Голова — это такой шкафчик, в котором полно маленьких выдвижных ящичков и полочек. Туда складывают знания, вроде как носовые платки в гардероб. Когда мама говорит нам:
— Дети, ешьте овощи, они полезны для здоровья! — слова ее через уши — скок-скок! — и допрыгают до этих самых полочек. И если потом кто-нибудь спросит у нас про овощи, мы пороемся в голове и ответим законченным предложением:
— Извольте. Овощи полезны для здоровья.
Само собой разумеется, в голове у нас должен быть полный порядок, тогда все, что нам вдруг понадобится, можно будет найти на нужной полочке, иначе пройдет целая вечность, прежде чем мы выдавим из себя ответ про овощи. Поэтому мы поступим верно, если станем складывать в голову только самое главное, чтобы какая-нибудь там глупость нам не мешала. Тот, у кого в голове полно всякой чепухи, в конце концов и сам в ней запутается. И если его вдруг кто-нибудь спросит: «Скажите, пожалуйста, вы случайно не знаете, сколько у собаки ног?» — бедняга растеряется, будет стоять, смотреть, стучать пальцем по лбу и бормотать: «Надо же? Что это со мной? На языке вертится, а вспомнить никак не могу!»
Только это вовсе неправда! У такого человека на языке вообще ничего не вертится! Зато в голове у него полный бедлам, все через пятое на десятое, и разобраться в этом он не в состоянии. У таких людей в голове столько лишнего, что, когда в конце концов является что-либо нужное, оно туда уже не вмещается.
Вот, например. Жила-была одна девочка, звали ее Матильда. Выглядела она как все девочки, ничего особенного, кроме того, что в ушах у нее были синие сережки. У Матильды этой голова была наполнена всякими там буквами, точками, запятыми, разделительными союзами и лишними словами вроде «так сказать». А было это потому, что она все учила наизусть. Всякий раз что бы она ни учила, повторяла до тех пор, пока не заучивала все до последней буковки, до последней запятой. А за это мама давала ей шоколадные конфеты в серебряной обертке и говорила:
— Я очень довольна тобой! Если всегда будешь так хорошо учить уроки, то станешь самой умной девочкой на свете.
Неудивительно, что в школе у нее были сплошные пятерки. Кроме физкультуры. Потому что научиться кувыркаться по книжкам нельзя. Но и так она была лучшей ученицей в школе. И когда пани учительница вызывала ее и говорила:
— Ну, Матильда, стань как следует, прямо, и расскажи нам, что ты знаешь о крокодилах! — то за дверьми останавливался даже сам товарищ директор школы, если он случайно проходил мимо. Потому что Матильда рассказывала о крокодилах так замечательно и так долго — до тех пор, пока не сообщала все-все, что было написано в книжке, даже то, что стояло в скобках. Не забывала подчеркнуть каждую точку и запятую, даже разделительные союзы, так что многие мысленно задавали себе вопрос: «Возможно ли такое вообще?» А когда она заканчивала, пани учительница гладила ее по голове и говорила:
— Ну, что ж, Матильда, мне это нравится. Сразу видно, что дома ты учишь уроки по-настоящему. А вы, дети, берите с Матильды пример. Надо будет мне пригласить на урок товарища инспектора, чтобы он послушал и увидел, какая примерная ученица есть у нас в классе.
И ставила Матильде пятерку с плюсом.
Другие дети дома тоже учили, и про крокодилов — как они выглядят, где живут и чем питаются, но когда пани учительница вызывала их, отвечали кое-как, говорили все, что только приходило в голову, и это уже было не так красиво, никто за дверьми не останавливался, и лишь иногда кое-кто из них получал пять с плюсом, в то время как Матильде их ставили каждый раз.
Сами понимаете, пятерками этими, как и надлежит, она гордилась и так просто с кем попало не водилась. Лишь иногда, когда бывала в хорошем настроении, говорила ребятам:
— Вот увидите, в один прекрасный день я стану самой умной девочкой на свете, ясно?
Из школы она шла прямо домой и потом уже никуда не выходила, даже во двор поиграть. Была она немного зеленой, но ей это не мешало, она все сидела, сидела и учила, учила. Скажем, учила наизусть целиком учебник арифметики или, к примеру, книгу для чтения. А однажды, представьте себе, выучила полностью расписание поездов вместе со временем прибытия автобусов, вместе с дополнениями к расписаниям, так что знала, когда отходит скорый на Колин, а когда на Либерец, когда отправляется пассажирский на Фридлянт, а когда из Оломоуца, где нужно делать пересадки. Сплошь номера, часы, минуты. А мама за это ее очень похвалила и сказала:
— Ты очень хорошая девочка, Матильда. В расписании разбираться трудно, нужное приходится подолгу искать. А теперь все будет намного проще. Когда мы в воскресенье поедем на день рождения к тетушке Клотильде, я спрошу тебя: «Во сколько уходит поезд?» Ты мне ответишь, и готово!
И она погладила Матильду по голове, дала ей шоколадную конфету в серебряной обертке, а расписание поездов и автобусов выкинула в окно. В школе Матильда сказала ребятам:
— А я знаю наизусть расписание поездов и автобусов, знаю, когда отходит скорый поезд на Колин, а когда на Либерец, когда отправляется пассажирский на Фридлянт, а когда на Гулин, когда выезжает автобус из Кошиц, а когда из Оломоуца, а вы ничего не знаете, вот!
Дети хотели было ответить ей на это: «Глупая, зачем ты все это учишь? Для чего тогда существуют расписания поездов и автобусов?» — но не успели, потому что раздался звонок на урок, пришла пани учительница, стала рассказывать о белых медведях и в конце урока сказала:
— Ну, дети, дома как следует повторите по учебнику о белых медведях, а завтра посмотрим, что вы о них знаете.
А Матильда подумала: «Что там учить про белых медведей, с этим я быстренько управлюсь. А потом выучу наизусть еще что-нибудь, ну, скажем, телефонную книгу». Но когда она пришла домой, мама сказала ей:
— Милая Матильда, сегодня пятница, а в воскресенье мы едем к тетушке Клотильде. Я тут написала поздравление, выучи его, чтобы прочесть без запинки.
Матильда села и выучила поздравление. Это было легко, там и всего-то оказалось около семи страниц — сплошные «милая тетушка», «дорогая тетушка» да «любимая тетушка». Матильда справилась с этим глазом не моргнув, получила свою конфету в серебряной обертке и переключилась на уроки. Она учила про Оелых медведей. И вдруг, можете себе представить, первой фразы еще недоучила, а дальше — ни с места! Чего только она ни делала, а выучить не могла. Матильда страшно испугалась, побежала на кухню к маме с криком:
— Мама, что мне делать? Я учу про белых медведей и ничего не могу запомнить.
Но мама в ответ только засмеялась и сказала:
— Да перестань ты, Матильда! Что ты такое говоришь? Это ты-то ничего не можешь выучить, ты, такая умная девочка? Стань, как положено, прямо, попробуй, и вот увидишь, все получится.
Матильда стала прямо, как положено, и завела:
— На белых просторах далекого Севера, куда человеческая нога, так сказать, почти не ступала, среди вечных снегов и льдов живут белые медведи, которые целиком…
И все! Конец. Мама сказала:
— Ну, Матильда, продолжай же! Само собой разумеется, что белые медведи целиком! Не бегают же по белым просторам половинки медведей! К этому ты должна добавить «которые целиком белые», понимаешь? А теперь повтори как следует еще раз.
И Матильда принялась рассказывать все с самого начала:
— На белых просторах далекого Севера, куда почти не ступает нога человека, среди вечных снегов и льдов живут белые медведи, которые целиком…
И все! Дальше Матильда уже не выговорила ни слова. Заклинило. Мама подумала: «Ничего себе, хорошенькое дело, видимо, что-то с нею случилось. Раньше ей само все шло в голову, может, у нее там больше не осталось места?»
И тут ее осенило, что со вчерашнего дня все ящички и полочки в голове Матильды заполнены расписаниями скорых и пассажирских поездов, автобусов, номерами, часами и минутами и что скорее всего в голове у нее и в самом деле ничего не умещается. Как только ее осенило, она заломила руки и закричала:
— Ах, несчастная ты моя Матильда! Ах, головушка ты моя бедная! Учебник арифметики знаешь наизусть, но никогда уже не запомнишь, что белые медведи целиком белые!
И обе — мама и Матильда — уселись возле кухонного шкафа и стали плакать. Вдруг маму вновь осенило, она вытерла слезы и говорит:
— Не плачь, Матильда. Если могут быть запасные камешки для зажигалок, запасные пуговицы к пальто и запасные колеса у автомобилей, почему бы не быть запасным головам для девочек?
Взяла она телефонную книгу и стала искать номер телефона универмага. Длилось это довольно долго, потому что она нервничала, но наконец все-таки нашла то, что нужно, и сказала:
— Алло, это универмаг? Нет ли у вас каких-нибудь запасных голов для девочек?
А продавщица ответила:
— Конечно же, есть. Головы у нас разных оттенков, только вы поторопитесь, мы в шесть часов закрываем.
Мама глянула на часы, взяла зонтик и побежала, а когда вернулась, сказала:
— Взгляни-ка, я выбрала голову с зеленым оттенком.
И она вынула из коробки запасную голову, которую можно было привинтить. Это была голова, как у всех девочек, ничего особенного. Стоило прикрепить к ней синие сережки, и получилась вылитая Матильда. А мама говорит:
— Вот видишь, Матильда, опять у нас все в порядке. Теперь у тебя новая голова, совершенно пустая, можешь учить сколько влезет.
И Матильда снова принялась учить. Вскоре она знала про белых медведей все-все, до последней буковки, до последнего знака. Она была довольна тем, как прекрасно у нее все получается, и мысленно сказала себе: «Ну вот, а теперь я выучу наизусть всю телефонную книгу». И действительно выучила. А это уже кое-что! Телефонная книга штука толстая, там уйма фамилий, и против каждой свой номер телефона. Но Матильда одолела ее меньше чем за два часа. Мама была совершенно счастлива:
— Матильда, ты меня очень порадовала. В телефонной книге разбираться трудно, плохо видно. Пока найдешь то, что нужно, проходит целая вечность. А теперь все будет просто. Когда мне понадобится какой-нибудь номер, спрошу тебя, и готово!
Она погладила Матильду по голове, дала ей шоколадную конфету в серебряной обертке, а телефонную книгу выкинула в окно.
Утром Матильда сказала ребятам в школе:
— А у меня новая голова! А у вас ничего такого нет! Вот!
Ребята хотели ей кое-что сказать, но не успели, потому что раздался звонок на урок, в класс вошла пани учительница, а вместе с ней товарищ инспектор. Пани учительница и говорит:
— Дорогие дети, сегодня я хотела спрашивать у вас, что вы знаете о белых медведях, но вместо этого лучше повторим про крокодилов. Итак, ну хотя бы ты, Матильда, стань как следует, прямо, и начинай. Товарищ инспектор послушает тебя.
Стала Матильда как следует, прямо, и на этом все кончилось. После этого она лишь таращила глаза и не произнесла ни «а», ни «б». Пани учительница воздевала глаза к потолку и шептала:
— Ну, Матильда, начни наконец!
А товарищ инспектор качался с носков на пятки и обратно, время от времени покашливал. И поскольку прошло уже двадцать четыре минуты, пани учительница сказала:
— Садись, Матильда, ставлю тебе единицу! Ну, я тебе покажу! Какой позор!
А Матильда разрыдалась, всхлипывала и причитала:
— Ну, пожалуйста, не ставьте мне единицу! Я ведь знаю о крокодилах все-все до последней буковки. Только крокодилы остались у меня в старой голове, а в этой одни белые медведи и телефонная книга!
Тогда пани учительница говорит:
— Как нам не повезло, товарищ инспектор. Ведь это лучшая наша ученица! Она рассказывает про крокодилов без запинки, но сегодня пришла в школу, к сожалению, с новой головой. У нее там только белые медведи и телефонная книга.
Товарищ инспектор и говорит:
— Вреда не будет, если мы убедимся, сказала ли ученица правду.
И спросил у Матильды, какой номер телефона его соседки пани Ящуховой. И Матильда ответила:
— Ящухова Ярмила, 63 74 85 96.
А товарищ инспектор сказал:
— О, это просто невероятно!
А пани учительница улыбнулась товарищу инспектору и сказала:
— Матильда торжественно обещает нам, что с понедельника будет приносить в школу обе свои головы — и старую, и новую. А крокодилов мы ей сегодня простим.
И товарищ инспектор ответил:
— М-да…
А Матильда была рада, что все так кончилось, и дома сказала маме:
— Я должна носить в портфеле и старую голову, сегодня чуть было дело не кончилось плохо.
Но мама слушала Матильду вполуха, потому что в прихожей она чистила платяной щеткой свой костюм, в ванной расчесывала волосы, в комнате покрывала лаком ногти, бегала то туда, то сюда и кричала Матильде:
— Пошевеливайся, мы едем к тете! Вымой шею и уши! Надень белые чулки! Времени у нас мало. Когда отходит наш поезд, Матильда? — Но Матильда не понимала, о чем идет речь, расписание поездов было в старой голове, которая лежала на кухонном шкафу. А мама стала кричать: — Ты все время всех задерживаешь! Именно сейчас я должна менять тебе голову!
Но ничего не поделаешь, никакого расписания поездов в доме не было, и маме хочешь не хочешь пришлось привинтить Матильде старую голову. Когда голова оказалась на месте, Матильда сказала:
— Наш поезд уходит через пять минут, и другого сегодня уже не будет.
Она хотела опять привинтить новую голову, но мама сказала:
— Не сходи с ума, Матильда! У нас нет времени! Поедешь со старой головой, и все! Хорошо, если на такси успеем, скажи, пожалуйста, по какому номеру вызывать?
Но Матильда не понимала, о чем идет речь: телефонная книга была у нее в новой голове. А мама закричала:
— Это уже переходит всякие границы! Именно сейчас я должна ставить тебе новую голову! Теперь уже совершенно точно поезд уйдет без нас!
Но ничего не поделаешь, поскольку телефонной книги дома не было, маме пришлось заменить Матильде голову. А когда голова оказалась на месте, Матильда сказала:
— Номер вызова такси 87 65 43 21.
Мама набрала номер и сказала:
— Пожалуйста, сейчас же подъезжайте на Кветакову улицу, мы опаздываем на поезд!
Через мгновенье такси стояло перед домом. Мама взяла шляпу, пальто, зонтик, перчатки, маленькую сумочку, чемоданчик и сказала Матильде:
— Пошли!
Потом заперла двери. Обе они сели в такси и помчались на вокзал, не обращая внимания на то, какой свет горит на светофоре — красный, не красный. Вдруг на самой большой скорости мама закричала:
— Стой! Назад! Матильда, ты раззява! А поздравление тетушке Клотильде? Оно ведь в старой голове, которая лежит на шкафу!
И они помчались обратно, не обращая внимания на светофоры, на то, какой там свет горел — красный, не красный. Прибежали в кухню, схватили голову со шкафа, и мама сказала:
— Брось быстро в авоську, я ее заменю тебе в такси, о том, чтобы менять сейчас, и думать нечего.
Побежали обратно, сели в машину и снова помчались на вокзал. По пути мама меняла Матильде старую голову на новую, с синими сережками, а шофер такси подумал: «Обе они, похоже, ненормальные». Но вслух этого не произнес и продолжал ехать быстро, как только мог. Однако, когда он остановился у вокзала, поезд давно уже ушел и был теперь далеко-далеко.
— Так, — сказала мама, — поезд ушел, другого не будет, положеньице хоть куда.
А поскольку теперь уже торопиться было некуда, домой поехали на трамвае. Чувствовали они себя страшно усталыми и потому в вагоне сели. В это время в трамвай вошла одна толстая пани в очках, в авоське у нее был кочан капусты. Она тоже хотела сесть, но свободных мест не было, и кондукторша сказала Матильде:
— Девочка, коль уж ты сидишь, возьми у пани хотя бы авоську и положи к себе на колени.
Матильда насупилась и подумала: «У меня уже есть одна авоська, куда мне еще». Но так как на нее все смотрели неодобрительно, она взяла и вторую авоську. Трамвай все ехал и ехал, мама взглянула на капусту и спросила:
— Где вы достали такой большой чудный кочан?
А пани в очках и говорит:
— Да взяла и позвонила в магазин на Клоканьей улице, мне и ответили: только что привезли хорошую капусту.
А мама сказала:
— Ага!
Трамвай все ехал и ехал, а когда приехал на Кветакову улицу, Матильда отдала толстой пани авоську, пани поблагодарила ее, сказала: «До свиданья!», Матильда с мамой сошли и направились домой. А когда пришли на кухню, Матильда вдруг заплакала и говорит:
— Мама, ты посмотри, что у меня в авоське!
Мама посмотрела и всплеснула руками: это была не Матильдина авоська, а той толстой пани в очках. А в авоське лежал кочан капусты. И мама сказала:
— Матильда, ты растяпа, как же ты не посмотрела? Не можешь же ты носить вместо головы кочан капусты! Нужно во что бы то ни стало найти твою авоську. Позвони в бюро находок забытых вещей. Ну-ка, скажи мне номер телефона.
Но Матильда не понимала, о чем идет речь, потому что телефонная книга была в голове, которая осталась в авоське. За телефонной книгой маме пришлось идти к соседям, но те ей сказали:
— Значит так, милая пани, вы будете выбрасывать телефонные книги в окно, а мы одалживай вам свою? И не подумаем!
Маме ничего не оставалось, как идти в телефонную будку и там смотреть телефонную книгу. Из сумки, карманов, ящиков стола, кошелька, чашек и копилок она выгребла все монеты по двадцать пять геллеров — для автомата — и пошла звонить. Она обзвонила все бюро находок, но безрезультатно. И тогда мама задумалась: «Что же делать дальше? Сегодня воскресенье, все магазины закрыты. Новую голову я не достану, а в понедельник Матильда должна принести в школу и новую, и старую, иначе будет плохо. Буду звонить по всем телефонам. Ведь у той пани наверняка есть телефон, попаду же когда-нибудь на нее». Она бросала в автомат монету за монетой и все звонила и звонила. А поскольку списки абонентов расположены в алфавитном порядке, то она говорила сперва с пани Абвовой, потом с пани Абговой, затем с пани Абдавой, потом с Абжовой, Абзовой, Абковой, но ни одна из нйх о Матильдиной голове ничего не знала. Перед будкой собралось уже много людей, которые хотели позвонить, и все они ждали, когда мама кончит разговоры, когда она наконец прекратит их. Но мама не прекращала и звонила пани Авбовой, Аввовой, Авговой, Авдовой… Перед будкой собралось уже человек — четыреста, и все кричали на маму. Но мама сказала им:
— Простите, но мы потеряли голову. Тут уж ничего не поделаешь!
А люди кричали:
— С такой, как вы, мы тоже потеряем головы!
И размахивали зонтиками. Но мама закрыла дверь и звонила пани Аджовой, Адзовой, Адковой, Адловой, Адмовой… А Матильда дома все ждала и ждала. Уже вечер наступил, а мамы все нет и нет. Было девять часов, Матильда зевала и думала: «Не может быть, чтобы мама не вернулась, она должна прийти с минуты на минуту». Но куда там! Мама опускала в автомат одну монету за другой и звонила пани Башбаовой, пани Башгаовой, пани Башдаовой…
Перед будкой собралось уже почти девять тысяч человек, а дома как сурок спала Матильда. Она уснула прямо в платье, даже не почистив зубы, и все спала и спала, а когда открыла глаза, было без четверти восемь, за окном светило солнышко, в прихожей стояла мама и говорила:
— Матильда, представь себе, как мне повезло. Наконец-то я все же эту толстую пани отыскала. Именуется она Ярмила Ящухова, она была последней в телефонной книге. Номер ее телефона 63 74 85 96. Она обещала тотчас же приехать, чтобы ты не опоздала в школу.
И едва она это произнесла, как кто-то позвонил в дверь, и вошла пани Ящухова в очках. Она держала в руках авоську, а в той авоське была новая Матильдина голова. Пани Ящухова сказала:
— Представляете, мы чуть было ее не съели. Дело в том, что я плохо вижу, я думала, что это кочан капусты, она ведь зеленоватая. Свою ошибку я поняла, к сожалению, немного поздно, когда голова была уже сварена. Но на счастье, ничего плохого с нею не произошло. Вот только, может, она немного покраснела.
А мама махнула рукой:
— Да это неважно, так голова выглядит даже более здоровой.
Она вернула толстой пани ее авоську, надела Матильде новую голову и сказала:
— А теперь беги быстрей, чтобы вовремя поспеть в школу.
Матильда тут же выбежала из дома. На улице было полно людей, стоявших в очереди перед телефонной будкой. Матильда побежала со всех ног и успела. Уже звенел звонок, и пани учительница, войдя в класс, сказала:
— На сегодня, дети, вы должны были выучить про белых медведей. Сейчас мы увидим, что вы о них знаете. Встань, Матильда, последний раз с крокодилами у тебя получилось не очень славно, надеюсь, сегодня рассказ будет на пятерку. Встань как следует, прямо, и начинай.
И Матильда стала как следует, прямо, и начала:
— На белых просторах далекого Севера, куда почти не ступает нога человека, меж вечных снегов и льдов живут белые медведи, которые целиком вареные.
А пани учительница говорит:
— Ну, хватит, Матильда, что ты мелешь? Белые медведи какие? Начни снова и думай, что говоришь.
И Матильда начала опять:
— На белых просторах далекого Севера, куда почти не ступает нога человека, меж вечных снегов и льдов живут белые медведи, которые целиком вареные.
А пани учительница сказала:
— Хватит с меня твоих выходок, Матильда! Садись, ставлю тебе единицу! Белые медведи живут на льду, а не на плите.
А ребята стали смеяться:
— Матильда-то того! Чокнутая она, что ли?
А Матильда села и смотрела на них, как дурочка. За что ей поставили единицу? «Ведь я так прекрасно выучила наизусть про белых медведей, — думала она, — я ведь сказала только то, что у меня в голове».
И это была святая правда: говорила она то, что было у нее в голове. Только в гблове у нее, бедняжки, все было немного вареное. Было у нее там полно «милых вареных тетушек», уйма «любимых вареных тетушек» и даже несколько «дорогих вареных тетушек». Там было целое вареное поздравление и вся вареная телефонная книга. Короче говоря, вся голова у нее была основательно всмятку. А уж коль у кого вареная голова, то в ней и белые медведи вареные. Тут уж ничего не поделаешь!