Три часа спустя все семейство Бриджесов собралось в кабинете. Элизабет, Сьюзен и Лео устроились прямо на полу перед массивным камином, занимавшим большую часть комнаты.

Би-Джей обвинял в случившемся себя.

—- Я должен был понять, что Диане нужна помощь. У меня было ощущение, что что-то не так, но я не придал этому значения. Она странно вела себя в последние месяцы.

— Когда мне стало лучше, я тоже заметил, что Диана немного необычно ведет себя, — добавил Боб. — Но я тогда ни в чем не был уверен.

— Вы не могли знать, что Диане нужна помощь. Никто из нас не знал, что она больна, — вмешался Хейл. — Душевный недуг распознать гораздо сложнее, чем физический. Но сейчас она находится под присмотром хороших врачей, может быть, они помогут ей вернуться к нормальной жизни.

— А вы здорово потрудились, чтобы скрыть от нас эту историю с угрозами, — сказал отец Хейла с ноткой неодобрения в голосе.

— Да вы бы все с ума сошли от беспокойства, если бы я сказал правду.

— Ты прав.

— И что теперь? — спросила Сьюзен. — Если газетчики разнюхают эту историю, будет грандиозный скандал.

Хейл криво усмехнулся:

— Надеюсь, ты не разболтаешь.

— Я готов лично убедиться, что ее ротик на замке, — пошутил Лео.

Все, кроме Би-Джея, рассмеялись. Тот тихо чертыхнулся.

— Не о чем беспокоиться, — уверил всех Хейл. — Я поместил Диану в клинику под ее девичьим именем. Там надежная система безопасности. О существовании Дианы не знает никто, кроме сидящих в этой комнате. — Он помолчал и продолжил: — И еще я хочу сказать слова благодарности лучшему телохранителю в мире — Лиззи.

Элизабет грустно взглянула на Хейла, но ничего не сказала. Она выглядела подавленной. Хейла это обеспокоило, но он решил, что она еще в шоке после происшествия. И он был благодарен судьбе, что успел прийти в студию вовремя.

Би-Джей спросил:

— То есть между тобой и Лиз больше ничего нет?

Элизабет ответила ему с вежливой улыбкой:

— Мы со Сьюзен завтра возвращаемся в Лос-Анджелес.

— Уже? — спросила Сьюзен, взглянув на Лео. — Я думаю, мы можем здесь еще немного погостить, Элизабет. Все-таки ты пережила такие ужасные события!

— Я в порядке, — ответила Элизабет. — Но сейчас мне надо немного побыть одной и помедитировать. Вы меня извините?

Не дожидаясь ответа на свой вопрос, Элизабет поспешила выйти из комнаты. Хейл выбежал за ней, даже не потрудившись объясниться с родственниками.

— Что с тобой? — спросил он.

Элизабет даже не взглянула на него. Он выразительно поднял бровь:

— Не хочешь говорить со мной?

— Оставь меня!

— Эй, разве я не тот мужчина, который спас тебе жизнь? Скажи, что не так?

— Все! Все не так, как должно быть!

Он шел за ней, пока она не вышла из дома.

— Мне казалось, ты собираешься медитировать.

— Я и собираюсь.

Она почти бежала по направлению к конюшне.

— Может, я присоединюсь к тебе? Научи меня!

Она остановилась.

— Нет! Просто оставь меня одну!

Ему нравилось, как румянец заливает ей щеки. Ему нравилось, как в гневе сверкают ее красивые глаза. Хейл знал, что не надо бы улыбаться, раз она так сильно чем-то расстроена, но не смог сдержаться. Он уже знал, что любит ее.

Но на сей раз его улыбка ей не понравилась. Ее обычно нежные голубые глаза смотрели на него холодными льдинками. Голос прозвучал угрожающе, она едва разжимала губы:

— Спасибо, что спас мне жизнь. Но это ничего не меняет. Ты просто эгоист, и ничего больше.

— Я что-то сделал не так?

— Если ты думаешь, что можешь заставить меня потерять голову от твоей обворожительной улыбки, то сильно ошибаешься! — Она быстро повернулась и побежала прочь, пока Хейл не догнал ее.

— Лиз, что случилось? Объясни же мне!

— Думаешь, все можно купить за деньги? Я не продаюсь!

— О чем ты? — Хейл все больше и больше терялся в догадках.

— Я знаю, что ты купил торговый центр, в котором я арендую помещение для своей школы. Ведь это ты владелец той самой фирмы «Лэндкорп», я это очень быстро поняла! Арендная плата будет оставаться низкой, пока я буду твоим постоянным телохранителем, да? Пока я тебе не надоем, да?

— Нет.

— А эта журналистка — Синди? Весь мир видел, как она сидела рядом с Лео… и, наверное, он лично провел ее в твой номер?

— Я был вынужден пригласить ее на концерт и предоставить лучшее место. Она узнала тебя по фотографии, понимаешь? За места в Нэшвилле и эксклюзивное интервью она обещала молчать.

Элизабет тряхнула головой и вновь побежала от Хейла.

— Послушай меня! С Синди у меня не было выбора, она угрожала скандалом. Только места в первом ряду и интервью, клянусь! Я хотел, чтобы вы со Сьюзен чувствовали себя в безопасности, вот и все!

— Ты купил целый торговый центр, чтобы угодить мне? — холодно прервала она. — Мне не нужна твоя щедрость.

— Подожди! — Хейл бросился за ней, схватил ее за руку и притянул к себе. — При чем здесь щедрость? Я люблю тебя! — прокричал он.

Слезы потекли по лицу Элизабет. Он сильнее притянул ее к себе, сжимая в объятиях.

— Отпусти меня! — Изо всех сил рванувшись, она высвободилась из его рук и побежала к конюшне,

— Лиззи! Подожди!

В тот момент, когда Хейл вбегал в двери конюшни, Элизабет уже вскочила на одну из лошадей.

— Черт побери! — пробормотал он, сорвав свою шляпу и бросив ее на землю.

— Она украла лошадь! — воскликнула девушка, работавшая в конюшне.

Хейл фыркнул. Элизабет украла не только лошадь, но и его сердце. Он пытался доказать ей свою любовь, но это никак не получалось. Что бы он ни делал ради блага Элизабет, все выходило ему боком. Черт побери, да она была первой женщиной, которой он признался в любви! И что же он получил в ответ? Она просто убежала.

— Седлай мою лошадь! — прокричал он.

— Сынок! — В конюшню вошел Боб Бриджес:

— Привет, папа.

— Поссорились?

Хейл поднял шляпу и отряхнул ее.

— Можно и так сказать.

— Она хорошая женщина. Она будет тебе хорошей женой и подарит мне симпатичных внучат. Ты уже сделал ей предложение?

— Да она слова не дала мне сказать! — резко ответил Хейл. — А сейчас я уже не знаю, стоит ли ломать копья из-за нее. Даже если я и влюблен… — Хейл оборвал себя.

— Свадьба придает любви новый смысл, сынок.

- Но я видел как ты страдал, когда умерла мама.

— Но ты же видел, как тридцать пять лет мы жили в радости и согласии! Я бы ни на что не променял эти счастливые годы! — Боб нежно похлопал сына по спине. — Теперь я вновь в седле. И мои прекрасные воспоминания всегда будут со мной.

Верхом на лошади Элизабет мчалась туда, где провела столько счастливых, спокойных часов вместе с Хейлом. Ей хотелось немного побыть одной. Она остановилась, оставила лошадь возле ручья, поднялась на холм и растянулась на земле.

С появлением Хейла в ее жизни многое изменилось. Как могло случиться, что она совсем потеряла голову и без памяти влюбилась в этого мужчину.

В воздухе витали запахи лета, свежей травы, сосновых иголок и диких цветов. Пытаясь восстановить душевное равновесие, Элизабет глубоко вздохнула и прислушалась к звукам ленивого летнего полудня. Но казалось, даже птицы и пчелы спрятались от жары.

Элизабет сняла ботинки и начала традиционные упражнения тхеквондо. Она исполняла каждое упражнение тщательно и внимательно, чувствуя поток силы, проходящий сквозь тело, силы физической и духовной.

Но вся эта работа пошла насмарку, как только Элизабет услышала стук копыт, — приближался Хейл. Ей даже не нужно было открывать глаза, чтобы понять, что это он. Она могла чувствовать мощь, исходящую от этого человека. Человека, спасшего ей жизнь. Человека, заставлявшего кровь быстрее бежать по венам, а сердце — отбивать бешеный ритм.

Хейл гнал лошадь во весь опор. Он был заворожен грациозными движениями девушки. Она двигалась, как танцовщица на мягкой теплой сцене техасских равнин, а волосы ее были похожи на лучи яркого солнца.

Хейл спешился и привязал лошадь к сосне. Глаза Элизабет были закрыты, слабая улыбка блуждала по манящим губам. Грациозная магия ее движений заворожила Хейла, и он стоял не двигаясь.

Наконец Элизабет открыла глаза и остановилась. Хейл медленно направился к ней, будто боясь спугнуть. Он сжимал в руках шляпу и думал о том, что еще никогда не чувствовал себя так неуверенно.

Она оставалась на месте, пока расстояние между ними не сократилось до нескольких шагов. Хейл остановился. Элизабет неотрывно смотрела на него широко открытыми глазами.

— Прости меня. — Как давно он никому не говорил этих слов! — Мне нужно было рассказать тебе о «Лэндкорпе».

Ее щека нервно дернулась, но девушка ничего не ответила.

— Я не хотел обидеть тебя. Я хотел помочь. — Он дотянулся до ее руки и поцеловал открытую ладонь. — Если хочешь, я буду молить тебя о прощении на коленях.

Она закрыла глаза, и он слышал, как она тяжело перевела дыхание.

— Ты нужна мне, дорогая! Когда я был один в Нэшвилле, я чувствовал себя так, будто забыл дома полсердца, физически ощущал внутри эту пустоту. Ни о чем не думал, ничего не воспринимал, только мечтал скорее тебя увидеть. Поэтому я сразу и примчался на ранчо. Я должен был увидеть тебя, обнять тебя, Лиззи!

— Я тоже скучала, - прошептала девушка и потупилась.

— Я люблю тебя, — твердо сказал он. — Люблю тебя с той поры, когда впервые увидел.

Она подняла на него взор. Губы шевельнулись, как будто она собиралась что-то сказать, но с них не сорвалось ни звука. Ее поразили его слова.

Хейл бросил шляпу и еще на шаг приблизился к ней. Он взял ее лицо в ладони и прикоснулся губами к ее губам. Когда он наконец отпустил ее, глаза Элизабет сияли.

— Я влюбилась в тебя в ту самую секунду, когда увидела в концертном зале Сан-Антонио, — призналась она.

Хейл крепко обнимал ее и чувствовал, как бьется ее сердце. Он осыпал ее поцелуями: глаза, лицо, нежную шею. Он любил эту женщину больше всего в жизни. Она ему была дороже музыки, дороже ранчо. Он и представить себе не мог, что можно кем-то так дорожить. Он любил ее больше жизни.

Губы Хейла вновь жадно впились в ее губы. На сей раз он хотел большего, чем просто нежный поцелуй. Любовный жар охватил их трепещущие тела. Хейл нежно опустил Элизабет на траву, на ковер из диких цветов. Ее пальцы торопливо расстегивали рубашку Хейла, она страстно водила рукой по его мускулистой груди, дразня его ласковыми пальчиками.

— Я хочу тебя, Хейл! — выдохнула она. — Я так хочу тебя!

Хейл застонал, волны страсти сотрясали его могучее тело. Губы впились в нее сладострастным поцелуем. Наконец, оторвавшись от ее губ, он хрипло прошептал:

— Боже, как я люблю тебя!

Элизабет выскользнула из блузки и легла на траву, нежно обнимая Хейла. Его губы дразнящими движениями ласкали ее грудь.

Сердца мужчины и женщины бились в унисон, оба они изнемогали от жгучего желания. Он крепко прижимал к себе девушку, не переставая ласкать, волны страсти заставляли кровь быстрее бежать по венам. Он целовал ее и не уставал повторять;

— Я люблю тебя, как я люблю тебя!

Ее лицо лучилось от счастья. Она ласково провела пальцем по его губам.

— Ты единственная женщина, которой я говорю о любви. И я обещаю тебе, что так будет всегда. — Хейл нежно прикоснулся к ее щеке;

— Мне бы хотелось, чтобы для меня этого было достаточно, Хейл, но…

— Я хочу, чтобы ты стала моей женой.

— Что?

— Я не могу жить без тебя, разве ты не знаешь об этом?

— Не-ет… — Она с сомнением посмотрела на него. — Я не знала.

— Мое сердце принадлежит тебе с той минуты, когда я впервые увидел тебя. Помнишь, ты была в наглухо застегнутом сером костюме с перламутровыми пуговицами? Я боялся своих чувств. А там, в студии, когда Диана направила на тебя пистолет… Я бы умер, если бы потерял тебя!.. — Он погладил ее по волосам. — Мне пришлось выбирать: быть с тобой или быть без тебя. И я сделал выбор.

Она открыла ему объятия.

Потом они вновь любили друг друга. И на пике экстаза хриплый от страсти голос Хейла прокричал на всю долину, пронесся над техасскими просторами:

— Элизабет!

Много позже, когда они утолили страсть, Элизабет счастливо вздохнула и, блеснув голубыми глазами, сказала ему:

— Мне нравится, когда ты называешь меня Элизабет.

Сьюзен расправила юбку своего нежно-голубого льняного костюма.

— Лео говорит, что Хейл определенно влюбился. Он за всю карьеру не отменял еще ни одного выступления!

— Он не отменял концерт! Он просто попросил изменить расписание так, чтобы выделить время для медового месяца, — уточнила Элизабет. — Конечно, продюсеры не были в восторге от такого решения, кроме того, он отказался от двух интервью на телевидении. Но иначе он не укладывался в расписание.

Невеста и подружка невесты готовились к свадьбе, которая должна была состояться в поместье Хейла.

— Что за ужасный медовый месяц! Три недели в Австралии и Новой Зеландии! — грустно вздохнула Сьюзен.

Элизабет рассмеялась:

— Мы собираемся там как следует повеселиться! Кто бы мог подумать, что я когда-нибудь поеду в Австралию!

— Кто бы мог подумать, что ты выйдешь замуж за Хейла Бриджеса! — подхватила сестра. В ее глазах заиграли насмешливые огоньки. — Или когда-нибудь научишься по-настоящему веселиться! — добавила она и рассмеялась.

Элизабет стояла перед огромным зеркалом и смотрела на свое отражение с легким удивлением. Чувство нереальности происходящего не покидало ее вот уже несколько дней.

Ее шикарное подвенечное платье было просто сказочно красивым: из атласной ткани, украшенное морем белоснежных кружев и искусственным жемчугом. Соблазнительный вырез искусно подчеркивал изящную линию шеи. Хейл подарил ей на помолвку бриллиантовое ожерелье и серьги, гармонично дополняющие свадебный наряд.

— Ты переживаешь, что мы продаем студию тхеквондо? — спросила сестра.

— Нет. Мы хорошо поработали и доказали, что способны помочь многим женщинам научиться постоять за себя. Пришло время заняться чем-то другим. Например, обзавестись детьми.

— Точно, сестренка! Я тоже об этом подумываю. — Сьюзен подмигнула сестре. — Лео готов в любой момент. — Зазвучала музыка. Глаза Сьюзен светились счастьем и любовью. — Нам пора идти, Элизабет.

Соседские фермеры, которых пригласили сегодня в поместье, до последнего момента не знали, по какому поводу праздник. Они были уверены, что это очередной грандиозный пикник, которые так любит устраивать Би-Джей.

Патио было застелено огромным белым ковром и украшено корзинами белых роз. Для гостей выставили изящные кресла, обитые белоснежной тканью.

Синди получила место в первом ряду и право на эксклюзивное освещение свадебной церемонии Хейла Бриджеса. Но Элизабет даже не заметила ее присутствия.

Группа Хейла исполнила, кажется, весь свой репертуар мелодичных любовных песен. Воздух был напоен ароматом роз. Только рокот вертолета вдали немного нарушал идиллическую картину.

— Черт, Лео, я уверен, что это газетчики из «Кроникл», — пожаловался Хейл. — Как только начнется церемония, они зависнут прямо у нас над головой. Надо заставить их убраться, пока не началось венчание.

— Небо тебе пока не принадлежит.

— Это только пока, — парировал Хейл. — Но, как гражданин великого штата Техас, я имею право на личную жизнь сегодня ночью. Это свободная страна!

— Я не спорю. Но если ты хочешь покоя сегодня ночью, тебе придется подстрелить вертолет.

— Черт!

— Если бы у нас было больше времени на подготовку к свадьбе, мы бы оформили специальный документ, чтобы никто не смел сюда сунуться.

— Да ладно! Не могу я больше ждать ни единого дня! — Голос Хейла дрогнул, и он добавил шепотом: — Я хочу, чтобы Элизабет наконец-то стала моей. Навсегда.

Лео улыбнулся и почесал за ухом.

— Время пришло.

Вертолет с журналистами кружился над домом пока Элизабет и Хейл давали друг другу клятву верности. Они были вынуждены кричать, перекрывая шум двигателя.

После церемонии Би-Джей радостно расцеловал свою новую родственницу.

— Если Хейл вдруг передумает, — подшучивал он, — я всегда рядом.

Элизабет смеялась от счастья, когда Хейл пригласил ее на первый танец в качестве миссис Бриджес. Она была на седьмом небе, казалось, что она кружилась в воздухе, а не на земле и тонула в глазах мужа.

— Миссис Бриджес, ну и как вам все это нравится? — улыбнулся Хейл.

— Хейл, ты потрясающе танцуешь, — сказала Элизабет, — я уже тебе говорила.

Он послал ей одну из своих самых обворожительных улыбок.

— Я имею в виду свадьбу. Что ты обо всем этом думаешь?

— Ты — самое дорогое, что есть в моей жизни, о чем я только могла мечтать!

— Думаю, самое время спеть для тебя новую песню. Хейл поднялся на маленькую сцену, устроенную прямо в патио, и Элизабет, стоя рядом со Сьюзен и своей новой семьей, следила за ним влюбленными глазами. Хейл запел:

Любовь — это объятия моей Лиззи…

Любовь — это улыбка моей Лиззи…

Любовь — это песня, которая никогда не кончится…

Музыка любви — это песня о моей Лиззи…

И когда песня закончилась, он спрыгнул со сцены и поцелуями осушил слезы счастья своей возлюбленной.