В ночном клубе было мало японцев — может, потому, что его любили посещать иностранцы и японцы стеснялись их присутствия. И это создавало иллюзию заграницы, будто женщины находились сейчас не в Токио, а, к примеру, в Гонконге.

— Мне шотландское виски с содовой, — сказала Хацуко подошедшему официанту.

— А я, пожалуй, выпью чуточку бренди, — сделала свой заказ Таэко, хотя выпить ей вовсе не хотелось. Хацуко напустила на себя безразличие, думала она, хотя «расследование», о котором Таэко ей сообщила, засело в ней, словно рыбья кость в горле. Она была неглупая женщина, и интуиция сразу ей подсказала, ради чего задумал Идохара выяснить обстоятельства пребывания Яманэ в Гонконге.

Женщины чокнулись и поглядели друг на друга. В этот миг в глазах Хацуко появилось загадочное выражение, которое Таэко не составило труда разгадать. Взгляд Хацуко как бы говорил: «Я благодарна тебе за то, что Идохаре ты сообщила о безупречном поведении Яманэ, надеюсь, не подведёшь меня в дальнейшем. Я же никогда и никому не расскажу о том человеке в пижаме, которого видела в твоём доме».

Молчаливая сделка совершилась, и Таэко с огромным облегчением подумала о том, что о её романе с Тэцуо никто не узнает, что она освободилась от власти, которую имела над ней жена Идохары.

«А теперь, — решила Таэко, — пора расстаться с Тэцуо и вообще надо кончить с этим опасным хождением по проволоке. Душевный покой важнее». Она и прежде не раз просыпалась ночью в холодном поту от страха, что связь с Тэцуо разрушит её налаженную жизнь. Теперь, когда она решила с ним порвать, всё войдёт в нормальную колею, и ей нечего будет бояться. Сейчас ей казалось удивительно глупым рисковать своим положением из-за этого юноши.

Снаружи по-прежнему лил дождь.

— Давайте потанцуем, — предложила Таэко. Принятое решение переполнило её радостью.

— Здесь женщинам не полагается танцевать друг с другом. — Хацуко удивлённо на неё поглядела.

— А что делать, если с нами нет мужчин?

— Взгляни туда, видишь, сколько желающих? Стоит только мигнуть — и каждый из иностранцев с удовольствием с тобой потанцует.

Таэко оглядела зал и помимо парочек увидала немало одиноких мужчин, которые, потягивая из своих бокалов виски, то и дело бросали многозначительные взгляды в их сторону.

В этот момент в сопровождении администратора вошли двое японцев, которых проводили к столику в противоположной стороне зала. Увидев их, Таэко чуть не вскрикнула от удивления: она узнала Яманэ. Он сел за столик, а рядом с ним заняла место невысокая, интересная особа лет двадцати. Таэко тронула жену Идохары за колено и, наклонившись к ней, прошептала:

— Взгляните, — Она кивнула в сторону, где сидел Яманэ. Хацуко оторвала взгляд от танцующих и поглядела туда, куда указывала Таэко. В её глазах вспыхнула столь откровенная ненависть, что Таэко на миг испугалась.

— Ну да, у него сегодня ведь свободный вечер: из-за непогоды команда «Кондорс» не играет. Похоже, он здесь не впервые, — шептала Таэко, не переставая следить за впечатлением, какое произвело на жену Идохары появление Яманэ.

— Наверно, — сказала Хацуко и отвела взгляд в сторону. Кончики её ресниц слегка подрагивали.

— А что это за женщина рядом с ним? — Таэко продолжала нахально глядеть в их сторону. Яманэ сидел, развалившись в кресле, в одной руке держал бокал, а другой обнимал женщину за плечи. Женщина была красива и со вкусом одета.

— Неприятный человек, — сказала Таэко, имея в виду Яманэ.

— Ты так считаешь? — безразлично пробормотала Хацуко. Она глотнула виски и продолжала глядеть в противоположную сторону.

— Интересно, чем она занимается? — Таэко никак не хотела угомониться. — Для девицы из бара она чересчур хорошо одета. Наверно, актриса какая-нибудь.

Последние слова возбудили интерес Хацуко, и она бросила быстрый взгляд туда, где сидел Яманэ. Хацуко злилась на себя, но никак не могла унять быстро забившееся сердце. Правда, они расстались по-хорошему, и она не таила на него зла, но сейчас ей было неприятно видеть, как он обнимает молоденькую девицу. Прошло не так уж много времени, как они расстались, да и замену ему Хацуко ещё не нашла и поэтому почувствовала себя обманутой и одинокой.

Женщина, с которой пришёл Яманэ, была молода и красива, и это больно ударило по самолюбию Хацуко. Наверно, Таэко права: она актриса. Об этом можно судить и по умело наложенной косметике. А эти иностранцы глаз от неё оторвать не могут, злилась Хацуко.

— В самом деле ты считаешь, что она актриса? — в голосе Хацуко сквозило презрение.

— Может быть. Яманэ — человек популярный и вряд ли привёл бы сюда кого-то с улицы. Наверно, начинающая актриса. — Таэко глядела на танцующих, среди которых медленно двигались Яманэ и его партнёрша.

— Глупый человек. Не нашёл никого лучше, чем эту статистку, — кривила губы Хацуко. — Известно ли хоть кому-нибудь её имя? Узнай, пожалуйста.

«Ну и ну, — ахнула про себя Таэко, — уж если такая самолюбивая женщина, как Хацуко, заинтересовалась именем этой актрисы, значит, её по-настоящему задело за живое. Это становится интересным».

— Навряд ли здесь её знают.

— А ты спроси у официанта. — Хацуко вынула из кошелька купюру в пять тысяч иен и передала Таэко. Таэко оглянулась по сторонам. Все официанты были заняты: одни разносили виски, другие, склонившись над столиками, принимали заказы. Ей пришлось выйти из-за стола и подойти к старшему официанту в галстуке-бабочке, стоявшему в отдалении.

— Разрешите узнать, партнёрша господина Яманэ из команды «Кондорс» служит в вашем клубе? — спросила Таэко.

— Нет, они пришли вместе.

— А господин Яманэ часто здесь бывает?

— Иногда приходит, — ответил тот, изучающе разглядывая Таэко и пытаясь догадаться, в каких отношениях она находится с Яманэ.

— Она, должно быть, актриса?

— Да, это Такако Мидзухо.

— Что-то я о ней ничего не слышала.

— Что вы? Она очень популярна и снимается во многих фильмах.

— Вот как? Не подскажете ли мне, какими иероглифами пишется её фамилия? Красивая фамилия, — сказала Таэко, разглядывая написанные старшим официантом иероглифы. — Похоже, господин Яманэ близко знаком с ней. Давно они приходят к вам в клуб вместе?

— Трудно сказать.

— Но не в последние дни только?

— Да. — Официант подозрительно поглядел на Таэко. Уж слишком настойчивой она ему показалась.

Таэко вернулась к своему столику, по пути незаметно положив в сумочку пять тысяч иен, полученные от Хацуко. Она посчитала, что такую информацию вполне можно было получить без чаевых. А уж Хацуко такая скупая — и вдруг расщедрилась.

Она передала Хацуко всё, что узнала, и даже клочок бумаги, на котором официант нацарапал фамилию актрисы. Та наклонилась к лампе, прочитала фамилию и небрежным жестом сунула записку в сумку.

— Пойдём, пожалуй. — Хацуко поднялась из-за стола и, ни на кого не глядя, двинулась к выходу.

В машине Хацуко молчала, стараясь скрыть от Таэко своё плохое настроение. Но той уже всё было понятно, и она, болтая о разной чепухе, в душе своей злорадствовала.

Хацуко же не прислушивалась к её болтовне, она лишь односложно поддакивала и глядела на капли Дождя, сбегавшие по стеклу машины. Когда они подъехали к дому Таэко, жена Идохары коротко с ней простилась и даже не попросила заходить, как она делала прежде. Таэко в свою очередь тоже не поблагодарила её за проведённый вместе вечер и, молча поклонившись, побежала к входу и сразу же скрылась за дверью.

Когда Хацуко вернулась домой, Идохары ещё не было. «Наверно, опять занят делами своей новой компании, а может, отправился к любовнице», — подумала Хацуко. Но на этот раз такие мысли её не задели: она всё ещё думала о Яманэ и молодой актрисе, которую тот привёл в клуб.

Хацуко неожиданно обернулась к помогавшей ей переодеваться служанке Аяко и спросила:

— Ты слышала об актрисе Такако Мидзухо?

— Да, это сейчас очень популярная молодая актриса, — ответила Аяко, удивившись, что её аристократку-госпожу вдруг стали интересовать какие-то актрисы.

Ответ служанки озадачил Хацуко: неужели эта актриса настолько известна, что о ней знает даже прислуга?

Аяко же настолько поразил неожиданный интерес её хозяйки к Такако Мидзухо, что она не преминула рассказать об этом самому Идохаре.