1*

Сперва дело показалось мне умеренно интересным и немного забавным. Стоящим того, чтобы прервать осточертевшее прочесывание Интернета, накинуть пальто и шарф, подхватить перчатки, крикнуть миссис Хадсон, что вернусь только вечером и что хорошо бы меня покормить (вслед мне полетело возмущенное «Не домохозяйка!») и выскочить за дверь моей благословенно просторной квартиры на Бейкер-стрит.

Обстоятельства дела выглядели так: мужчина тридцати шести лет от роду, англичанин (точнее, шотландец), пришел в Скотланд-Ярд, заявив, что оказался в Риджентс-парке, толком не помня, как туда попал, и из разговора со старым знакомым внезапно выяснил, что родственники считают его погибшим. Пришедший утверждал, что зовут его Джон Уотсон, что он капитан Пятого Нортумберлендского полка, и что он должен сейчас находиться в Афганистане с миротворческой миссией.

Вроде бы заурядный, но почти забавный случай травматической амнезии, наложившейся на последствия бюрократической ошибки. Пока поднимали архивы, капитана забрали из Скотланд-Ярда в ближайший госпиталь на освидетельствование. Отпечатки пальцев и записи о зубах совпали. Анализ ДНК тоже взяли, но результатов пока не было и не могло быть еще пару дней. В показаниях Уотсон добросовестно путался и со слов, а также при осмотре давал вполне состоятельную (на взгляд идиотов-полицейских и медиков) для амнезийника картину. При этом сослуживцев по фотографиям он опознал и с подробностями быта в Кэмп Бастион тоже не ошибся.

Не люблю строить теории вперед данных, но первое тут напрашивалось само собой. Отчет перечислял у погибшего Уотсона следующие травмы: раздробленный носовой хрящ, многочисленные порезы и отеки. Иными словами, бифштекс, а не лицо — ну и кто его опознавал в таком виде?.. Ага, опознавали по жетону: взвод полег почти в полном составе — одна из самых крупных человеческих потерь Британии в последние десять лет. Уотсона и некого рядового Томпсона (сейчас долечивается в санатории в Белфасте) эвакуировали в последний момент.

Список личного состава?.. Майкрофт не мог про него забыть.

Да, вот и список, в самом низу. Он правда думал, что я буду знакомиться с документами спокойно и методично?

Трое ростом ниже шести футов, фамилии англо-саксонские — с высокой вероятностью русые или рыжеватые. Если Уотсон поменялся с кем-то жетонами (сентиментальные соображения), могли и перепутать. Пока все достаточно очевидно. Но именно это и настораживает.

Ну-ка, какова вероятность, что нашего капитана каким-то образом пропустили спасатели? Талибы оставили площадку за британскими войсками, так что те имели возможность копошиться в свое удовольствие.

И точно — количество подобранных тел сходится. Но все идиоты. Предположим, спасатели все-таки ошиблись, взяли какого-то обгорелого талиба: США торгует оружием и снаряжением направо и налево, обе стороны закупаются у одних и тех же поставщиков. Уотсон мог быть в укрытии, без сознания, мог попасть в плен… допустим, оклемался и каким-то образом уполз, скитался в одиночку в горах Гиндукуша, добрался до Пакистана… Удивительно? Да, но не невероятно. Невероятно другое — каким образом он три месяца спустя оказался в Англии, в гражданской одежде, без телефона и документов?

Пограничный контроль последний раз выпустил Уотсона из страны полгода назад в очередной тур, а последний раз впустил — три месяца назад в виде урны с прахом.

Вот это-то беспокоило в равной степени военных (оперативно они среагировали!), Ярд и моего брата. Особенно брата. Он позвонил мне раньше Лестрейда (который, конечно, и не подумал бы обращаться, не накрути ему начальство хвост). Никто, кроме меня, этого не понял бы, но по телефону Майкрофт звучал встревоженно. Что, интересно, его беспокоит — что это начало крупной аферы? Игра на высоком уровне? А может быть, и в самом деле совпадение?

Все это и привело к тому, что папка с личным делом геройски погибшего капитана Уотсона оказалась у меня на коленях, пока такси увозило меня к госпиталю Гордон. А его загадка стала моим делом.

Из протокола собеседования с Джоном Доу (Дж. Уотсоном?). Интервью ведет детектив С. Беннет, присутствуют д-р Д. Баннерджи, майор Ф. Уотсон (однофамилец) (29.01.2011)

[С. Беннет] Чем, по-вашему, вы занимались вчера?

[Д. Уотсон] Не знаю. Не помню. Ехал куда-то, кажется.

[Д. Баннерджи] Какое ваше самое яркое воспоминание за последние три месяца?

[Д. Уотсон] Новая Зеландия… мы с девушкой гуляли по очень красивым местам… Ее звали Сара.

[Д. Баннерджи] Вы помните, как вы с ней познакомились?

[Д. Уотсон] В клинике. Где-то в Вестминстере. Я туда устраивался, когда меня уволили из-за ранения… Очевидно, что это ложные воспоминания: я не помню, как меня увольняли по ранению.

[Ф. Уотсон] Вы врач?

[Д. Уотсон] Это есть в моем личном деле.

[Ф. Уотсон] Как вышло, что вы, будучи врачом, оказались в зоне активных боевых действий?

[Д. Уотсон] Я уже семь лет не практикую. Это тоже есть в моем личном деле.

[Ф. Уотсон] То есть это вы помните?

[Д. Уотсон] Кристально ясно, сэр.

[Д. Баннерджи] Вы были раньше в Новой Зеландии?

[Д. Уотсон] Наверное, нет. Не помню. Поход на «Властелин колец» считается?

[Д. Баннерджи] Вы согласитесь на интервью с амобарбиталами?

[Д. Уотсон] Боюсь, что нет, доктор. Не люблю наркотики.

2*

Уотсон сидел в пустующей палате психиатрического отделения, но не на кровати, а в кресле для посетителей. Неуютно чувствует себя в роли пациента. Вот и брюки не сменил на больничную робу, хотя рубашку они его заставили снять для осмотра. Лицо — копия фотографии из личного дела, только стрижка чуть более гражданская. Ничем не примечательный среднеанглийский тип с незапоминающейся физиономией, на вид несколько старше своих лет.

При ярком освещении, на бело-голубом фоне стен он казался выцветшим, незначительным и не стоящим ни малейшей суеты.

И все-таки он стал причиной всего этого переполоха. Внешность обманчива?

При звуке шагов Уотсон характерным образом попытался одернуть рукав, сообразил, что у госпитальной одежды рукава короткие, и машинально прикрыл запястье правой руки ладонью левой.

Переигрывает? В самом деле нервничает?

Едва Уотсон поднял взгляд на меня, на лице у него появилось презабавнейшее выражение — как у аквариумной рыбки. Через долю секунды он собрался, снова сделал каменную физиономию. Если это и игра, то очень тонкая, рассчитанная именно на меня. Его инструктировал либо Майкрофт, либо кто-то еще, кто очень хорошо знает, на что я способна — слишком малозаметный ключ.

И вот дело стало по-настоящему интересным. Не бывает таких совпадений.

Каким же образом Майкрофт его разыскал?.. Если это, разумеется, был Майкрофт.

— Ну и кто это был? — поинтересовалась я.

— О чем вы? — он нервно облизнул губы.

— Я ставлю на девушку, — я боком присела на край его расправленной кровати, пользуясь тем, что в брюках. Не стала даже доставать руки из карманов пальто. — Вы, конечно, не были в Афганистане, во всяком случае, в последние полгода, зато довольно много времени для вашего возраста проводите в Интернете и недавно пережили смерть близкого человека, на которого я очень похожа. Так вот: кто она? Едва ли жена: вы бы еще носили кольцо. Я бы сказала, сестра, с которой вы были близки, но мы с вами слишком различаемся фенотипами. Девушка, я думаю, постоянная. У нее был доход значительно выше вашего, что вас стесняло, но не слишком, учитывая, что жили вы вместе. Отношения очень близкие, не особенно сентиментальные, продолжались минимум год, максимум три.

— Господи! — воскликнул Уотсон.

После чего в один миг сделался еще интересней для меня: уткнулся лицом в ладони и захохотал, истерично, со всхлипами.

Мне приходилось доводить людей до такой реакции, но обычно не на первых двадцати секундах разговора. И уж точно не военных, побывавших в горячих точках. А уж после моей тирады логичной реакцией была бы агрессия.

Но задать Уотсону очередной вопрос мне, к огромной моей досаде, не удалось.

3*

Доктор Баннерджи, полная и громогласная дама со следами индийского происхождения во внешности, требовала от меня одновременно покинуть палату, объяснить, по какому праву я здесь нахожусь и предъявить документы. Надоедала ужасно: никогда еще я не была так близка к убийству невиновного! Она еще пыталась всунуть Уотсону стаканчик с водой, но тот в раздражении отказался.

— Как вас зовут? — спросил Уотсон первым делом, когда слегка собрался.

— Моя фамилия Холмс.

— Это понятно, — я отметила оговорку, — а как зовут?

— Это к делу не относится, — даже в Скотланд-Ярде большинство знало меня под прозвищем «Шерлок»; к известности я никогда не стремилась и просвещать этого субъекта не намеревалась. — Расскажите мне, как вы выжили и оказались в Англии.

— Я не помню, — он смотрел мне прямо в глаза и вообще старался выглядеть настолько честным, что и идиоту было понятно: врет.

— Я думаю, вы лжете, — как ни странно, переглядеть мне этого невоенного (очевидно, что когда-то он в армии состоял, но едва ли в последний год) не удавалось… — Растерянность и доверие к миру, характерное для амнезийных пациентов, вы даже не пытаетесь подделать.

— Мисс Холмс! — зашипела доктор Баннерджи. — Я бы попросила! Амнезия бывает разная. Если мистер Уотсон помнит все, что происходило с ним до момента ранения, логично, что он…

На середине ее откровенно скучной и бесполезной тирады дверь распахнулась, и в палату с минимальным разрывом вошли следователь Беннет (я немного его знала), незнакомый человек в повседневной армейской форме и с нашивками майора (вероятно, Уотсон из протокола?) и Лестрейд. Его присутствие с восьмидесятипроцентной вероятностью выдавало, что брат считает это дело потенциально даже более важным, чем сказал мне сначала: он не любил использовать своего человека в Ярде по пустякам.

Они заговорили одновременно — конфликт ведомств во всей красе. Заниматься чем-либо полезным в палате сразу стало невозможно. От меня не укрылось, что Уотсон цепко переводит взгляд с меня на Лестрейда, почти игнорируя Беннета и своего однофамильца, хотя, казалось бы, именно они должны быть ему знакомы.

Да уж, типичное поведение амнезийника.

Этот феномен требует более пристального изучения, безусловно. Зачем-то же Майкрофт его мне подкинул?..

Ага.

Майкрофт.

Да, эта версия кажется пока наиболее жизнеспособной.