцем от виска до скулы.

— Прости меня, — прошептал он.

Он никогда не говорил Селене, что заменил ей отца или старшего брата. И уж тем более он не претендовал на роль любовника, хотя будь у нее другой характер или если бы Аробинн воспитывал ее по-другому, у них могло бы дойти и до близости. Аробинн любил ее, как родную, но не дрожал над ней, а наоборот, подвергал всем мыслимым и немыслимым опасностям. Он кормил Селену деликатесами, покупал ей дорогие платья, учил музыке и хорошим манерам. Аробинн не покушался на ее девственность, и все же он лишил ее невинности. Это случилось, когда Селена впервые убила человека. Аробинн давал ей все блага, забирая у нее свободу и право распоряжаться собственной жизнью. Селена не раз твердила себе, что ненавидит Аробинна и мечтает навсегда расстаться с ним. На самом же деле ее чувства к этому человеку не были столь однозначными. Существовало множество оттенков, пересчитать которые было не легче, чем звезды на небе.

Селена отвернулась. Аробинн выпрямился. Он продолжал смотреть на нее и улыбался.

— У меня есть для тебя и другой подарок. Конечно, если он тебе понравится.

Она столько месяцев мечтала, как выплатит ему все оставшиеся деньги и уйдет… Так почему сейчас она не заявляет об этом? Всего несколько слов…

— В Рафтхол приезжает Бензу Донваль, — сказал Аробинн.

Селена встрепенулась. Она что-то слышала об этом человеке — богатом и необычайно влиятельном дельце из Мелисанды. Это государство к юго-востоку от Адарлана совсем недавно присоединили к империи.

— Ну и что? — осторожно спросила Селена.

У Аробинна вспыхнули глаза.

— Он входит в состав обширного посольства, едущего в Рафтхол. Посольство возглавляет Лифера Бардингаль — близкая подруга бывшей королевы Мелисанды, и та попросила ее отправиться сюда и изложить адарланскому королю их прошение.

Мелисанда была одним из немногих государств, где королевская семья избежала казни, добровольно передав власть адарланскому королю и принеся ему клятву верности. Вот поэтому адарланская армия там не бесчинствовала. Кто-то считал, что королевская чета поступила мудро и спасла немало жизней своих бывших подданных. Но находились и те, кто утверждал, что смерть на плахе лучше адарланского рабства.

— Посольство постарается очаровать и нашу знать, и бедняков своими давними традициями, диковинными товарами и, конечно же, богатством. Но их главная цель — добиться королевского разрешения на постройку дороги и получить необходимые средства. Честно говоря, я поражаюсь смелости и честолюбию бывшей королевы Мелисанды.

Селена мысленно представила карту континента.

— Речь о дороге из Мелисанды в Фенхару и дальше в Адарлан?

Аробинн кивнул.

Мелисанда всегда считалась богатым государством, но страдала из-за своего местоположения. Труднопроходимые горы и столь же непролазный Задубелый лес естественным образом отгораживали ее от остального континента. Вся торговля велась только через гавани. Дорога могла бы существенно изменить положение, сделав Мелисанду еще богаче и влиятельнее.

— Посольство пробудет здесь неделю. Как я слышал, они собираются устраивать пышные празднества для горожан и знати. Один только праздник осеннего равноденствия продлится три дня.

— Дорога и Донваль как-то связаны?

— Трудно сказать, —пожал плечами Аробинн. — У него в Рафтхоле назначены встречи с местными дельцами. Вероятно, он постарается чем-нибудь нагадить Лифере. Но есть у него особое дельце, и оно-то заставило Лиферу искать способ избавиться от бывшего мужа.

Селена вскинула брови. Она начинала догадываться, о каком «подарке» говорил Аробинн.

— Донваль везет сюда очень важные документы. — Это было сказано совсем тихо, и слова почти потонули в шуме дождя, хлещущего по окнам. — Тебе нужно не только устранить Донваля, но и забрать у него документы.

— Какие именно?

Серые глаза Аробинна заговорщически блеснули.

— Донваль собирается наладить торговлю рабами. В Рафтхоле у него есть заинтересованный человек. Если король разрешит постройку дороги, Донваль рассчитывает нажиться на отправке рабов. В Рафтхоле немало весьма богатых и влиятельных уроженцев Мелисанды, которые осуждают работорговлю. Донваль наверняка знает их имена. Адарланский король молчаливо потворствует торговле рабами. Всем известно, как сурово он расправляется с теми, кто противится его замыслам… Похоже, здешние соотечественники Донваля что-то затевают с целью помешать работорговле. Донваль и его рафтхольский компаньон намерены всерьез объясниться с ними и потребовать, чтобы те перестали чинить препятствия. Более того, зная хитрость Донваля, я не удивлюсь, если он еще и денег с них сдерет на свои нужды. Лифера считает, что в случае отказа ее бывший муж назовет королю имена этих людей, выставив их бунтовщиками и врагами адарланской короны.

Селена проглотила скопившуюся слюну. Считать ли слова Аробинна соглашением о мире? Неужели он действительно осознал всю низость торговли людьми и простил ее за освобождение рабов в Бухте Черепов?

Но влезать в очередное скользкое дело…

— А почему это так заботит Лиферу? — спросила Селена. — Зачем ей понадобилось нанимать ассасинов и избавляться от бывшего мужа?

— Лифера — противница рабства. Она не хочет, чтобы Мелисанда торговала людьми. Не хочет, чтобы Донваль выдал королю соотечественников, обосновавшихся в Рафтхоле. Могу тебе сказать: она не раз вызволяла людей из рабства.

Аробинн говорил так, будто был лично знаком с Лиферой и между ними существовали не только деловые отношения.

— Вы упомянули о местном компаньоне Донваля. Кто этот человек?

Селена хотела получить как можно больше сведений. Прежде, чем соглашаться, она должна все тщательно обдумать.

— Лифера не знает его имени. Ее доверенные люди перехватывали шифрованную переписку Донваля, но так и не могли понять, кто же является его компаньоном. Пока ей удалось узнать немногое. Приехав в Рафтхол, Донваль остановится в заранее снятом доме. Там же он через несколько дней должен будет встретиться со своим компаньоном. Какие документами они обменяются — этого она не знает. Возможно, это будет список имен не только уроженцев Мелисанды, но и кого-то из адарланцев. Естественно, Донваль постарается провести встречу как можно незаметнее. Где-нибудь в кабинете или в потайной комнате. Лифера достаточно изучила своего бывшего мужа и утверждает, что он умеет ловко проворачивать такие дела.

Постепенно Селена начинала понимать смысл предлагаемого ей. Фактически Донваля ей преподносили почти что в коробке. Не хватало лишь ленточки. Задание не отличалось сложностью: от нее требовалось узнать точное время встречи, разведать, как охраняется дом, и найти способ проникнуть внутрь.

— Если я правильно поняла, я должна не только убрать Донваля, но и дождаться обмена документами. Заказчицу интересуют документы ее бывшего мужа и все то, что принесет ему компаньон.

Аробинн слегка улыбнулся и кивнул.

— Какие пожелания насчет компаньона? Его тоже нужно убрать? — спросила Селена.

— Поскольку мы не знаем, с кем именно свел отношения Донваль, прямого пожелания убивать его компаньона не было. Но Лифера ощутимо намекнула, что она и ее союзники не возражали бы против такого исхода. Полагаю, за это они готовы заплатить дополнительно.

Селена разглядывала изумрудную брошь, которая теперь лежала у нее на коленях.

— И какова сумма вознаграждения?

— Гораздо больше, чем ты ожидаешь.

Селена продолжала вертеть в руках его подарок.

— Все деньги пойдут тебе. Я не возьму никаких отчислений, — добавил он.

Это не было приказом. Это была просьба и даже мольба. Возможно, Аробинн искренне раскаивался в содеянном. И новое поручение он тоже выбрал не случайно. Он хотел показать Селене, что понимает, почему она решилась на освобождение рабов в Бухте Черепов.

— Донваль, надо думать, приедет сюда с приличной охраной.

— Можешь не сомневаться. Этот человек привык дрожать за свою шкуру.

— Сколько он намеревается пробыть в Рафтхоле?

Аробинн порылся в развале на столе и достал клочок пергамента.

— Встреча с компаньоном состоится сразу же после окончания празднеств. Задерживаться здесь Донваль не собирается. Скорее всего, уедет на следующий же день… Точнее, рассчитывает уехать.

Селена подняла глаза к потолку. Этажом выше, в ее комнате, стояли три сундука, доверху набитых золотом. Но эти деньги предназначались Аробинну, а своих денег у нее в обрез. Устранение Донваля виделось ей не просто убийством, а способом помочь другим. Сколько жизней будет поставлено под угрозу, если Донваль и компаньон обменяются документами?

Аробинн вновь подошел к ней и осторожно откинул прядь волос с ее лба.

— А я скучал по тебе.

Он развел руки, приглашая в свои объятия, но сам не делал попыток обнять ее. Селена молчала. Ей вспомнились слова Немого Учителя о том, как люди переносят боль. Кто-то тонет в своей боли, кто-то пытается ее полюбить, а некоторые превращают боль в гнев. Селена и сейчас не раскаивалась, что освободила почти две сотни рабов, но своим поступком она предала Аробинна. Подняв на нее руку, он, должно быть, тоже пытался совладать с болью предательства.

Нет, она не собиралась оправдывать тогдашнего чудовищного избиения. Простить такое невозможно. Но ведь Аробинн — это почти вся ее жизнь. Их связывала общая история: темная, запутанная, полная тайн. Деньги были лишь частью этой совместной истории. Если она отдаст ему все деньги и уйдет… что-то подсказывало ей: их отношения прекратятся. Аробинн вычеркнет ее из круга своих ассасинов.

Селена шагнула назад. Аробинн спокойно опустил руки, ничуть не обиженный ее отказом.

— Я подумаю, браться ли мне за Донваля, — сказала она.

Селена не лгала. Она всегда обдумывала предлагаемые ей дела, и Аробинну это только нравилось.

— Прости меня, — в который уже раз повторил он.

Селена молча взглянула на него и вышла.

Подойдя к широкой мраморной лестнице, Селена вдруг почувствовала, до чего же она устала. Месяц утомительной дороги в Рафтхол, а до этого — месяц утомительных занятий и душевных потрясений. Стоило Селене увидеть в зеркале шрам на шее или случайно коснуться его рукой, у нее по всему телу пробегала болезненная судорога. Ей вспоминалось предательство Ансель и причины, его вызвавшие. А она-то думала, будто на всю жизнь обрела настоящую, верную, сердечную подругу. Но Ансель была одержима жаждой мести, затмевавшей все остальное. Иногда Селена думала об Ансель и надеялась, что замыслы ее несостоявшейся подруги не окончатся полным крахом.

Увидев Селену, проходивший слуга поклонился и отвел глаза. Слуги Аробинна знали, кто она такая и что разглашение ее тайны грозит смертью. Правда, с тех пор как она побывала у Молчаливых ассасинов, тайна во многом потеряла свой смысл.

Селена побрела наверх. Она могла бы вернуться в Башню еще вчера, однако ей не хотелось появляться похожей на крысу из сточной канавы. Заехав на постоялый двор неподалеку от Рафтхола, она вымылась, выстирала белье и прикрыла румянами шрам на щеке. И все равно сейчас она ощущала себя замарашкой.

Просторный, украшенный лепниной коридор второго этажа был пуст, но за дверями одной из гостиных слышались голоса, смех и звуки клавикордов. Значит, у Аробинна гости? Тогда зачем он устроил эту комедию, разыгрывая предельную занятость и заставляя ее ждать?

Селена стиснула зубы. Руки сами собой сжались в кулаки. Сейчас она вернется в кабинет и выскажет Аробинну все, что намеревалась. Пусть Донвалем занимается кто угодно. Она отдаст долг и уйдет.

В это время дверь гостиной открылась. Селена застыла, как вкопанная, увидев Саэма Корлана.

Саэм тоже застыл. Его карие глаза округлились. С заметным усилием, будто это была не дверь, а каменная глыба, он закрыл дверь и медленно пошел к Селене. Мимо высокого, во всю стену, окна, завешенного бархатной шторой. Мимо картин в золоченых рамах. Селена следила за каждым его шагом. Ее бы не так удивило, если бы лицо Саэма было исполосовано шрамами или если бы он хромал, припадая на искалеченную ногу. Но он оставался таким, каким был до того страшного вечера. Разве что каштановые волосы стали чуть длиннее, но это ему даже шло. Лицо и руки покрывал красивый ровный загар, будто Саэм все лето нежился на солнце. Неужели Аробинн его и пальцем не тронул?

— Значит, вернулась, — сказал Саэм, будто не до конца верил, что перед ним настоящая Селена, а не призрак.

— Как видишь, — ответила Селена, засовывая руки в карманы.

— Ну и как пустыня? — спросил он, слегка наклоняя голову вбок.

Надо же, на его лице — ни одной царапины. Правда, на ее лице тоже почти ничего не осталось, и все-таки…

— Жарко там, — только и ответила Селена, и Саэм натянуто рассмеялся.

Нет, она вовсе не злилась, что Аробинн пощадил его. Наоборот, она была очень рада. Возвращаясь в Рафтхол, Селена не раз представляла себе встречу с Саэмом. И опять реальность опрокинула все представления. Естественно, он расскажет, почему Аробинн его не тронул. Но после истории с Ансель… сможет ли она до конца поверить его словам?

За дверями гостиной слышалось манерное женское хихиканье. Селена думала, что забросает Саэма вопросами. И вот он стоит почти рядом, а все слова куда-то улетучились.

Его глаза скользили по лицу Селены. Он все-таки заметил шрам на шее и вопросительно сдвинул брови:

— А это откуда?

— От меча, приставленного к моему горлу.

Взгляд Саэма помрачнел. Селене не хотелось рассказывать грустную историю про Ансель. Не хотелось говорить и о событиях того вечера, когда они оба вернулись из пиратской столицы.

— Тебя ранили? — спросил Саэм, подойдя к ней еще на шаг.

Неизвестно, какие фантазии сейчас бродили в его голове и каким адом представлялась ему крепость Молчаливых ассасинов.

— Ранили? — переспросила Селена. — Нет, не так, как ты думаешь.

— А как тогда мне думать?

Теперь Саэм наверняка заметил и скрытый под слоем румян тоненький шрам на щеке (еще один «подарок» Ансель), и руки. Поджарое, мускулистое тело Саэма одеревенело.

— А так, что это вообще не твое дело.

— Расскажи, откуда у тебя эти шрамы, — потребовал Саэм.

Селена жеманно ему улыбнулась, вспомнив, как он ненавидит подобные улыбки. Она просто не знала, как себя держать и что говорить, ведь вроде после Бухты Черепов у них начались какие-то иные отношения. Более доверительные, что ли. Но Селене было не вернуться в эти отношения. Издевательства и подтрунивания над Саэмом — к этому она за долгие годы привыкла. Девчоночьи колкости давались ей легче, чем разговор взрослой женщины.

— С какой это стати я должна тебе что-то рассказывать?

Саэм приблизился еще на шаг.

— Да просто когда я в последний раз видел тебя, ты вся в крови валялась на ковре Аробинна. Мне было страшно смотреть на тебя.

Он стоял почти рядом. Протяни руку — и дотронешься. Но рука не протягивалась. За плотными шторами по-прежнему стучал дождь, напоминая об окружающем мире.

— Расскажи мне, — уже не потребовал, а попросил Саэм.

«Я убью тебя!» Это был не крик и не вопль. Это был громогласный рев, обращенный к Предводителю ассасинов, посмевшему поднять на Селену руку. Какие бы странные и смешные отношения ни зародились между ними, Саэм выбрал их, а не верность Аробинну. Саэма держали двое здоровенных ассасинов, но он все равно вырывался, готовый вцепиться своему наставнику в горло. Уже одно это отличало его от Ансель. Саэм мог бы предать ее не один раз, однако не предал.

Ее губы тронула робкая улыбка. Селена поняла, как же скучала по нему. Заметив ее благодушие, Саэм мигом засиял от радости. Еще мгновение — и Селена сказала бы ему: «Мне тебя не хватало», но… дверь гостиной снова открылась.

— Саэм, ты куда запропастился? — томно спросила вышедшая оттуда темноволосая, зеленоглазая девушка.

Взглянув на Селену, она не особо смутилась, однако Селена, узнав ее, перестала улыбаться.

На лице зеленоглазой отразилась хищная кошачья усмешка. Девушка лениво двинулась туда, где стоял Саэм. От Селены не укрылось покачивание ее бедер, изящное помахивание рук и, конечно же, роскошное платье с глубоким вырезом, обнажавшее не по годам большую грудь.

— А-а, Селена, — проворковала девушка, останавливаясь за спиною Саэма и почти упираясь грудью ему в спину.

— Да, Лисандра, это я.

Впервые она увидела эту девицу, когда им было по десять лет. С того времени, встречаясь с Лисандрой, Селена испытывала жуткое желание запустить ей в физиономию булыжник. Или выбросить в окно. Или сделать еще какую-нибудь пакость, благо обучение у Аробинна давало ей широкие возможности.

Селену не волновало, что Аробинн тратил на Лисандру немалые деньги, превращая сироту, побиравшуюся на улицах, в одну из самых блистательных куртизанок Рафтхола. Он был в приятельских отношениях с хозяйкой Лисандры. Из всех куртизанок только Лисандра и ее хозяйка знали, кем на самом деле является девчонка, которую Аробинн называл «племянницей». Селена совершенно не понимала, зачем было рассказывать этим клушам ее тайну. Однажды, когда она посетовала Аробинну, тот ее успокоил, заверив, что они нигде и никогда не сболтнут. Как ни странно, Селена ему поверила. Возможно, грозного предупреждения Предводителя ассасинов было достаточно, чтобы держать на привязи язык даже такой болтуньи, как Лисандра.

— А я думала, ты уехала куда-то в пустыню, — сказала Лисандра, без стеснения разглядывая одежду Селены.

Хвала богам, накануне Селена вымылась и переоделась.

— Или лето так быстро прошло? — продолжила Лисандра. — Впрочем, ничего удивительного, когда вокруг столько развлечений…

Селеной овладело ледяное спокойствие, не предвещавшее ничего хорошего. Однажды она здорово поколотила Лисандру. Им тогда было по тринадцать. Лисандра выхватила из рук Селены кружевной веер, сказав при этом что-то обидное. Селена бросилась на нее, опрокинула на пол, и они покатились вниз по лестнице. Помнится, она веером отшлепала Лисандру, украсив кукольное личико несколькими кровоподтеками. Это стоило Селене ночи, проведенной в холодном карцере Башни.

Но сейчас Селена старалась не замечать, что Лисандра стоит почти впритык к Саэму. Он всегда по-доброму относился к куртизанкам, и они все его обожали. Мать Саэма тоже была куртизанкой, и Аробинн ей покровительствовал. Словно предчувствуя свою судьбу, она попросила его позаботиться о мальчишке, если вдруг с нею что-то случится. Саэму было всего шесть, когда его мать убил какой-то ревнивец.

— Позволь спросить, что ты здесь делаешь? — скрестив руки на груди, поинтересовалась Селена.

Лисандра нагловато улыбнулась.

— Аробинн, — промурлыкала она, словно это был ее закадычный друг, — устроил небольшой праздник в честь моих скорых смотрин.

Новость не удивила Селену. Аробинн не впервые устраивал эти «небольшие праздники».

— Он что же, пригласил твоих будущих клиентов?

— Нет, конечно, — захихикала Лисандра. — Только я и наши девочки. И, разумеется, Карисса тоже.

Лисандра воспользовалась именем своей хозяйки, как оружием; как словом, сокрушавшим и подчинявшим.

«Я важнее, нежели ты, — говорили глаза Лисандры. — Я пользуюсь бóльшим влиянием. Я тут все, а ты — ничто».

— Мило, — только и сказала Селена.

Саэм за все это время не произнес ни слова.

Лисандра кокетливо приподняла подбородок и, водя веснушчатым носиком, сообщила:

— Через шесть дней у меня смотрины. Карисса ждет, что я произведу полный фурор.

Смотрины было бы правильнее назвать торжищем. Это был важный момент в жизни куртизанок. До семнадцати лет их учили всем премудростям ремесла и очень пеклись о сохранении их девственности. В день смотрин, обычно совпадавший с днем рождения куртизанки, устраивался аукцион, на котором дорого продавали ее девственность. Предложивший самую высокую цену получал право первой ночи. Пока Селена жила в Башне, состоялось уже несколько таких смотрин.

Лисандра коснулась руки Саэма и все тем же воркующим голосом произнесла:

— Мне так здорово помог Саэм во всех приготовлениях к смотринам.

Селене вдруг захотелось оторвать пальцы Лисандры от руки Саэма. Если он симпатизировал куртизанкам, это еще не означало, что он должен… потакать их прихотям!

Он кашлянул.

— Не так уж я тебе и помог. Я всего лишь выполнял поручения Аробинна.

— Не скромничай, — плотоядно хохотнула Лисандра. — Ты идеально выполнил все его поручения. Важных клиентов нужно встретить по-королевски. Селена, мне так хочется рассказать тебе, кто придет на смотрины, но Карисса меня убьет, если я назову хоть одно имя. Это — огромный-преогромный секрет.

Селена еле сдерживалась. Еще одно слово, и эта щебечущая дурочка недосчитается нескольких передних зубов. Селена наклонила голову, сжав пальцы в кулак. Увидев знакомый жест, Саэм сбросил руку Лисандры.

— Тебя, наверное, заждались, — сказал он ей.

Лисандра одарила Селену очередной томной улыбкой, потом сложила пухлые губки бантиком и спросила у Саэма:

— А ты когда вернешься?

Хватит! С нее довольно! Пусть развлекаются. Селена повернулась, намереваясь пойти к себе.

— Желаю приятно повеселиться в изысканном обществе, — бросила она через плечо.

— Селена! — окликнул ее Саэм.

Но больше она не обернулась: просто боялась, что не сдержится и метнет охотничий нож, испортив Лисандре лицо и смотрины.

Она всегда ненавидела Лисандру. Всегда. И за эти шлюшеские жесты, и за манеру говорить. Странно, что с годами ненависть не уменьшилась. Селена не сомневалась в девственности Лисандры. Особенно когда на страже стоял такой цербер, как Карисса. Но есть немало удовольствий, которые можно получать, оставаясь девственницей. Говорят, эти удовольствия тоже очень нравятся мужчинам…

Селена чувствовала себя маленькой, никчемной и злой девчонкой. Войдя к себе, она шумно захлопнула дверь, отчего в окнах задребезжали стекла. А дождь все лил и лил.

Глава 2

Дождь не прекратился и на следующий день. Селена проснулась от раскатов грома. В Рафтхоле осенние грозы не были редкостью. Вскоре пришла служанка и принесла что-то, завернутое в тонкую ткань и перевязанную лентой бирюзового цвета.

Завтракая, Селена твердила себе, что подарок Аробинна спокойно подождет, пока она поест и допьет чай. Нечего ее задаривать в надежде получить прощение. И все-таки женское любопытство пересилило. Селена медленно развязала бирюзовую ленту, развернула ткань и подняла крышку продолговатой коробочки. Увидев содержимое, она чуть не вскрикнула. Внутри, на бирюзовом бархате, лежали два золотых гребня. Оба были редкой красоты, сделанные в виде рыбьих плавников. Вместо колючек поблескивали крошечные сапфиры.

Селена едва не опрокинула чашку. Выскочив из-за стола, она бросилась к туалетному столику у окна, приладила правый гребень, потом левый и залюбовалась своим отражением. Сейчас она казалась себе настоящей принцессой.

Аробинн, конечно, мерзавец и дурак, если возится с такими, как Лисандра. Но хорошего вкуса у него не отнимешь. До чего приятно было вернуться в нормальный мир, где нет этих осточертевших многослойных халатов, зато есть красивая одежда, изящная обувь, драгоценности, снадобья красоты! Все то, без чего Селена провела целое лето!

Она придирчиво оглядела кончики волос и нахмурилась. А посмотрев на кое-как обрезанные ногти с разросшейся кожицей, нахмурилась еще сильнее. Впрочем, все это было поправимо, а вот дождливая пора, с которой начиналась осень, продлится еще недели две.

Над городом висели низкие облака. Господствующим цветом сейчас был серый. Из-за дождевой завесы проступали каменные дома. Там, где стояла Башня ассасинов, дома были прочными, построенными на века, а улицы — широкими. Если смотреть дальше на восток, улицы постепенно сужались и вели уже не в шумный центр, а к гавани. Смотреть на юг вообще не хотелось. В том месте, где река Авери резко поворачивала вглубь континента, находились городские трущобы с их узкими улочками, разваливающимися домами и настороженными взглядами жителей. Сейчас даже изумрудно-зеленые крыши окрестных домов казались серо-стальными. А над городом возвышалась громада стеклянного королевского замка, чьи башни скрывались в облаках и тумане.

Ну и времечко выбрала Мелисанда для отправки своего посольства! Неужели там не знают, что в Рафтхоле сейчас почти не прекращаются дожди? Много ли найдется охотников мокнуть ради уличных празднеств?

Селена медленно вытащила гребни из волос. Посольство прибывает сегодня. Это она узнала от Аробинна, пригласившего ее накануне на обед, где, кроме них, не было никого. Селена пока не говорила, берется ли она за устранение Донваля. Аробинн ее не торопил. Времени еще достаточно, целых пять дней. За обедом Аробинн был сама любезность. Он баловал Селену ее любимыми деликатесами и говорил с нею тихим, ласковым голосом, как говорят с испуганными котятами или щенятами.

Селена еще раз взглянула на свои волосы и ногти. Дикий, замызганный котенок. Или щенок.

Потом она встала и отправилась одеваться. Донваль от нее не уйдет. А пока, невзирая на дождь, она обязательно займется собой.

Селена отправилась в свое любимое заведение красоты. Там ей несказанно обрадовались, а потом искренне ужаснулись состоянию ее волос и ногтей. А брови! Неужели в тех местах, куда она ездила, ей было негде выщипать брови?

Она провела в заведении полдня. Теперь ее волосы были аккуратно подстрижены, а ногти имели безупречный вид и блестели. Довольная собой, Селена вышла на залитую дождем улицу.

И все-таки она была неправа. Дождь дождем, но зевак, желающих поглазеть на посольство Мелисанды, вполне хватало. Селена остановилась под навесом цветочного магазина. Его владелец застыл на пороге, готовясь увидеть величественную процессию. Она уже змеилась по широкой главной улице, которая начиналась у ворот замка и тянулась через весь город.

Первыми шли жонглеры и глотатели пламени. Дождь серьезно мешал тем и другим. За ними, кружась, двигались танцовщицы в широких, до колена промокших штанах. На некотором расстоянии от этой несерьезной публики ехали верхом богатые, важные и влиятельные посланники Мелисанды. Дождь заставлял их горбиться и почти целиком прятать лица под капюшонами плащей.

Селена засунула озябшие руки в карманы и продолжала смотреть. Теперь мимо катились ярко раскрашенные крытые повозки. Из-за дождя их окошки были наглухо закрыты. Вот и все. Смотреть больше не на что. Можно поворачиваться и, не мешкая, возвращаться в Башню.

Мелисанда славилась своими ремесленники и мастерами, умевшими создавать удивительные вещи. Их часовщики делали часы, казавшиеся живыми. Музыкальных дел мастера создавали лютни и флейты, способные навсегда покорить сердце. А игрушки из Мелисанды! Взглянешь на них — и поверишь, что осколки магии, изгнанной королем с континента, нашли себе прибежище в игрушках. Дождь был губителен для таких диковин, и Селена вполне понимала хозяев повозок, не пожелавших рисковать.

Главная улица по-прежнему была заполнена зеваками. Селена возвращалась боковыми улочками, свободными от людей, но более грязными. Интересно, а Саэм пошел взглянуть на посольство? Наверное, пошел, если приставлен к Лисандре, а та всегда жаждала зрелищ. Селене с трудом верилось, что после расправы в кабинете Аробинна Саэм вдруг… Получалось, он предал Селену, подпав под чары Лисандры. Чары, разумеется могли быть только телесными; умом эта курица никогда не блистала. Сколько же времени понадобилось Саэму и Лисандре, чтобы стать… близкими друзьями?

Селене захотелось вспороть ему живот и выпустить кишки. Эта мысль немного подняла ей настроение. Значит, и Саэм столь же падок на хорошенькие мордашки, как Аробинн. Почему же раньше ей казалось, что он не такой? Селена нахмурилась и пошла быстрее, ругая себя за легкий плащ, не спасавший ни от дождя, ни от холода.

Через двадцать минут она была уже в Башне и снимала плащ, обильно орошая мраморный пол вестибюля. Еще через минуту она стряхнула остатки воды на знаменитый красный ковер в кабинете Аробинна, заявив хозяину ковра, что согласна заняться Донвалем, документами о работорговле, а заодно и сообщником Донваля, кем бы тот ни оказался.

На следующее утро Селена смотрелась в зеркала и не знала, улыбаться ей или хмуриться. Она примеряла весьма странный наряд, целиком сшитый из особой темной ткани, плотной, словно кожа, но без присущего коже блеска. Наряд этот был подобием доспехов. Конечно, ткань не имела прочности металла, зато позволяла прятать под нею кинжалы. Это было главным достоинством наряда. Селене захотелось проверить работу хитрых механизмов, и она взмахнула руками.

— Эй, осторожно! — закричал стоявший перед нею невысокий тощий человек. — Ты мне голову отсечешь!

Примерка происходила в одной из комнат для упражнений. Там же присутствовал и Аробинн. Он поглядывал на свою подопечную и благосклонно улыбался. Когда сегодня он позвал Селену в эту комнату и попросил примерить черный костюм, она не стала засыпать его вопросами, а пришла и молча надела хитроумное изобретение коротышки. К костюму прилагались черные высокие сапоги. Сапоги были теплыми, на подкладке из овечьей шерсти.

Изобретатель отошел на безопасное расстояние и стал давать пояснения:

— Когда тебе нужно обнажить оружие, делаешь рукой вот так, — он опустил вниз свою сухопарую руку, — а потом слегка встряхиваешь кистью.

Селена добросовестно повторила все движения коротышки.

Костюм ей понравился. Быстрое движение рукой — и у тебя из рукава появляется узкий кинжал. Кинжалы были парными. Махнув левой рукой, Селена выдвинула второй. Кинжалы ей тоже понравились. Чем-то они напоминали ее любимые охотничьи ножи. Оставалось лишь гадать, каким образом изобретатель ухитрился запихнуть внутрь костюма сложную систему пружин и рычагов.

Селена сделала несколько выпадов, пробуя кинжалы, потом спросила:

— А как мне вернуть их обратно?

— Это немного сложнее. Делаешь кистью вот так. — Коротышка отвел свою руку немного вбок и поднял вверх. — У тебя в рукаве снова открывается потайной карман. Осторожно вставляешь туда рукоять кинжала. Предупреждаю: осторожно. Пружины там тонкие. Если надавишь сильнее, можешь сломать. А когда кинжал вставлен, наклоняешь подбородок вправо или влево и надавливаешь им потайную кнопку. Вот и все. Кинжал мгновенно убирается.

Селена несколько раз выдвигала и убирала кинжалы. Хитрые механизмы работали идеально.

До встречи с Донвалем и его рафтхольским компаньоном оставалось почти пять дней. За это время она вполне освоится с необычными доспехами, изучит охрану дома и узнает о времени встречи. Главное, что встреча будет происходить либо в кабинете, либо в одной из неприметных комнат.

— Сколько стоит этот наряд? — спросила Селена, поворачиваясь к Аробинну.

— Это подарок, — ответил он, лениво отталкиваясь от стены. — И сапоги тоже. Примерь-ка их. Надеюсь, жать не будут.

Она послушно обулась, прошлась, постучала каблуками по плиткам пола. Овечья шерсть приятно грела ноги. В таких сапогах удобно взбираться на стены и крыши. И ноги не замерзнут. Изобретатель пояснил, что специально выбрал овечью шерсть, поскольку она сохранит тепло, даже если сапоги насквозь промокнут.

Селена всегда тщательно подбирала одежду и обувь для своих заданий, но такого наряда у нее еще не было. Он полностью менял сам характер работы. Конечно, она и в домашнем халате и шлепанцах на босу ногу оставалась непревзойденной Селеной Сардотин. Но, черт побери, разве Адарланский ассасин не заслуживал самой лучшей экипировки? Теперь никто не усомнится, что она по праву носит этот титул. А если у кого-то и появится сомнение… Селена ему очень не завидует.

Изобретатель сказал, что для окончательной подгонки по фигуре ему нужно проделать кое-какие обмеры. Селена не возражала, хотя ей казалось, что костюм и так сидит словно влитой. Она послушно поднимала руки, наклоняла шею, при этом расспрашивая изобретателя о его родной Мелисанде. Вопросы были самыми невинными: как он добирался до Рафтхола и чем намерен торговать в имперской столице. Оказалось, что коротышка вовсе не был портным. Его страстью было создание вещиц и устройств, считавшихся невозможными. Например, этот костюм, который соединял в себе доспехи и арсенал и при этом не стеснял движений.

Аробинн с довольной улыбкой прислушивался к разговору.

— А себе вы тоже заказали такой костюм? — поинтересовалась Селена.

— Конечно. И Саэму тоже. Для моих лучших — только лучшее.

Аробинн не сказал: «Для моих лучших ассасинов». Возможно, изобретатель и так догадывался о ремесле заказчиков, хотя лицо коротышки ничего не выдавало.

— Раньше вы не делали Саэму подарков, — сказала Селена, удивленная такой щедростью Аробинна.

— Саэму придется заплатить за костюм, — ответил он, сосредоточенно разглядывал свои холеные ногти. — Но я не мог оставить своего второго из лучших без должной защиты.

На этот раз Селене почти удалось скрыть свое изумление. Такой наряд стоил немалых денег. Коротышка не мог сделать его за считанные дни. Значит… Аробинн заказал костюмы давно. Возможно, вскоре после ее отъезда в Красную пустыню. Видно, он чувствовал себя виноватым перед нею. Получалось, вины перед Саэмом он не ощущал, раз сказал, что тому придется платить.

Часы пробили одиннадцать.

— Прошу прощения, мне пора, — сообщил Аробинн и махнул рукой коротышке. — Когда все закончите, передайте счет моему камердинеру.

Коротышка молча кивнул, поглощенный обмерами.

Аробинн танцующей походкой приблизился к Селене и поцеловал ее в макушку.

— Я рад, что ты вернулась, — прошептал он и удалился, насвистывая какую-то песенку.

Изобретатель опустился на колени, зачем-то измеряя расстояние между коленом Селены и носком сапога. Убедившись, что Аробинн уже далеко и не услышит ее слов, она спросила:

— А если я вам дам лоскуток паучьего шелка, вы сможете вшить его в костюм? Лоскуток совсем маленький. Поместите его возле сердца.

Она на пальцах показала размеры. Паучий шелк был подарком торговца, которого она встретила в далеком городе Сандри.

Паучий шелк. Загадочная ткань, которую ткали черные пауки-шелкопряды, обитавшие в Руннских горах. Пауки эти были размером с лошадь и, в отличие от обычных пауков, обладали разумом. Свой шелк они продавали не за золото, а за людские души, за мечты и воспоминания людей. За двести ярдов паучьего шелка торговец расплатился двадцатью годами своей молодости. У них с Селеной состоялся весьма странный разговор, в конце которого торговец вдруг подарил ей кусочек драгоценной ткани.

«Напоминание о том, что все имеет свою цену», — так он сказал.

Густые брови коротышки удивленно изогнулись.

— В общем-то… смогу. Пришить снаружи или изнутри? Смею предположить, что все-таки изнутри, — сказал он, рассуждая сам с собой. — Если пришить снаружи, блеск шелка сделает костюм слишком заметным. А вот изнутри… Паучий шелк никакой меч не пробьет. Чего бы я не отдал за десять ярдов паучьего шелка! Ты же станешь неуязвимой.

— Только пока этот лоскуток защищает мне сердце, — улыбнувшись, возразила Селена.

Она вышла, чтобы переодеться в соседней комнате и вернуть костюм изобретателю. Тот клятвенно обещал все доделать к послезавтра.

Увидев в коридоре Саэма, Селена не удивилась. Она видела его костюм на манекене.

— Ну и ну, — сказал он.

Селена хотела встать в свою любимую позу, уперев руки в бока, но вспомнила о скрытых кинжалах. Нет, лучше не испытывать судьбу.

— Еще один подарок? — спросил Саэм.

— А если и так, тебе-то что?

После того разговора она больше не видела Саэма. Селена вовсе не избегала его. Просто ей не хотелось вместе с ним увидеть и Лисандру. Вообще странно, что у Аробинна не нашлось для Саэма никаких более важных поручений. Остальных ассасинов она видела лишь мельком, да и то не всех. Саэм же почему-то оставался в Башне или помогал Лисандре и ее хозяйке.

Он был в облегающей белой рубашке, под которой красиво проступали его мускулы. Селена даже залюбовалась, но, встретившись с его холодным взглядом, отвела глаза.

— Что мне? — переспросил он. — Ровным счетом ничего. Меня немного удивляет, что ты принимаешь его подарки. Как ты можешь его простить после всех его зверств?

— Ты же можешь любезничать с Лисандрой, торчать на празднествах в ее честь и заниматься с ней… тем, чем занимался все лето!

— Думаешь, мне это доставляет громадное удовольствие? — прорычал Саэм.

— Не знаю. Во всяком случае, Аробинн послал в Красную пустыню не тебя, а меня.

— Можешь мне верить: я бы с радостью уехал за тысячи миль отсюда.

— Не верю! Как вообще я могу верить твоим словам?

— О чем ты говоришь? — удивился Саэм, морща лоб.

— Ни о чем. Тебя это не касается. Вообще не хочу об этом говорить. Особенно с тобой, Саэм Корлан!

— Тогда не трать время, — едва сдерживаясь, прошептал он. — Беги к Аробинну в кабинет. Ковер там уже вычистили. Считай, что ничего и не было. Говори с ним. Позволяй ему гладить тебя по волосам, покупать тебе подарки и предлагать самые выгодные дела. Он быстро поймет цену твоего прощения. Но когда…

— Не тебе меня судить! Не хочу больше слушать!

— Конечно, ну кто я такой? В мире вообще нет никого, кроме Селены Сардотин и Аробинна Хэмела, неразлучных до скончания веков. А все остальные — так, прах земной.

— А-а, да ты, смотрю, ревнуешь. Странно. Это после трех месяцев, проведенных бок о бок с Аробинном? Что же случилось? Он не захотел сделать тебя своим любимчиком? Нашел в тебе недостатки?

Саэм так стремительно подскочил к ней, что Селена невольно попятилась.

— Ты ничего не знаешь об этом лете, и каково мне было здесь. Ничего.

— Не знаю и знать не хочу.

Она поняла, что сама того не подозревая, больно ударила по нему. Саэм замер. Селена прошла мимо, но он заговорил снова:

— А хочешь знать, какую плату я запросил с Аробинна за свое прощение?

Селена медленно повернулась к нему. В коридоре, сумрачном из-за сумрачного дня, Саэм сейчас был похож на статую.

— Я потребовал его поклясться, что больше он никогда не поднимет на тебя руку. Только на таком условии я согласился его простить.

Лучше бы он ударил ее кулаком в живот. Было бы больно, но не так. Сейчас же ей было не только больно, но и невыразимо стыдно. Боясь взглянуть на Саэма, она толкнула дверь комнаты, в которой переодевалась.

Селена вернулась к себе, но не могла прийти в себя. Проще всего было бы спокойно и откровенно поговорить с Саэмом, но она страшилась такого разговора. Страшилась, как маленькая девчонка, сделавшая непростительную глупость. Как теперь она посмотрит Саэму в глаза? Ведь это ради нее он заставлял Аробинна клясться. Как перевести в слова ее благодарность и жгучее чувство вины, владевшее ею? Ненавидеть Саэма было гораздо легче… Было бы куда проще, если бы он начал упрекать ее, говорить, что она сама вынудила Аробинна ее наказать.

Она понимала, что жестоко обидела Саэма. Как и с чего начинать извинения? Этого она не знала.

Через пару часов к ней заглянул Аробинн и велел подобрать соответствующий наряд для вечера. Ему сообщили, что Донваль собирается в театр, и потому Селене просто необходимо внимательно понаблюдать за своей будущей жертвой.

Селена могла бы обойтись без этой поездки, поскольку уже обдумала стратегию своих действий. Но у Аробинна в театре была своя ложа, дававшая возможность беспрепятственно наблюдать за Донвалем. Ей не помешает побольше узнать о нем, в том числе и о его телохранителях. И потом, увидеть классические танцы, услышать музыку настоящего оркестра… искушение было слишком велико.

Аробинн лишь не сказал, кто еще будет сегодня в его ложе. Селена не знала об этом, пока не села в карету и не увидела Саэма и Лисандру. Аробинн невозмутимо скаламбурил: «Накануне смотрин молодая куртизанка должна постоянно находиться на виду». Саэма же он взял ради дополнительной безопасности.

Селена молча плюхнулась на сиденье рядом с Саэмом. Тот опасливо поглядел на нее и втянул плечи. Должно быть, он ожидал словесной атаки с ее стороны. Вдруг Селена начнет прямо здесь, при Аробинне и Лисандре, высмеивать его за принесенную жертву? Неужели он действительно считал ее такой жестокой? Предвкушение замечательно проведенного вечера было смазано. Селена повернулась к забрызганному дождем окошку кареты. Лисандра улыбнулась и кокетливо посмотрела на сидящего рядом Аробинна.

Глава 3

Карета остановилась не слишком удачно, и пока они шли к дверям театра, успели заметно промокнуть. Возле ложи Аробинна их приветствовали двое театральных служителей: проворно взяли верхнюю одежду гостей и подали бокалы с искрящимся вином. В передней тут же появился кто-то из знакомых Аробинна. Увидев Лисандру, он принялся отпускать ей комплименты и говорить разные учтивые банальности. Селена приехала сюда посмотреть совсем другой спектакль и потому молча отодвинула бархатный занавес, отделявший переднюю от ложи, и села на свое обычное место — ближе к сцене.

Ложа Аробинна находилась в боковой части громадного театрального зала, почти посередине. Оттуда прекрасно просматривались сцена и оркестровая яма. Но самый лучший обзор был из королевских лож, расположенных в центре. Сегодня все они пустовали. Какая несправедливость!

Селена неторопливо оглядела кресла партера, затем перевела взгляд на противоположную сторону. Блеск драгоценностей, шелковые наряды дам, золотистое вино в высоких бокалах. И, конечно же, особенный, ни с чем не сравнимый гул зрительских разговоров. Если в Рафтхоле и было место, где Селена по-настоящему чувствовала себя дома и где переживала моменты наивысшего счастья, так это здесь, в городском театре. Ей нравились красные бархатные подушки, стеклянные люстры, свисавшие с высокого позолоченного потолка. Можно ли считать совпадением, что театр находился всего в двадцати минутах ходьбы от Башни ассасинов? Селена знала: ей будет нелегко привыкнуть к своему новому жилищу. Оттуда до театра вдвое дальше, и это обстоятельство особенно удручало Селену. Одна из добровольно приносимых ею жертв, если у нее все же хватит духу сообщить Аробинну о своем намерении выплатить ему остаток долга и покинуть Башню. Саэм был неправ. Никакие подарки Аробинна не заставят ее забыть тот страшный вечер.

В ложу вошел Аробинн. Селена сразу узнала его легкую, уверенную походку. Он сел сзади и, наклонившись, прошептал:

— Третья ложа, считая от сцены, второй ряд. Донваль там.

Селена быстро нашла глазами свою будущую жертву. Это был светловолосый высокий мужчина средних лет. Его выдавал несвойственный Рафтхолу загар. Достаточно симпатичный, чтобы ловить на себе женские взгляды, но отнюдь не эталон обаяния. В меру упитанный, но не толстый. На нем был камзол синевато-зеленого цвета. Весьма дорогой (это Селена заметила даже издали). И больше ничего особо выдающегося.

Донваль был в ложе не один. Возле занавеса стояла высокая изящная женщина, лет тридцати, окруженная несколькими мужчинами. Она держала себя, как аристократка, хотя и не была обвешана украшениями, столь обожаемыми женской частью знати. Селене понравились ее темные блестящие волосы.

— А это — Лифера Бардингаль, — подсказал Аробинн, следя за ее взглядом.

Значит, вот она какая, бывшая жена Донваля, нанявшая ассасинов для расправы с ним.

— У них был брак по расчету, — продолжал Аробинн. — Ей хотелось богатства, ему была нужна ее молодость. Родить детей у них не получилось, уж не знаю, по чьей вине. Потом Лифера узнала о… не слишком приятных особенностях своего мужа и сумела добиться расторжения брака. Сейчас она по-прежнему молода, но уже гораздо богаче.

Что ж, в этой ситуации Лифера вела себя очень правильно. Все думают, что между бывшими супругами сохраняются дружеские отношения. Когда Донваля убьют, никому и в голову не придет подозревать Лиферу. За внешней учтивостью скрывалась женщина с каменным сердцем, у которой в жилах текла не кровь, а холодная, как лед, сталь. Она была корыстной, но умела быть верной своим друзьям и единомышленникам. Более того, убийство Донваля задумывалось не ради личных прихотей а ради права каждого человека быть свободным. Такая женщина не могла не вызывать восхищения, и Селена почти сразу же прониклась к ней симпатией.

Занавес был задернут неплотно, и в передней Селена заметила троих рослых мужчин в одинаковых темно-серых камзолах. Телохранители.

— А кто это вьется вокруг Лиферы? — спросила она.

— Их друзья и компаньоны. У Лиферы и Донваля остались общие коммерческие интересы. Ну, а кто те, в передней, думаю, тебе объяснять не надо.

Селена кивнула. Она бы и дальше расспрашивала Аробинна, но в ложу вошли Лисандра и Саэм. Ложа состояла из двух рядов, по три кресла в каждом. К неудовольствию Селены, Лисандра уселась рядом с нею. Саэм занял место возле Аробинна.

— Посмотри, какая тьма народу, — с детским удивлением пролепетала Лисандра.

Ее платье цвета голубого льда имело глубокий вырез, и потому едва ли не половина роскошной груди Лисандры была выставлена на всеобщее обозрение; особенно когда молодая куртизанка наклонялась к перилам, разглядывая зрителей в партере. Она тут же принялась называть имена знаменитостей, но Селена оборвала ее болтовню, напомнив Лисандре, что здесь театр, а не ярмарочный балаган.

Селена спиной чувствовала Саэма. Он смотрел только на золотистый бархатный занавес, скрывавший сцену. Селене очень хотелось сказать ему что-нибудь. Извиниться, поблагодарить или просто произнести несколько добрых слов. Похоже, и Саэму хотелось ей что-то сказать. Но время ожидания заканчивалось. Где-то в недрах театра зазвенел гонг, призывая зрителей поспешить в зал.

Сейчас или никогда. Селене казалось, что стук ее сердца слышит весь зал, но ее это не волновало. Она повернулась к Саэму и сказала:

— Ты сегодня такой обаятельный.

Он даже не успел удивиться. Селена вновь сидела к нему спиной и смотрела на занавес. Она сказала лишь часть правды. Кроме обаяния, в Саэме было что-то более важное. Главное, она сказала ему добрые слова. Или попыталась сказать. Впрочем, лучше ей после этого не стало.

В театр Селена надела платье кроваво-красного цвета. В отличие от наряда Лизандры, вырез на ее платье был весьма скромный, но оголенные плечи и прозрачные рукава позволяли Саэму достаточно полюбоваться на нее. Она завила волосы в локоны, спадавшие по плечам. Разумеется, Селена делала это для красоты, а не из потребности закрыть шрам на шее.

Донваль, развалившись в кресле, лениво поглядывал на сцену. Селене стало противно. Равнодушное, пресыщенное ничтожество! Кто дал ему право распоряжаться чужими жизнями? За его отвратительные замыслы ему бы сейчас не в театре сидеть, а болтаться на виселице.

Собеседники Лиферы, поцеловав ее в щечку, разошлись по своим ложам, и каждого телохранители Донваля провожали очень пристальным взглядом. В отличие от хозяина, его головорезы не были ленивыми и скучающими. Это осложняло дело, и Селена нахмурилась.

Люстры с легким скрипом поползли вверх, где их потушили. Зал угомонился, и над ним раздались первые звуки увертюры. Следить за Донвалем стало значительно сложнее.

Селена едва не подскочила, почувствовав у себя на плече руку Саэма. Наклонившись к самому ее уху, он прошептал:

— Какая ты красивая! Хотя ты и сама это знаешь.

Конечно, она это знала. Причем давно. Но она все-таки обернулась. Улыбающийся Саэм откинулся на спинку кресла.

А увертюра набирала силы, готовя зрителей к балету, поставленному по старинной легенде. Мир теней и тумана. Мир предрассветной тьмы, где невозможное становится возможным.

Золотистый занавес вздрогнул и начал медленно расходиться. Селена на время забыла и Донваля, и свое задание. Реальный мир перестал для нее существовать.

Музыка разорвала ее на части, рассеяла в пыль.

Ей понравилось все: и изумительные танцы, и сама легенда о принце, отправившемся вместе с волшебной птицей спасать похищенную невесту. Но музыка…

В этих звуках переплетались утонченная красота и такая же утонченная боль. Одно перетекало в другое, распадаясь на оттенки, исчезая и появляясь в самом неожиданном месте. Селена вцепилась в плюшевые подлокотники кресла, словно боялась, что незримый поток подхватит ее и унесет.

Она слушала не только ушами. Она слушала всем телом. Каждый удар барабана, каждая трель флейты и каждый рокот труб ощущались кожей и отдавались в костях. Музыка уничтожала Селену, чтобы в следующее мгновение возродить и снова уничтожить.

Близилась завершающая часть представления. Здесь были собраны самые лучшие, самые запомнившиеся Селене музыкальные узоры. Но теперь они звучали во всю мощь, эхом отдаваясь в вечности… Когда стих последний звук, лицо Селены было мокрым от слез. Она их не стеснялась и не собиралась скрывать.

Тишина была самой ужасной, самой невыносимой пыткой, потому что возвращала в привычный мир. Зал взорвался аплодисментами. Селена вскочила и тоже принялась аплодировать. Она хлопала до боли в ладонях. А слезы продолжали течь.

— А я и не знала, что в тебе еще остались следы каких-то чувств, — шепнула ей Лиандра. — Но представление — так себе. Ничего особенного.

— Лисандра, твое мнение — не единственное, — сказал Саэм, вцепившись в спинку ее кресла.

Аробинн предостерегающе щелкнул языком. Селена продолжала аплодировать. Она все еще находилась во власти отзвучавшей музыки, но поддержка Саэма была ей приятна. Овации продолжались. Танцоров несколько раз вызывали на сцену, забрасывая цветами. У Селены давно высохли слезы, а она все аплодировала, не замечая, что публика уже начинает покидать зал.

Когда она вспомнила о Донвале, в третьей от сцены ложе было пусто.

Селена не заметила, как ушли Аробинн, Саэм и Лисандра. Прекратив аплодировать, она просто стояла, разглядывая занавес и музыкантов, которые неторопливо убирали в футляры свои инструменты и гасили свечи.

Из театра она уходила последней.

В тот же вечер, после спектакля, Аробинн устроил в Башне очередное празднество для Лисандры и ее хозяйки. В числе гостей были философы, писатели и художники, к которым он в данный момент благоволил. Все это происходило в дальней гостиной, однако музыка и смех разносились по всему второму этажу. Когда возвращались из театра, Аробинн спросил Селену, не хочет ли и она «немного развлечься». После удивительного спектакля смотреть на глупо хихикающую, возбужденную мужским вниманием Лисандру? Селена, поблагодарив за приглашение, сказала, что устала и ляжет спать.

Она вовсе не устала. Возможно, спектакль забрал у нее слишком много эмоций, но ложиться спать в половине одиннадцатого ей совсем не хотелось. Она же не немощная старуха, а Селена Сардотин — освободительница рабов, похитительница астерионских лошадей и спасительница Немого Учителя.

Аробинн любил музыку, и в его Башне было несколько комнат для музицирования. Селена выбрала ту, куда почти не долетал шум празднества. Она зажгла две свечи на столике и сняла чехол с клавикордов. Музыке Селена начала учиться в десятилетнем возрасте, по настоянию Аробинна. Он говорил, что ассасин, не разбирающийся в искусстве, — это просто мясник. Селене не пришлось заставлять себя усаживаться за клавикорды. Она играла много и охотно. Перестав брать уроки музыки, Селена продолжала играть для себя. Иногда для Аробинна. Но для его гостей она не играла никогда.

Музыка балета и сейчас звучала у нее в мозгу, повторяясь снова и снова. Вместо барабана, ритм отбивало ее сердце. Селена дорого дала бы, чтобы услышать эту музыку еще раз. Особенно завершающую сюиту.

Она уселась на скамейку, подняла крышку инструмента и попыталась наиграть хотя бы несколько тактов. Музыка словно дразнила ее. Внутри Селена слышала безупречные звуки, но пальцы воспроизводили что-то иное. Она уже подумала, не бросить ли это занятие, потом решила попробовать еще раз. Постепенно мелодия под ее пальцами становилась похожей на ту, что она слышала в театре.

Селена сумела воспроизвести лишь несколько музыкальных фраз. А ведь их было гораздо больше. Клавикорды не могли заменить многоголосия оркестра. Даже если она все сыграет правильно, это будет лишь бледной копией услышанного в театре. Самое печальное, что даже музыка, звучавшая внутри, постепенно начинала слабеть. Оттуда выпадали целые куски.

Закусив губу, Селена еще несколько минут мучила клавикорды, но потом с досады шумно захлопнула крышку, задула свечи и вышла. В коридоре, прислонившись к стене, стоял Саэм. Значит, он слышал все ее музыкальные потуги?

— Похоже, но не совсем то, — сказал он.

Можно подумать, она сама не знает, что «не совсем то»! Бросив на Саэма испепеляющий взгляд, Селена повернулась и пошла к себе, хотя знала, что будет полночи ворочаться с боку на бок.

— Представляю, какая это пытка: слышать музыку в голове и не суметь ее воспроизвести, — продолжал Саэм, идя за нею.

Темно-синий камзол красиво оттенял загар на его лице.

— Я всего лишь немного подурачилась, — сказала Селена. — Сам знаешь: невозможно быть лучшим всегда и во всем. Да это было бы и несправедливо по отношению к другим.

В гостиной кто-то заиграл веселую непритязательную мелодию. Селена подумала, что такие пустячки она могла бы играть сутки напролет.

— А почему ты после спектакля не проследила за Донвалем? — вдруг спросил Саэм. — У тебя же осталось всего четыре дня.

Селена остановилось. Ее захлестнуло новой волной желания еще раз услышать музыку к сегодняшнему балету. Селена не удивилась, что Саэм все знает о предстоящем деле.

— Есть вещи более важные, чем смерть.

— Я знаю, — тихо сказал Саэм, и его глаза вспыхнули.

Ей хотелось высвободиться из-под его взгляда, но Саэм не отводил глаз. Наверное, его слова на что-то намекали. Но на что?

— Почему ты помогаешь Лисандре? — спросила Селена, сожалея о заданном вопросе.

— Не понимаю, почему ты ее так невзлюбила. Это она на людях ведет себя как дурочка. А вообще-то, она… лучше, чем ты думаешь. Только не надо на меня бросаться и откусывать голову за эти слова. Ты дразнишь Лисандру, говоришь ей колкости, она отвечает тем же. Только и всего. А ведь она, как и мы, не выбирала себе ремесло. — Саэм встряхнул головой. — Ей совсем не надо, чтобы ты ею восхищалась. Просто признай за ней право на существование.

Селена стиснула зубы. Так и есть: Саэм все лето провел с Лисандрой, и наедине с ним она показалась ему другой. Более привлекательной.

— Честно говоря, мне плевать на ее существование. А ты не ответил на мой вопрос. Почему ты ей помогаешь?

Саэм пожал плечами.

— Потому что это распоряжение Аробинна. А поскольку я не хочу, чтобы мое лицо еще раз превратилось в кровавое месиво, я счел за благо не задавать ему лишних вопросов.

— Постой… так он и тебя избил?

Саэм усмехнулся, но промолчал, увидев слугу с подносом, уставленным винными бутылками. Наверное, им было бы лучше найти укромное место, где их никто не подслушает, но мысль остаться с Саэмом наедине как-то странно будоражила Селену. Саэм дождался, пока слуга скроется за дверью гостиной, и лишь тогда заговорил:

— День я провалялся без сознания и еще три — в полусознательном состоянии.

Селена заковыристо выругалась.

— Тебя он в наказание отправил в Красную пустыню, — тихо продолжил Саэм. — А меня — заставил смотреть на твое избиение. Это было моим наказанием.

— Но почему?

Еще один вопрос, который Селена не собиралась задавать.

Саэм подошел к ней почти вплотную и сказал:

— После того, что мы устроили в Бухте Черепов, ты и сама найдешь ответ.

Однако Селене вовсе не хотелось искать ответ. У нее на языке вертелся третий вопрос, тоже не стоивший того, чтобы его задавать:

— Ты собираешься делать ставки на смотринах Лисандры?

Саэм громко расхохотался.

— Ставки? Селена, да ты что? У меня нет таких денег. Деньги, которые я получаю, я отдаю Аробинну, выплачивая долг. Даже если бы я хотел…

— А ты хочешь?

— Почему это тебя так занимает? —натянуто улыбнулся Саэм.

— Мне любопытно знать, не вышиб ли тебе Аробинн мозги?

— Боишься, что у нас с Лисандрой летом был роман?

Он продолжал улыбаться. Селене хотелось впиться ногтями в его загорелое лицо, но она избрала другое оружие.

— Чего мне бояться? Надеюсь, ты не упустил такую возможность. Я вот не упустила.

Улыбка Саэма тут же погасла.

— Как это понимать?

Селена смахнула с платья невидимую пылинку.

— Ну, скажем, сын Немого Учителя был мне гораздо симпатичнее, чем другие Молчаливые ассасины.

Она говорила почти правду. Илиас действительно пытался ее поцеловать. Ей было лестно его внимание, но не хотелось начинать отношения, которые оборвутся, едва начавшись.

Лицо Саэма побледнело. Ее слова попали в цель, но это почему-то не принесло Селене удовольствия. Одно то, что ее признание больно задело Саэма, вызвало у нее совсем иные чувства. Зачем вообще она заикнулась про Илиаса?

Она прекрасно знала зачем. Но увидев, что Саэм собирается уйти, Селена схватила его за рукав.

— Слушай, помоги мне с Донвалем, — выпалила она.

Конечно, она бы справилась и одна, но это было лучшее, чем она могла отблагодарить Саэма за все, что он для нее сделал.

— Я отдам тебе половину денег, — пообещала Селена.

— Не надо мне твоих денег, — фыркнул Саэм. — Мне достаточно, что я разрушу замысел еще одного мерзавца, вздумавшего нажиться на работорговле.

Он смерил Селену взглядом и вдруг спросил:

— А ты уверена, что нуждаешься в моей помощи?

— Да.

Ее «да» получилось не слишком естественным. Саэм насторожился, уж не пытается ли она над ним посмеяться. Он ей не доверял, и в этом была виновата только она.

— Тогда завтра и начнем, — наконец сказал Саэм. — Посмотрим на его дом. Или ты уже что-то разнюхала?

Селена покачала головой.

— В таком случае после завтрака я зайду за тобой, — пообещал Саэм.

Она кивнула. Ей не хотелось, чтобы Саэм сейчас уходил. Она собиралась так много ему сказать, но слова застряли в горле. Селена боялась, что чего доброго опять наговорит каких-нибудь глупостей. Она повернулась, чтобы идти к себе.

— Подожди! — окликнул ее Саэм.

Селена остановилась и стремительно повернулась.

— Я скучал по тебе все лето, — признался Саэм, как-то виновато улыбаясь.

Она тоже улыбнулась.

— Противно признаваться такому безнадежному придурку, как ты, но я тоже скучала по тебе.

Саэм лишь усмехнулся, потом засунул руки в карманы и пошел к гостям.

Глава 4

Крышу соседнего дома украшали каменные горгульи, в тени которых прятались сейчас Селена и Саэм. У Селены затекли ноги, что ей очень не нравилось. Не нравилось и то, что сегодня из-за дождя она не надела маску. Дождевая пелена мешала наблюдению, а в маске тут вообще ничего не разглядишь. Да и намокает она. Селена вздохнула. Придется быть осторожнее, чтобы никто не увидел ее лица.

Мокрые каменные поверхности имели противное свойство скользить и требовали от человека предельной осторожности, чтобы он не загремел вниз. Селена и Саэм уже целых шесть часов сидели на крыше, ведя наблюдение за нанятым Донвалем двухэтажным особняком. Он находился в одном из самых богатых кварталов Рафтхола и по меркам столичных зданий считался весьма внушительным. Правда, внешне ничем не отличался от других богатых домов. Был он целиком выстроен из крепкого белого камня. Крышу покрывала зеленая черепица. Наличники окон и двери украшала затейливая резьба. Лужайка перед особняом была аккуратно подстрижена. К дому подкатывали повозки, доставляя то съестные припасы, то цветы, то еще что-то. Все это расторопные слуги сразу же уносили внутрь.

Один вывод, сделанный в результате наблюдений, был Селене на руку: в особняке Донваля людно. Парадная дверь чуть ли не поминутно открывалась, пропуская входящих или выходящих.

Второй вывод изрядно усложнял задачу: в доме и вокруг него полно охраны. Стражники так и буравили глазами посыльных и слуг, нагоняя на них страху.

За спиной Селены послышались мягкие шаги. Это вернулся Саэм, наблюдавший за другой стороной особняка. Пригибаясь, он сел рядом с Селеной.

— На каждом углу по караульному, — шепнула она ему. — Трое торчат у дверей. Двое у ворот. А сколько на той стороне?

— По одному возле боковых стен и трое около конюшни. По их виду не сказал бы, что это охвостье, нанятое по дешевке. Будем их устранять или незаметно проскользнем?

— Чем меньше побочных убийств, тем лучше, — сказала Селена. — Но как нам удастся проскользнуть в нужное время, — пока вопрос. Похоже, караульные сменяются каждые два часа. Сменившись, они уходят в дом.

— Донваль еще не вернулся?

Селена кивнула, подвигаясь поближе к Саэму. Естественно, она делала это лишь потому, что он частично загораживал собой холодные струи дождя. Того, что и Саэм подвинулся ближе к ней, она предпочла не заметить.

Донваль покинул дом около часа назад. Он вышел в сопровождении здоровенного верзилы, показавшегося Селене не человеком, а гранитной статуей. Телохранитель внимательно осмотрел карету, затем кучера и ливрейного лакея, после чего открыл дверцу, пропуская Донваля внутрь. Еще раз оглядевшись по сторонам, верзила уселся сам. Такие меры предосторожности Селена видела крайне редко. Видно, у Донваля были все основания трястись за свою шкуру.

Они изучили все, что смогли, начиная от камня, из которого был построен особняк, до устройства задвижек на окнах. Учли все расстояния между крышей особняка и крышами соседних зданий. Даже в дождь Селене удалось разглядеть, что фасадные окна второго этажа выходят в длинный коридор. По нему сновали слуги, разнося постельные принадлежности. Спален было четыре. У лестницы находилась дверь в кладовую. Сама лестница была не менее пышной, чем в Башне ассасинов. Тут не спрячешься. Значит, нужно искать лестницу для слуг. В таких особняках она обязательно есть. Весь вопрос, где именно.

Но вот удача! Селена заметила слугу с кипой пергаментов в руках. Он зашел в одну из комнат и вскоре вышел. Еще через несколько минут туда же зашла служанка, вооруженная всем необходимым для чистки камина. Пока она занималась этим делом, другой слуга принес туда несколько бутылок вина. Едва ли эта угловая комната была пятой спальней.

Понаблюдав еще какое-то время, Селена и Саэм поняли, что это и есть потайной кабинет, о котором упоминал Аробинн. Основной кабинет Донваля располагался на первом этаже, однако для темных делишек и встреч с разными сомнительными личностями он не годился. Нет, встреча с компаньоном произойдет там, где служанка сейчас чистила камин. Оставалось узнать время встречи.

— А вот и Донваль возвращается, — шепнул Саэм.

Карета остановилась. Первым вылез верзила, оглянулся по сторонам, после чего подал своему господину знак, что можно выходить. Поспешность, с какой Донваль взбежал по ступенька крыльца и скрылся в доме, была явно вызвана не только проливным дождем.

— Как ты думаешь, куда это он ездил? — спросил Саэм.

Вопрос был риторическим, и Селена лишь пожала плечами. Вероятнее всего, поездка Донваля была связана с праздником осеннего равноденствия, который сегодня вечером устраивала Лифера Бардингаль. Не исключено, что он ездил взглянуть на уличные празднества, тоже посвященные осеннему равноденствию. Невзирая на дождь, посланцы Мелисанды были полны решимости завоевать симпатии жителей Рафтхола.

Строя предположения насчет поездки Донваля, Селена и Саэм даже не заметили, что теперь сидели, тесно прижавшись друг к другу. Конечно же, это было вызвано обыкновенной потребностью согреться.

— Значит, сын Немого Учителя, — вдруг произнес Саэм, продолжая наблюдать за домом.

Селена чуть не вскрикнула. Нашел время!

— И насколько близки вы были? — спросил он.

Глаза Саэма следили за вышедшим слугой, но руки сжались в кулаки.

«Дура, возьми и расскажи ему правду!»

— Ты про Илиаса? — спросила она, как будто у Немого Учителя было несколько сыновей. — Ничего у меня с ним не было. Пококетничала немного, и все.

— Вот и у меня с Лисандрой ничего не было. И никогда не будет.

— А почему ты думаешь, что меня это волнует?

Теперь уже она следила за домом.

Саэм слегка пихнул ее локтем:

— Раз мы с тобой друзья, я решил, что тебе будет важно знать.

Как хорошо, что капюшон скрывал ее густо покрасневшее лицо.

— Ты бы мне об этом пораньше сказал. А то у тебя был такой вид, будто ты собирался прихлопнуть меня на месте.

— У тебя самой вид был не лучше… Я знаешь, о чем подумал? Эта моя помощь тебе… означает ли она, что, когда ты станешь Предводительницей ассасинов, ты сделаешь меня своей правой рукой? Или мне останется лишь с гордостью заявлять, что знаменитая Селена Сардотин наконец признала во мне кое-какие достоинства?

— Нечего отвлекаться от наблюдений! — подтолкнув его, сказала Селена.

Они переглянулись, улыбнулись друг другу, и снова потянулись длинные, тоскливые минуты слежки за особняком Донваля.

Ближе к вечеру оттуда вышел верзила-телохранитель. Донваль оставался в доме. Телохранитель что-то сказал караульным, поднял воротник плаща и куда-то пошел.

— Отправился с поручением, — предположила Селена.

— Вот и мы отправимся следом за ним, — сказал Саэм.

Дальше мокнуть на крыше не имело никакого смысла, а проследив за верзилой, можно было узнать что-нибудь весьма важное.

Затекшие ноги не желали двигаться. Селена шла ощупью, не сводя глаз с караульных у дверей. Так она добралась до кромки крыши.

Эх, как бы сейчас ей пригодились чудо-сапоги, сшитые кудесником из Мелисанды. Но она сможет надеть их лишь завтра. Вообще-то, ей было грех жаловаться на свои черные кожаные сапоги. Жаль только, что на мокрой крыше их подошва скользит, издавая довольно громкие звуки.

О чем она думает? При чем тут сапоги, если сейчас самое главное — не упустить верзилу. К счастью, он свернул в боковую улочку. Дома там стояли почти впритык, позволяя легко перескакивать с крыши на крышу.

А верзила шел себе, даже не подозревая, что за ним следят лучшие ассасины Адарлана. Несколько раз под их ногами предательски хрустела черепица. Один раз Селена поскользнулась и едва не загремела вниз. Саэм успел поймать ее за плащ.

Пройдя улочкой, телохранитель Донваля свернул на другую, пошире. Дома здесь разделялись двориками, и путешествие по крышам пришлось срочно заканчивать. Найдя подходящую водосточную трубу, Селена и Саэм спустились вниз. Они шли, держась за руки и изображая парочку, которая спешит укрыться от дождя.

Телохранитель вышел на главную улицу, но и здесь следить за ним было достаточно легко. Прохожие торопились убраться с его дороги. В Мелисанде праздник осеннего равноденствия относился к числу самых почитаемых. Именитых гостей сегодня ждал роскошный прием у Лиферы Бардингаль, а тем, кто не удостоился приглашения, оставалось веселиться на улицах Рафтхола. Естественно, таких было гораздо больше.

Любое уличное празднество обязательно оставляло после себя груды разнообразного мусора. Сегодня его было особенно много. Он валялся на проезжей части и тротуарах, набивался в решетки водостоков. Сбор и вывоз мусора был делом дорогостоящим, и городские власти давно нашли более простой, а главное — почти дармовой способ избавления от него. Не везде, конечно, а на главных улицах, где обычно и происходили подобные торжества.

Время от времени Рафтхолу устраивали «промывание кишок». На возвышенной части города имелись резервуары, собиравшие дождевую воду. Когда ее накапливалось достаточно, заслонки открывались, и в подземные сточные каналы устремлялись ревущие потоки, унося в реку Авери все скопившиеся отбросы и нечистоты. Уровень воды в сточных каналах поднимался настолько, что она выплескивалась через решетки водостоков. Улицы превращались в реки, смывавшие мусор. Что-то попадало вниз, в сточные каналы. Остальное плыло по улицам и оседало в тех местах, где не мозолило глаза и где его уже поджидали «охотники за сокровищами» — городские бродяги. Они нанимались за гроши вывозить мусор на свалку. Каждый «охотник» мечтал найти среди мокрых и вонючих отбросов что-нибудь ценное. Случалось, что находили.

О «промывании кишок» горожан оповещали заранее, обычно устраивая его вечером. По обрывкам разговоров, услышанных на ходу, Селена поняла, что завтра велено устроить внеочередное «промывание». Она не завидовала тем, кого завтрашнее рукотворное наводнение застигнет на улицах. Сама она рассчитывала к этому времени обязательно вернуться в Башню.

Телохранитель то нырял в переулки, то вновь выходил на оживленные улицы. Он шел размеренными, широкими шагами. За все это время он обернулся только один раз. И что он увидел? Парочку, гуляющую под дождем? Мало ли таких в Рафтхоле?

Наконец верзила добрался до цели своего путешествия. Это была заурядная таверна, стоявшая почти на границе трущобной части города. Селена и Саэм перешли на другую сторону. Телохранитель занял место возле окна с треснутым стеклом. Он сидел, жадно глотая эль.

Селена бормотала проклятия. Сколько времени они потеряли впустую! И кто бы мог подумать, что этот «гранитный» телохранитель имеет слабость к выпивке? Саэм, наоборот, считал, что они не зря тащились сюда под дождем.

— Если телохранитель Донваля слаб на горло, мы можем при случае воспользоваться его слабостью, — сказал Саэм.

Селена молча кивнула. Саэм глядел не на окна таверны, а на громаду стеклянного замка.

— Интересно, сумеет ли Лифера и ее соотечественники убедить короля раскошелиться на постройку дороги? Что-то я сомневаюсь, — сказал он. — Я вообще не понимаю, зачем ей дорога? По-моему, с появлением дороги опасность торговли рабами в Мелисанде только возрастет. Неужели свободолюбивая госпожа Бардингаль не понимает очевидных вещей?

— Наверное, понимает. Но она крепко верит, что мы ее не подведем, — сказала Селена.

Ей хотелось поскорее вернуться в Башню, однако Саэм убедил ее понаблюдать за телохранителем еще немного. Вдруг в таверне у него назначена встреча?

Где-то через час телохранитель допил последнюю кружку, расплатился серебром и отправился в обратный путь. Количество выпитого никак не повлияло на его походку. Он шагал все так же уверенно. По-видимому, и в себе он был уверен, раз в особняк вошел с парадного входа.

Они пошли домой. Селене казалось, что у ее замерзших ног вот-вот начнут отваливаться пальцы. Ей было жаль бездарно потраченного времени. Саэм тоже понимал, что ничего особо ценного их слежка за телохранителем не дала.

Вечером Селену ждал праздник у Лиферы Бардингаль и продолжение слежки за Донвалем. Сегодня, считай, они почти весь день ухлопали впустую. А время неумолимо уходит. Осталось всего три дня. Похоже, «подарок» Аробинна грозил обернуться проклятием.

Башня ассасинов была построена очень давно, и те, кто ее строил, владели не только секретами ремесла, но и строительной магией. Даже сейчас, когда магические силы покинули Эрилею, то, что строилось с их помощью, продолжало исправно работать. Водопровод был во многих богатых домах. Гораздо реже встречались устройства, позволявшие нагревать воду для мытья и купания и поднимать ее по трубам. Из-за этого Аробинну при покупке Башни пришлось выложить кругленькую сумму, но он не жалел об этом. У его ассасинов должно быть все самое лучшее.

Мраморная купальня с горячей водой не раз выручала Селену. Сегодня она пролежала там целый час, израсходовав почти весь запас горячей воды. Наконец, почувствовав, что у нее снова есть живое тело, а не заледенелая деревяшка, Селена вылезла и облачилась в черный шелковый халат. Халат был очередным подарком Аробинна, преподнесенным ей сегодня утром. Она благосклонно приняла подарок, но прощать Аробинна не торопилась. Вернувшись к себе, Селена поблагодарила служанку за растопленный камин и уже собиралась начать одеваться к приему у Лиферы, как вдруг заметила у себя на кровати кожаную папку, перевязанную красной лентой.

Под ленту была подсунута записка: «Эти ноты написаны не на пергаменте, а на новомодной бумаге. Постарайся не запачкать их слезами, когда будешь играть. Достать их было очень непросто».

Селена раскрыла папку и обомлела: это была музыка к вчерашнему балету! Бумага, постепенно вытесняющая пергамент, все еще оставалась дорогим удовольствием. Ее привозили с другого континента, что лежал к югу от Эрилеи. Оттуда же в Адарлан проникло искусство книгопечатания.

Это не было подарком Аробинна. Записку написал Саэм. Сколько же сил и денег он потратил, чтобы добыть ноты? И когда успел? Наверное, побежал в театр сразу же, как они вернулись с этой дурацкой слежки.

Селена едва поборола желание отправиться в музыкальную комнату. Такой подарок! Балет был совсем новым, а издатели нот не торопились печатать новинки. Вот если он завоюет признание. Еще лучше — если понравится королевской семье. Всего этого можно было ждать месяцы и даже годы.

Лифера Бардингаль заняла просторный дом в той части набережной Авери, где селились богатые торговцы. Сегодня здесь праздновали день осеннего равноденствия, собравшего столько гостей, что на Селену никто не обратил внимания. Ее это немного раздосадовало: ведь она так тщательно подбирала наряд, остановившись на золотистом, с голубой отделкой, платье. А как красиво были убраны ее волосы, в которых сияли парные золотые гребни. Спесивая рафтхольская знать не явилась на «туземное празднество», хотя Лифера разослала приглашение всем. Но Селена могла поклясться, что в толпе мелькнуло несколько знакомых лиц из столичной аристократии.

Громадный танцевальный зал с высоким потолком был увешан фонариками всех цветов, форм и размеров. Колонны в зале тянулись лишь по одной стороне. Их обвивали живые ползучие растения. На другой стороне стояли столики, тоже в зелени и цветах. «Изюминкой» каждого столика был «рог изобилия», заполненный сластями и ювелирными безделушками. Под потолком раскачивались на качелях девушки, вся одежда которых состояла из корсетов и кружевных чулок. Молодые люди, обнаженные по пояс и с крахмальными воротничками на шее, разносили вина.

Селену не удивляли экстравагантные празднества. За годы жизни в Рафтхоле она посетила десятки балов. Она бывала на приемах, устраиваемых местной и иноземной знатью, и искренне считала, что насмотрелась всего. Но Лифера Бардингаль своим праздником осеннего равноденствия переплюнула всех.

В дальнем конце зала играл небольшой оркестр, под который пели темноволосые девушки-двойняшки. Они пели настолько тихо, что слушателям приходилось подходить поближе и вытягивать шеи.

Селена шла вместе с Саэмом. Аробинн — чуть поодаль. Он слегка улыбался, а глаза внимательно разглядывали собравшихся. Улыбка стала шире, когда он увидел Лиферу. Она стояла возле лестницы, ведущей в зал, и приветствовала гостей. Селена нехотя призналась себе, что Аробинн в своем камзоле свинцового цвета был просто неотразим.

Аробинн наклонился и учтиво поцеловал Лифере руку. Она улыбнулась одними губами. Умные, жесткие глаза Лиферы оставались серьезными.

— Дорогая Лифера, позвольте представить вам мою племянницу Данну и моего подопечного Саэма.

На всех праздниках, балах и ассамблеях, где Селена появлялась вместе с Аробинном, он выдавал ее за свою племянницу. Но по глазам Лиферы чувствовалось: она знает, что Селена никакая ему не племянница. Саэм поклонился Лифере. Селена изобразила улыбку и сделала реверанс. Она терпеть не могла встречаться с заказчиками лицом к лицу, предпочитая общаться с ними через Аробинна.

— Как вы очаровательны, — сказала ей Лифера, затем слегка поклонилась Саэму. — Аробинн, они оба просто прелесть.

Обыкновенная учтивая чепуха. Но женщина, произносившая обыкновенную учтивую чепуху, умела добиваться желаемого.

— Вы не откажетесь прогуляться со мною? — спросила Лифера у Аробинна.

— Разве я посмею отказаться?

Аробинн взял ее под руку. Перед тем как скрыться в толпе гостей, Аробинн оглянулся и наградил Селену небрежной светской улыбкой.

«Постарайся обойтись без приключений», — говорила эта улыбка.

— Ну, и что теперь? — спросил Саэм, глядя вслед Лифере.

Он был в темно-зеленом камзоле, оттенявшем изумрудные крапинки в его карих глазах.

— Донваля видела?

Бальный зал в доме Лиферы был для Селены и Саэма продолжением слежки за Донвалем. Предстояло выяснить, с кем он будет здесь общаться, велико ли число его охранников, толкущихся снаружи, и нет ли в поведении Донваля признаков беспокойства. Обмен документами произойдет через три дня. Но в какое время? Ответ на этот вопрос был для Селены важнее всего, и сегодняшний вечер давал ей редчайшую возможность познакомиться с Донвалем напрямую.

— Селена, ты мне так и не ответила. Ты видела Донваля?

— Видела. Возле третьей колонны.

Зал не имел галереи, а потому для наиболее именитых гостей создали ее подобие. Возле стены стояли помосты с лесенками, ведущими в небольшие кабинеты. Вход в них закрывался бархатными портьерами, а боковыми стенками служили натянутые бархатные полотнища. Пока Аробинн представлял ее Лифере и нес учтивую чепуху, Селена заметила Донваля, поднимавшегося в одну из бархатных пещер. За ним шел уже знакомый ей верзила-телохранитель. Донваль устроился на мягких подушках, и почти сразу, невесть откуда, в нише появились четыре полуголые, заученно улыбающиеся девицы.

— Не очень-то ему здесь уютно, — сказал Саэм. — Интересно, сколько выложила Карисса, чтобы обскакать других?

Теперь понятно, откуда эти «воздушные создания» на качелях. Селена искренне надеялась, что Лисандру она здесь не увидит.

В нишу Донваля поднялся красивый юноша, изящно держа поднос с бокалами вина. Телохранитель взял один бокал, понюхал, слегка пригубил и лишь потом передал хозяину. Тот уже обнимал голые плечи девицы, сидевшей рядом. На телохранителя и слугу он даже не взглянул. Еще через мгновение Донваль нагнулся и поцеловал куртизанку в шею. Девица жеманно хихикала. Селена прикинула возраст куртизанки: никак не больше двадцати. Знала бы эта дурочка, рядом с каким чудовищем сидит!

— По-моему, он тут застрял надолго, — сказала Селена, поворачиваясь к Саэму.

Вид у него был хмурый. Саэм сочувственно относился к куртизанкам и терпеть не мог их клиентов. Один из таких — ревнивый мерзавец — оборвал жизнь его матери. Наверное, поэтому Саэм терпеливо выносил общество Лисандры и других девиц Кариссы.

На Селену двигался какой-то грузный, подвыпивший гость. Почувствовав его спиной, она вовремя отошла.

— Сумасшедший дом, — пробормотала Селена.

Хорошо еще, что качели находились достаточно высоко. Девицы в них жеманно выгибались чуть ли не в дугу. И как это у них грудь не вывалится из корсета?

— Представляю, сколько деньжищ ухлопала Бардингаль на это сборище, — презрительно поморщился Саэм.

Селену занимало другое: каких средств Лифере стоили все эти «отвлекающие маневры» для Донваля. Возможно, Лифера не скупилась, зная, что через несколько дней с Донвалем будет покончено. Возможно, к политическим интересам здесь примешивались и чисто личные. Лифера устала от похождений Донваля и, даже расставшись с ним, тяжело переносила сцены вроде нынешней.

Судя по всему, Донваль вовсе не жаждал уединения в обществе девиц Кариссы. Портьеры его ниши не были задернуты, а бутылки вина, несколько раз приносимые проворными юношами, свидетельствовали о том, что Донваль действительно засел в бархатном «логове» надолго. Чувствовалось, он прямо-таки жаждал, чтобы к нему поднимались и выказывали почтение. Ему нравилось поклонение его персоне. Хотя праздник устраивала его бывшая жена, это не мешало Донвалю открыто любезничать с куртизанками. Неужели им владело желание прилюдно сделать Лифере гадость?

Донваль жаждал поклонения, однако мужчин, поднявшихся в его нишу, можно было пересчитать по пальцам одной руки, причем все они достаточно быстро уходили. Но кто сказал, что его рафтхольским компаньоном Донваля непременно должен быть мужчина? А если это женщина? Если это кто-то из куртизанок?

Селена задумалась. Донваль теперь поглаживал бедро другой девицы, что-то шепча ей на ухо. Девица хихикала. Если в Рафтхоле у него не сообщник, а сообщница, они могли бы обменяться документами сегодня, на этом празднике. И трех дней ждать не нужно… Нет, вряд ли это женщина. И уж точно это не куртизанки Кариссы и не сама Карисса.

— Думаешь, он сегодня встретится со своим компаньоном? — вдруг спросил Саэм.

— Думала, но Донваль не настолько глуп, чтобы устраивать встречу здесь. Единственный вариант: его сообщницей может оказаться Карисса.

Раз Донваль предпочитает женское общество, почему бы не рискнуть? Другой такой возможности не будет. Селена двинулась сквозь толпу гостей к третьей колонне.

— Куда ты идешь? — недоумевал Саэм.

Какой недогадливый! Толпа была слишком плотной, и Селене пришлось работать локтями. Саэм изо всех сил пытался ее догнать.

— Тебе там делать нечего, — остановила его Селена, стараясь, чтобы ее слова не прозвучали грубо. — Хочу попробовать одну уловку. Оставайся в зале. Я сама тебя найду.

Саэм неуверенно кивнул.

Она сделала глубокий вдох и стала подниматься в нишу Донваля.

Глава 5

Увидев Селену, четыре куртизанки насторожились, но она даже не взглянула на них. Ее внимание было поглощено Донвалем. Он оживился и перестал почесывать за ухом девицу, сидевшую у него на коленях. Верзила-телохранитель насторожился, но путь Селене не преградил. Она мысленно поблагодарила его за беспечность и улыбнулась Донвалю. Тот без всякого стеснения заскользил глазами по ее фигуре: вверх-вниз, вверх-вниз. Селена не напрасно выбрала для этого вечера платье с самым глубоким вырезом. Внутри у нее все переворачивалось, но она заставила себя подойти вплотную к низкому столику, за которым на таком же низком диванчике расположился Донваль.

— Здравствуйте, досточтимый господин Донваль, — вкрадчиво произнесла Селена, приседая в реверансе.

Мужчины, подобные этому типу, обожали звучные титулы. Особенно незаслуженные.

— Чем могу быть вам полезен? — спросил он, продолжая пялиться на Селену.

Ее платье заметно отличалось от нарядов куртизанок. Но скрытые под одеждой части женского тела порою способны возбуждать сильнее, чем откровенная нагота.

Селена слегка наклонила голову, ловя глазами свет фонариков. Она достаточно хорошо знала свои привлекательные стороны и умело ими пользовалась.

— Прошу великодушно меня простить за это вторжение, — начала она. — Мой дядя… он богатый торговец… он очень высокого мнения о вас, и потому я посмела…

Селена посмотрела на куртизанок, словно только сейчас вдруг заметила их присутствие и, будучи девушкой благовоспитанной, внутренне ужаснулась обществу, окружающему досточтимого господина Донваля, однако, опять-таки вследствие своей благовоспитанности, старалась не выказывать удивления.

Похоже, Донваль это почувствовал, поскольку мягким шлепком согнал куртизанку с колен. Все четыре девицы неприязненно глядели на Селену. В иное время она бы им улыбнулась, но сейчас главным предметом ее внимания был Донваль.

— Ну вот и прекрасно, что посмели, — покровительственно улыбнулся он. — Продолжайте, дорогая.

Он смотрел ей прямо в глаза. Недосягаемый, тщательно охраняемый Донваль.

Селена закусила губу, всем видом показывая, что первоначальная смелость прошла, и теперь она мучительно вспоминает, о чем собиралась говорить.

— Мой дядя намеревался сам быть на сегодняшнем празднестве… он так мечтал встретиться с вами, но, к величайшему сожалению, простыл на наших дождях и немного захворал. Вот я и дерзнула… явиться к вам. Но пожалуйста, простите мое вторжение… В голове все перепуталось.

Она сделала вид, будто собирается сбежать вниз по ступенькам, но Донваль удержал ее.

— О таком вторжении можно только мечтать, — масляно улыбаясь, заверил ее Донваль. — Давайте же познакомимся. Как вас зовут, очаровательная незнакомка?

Селена опять наклонила голову так, чтобы свет фонариков играл в ее глазах.

— Данна Бракэн. А имя моего дяди — Арих Бракэн…

Она оглянулась на куртизанок. Те продолжали дуться.

— Честное слово, я так виновата, что явилась без приглашения…

— Если я верно угадал ваши намерения, дорогая Данна, вы пришли с неким предложением или просьбой. Я вас внимательно слушаю и готов помочь всем, что в моих силах, — пообещал Донваль, откровенно поедая ее глазами.

— Могли бы мы с дядей навестить вас? Конечно, если наш визит не помешает вашим делам и не создаст вам неудобств.

— Что вы, я буду рад познакомиться с вашим дядей и вновь насладиться вашим обществом. Приходите завтра.

— Завтра и послезавтра мой дядя занят какими-то делами, связанными с важными заказчиками из Фенхару. А можно будет навестить вас через два дня?

Вопрос сопровождался робким смехом. Ни дать ни взять наивная благовоспитанная девица, дерзнувшая помочь своему обожаемому дядюшке.

— Прекрасно. Приходите через два дня, — великодушно разрешил Донваль.

Наживку в виде важных заказчиков из Фенхару он тоже заглотнул.

— Знаете, Данна, я просто восхищен вашей смелостью. Меня почему-то считают недосягаемым. Немногие мужчины решаются обращаться ко мне, не говоря уже о женщинах. Особенно столь юных.

Селена выпучила глаза и захлопала ресницами.

— Благодарю вас, досточтимый господин Донваль. В какое время вам будет угодно нас принять?

— Вечер у меня занят. Важная встреча, — сообщил Донваль, и в глазах его не мелькнуло ни тени беспокойства. — Но утром и сразу после полудня я в вашем распоряжении, — добавил он, расплываясь в улыбке.

Селена вздохнула и всплеснула руками.

— Ну все из головы вылетело! Утро и послеполуденное время у дяди тоже занято. Дело в канцелярии королевского казначейства… Вы говорили, что вечером у вас встреча. Тогда, быть может… часа в четыре? Или, может, вам удобнее будет встретиться в театре? Дядя у меня завзятый театрал, а в тот день будут давать «Зачарованный замок».

Донваль молчал. Неужели что-то заподозрил? Селена решила пустить в ход еще один прием, неплохо действующий на мужчин. Она прижала руки в бокам и отвела назад локти, отчего ее грудь обнажилась чуть больше.

— Я готов встретиться за послеполуденным чаем, — наконец сказал Донваль. — Кстати, вечером, после упомянутой встречи, я тоже рассчитываю быть в театре.

Селена обрадованно захлопала в ладоши.

— Ой, как замечательно! — с детским восторгом воскликнула она. — Тогда наша ложа — лучшее место для встречи. А то вдруг дядя задержится в казначействе? Он уже пригласил этих важных господ из Фенхару и будет просто счастлив, если вы к нам присоединитесь.

Донваль вскинул голову. Селена буквально видела, как у него в мозгу заработал механизм холодного расчета.

«Ну давай, глотай наживку, — подумала она. — Такой человек, как ты, никогда не пренебрегает полезными знакомствами. Вон как ушил навострил, когда услышал про королевское казначейство».

— Что ж, с превеликим удовольствием, — сказал Донваль, награждая Селену заученной улыбкой.

— Уверена, у вас есть прекрасная карета, способная быстро довезти вас до театра. Но вы окажете нам двойную честь, если позволите заехать за вами. Мы можем забрать вас сразу же по окончании вашей встречи.

— Видите ли, — Донваль наморщил лоб, — встреча назначена на довольно позднее время. Мне невыносимо думать, что ваш дядя опоздает в театр.

— Не волнуйтесь. Он не любит приезжать к самому началу спектакля. Когда начинается ваша встреча? — Селена вновь наивно захихикала. — Правильнее спросить: когда она закончится?

В ее глазах не было ничего, кроме откровенного девчоночьего любопытства. Донвалю явно нравилась роль покровителя, благосклонно отнесшегося к искреннему желанию наивной дурочки помочь своему дяде. Но еще больше ему нравилось тело Селены, которое он беззастенчиво пожирал глазами. Селена хихикала, хотя на самом деле ее тянуло вцепиться ногтями в холеную физиономию Донваля.

— Моя встреча продлится час, если не меньше, — лениво проговорил он. — Давно мечтал повидаться со своим старинным приятелем… Думаю, к половине девятого я освобожусь.

Теперь Селена улыбалась во весь рот. Значит, встреча с компаньоном Донваля начнется в половине восьмого. Неужели Донваль так глуп и самоуверен? Он вполне заслуживает смерти за свою безответственность. Впервые увидел девчонку и потерял всякую бдительность. Давай облизываться. И эта мразь будет наживаться на торговле рабами…

— Ну вот и замечательно! Будем считать, что договорились, — затараторила Селена.

Она еще несколько минут вдохновенно врала, рассказывая Донвалю, как замечательно идут дела у ее несуществующего дядюшки, затем начала извиняться и сказала, что более не смеет занимать своей персоной время досточтимого господина Донваля. Она сделала еще более глубокий реверанс, позволив Донвалю полюбоваться всем, что было видно в вырезе ее платья. Куртизанки ошалело смотрели на нее. Спускаясь вниз, Селена чувствовала на себе голодный взгляд Донваля. Она сделал вид, что направляется к столам с угощением. Отойдя на достаточное расстояние, Селена обернулась. Донваль лапал одну из куртизанок. Селена облегченно вздохнула. Ее авантюра прошла на редкость гладко. У нее вдруг разыгрался аппетит, и она бросила себе на тарелку ломоть жареного вепря, а на другую — ягоды со сливками и кусок теплого шоколадного торта…

Жуя мясо, Селена заметила невдалеке Лиферу Бардингаль. Глаза женщины были на удивление грустными. Может, сожалеет, что поручила это дело ей? Селена уткнулась в тарелку, продолжая украдкой следить за Лиферой. Та тоже подошла к столу, рассеянно оглядывая угощение, затем положила себе немного ягод и обильно полила их сливками. Селене было ровным счетом наплевать на то, чтó Аробинн говорил о ней Лифере. Но вот какими духами пользуется госпожа Бардингаль, — это было бы интересно знать. Удивительное сочетание ароматов ванили и жасмина.

Из толпы вынырнул Саэм. Только он умел подкрадываться незаметно, словно смерть с косой.

— Ну как? Все разузнала, что хотела? — спросил Саэм, раздумывая, чем бы угоститься.

Селена еще раз оглянулась на нишу Донваля. У того на коленях снова сидела куртизанка.

— Представь себе, все. Он встречается с компаньоном в половине восьмого.

— И мы тоже, — ухмыляясь, сказал Саэм.

— Разумеется.

Саэм посмотрел на нишу Донваля и нахмурился, увидев, как тот лезет рукой под корсет куртизанки.

Оркестр заиграл что-то более веселое. Двойняшки вдохновенно запели.

— После сделанной работы можно и потанцевать, — заявила Селена. — Так что, смело пей вино, Саэм Корлан. Сегодня мы не обагрим наши руки кровью.

Селеной овладела какая-то ненасытность к танцам. Она кружилась, не чувствуя усталости и почти не разговаривая с партнерами. Ей нравилась молодежь, приехавшая из Мелисанды: ни жеманства, ни заученных манер. Они стояли возле сцены, слушали этих странных певиц-двойняшек и пускали по кругу бутылки с вином. Каждый делал глоток и передавал бутылку соседу или соседке. Селену они приняли, как свою.

Около полуночи к оркестру присоединились новые музыканты, а уставшие певицы отправились отдыхать и угощаться. Привычные танцы сменились другими — более быстрыми и чувственными. Их танцевали все вместе, хлопая в ладоши и притопывая ногами. Это был настоящий гимн вечной молодости с ее избытком сил и необузданностью чувств.

Донваль по-прежнему сидел в своей нише, опорожняя бутылку за бутылкой. Его не занимали ни музыка, ни танцы. Скорее всего, он даже забыл о дерзком появлении какой-то там Данны Бракэн. Селена не возражала против такой забывчивости.

Пот заливал ее в буквальном смысле с головы до ног, но она упоенно продолжала танцевать. Теперь куртизанки на качелях проносились совсем низко, и одна из них коснулась пальцев Селены, которую в тот же миг обдало жаром. Праздник осеннего равноденствия сильно отличался от церемонных рафтхольских балов. Это было действо, почти призыв склониться перед алтарем вседозволенности. Селена чувствовала, что готова и даже хочет принести такую жертву.

Отдохнувшие двойняшки вернулись на сцену. После еды и питья их голоса зазвучали громче, но отнюдь не стали благозвучнее. Почему Лифера пригласила петь именно их — для Селены оставалось загадкой. Все это время Саэм держался от нее на почтительном расстоянии, предпочитая кружиться один. Какая-то девица, залюбовавшись его лицом, усердно набивалась к нему в партнерши. Селена слышала, как Саэм вежливо, но твердо посоветовал девице поискать себе других партнеров.

Гости старшего возраста уже давно покинули зал, дабы не мешать развлекаться молодым, красивым и дерзким. Селена изредка поглядывала на Донваля, а также на другую нишу, где сидели Аробинн с Лиферой. Их окружало еще несколько человек. Бокалы с вином оставались почти нетронутыми, а серьезные лица и поджатые губы намекали на то, что все они собрались здесь не для развлечений. Неужели Донваль действительно так досаждал своей бывшей жене, что она наняла ассасинов? Сколько душевных сил требовало это решение? А может, наоборот, оно говорило о слабости госпожи Бардингаль, не умевшей бороться с могущественным соперником?

Часы пробили три часа. Уже три часа ночи! Наверное, пора домой, потому что завтра… нет, уже сегодня нужно будет вплотную заняться домом Донваля, а для этого требуется хотя бы немного выспаться. Но едва такая мысль мелькнула в голове Селены, ее внимание привлекла четверка молодых людей в масках. Они стояли возле лестницы и, судя по всему, только что явились на праздник. Предводителем у них был стройный темноволосый парень. Изысканная одежда намекала на то, что он — из рафтхольской знати. Маска была компромиссом между необходимостью считаться с устоями его круга и жаждой незнакомых развлечений.

Ближе всех к предводителю держался широкоплечий молодой человек с мечом у пояса. Скованность движений подсказывала Селене, что он вовсе не рад очутиться здесь. Но темноволосый улыбнулся, шепнул ему несколько слов и нырнул в толпу.

Селена танцевала, время от времени встречаясь глазами с незнакомцем. Чувствовалось, он тоже ее заметил и выделил из толпы танцующих. Сама не зная, зачем ей эта игра, Селена улыбнулась ему, затем нарочно повернулась спиной. Однако ее движения были откровенно зовущими. Поймав хмурый взгляд Саэма, она беспечно пожала плечами.

Ничего удивительного, что еще через несколько минут рука обаятельного незнакомца в маске легла ей на талию.

— Забавная вечеринка, — прошептал он, блеснув сапфировыми глазами. — Ты из Мелисанды?

— Может быть, — ответила Селена, продолжая раскачиваться в такт музыке.

Он заулыбался еще шире. Селене отчаянно захотелось сорвать с него маску. Молодые аристократы, к каким бы фамилиям они ни принадлежали, явно жаждали запретных развлечений. А Селене… Селене просто захотелось немного поиграть с этим юнцом. Как кошке с мышью, но кошке сытой и потому доброй.

— Как тебя зовут? — спросил незнакомец.

— Меня зовут Ветер, — прошептала она, наклоняясь к нему. — Меня зовут Дождь. А еще — Прах Земной. Мое имя — фраза из полузабытой песни.

Незнакомец в маске засмеялся. Селене понравился его смех. Конечно, она сегодня слишком много выпила, и в голове теснились разные глупости. Она наслаждалась тем, что живет не где-нибудь, а в Рафтхоле — настоящей столице континента; тем, что молода и у нее все так здорово получается.

— У меня нет имени, — кокетливо произнесла она. — Я становлюсь тем, кем мне велят быть хранители моей судьбы.

Он схватил ее за руку и большим пальцем провел по тыльной стороне ладони. У Селены забилось сердце.

— Сейчас я — хранитель твоей судьбы, и на два ближайших танца я нарекаю тебя Моею.

Селена улыбнулась, примеряя к себе новое имя, но тут между нею и незнакомцем совсем некстати возник Саэм. Он бесцеремонно освободил руку Селены от пальцев юноши в маске.

— Опоздал, приятель. Она танцует со мной, — прорычал Саэм, придвигаясь почти вплотную к сопернику.

Рядом с незнакомцем появился его вооруженный товарищ и пристально уставился на Саэма своими бронзовыми глазами.

— Довольно, — буркнула Селена, хватая Саэма за локоть.

Юноша в маске смерил Саэма взглядом и примирительно поднял руки.

— Прошу меня извинить за невольную ошибку.

Прежде чем скрыться в толпе, он улыбнулся и подмигнул Селене. Следом за ним исчез и парень с бронзовыми глазами.

— Какого черта ты мне мешаешь веселиться? — взвилась Селена.

— Ты пьяна, — спокойно ответил Саэм, подходя к ней совсем близко. — И он это сразу понял.

— Ну и что? — с вызовом спросила Селена.

В это мгновение ее чуть не сбил с ног вдохновенно танцующий полноватый мужчина лет тридцати. Он этого даже не заметил, продолжая неистово размахивать руками и что-то бормотать. Саэм подхватил Селену за талию, не дав ей упасть.

— Утром ты мне скажешь спасибо, — тихо сказал Саэм.

— Думаешь, если мы вместе занимаемся делом, ты можешь мной командовать? — не унималась Селена. — Думаешь, я без тебя уже и шагу не ступлю?

Рука Саэма по-прежнему лежала на ее талии. Селена подняла голову, обвела глазами ниши. Донваль спал на плече зевающей куртизанки. Аробинн с Лиферой по-прежнему были поглощены разговором.

— Я провожу тебя домой, — предложил Саэм.

— Не надо. Обойдусь без провожатых. Домой я пойду не раньше, чем мне этого захочется.

Селена скинула его руку, покачнулась назад и ударилась о плечо кого-то из танцующих. Человек пробормотал извинения и быстро отошел. Селеной вдруг овладела дурацкая ревность. Трезвая голова удержала бы слова внутри, но поскольку Селена была сейчас весьма пьяной, слова полились безудержным потоком.

— Послушай, разве Лисандра… или кто-то там еще… не наняла тебя, чтобы ты находился рядом?

— Меня никто не нанимал. Ни Лисандра, ни «кто-то там еще», — стиснув зубы, ответил Саэм. — А ты — просто дура, если этого не видишь.

— Нечего ко мне цепляться! Я такая, какая есть, и мне наплевать, что ты обо мне думаешь.

Наверное, раньше Саэм поверил бы ее словам, но не сейчас…

— Тебе наплевать, но мне не наплевать, что обо мне думаешь ты. Настолько не наплевать, что и на этом мерзком празднестве я остался только из-за тебя. И я готов пойти еще на тысячу таких же отвратительных балов ради нескольких часов рядом с тобою. И знаешь почему? В таких местах у тебя бывает другой взгляд. Ты не смотришь на меня так, будто я недостоин быть даже землей у тебя под ногами.

От его слов гнев Селены утих. Голова противно кружилась. Селена проглотила скопившуюся слюну.

— Незачем нам ссориться, — сказала она. — С нас Донваля хватит.

У нее чесались глаза, но она боялась размазать краску на веках и ресницах.

— Неужели мы с тобой не можем… просто повеселиться?

Саэм пожал плечами, однако его глаза оставались настороженными.

— Если хочешь танцевать с тем парнем, пожалуйста, танцуй. Я тебя не держу.

— Я не об этом.

— Тогда о чем?

Селена по обыкновению начала крутить себе пальцы, подыскивая слова. Громкая музыка мешала думать.

— Я… Саэм, я пока не знаю, как быть твоим другом. Я вообще не знаю, как быть чьим-то другом. И… Слушай, может завтра об этом поговорим?

Саэм покачал головой и улыбнулся одними губами. До его глаз улыбка не дошла.

— Поговорим, если, конечно, завтра ты об этом вспомнишь, — с подчеркнутой беззаботностью произнес он.

Селена заставила себя улыбнуться. Саэм кивнул в сторону танцующих.

— Иди веселись. Завтра поговорим.

Селене показалось, что Саэм хочет поцеловать ее в щеку. Наверное, только показалось. Он слегка сжал ей плечо и исчез. Селена растерянно глядела ему вслед, пока не оказалась в кругу танцующих девушек. Там ей вновь стало легко и беззаботно.

Крыша купленного Селеной жилища выходила на реку Авери. Селена сидела на уступе, прислонившись спиной к стене и свесив ноги вниз. Камень под нею был холодным и влажным. Ночью дождь прекратился. Сильный ветер разогнал облака, и в светлеющем небе меркли звезды.

Вскоре из-за горизонта медленно выползло громадное солнце, превратив реку в красно-оранжевую змею. Город начинал просыпаться. Из труб потянулись дымки. В рыбной гавани зычно перекликались рыбаки. На улицах появились заспанные дети: кто с вязанками дров, кто с корзинами и ведрами воды. А за спиной Селены, вспыхивая золотистыми ярусами, встречал утро стеклянный замок.

Вернувшись из пустыни, Селена только сейчас выкроила время, чтобы навестить свое жилище. Внешне оно выглядело, как заброшенный склад, на верхнем этаже которого находилось несколько просторных комнат. Никто и не догадается, где она собралась поселиться. Склад был доверху забит ящиками с пузырьками чернил. Вряд ли кто из воров позарится на такую добычу. Селена была здесь полновластной хозяйкой. Правильнее сказать, станет ею, когда объявит Аробинну, что уходит от него. А она непременно скажет об этом, когда покончит с Донвалем. Или вскоре… наверное.

Селена вдыхала влажный утренний воздух, наслаждаясь его сыростью и собственной неприметностью. Сейчас она не чувствовала себя знаменитой Селеной Сардотин. Она была песчинкой в громадном городе. И в то же время она чувствовала, что город целиком принадлежит ей. Достаточно лишь руку протянуть.

Праздник осеннего равноденствия был восхитительным, но мир состоял не только из таких праздников. Мир был величественнее, прекраснее и… реальнее. А главное — будущее в этом мире принадлежало ей. Три сундука золота — лучшее доказательство. Свою дальнейшую жизнь она построит так, как ей хочется.

Селена уперлась руками в мокрый карниз. Она смотрела на город и с радостью чувствовала, что город тоже смотрит на нее.

Глава 6

Вчера Селена совсем забыла поблагодарить Саэма за ноты и намеревалась исправить эту досадную оплошность сегодня, во время утренних занятий. Вскоре после завтрака она спустилась в зал, но кроме Саэма там занималось несколько ассасинов. Говорить при них ей не хотелось. Нет, она не боялась, что над нею начнут подтрунивать. От нее вообще старались держаться подальше, но после вчерашних «винных излишеств» и почти бессонной ночи мысли путались, и ей было не подобрать нужных слов.

Занятия продолжались до полудня. Все ассасины были достаточно взрослыми, чтобы упражняться самостоятельно, но Аробинн следовал традициям и потому держал учителя — невысокого, плотненького человека. Правильнее было бы назвать его наблюдателем, ибо Селена не помнила, чтобы он научил ее чему-то стоящему. Селена относилась к нему, как к говорящей мебели, хотя никак это не показывала.

Учитель сделал ей комплимент, восхитившись движениями и приемами, которые она освоила в Красной пустыне. Селена холодно кивнула. Вообще-то, этот спектакль предназначался для Саэма, упражнявшегося неподалеку. Сегодня он занимался обнаженным по пояс. Его упругая кожа блестела от пота. Похоже, что и Саэм решил показать Селене, чему он научился за лето. Он пробежал несколько шагов, подпрыгнул, пару раз перекувыркнулся через голову и почти бесшумно приземлился на пол. Селена невольно позавидовала быстроте его движений.

Селену это заело, и она решила продемонстрировать Саэму еще несколько движений, которым научилась от черного аспида. Саэм не остался в долгу и тоже показал ей кое-что из своего арсенала. Это странное состязание продолжалось, пока учитель не попытался им вежливо напомнить, что здесь не турнир. Селена усмехнулась, а Саэм выразительно поглядел на него, и тот с виноватой улыбкой отошел в угол.

Она не впервые видела обнаженные мужские торсы. Некоторые ассасины вообще не стеснялись переодеваться при ней. Но почему-то сегодня голая мужская грудь вызывала у нее совсем иные чувства — незнакомые и тревожные.

— Ну как, навестим особняк Донваля? — почти шепотом спросила она, поглядывая на остальных ассасинов. — Время встречи мы теперь знаем. Недурно взглянуть на документы, пока Донваль не затеял обмен. Но идти надо под вечер. При таком солнце незаметно в дом не проберешься.

Саэм наморщил лоб и провел рукой по мокрым волосам.

— Я бы рад пойти с тобой, но не могу. У Лисандры сегодня что-то вроде генеральной репетиции перед смотринами, а я там — вроде караульного. Давай сходим попозже, если ты согласна меня подождать.

— Нет. Жалко время терять. Я пойду одна. Ничего сложного. Справлюсь.

Селена толкнула дверь зала и шагнула в коридор. Саэм вышел следом.

— Селена, не надо рисковать.

— Саэм, ты о чем? Я освободила почти двести рабов и одна справилась с Рульфом. Неужели сейчас не справлюсь?

— Рабов мы с тобой освобождали вдвоем, — напомнил ей Саэм. — Я все-таки подойду к дому Донваля.

Селена похлопала его по голому плечу.

— Как хочешь. Правда, к тому времени я уже все сделаю. Так что можешь не торопиться. Завтра утром расскажу со всеми подробностями.

Она улыбнулась, остановившись возле ступеней мраморной лестницы.

— Прошу тебя, будь осторожна, — сказал Саэм, сжимая ее руку. — Просто взгляни на его документы и сразу же уходи. У нас в запасе целых два дня. Если почувствуешь, что забираться в дом опасно, отложим до завтра. Не рискуй.

В это время привратник открыл входную дверь, впуская Лисандру и Кариссу. Саэм мгновенно разжал пальцы.

У Лисандры раскраснелись щеки. Зеленые глаза радостно сияли.

— Здравствуй, Саэм, — сказала она и буквально побежала к нему, протягивая руки.

Селена раздраженно закусила губу. От прекрасного утреннего настроения не осталось и следа. Саэм осторожно взял пальцы Лисандры. Никаких рукопожатий и уж тем более никаких поцелуев. Но по тому, как Лисандра пожирала глазами его мускулистый торс, Селена догадывалась, что за мысли бродят в голове этой курицы. Еще каких-то два дня, потом вечер смотрин, и Лисандра получит возможность дарить любовные утехи кому пожелает. И вот тогда начнется охота на Саэма.

Карисса холодно кивнула Селене и направилась прямо в кабинет Аробинна. Предводитель ассасинов и хозяйка увеселительного заведения были давнишними друзьями. С Селеной она держалась отчужденно и за все эти годы едва ли сказала ей дюжину слов.

— Опять какое-то празднество в твою честь? — спросил Саэм.

Он попытался разжать пальцы, но Лисандра вцепилась в них.

— Не угадал, — хихикнула она. — Аробинн пригласил нас на серебряную чайную церемонию. Наверное, это что-то особенное. Саэм, ты обязательно должен пойти с нами.

Последние слова были обращены не столько к Саэму, сколько к Селене.

Раньше Селена сочла бы такое поведение оскорбительным и показала бы этой грудастой дуре, где в Авери раки водятся. Словно почувствовав ее состояние, Саэм выдернул руку.

— Я… я…

Он беспомощно оглянулся на Селену.

— Раз приглашают, иди, — сказала она. — У меня все равно дела. Сам знаешь: каково быть лучшими. Тут некогда на диване валяться и о пустяках болтать.

Селене был противен столь дешевый трюк, но Лисандру она задела. Зеленые глаза снова вспыхнули, но теперь уже нескрываемой злобой. Селена дополнила сказанное своей острой, как бритва, улыбкой. В конце концов, что ей Саэм? О делах они уже поговорили, а звать его в музыкальную комнату, где она собиралась разучивать подаренные им ноты? Обойдется. А то еще смеяться будет над ее ошибками. Там такие пассажи, с первого раза не сыграешь.

— Селена, идем с нами, — робко предложил Саэм.

Лисандру даже перекосило. Все ее личико превратилось в сплошной вопрос: «Ты что, спятил? Она-то нам зачем?»

— Мне некогда, — не глядя на Лисандру, ответила Селена.

Это было совершенной правдой. Селена еще не до конца обдумала, как ей проникнуть в особняк Донваля и добраться до кабинета и документов.

— Желаю приятно провести время, — бросила она Саэму, кивая в сторону роскошной гостиной первого этажа.

Затем она повернулась и стала подниматься по лестнице, глядя в позолоченный потолок.

Сегодня особняк Донваля охранялся снаружи не так тщательно. Сам Донваль куда-то поехал, взяв с собой нескольких охранников. Верзилы-телохранителя среди них не было. Возможно, ему дали выходной. Это упрощало задачу, хотя неизвестно, сколько охранников оставалось в доме.

Селена впервые надела свой «чудо-костюм». Мелисандский кудесник изумительно подогнал его по фигуре, а напротив сердца вшил лоскут паучьего шелка. И как назло, к вечеру вновь хлынул дождь, превратившийся в настоящий ливень. Дождь был для Селены и противником, и союзником одновременно. К сожалению, ее облачение не было непромокаемым. К еще большему сожалению, ей пришлось отправиться без маски, поскольку в такую погоду маска существенно сужала обзор. Зато дождь позволял практически незаметно прошмыгнуть мимо караульных. Правда, второй этаж находился достаточно высоко, но Селена очень надеялась на новые сапоги. Открыть оконную задвижку будет несложно. Селена хорошо помнила расположение окон. Кабинет Донваля — в угловой комнате. Это тоже упрощало дело.

Селена дождалась, пока караульный завернет за угол дома, и начала карабкаться по стене. В ее прежних сапогах это было бы труднее, а сейчас она поднималась почти как по лестнице. Руки и ноги сами находили выступы и трещины. Костюм был тяжелее ее привычной одежды, зато освобождал от необходимости тащить с собой меч и кинжалы. Помимо двух кинжалов в рукавах, в каждом сапоге у нее было спрятано по ножу с длинным тонким лезвием. Тоже подарок Аробинна, но давнишний и многократно подтвердивший свою ценность.

Дождь приглушал все звуки, в равной степени помогая Селене и ее противникам. Она напряженно прислушивалась. Кажется, никого. Должно быть, караульным не хотелось мокнуть и они, воспользовавшись отсутствием хозяина, отсиживались в доме. Пока караульный вернется, она уже будет внутри. Саэм предлагал идти сюда завтра. Нет. Нужно заранее разузнать про документы Донваля: сколько их, сколько страниц в каждом, и главное — где Донваль их прячет.

Еще несколько секунд, и Селена уже была на оконном козырьке. Караульный у ворот все так же понуро стоял, кутаясь в плащ. Он даже не догадывался о происходящем у него за спиной. Похоже, телохранителей Донваль привез с собой из Мелисанды, а караульных нанимал уже здесь. Селена вспомнила, какими бдительными они показались ей в прошлый раз. Быстро же им надоела служба у господина Донваля.

В сумраке кабинета, на письменном столе, белели листы и свитки. Неужели Донваль так беспечен, что даже не убрал документы в стол? Это пахло уже не беспечностью, а глупостью.

Селена достала из правого сапога нож, просунула тонкое лезвие между оконными створками и слегка качнула. Задвижка открылась. Теперь можно было открывать створки. Петли правой слегка поскрипывали, зато левая открылась беззвучно. Селена проскользнула в кабинет и спрыгнула на пол. Красивый узорчатый ковер погасил звук ее прыжка. Затаив дыхание, Селена закрыла окно изнутри.

Ее здесь ждали. Селена почувствовала это за мгновение до того, как дверь кабинета стремительно распахнулась.

Глава 7

Селена резко повернулась, успев пригнуть голову и вытащить второй нож. Ее удар был по-змеиному быстрым. Этому движению она научилась в Красной пустыне, часами наблюдая за черным аспидом. Караульный застонал и рухнул на пол. Селена выдернула нож из его бедра. Руку залила чужая горячая кровь. Второй караульный замахнулся на Селену мечом. Она почти играючи парировала удар обоими ножами, двинув караульному ногой в живот. Нападавший зашатался. Новый удар — теперь уже по голове — выбил караульного из сознания. Этому маневру Селена тоже научилась в Красной пустыне, подражая движениям зверей. Весь опыт караульного, похоже, ограничивался драками в тавернах. Селена даже поморщилась, слыша, как его тело грузно шлепнулось на пол.

Потом были еще трое, которых она тоже расшвыряла по полу, заставив корчиться и стонать… Но кто-то подкрался сзади. Ее сильно ударили по голове, затем к лицу прижали что-то мокрое, воняющее гнилью, и… она провалилась в темноту.

Селена очнулась, но глаза пока не открывала. Она старалась дышать как можно тише. Сырой воздух вонял сточной канавой. Услышав мужские, посмеивающиеся голоса и бульканье воды, Селена целиком обратилась в слух. Вскоре она поняла, что не лежит, а сидит, крепко привязанная к стулу. Вода доходила ей до икр. Особняк, нанятый Донвалем, как и многие богатые рафтхольские дома, имел выход к одному из подземных сточных каналов.

Послышались шаги, сопровождаемые вонючими брызгами, капли от которых осели у Селены на коленях.

— Хватит дрыхнуть!

Ей влепили пощечину. Глаза щипало, словно от дыма. Открыв их, Селена увидела ухмыляющуюся физиономию верзилы-телохранителя.

«Говорящий гранит», — подумала Селена.

— Ну, здравствуй, милашка. Думала, мы не заметили, как ты несколько дней шпионишь за нами? Может, ты и верткая, да только невидимкой тебя никак не назовешь.

За его спиной, возле железной двери, переминались с ноги на ногу четверо караульных. Дальше была еще одна дверь, а за ней — ступеньки, уходящие вверх. Пара дверей надежно уберегала подвал дома от затопления нечистотами. Говорили, что в старину строители знали особые заклинания, преграждающие доступ воде. Возможно, теперь заклинания исчезли вместе со всей магией, покинувшей Эрилею.

— Здесь полно комнат побогаче и поинтереснее, — продолжил верзила. — Что ж это тебя прямо в хозяйский кабинет потянуло? А твой дружок где?

Селена не ответила и только криво улыбнулась, поглядывая на стены сточного канала. Вода прибывала. О том, что в ней плавало, Селена старалась не думать.

— У тебя как: сначала допрос, потом казнь? — наконец спросила она. — Или что тебе там приказал хозяин?

— Смышленая девка, — осклабился телохранитель. — Люблю таких.

Он говорил правильно, но с сильным акцентом. Телохранитель уперся руками в спинку ее стула. Руки самой Селены были привязаны к спинке, ноги — к ножкам. Свободной оставалась только шея.

— Кто тебя послал? — спросил верзила.

У Селены заколотилось сердце, но она по-прежнему улыбалась.

— А с чего ты взял, что меня кто-то послал? Девушка что, не может быть независимой в своих действиях?

Телохранитель зашел спереди и наклонился к ней почти вплотную. Он жарко дышал. От него пахло элем. Селена отвернулась, чтобы этот смрад не попадал ей в ноздри.

— Независимой? Это ты мне не ври. Зачем девчонке вроде тебя вдруг понадобилось лезть сюда? Вряд ли ты промышляешь воровством.

Селена боялась, что ее сейчас вытошнит.

«Успокойся, — приказала она себе. — Этот истукан много знает. Нужно выудить из него хоть что-то».

— Если ты собрался меня пытать, не тяни время, — нарочито ленивым тоном произнесла Селена. — Я не настроена долго вдыхать здешние ароматы.

Верзила выпрямился.

— Мы и не собираемся тебя пытать, — ухмыляясь, сообщил он. — Знала бы ты, сколько шпиков, ворья и даже ассасинов пытались одолеть Донваля! Где они теперь? Мы не станем тратить время на допрос. Хлопотное это дело. Не желаешь говорить — не надо. Молчи. Для такой погани, как ты, у нас есть надежные, испытанные способы.

— Фалип! — окликнул его один из караульных. — Пора уходить.

Меч караульного показывал в темноту сточного канала.

— Сейчас иду, — отозвался телохранитель. — Раз кто-то тебя сюда прислал, стало быть, шкурой твоей не дорожат. Очень скоро здесь все затопит. «Промывание кишок» — у вас это так называется? Сомневаюсь, что тебя станут искать. Даже твой дружок. Сейчас умные горожане сидят по домам. По своим, между прочим. Никому не хочется запачкать ножки в дерьме.

Сердце Селены забилось еще сильнее, но она все так же смотрела Фалипу в глаза, заставляя себя усмехаться.

— Жаль только, кишки никогда до конца не промываются, — процедила она

— Не волнуйся, ты здесь не задержишься. Авери получит твой труп во всей красе. Или огрызки, если крысы постараются.

Фалип грубо потрепал ее по щеке. Будто в ответ на его слова, в туннеле послышался гул надвигающейся воды.

«Нет! Нет! Нет!» — кричало все внутри Селены.

Фалип поднялся к железной двери. Караульные были уже на лестнице.

— Приятного купания, — бросил Селене верзила.

Лязгнула железная дверь, а следом за нею захлопнулась и деревянная.

Темнота и прибывающая вода. С темнотой Селена справилась достаточно быстро. Неподалеку находилась решетка, сквозь которую пробивался тусклый отраженный свет уличных фонарей. С водой было сложнее. За считанные секунды вода достигла ее колен.

Селена яростно выругалась. Ее связали со знанием дела. Она с трудом шевелила ладонями. Но чтобы выдвинуть из рукава кинжал, одного шевеления было мало. Удивительно, что Фалип не наткнулся на кинжалы, а уж он наверняка обыскал ее вдоль и поперек. Ай да коротышка из Мелисанды!

Селена извивалась всем телом, пытаясь отвоевать себе хоть немножко пространства. Она отчаянно вращала кистями обеих рук, надеясь на случайное срабатывание пружин. Вода уже была возле ее талии.

Хитроумные механизмы не срабатывали. Селена продолжала извиваться. И вдруг… карман на правом рукаве слегка растопырился и оттуда, под скрип пружин, выдвинулся кинжал, воткнувшись острием прямо в мякоть ладони. Селена поморщилась от боли, но рана была неглубокой. Стараясь, чтобы кинжал не выпал, она осторожно отвела ладонь и стала тереться о лезвие ближайшей к нему веревкой.

Селена искусала себе все губы, пока сумела обрезать веревки на правой руке. Не переводя дыхания, она тут же освободила левую. Веревки на животе упали сами собой. Селена качнулась и едва не загремела вместе со стулом в черную воду.

Теперь ноги. Морщась, стараясь не дышать, Селена погрузила руки в зловонную воду и перерезала остатки веревки. Она была свободна!

— Вот так-то, идиоты, — прошептала она. — Селену Сардотин можно удержать лишь железными кандалами. И то…

Вода была холодной. Почти ледяной. Селена старалась не думать о том, что плывет мимо, натыкаясь на ее ноги. Она двинулась к железной двери. Поток нес десятки отчаянно пищавших крыс, но их предсмертные писки были едва слышны за шумом воды. Селена поднялась по железным ступенькам. Две из пяти уже затопило. Оказавшись на площадке перед железной дверью, Селена дернула за ручку. Дверь была заперта. Нагнувшись, Селена стала подсовывать лезвие кинжала под дверь, ища хотя бы ничтожную выемку. Выемок не было. Дверь плотно приросла к стене.

Это была ловушка.

Великая Селена Сардотин не имела права на панику. Ловушки существовали для других, но не для нее. Тем более что она находилась не в подземелье королевского замка, откуда почти не выбраться.

Дождь не прекращался. Неплохое «дополнение» к бурлящему потоку. Теперь отсветов уличных фонарей вполне хватало на то, чтобы разглядеть закругленный потолок туннеля. Так. К ближайшей решетке ей не подняться. Нет ни лесенки, ни даже скоб. Но ведь где-то обязательно должны быть эти лесенки. Иначе как чистильщикам канала спускаться вниз? Не по домам же бегать, чтобы разрешили пройти через подвал.

Селена оглядела стены. Ничего такого, за что можно уцепиться и подняться к решетке. Оставалось ждать, когда уровень воды поднимется к самому потолку. Но тогда велик риск, что ее пронесет мимо решетки.

— Думай, — шептала себе Селена. — Думай. Ищи решение.

Даже здесь, возле железной двери, вода была Селене по щиколотку.

Селена старалась дышать как можно ровнее. Сбивчивое дыхание — первый признак паники, а паника многих погубила, но никого не спасла.

— Думай, — в который уже раз повторила она.

Еще через несколько минут она поняла: оставаться здесь нельзя. Ее просто смоет зловонным потоком. Нужно плыть самой и искать ближайшую лестницу. Лестницы ведут к решеткам. Фонарей в этой части города достаточно, значит, она обязательно увидит ступеньки или скобы.

Вода прибывала. Оставалась еще одна возможность: двигаться с потоком и достичь реки. Вот только в каком виде? Туннель не был прямым, как стрела. А если где-то на повороте ее вынесет прямо на стену и она ударится головой? Нет, это пусть крысы плывут к реке.

Но опаснее всего было оставаться возле железной двери. Вот здесь ее точно настигнет смерть.

Селена уже примирилась с тем, что после плавания по сточному каналу ее великолепный костюм, возможно, придется выбросить. Тонкие механизмы могли не выдержать соприкосновения с водой, и Селена спрятала оба кинжала в сапоги. Потом, набрав воздуха, она погрузилась в маслянистую, отвратительно пахнущую воду. К горлу сразу же подступила тошнота. Усилием воли Селена подавила рвотные позывы и стала себе внушать, что должна живой выбраться наружу. Это — самое главное. Можно заказать другой костюм, другую пару сапог, другое оружие. Но другой Селены Сардотин нет и не будет. А потому, даже если рядом проносится дерьмо и дохлые крысы, она должна плыть и искать лестницу.

Течение оказалось слишком быстрым. Селену пронесло мимо нескольких решеток. Теперь они были ближе, но не настолько, чтобы ухватиться за прорези. Следовательно, это бесполезные решетки, поскольку ни одна не имела лесенки. Селена решила изменить тактику. Она не без труда достигла правой стены и зацепилась за выступ. Вот так. Она будет не плыть, а перебирать руками, хватаясь за все, за что можно ухватиться, пока не найдет лестницу.

Наконец-то! Невдалеке, в нескольких футах над водой, она увидела отверстие. Боковой туннель! Скоб не было и здесь, но Селена поднималась на куда более значительную высоту. Обдирая руки, ломая ногти, она сумела вылезти из воды и вползти в туннель.

Туннель был наклонным и очень узким. Селена старалась не думать, через что ей нужно продраться наверх, где желтел тусклый лучик света. А позади бурлила и ревела прибывающая вода. Если немедленно не начать ползти вверх, ее затопит.

Селена взялась за первую скобу, потом за вторую, третью. Лицо упиралось во что-то склизкое и невыразимо зловонное. Это что-то пачкало ей шею, волосы и проникало внутрь. Ничего. Потом она отмоется. Она выльет на себя всю горячую воду, какая есть в Башне. А сейчас — вперед и вверх.

Вода достигла уровня туннеля, лизнула ей подошвы сапог, потом щиколотки, икры, колени. Селена отчаянно заработала руками. Она и без света знала, что ладони у нее содраны в кровь. Каждая крупинка грязи, попадавшая в раны, обжигала.

— Вперед, — твердила себе Селена, хватаясь за очередную скобку и подтягивая тело. — Вперед… вперед… вперед.

Это слово было последним кордоном, уберегавшим ее от крика. Если она закричит… нет, она не должна закричать, потому что, если она закричит, это будет означать капитуляцию. Согласие на смерть.

Наклонный туннель вывел ее на узкую площадку, и там Селена увидела лестницу, а выше, футах в пятнадцати, — решетку, из которой лилась дождевая вода. Но это была хорошая вода. Пусть и не совсем чистая, но несравненно чище той, что бурлила внизу. Увидев лестницу, Селена едва не разревелась от радости. Забыв про содранные руки, она полезла по ржавым ступенькам, молясь, чтобы они не обломились. А под ногами уже плескалась догнавшая ее вода из сточного канала.

Селена быстро достигла верха и даже позволила себе слегка улыбнуться. Потом она уперлась плечом в решетку, надавила и… Решетка не сдвинулась с места.

Тогда Селена встала поудобнее и, не обращая внимания на жалобный скрип шаткой лестницы, уперлась в решетку обеими руками. Решетка не двигалась. Селена изменила положение тела: теперь она упиралась в решетку плечами и спиной. Ничего. Решетка даже не скрипнула. Никакого намека, что Селене удалось хотя бы чуточку сдвинуть ее с места. Проклятая ржавчина! Разозлившись, Селена со всей силой ударила по решетке кулаком. Ее обожгло болью, перед глазами заплясали разноцветные звезды. Селена ощупала кисть, потом запястье. Кажется, кость цела.

Она пробовала надавливать в разных местах. Решетка будто смеялась над нею.

А вода уже плескалась у самых ног Селены.

Еще несколько попыток окончились ничем.

В другое время на улицах было бы полно народу. Но сегодня, зная о рукотворном наводнении, горожане заблаговременно разошлись по домам и питейным заведениям… Дождь хлестал ей по глазам, губам, носу. Селена кричала, звала на помощь и продолжала лупить решетку. Вода достигла подошв ее сапог. Селена просунула пальцы в мокрые прорези решетки и начала не кричать, а вопить.

Она звала на помощь. Она молила богов, чтобы рядом оказался хоть кто-то, способный услышать ее.

— Селена, ты где?

Крик раздался совсем близко. Саэм! Это был его голос, приглушенный дождем. Но это был его голос! Ну конечно, он же обещал встретить ее. Возможно, сейчас он направлялся к дому Донваля или шел оттуда.

Держась одной рукой за прорези, другой она неистово заколотила по ржавому металлу и закричала:

— Саэм, я здесь! Мне не поднять решетку!

Послышались торопливые шаги.

— Боги милосердные!

Над решеткой склонилось побледневшее лицо Саэма.

— Я тебя уже целых двадцать минут ищу. Потерпи, я сейчас.

Саэм взялся обеими руками. Сначала побелели костяшки его пальцев, потом и сами пальцы. Саэм вполголоса выругался. Решетка не поддавалась и ему.

Вода плескалась возле лодыжек Селены.

— Черт тебя побери, Саэм! Вытащи меня отсюда!

— Давай вместе. Я буду тащить, а ты толкай снизу.

Но и вместе они ничего не добились. Оба кряхтели от натуги. Казалось, решетка смеется над ними. Хорошо еще, что они находились достаточно далеко от дома Донваля.

— Забирайся как можно выше, — скомандовал Саэм.

Селена промолчала. Она и так уже упиралась в решетку головой. Вода достигла ее колен.

В свете фонаря мелькнуло лезвие. Саэм сосредоточенно царапал круглый паз, пытаясь счистить ржавчину, но ее было слишком много. Тогда он попробовал воспользоваться кинжалом как рычагом.

— Толкай изнутри, — сказал он Селене.

Она стала толкать. Вода достигала ее бедер.

Лезвие переломилось пополам.

Саэм отчаянно выругался и вновь попытался поднять решетку голыми руками.

— Ты только держись, — шептал он, обращаясь больше к себе, чем к Селене. — Держись.

Вода теперь была ей по пояс. Еще через несколько секунд — по грудь. Селена стояла, подставив лицо дождю, отчего вместо Саэма видела движущееся пятно.

— Саэм, — позвала она.

— Не мешай, я поднимаю решетку.

— Саэм, — повторила Селена.

— Я тебе сказал, не отвлекай! — рявкнул Саэм, потому что сам был на грани отчаяния.

Поняв, что ему не справиться, он закричал, зовя на помощь. Селена почти упиралась лицом в решетку. Помощь. Когда она появится? И появится ли вообще.

Селена не любила думать о том, как и при каких обстоятельствах ей придется умереть. Еще пара минут, и она утонет. Захлебнется смесью дождевой воды и той дряни, что неумолимо поднимается из сточного канала. Девять лет назад вода чуть не оборвала ее жизнь. Правда, это была не вонючая канава, а полузамерзшая река в ее родном Террасене. Тогда она заключила с богами нечто вроде сделки. Думала, что на более долгий срок. Оказалось, всего на девять лет. Значит, ей суждено было принять смерть от воды. Боги лишь немного отсрочили этот момент.

— Селена, прошу тебя, держись, — твердил Саэм.

Он продолжал дергать решетку, колотить по мокрому железу и даже вынул второй кинжал, пытаясь чистить ржавчину.

— Не смей! Слышишь?

Селена понимала: все это он говорит не для нее. Для себя.

Вода плескалась возле ее шеи.

— Держись, — стонал Саэм.

Их пальцы переплелись, насколько это позволяли узкие прорези решетки. Сейчас все кончится.

— Саэм, похорони меня в Террасене, — прошептала Селена.

Она шумно вздохнула и больше уже ничего не помнила.

Глава 8

— Дыши! — раздался у нее над ухом чей-то властный голос. Кто-то изо всех сил колотил по ее груди. — Дыши, тебе говорят!

Повинуясь приказу, Селена дернулась всем телом, и у нее изо рта хлынул фонтан воды. Следом ее вытошнило на мокрые камни мостовой. Потом она закашлялась, и кашляла до судорог.

— Боги милосердные, — тихо простонал Саэм.

Открыв залитые дождем глаза, Селена увидела его, сидящего на корточках. Голова его была опущена, а руки сжимали колени. Поодаль, переглядываясь, стояли две женщины. Одна сжимала в руках железный лом. В нескольких шагах от Селены валялась ржавая решетка, а из темного круглого отверстия лилась вода.

Селену снова вытошнило.

Она трижды наполняла горячей водой мраморную купальню. Потом попросила еды, но не потому, что хотела есть, а чтобы вызвать рвоту и исторгнуть всю дрянь, еще остававшуюся внутри. Потом Селена взяла тряпку, смочила крепчайшим ромом и обернула ею израненные ладони. Сжав зубы, она терпела немилосердное жжение и такую же немилосердную боль. Затем ей пришла мысль очистить ромом все тело, и она попросила служанку наполнить ромом глубокую лоханку, куда немедленно и погрузилась.

Селене казалось, что ей будет не отмыться до конца жизни. Выбравшись из «ромовой купели», она снова полезла в горячую воду. И все равно у нее сохранялось ощущение, будто ее тело покрыто зловонной слизью. Аробинн охал и ахал, суетился, спрашивал, не надо ли ей чего. Селена попросила его удалиться. Служанок, предлагавших ей чего-нибудь съесть или выпить, Селена просто прогнала. Пообещав себе утром вымыться еще два раза, она улеглась в постель.

Сон не шел. Она лежала с закрытыми глазами, стараясь ни о чем не думать. В дверь постучали. Селена потребовала, чтобы непрошеный гость убирался ко всем чертям, однако дверь открылась.

— Я чувствовал, что ты не спишь, — сказал Саэм и осторожно вошел в комнату, даже не потрудившись спросить разрешения.

Впрочем, какое разрешение? Ведь он спас ей жизнь, и Селена теперь чувствовала себя его вечной должницей.

По пути домой Саэм рассказал, что после всех «репетиций» Лисандры поспешил к особняку Донваля. Внутри было тихо, но караульные у ворот о чем-то шептались и постоянно озирались по сторонам. Саэм решил, что Селена уже нанесла свой визит, и стал бродить по окрестным улицам, рассчитывая ее встретить. Наконец встретил.

Селена лежала, подперев голову рукой.

— Чего тебе надо? — спросила она.

Не слишком-то учтивый вопрос к человеку, спасшему ей жизнь. Ей, непревзойденной Селене Сардотин, лучшему ассасину Адарлана. Но как теперь у нее повернется язык назвать себя лучшей, если она чуть не утонула в сточных водах? Все это настолько ощутимо било по ее самолюбию, что Селене захотелось влепить Саэму затрещину.

— Пришел узнать, намерена ли ты еще мыться. Я бы тоже не прочь, а в Башне не осталось горячей воды, — слегка улыбаясь, сказал Саэм.

— Только не жди, что я сейчас начну рассыпаться в извинениях, — нахмурилась Селена.

— Я и не жду. Не в твоих правилах извиняться. Я это давно знаю.

В мягком свете единственной свечи кожа на лице Саэма казалась бархатной, а само лицо — милым и зовущим.

— Странно, что тебя потянуло меня спасать, — продолжила Селена. — Я думала, ты от радости будешь отплясывать прямо на решетке.

Он тихо рассмеялся. Его смех приятно согревал ей саднящие руки и ноги.

— Нет, Селена. Никто не заслуживает столь ужасной смерти. Даже ты. И потом, я думал, времена стычек мы с тобой оставили позади.

Она покраснела, однако не посмела отвести взгляд.

— Спасибо тебе, что спас мне жизнь.

Саэм удивленно поднял брови, будто не имел к этому никакого отношения. По пути домой Селена уже поблагодарила его, но тогда это прозвучало торопливой цепочкой слов. У нее болели пальцы. Ей было стыдно смотреть на свои ужасные, изломанные ногти, но она протянула к Саэму руку.

— И еще… Я виновата перед тобой. — Она заставляла себя смотреть ему прямо в глаза, в которых сейчас читалось недоумение. — Я виновата, что втянула тебя в эту историю с освобождением рабов. Ведь Аробинн избил тебя, как моего сообщника.

— Надо же, — рассеянно проговорил Саэм, будто вдруг разобрался в хитросплетениях какой-то головоломки.

Его взгляд переместился на их сомкнутые руки, и Селена тут же убрала свою.

Тишина в комнате вдруг сделалась слишком напряженной. Селене было не оторваться от его лица. Ей казалось, что и Саэм смотрит на нее. Нет, он пристально разглядывал шрам на ее шее. За прошедшие недели шрам побледнел. Потом совсем исчезнет.

— Ее звали Ансель, — с трудом ворочая языком, сказала Селена. — Она была моей подругой.

Саэм присел на краешек постели, и Селена начала рассказывать ему то, о чем вообще не собиралась говорить. Ни Саэму, ни кому-либо другому.

Он почти не встревал. Его вопросы были только по существу. Часы пробили час ночи. К этому времени Селена дошла до поединка с Ансель и последнего воспоминания, когда она, стоя на парапете крепости, подарила бывшей подруге одну лишнюю минуту, спасшую той жизнь. Когда Селена закончила рассказ, в глазах Саэма было удивление и печаль.

— Вот так я провела лето, — пожимая плечами, подытожила Селена. — Знатное приключение, достойное Селены Сардотин.

Саэм молча протянул руку и погладил шрам на ее шее, словно это прикосновение могло мгновенно убрать след меча Ансель.

— Грустно все это, — сказал Саэм.

— Вот и мне грустно.

Селена вдруг обнаружила, что сидит в одной ночной сорочке, да еще полупрозрачной. Наверное, Саэм тоже это заметил. Он поспешно убрал руку с ее шеи и кашлянул.

— Кажется, наше задание немного усложняется, — сказала Селена.

— Почему? — не понял Саэм.

Селена, чувствуя, как от его прикосновения у нее пылают щеки, заставила себя перейти в иное настроение. Она вспомнила грубую, гранитную физиономию Фалипа. Этот верзила не представлял, кого он собирался утопить сегодня в сточном канале. Он думал, будто Адарланского ассасина можно утопить в дерьме, и ему все сойдет с рук. Нет, животное, провонявшее элем. Даже если бы у тебя была тысяча жизней, это бы не сошло тебе с рук.

— Почему? — переспросила Селена. — Список людей, которых мне необходимо будет убить, увеличился на одного человека.

Глава 9

Селена спала до полудня, потом, как и обещала, дважды вымылась. Теперь можно было нанести визит Предводителю ассасинов.

Аробинн сидел, неторопливо попивая чай.

— Я думал, ты еще моешься, — сказал он.

Вчерашний откровенный рассказ Саэму о Красной пустыне, Немом Учителе и Молчаливых ассасинах всколыхнул в ней былое желание уйти от Аробинна. Хватит ей чувствовать себя маленькой девочкой, целиком зависящей от наставника. Она слишком повзрослела за это лето. Никакие его подарки не изгладят память о зверском избиении.

Не говоря ни слова, Селена вновь открыла дверь и не закрывала, пока слуги не внесли три тяжеленных сундука.

— Позволь узнать, что в этих сундуках? — невозмутимо спросил Аробинн, потирая виски.

Селена молча закрыла дверь за слугами и так же молча открыла крышки сундуков. Будь солнце поярче, сейчас весь кабинет купался бы в ослепительном блеске золота.

Она повернулась к Аробинну, вспоминая ощущения вчерашнего утра, когда она сидела на крыше своего дома и думала о будущей жизни. Лицо Аробинна оставалось непроницаемым.

— Думаю, это полностью покрывает мой долг, — сказала она, принуждая себя улыбаться. — Возможно, даже перекрывает.

Аробинн продолжал сидеть.

Селена несколько сникла. Блестящая затея, которую она столько раз мысленно репетировала, оказалась не столь уж блестящей. Надо знать Аробинна.

— Я бы хотела и дальше работать с вами, — тщательно подбирая слова, сказала Селена.

Аробинн вдруг поглядел на нее так, как в тот вечер, за несколько минут до избиения. Этого оказалось достаточно. Внутренняя робость исчезла, и Селена добавила:

— Но моя зависимость от вас окончилась.

Серо-стальные глаза Аробинна скользнули по сундукам и вновь остановились на Селене. Потом он улыбнулся с оттенком грусти.

— Я надеялся, что этот день никогда не настанет. Будешь ли ты упрекать меня за мои наивные надежды?

Селена облегченно вздохнула.

— Я действительно хочу и дальше работать с вами.

Она почувствовала, что пока не может рассказать ему о купленном жилье и о переезде туда. Нет, не сейчас. Разумнее двигаться маленькими шагами. Сегодня достаточно слов об уплате долга. Возможно, через несколько недель она сообщит, что переезжает. А он, возможно, даже не спросит куда.

— Я тоже буду рад и дальше работать с тобой, — сказал Аробинн, прихлебывая чай. — Можно полюбопытствовать, откуда эти деньги?

Селена инстинктивно дотронулась до шрама на шее.

— Это деньги Немого Учителя. Плата за спасение его жизни.

Аробинн пододвинул к себе какой-то свиток. Неторопливо развернул.

— Что ж, прими мои поздравления, — сказал он, принимаясь читать. — Ты теперь свободная женщина.

Селена с трудом удержалась, чтобы не улыбнуться во весь рот. Она не чувствовала себя свободной в полном смысле слова. Но теперь на ней не висел долг перед Аробинном. И то громадное облегчение.

— Желаю тебе удачи. Завтра вечером она тебе особенно понадобится, — добавил Аробинн. — Если нужна помощь, обращайся.

— А потом вы вычтете ее стоимость из моего вознаграждения? — попробовала пошутить Селена.

Аробинн не улыбнулся.

— Мне не свойственна мелочность, — сказал он, откладывая свиток.

Ей показалось, что он даже слегка обиделся.

Подавив в себе желание извиниться за бестактность, Селена молча вышла из кабинета.

Она думала, что после выплаты долга помчится к себе, пританцовывая от радости. Но вместо этого она понуро брела по коридору, вспоминая взгляд Аробинна, и все золото в сундуках теперь казалось ей грудой позеленевших медяков.

Ничего не скажешь, славное начало ее новой жизни.

Вчера Селена клялась себе, что больше никогда не спустится в «кишки» сточных каналов. Клятвы не хватило и на половину суток. Сегодня она вновь была там, но уже не плыла, а шла по узкому проходу. Подземная река заметно «обмелела» после вчерашнего. Наверху лил дождь, однако проход оставался сухим.

Часом раньше Саэм зашел к ней в комнату, соответственно одетый и готовый к новой слежке за домом Донваля. Сейчас он молча шагал сзади. Так они добрались до памятной Селене железной двери. Слишком даже памятной. Селена пристроила факел и провела рукой по ржавому, выщербленному железу.

— Завтра это наш единственный вход в дом, — сказала она, перекрывая шум зловонной реки. — После моего визита дом стерегут со всех сторон.

Саэм присел на корточки и стал разглядывать дверь. Как и Селена вчера, от тщетно искал малейшую щель или выемку.

— Чтобы войти через эту дверь, нужно притащить сюда таран. Других способов нет, — сказал он.

— Почему же? Можно вежливо постучаться, — ехидно улыбаясь, предложила Селена.

Саэм тоже засмеялся.

— Караульные наверняка парни гостеприимные. Возможно, даже предложат выпить с ними кружочку эля. Но сначала будет закуска из стрел.

Саэм постучал себя по плоскому, мускулистому животу, сегодня и он надел чудо-костюм. Она любовалась Саэмом, как всегда не желая признаваться себе в этом.

— Да, дверца такая, что только таранить, — согласилась она, ощупывая металл. — Или… узнать, в какое время слуги выносят мусор.

— Они же не караульные, чтобы подчиняться распорядку. Выносят, когда захотят или когда их заставят.

Селена выругалась сквозь зубы и оглядела место, где они стояли. Отвратительный уголок. Здесь даже умирать противно. Она не сомневалась, что завтра обязательно столкнется с Фалипом. Этот самоуверенный верзила с запахом перегара не увидит ее до самой последней своей минуты. Кстати, память у него — ни к черту. Вчера она так боялась, что верзила узнает в ней благовоспитанную гостью Донваля. Ничего подобного! Даже не вспомнил.

Селена хищно улыбнулась. Она отблагодарит Фалипа за то, что он показал ей самый незаметный способ проникновения в особняк.

— Похоже, одному из нас нужно будет поскучать здесь несколько часов, — прошептала она, подмигивая Саэму. — Слуги выходят из железной двери, оставляя ее открытой, идут к воде и вываливают отбросы в канал. Ведро тяжелое, и с ним еще нужно спуститься на несколько ступенек. Думаю, слугам не до того, чтобы оглядываться назад.

Саэм уловил ход ее рассуждения:

— Скорее всего, это будет кто-то один. Например, служанка. Пока она возится, опорожняя ведро, мы незаметно проскользнем внутрь и спрячемся в погребе, где и будем сидеть до половины восьмого.

— Представляю, как здесь удивятся, обнаружив дверь погреба незапертой.

— Это будет наименьший из всех завтрашних сюрпризов, — подхватил Саэм.

— Да. Наименьший, — согласилась Селена, беря факел.

Они спускались в канал в тихом сумрачном переулке, находящемся на приличном расстоянии от особняка Донваля. Решетка там поддавалась легко. Однако туда еще надо было добраться, шагая по узкому проходу.

— Я слышал, сегодня утром ты выплатила Аробинну свой долг, — глядя на черные камни под ногами, сказал Саэм. Даже здесь он старался говорить тихо. — Ты что-нибудь почувствовала после этого?

— Совсем не то, что думала, — ответила Селена, не вдаваясь в подробности.

— Вот что странно: Аробинн даже не пытался отказаться.

Она ничего не сказала на это. Некоторое время они шли молча, сопровождаемые собственными тенями на стенах.

— Возможно, я уеду, — прошептал Саэм.

Селена чуть не споткнулась.

— Уедешь?

— Да. В Эйлуэ. Точнее, в Банджали.

Аробинн часто посылал своих ассасинов в разные уголки континента, и это Селену не удивляло. Ее удивила отрешенность в голосе Саэма.

— На задание?

— Навсегда, — сказал он.

— Почему? — резко хрипловатым голосом спросила Селена.

Он забежал вперед и остановился, глядя на нее.

— А что меня здесь держит? Аробинн не раз говорил, что нам не мешало бы закрепиться на юге.

— Аробинн. — Селена изо всех сил старалась говорить тихо. — Значит, ты уже сообщил ему?

— Нет. То есть да. В разговоре.

— Слушай, но ведь Банджали — это очень далеко. На другом краю континента.

— Ну и что? Рафтхол принадлежит вам с Аробинном. Здесь я всегда буду… на подхвате.

— Я бы лучше согласилась быть на подхвате в Рафтхоле, чем править ассасинами в Банджали.

Селене хотелось орать во весь голос. Хотелось размазать кого-нибудь по стенке и голыми руками разворотить этот чертов вонючий канал.

— Я уеду в конце месяца, — с прежним спокойствием сказал Саэм.

— Это что же, через две недели тебя здесь не будет?

— А разве у меня есть причина, чтобы остаться?

— Да! — крикнула Селена, хотя и не слишком громко. — Да, у тебя есть причина.

Саэм молчал.

— Ты не можешь вот так просто взять и уехать, — продолжила она.

— Это почему же?

— Да потому что я буду по тебе скучать, идиот ты непонятливый! — прошипела Селена, размахивая факелом. — Если ты навсегда исчезнешь, какой тогда был смысл во всем этом?

— Какой смысл, Селена? И в чем?

Паршивец! Как он мог сохранять спокойствие, когда у нее внутри все бурлило?

— Зачем тогда ты помогал мне в Бухте Черепов? Зачем ноты доставал? Зачем… зачем ты говорил Аробинну, что простишь его, только если он больше никогда меня пальцем не тронет?

— Совсем недавно ты говорила, что тебе, в общем-то, наплевать и на мои мысли, и на мои поступки. Если не ошибаюсь, тебе было даже все равно, если бы я умер или погиб.

— Я тебе наврала. И ты, мерзкий придурок знал, что я вру!

Он тихо рассмеялся и сказал:

— А хочешь знать, как я провел лето?

Селена сжалась. Саэм привычно теребил себе волосы.

— Каждый день я противостоял сильному желанию перерезать Аробинну глотку. И он знал, что я хочу его убить.

Селене сразу вспомнилось, как в тот страшный вечер Саэм кричал Аробинну: «Я убью тебя!»

— Едва я очнулся после его бойни, я понял: мне надо убираться из Рафтхола, и подальше. Но я не мог. Я не мог уехать, пока ты не вернешься и я не увижу, что с тобой все в порядке.

Они остановились. Саэм тяжело дышал. Совсем как вчера, когда он пытался поднять решетку.

— Аробинн это тоже знал, — продолжил Саэм. — И решил сыграть на этом. Он не поручал мне никаких заданий. Он заставил меня помогать Лисандре и Кариссе. Я сопровождал их повсюду: таскался на балы, званые вечера, загородные прогулки. Мы с Аробинном играли: кто кого. Его занимало, сколько его дерьма я сумею проглотить, прежде чем сорвусь. Но мы оба знали, что ему всегда везет. Ты всегда будешь на его стороне. Я каждый день надеялся, что ты вернешься живой и невредимой. Более того, я надеялся, что ты отомстишь ему за все унижения и издевательства.

А она вернулась, живая и невредимая, и позволила Аробинну осыпать ее подарками.

— С тобой теперь все замечательно. Ты даже выплатила ему весь долг. Уж не знаю, простила ли ты Аробинна, но вы с ним снова поладили. Так зачем мне оставаться в Рафтхоле? Особенно после того, что Аробинн с нами сделал.

Селена знала: она поступает отвратительно, думая больше о себе, чем о Саэме. И все же она прошептала:

— Прошу тебя, не уезжай.

Он выдохнул. Звук был странный, похожий на всхлипывание.

— Тебе будет хорошо без меня. И всегда было хорошо.

«Может, раньше и было, но не теперь», — подумала Селена, а вслух сказала:

— И как мне убедить тебя остаться?

— Никак.

Селена со злостью швырнула факел в канал. Тот мгновенно погас.

— Хочешь, чтобы я умоляла тебя? Мне на колени встать?

— Ни в коем случае.

— Тогда скажи мне…

— Что еще я могу тебе сказать? — не выдержал Саэм. — Я только что тебе все рассказал. Больше мне нечего добавить. Если я останусь в Рафтхоле, мне придется жить бок о бок с Аробинном, а значит — в один прекрасный день я сверну его поганую шею.

— Но почему? Сколько еще можно распаляться?

Саэм схватил ее за плечи и хорошенько встряхнул.

— Почему? Потому что я тебя люблю!

Селена застыла с разинутым ртом.

— Я тебя люблю, — повторил Саэм и снова встряхнул ее за плечи. — Уже много лет. А он посмел тебя избивать да еще заставил меня смотреть, поскольку знал, каково мне будет. Но если я попрошу тебя сделать выбор, ты выберешь Аробинна, а это мне не-вы-но-си-мо.

Они оба прерывисто дышали, и звук их дыхания смешивался с шумом подземной реки.

— Какой же ты безнадежный идиот, — наконец сказала Селена, хватая Саэма за камзол. — Неисправимый идиот, паршивец и вообще настоящий глупец.

Саэм подумал, что сейчас она его ударит. Но она вдруг зажала его лицо в своих ладонях.

— Так знай: я выбираю тебя.

И она поцеловала Саэма.

Глава 10

Селена еще никогда ни с кем не целовалась. Когда Саэм обнял ее и прижал к себе, когда их губы сомкнулись, она искренне удивилась, зачем так долго ждала. Его рот был мягким и теплым. Его сильное, упругое тело так удивительно прижималось к ее телу, а его волосы она наматывала на пальцы, как шелковые нити. Селена не противилась ни одному из его движений, впервые позволяя ему управлять ею. У нее то и дело перехватывало дыхание.

Когда его язык проник ей в рот, Селене показалось, что у нее внутри сверкают молнии, способные сжечь ее дотла. Но она не боялась их. Ей было мало поцелуев Саэма. Она хотела большего. Ей был нужен весь Саэм. Целиком.

Селена не знала, как себя держать. Она хотела всего сразу. Узкий проход был не самым удобным местом для объятий и поцелуев. Селена развернула Саэма, прижав к стене. Его руки гладили ей спину, бока, бедра. Ей хотелось погрузиться в эти ощущения, хотелось сорвать с себя дорогостоящий хитроумный костюм, чтобы мозолистые руки Саэма ласкали не ткань, а ее голое тело. Желание было всепоглощающим.

Ей было все равно, что местом их первых ласок и поцелуев стал сточный канал. Донваль, Фалип, Аробинн — они исчезли, став далекой историей.

Губы Саэма путешествовали по ее шее. Когда они коснулись родинки под ухом, Селена застонала. Она впервые стонала не от боли.

Время перестало существовать. Для нее не было никакого завтра. Только одно вечное сегодня.

Когда они, оба взъерошенные, с распухшими от поцелуев губами, вылезли наружу, уже стемнело. Весь долгий путь до Башни Саэм крепко держал Селену за руку. Дома Селена попросила подать ужин на двоих к ней в комнату. Они поужинали и сидели до поздней ночи почти в полном молчании. Не хватало лишь еще одного, такого естественного и, казалось бы, неизбежного шага. Селена была благодарна Саэму, что он не торопил ее. Слишком многое в ее жизни поменялось за этот день, и у нее просто не хватало сил еще на одну серьезную перемену.

Потом Саэм ушел. Селена разделась и легла, но о сне не было и речи. Она лежала, глядела в потолок и перебирала события сегодняшнего судьбоносного дня.

Саэм любит ее. Любит много лет подряд. А сколько всего он выдержал только из-за любви к ней. Селена пыталась это понять и не понимала. Она всегда была груба и заносчива с ним, а за его доброту платила колкостями и насмешками. Саэм занимал ее мысли не больше, чем слуги в Башне. И уж, конечно, ни о какой многолетней любви с ее стороны не было и речи. До самого их путешествия в Бухту Черепов Селена вообще была не прочь убить Саэма, когда он особо ей досаждал.

Но теперь… Нет, пока ей нельзя об этом думать. Ни сейчас, ни завтра… точнее, уже сегодня, поскольку сегодня им нужно проникнуть в особняк Донваля. Задание по-прежнему оставалось рискованным, но щедрое вознаграждение… Деньги ей понадобятся. Теперь она — взрослая женщина, которая должна зарабатывать себе на жизнь. Но она бралась за это дело не только ради денег. Она не позволит этому мерзавцу Донвалю покинуть Рафтхол, увозя договоренности о торговле рабами. Не позволит шантажировать соотечественников, осмелившихся встать на его пути.

Она молилась, чтобы Саэм не пострадал.

В тишине комнаты Селена поклялась лунному свету: если с Саэмом что-то случится, никакая сила в мире не удержит ее от того, чтобы убить всех виновных.

Наступил решающий день. Вскоре после полудня, легко перекусив, Селена и Саэм вновь отправились в теперь уже знакомый сточный канал. Селена затаилась возле железной двери. Поодаль, почти сливаясь с темнотой, затаился Саэм.

Селена прикинула время. Сейчас никак не меньше двух часов пополудни. В богатых домах в это время начинали готовить обед. Едва ли особняк Донваля был исключением. Значит, скоро жди слугу или служанку с ведром кухонных отбросов. Слух Селены был напряжен до предела. Она ловила каждый звук, доносящийся с внутренней стороны двери. Сегодня она должна быть быстрой, бесшумной и беспощадной. В таких делах одна-единственная неучтенная или упущенная мелочь способна погубить все.

До проникновения в кабинет Донваля Селене придется провести в погребе не менее пяти томительных часов. Главное — не потерять бдительность. Раньше половины восьмого Донваль у себя в кабинете не появится. Дело делом, но Донваль тщеславен. Ему непременно захочется встретить своего компаньона у дверей, провести по роскошной лестнице и великолепному коридору, наслаждаясь восторженными восклицаниями и удивлением в глазах гостя.

В подвале скрипнула внутренняя дверь. Послышались шаги. У Селены был острый слух, и по шагам она сразу поняла, что сюда идет всего одна служанка. Селена прижалась к стене и замерла. Заскрежетал замок, и железная дверь медленно отворилась. Селена не ошиблась: на площадку вышла женщина средних лет, неся тяжелое ведро, полное очисток. Из-за спины служанки тускло светил масляный фонарь. Чувствовалось, женщине хочется поскорее опорожнить ведро в канал и вернуться на кухню.

Селена мигом проскользнула через обе двери, бесшумно взбежала по лестнице и оказалась в просторной кладовой, освещенной таким же масляным фонарем. Кладовая была заставлена бочками и бутылками во всевозможными винами. На полках лежала снедь, привезенная едва ли не со всех уголков Эрилеи. Над кладовой, судя по всему, помещалась кухня, и оттуда доносились приглушенные голоса. Потом Селена услышала шум опорожняемого ведра и поспешно спряталась за пузатой винной бочкой.

Железная дверь с лязгом хлопнула. Потом служанка закрыла внутреннюю дверь, щелкнув замком. Селена надела свою любимую тонкую черную маску и откинула капюшон плаща. Вскоре, поскрипывая пустым ведром, служанка появилась в кладовой. Напевая что-то под нос, она прошла к лестнице, ведущей на кухню. Скрипнула третья дверь.

Селена облегченно вздохнула и торжествующе улыбнулась. Будь Фалип догадливее, он бы перерезал ей горло еще позавчера. Сегодня, перед тем как прикончить этого верзилу, она обязательно напомнит ему о его досадной оплошности.

Выждав еще некоторое время и убедившись, что служанка не понесет второе ведро, Селена поспешила к двум дверям. Она двигалась бесшумно, совсем как кролики в Красной пустыне. Столь же бесшумно она отперла первый замок, прошла несколько шагов и открыла второй. Саэм появится в погребе перед самой встречей Донваля с компаньоном. Раньше никак нельзя, поскольку туда может спуститься кто-то из слуг и увидеть незнакомца, готовящего пожар, что было задумано в качестве отвлекающего маневра. Если же кто-то спустится к каналу и обнаружит незапертые двери, особого подозрения это не вызовет. Скорее всего, решат, что виновата забывчивая служанка, выносившая очистки.

Селена плотно закрыла обе двери, убедившись, что защелки замков отведены в сторону, вернулась в кладовую, выбрала самый темный угол, где стояли винные бочки, и приготовилась ждать.

Одним из главнейших навыков ассассина было умение определять время без часов, по внутреннему чутью. Селена умела это мастерски и редко ошибалась более чем на десять минут. Но в особняке Донваля хватало часов с боем. Их звуки проникали даже в кладовую, сообщая Селене, сколько еще ей осталось ждать.

В семь она покинула кладовую, где вскоре должен был появиться Саэм с факелами и маслом. При таком обилии бутылок с крепкой выпивкой огонь быстро перекинется на весь погреб. До этого Селене нужно пробраться наверх и успеть все сделать раньше, чем совершится обмен документами. В половине восьмого Донваль встретит компаньона и поднимется с ним в потайной кабинет. Где-то минут через десять начнется пожар. Часть караульных кинется вниз тушить огонь, существенно уменьшив охрану Донваля и его сообщника.

Слуги ужинали на кухне. Они были поглощены едой и разговорами. Стол, за которым они сидели, находился в дальнем углу кухни. Селена тенью проскользнула в коридорчик и по винтовой лестнице поднялась на второй этаж. Ее новый костюм прекрасно пережил недавнее купание, и оно никак не сказалось на тонких внутренних механизмах. Но сейчас Селена достала из сапога свой надежный, многократно испытанный нож. Осторожно приоткрыв дверь, она выглянула в коридор второго этажа.

Пусто. Массивные двери всех комнат были закрыты. Ни караульных, ни слуг. Вообще никого. Неужели Донваль решил облегчить ей задачу? Куда же подевалась вся охрана?

Выбросив этот вопрос из головы, Селена с кошачьей ловкостью прокралась по коридору и остановилась возле двери потайного кабинета. Прислушалась. В кабинете тоже было пусто. Она заглянула в замочную скважину. Темно.

Дверь, конечно же, была закрыта на замок. Селена усмехнулась, убрала нож и достала две любимых своих отмычки. Ими она открыла множество замков. Замок в двери кабинета особой сложностью не отличался. Селена шмыгнула в темноту кабинета и вернула замок в нужное положение.

На мраморной каминной доске тикали часы. Селена полезла в карман штанов, достала серную палочку и чиркнула о подошву сапога. Сиреневатый огонек осветил циферблат. Десять минут восьмого. У нее была еще целая уйма времени. Затушив палочку, Селена подошла к окну и плотно задернула шторы. Снаружи по-прежнему хлестал дождь. Пора начинать поиски.

Селена зажгла масляную лампу на громоздком письменном столе, прикрутив фитиль до маленького голубоватого язычка пламени. Стол был завален множеством пергаментов и бумаг. Письма, счета, расписки и даже скабрезные куплеты. Никакого намека на то, что ей нужно.

Она осмотрела каждый ящик письменного стола. То же самое. На одной полке лежали мелисандские безделушки. Где же документы?

Ей хотелось громко выругаться. Донваль оказался не настолько беспечен, чтобы оставлять все важное на столе. Тогда где? Селена открыла шкаф. Книги. Чистые листы пергамента. Стопка дорогой иноземной бумаги. Пузырьки с чернилами.

Она закрыла шкаф. Прислушалась, не идут ли сюда караульные. Тихо. И в этой тишине под ногами вдруг странно скрипнула половица. Неужели тайник? Селена прошлась по соседним половицам. Те были пригнаны плотно и не скрипели. А эта скрипит. Селена опустилась на колени, снова достала нож и лезвием подцепила торец половицы. Узкое пространство внизу было забито листами и свитками.

У Селены заколотилось сердце, застучало в висках. Она выгребла из тайника все, вернула половицу на место, а находку перенесла к столу. Достаточно было беглого взгляда, чтобы понять: вот они, документы, предназначенные к обмену.

Она вытерла вспотевшие ладони о штаны, потом начала просматривать найденное. Списки людей, составленные на тонких бумажных листах. Карта Мелисанды на добротном листе пергамента, вся испещренная непонятными красными и голубыми значками. Какие-то таблицы. Названия городов и селений с указанием числа жителей… годных к продаже. Тут же попадались и шифрованные записи, состоявшие из столбцов цифр и набора букв.

Теперь у Селены вспотел лоб. В тайнике хранились не только списки противников рабства. Донвалю была известна вся их конспиративная сеть, все места, где предполагалось прятать беглых рабов, и пути для переправки их в безопасные края. Этого было достаточно, чтобы казнить смельчаков или сделать узниками Эндовьера и Калакуллы.

Так вот чем этот гнусный мерзавец Донваль собирался шантажировать своих рафтхольских соотечественников! Он был уверен, что они у него на крючке и либо поддержат то, против чего боролись, либо будут выданы королю как враги славной и могущественной Адарланской империи.

Селена быстро собрала документы. Нет, она не позволит, чтобы такой подлец, как Донваль, жирел, торгуя людьми.

Она еще не решила, куда спрятать документы, когда из коридора донеслись голоса.

Глава 11

Селене хватило нескольких мгновений, чтобы затушить лампу и раздвинуть портьеры. Все найденное в тайнике она запихнула внутрь своего камзола, а сама спряталась в шкафу, чуть приоткрыв дверцу, чтобы не задохнуться. Кроме Донваля и его компаньона, в кабинете не будет никого. Нужно покончить с обоими прежде, чем Донваль полезет в тайник и обнаружит исчезновение документов. К этому времени в кладовой вспыхнет пожар. Селена искренне надеялась, что большинство караульных поспешит туда и ей удастся беспрепятственно покинуть дом.

Щелкнул замок. Дверь распахнулась. Первым в кабинет вошел Донваль. За ним следовал человек в плаще. Лицо его было скрыто капюшоном.

— Выпить желаете? — спросил Донваль, зажигая лампу на столе.

— Нет, спасибо, — ответил компаньон, откидывая капюшон.

Человек как человек, среднего роста, в лице — ничего приметного, если не считать высоких скул и загара. Кто же это может быть?

— Торопитесь поскорее убраться из моего гостеприимного дома? — засмеялся Донваль, но в его голосе чувствовалась настороженность.

— Можно сказать и так, — без тени улыбки отозвался компаньон.

Его синие глаза быстро оглядели комнату и почему-то задержались на шкафу. Селена обмерла.

— Если я не вернусь через полчаса, мои друзья начнут меня искать.

— Я не задержу вас больше, чем на десять минут. Я сам спешу. Нужно еще одеться. Меня тут одна юная особа пригласила в театр, в ложу своего дядюшки. Он наслышан обо мне и мечтает познакомиться. Не знаю, как там дядюшка, а с девицей я бы не прочь познакомиться поближе. — Он рассмеялся. — Надеюсь, ваши сподвижники будут действовать без проволочек и дадут ответ к утру. Желательно, как можно раньше.

— Не беспокойтесь, они вас не задержат, — сказал компаньон. — Но вначале я хочу взглянуть на ваши документы. Необходимо знать, что именно вы предлагаете.

— Разумеется, как же иначе, — ответил Донваль, залпом допивая бокал.

У Селены вспотело лицо. Ладони тоже стали липкими.

— Вы живете в Рафтхоле или приехали сюда по делам? — поинтересовался Донваль.

Компаньон не ответил, а Донваль, усмехаясь, продолжил:

— В любом случае я бы настоятельно рекомендовал вам посетить заведение госпожи Кариссы. За всю жизнь не видел таких понятливых, вышколенных девочек, как у нее.

Компаньон поморщился, и это понравилось Селене. Возможно, не такой уж плохой человек. Но оставлять его в живых нельзя.

— М-да, как вижу, с вами не поболтаешь, — снова усмехнулся Донваль, ставя пустой бокал на стол. — Тогда переходим к делам. Хотя, как говорил один мудрец: «Равнодушный к женским чарам внушает подозрение».

У Донваля тряслись руки, а вся его болтовня с прихихикиваниями была просто отвратительна. Животное. Совершеннейшее животное. Селена представила, как он, вот так же хихикая и болтая о куртизанках, будет решать чужие судьбы. Нет, уже не будет.

Донваль нагнулся над тайником, поднял половицу. Потом грязно выругался.

Селена с кинжалом в руке приготовилась выскочить из шкафа.

Донваль умер, даже не успев обернуться и взглянуть на нее. Его горло было перерезано сзади, и кровь хлестала по спине, заливая дорогой камзол. Компаньон громко закричал. Селена тут же повернулась к нему. С лезвия кинжала еще капала кровь Донваля.

В это время стены кабинета и пол содрогнулись он мощного взрыва. Селена едва не выронила кинжал.

Черт бы побрал этого Саэма! Нужен был всего лишь пожар. Зачем он устроил взрыв?

Компаньон Донваля не растерялся. Он молнией метнулся к двери, рванул ее и выскочил в коридор. Казалось, он всю жизнь только и делал, что упражнялся в беге.

Селена выбежала за ним. В коридоре уже вовсю пахло дымом, и его клубы плыли со стороны лестницы. Она бросилась догонять беглеца, но дорогу ей преградил Фалип с мечом наготове. А компаньон несся по коридору прямо к лестнице.

— Что ты наделала? — прорычал Фалип, увидев окровавленный кинжал.

Он узнал ее. Если не по лицу, то по костюму.

Селена выхватила второй кинжал.

— Прочь с дороги!

Искаженный маской, ее голос напоминал голос демона, а не семнадцатилетней девчонки. Селена взмахнула скрещенными кинжалами, загораживаясь от меча Фалипа.

— Да я тебя сейчас на кусочки изрежу, — загремел верзила.

— Поздно. Это надо было делать позавчера. Думал, я утону в дерьме? Как видишь, не утонула. Думаю, это последнее, что ты видишь в своей поганой жизни.

Лицо Фалипа скорчилось от злости. Он кинулся на Селену, намереваясь отсечь ей голову. Она легко парировала удар. Телохранитель Донваля был несравненно сильнее ее, однако сейчас не сила решала исход поединка. Быстрота. Здесь Фалип заметно проигрывал Селене. Парируя его меч левой рукой, правой она ранила верзилу в живот.

Рана была неглубокой. Фалип устоял на ногах и даже попытался проткнуть Селене сердце. Она увернулась и вновь встретила удар обоими кинжалами, успев заметить, что меч у него старинный, очень тонкой работы.

— Я не мучаю своих жертв, — сказала Селена. — И не топлю их в дерьме. Я убиваю быстро. Твой хозяин умер мгновенно.

— Ты не представляешь, что ты наделала! — взревел Фалип, вновь надвигаясь на нее.

— Представляю. Избавила мир от редкостного мерзавца. А сейчас я избавлю мир от холуя этого мерзавца.

Фалип сделал отчаянный выпад, но ему для маневра требовалось больше пространства, чем Селене. Она протиснулась между ним и стеной. Только сейчас она заметила, что кровь Фалипа запачкала ей правую перчатку.

Он успел замахнуться еще раз, а потом выронил меч и округлившимися от ужаса глазами смотрел на тонкую полосу раны, вспоровшей ему грудь и достигшей сердца. Фалип выронил меч и, зажимая рану, грузно осел на пол.

— Дура, — прохрипел он. — Это Лифера тебя наняла?

Селена молчала. Фалип еле дышал. На губах пузырилась кровавая пена.

— Донваль… он… любил свою родину.

Фалип с бессильной ненавистью глядел на Селену. В его взгляде было что-то еще, похожее на ощущение величайшей трагедии.

— Ты… ничего… не знаешь.

— Почему же? Кое-что успела узнать, — сказала Селена, обращаясь к остекленевшим глазам мертвого верзилы.

Ей понадобилось меньше двух минут, чтобы покинуть горящий особняк. Она спрыгнула с лестницы, расшвыряв бросившихся ей навстречу караульных. Еще трое попались ей по пути к забору. Никого из них она не убила, только крепко вышибла из сознания. Она перемахнула через забор и оказалась на улице.

Куда мог убежать скуластый компаньон теперь уже мертвого Донваля?

От левой стороны улицы не отходило никаких других улиц и переулков. Оставалось два направления: либо вправо, либо прямо. Свернуть вправо он тоже не мог — там проходила главная улица. Тем более он говорил, что его ждут сообщники. И спрятаться там особо негде. Надо бежать прямо.

Она на бегу убрала кинжалы в рукава камзола. Погони не было. Тех, кто бежал навстречу, интересовала не Селена, а полыхающий особняк, зарево которого освещало небо над кварталом. Как-то сейчас Саэм? В том, что он сумел выбраться из огненного ада, она не сомневалась.

Вскоре она заметила компаньона. Тот свернул в переулок, выводивший к реке. Селена кинулась за ним. Беглец, почуяв погоню, свернул в другой переулок, скрывшись за углом. Неужели он настолько глуп, что приведет ее прямо к своим сообщникам?

Она перепрыгивала через лужи и груды мусора. В одном месте она едва не поскользнулась на чем-то липком. Вот и угол.

За углом был узкий тупик. Преследуемый пытался влезть на кирпичную стену. Соседние стены не имели ни окон, ни дверей, ни выступов, и зацепиться ему было не за что.

Селена выхватила оба кинжала и начала подкрадываться.

Понимая, что на стену ему не влезть, компаньон Донваля разбежался и попытался вспрыгнуть. Прыгать он не умел, и потому рухнул на грязные камни, которыми был вымощен тупик. Он повернулся лицом к Селене. В лунном свете сердито блеснули его глаза. Из-за пазухи он вытащил пачку документов, предназначавшихся Донвалю. Что в них? С Донвалем Селене было все ясно: он предавал соотечественников. А этот неудавшийся прыгун через стену?

Селена приблизилась.

— Сгинь, — бросил ей лежавший.

Он быстро достал из кармана серную палочку и поджег листы. По тому, как они сразу вспыхнули, Селена поняла: это бумага.

Все остальное произошло слишком быстро. Человек выхватил из кармана пузырек, зубами вытащил пробку и проглотил содержимое. Селена бросилась к нему, подхватила за плечи. Тело обмякло. Незнакомец был мертв. На лице застыла презрительная гримаса. Страха перед Селеной у него не было. Только ненависть. Но почему он покончил с собой? Неужели только из-за сорвавшейся сделки?

Селена опустила мертвеца на землю и быстро затоптала пламя. Больше половины бумаг успело сгореть.

Она присела на корточки, разглядывая то, из-за чего незнакомец предпочел умереть. Увиденное сразу же напомнило ей документы Донваля. Снова списки с именами, какие-то цифры, адреса надежных домов, где можно укрыться. Названия всех городов были адарланскими, включая и завоеванные империей земли. Сеть безопасных троп тянулась во все стороны, захватывая даже ее родной Террасен.

А вдруг все обстояло совсем не так, как ей рассказывал Аробинн? Вдруг и он многого не знал, опираясь только на слова Лиферы?.. Лифера. Селене вспомнился вопрос Фалипа: «Это Лифера тебя наняла?» И его предсмертные слова: «Ты ничего не знаешь».

Слова убитого верзилы не давали ей покоя. И снова в голове вертелся вопрос: все ли знал Аробинн? И все ли счел необходимым ей рассказать? Дело, еще недавно казавшееся ей таким простым и понятным, вдруг начало распадаться. «Ты ничего не знаешь».

Нет, кое-что она все-таки поняла: полусожженные документы ставили под угрозу жизнь людей, чьи имена значились в списках. У Селены опять задрожали руки. Она подняла мертвеца за плечи и усадила, прислонив к стене. Расправила мятый камзол. Кем бы ни был этот человек, он не струсил.

Селена собрала уцелевшие бумаги, порылась у себя в карманах, вынула серную палочку и зажгла новый костер. Это было все, чем она могла помочь мертвецу.

Саэма она нашла на соседней улице и, увидев его, бросилась навстречу. Саэм тяжело дышал, прижимая руку к груди.

— Ты ранен? — спросила она, оглядывая улицу.

За их спинами по небу разливалось оранжевое зарево. Селене хотелось думать, что никто из слуг не погиб в пожаре.

— Пустяки, — хрипло ответил Саэм.

Его ранили в руку, причем сильно.

— Караульные застигли меня в кладовой и начали стрелять из луков. Представляешь, одна стрела ударила мне прямо в сердце. Я думал, что сейчас умру, а он вдруг отскочила. Даже кожу не оцарапала.

Там, куда ударила стрела, его костюм был порван, и изнутри поблескивала, переливаясь на лунном свете, тонкая ткань.

— Паучий шелк, — изумленно произнес Саэм.

Селена мрачно улыбнулась и сорвала маску.

— Теперь понятно, почему этот костюмчик столько стоит, — тихо рассмеялся Саэм.

Она промолчала. Зачем ему знать, откуда в костюме взялся лоскут паучьего шелка?

— Ну что? Работа сделана? — глядя ей в глаза, спросил Саэм.

Селена наклонилась и крепко его поцеловала.

— Да, сделана, — ответила она, не отрываясь от его губ.

Глава 12

Ночью дождь прекратился. Ветер разогнал облака. Когда Селена вошла в кабинет Аробинна, из окон лился свет утреннего солнца. Сэльв не пытался ее остановить, а лишь закрыл двери и встал снаружи.

— Компаньон Донваля успел сжечь все свои документы, — сказала Селена. — Потом отравился. Когда я подбежала, он был уже мертв.

Документы Донваля она вчера подсунула под дверь спальни Аробинна, оставив все объяснения на утро.

Аробинн поднял глаза от конторской книги. Как всегда, на его лице не отражалось никаких эмоций.

— Это было до или после того, как вы спалили особняк Донваля?

— А какая разница? — дерзко спросила Селена, скрещивая руки на груди.

Аробинн повернул голову к окну, полюбовался безоблачным небом.

— Рано утром я отослал документы Лифере. Ты сама их успела просмотреть?

— Естественно, — усмехнулась Селена. — В промежутке между убийством Донваля и стычками с гостеприимными караульными, не желавшими меня отпускать. Села с чашкой чая и неторопливо все просмотрела.

Аробинн не улыбался.

— Не помню, чтобы когда-нибудь ты так грязно работала.

— Зато все будут думать, что Донваль погиб во время пожара.

Аробинн ударил кулаками по крышке стола.

— Без опознаваемого трупа невозможно утверждать, что Донваль мертв. Это тебе понятно?

Сегодня Селена не сжалась и не попятилась назад.

— А я могу утверждать, что Донваль мертв. Я убила его своими руками. Надеюсь, Лифера мне поверит.

Серо-стальные глаза Аробинна посуровели.

— Тебе за это не заплатят. Можешь не сомневаться, Лифера не даст тебе ни гроша. Ей нужно было тело Донваля и документы обеих сторон. Из трех условий ты выполнила только одно.

У Селены раздулись ноздри — признак подступающего раздражения.

— Пусть это останется на совести Лиферы. Думаю, безопасность ее союзников ей важнее, чем труп бывшего мужа и вся эта писанина. Вы же говорили, что цель Лиферы — предотвратить работорговлю в Мелисанде.

Теперь Аробинн рассмеялся. Смех был колючим, похожим на проволоку с шипами.

— Ты так до сих пор ничего и не поняла?

У Селены сдавило горло.

— Честно говоря, я ожидал от тебя большего, — сказал Аробинн, откидываясь на спинку кресла. — Я столько лет тебя учил, а ты не сумела разобрать простенькую головоломку. Все ее части с самого начала были у тебя перед глазами. Где тогда были твои глаза?

— Можно без предисловий? — грубо спросила Селена.

— Не было никакого соглашения о работорговле, — торжествующе улыбаясь, сказал Аробинн. — Во всяком случае, такого соглашения не было между Донвалем и его рафтхольским сообщником. Настоящие переговоры о торговле рабами велись в стеклянном замке между королем и Лиферой. Работорговля была козырной картой, которая помогла убедить короля дать разрешение на постройку дороги и вытрясти из казны необходимые средства.

Внешне Селена осталась спокойной. Она даже не вздрогнула. Теперь все части головоломки действительно стояли на своих местах. Теперь она понимала, почему незнакомец, не раздумывая, пожертвовал собой. И слова Фалипа стали предельно понятными. Настоящие противники рабства, в число которых входил и Донваль, создали разветвленную сеть убежищ для беглых рабов и тех, над кем нависла угроза попасть в рабство. Они позаботились о тайных маршрутах, помогающих людям незаметно покидать опасные места и перебираться в другие. Такая сеть создавалась не один год и была тщательно продумана и опробована. Сколько жизней им удалось спасти?

Возможно, Донваль не был образцом нравственности. Но он по-настоящему любил свою родину и не желал видеть соотечественников закованными в адарланские кандалы. А Селена его убила, за считанные минуты разрушив то, что создавалось годами. Хуже того, теперь Лифера знает имена настоящих противников рабства. Как она могла так ошибиться в этой женщине?

Аробинн знал, на чем ее подловить. Наверное, они с Лиферой хохотали до слез, сооружая наживку для глупой Селены Сардотин, одержимой свободой для всех.

— Лифера распорядилась спрятать документы Донваля в надежном месте. Для облегчения твоей совести добавлю: Лифера решила пока не передавать эти документы королю. Но только пока. Все будет зависеть от сговорчивости тех, кто значится в списке. Если они откажутся поддержать ее начинания… что ж, тогда у госпожи Бардингаль будут веские основания отправить документы в стеклянный замок.

— Это мне наказание за Бухту Черепов? — спросила Селена.

Теперь ее трясло. Аробинн это видел. Он не торопился отвечать, а некоторое время просто смотрел на свою «племянницу».

— Как бы я ни сожалел о том… печальном вечере, факт остается фактом: ты, Селена, разрушила сделку, необычайно выгодную для всех нас.

Он сделал упор на слове «нас», будто и она была частью того гнусного сговора.

— Ты вольна уйти от меня. Ты можешь даже считать, что освободилась от меня. Но я очень не советую тебе забывать, кто я такой и какими возможностями обладаю.

— Это я буду помнить до конца своей жизни, — сказала Селена.

Она повернулась, чтобы уйти, но потом остановилась.

— Вчера я продала свою Касиду Лифере Бардингаль.

Лифера была просто счастлива купить астерионскую лошадь. Она говорила о лошадях, о несносном рафтхольском дожде и ни единым словом не упомянула о приближающейся гибели своего бывшего мужа.

— Ну и что? — удивился Аробинн. — Какое мне дело до твоей лошади?

Селена смерила его долгим, тяжелым взглядом. С самого ее детства — одно и то же. Интриги, обман, боль.

— Деньги поступят в ваше хранилище.

Аробинн молчал.

— С этого момента долг Саэма выплачен вам полностью, — сказала Селена, и ее глаза победно блеснули. — Отныне Саэм свободен и сам решает свою судьбу.

Аробинн пожал плечами, будто все это не слишком его касалось.

— Приятно слышать, — сказал он и замолчал.

Тогда Селена поняла: последний удар по ней еще не нанесен. «Беги, беги отсюда!» — твердил ей внутренний голос. Но она, как последняя дура, стояла и ждала дальнейших слов своего бывшего наставника.

— Деньги мне не помешают. Я малость поиздержался. Вчера все твое золотишко ухлопал на смотрины Лисандры.

Услышанное было столь чудовищным, что на мгновение Селена подумала, будто это шутка. Страшная, издевательская, но шутка. Потом до нее дошло: он не шутил. Деньги, так дорого доставшиеся ей, Аробинн потратил на Лисандру, купив право первой ночи…

— Я съезжаю из Башни, — прошептала Селена.

Губы Аробинна чуть изогнулись в жестокой улыбке.

— Вот как, — сказал он.

— Я купила себе жилье и перебираюсь туда. Сегодня же.

Теперь улыбались и его глаза.

— Надеюсь, Селена, ты будешь нас иногда навещать.

— Зачем вы это сделали? — спросила она, презирая себя за вопрос и за трясущиеся губы.

— Тебя это удивляет? — невинным тоном спросил он, снова выпрямляясь в кресле. — Почему бы мне первому не сорвать плод с дерева, который я столько лет заботливо растил? Не все ли тебе равно, как я распорядился полученными деньгами? Насколько я слышал, вы с Саэмом неплохо… поладили. Теперь вы оба свободны от меня. Чего еще тебе надо?

Конечно, он уже слышал. Ему уже донесли. А теперь он пытается повернуть все так, будто она во всем виновата. Даже в том, что он купил право первой ночи с Лисандрой. Зачем тогда он осыпал Селену подарками и говорил, что надеется на ее прощение? Он потратил ее деньги, купив плотские утехи той, кого она ненавидит. Возможно, увидев сундуки, Аробинн сразу решил, на что пустит золото Селены.

Случись такое несколько месяцев назад, она была бы унижена и раздавлена. Она бы задыхалась от его предательства. Ей и сейчас было больно. Но прощальная стрела Аробинна лишь задела ее, пролетев мимо. Селене и так было что оплакивать. Она напрасно погубила несколько жизней, нанесла ощутимый урон противникам рабства и стала невольной пособницей Лиферы Бардингаль. Но ей было и чему радоваться. Теперь рядом с нею Саэм — как и она, свободный от пут Аробинна.

— Больше я не хочу вас видеть. Особенно в ближайшие месяцы. Иначе у меня возникнет неодолимое желание вас убить.

— С нетерпением жду поединка, — сказал Аробинн, помахав ей рукой.

Открыв дверь кабинета, Селена едва не налетела на троих рослых мужчин, собиравшихся войти. Все они посмотрели на нее и пробормотали извинения. Она не ответила. Сэльв проводил ее угрюмым взглядом, но она даже не взглянула на него. Дела Аробинна ее больше не касались. У нее началась собственная жизнь.

Селена решила зайти теперь уже в бывшую свою комнату и взять кое-что из вещей. Остальное принесут слуги. На втором этаже, привалившись к балюстраде, стояла Лисандра и лениво позевывала. Белый шелковый халатик едва прикрывал ее прелести.

— Ты, наверное, уже слышала? — томным голосом спросила Лисандра, покачивая бедрами. — За меня заплатили просто сказочные деньги. Хотела тебя поблагодарить. Ты не зря их зарабатывала.

Селена, вскинув подбородок, остановилась. Лисандра смотрела на нее и ухмылялась. Тогда Селена нагнулась, словно хотела поправить сапог, выхватила нож и, распрямившись, метнула его в куртизанку. Нож серебристой молнией взлетел вверх и вонзился в деревянные перила рядом с головой Лисандры.

Коридор, лестница и вестибюль наполнились воплями перепуганной куртизанки. Селена вышла из Башни, прошла через лужайку и продолжала идти, пока не смешалась с прохожими на улицах.

Селена сидела на крыше своего нового жилища и разглядывала город. Посольство Мелисанды уже покинуло Рафтхол, забрав с собой все дождевые тучи. Большинство мелисандской элиты надело черное. Траур по погибшему Донвалю. Лифера Бардингаль ехала на Касиде, гарцуя по рафтхольским улицам. Она и не думала надевать траур по бывшему мужу и выбрала платье желто-оранжевых тонов. Лифера весело улыбалась, не скрывая своей радости. Король дал разрешение на постройку дороги, распорядившись выделить средства и все необходимое для столь важного дела. Селена подумывала было отомстить Лифере за обман, забрать у нее документы, а заодно и Касиду.

Потом она отказалась от этого замысла. Ее и так ловко одурачили и изощренно унизили. Селене не хотелось снова влезать в паутину интриг и предательства; особенно когда Аробинн без обиняков заявил, что ей его не переиграть.

На душе было тягостно. Чтобы развеяться, Селена сосредоточилась на обыденных делах. Она послала в Башню записку, попросив забрать оттуда все, что ей принадлежало. Несколько часов слуги курсировали между Башней и ее новым домом, привозя одежду, книги, драгоценности.

День стоял солнечный. Постепенно золотистый свет солнца стал густеть, готовясь превратиться в оранжевый, а потом и в красный. Зеленые крыши домов становились изумрудными.

— Я так и думал, что найду тебя здесь, — сказал Саэм, шагая по крыше.

Он подошел, сел рядом, обвел глазами город.

— Потрясающий вид. Теперь я понимаю, почему ты решила сюда переехать.

Селена улыбнулась, поворачиваясь к нему. Саэм протянул руку, робко коснувшись ее волос. Тогда она склонила голову ему на плечо.

— Я все про него слышал, — сказал Саэм, не желая называть Аробинна по имени. — И про Донваля, и про Лисандру. Честно говоря, не думал, что он опустится так низко и так бездарно потратит твои деньги. Я тебе сочувствую.

— А знаешь, мне нужен был этот толчок, — сказала Селена, вновь поворачиваясь к крышам и улицам. — Иначе я бы все оттягивала своей переезд. Когда я шла в его кабинет, я еще не знала, что через полчаса уберусь из Башни.

— Я тут… в общем, сложил свои вещи в твоей гостиной. Не помешают?

— Нет. Здесь много места. Все мое тоже свалено в кучу. Потом разберу.

Они замолчали.

— Вот мы и свободны, — наконец произнес Саэм.

Селена повернулась к нему и увидела, как радостно блестят его карие глаза.

— Еще я слышал, что ты заплатила мой долг, — с заметным напряжением в голосе продолжил Саэм. — Ты даже продала Касиду.

— У меня не было выбора, — сказала она, поднимаясь на ноги. — Я бы не смогла уйти и оставить тебя в его кандалах.

— Селена, — нежно произнес Саэм, обнимая ее за талию и прижимаясь лбом к ее щеке. — Мне ведь не расплатиться с тобой.

— Тебе и не надо расплачиваться, — сказала она и закрыла глаза.

Их губы встретились.

— Я люблю тебя, — прошептал Саэм, не переставая ее целовать, — и отныне не хочу расставаться с тобой. Куда бы ты ни пошла, я тоже пойду. Даже в ад. Я хочу быть там, где ты. Всегда.

Селена обняла его за шею и крепко поцеловала. Это был ее ответ.

А за домами Рафтхола садилось солнце, и оранжевый мир превращался в темно-красный, уступая все больше пространства теням.