— Алло, алло, это Тасиро-сан? С вами говорит издательство «Бунсэйся». — В телефонной трубке звучал красивый женский голос.

— Я слушаю.

— Подождите немного. Передаю трубку заместителю директора Накахара.

— А-а, Тасиро-сан, давненько не виделись!

— Давненько.

— Извините, что всё так второпях. Я по поводу вашей поездки на озёра, о которой просил Ито. Нам надо бы поскорее это сделать. Вы бы не могли завтра отправиться?

— Завтра? — Тасиро удивился. — Так спешно?

— Дело в том, что фотографии, которые мы хотели включить в очередной номер, оказались неинтересными. И мы решили срочно заменить их вашими. Вы уж помогите нам как-нибудь.

— Ну что ж, ничего не поделаешь.

Поразмыслив, Тасиро не решился отказать.

— И вот ещё что. Ито поехал в Осака и пока не вернулся. Не дать ли вам кого-нибудь вместо него?

— Нет, если так, я поеду один. Меня это больше устраивает.

Чем брать с собой человека неизвестно с каким характером, лучше уж ехать одному — работать будет проще.

— Что ж, договорились.

— Билеты и командировочные пришлите, пожалуйста, к вечеру.

— Понял. Всего хорошего.

Тасиро стал срочно изучать предстоящие места съёмок, маршруты поездов. Освободился он после полудня. Во второй половине дня он отправился в лабораторию и попросил помощника Кидзаки приготовить две камеры и объективы, широкоугольники и телевики. Затем, поскольку ему предстояло отсутствовать дней пять-шесть, он распределил между своими помощниками Кидзаки и Ёсимура работу на это время и сам кое-что доделал. Так он крутился до начала восьмого. В восемь он обещал встретиться с Хисано. Тасиро взял такси и помчался на Гиндза.

Но когда он подошёл к бару «Эльма», то дверь его была заперта, а окна совершенно темны. В тусклом свете уличного фонаря он увидел приклеенное объявление:

«Уважаемым посетителям.

Извините за причинённые неудобства, но в связи с внутренней реконструкцией бар «Эльма» временно закрыт. Добро пожаловать после открытия.

Хозяин бара „Эльма”».

«„В связи с реконструкцией” — это отговорка», — подумал Тасиро. С недавних пор дела здесь пошли весьма скверно, и, видимо, бар решили временно закрыть.

Тасиро стоял в задумчивости, когда послышались шаги Хисано.

— Эй, — подал он голос, завидев Тасиро, — быстро ты!

— Быстро-то быстро, — ответил Тасиро. — Да ты смотри — «Эльма» закрыта.

— И правда. — Хисано с удивлением прочёл объявление.

— Неужели у них действительно реконструкция? — Хисано наклонил голову.

— Я думаю, это отговорка, — сказал Тасиро.

— Я тоже так думаю. Или, может быть, нашёлся покупатель и заведение перешло в новые руки.

— Но разве это возможно при отсутствии хозяйки?

— Всё возможно, содержание ресторана — дело загадочное. Со стороны и не поймёшь, что за этим кроется, — пробормотал Хисано, заглянув в совершенно тёмное окно.

«Не поймёшь, что за этим кроется!..» Бормотание Хисано натолкнуло Тасиро на одну мысль.

— Хисано-кун, ты так близко к сердцу принял исчезновение хозяйки. Скажи, ты догадываешься, что произошло?

— Да ведь я уже говорил тебе по телефону, что был занят и ещё ничего не узнал.

— Непременно разузнай, — с жаром сказал Тасиро. — Меня занимает всё происшедшее. По правде сказать, я бы хотел начать розыск. Но, к сожалению, завтра по заданию издательства «Бунсэйся» я должен ехать в командировку по провинции. Это займёт пять-шесть дней. Ничего не поделаешь. А тем временем расследованием займёшься ты, идёт?

Было раннее утро. Станция, на которой Тасиро вышел из поезда, называлась Уми-но Кути. К северу от неё виднелись пики Дзиидакэ и Мэнобукидакэ и вершина Касимаяри. За станционными задворками лежало озеро Кидзаки. По одну сторону от озера протянулась железнодорожная линия Ооитосэн. По другую — высились горы. Вид открывался живописный. В прозрачном утреннем воздухе горы отражались в глади озера. Тасиро сделал здесь около тридцати снимков. Затем он вышел на шоссе и пошёл по направлению к Оомати. Сегодня ночью он хотел поснимать центральную часть озера и его южный берег.

По дороге ему встретилась маленькая деревушка. Тасиро спохватился, что ещё не завтракал, и подошёл к одиноко стоящей и, по всей видимости, неприбыльной закусочной.

— Добрый день. — Из тёмной задней комнаты вышла старуха. — Варёного риса нету, — произнесла она. — А вот соба есть.

— Соба сойдёт.

Он сел на стул и стал ждать. Вскоре старуха принесла собу, такую горячую, что от неё шёл пар.

— Как вы быстро! — сказал Тасиро.

— Это потому, что как раз перед вами посетитель был, собу заказывал. Вот она сейчас как раз и поспела, отменна на вкус.

— Вот как. Ну, спасибо вам.

— А вы, господин, из Токио? — спросила старуха.

— Да.

— Надо же. И тот господин тоже был из Токио. За сегодняшнее утро подряд два человека из Токио.

— А что, много сюда из Токио приезжает?

— Нет, редко, если не считать молодых людей, что летом по горам лазают. Озеро-то у нас красивое, а вот достопримечательностей нет.

Тасиро вышел к центральной части озера. Вокруг только лес да бурьян. «Для фотографа эти места представляют интерес, но туристам тут делать нечего», — подумал Тасиро.

Здесь царило безмолвие. Никаких раздражающих звуков, если не считать гудка промчавшегося экспресса. По сравнению с Токио кажется, будто попал в совершенно другой мир.

Мимо проходил местный крестьянин, он пристально посмотрел, как Тасиро фотографирует.

— Дедушка, сюда часто приезжают фотографы из Токио?

— Нет, редко…

— Вот оно что! А место-то, я думаю, хорошее.

— Мы тоже думаем — хорошее, — сказал крестьянин, окидывая взором поверхность озера. — Давно уж я тут обосновался и каждый раз думаю: по утрам и по вечерам таких красот во всей Японии не сыщешь, — произнёс он с гордостью.

Тем временем где-то у берега послышался всплеск. Будто что-то бросили в воду. По тихой глади пошли круги.

— Что это? — Крестьянин посмотрел в ту сторону, но понять, кто и что бросил, было нельзя. Тасиро тоже не успел заметить, что бросили.

— И что, часто вот так швыряют?

— Не-а, редко, — сказал крестьянин. — На дне этого озера живёт белый дракон. Из-за его проклятия тут люди не живут. Странное дело. — И крестьянин заторопился прочь.

На съёмки южной части озера Тасиро потратил около часа. На очереди было озеро Аоки. Чтобы добраться до него, нужно было выйти на станции под названием Янаба. Но садиться на поезд не имело смысла, и он решил воспользоваться автобусом.

В автобусе неожиданно оказалось много народу. Тасиро едва нашёл свободное местечко в углу салона.

— Следующая остановка — у станции Уми-но Кути, — сказала кондукторша.

Здесь была станция, поэтому вышло и вошло много народа. Тасиро безучастно разглядывал входящих и вдруг заметил знакомую фигуру. Не может быть! Неужели Крепыш?

Держась за поручень, Тасиро с рассеянным видом повернулся к окну. Плоский нос, толстые губы, густые брови, узкие глаза. И впрямь, ошибки быть не могло.

Сначала — в самолёте, потом — в баре «Эльма», затем — столкнуться на строительной площадке в Сэтагая и, наконец, неожиданно встретить в автобусе на старинном тракте Синано.

Тасиро внимательно следил за Крепышом, стараясь в то же время, чтобы тот его не заметил. Мужчина до неузнаваемости изменил свой облик. Мельком взглянув, его можно было принять за крестьянина из деревушки, отправившегося за покупками в городок. Он всё ещё не заметил Тасиро и по-прежнему глядел в окно.

С какой целью он приехал в такое место? Непонятный человек. Может, он просто мылопромышленник?

— Следующая остановка — у станции Янаба.

Крепыш вышел из автобуса, так и не заметив Тасиро.

Тасиро последовал за ним. Крепыш пошёл к станции.

Любопытно! Зачем он сюда приехал? Вот и попробуй догадаться, кто он и чем занят этот человек! Тщетно пытался Тасиро разрешить эту загадку.

Как бы то ни было — удачно, что он встретил его здесь. Безусловно, этот мужчина имеет отношение к происшествию в баре «Эльма». Так что представляется прекрасный шанс проследить за ним.

Крепыш зашёл в транспортную контору и говорил о чём-то с хозяином. Вскоре хозяин спустился в кладовую, где у него был сложен багаж, и принёс упакованный в рогожу предмет правильной четырёхугольной формы. Этот предмет он передал Крепышу.

Судя по тому, как он его держал, предмет был довольно тяжёлый. Крепыш взвалил его на плечо, вышел и внимательно огляделся по сторонам.

По-видимому, багаж откуда-то прислали и он лежал в транспортной конторе до того момента, как его получил Крепыш. Специально послать багаж в такую глушь, чтобы затем кто-то получил его здесь? Это удивительно! И что представляет из себя этот багаж, тоже неясно. Ясно только, что он тяжёлый…

Не замечая Тасиро, Крепыш пошёл к входу на станцию. Вот тебе и на! Значит, он хочет сесть на поезд? Пока Тасиро размышлял над этим, мужчина погрузил багаж и быстро уселся в единственное такси, поджидавшее пассажиров у станции. Машина сорвалась с места и проехала мимо Тасиро.

Тасиро кинулся искать другую машину, но, конечно же, в такой глуши её и быть не могло. Преследование не удалось. Теперь Тасиро оставалось только войти в транспортную контору и спросить, что за багаж получил Крепыш.

— Здравствуйте. — Из задней комнаты показался хозяин. — Заходите, пожалуйста. — Он пристально посмотрел на Тасиро, на плече у которого болталась репортёрская сумка.

— Я — из редакции токийского журнала. У вас был сейчас клиент и забрал багаж.

— Да. — Хозяин растерянно смотрел на Тасиро.

— Не могли бы вы сообщить мне имена отправителя этого багажа и получателя, содержимое багажа и его вес. Тасиро нарочно начал разговор официальным тоном. Неожиданно это дало результат.

— А что, это будет помещено в журнале? — заинтересовался хозяин конторы.

— Да. Нам необходимо узнать, что это за багаж. У нас были сведения, что его отправили линией Тюосэн, и я направился по его следам.

— А что там? Я надеюсь, не труп в дорожной корзине?

— Нет, не труп. — Тасиро усмехнулся. — Содержимое нам не назвали. Но известно, что багаж этот в квадратном ящике, длиной примерно сорок сантиметров.

— Мужчина, который был перед вами, получил именно такой багаж, — удивлённо произнёс хозяин.

— Это удачно! Покажите мне корешок квитанции отправителя.

Страшно заинтригованный, хозяин без колебаний принёс подшивку корешков квитанций:

— Вот она.

Тасиро взглянул.

«Перечень вложений: сырьё для производства мыла. Вес — 5,8 кг. Высота — 50 см. Ширина — 40 см. Деревянный ящик. Обшит рогожей».

«Сырьё для производства мыла…» Тасиро достал блокнот и подробно записал.

«Отправитель: Каваи Горо. Токио, район Синдзюку, квартал Куцунохадзу, 114. Получатель: он же. Станция отправителя: Синдзюку. Место назначения: железнодорожная линия Ооитосэн, транспортная контора у станции Янаба, до востребования».

Багаж был отправлен три дня назад.

— Каваи Горо, — прошептал Тасиро, выйдя из транспортной конторы. — Если, конечно, это имя не вымышленное. Вернувшись в Токио, надо будет проверить. Но теперь Крепыша можно называть Каваи. Куда же этот тип, Каваи, отправился на такси?

Тасиро какое-то время поторчал у станции, но не тут-то было — такси не возвращалось. Тасиро взглянул на часы. Прошло тридцать минут. Он потерял здесь уже достаточно времени. Надо было двигаться дальше.

Багаж — сырьё для производства мыла…

Размышляя, Тасиро пошёл в сторону Аоки. Что хотели построить на пустыре в Сэтагая? Мыловаренный завод. Что Каваи отправил по почте и сам же получил? Сырьё для производства мыла. Всё сходится.

А что, если строительство было предпринято только для отвода глаз? А за забором делали что-то другое. Когда дело было сделано, они стали разбирать забор, и для того, чтобы это не показалось странным, сказали, будто реагируют на протест хозяина. Таким мог быть их первоначальный план. И никому не показалось подозрительным, что строительные работы остановлены. Ловко сработано!

Что же делали за дощатым забором? Похоже, что там и впрямь изготовляли мыло, но… В багаже, полученном из Токио, было сырьё для производства мыла. Зачем же его специально везти в этакую глушь? И куда Каваи повёз его на такси?

Мужчина по имени Каваи, по-видимому, действительно имеет отношение к происшествию в баре «Эльма». Но какова связь между этим происшествием и производством мыла?

Решив наконец, как снимать, Тасиро сделал пять или шесть кадров. Но когда он щёлкал затвором, на поверхности озера что-то изменилось. Это изменение сопровождалось звуком. Звук был такой, будто бросили большой камень. По воде широко разошлись круги. Отражения гор в воде заколебались и будто поплыли. Тасиро ахнул. Он стал искать, откуда идут круги. Рассмотреть это место у ближнего берега мешали заросли, да и далековато было.

Тасиро бросился бежать. Прямо по траве, ломая ветви деревьев. Дороги тут не было, и, определив направление, он побежал напрямик. Но по прямой не выходило — встречались ручейки, заросли, кручи. Тасиро оказался в лесу, и озеро скрылось из виду. Когда же он наконец выбрался на берег в том самом, как ему показалось, месте, поверхность озера уже успокоилась, и в тихой глади снова отражались горы. Круги на воде бесследно исчезли. Определить, куда упал предмет, было невозможно.

Тасиро задумался. Не глупо ли полагать, что между багажом, полученным Каваи, и упавшим предметом есть связь?

На озере Кидзаки Тасиро тоже слышал всплеск и видел круги на воде. Случайно ли это? Перед глазами Тасиро возник обшитый рогожей деревянный ящик, который Каваи получил в транспортной конторе у станции Янаба. И ещё он представил себе, как этот ящик погружается на дно озера.

«Подожди-ка, — размышлял Тасиро, — разве Каваи не сел в автобус неподалёку от станции Уми-но Кути? Разве он не мог получить что-то в транспортной конторе у станции Уми-но Кути? Ведь от этой станции до озера Кидзаки не больше двухсот — трёхсот метров».

Тасиро разволновался и основные фотографии сделал кое-как. Программа съёмок была очень насыщенной, и свободного времени не предусматривалось.

Тасиро колебался.

И всё-таки он решил вернуться на Уми-но Кути. Не мог он просто так это оставить.

Тасиро вышел у станции Уми-но Кути. Здесь была только одна транспортная контора, и это облегчало расспросы.

— Извините, — войдя, сказал Тасиро.

Из задней комнаты показалась хозяйка. В кладовой молодой работник укладывал багаж.

— Чем могу быть полезна? — Хозяйка была низенькая и толстая. Она приветливо улыбалась.

— Я послал в эту транспортную контору багаж с Синдзюку до востребования. Пришёл ли он? — спросил Тасиро.

— Ваше имя?

— Послан от имени Каваи Горо. Имя получателя то же.

— Подождите немного.

Хозяйка открыла учётную книгу.

— На это имя багажа нет, — ответила она. — А что отправлено?

— Сырьё для производства мыла.

Хозяйка проверила и это.

— Не значится.

Такого поворота Тасиро не ожидал.

— Вы точно знаете, что он отправлен? — спросила хозяйка.

— Точно. Отправлен три дня назад из Синдзюку.

Работник, укладывавший багаж, поднял голову.

— За последние четыре-пять дней из Синдзюку ничего не доставляли, — сказал он.

Тасиро, видимо, ошибся в расчётах.

— Ну, извините, что помешал.

Тасиро вышел на улицу. Вдруг кто-то окликнул его. Оглянувшись, он увидел хозяйку транспортной конторы.

— Я по поводу багажа, о котором вы спрашивали, — сказала она. — К нам он не поступал, но, может, он хранится на станции. Я спрошу дежурного.

Такая отзывчивость встречается только в провинции. Любезная старушка из транспортной конторы отвела Тасиро к станционному дежурному по багажному отделению.

— Ода-сан! — позвала она у окошечка. — Тут хотят справиться о доставленном багаже.

— Что такое? — подошёл молодой дежурный.

— Вот этот господин, — старушка показала на Тасиро, — три дня назад отправил багаж, и он до сих пор не доставлен. У нас его нет, вот я и подумала, не оказался ли он случайно у вас.

— А что было отправлено? — Дежурный посмотрел на Тасиро.

— Сырьё для изготовления мыла.

— Ваше имя?

— Имя отправителя — Каваи Горо. Получатель он же.

— Господин Каваи Горо? — Дежурный тщательно просматривал квитанции. — Этого имени здесь не значится. — Он поднял лицо.

— Нет?

«Неужели надежды не оправдались», — подумал Тасиро.

— Станция отправления — Синдзюку? — Дежурный ещё раз заглянул в квитанции. — Среди доставленного сегодня багажа из Синдзюку было одно место. Его недавно доставили.

Тасиро ахнул. Быть может…

— Скажите, это не деревянный ящик, обшитый рогожей?

— Именно так. Именно так, — ответил дежурный. — Но это не сырьё для изготовления мыла.

— А что же?

— Содержимое — свечи. Имя отправителя тоже другое. Аракава Матадзо.

«Содержимое — свечи. Отправитель — Аракава Матадзо…» Сходятся только станция отправления и способ упаковки.

— Скажите, а размеры багажа примерно пятьдесят сантиметров на сорок?

— Нет. Это продолговатый ящик. Значит так: длина — восемьдесят сантиметров, ширина — двадцать. Вес — четыре и одна десятая килограмма.

Тасиро задумался.

— Но ящик уже выдан сегодня до полудня, — сказал дежурный.

Тасиро удивился.

Следующим было озеро Нодзири. Тасиро сел в поезд на Токио. В течение этого долгого путешествия он размышлял. Нет сомнения, Каваи выбросил «свечной багаж» в озеро Кидзаки. Если сопоставить это с тем, что произошло на озере Аоки, то такое предположение оказывается вполне вероятным. Внезапно Тасиро пришла в голову одна мысль, и он даже вскрикнул.

Каваи Горо. Аракаво Матадзо. Нет ли здесь связи?

Ведь это персонажи устного рассказа в жанре кодан под названием «Кровавая месть в Ига». Каваи Горо — это Каваи Матагоро, а Аракава Матадзо — Аракава Матаэмон.

Имена совершенно вымышленные. Теперь понятно. Шутки откалывает!

Тасиро рассердился. «Раз так, буду следить за ним, пока хватит сил», — решил он. «И всё-таки, что в этом ящике?» — размышлял Тасиро. Он посмотрел в блокнот.

«Предмет со станции Янаба. Деревянный ящик, обшитый рогожей. Высота — пятьдесят сантиметров, ширина — сорок сантиметров… Вес — 5,8 кг. Содержимое — сырьё для изготовления мыла. Предмет со станции Уми-но Кути. Деревянный ящик, обшитый рогожей. Длина — восемьдесят сантиметров, ширина — двадцать. Вес — 4,1 кг. Содержимое — свечи».

Общее только то, что это деревянные ящики, обшитые рогожей. В одном из них сырьё для изготовления мыла. В другом — свечи. Это не совершенно разнородные предметы. Тасиро не мог не подумать о «мыловаренном заводе».

На станции Синонои Тасиро пересел на линию Синъэцусэн и поехал в противоположную от Токио сторону. На станции Касивабара он вышел. Уже смеркалось. Тасиро взял у станции такси и поехал к озеру Нодзири. В его глади вспыхивали лучи вечерней зари. Это было удивительно красиво. Тасиро сделал несколько фотографий в вечерних сумерках.

Стояла весна, но в этих краях было ещё холодно. Летом здесь будет полно курортников, а сейчас ни души. На глаза ему попалась традиционная японская гостиница — рёкан под названием «Сиракаба». Тасиро решил войти в неё.

— Милости просим, — встретил его служащий.

— Найдётся у вас комната?

— Да, есть. Вы один? — Служащий держался вежливо, но в то же время пристально изучал Тасиро.

— Один.

— Ну ладно уж.

В рёкане были не рады одинокому постояльцу. Может, им это было невыгодно. Служащий шепнул что-то на ухо горничной.

Комната, в которую его проводили, оказалась узкой, и вид из окна был неважный.

— А нет ли другой комнаты? — спросил Тасиро.

— К сожалению, всё занято, — ответила горничная.

Тасиро расстроился, но делать было нечего. Издательство выделило ему на расходы не так уж много денег.

Горничная ушла. Тасиро переоделся в гостиничное юката. Он устал. Сегодня вечером ему хотелось поскорее лечь спать. У него было одно желание — искупаться в о-фуро.

«А что, если Каваи Горо приехал сюда, на озеро Нодзири? Ведь он уже появился на озере Кидзаки и Аоки. Это не исключено».

Выскочив из о-фуро, Тасиро надел тёплое кимоно и вышел в вестибюль.

— Вы на прогулку? — Горничная расставляла по парам гэта из криптомериевых дощечек. — Тут в окрестностях посмотреть нечего. Разве что для токийца провинциальный городок сам по себе диковинка, — равнодушно сказала горничная, провожая его.

В самом деле, городок Касивабара был мал и не отличался особыми достопримечательностями. Только закусочная, рассчитанная на курортников, приезжающих на озеро Нодзири, где готовили соба, и магазин сувениров. Довольно много баров — отличительная черта курортной зоны.

Тасиро прошёлся по городку. Он обратил внимание на продающиеся в магазине сувениров сборники стихов, полотенца и бамбуковые шторки со стихами знаменитого поэта средневековья Исса и вспомнил, что Касивабара — родина Исса. Затем Тасиро направился к станции.

Когда он зашёл в багажное отделение, служащий перебирал квитанции и непрерывно считал на счётах.

— Добрый вечер, — сказал Тасиро.

— Чем могу быть полезен?

— Мне послали из Синдзюку багаж. Он ещё не доставлен? Имя отправителя — Каваи Горо. Имя получателя — то же.

Служащий проверил квитанции.

— Нет, ещё не доставлен.

— Тогда, может быть, есть багаж на имя Аракава Матадзо? Содержимое — сырьё для изготовления мыла или свечи.

Служащий снова просмотрел квитанции.

— Не доставлен. В общем-то, за эту неделю мы из Синдзюку ничего не получали, — ответил он с некоторым раздражением.

Тасиро задумался.

— А что с багажом токийского направления?

— Оттуда получено много, — с тем же раздражением ответил служащий.

— Извините, — продолжал Тасиро, — но багаж был отправлен дня три-четыре назад. Его могли отправить не только из Синдзюку, но из Накано или Огикубо.

Служащий состроил недовольную гримасу и стал просматривать квитанции.

— Вот, одно место доставлено со станции Накано, — ответил он.

— А каково содержимое?

— Крахмал.

— Крахмал? — пробормотал Тасиро. — Ну а по весу, наверно, лёгкий?

— Лёгкий. Полтора килограмма.

— В деревянном ящике?

— В картонной коробке.

Служащий закрыл книгу и отвернулся.

Упакован в картонную коробку, вес полтора килограмма. Всё не так, как представлял себе Тасиро. Слишком уж он лёгкий.

На очереди была транспортная контора. Она размещалась в одиноко стоящем домике перед станцией. Внутри горела тусклая лампочка.

— Добрый вечер.

— Добро пожаловать. — Навстречу Тасиро вышел лысый хозяин лет пятидесяти.

В отличие от станционного служащего он был любезен и в ответ на просьбу Тасиро сам стал листать учётную книгу.

— Того, что вас интересует, нет, — сказал он, подняв глаза на Тасиро. — Вообще-то, на этой неделе мы из Токио багажа не получали.

— Ах вот как.

Для верности Тасиро описал хозяину, как выглядит Каваи, и спросил, не приходил ли такой человек сегодня получать багаж.

— Нет, такого не было, — твёрдо сказал хозяин.

Той ночью Тасиро снился только багаж. На какой-то станции Тасиро получил обшитый рогожей деревянный ящик с визитной карточкой Каваи Горо. Обрадовавшись, он водрузил его на плечо и хотел идти. Но тут откуда-то появился Крепыш (Каваи) и сказал: «Это мой багаж».

Началась борьба, но Тасиро вырвался и бросился бежать. У озера, оставшись наконец один, он с трудом открыл крышку деревянного ящика. Внутри были одни опилки. Тасиро приуныл. Тогда появился Каваи Горо. Он тоже нёс на плече деревянный ящик. Увидев Тасиро, он стал смеяться над ним.

«Что у вас там?» — спросил Тасиро, и Каваи ответил: «Там — змеи». — «Неправда», — сказал Тасиро. «Как неправда?» — возразил Каваи. Он открыл крышку ящика, и там действительно оказались змеи. Их было несколько сот, и все они выползли, бросились в озеро и расплылись в разные стороны.

Утром Тасиро поднялся в плохом настроении. Сильно болел затылок.

У Тасиро не было желания сразу идти на озеро фотографировать. Он решил побродить по окрестностям, коль уж специально выбрался сюда.

Вдоль главной улицы городка Касивабара располагался торговый квартал. Но стоило отойти чуть в сторону, как оказывался среди крестьянских домов. Стояло раннее утро, и прохожие попадались редко. Тасиро шёл по боковой улочке торгового квартала и вдруг резко остановился.

Он заметил женскую фигуру. Она лишь мелькнула у него перед глазами. Но удалось на мгновение увидеть её профиль, когда она проходила между домами. Это был лишь краткий миг, но Тасиро поразило её сходство с той, другой женщиной.

Конечно, она была одета, как местная жительница, но профиль у неё был совсем как у той.

Тасиро бросился за ней в переулок. Но она бесследно исчезла. Значит, она вошла в один из этих домов. Тасиро шарил глазами направо и налево. Двери и раздвижные перегородки большинства домов были ещё закрыты: ведь День ещё не наступил. Хозяйка одного из домов подозрительно уставилась на слонявшегося Тасиро.

— Эй, послушайте, — подала она голос, — какой вам дом надо?

— А-а… — Тасиро оказался в затруднении. Оставалось только буркнуть что-нибудь наугад. Придумать моментально какую-нибудь фамилию. — Да вот, ищу дом господина Каваи.

— Ну, если господина Каваи, то это прямо до конца, — показала хозяйка.

Тасиро удивился. Он не мог предположить, что здесь действительно есть дом господина Каваи.

— Но его зовут господин Каваи Горо, — растерянно сказал он.

— Ну, дом Каваи здесь только один, так не лучше ли вам пойти и посмотреть? — предложила женщина.

Делать было нечего. Тасиро пошёл прямо до конца. По правде сказать, ему хотелось выйти из переулка на дорогу, но хозяйка подозрительно провожала его взглядом, и поневоле пришлось зайти в дом, расположенный в тупике. Тасиро поглядел на табличку у дверей. На ней значилось: «Каваи Бунсаку». Но фамилия писалась другими иероглифами, а имя и вовсе было другое. Тем не менее Тасиро открыл узкую дверь.

— Извините, пожалуйста.

— Что такое? — послышалось из тёмной глубины дома.

Оттуда вышел крестьянского вида мужчина лет сорока двух — сорока трёх. Высокий, обросший щетиной. В кимоно с узкими рукавами и в крестьянских штанах.

— Заходите, — растерянно приветствовал он Тасиро.

— Позвольте вас спросить, но… — нерешительно начал Тасиро. — Нет ли поблизости дома господина Каваи Горо?

— Как вы сказали?.. — Мужчина некоторое время с бесстрастным лицом всматривался в Тасиро. — Ну, вообще-то я Каваи, — вяло сказал он. — А вот Горо, как вы назвали, здесь не живёт. — И он снова задумчиво посмотрел на Тасиро.

— Вот как. — Тасиро с самого начала был готов к этому. — Ну что ж, простите, пожалуйста. Извините. — Он хотел тут же откланяться.

Но мужчина задержал его:

— Откуда же вы будете?

— Из Токио.

— Хм. — Мужчина кивнул. — Так я и думал. Услышал, что вы из Токио, и как-то приятно стало. Ну что ж, не зайдёте ли передохнуть? — пригласил он.

— Спасибо. У вас в Токио какая-то родня? — невольно спросил Тасиро.

— Родни нет. А вот младшая сестра туда уехала. Да вы зайдите, хоть чаю-то выпьете.

Тасиро принял его приглашение. Принял потому, что в голову ему пришла одна мысль.

Дело в том, что Тасиро был уверен, что молодая женщина петляла по этому переулку. Не было сомнений, что она действительно здесь. И хоть он видел её профиль всего-то мгновение, слишком уж была она похожа на ту женщину. Или это галлюцинация? Как бы то ни было, ему хотелось проверить.

Тасиро решил поболтать с этим мужчиной и разведать ситуацию.

— Извините, что помешал. — Тасиро присел у порога.

Хозяин пошёл во внутренние покои и принёс терпкого чаю.

«В этом доме не чувствуется женской руки», — подумал Тасиро.

— А где в Токио обитает ваша младшая сестра? — спросил Тасиро, и мужчина ответил:

— Говорит, что служит вроде бы где-то в Синдзюку. Я у неё ни разу не был, так что не знаю где. — Его лицо, покрытое щетиной, казалось простодушным.

— Вот как! Вам не приходилось бывать в Токио?

— Да у меня, бедного крестьянина, денег на это нет.

Тасиро огляделся. В комнате было около десяти татами. Очаг в полу. Циновки растрёпанные, местами порванные. Потолок закопчённый. Дырка в стене заклеена картинкой из журнала. Такая обстановка. «Действительно, когда живёшь такой трудной жизнью, денег на путешествие в Токио не будет», — подумал Тасиро.

— Если бы вы знали место работы вашей сестры, я мог бы, вернувшись в Токио, передать ей что-нибудь, — сказал Тасиро, но Каваи Бунсаку закачал головой:

— Ничего такого не надо. Я думаю, она скоро вернётся сюда.

— Да? — сказал Тасиро. «Его младшая сестра служит, видимо, в какой-нибудь семье среднего достатка. И уж лучше ей быть служанкой, чем возвращаться в нищий родительский дом».

Тасиро вдруг захотелось сфотографировать этого крестьянина. На лице Каваи Бунсаку резко обозначились морщины. Вокруг его рта чернела неопрятная щетина. Под названием «Лицо крестьянина» такая фотография имела бы свою прелесть. Было бы хорошо поместить её на обложке фотожурнала.

Сердце Тасиро начинало учащённо биться, когда он видел хорошую натуру.

— Извините, — сказал он Каваи Бунсаку. — Нельзя ли разок сфотографировать ваше лицо?

— Моё лицо? — Каваи насупился и забеспокоился. — Да что толку снимать такое лицо? — И он большим пальцем сильно потёр свою неопрятную щетину.

— Нет, получится хорошо. — Тасиро, в котором проснулся художник, не мог сдержаться. — Простите, но это прекрасное лицо, лицо крестьянина. Непременно надо сфотографировать.

— Зачем? — Каваи пристально посмотрел на Тасиро.

— Я помещу эту фотографию в фотожурнале в числе своих работ. Либо представлю на выставку.

— Нет, оставьте это, — отказался Каваи. — Мне стыдно, что такое лицо увидит много людей.

Тасиро предвидел такую стеснительность.

— Вы не беспокойтесь об этом. Ваше имя не будет названо. Прошу вас, сделаем снимок. — Говоря это, Тасиро вытащил из сумки камеру. — Уж потерпите, пожалуйста.

Каваи отчаянно замахал руками:

— Вот беда!

Тасиро поначалу показалось, что он в конце концов даст себя сфотографировать. Теперь же Тасиро и сам пришёл в замешательство от столь упорного сопротивления. Но стремление взять нахрапом — дурная привычка фотографов. Он повернулся и подумал: «Сейчас нажму затвор — и моя взяла!» Но когда он вытащил экспонометр, Каваи разгневался так, что покраснел.

— А вы навязчивый человек! Вы что, ещё не поняли — не хочу я, чтобы меня выставляли на обозрение!

— Да? — Тасиро был испуган слишком грозным видом собеседника.

— Уходите! — заорал он. — Решил, коль крестьянин, то можно его облапошить. Живее уходите из дома!

Тасиро растерялся, убрал фотокамеру и поспешил к выходу. Дело могло окончиться плохо.

Тасиро шёл по берегу озера Нодзири. Уже наступил апрель, но погода стояла как в Токио в начале марта. Здесь не было той монотонности пейзажа, как на озёрах Аоки и Кидзаки. Береговая линия очень извилиста, и фотографу есть где развернуться.

— Надо же, как я рассердил хозяина! — всё не мог забыть Тасиро. — Лучше уж было фотографировать его как бы невзначай.

Но фотография фотографией, а вот то, что он упустил из виду ту женщину, гораздо большее невезение. Она, несомненно, живёт там. Если бы она была в доме Каваи Бунсаку, это, вероятно, как-то проявилось бы. Впрочем, он понимал, что мог обознаться.

Тасиро Рискэ сделал несколько озёрных пейзажей на фоне горы Мёкондзан. Вчера он слишком переусердствовал в своём внимании к «багажной» проблеме и сегодня решил посвятить себя работе.

Тасиро глядел в видоискатель на озёрную гладь. Вдруг ему почудилось, что в любой момент он может услышать звук сброшенного в озеро предмета и тут же увидеть расходящиеся по воде круги. Не должен ли здесь появиться Каваи? Тасиро ничего не мог поделать с этим своим настроением.

Тасиро на какое-то время увлёкся фотографированием. Фотографы — люди неуёмные, в поисках хорошего кадра они готовы пройти по непролазным местам. Вскоре Тасиро забыл обо всём на свете. Берега озера густо поросли соснами, криптомериями, дзельквой, дубами. Здесь росли по соседству растения субарктической зоны и высокогорья — берёзы, японские лиственницы, японские ели.

Мелкая листва берёз только что раскрылась. В поисках места, с которого бы озеро смотрелось на фоне берёзовой рощи, Тасиро брёл по траве. И вдруг его охватило какое-то странное предчувствие.

Вокруг, конечно, никого не было. Его окружали только чаща, да озеро, да горы вдали. Не слышно было ни звука, ни человеческого голоса. Только птицы порхали с ветки на ветку.

Но Тасиро чувствовал, что кто-то смотрит на него.

Ощущение было неприятное.

В тот самый момент, когда он хотел обернуться, над ухом у него что-то просвистело. И тут же рядом с ним пронеслась пуля. Тасиро упал на траву. Его сердце учащённо билось.

Ясно было, что кто-то стрелял в него. Пуля пролетела над ухом, едва не коснувшись, так что выстрел был прицельный.

На несколько секунд Тасиро замер.

В течение этих секунд в голове его пронеслись разные мысли.

Охотник? Они часто встречаются в горах. Случается, что охотники, обознавшись, стреляют в человека. Но здесь не глухие горы. И хоть лес густой, такая ошибка вряд ли могла произойти.

Выходит, в Тасиро стрелял снайпер.

Но кто? Он не имел понятия.

Правда, кое-что он мог предположить. Это, несомненно, тот человек, которому помешали его розыски. Теперь Тасиро впервые почувствовал «врага», хотя не знал ни его фамилии, ни происхождения.

Понемногу продвигаясь в траве, он глазами искал «врага». Меняя положение, осматривался. Всё так же пригнувшись, Тасиро пробирался сквозь заросли травы. Звуков больше не было. Взлетевшая стайка птичек, испуганных выстрелом, всё ещё кружилась в воздухе.

В лес снова вернулась тишина. Озёрная гладь тихо сверкала в лучах весеннего солнца. Листва на деревьях не шевелилась.

До слуха Тасиро не доносился звук удаляющихся шагов. Но и не слышно было, чтобы кто-нибудь приближался.

Оглядевшись, Тасиро наконец выпрямился. «Уже безопасно», — решил он. Первая атака врага закончилась неудачей. Второй раз он стрелять не стал. Ведь этим он непременно привлёк бы внимание людей.

Тасиро с фотоаппаратами на плече вышел на прогулочную дорожку. Поблизости от конечной остановки автобуса располагался чайный домик. Тасиро увидел здесь четырёх или пятерых человек. Но с первого взгляда было ясно, что это просто туристы. Ничего необычайного он не заметил.

Странно, но только теперь он почувствовал, как колотится сердце. В той экстремальной обстановке, когда пуля просвистела возле уха и он, услышав её разрыв, упал на траву, Тасиро был спокоен. Теперь, уже после всего этого, в нём возродился страх.

— Тётушка, — он вошёл в чайный домик, — не дадите ли ситро?

— Хорошо, хорошо.

Старуха-хозяйка принесла ситро.

— А охотники сюда часто приезжают?

— Да так. От случая к случаю. Почти что не приезжают.

— Вот оно что. Тут недавно выстрел прозвучал, я подумал, не охотник ли это.

— Да я тоже слышала… — сказала тётушка. — Может, кто-то приехал. Ведь если нет разрешения, охотничье ружьё иметь нельзя. Так что я в основном знаю всех, кто приезжает сюда поохотиться. И сегодня что-то никого из них не заметила.

Значит, всё-таки стреляли не по птицам. Ясно, выстрел был направлен в него. «Кто же этот невидимый враг?» — думал Тасиро.

Крепыш? Это первое, что пришло на ум. Во всяком случае, за последнее время Тасиро никого больше не мог представить себе в качестве «врага».

Тасиро случайно кинул взгляд в сторону озера. Как раз в это время к берегу приближалась лодчонка. На вёслах кто-то сидел. Поначалу виден был только рыбацкий комбинезон, так что нельзя было понять — мужчина это или женщина. Но когда лодка пристала к берегу, стало видно, что это женщина хрупкого телосложения.

Тасиро, сам того не желая, смотрел в её сторону. Рыбачка привязала лодку и с корзиной для рыбы поднялась на берег.

— Тётушка, — обратился Тасиро к хозяйке чайного домика, — а что ловится в этом озере?

— Корюшка и карп, — сказала тётушка, — но хоть и ловятся, да по сравнению с теми, что в озере Сува, мелкие, нежирные и очень невкусные.

— Вот оно что. — Тасиро всё смотрел на рыбачку.

Тётушка взяла корзину для рыбы и крикнула торопливо идущей рыбачке:

— Здравствуй! Хорош сегодня улов?

Женщина в капюшоне, защищавшем её от холода, отрицательно помотала головой и молча пошла в сторону городка Касивабара.

— А что, в этих местах и женщины рыбачат? — спросил Тасиро, провожая взглядом фигуру женщины.

— Да редко. Эта девочка рыбу любит, вот и рыбачит, — ответила тётушка.

— Вот как. Она тоже из Касивабара?

— Да из городка. Наполовину крестьянка, вот и ловит рыбу.

— Гребёт она неплохо. — Тасиро смотрел на лодку, привязанную к берегу. Снастей там совсем не было.

И тут в Тасиро взыграла какая-то отвага.

Когда человек осознаёт, что у него есть «враг», в нём внезапно просыпается боевой дух. Тасиро Рискэ чувствовал, как в нём вскипает злость.

Хорошо. Если так, возьмёмся за дело всерьёз. До сих пор он как бы блуждал в белом тумане. Теперь он одержим желанием выбраться из него.

Тасиро Рискэ сел в автобус, идущий к станции Касивабара.

Первым делом он отправился на станцию проверить, какой пришёл багаж. Но ни на станции, ни в транспортной конторе ничего нового ему не сказали.

«Наверно, я ошибся в расчётах, — думал Тасиро. — Видимо, предметы были сброшены в озёра Аоки и Кидзаки. Вот так! Исполнен был рвения разорвать завесу тумана и споткнулся при первом же шаге.

Но в таком деле унывать нельзя, — подумал он. — Крепыш сбрасывал багаж не только в озёра Аоки и Кидзаки. Он непременно сбрасывал его и в других местах.

Но где?»

Поразмыслив, Тасиро решил, что озеро Нодзири находится слишком далеко от Аоки. Если следовать по порядку, то это должно быть озеро Сува. Затем, поблизости от Сува, если сесть на автобус, идущий от станции Тино, находятся озёра Сиракаба и Надэсина. Зимой они замерзают, но сейчас уже должны были вскрыться. Если уж обследовать озёра, то эти три озера упустить нельзя.

Приняв решение, Тасиро тут же сел на станции Касивабара в экспресс, идущий в сторону Токио.

На попутной станции Тасиро купил местную газету. Никаких особых новостей он не обнаружил.

Рядом с ним сосед слушал радиоприёмник. Передавали какие-то новости.

«Господин Ямакава Рёхэй… господин Ямакава… по словам заинтересованных лиц из его окружения… действия господина Ямакава…»

В полусне Тасиро слышал, как повторялось имя Ямакава Рёхэй. «Вот опять Ямакава начинает что-то предпринимать. Что же опять затеял этот крупный интриган?»- подумал он, охваченный дрёмой.

Ямакава Рёхэй был известный босс консервативной партии, человек, обладавший в партии реальной силой. Сейчас он не входил в кабинет министров и не занимал какого-либо партийного поста. Но его могущество было значительным. В прежнем кабинете он последовательно занимал посты начальника управления экономического планирования и министра торговли и промышленности. Самый незаурядный человек в партии по уму и способностям, он нажил много противников. Ямакава был известный мастер интриги.

Сейчас у него почему-то полоса невезения. Газеты писали, что он сейчас как с цепи сорвался.

Когда Тасиро наконец-то прибыл на станцию Камисува, уже стемнело. Тасиро подошёл к окошку багажного отделения. Но и сюда интересующий Тасиро багаж не поступал.

Тасиро вышел на площадь перед станцией Камисува. Было ещё две станции — Гэсува и Окая. А если ехать на озеро Сиракаба, то ещё станция Тино. Надо было объездить три эти станции всё с теми же расспросами, равносильными попыткам, как говорят, «схватиться за облако». Даже такой человек, как Тасиро, поневоле приуныл.

Перед станцией собрались зазывалы из гостиниц-рёканов. Тасиро наугад выбрал «Когэцусо». Он устал, и ему было всё равно, где остановиться.