Спустя несколько лет Джордж рассказал мне, что случилось в тот вечер. Мне было и смешно, и грустно узнать, как Бесси его на мне женила.

Вот что я помню из его слов:

— Прихожу это я такой весь расслабленный домой, песенку насвистываю. Бесси накрывает стол к ужину, а Джон вытирает руки, не подозревая, что я сзади. Говорю Джону: «Завтра уезжаю — как мне будет вас не хватать! Славная вышла поездочка!» Рот у Джона распахнулся, он словно что-то хотел сказать, да так и не успел. Бесси занесла руку и залепила мне кулаком прямо в лицо. А рука у нее тяжелая — я отлетел к самой стене. Встаю, прислоняюсь к стене, потираю подбородок. Джон схватил Бесси за руку, оттащил, говорит: «Боже правый, Бесси, ты чего творишь?» А Бесси его и слушать не желает — на меня смотрит. Вырвалась, подбежала ко мне и как давай колотить в плечо, чуть было опять по лицу не стукнула. Я вытянул руки перед собой, чтобы она не дотянулась. Я защищался, не отвечая на ее удары. Тогда я не понимал, что ее так разозлило, но мы ведь выросли вместе, я знал ее характер и совсем не удивился. Джон подскочил и сграбастал ее в медвежью хватку, подняв высоко, чтобы она не вырвалась. «Прекрати, — говорит. — Бесси, что на тебя нашло?» А Бесси все буравит меня взглядом и вдруг как закричит: «Мод Коннор была моей лучшей подругой с самого первого дня в этом городе, и если ты думаешь, что можешь обесчестить ее, сначала катаясь вместе с ней в открытой повозке, а потом уехать, так и не женившись, подумай хорошенько. Я скорее горло тебе перережу во сне, чем допущу такое, даже если мне придется ехать за тобой в Кеннет!» И ведь она бы это сделала! Я вытянул перед собой обе руки: «Ладно, ладно, Бесси!» Она была вне себя. «Завтра же ты отправишься туда и попросишь эту девушку стать твоей женой!» Она вырвала одну руку из крепкой хватки Джона и ткнула в меня пальцем; он был так близко у моего носа, что едва не касался: «А не то!..» Я кивнул и про себя улыбнулся, гнев сестры рассмешил меня, но спорить с ней не стал. Когда она в таком настроении, шутки плохи. Бесси еще какое-то время посверлила меня взглядом, наконец, довольная, что я выполню ее приказ, села на свое место за столом, положив руки, как живое воплощение спокойствия. «А теперь сядем за стол и возблагодарим Господа за наш ужин». Джон весь тот вечер сидел, потупив взгляд, будто боялся заговорить. Поужинав, мы с ним вышли покурить, а Бесси осталась прибираться на кухне. Джон прокашлялся, словно не решаясь вернуться к этой теме. «Джордж, ты что, правда женишься на Мод?» — «Придется. Ты же слышал Бесси». — «Ну да, но ты ведь ее не боишься? Она тебя любит и не причинит тебе зла. Да ей это и не под силу — она всего лишь женщина». С минуту я смотрел на него, потом сказал: «Вы что, никогда не дрались всерьез?» Он пожал плечами: «Ну, мы иногда спорим, как и все супруги». — «Ну, знаешь, если тебе еще раз доведется увидеть на ее лице такое выражение, не спорь — просто делай, как она скажет». — «Да я же говорю: она женщина, и любой из нас может без труда с ней справиться». — «Не одобряю я мужиков, что бьют женщин, что бы она ни натворила, к тому же она не простая женщина. Временами она напоминает мне нашу мать. Тебе же лучше, если научишься предугадывать такие моменты». Джон расхохотался:

«Да ну, неужели все так страшно?»

«Настолько, что завтра утром я оседлаю коня, поеду к Мод и попрошу стать моей женой. Я и сам об этом думал. Мне она нравится, в ней что-то есть».

«Так, говоришь, Бесси ведет себя совсем как твоя мать?»

«Почти, та еще страшнее».

«И как это твой отец с ней справлялся? Что, даже ничего не делал, чтобы ее успокоить? Я бы не выдержал, если бы она набросилась на меня, как на тебя».

«Папа ее боялся, как и я».

«Прямо до самой смерти?»

«Наверное».

«Наверное?»

«Мы не знаем, что с ним случилось. Однажды, лет десять назад, когда мы ложились спать, он был дома, а на следующее утро пропал».

«Неудивительно. Должно быть, сбежал, чтобы не жить с ней больше».

«Может быть, но он не взял с собой ни одежды, ни даже коня».

С этими словами Джордж запрокинул голову и расхохотался. Потом сказал:

— С той поры Джон смотрит на Бесси совершенно другими глазами. И все это время они прекрасно ладили.