В конце шестидесятых годов отряд кораблей Балтийского флота ходил с визитом вежливости в ГДР, порт Росток. В составе отряда БПК проекта 61 и три подводных лодки 613 проекта.

По окончании визита одной из лодок предстояло в полигоне ВМФ ГДР обеспечить отработку противолодочных кораблей бригады принимающей стороны. На лодку в качестве посредника прибыл командир бригады Вернер Шуман. Никогда до этого не бывавший на подводной лодке, он, спустившись в центральный пост, долго не мог разобрать, где в этой цистерне нос и корма. К нему в качестве поводыря прикрепили молодого командира минно-торпедной группы. Большую часть времени Шуман держался центрального поста, и только на время короткого отдыха его переправляли в каюту старпома. «Шикарная» каюта. О таких наши надводники говорили: «Открылся шкаф и оттуда вышел старпом».

Первый обед в подводном положении. Свободные от вахты офицеры собрались за столом кают-компании, гость рядом со старпомом. Ждём нашего подводницкого комбрига, он, видимо, задержался у командирского графинчика.

Старпом, чтобы как-то занять гостя, указывает на блюдо с вяленой таранью, предлагает немцу размять шкуру тарани. Шуман в шоке, он привык, что вяленой рыбой кормят только собак. Глаза у него округлились, спина выпрямилась, он отпрянул от стола.

Положение спас комбриг. Усевшись в кресло командира (тот на вахте в центральном посту), он узрел тарань. А она была великолепной — провизионщик постарался. Радостный возглас комбрига сопровождался выбором рыбы покрупнее и с икрой. Размяв рыбку руками, он поколотил её о край стола и со знанием дела стал снимать шкурку. Отделив балычок, он, как комбриг комбригу, презентовал половинку Шуману, тот молча взял презент. Наш поднял стакан с 50-ю граммами подводницкого сухого вина, немного разбавленного «шильцом», произнес соответствующий событию тост и, выпив со всеми, с удовольствием вонзил зубы в балычок.

Так как «Европа» отложила рыбку в сторону, комбриг прочёл лекцию об отсутствии аппетита у подводников, а рыбка — стимулятор. Немец деликатно лизнул деликатес, но есть не стал.

Что немцу смерть, нам во благо.