— Эйлианна, я задал тебе вопрос. Что ты делаешь?

Рори несколько секунд колебался, прежде чем прикрыл за собой дверь, — он не был уверен, что удержится от соблазна, когда окажется наедине с Эйлианной.

Лэрд зашел в свои покои совсем ненадолго — хотел собраться с духом, прежде чем поставит имя под договором. Что же касается обвинений Эйлианны, высказанных против Мойры, то они не меняли дела — он все равно должен жениться на этой женщине, чтобы выполнить свой долг. И у него до сих пор раскалывалась голова от той истерики, которую Мойра закатила недавно.

— Эйлианна, что же ты молчишь? — проворчал лэрд.

Тут она наконец-то повернулась к нему. Лицо ее пылало, волосы растрепались, а в голубых глазах застыл страх. И казалось, она что-то держала за спиной. Но что же у нее там?..

Внезапно острая боль пронзила его грудь. Он заметил, что панель тайника чуть сдвинута, что означало, что ее только что отодвигали. Причем не было ни малейших сомнений: это сделала Эйлианна — все указывало на нее.

Значит, она шпионка! Она предала его!

Выходит, Мойра и Сирил были правы? Увы, похоже, что так…

Стараясь говорить как можно спокойнее, Рори спросил:

— Эйлианна, что у тебя за спиной?

— Ничего. — Она попыталась улыбнуться. — Рори, я не хотела потревожить тебя. Видишь ли, я… потеряла свое кольцо. — Она показала ему правую руку, оставив левую за спиной. — Потеряла в ту ночь, когда ты был ранен. Я подумала, что оно где-то тут.

— Покажи мне обе руки, Эйлианна. — Он приблизился к ней на несколько шагов. — Покажи обе…

Она потупилась и, всхлипнув, пробормотала:

— Но я… Рори, пожалуйста, поверь мне. Это совсем не то, что ты думаешь. То есть я вовсе не…

Она снова всхлипнула и показала руку, в которой был зажат флаг.

Ее предательство оказалось страшным ударом, и боль была настолько реальной, что Рори застонал.

— Ты сейчас же отдашь это мне, — процедил он сквозь зубы и протянул руку к флагу.

Она покачала головой и с выражением муки на прекрасном лице прошептала:

— Не могу, Рори. Прости, но не могу.

И крепко прижала флаг к груди обеими руками.

— Я никогда раньше не поднимал руку на женщину, Эйлианна, но если ты не отдашь мне флаг, то я за себя не ручаюсь.

Она сделала шаг к двери, но он тут же схватил ее за руки.

— Отдай то, что взяла, — приказал лэрд.

Эйли разжала пальцы, и он тотчас же забрал у нее флаг. Пристально глядя ей в глаза, он проговорил:

— Они сделали правильный выбор, отправив тебя сюда, Эйлианна. Но как далеко ты готова зайти?

— Рори, это не то, что ты думаешь. Я вовсе не…

— Ты шпионка, Эйлианна. Не пытайся это отрицать. И еще до окончания этой ночи ты мне все расскажешь.

Эйли со вздохом покачала головой:

— Нет, Рори, ошибаешься. Но ты должен мне верить. Я не шпионка. И мне нечего тебе рассказывать.

Он взял ее за плечи, швырнул на кровать и придавил к матрасу всем своим весом. Эйли всхлипнула и пробормотала:

— Рори, пожалуйста, не делай этого. Я знала про флаг, но если ты думаешь, что я… Поверь, ты ошибаешься.

Эйлианна извивалась под ним, пытаясь высвободиться, и он, несмотря на свой гнев, вдруг почувствовал, что плоть его затвердела. О Господи, даже сейчас эта женщина являлась для него необычайным соблазном.

— Да, они знали, что делали, когда посылали тебя сюда. Знали, что я не смогу устоять против тебя, — проговорил он, словно выплевывая слова; сейчас он ненавидел и ее, и себя самого.

— Рори, почему ты меня не слушаешь? Я не шпионка. Я знаю, что ты зол, но прошу тебя: подумай хорошенько. Зачем бы я спасала тебя и твоих людей, если бы была шпионкой?

Она опять всхлипнула, и по щеке ее скатилась слезинка.

Рори старался не задумываться над ее словами. Ведь тогда, у озера, ей удалось обмануть его, тогда он поверил, что она любит его, но теперь… Теперь ему понятно, что она просто-напросто сделала из него дурака. И все же он спросил:

— Тогда почему, Эйлианна? Почему ты украла флаг?

— Я не крала его. Я просто хотела… Ах, Рори, я не могу объяснить.

— Не можешь даже ради спасения собственной жизни?

Ее глаза широко раскрылись.

— Ты не убьешь меня. Я думала, ты меня любишь, — прошептала она.

— Люблю? Нет, Эйлианна, ты ошибаешься. Я говорил только о похоти, о желании. Да и то лишь потому, что ты напоминаешь мне Брианну. Но на самом деле ты совсем другая. Ты не стоишь даже ее мизинца, — добавил он с усмешкой.

Его последние слова причинили ей нестерпимую боль. Краска отхлынула от ее лица, и она со стоном прошептала:

— Что… что ты собираешься со мной сделать?

Он снова усмехнулся и, глядя ей прямо в глаза, процедил:

— Возможно, мне стоило бы взять то, что ты с такой готовностью предлагала в ту первую ночь, когда я был слишком слаб, чтобы это взять.

В следующее мгновение он впился яростным поцелуем в ее губы и еще крепче придавил к матрасу.

Но тут Эйли укусила его в губу, и он, отплевываясь, отстранился.

— Если ты овладеешь мною сейчас, Маклауд, то это будет изнасилование, — прошептала Эйли, задыхаясь.

Лицо ее пылало, а глаза были того же фиолетового оттенка, что и платье.

Рори замер на мгновение. Потом стремительно вскочил с кровати и направился к двери. Отворив ее, крикнул:

— Байрон, Седрик! Быстро сюда!

Почти одновременно со стражниками к комнате подбежали Айдан, Фергус и Йен.

— Что стряслось, Рори? — спросил Йен, отодвигая Байрона и Седрика в сторону.

Рори отступил в сторону, и Йен увидел Эйли, сидевшую на кровати. Схватив брата за руку, он закричал:

— Рори, что ты с ней сделал?! Если ты ее обидел, то, клянусь перед Богом, я…

Лэрд схватил Йена за плечи и прижал к стене.

— Ты спрашиваешь, что я с ней сделал, но ты не знаешь, что она шпионка и воровка. Пыталась украсть волшебный флаг, но я ей помешал.

Оттолкнув брата, Йен взглянул на Эйли и приблизился к ней. Посмотрев на нее, спросил:

— Почему, Эйлианна?

Она вздохнула и молча отвернулась. Йен повернулся к Рори, и тот невольно пожалел брата, увидев боль в его глазах.

— Что ты намерен с ней сделать? — спросил Йен.

— Хочу посадить под стражу в башне, пока не заговорит.

Йен помог Эйлианне встать с кровати, и Рори отметил перемену в ней. Она уже не казалась подавленной, — напротив, прошла мимо него с высоко поднятой головой. И он, не удержавшись, добавил:

— До тех пор пока не заговорит, она не получит ни еды, ни питья. Байрон, Седрик! Отведите ее в башню.

Стражники схватили Эйли за руки и повели по коридору Миссис Мак, Коннор и Фергус с Йеном смотрели ей вслед. И все они чувствовали, что их предали. Потому что даже ее попытка выкрасть сокровище клана была несравнима с тем, что она сделала с их сердцами.

— Байрон, Седрик, постойте! — крикнул лэрд. — У меня есть один вопрос, на который ты, возможно, ответишь, Эйлианна Грэм, если тебя действительно так зовут.

Она подняла на него глаза.

— Кто предал клан? Как ты узнала, где спрятан флаг?

— Никто не предавал тебя, — проговорила она с усталостью в голосе. — Я искала флаг с самого первого дня своего появления здесь. Твоя комната была последней, где я должна была поискать, а искала я не один день. Я простукивала все панели и под одной из них обнаружила пустоту. Вот так и узнала, где тайник.

Услышав за спиной женское «ах!», лэрд обернулся.

— Я же говорила тебе, Рори, говорила… Я знала, что она шпионка.

Мойра радостно захлопала в ладоши. Приблизившись к нему, положила руку ему на плечо. Потом посмотрела на Эйли и с издевательской усмешкой прокричала:

— Ты не будешь так заноситься, когда почувствуешь, как плеть сдирает кожу с твоей спины!

— Все, замолчи, хватит! — приказал Рори.

К горлу его подкатила тошнота, когда он представил картину, описанную его невестой.

Когда стражники наконец увели Эйлианну, Мойра подергала его за рукав.

— Рори, а Рори… Сирил сказал мне, что ты еще не подписал договор. Давай сделаем это сейчас, хорошо?

— Нет, мне сейчас не до этого, Мойра. Пожалуй, будет лучше, если вы с родней покинете Данвеган до тех пор, пока не наступит подходящее время, чтобы окончательно решить этот вопрос. Айдан проводит вас до Дьюарта. Я пришлю гонца, когда буду готов подписать договор.

Рори прекрасно знал: ему следовало бы подписать этот проклятый договор и покончить с этим делом, чтобы оно не висело над ним как дамоклов меч. Но в данный момент он не имел ни малейшего желания этим заниматься. Более того, он просто не мог видеть Маклейнов. Кровожадность Мойры поразила его. Какова бы ни была вина Эйлианны, как могла женщина сказать такое другой женщине? Рори давно знал Мойру, но теперь начинал понимать, что, в сущности, совсем ее не знал.

Эйли в задумчивости провела пальцем по кинжалу; по настоянию Каллума она стала носить его у бедра с того дня, как Мойра принялась настраивать против нее обитателей Данвегана. Минуту спустя она снова всунула острие между оконной решеткой и тем местом прямо под ней, где камень расшатался. Это была долгая и утомительная работа. Приходилось делать все очень тихо и тщательно заметать каменную пыль под узкую кровать. Ее продержали взаперти уже два дня, и Рори согласился лишь на одну-единственную уступку, — ей дали воды.

Он приходил вчера утром и пытался заставить ее говорить, но она не проронила ни слова — лежала на кровати спиной к нему. Он не прикасался к ней и задавал вопросы ровным невыразительным голосом. Правда, в самом конце все же не сдержался — покидая башню, громко проклинал Макдоналдов.

Эйли стиснула зубы и заморгала, пытаясь сдержать слезы. Она не будет больше плакать. Рори абсолютно уверен в том, что она шпионка, что предала его, и это уже не изменить. Она видела эту его уверенность в том, как он смотрел на нее. Слышала в словах, которые он бросал ей, — в словах, которые ужасно хотелось забыть. Еще несколько дней назад Эйли казалось, что ей было очень больно, но теперь она понимала, что та боль — ничто по сравнению с нынешней.

Она часами слушала скрежет ножа, выдалбливая себе путь к свободе. Несколько прутьев решетки уже расшатались, осталось расшатать еще три. Она не представляла, куда пойдет, но знала, что не сможет оставаться в Данвегане, даже если бы ей это позволили. Она не сможет видеть миссис Мак, Фергуса, Йена и Коннора — Эйли даже сейчас холодела от ужаса, вспоминая, какими глазами они на нее смотрели.

И конечно же, она не сможет видеть Рори… Даже думая о нем, Эйли чувствовала, что сердце ее разрывается от боли. Но сказать ему правду — это невозможно! Она ни за что не предаст тех, кому обещала молчать, не говорить про флаг. Но… черт побери, она никому не позволит мучить ее! И она заставит себя расстаться с Рори. Ведь он не любит ее. Не испытывает к ней ничего, кроме презрения и отвращения.

Услышав тяжелые шаги, доносившиеся с лестницы, что вела в башню, Эйли быстро спрятала кинжал. Затем, схватив тряпку, замела пыль под кровать. Через некоторое время в замке с лязгом провернулся ключ, и дверь со скрипом отворилась. Вошел Йен, державший в руках поднос с куском хлеба и кружкой воды.

— Я думала, твой брат собирается уморить меня голодом, — сказала Эйли.

Йен покачал головой.

— Почему ты сделала это? — спросил он, присаживаясь к ней на кровать.

Опустив поднос на одеяло рядом с собой, протянул пленнице кусок хлеба. Она вежливо отказалась, но воду взяла.

— Ты что, собираешься уморить себя голодом?

Эйли улыбнулась.

— Конечно, нет.

Но и облегчать жизнь Рори она тоже не собиралась. Пусть помучается, думая, что она голодает. «Он едва ли из-за этого страдает. Ведь ему все равно», — напомнил внутренний голос, и она вынуждена была с ним согласиться. Рори же сам сказал, что она, Эйли, ему безразлична.

— Ты так и не ответила на мой вопрос, — сказал Йен. — Я спросил, почему ты это сделала?

Она уставилась на воду в кружке. Потом вдруг спросила:

— Ты ведь прокипятил ее, да?

Йен вздохнул:

— Да, да, прокипятил. Эйли, скажи, это из-за того, что мой брат женится на Мойре, да? Фергус и миссис Мак думают, что из-за этого.

Эйли кивнула и, с трудом сдерживая слезы, прошептала:

— Наверное, они никогда не смогут простить меня.

Йен сжал ее руку.

— Нам всем было очень больно и обидно. Мы думали, ты хоть немножко полюбила нас за то время, что жила в Данвегане.

Эйли сделала глоток воды и поставила кружку на поднос. Разгладив ладонью подол платья, украдкой взглянула на Йена. Только бы он не заметил белую пыль, покрывавшую темный шелк.

К счастью, Йен ничего не заметил. А вот если бы на его месте был Рори, ей бы так не повезло.

— Но я действительно полюбила всех вас, и все вы стали мне очень дороги. Мне нелегко далось это решение, и я очень сожалею, что разочаровала вас. Поверь, мне очень, очень…

— Я не виню тебя, Эйли, и благодарю за то, что ты не сказала брату правду. Жаль только, что это стоило тебе так дорого. Но не волнуйся. Мыс Фергусом найдем способ убедить Рори в том, что ты не шпионка. — Йен грустно улыбнулся. — Та сказка, которую ты рассказала Коннору, может пригодиться, если нам удастся внушить моему брату, что ты хотела уберечь флаг от Мойры.

Эйли невольно застонала.

— Что Рори сделал с Коннором?

— Ничего. Парень чувствовал себя виноватым и пришел к Фергусу, чтобы рассказать о вашем с ним разговоре. Сейчас он винит себя за то, что тебя держат в башне.

— Йен, ты должен сказать ему, чтобы не переживал из-за меня. Если бы он ничего мне не рассказал, я бы нашла кого-нибудь другого.

Снова вздохнув, Йен похлопал ее по колену.

— Что ж, я, наверное, пойду. Рори в последние дни в таком настроении, что его лучше не злить лишний раз. Если я задержусь у тебя, он ужасно разозлится.

— Похоже, они с Мойрой — прекрасная пара, — заметила Эйли, криво усмехнувшись.

Йен загадочно улыбнулся и проговорил:

— Знаешь, а Маклейнов здесь больше нет. Подписание договора было отложено.

Эйли почувствовала, как в сердце ее вспыхнула надежда, но тут же погасила это чувство. Все равно у них с Рори ничего не выйдет. Тем более теперь, после всего произошедшего.

— Спасибо, что пришел, Йен. Скажи, не мог бы ты прислать мне несколько простыней? Так мне было бы уютнее.

Он кивнул и поднялся на ноги.

— Да, конечно, пришлю. О Господи, Эйли, что же я сделал с тобой? Мне надо просто сказать ему правду. Тогда тебя, наверное, не будут держать здесь взаперти.

Она тоже встала и похлопала его по плечу.

— Все устроится, Йен. Вот увидишь.

Он нахмурился и внимательно посмотрел на нее.

— Ты ведь ничего не задумала, Эйли?

— Разумеется, нет. — Она потупилась; ей было ужасно трудно лгать ему. — Видишь ли, Йен, я надеюсь на вас с Фергусом.

Конечно, им не удастся заставить Рори образумиться. А она, Эйли, не собирается сидеть взаперти всю жизнь! И рассчитывать она может только на себя — этот урок она усвоила с детства, и не следует его забывать.

— Вот и хорошо, Эйли. Мыс Фергусом не подведем тебя. А простыни тебе принесет Мари, — добавил Йен, уже выходя за дверь.

Ранним утром, на четвертый день своего заточения, Эйли осторожно вытащила последний железный прут. Скоро обитатели замка должны были проснуться, так что времени у нее было в обрез — приходилось спешить, как бы сильно она ни устала.

Взяв со стула веревку, которую соорудила из простыней, Эйли присела и крепко привязала один ее конец к кровати. Затем осторожно, стараясь не шуметь, подтащила кровать к окну и замерла на несколько секунд. За дверью по-прежнему похрапывали стражники — значит, ничего не услышали.

Перебросив конец веревки через оконный выступ, Эйли забралась на кровать и постояла немного, собираясь с духом. Затем перенесла через выступ сначала одну ногу, потом — вторую. После чего, ухватившись за веревку и стиснув зубы, начала осторожно спускаться по серой каменной стене. Время от времени останавливалась, чтобы перевести дух. Несмотря на утреннюю прохладу, она вспотела и весь лоб ее покрылся испариной.

В какой-то момент она почувствовала, что добралась до узла — это означало, что веревка скоро закончится. Снова остановившись, Эйли на мгновение закрыла глаза, потом посмотрела вниз, на зиявшую под ней пропасть. Ей предстояло преодолеть эту пропасть и приземлиться на покатую крышу домика стражников, пустовавшего в это время; все эти дни она наблюдала за стражниками и знала, когда они сменяют друг друга и когда заходят в домик, чтобы прилечь и отдохнуть.

Эйли оттолкнулась ногами от стены, но толчок оказался недостаточно сильным, и она поняла, что должна сделать еще одну попытку. Отчаяние придавало ей храбрости, и она, отбросив все сомнения, снова оттолкнулась от стены и тут же выпустила веревку. Через несколько мгновений Эйли с глухим стуком упала на крышу домика. Она попыталась ухватиться за выступающий конек, но промахнулась и заскользила вниз. Через несколько секунд ей удалось ухватиться за трубу, и она вздохнула с облегчением. Усевшись поудобнее рядом с трубой, Эйли отдохнула минуту-другую. Потом дрожащими расцарапанными пальцами принялась разматывать другую веревку, которую приготовила заранее и обмотала вокруг талии. Один конец этой веревки она тщательно закрепила на трубе и, еще немного отдохнув, опять начала спуск.

Когда до свободы оставалось совсем немного, в домике стражников вдруг хлопнула дверь, и Эйли в ужасе замерла, оцепенела. Прошло несколько минут, но больше никаких звуков она не услышала. Но даже если бы и услышала, у нее уже не было выбора, надо было спускаться дальше. И теперь ей предстояло…

Внезапно раздался жуткий треск, и Эйли до боли прикусила губу, чтобы не закричать; она сразу поняла: веревка порвалась. И сейчас она летела вниз без всякой надежды на то, что удастся хоть как-то замедлить падение. Бах!

Эйли тихо вскрикнула, потом застонала. А через несколько секунд поняла, что в целом приземлилась довольно удачно — во всяком случае, было ясно: ничего не сломано. Она медленно приподнялась и встала на колени. Потом выпрямилась во весь рост и, сделав шаг, поморщилась от боли. Правая нога ужасно болела. Конечно, не сломана, но было понятно, что с такой ногой она далеко не уйдет.

Эйли тяжело вздохнула. Что же делать?

Бесси!

Она окинула взглядом безлюдный двор и похромала к конюшне. Небо на востоке уже порозовело, и Эйли ускорила шаг; надо было до восхода солнца оказаться как можно дальше от Данвегана.

— Где она взяла нож?! — в ярости закричал Рори. — С простынями-то все понятно… Но откуда у нее нож?

Каллум в смущении переступал с ноги на ногу.

— Это моя вина, лэрд Маклауд, — пробормотал великан. — Я дал ей его в тот день, когда леди Маклейн обвинила ее, заявив, что она шпионка.

— Проклятие… — проворчал Рори.

Он швырнул простыню на пол и снова выглянул в окно. Даже сейчас он не мог не восхищаться Эйлианной — ее храбростью, ее изобретательностью. Изумительная женщина! Какая жалость, что она шпионка.

Взглянув на миссис Мак, Фергуса и Йена, смотревших на него с укоризной, лэрд, не выдержав, вспылил.

— Не смотрите на меня так! — закричал он, багровея от гнева. — Она сделала это вовсе не из-за меня.

— Стало быть, она сама себя заперла в башне и чуть не уморила голодом? — проворчал Йен.

— Кажется, ты забыл, брат, что эта женщина — шпионка! И я не морил ее голодом! Просто она слишком упряма, поэтому не желала есть.

Тут появились Байрон и Седрик. Один из них, виновато потупившись, пробормотал:

— Ее нигде нет, милорд. Но парни в конюшне говорят, что Бесси пропала.

Лэрд с братом переглянулись — и оба рассмеялись. И теперь Рори уже не хмурился. Он знал, что найдет Эйлианну. На самое главное — она цела и невредима. Ведь когда ему сообщили о бегстве Эйлианны и позвали в башню, указав на окно без решетки, он по-настоящему испугался; он был уверен, что скоро увидит ее искалеченное тело, лежащее где-нибудь внизу. Но теперь, узнав, что она жива, он испытал необычайное облегчение. И не важно, что эта женщина предала его. Увы, но сейчас он наконец-то понял, что ему не удалось вырвать ее из своего сердца.

Окинув взглядом своих людей, лэрд заявил:

— Будет не так уж трудно напасть на ее след, если даже она успела выехать за пределы наших земель.

— Я привезу ее! — в один голос крикнули Фергус и Йен.

Рори решительно покачал головой.

— Нет, я сам.

И направился к лестнице. Брат прокричал ему вслед:

— Надеюсь, ты не обидишь ее, Рори!

Он довольно быстро отыскал следы Эйлианны, когда сообразил, что она направилась вовсе не к замку Макдоналдов, а в другую сторону. Очевидно, человек, с которым она поддерживала связь, назначил ей встречу где-то неподалеку от Данвегана. Приметив в долине всадника, вернее — всадницу, Рори свернул в сосновую рощицу. Потрепав по мощной шее своего жеребца, с улыбкой сказал:

— Мы побудем тут немножко и понаблюдаем за ней, Люцифер. Посмотрим, с кем девушка встретится.

Рори едва не рассмеялся, заметив, как Эйлианна осторожно постукивает пятками по бокам кобылы, пытаясь сдвинуть ее с места, — Бесси, как обычно, остановилась и принялась пощипывать травку. Эйлианна, держась за гриву кобылы, несколько раз подпрыгнула, но добилась лишь того, что лошадь презрительно фыркнула — Бесси явно не желала идти дальше. Рори улыбнулся, увидев, как Эйли соскользнула с кобылы, но тотчас же нахмурился, заметив, что она сильно хромает. Выходит, она все-таки ушиблась при падении…

Рори наконец-то выехал из своего укрытия.

— Ты не должна на нее злиться, — сказал он, подъезжая ближе. — Бесси на сей раз прошла гораздо больше, чем обычно.

— Как ты меня нашел? — пролепетала Эйли поворачиваясь.

— Это было совеем не трудно. — Рори спешился и подошел к ней. — Я приехал, чтобы забрать тебя обратно в Данвеган.

Она взглянула на него с надеждой.

— Значит, теперь ты мне веришь?

— Что ты не шпионка? Нет, в это я не верю.

«Хотя очень хотел бы верить», — добавил он мысленно.

— Тогда я никуда с тобой не поеду.

— А куда ты собиралась поехать?

— Не знаю, — пробормотала она, глядя куда-то в сторону. — Поеду куда-нибудь.

— Значит, с таким же успехом ты можешь поехать со мной, — резонно заметил Рори.

Она снова на него взглянула.

— С тобой? Но зачем? Чтобы ты опять запер меня, морил голодом и мучил?

Он покачал головой:

— Тебя не морили голодом и не мучили.

Она презрительно фыркнула, однако промолчала.

— Эйлианна, не будь такой упрямой. Ты сейчас — как твоя лошадь.

Она пристально взглянула на него и тихо сказала:

— Уходи, Рори.

В следующее мгновение он наклонился и подхватил ее на руки. Эйли вскрикнула и стала вырываться.

— Отпусти! — закричала она и всхлипнула.

— Успокойся, Эйлианна. Имей в виду, я все равно не отпущу тебя. — Рори усадил ее на Люцифера и добавил: — Только не двигайся. Мой конь не такой смирный, как твоя Бесси.

Набросив на Бесси уздечку, которую захватил с собой, Рори вскочил в седло и, обхватив рукой Эйлианну, сразу же почувствовал, как она напряглась. Они ехали в молчании, и вскоре она немного расслабилась — очевидно, начала успокаиваться. Ему ужасно хотелось обнять ее покрепче и зарыться лицом в ее чудесные шелковистые волосы. Стиснув зубы, Рори постоянно напоминал себе о ее предательстве, но даже эти напоминания не помогали — он все сильнее возбуждался и надеялся лишь на то, что Эйлианна не чувствовала, как его затвердевшая плоть упирается в ее ягодицы. Услышав ее тихое посапывание, он с облегчением вздохнул.

Рори возвращался в Данвеган окружным путем, пытаясь, насколько было возможно, избегать встреч с людьми своего клана — слишком велик их гнев на Эйлианну. Еще вчера утром он столкнулся с возмущенной толпой, жаждавшей мести. К счастью, старуха Камерон быстро успокоила людей. И как ни странно, повар, некоторые из служанок, а также Дженет, Джейми и Чизхолмы стали заступаться за Эйлианну, утверждали, как и Фергус с Йеном, что это леди Маклейн во всем виновата.

Когда Рори въехал во двор, к нему подбежали миссис Мак, Фергус, Йен и Коннор, явно поджидавшие его возвращения.

— Что ты с ней сделал? — спросил Йен.

— Ничего, брат. Просто она повредила ногу, пытаясь сбежать. К тому же, судя по всему, вконец обессилела, потому и уснула. Возьми же ее, брат, — сказал Рори, подхватив спящую девушку на руки.

Йен вытянул руки, и лэрд осторожно передал ему Эйлианну. Спешившись, Рори сказал:

— Теперь я возьму ее.

— Нет, Рори…

— Сейчас же отдай ее мне, — с угрозой в голосе проговорил лэрд.

Йен вздохнул и покачал головой:

— Нет, Рори. И имей в виду: я не позволю тебе снова посадить ее в башню. Я этого не допущу.

— Это мне решать, Йен, не тебе. Ясно?

— Ты не понимаешь, Рори. Ты… — Йен покачал головой и посмотрел на брата со страдальческим выражением на лице. — Ох, я больше не могу… Мне надо кое-что рассказать тебе, Рори. И я молю Бога, чтобы ты простил меня.