1.
Было уже около трех, когда Роб добрался, наконец, до своего лэптопа и проверил почту. По известному адресу его ожидало семь писем от Карла Лихта, два письма от Абе Кройтера и одно, как это ни удивительно, от Димы Якобса.
23 часа 51 минутаГном»
От Абе Кройтера Роберту Хелшу
«Дело плохо. На нас наехали. Кто — неизвестно, но профи. Держись. Мой новый телефон: как твой, но третья и пятая цифры — тройка и семерка.
Позвони.
00 часов 9 минутХ.»
От Хитрова Крутому
«Подумал, тебе будет интересно. У „Глобал реал-эстэйт инвестмент“ любопытный сервер, много интересного. Прости. Любопытство у русских — вторая натура. Так вот, тот парень, про которого ты спрашивал, Альфред Блау, он мертв, его зарезали. Об этом было в вечерних новостях, но компания к этому отношения, похоже, не имеет. Они на него в суд завтра собирались подавать. То есть, теперь не подадут, но почти все необходимое их юристы подготовили еще днем, когда его уже в живых не было. Конечно, не факт, что левая рука знает про правую, но все-таки штрих.
02 часа 23 минутыКарл»
От Карла Лихта Роберту Хелшу
«Роберт, — писал Лихт, — не знаю, во что ты впутался, и, боюсь, что не хочу знать. Тем не менее, совесть моя спокойна, так как ты, по-прежнему, чист перед законом, не находишься под судом или следствием, и против тебя не выдвинуто никаких обвинений.
Теперь по существу дела. В пятнадцать семнадцать по линии Интерпола прошла информация об инциденте с применением оружия в аэропорту Франкфурта. В перестрелке со службой безопасности аэропорта убит неопознанный террорист неясной политической принадлежности, белый, спортивного сложения мужчина средних лет. В пятнадцать сорок два пришла ориентировка с фотокопиями документов убитого и посмертным снимком. В шестнадцать десять последовал запрос, что может означать список имен, озаглавленный „ТТ“. В списке девять имен: Виктор Реклер, Дэниел Хойер, Роберт Хелш, Абе Кройтер, Йорг Ретлер, Никлас Сирк, Георг Рафн, Алфред Юль и Удо Эрстед.
Тебя я знаю, Абе Кройтер — человек в городе известный, его вспомнили другие. Затем определился и Виктор Реклер — он проходит по сводкам уголовной полиции, убит в пьяной драке. В половине шестого вечера выяснилось, что около трех часов дня совершено немотивированное покушение на хозяина бара „Ле Дюк“ Дюка — Дэниела — Хойера. Бармен исчез, заявление в полицию подала неизвестная женщина по телефону. Четыре из девяти. А в двадцать один ноль семь дорожной полицией зафиксирована перестрелка на Семьдесят седьмом шоссе в районе деревни Дейгерский брод. Труп один и до сих пор не опознан. В кювете в районе съезда с шоссе обнаружен брошенный автомобиль марки Мерседес, принадлежащий, судя по регистрации, Альфреду Юлю — пекарю из Хейстера. Это, стало быть, пятый.
Вопрос: Ты там был?
Вопрос: Что связывает тебя с этими людьми?
Вопрос: Что происходит?
Пожалуйста, ответь.
С лучшими пожеланиями,
02 часа 48 минутКарл».
От Карла Лихта Роберту Хелшу
«Жду ответа.
03 часа 48 минутКарл»
От Карла Лихта Роберту Хелшу
«Все еще жду ответа.
Пришли данные экспертизы. Обнаруженные в автомобиле, принадлежащем Елизавете Веллерт, рвотные массы, по-видимому, принадлежат самой госпоже Веллерт. Рефлекторное извержение желудка, по мнению экспертов, вызвано передозировкой препарата „артанакс“, производства итальянской фармацевтической компании „Вортафарм“. Артанакс — аналог известного у нас сопирина и, по-видимому, был использован для похищения госпожи Веллерт.
04 часа 32 минутыКарл»
От Карла Лихта Роберту Хелшу
«Куда ты пропал?
Вопросов стало больше.
Вопрос: Откуда ты узнал про остров?
Вопрос: Ты там был?
Вопрос: Это не твой катер потопили в северной бухте?
Вопрос: Ты жив? Ранен? Нужна помощь?
В тревоге,
07 часов 16 минутКарл».
От Карла Лихта Роберту Хелшу
«Не знаю, зачем я тебе об этом сообщаю. Наверное, все дело в Елизавете Веллерт. Если она близкий тебе человек, я был бы неправ, не нарушив, в разумных, разумеется, пределах, должностной регламент.
1. Госпожа Веллерт, действительно, находилась на острове в течение всего вчерашнего дня, но к моменту прибытия полиции ее там уже не было. Что с ней сталось неизвестно. Ведем расследование.
2. На острове обнаружено четыре трупа и двое связанных, но живых мужчин. Трое убитых являлись сотрудникам компании „Оракул“. Четвертое тело пока не идентифицировано. Один из двух арестованных мужчин подозревается, на основании дактилоскопической экспертизы, в убийстве, как минимум, одного из оперативников „Оракула“ и неопознанного мужчины, при котором найдено оружие, из которого убиты двое других оракуловцев. Второй арестованный — пилот геликоптера. Оба арестованных со следствием не сотрудничают в связи с их крайне тяжелым состоянием, вызванным ударами по голове.
3. Геликоптер на острове был, но улетел до прибытия полиции. Найден час назад на пустыре близ „Марины Экселенцы“.
4. С марины ночью был угнан катер, обломки которого обнаружены в северной бухте острова Эльф.
5. По предположениям следствия на острове действовали три или даже четыре конкурирующие группы. Кто-то победил, кто-то проиграл.
Вопросы: Ты там был? Что ты знаешь о произошедшем на острове? Какое отношение имеет к этому Елизавета Веллерт?
Версия, связывающая компанию „Глобал реал-эстэйт“ с похищением госпожи Веллерт и убийством господина Блау, рассматривается, но подтверждений пока не нашла.
08 часов 11 минутГном»
От Абе Кройтера Роберту Хелшу
«Где ты? Позвони, если сможешь.
Ночью было покушение на Йорга, но мы успели предупредить службу безопасности госпиталя. Швейцарцы не подвели, но я связался с Мёллером, он уже едет в Цюрих и подстрахует.
Никлас ранен, но не опасно.
Перешли на нелегальное положение.
08 часов 16 минутКарл»
От Карла Лихта Роберту Хелшу
«Куда ты пропал?
11 часов 16 минутКарл»
От Карла Лихта Роберту Хелшу
«Роберт,
Один из арестованных пришел в себя. Он утверждает, что работает на правительство. Дело хочет забрать себе ВОК, но я обратился в канцелярию Генерального прокурора, и мы остаемся в деле в качестве контрольной инстанции.
Хотелось бы обсудить возникшие коллизии.
Надеюсь, ты жив.
Роб дочитал последнее сообщение и задумался. Материала для размышлений он получил более чем достаточно, а вот поводов для оптимизма — никаких. Одни проблемы и головная боль, не говоря уже о том, что создавшуюся ситуацию эти сообщения не проясняли, а, напротив, скорее, запутывали.
«Ладно, — решил он, наконец, покрутив события и факты так и эдак, — Лиза жива и со мной, это главное, а остальное разрулим как-нибудь. И мир не без добрых людей…»
Роб закрыл комп и взялся за телефон. Карл мог подождать, и даже более того: инстинкты «намекали», что спешить некуда. Но вот Абе… С Гномом следовало связаться, как можно скорее, и Роб жалел сейчас, что в пылу боевого стресса и любовной горячки, совсем позабыл про друзей.
«Это называется, эгоизм, и с этим надо что-то делать», — подумал он, ощущая намек на раскаяние, но долго тужить не пришлось: Абе ответил после четвертого звонка.
— Ну, слава богу! — сказал Гном, услышав голос Роба. — А то я уже беспокоиться начал: молчишь и молчишь. Ты как?
— Я в порядке, — Роб полагал, что две эти истории — Лизину и Третьей Тактической — путать не следует, но и в молчанку играть, глупо, особенно по нынешним временам. — Лизу я нашел и вытащил. Что у вас?
— У нас… — тяжело вздохнул Абе. — Ну, в общем, ты меня вовремя предупредил, Ходок. Я ребят буквально в последнюю минуту выдернул, но все равно Копф едва не влип. Бросил машину прямо трассе и ушел пешком через лес. Отморозки полные! Устроили стрельбу из штурмовых винтовок прямо на шоссе!
— Прямо-таки из штурмовых? — не поверил Роб, которого действительно когда-то называли Ходоком, но совсем не в том смысле, как могли подумать широкие неосведомленные в тонкостях деверсионно-разведывательной работы массы.
— Прямо-таки из штурмовых?
— Юль не стал бы придумывать! — возразил Гном и был, разумеется, прав — сержант Альфред Юль был хорошим пекарем, отличным командиром Тактической группы и невероятно точным в деталях гражданином Королевства. Сказал, «винтовки», значит, так оно и было.
— А с Сирком что случилось? — сменил тему Роб, уловивший главное — дело дрянь, и потому что, на самом деле, дрянь, и потому что не понятно, что за притча!
— А ты откуда знаешь? — насторожился Абе.
— Расслабься, Гном! — Роб в общем плане представлял, о чем думает Абе, но дружба дружбой, а «табачок» врозь. — У тебя свои источники, а у меня свои.
— А… ну, да! Сирк… Что ж, Добытчик поехал вывозить семью, его и зацепили. Целили в грудь, попали в плечо. Рана не смертельная, пуля прошла по касательной.
— Звучит обнадеживающе! — согласился Роб, мысленно представивший себе, как бы действовал он, если бы надо было вытаскивать из-под огня еще и семью.
«Впрочем, у меня есть Изи, — напомнил он себе, — так что и представлять, в общем-то, нечего. Все и так ясно!»
— Йорг?
— Уже нормально. Мёллер его вывез из Цюриха и спрятал.
— И кто это на нас наехал?
— Хороший вопрос! Можно, я его тебе задам?
— Можно, но не сейчас. Давай, встретимся ночью, тогда и обсудим, — предложил Роб.
— Принято, — согласился Абе. — А что слышно у Гризли?
— У Гризли все в порядке, — успокоил Роб. — Я с ним на связи.
— Тогда приходите в «Люрекс». Это ночной клуб в Старом городе, на Торжке, знаешь?
— Знаю, — подтвердил Роб.
— В половине одиннадцатого устроит?
— Вполне.
— Идите к служебному входу, он у них на Портновскую выходит.
— Знаю.
— Ну, тогда до встречи! — хмыкнул Гном. — Скажете от Еггера, вас проводят, а мы с Юлем будем уже внутри.
— Договорились! — Роб отключил телефон и раза два для верности прогнал разговор в уме. Звучало разумно и непротиворечиво, но иди знай, что там и как сложилось за прошедшие ночь и день. И хотя причин сомневаться в Гноме у Роба, как будто, не было, тревожная непроясненность ситуации диктовала и правила поведения. Береженого Бог бережет, не правда ли?
«Эх, — подумал он с досадой, — где бы можно было добыть на гражданке снайперский комплекс?»
2.
Обед — консервированная ветчина, крекеры, сыр и компот — устроили в половине четвертого, и прошел он на удивление мирно. Никто ни кого не напрягал, серьезные вопросы не обсуждались, как, впрочем, и события дня минувшего. Просто обед. Пикник. Только не на природе, как принято, а в интерьере заброшенного завода. Отдавало экзотикой и эстетством, но не мешало. Однако все понимали, что бесконечно этот «легкий треп» продолжаться не может. Делу время, как говорится, потехе час. Так что уже в четыре занялись делами. Доели, допили, собрали разовую посуду, банки, упаковки и объедки в пластиковый мешок, чтобы выбросить при случае в городе, сварили кофе — у Барбары на кухне даже крупповская автокофеварка нашлась, — и снова расселись вокруг стола.
— Итак, — сказала Барбара, доставая свои эстетские Vogue Noire, — кстати, никто не возражает? — обвела она взглядом присутствующих.
— Мне не мешает, — пожала плечами Изи, которая и сама, если честно, не отказалась бы сейчас от сигареты. — Угостишь?
— Разумеется! — подвинула к ней пачку Бабс. — А что скажут господа егеря?
— По мне, хоть русскую махорку! — усмехнулся Дюк.
— А что такое эта «махорка»? — заинтересовалась Бабс.
— И не спрашивай! — отмахнулся Роб. — Это Дюк вспомнил про наши приключения в Африке, вернее, про трофеи. Захватили мы как-то на базе угадийских guerrilleros коробку, набитую бумажными пакетами. Бумага оберточная, желтая и жесткая, печатными буквами — кириллицей — написано «Махорка», и внутри, вроде бы, табак. Думали, дурь, а оказалось… Ну, я даже передать тебе, Бабс, не могу, чем это оказалось. Так что, кури свой Вог и будь счастлива, что живешь в цивилизованной стране, в цивилизованное время.
— Зря ты так, Роб! — мило улыбнулась Барбара. — Вог еще моя бабушка курила, а, возможно, и прабабушка — до Второй Мировой. Это у нас называется приверженностью старым традициям.
— Да, вы просто консерваторы! — «ужаснулся» Роб. — Это, извини, у вас только по женской линии, или мужчины тоже члены клуба?
— Я тебе потом отдельно все расскажу, ладно? — Барбара закурила и сделала крошечный глоток кофе. — Но вернемся к нашим баранам. Итак, с чего начнем?
— Давайте, с меня, — предложил Роб.
— Не возражаю, — кивнул Дюк, и поскольку остальные промолчали, Роб начал рассказывать, что и как с ним происходило после звонка Абе Кройтера.
Роб и всегда умел излагать мысли ясно и просто — особенно, когда этого хотел, — так что и теперь он не стал утомлять слушателей несущественными подробностями. Однако, если часть умолчаний, как поняла Елизавета, касались их с Робертом личных тайн — будь то история старой дружбы, так неожиданно превратившейся в историю любви, или все те подробности, которые могли хотя бы намекнуть на наличие у них двоих особых способностей, — некоторые другие «упрощения сюжета» явно касались, так сказать, профессиональной деятельности рассказчика. Елизавета обратила внимание, что Роб так и не назвал по имени человека, который взламывал для него сервер «Глобал реал-эстэйт», как не объяснил и того, откуда взялся у него незарегистрированный пистолет. Между тем, Лиза тоже не сегодня родилась, и кое-что о такого рода делах все-таки знала. Достать нелегальный ствол можно и даже несложно, если знаешь, к кому обратиться. Что же касается хакеров, то их гораздо больше, чем хотелось бы, и это правда жизни. Тем не менее, «ворошить эти угли» Лиза сочла неуместным: у каждого свои тайны, тем более что они здесь не одни, а в компании. Да и неважно, в сущности, где Роб добыл пистолет или познакомился с хакером. Есть и есть. Другое дело, прояснить по-настоящему важные детали.
— Вопрос задать можно?
— Да, на здоровье, — улыбнулся Роб, встретившись с ней взглядом.
— Этот твой друг, я имею в виду Абе, как он узнал, что тебя «заказали»? Я поняла, что у него есть свой человек в «Оракуле», но откуда этому человеку знать, что Абе все это вообще интересно?
— Вопрос закономерный, — кивнул Роб и взглянул на Дюка, словно спрашивал разрешения, но тот лишь плечами пожал. — Видишь ли, впрочем, это, наверное, и Бабс будет интересно. 60-й Егерский полк — это так называемый четырехбатальонный…
— Я знаю, — кивнула Изи. — Четыре батальона. Один учебный, два — срочных, и один — быстрого развертывания, контрактный.
— Изи! — судя по всему, Роберт был, что называется, шокирован уровнем ее осведомленности в такого рода делах. — Ты продолжаешь удивлять, и это через восемь лет знакомства!
— Да, я такая! — рассмеялась Изи, чувствуя, что краснеет от удовольствия. Ей нравился этот новый стиль общения с Робертом, подразумевавший легкий флирт и «отношения», что бы под этим словом не подразумевалось на самом деле.
— Да, я такая! И собираюсь удивлять тебя и дальше. Но давай вернемся к моему вопросу.
— Давай, — не стал спорить Роб. — И знаешь, Изи, ты действительно задала очень правильный вопрос. Состав диверсионно-разведывательных групп считается секретным, особенно тех групп, которые участвовали в заграничных миссиях. Добыть эту информацию сложно, хотя и возможно, разумеется. Тем не менее, моя первая мысль была именно о взломе файлов Министерства Обороны, ведь то, что мы — я и Абе — служили вместе, можно узнать, только из досье отдела Специальных Операций. Там есть список — все девять имен вместе. Я так и подумал: хакнули файлы военного ведомства и получили список. Тогда все выглядит вполне логично: человек Кройтера видит список и сообщает об этом Абе. Абе удивляется и спрашивает, с какой стати «Оракул» интересуется данными из закрытых источников, и получает ответ, что все это из-за меня. На тот момент, мне все это так и представлялось, но то, что звучало складно позавчера, сегодня мне уже таковым не кажется. Одно из двух, или начальство нас обмануло, и в списках полка мы записаны вместе, по крайней мере, как отделение, или у Абе есть контакт в контрразведке.
— Объясни, пожалуйста, — попросила Лиза и только теперь вспомнила о сигарете, зажатой в пальцах и успевшей под разговор выгореть наполовину.
— Нам гарантировали, — вступил в разговор Дюк, — что формально мы будем числиться в списках Минобороны, как отслужившие срочную в 60-м Егерском. Это информация для служебного пользования, но не более того. На другом уровне секретности находятся данные о резервистах первой волны. Ну, то есть, если датчане на нас нападут, или НАТО с русскими завяжется, нас, вроде бы, должны выдернуть в первые двадцать четыре часа кризиса. Но и там, и там мы все фигурируем или по алфавитному списку со всеми остальными егерями, или по специальностям. Я, например, оператор наплечной системы ПВО. Самолет такой штукой не сбить, разумеется, но геликоптер — при удачном стечении обстоятельств — вполне. А ты кто, Роб?
— Я разведчик.
— Ну, вот, это уже серьезнее, однако ни о каком списке, где бы вместе фигурировали минометчик Абе Кройтер и разведчик Роберт Хелш, не может быть речи. Значит, или нам наврали, и такие списки по подразделениям все-таки существуют и, соответственно, их нетрудно получить, или спецы из «Оракула» полезли глубже, в досье отдела Специальных Операций, и сработала тревожная линия контрразведки. В этом случае, следует предположить, что у Абе есть контакт в секретной службе, но ему об этом просто не хотелось кому-нибудь рассказывать. Я правильно излагаю?
— Правильно, — Роберт допил кофе и пошел к кофеварке за следующей порцией. — Я только хочу заметить, что они, похоже, не знали не только того, что я в прошлом контрактник из деверсионно-разведывательной группы, но и вообще, что я служил в егерском полку. Иначе действовали бы осторожнее.
— Точно! — вспомнила вдруг Лиза. — Этот… ну, тот, что с ножом… — даже здесь, в кругу посвященных, адвокат брал в ней верх над испуганной женщиной, и Лиза придерживала язык, чтобы не сболтнуть лишнего, не сказать, например, что речь идет о мужчине, которого застрелил Роб. — Он меня тоже о тебе спрашивал, умеешь ли стрелять, не служил ли, часом, в парашютистах…
— А знаешь, Изи, — вмешалась в разговор Барбара, — давай, мы теперь тебя послушаем, хорошо? Роб, будь другом, свари мне самый крепкий! Там темно-зеленые капсулы должны быть с индийским кофе!
— Уже нашел! — откликнулся Роб. — Тебе лунго?
— Да, упаси, Боже! Ристретто, разумеется!
— А пар из ушей не пойдет? — чуть поднял бровь Дюк, человек обычно спокойный и уравновешенный, но не тогда, когда это казалось Барбары. — Ты бы поосторожнее с кофеином, Барби, а то знаешь, как бывает?
— Знаю! — когда Бабс улыбалась Дюку, это была совсем особенная улыбка, какой не удостаивался больше никто и никогда, какими бы близкими друзьями Барбары они ни были. — Но ведь и ты знаешь, когда я нервничаю, я сжигаю все подряд. А я нервничаю!
— Ты нервничаешь? — не поверил собственным ушам Роберт и обернулся к Бабс, словно проверяя, не ослышался ли. — А по тебе и не скажешь!
— Не сомневайся! — почти серьезно ответила Барбара. — Нервничаю, и поэтому мне нужны кофеин и глюкоза, глюкоза и кофеин, и так еще десять раз подряд. Я ясно излагаю свои мысли?
— Исчерпывающе! — и Роб снова занялся кофеваркой.
— Да, Роб, чуть не забыла! — Бабс говорила с Робертом, но смотрела на Дюка. — И плесни туда, если не затруднит, лимонной водки в пропорции один к двум. Бутылка в верхнем шкафчике.
— Лимонная водка? — удивилась Лиза. — Но это же портит вкус, разве нет?
— Ни в коем случае! — возразила Барбара. — Получается забавно: то ли корретто, то ли романо, но мне вкусно. Хочешь попробовать?
— Почему бы и нет! — решила Лиза. — Я тоже нервничаю! Роб, сделай и мне, пожалуйста, только не десятку, а шестерку, и водки совсем чуть-чуть.
— Вот и правильно! — поддержала Лизу Бабс. — Много вредно, а чуть-чуть в самый раз, а потом мы еще попросим Дюка сварить нам кофе по-кенийски, так и вообще алкоголь с паром выйдет!
— По-кенийски? — переспросила Лиза.
— Это что с приправой для овощного супа? — хмыкнул, не оборачиваясь, Роберт.
— С кайенским перцем, анисом, куркумой, душистым перцем и кардамоном, — пояснила Барбара. — А причем тут приправа для овощного супа?
— У нас в Кхонга парень один взялся варить кофе по-берберски, — начал рассказывать Роб, вставляя в кофейный автомат очередную капсулу. — Кофе у нас было много… Целый пакгауз местного кофе. В зерне, разумеется. Мешки с кофе. Ну, с помолом решили просто. Горсть кофейных зерен заворачивается в обрывок армейского френча… Френчи, поясняю для брезгливых, не с трупов, — еще раз хмыкнул Роб, настроение которого явно пошло вверх, — а с пленных. Так вот, лист кровельного железа в качестве противня и костер вместо печи. Потом заворачиваем зерна в плотную ткань, кладем мешочки на тот же лист, и коллега Бассенар — мы там были вместе с бельгийцами — накатывает «Кобру», и кофе грубого помола готов к употреблению. И вот тогда, один связист, который, видать, слышал звон, взялся сварить нам кофе по-берберски… Для начала он перепутал берберов и бедуинов, потому что берберы варят кофе с чесноком и медом, а вот бедуинский рецепт как раз напоминает кенийский вариант — много специй и кайенский перец в придачу. Ну, а кончилось все тем, что за неимением необходимых ингредиентов парень решил воспользоваться упаковкой приправы для овощного супа. Ну, там, в перечне ингредиентов действительно мелькали знакомые имена, но кофе, пахнущий чесноком и укропом — это нечто! И это ведь мы еще не коснулись темы вкусовых качеств напитка.
— Надо будет попробовать, — задумчиво протянула Барбара и, благодарно кивнув Робу, поставившему перед ней чашку с кофе, потянулась за сигаретой.
— Так мне рассказывать, или продолжим обмениваться гастрономическими впечатлениями? — Лиза почувствовала себя обиженной, ее история была полна драматизма — прямо-таки триллер, а ее никто не слушает.
— Конечно, рассказывать! — Барбара сказала это так, будто и не она вовсе затеяла весь этот пижонский разговор о кофе. — Только подробно и с самого начала!
3.
— Что же получается? — от выпитого кофе во рту стало сухо и горько, и Роб решил перейти на воду. — «Глобал реал-эстэйт инвестмент» к делу о похищении отношения не имеет. Тебя захватили по заказу Харта.
— Именно так! — похоже, повторное переживание событий прошлой ночи на пользу Изи не пошло, что и не странно. — Он сам признался.
— Тогда возникает два вопроса, — Роб хотел подвести хотя бы предварительные итоги, но, судя по всему, не он один.
— Только два? — а вот на Бабс выпитый кофе совершенно не влиял. Она по-прежнему была свежа и демонстрировала отменное настроение.
— Два из многих, — не стал спорить Роб. — Первый, кто и за что убил Альфреда Блау?..
— Это два разных вопроса, — поправила его Изи.
— Хорошо, два, — Роберт был настроен миролюбиво, во всяком случае, по отношению к присутствующим. — Но мне так же интересно, насколько были осведомлены о планах Харта парни из «Оракула»?
— Ну, если судить по словам Харта, они на такое не подписывались, — развела руками Изи.
— И ведь один из них дал тебе позвонить! — напомнил Дюк. Он по своей привычке говорил мало и только тогда, когда полагал реплику действительно необходимой.
— Да, — кивнула Изи, но Роб заметил мгновенное замешательство, промелькнувшее в ее взгляде, и сообразил, отчего служащий «Оракула» стал вдруг таким добрым.
— Тем не менее, — сказал он вслух, — это был всего лишь один из трех охранников. По поводу морального облика остальных я скорее поверю в то, что они бандиты, чем в обратное.
— Следовательно, у нас уже есть два косвенно связанных между собою противника: Харт и «Оракул», — подбила дебит Изи.
— Харт мерзавец, но, судя по всему, его оперативные возможности невелики, — добавил Дюк.
— А вот «Оракул» у нас появляется уже во второй раз, — одобрительно кивнула Бабс.
— Да, — согласился Роб, — мной занимались тоже они, хотя заказчик, по всей видимости, другой.
— Интересно, существует ли связь между этим заказчиком и теми типами, что заявились к Изи на острове? — Что ж, Барбаре в уме не откажешь, и хотя она не знала того, что знал Роб, похоже, она уловила главное. Была в этой истории третья — пока анонимная — сила: те, кого не «слышал» Роб, и на кого не действовали «посылы» Изи.
— Трудно сказать, — пожал плечами Роберт. — Учти, у нас есть еще неопознанный катер в Северной бухте и те орлы, которые попытались проследить меня около квартиры.
— Н-да, — Барбара затянулась и выпустила облачко ароматного дыма. — Все страньше и страньше, не находите?
— Есть немного, — согласился Дюк. — И это мы еще не обсуждали охоту на нашу группу. Не верится мне как-то, что это из-за Роба или Изи. Есть тут какой-то особый интерес, но вот какой?
— И мыслей никаких? — спросил Роб.
— Абсолютно, — покачал головой Дюк. — Одно ясно, они профи, но кто такие, убей Бог, не знаю.
— Ладно, — у Роба идей на этот счет тоже не было, — встретимся сегодня с Абе, может быть, что-нибудь и прояснится.
— Я встречусь, — остановил его Дюк, — а ты, Ходок, прикроешь мне спину.
— Ходок? — вопросительно подняла бровь Изи.
— Не в этом смысле, — ухмыльнулся Дюк. — В свое время Роб был хорошим разведчиком.
— И ключевое слово здесь — «был», — вынужден был признаться Роб.
«Эх, — подумал он едва ли не с тоской, — мне бы сейчас снайперский комплекс и былую форму, цены бы мне не было!»
— Всяко лучше, чем ничего, — пожал плечами Дюк.
— Ты чего-то опасаешься? — взгляд Барбары разом стал серьезным, и в нем проступил знакомый робу холодок. Так смотрели ветераны спецназа, то есть, те парни, кто пережил хотя бы одну командировку на войну.
— Даже и не знаю, — Дюк смотрел ей в глаза и не отводил взгляд. — Вроде бы и не с чего, но как-то неуютно после всех этих неожиданностей. Думаю, пора и нам переходить от спонтанного реагирования к трезвому планированию.
— Дюк прав, — неожиданно вмешалась в разговор «взрослых» Изи. — Сейчас посмотрим на спутниковой карте место и сориентируемся. У вас же две радиостанции уже есть, и до встречи полно времени. Купим еще две, и мы с Бабс можем наблюдать из машины и, скажем, из какого-нибудь кафе. Ну, а Роб прикроет или как там у вас?
— Не лишено, — кивнула Барбара прежде, чем кто-нибудь из мужчин нашелся с ответом. — Сейчас мы поедем с Изи по магазинам, ей же одеться нормально надо, да и внешность нам обеим поменять не помешает. Паричок, косметика, лифчик с ватой, — усмехнулась она, по-видимому, имея в виду свою небольшую грудь. — И радиостанции заодно купим. Потом встреча с этим вашим Абе, а еще потом я хотела бы нанести визит в офис «Оракула». Они — единственная наша реальная зацепка, вот и давайте, раскрутим их по полной.
— Что ж, — вынужден был согласиться Роб, — ты права. Но давай так, на этот раз прикрывать будете вы, а схожу в офис я.
— Ты умеешь отключать сигнализацию? — Бабс говорила ровным голосом, почти равнодушно. — Замки? Компьютерные коды?
— Ну… — Роб вспомнил вдруг, что видел в ее сейфе и сообразил, что, возможно, Бабс права.
— Роб, Изи, — Барбара обвела их внимательным взглядом, словно приглашая быть благоразумными, — вы ведь никогда не спрашивали, где я работаю. Так вот, я фрилансер — делаю технические проекты, консультирую по разным вопросам, выполняю экспертные оценки. Среди прочего мне приходится тестировать охранные системы. Ищу в них слабые места. Поэтому пойдем мы вдвоем: ты, Роб, и я. Я буду открывать, а ты меня защищать. Идет?
— А ты что думаешь? — повернулся Роб к Дюку.
— Барби права, — коротко ответил тот, но имел при этом весьма задумчивый взгляд. Похоже, он тоже не был вполне осведомлен о сфере профессиональных интересов Барбары.
— Тогда давайте посмотрим, что у нас есть по «Люрексу» и «Оракулу», я имею в виду карты и все такое, и будем выдвигаться. Мы с Изи двинем по магазинам, Дюк, пока суд да дело, снимет нам пару номеров в гостиницах в центре города и перевезет туда все необходимое. Завод место хорошее — для лежки, но действовать отсюда неудобно. Далеко, а значит, долго.
— Хорошо, — не стал спорить Роб. — А чем займусь я?
— А ты, Роб, поедешь в «Цветок лотоса» и привезешь то, что спрятал в моем сейфе, ты ведь знаешь, о чем я говорю? — улыбнулась Бабс, завершая обсуждение, и последнее слово, что характерно, осталось за ней.
4.
Было уже около семи вечера, когда Роб подъехал к гостинице на мысе Ферен. Время поджимало, но и дел у Роба было немного: забрать «лихтенштейнский набор» и «машинку Лефковича» и сразу же вернуться в город. Вся история, по его расчетам, максимум на пять — десять минут плюс час на дорогу. Вполне.
Роб припарковался на знакомой по прошлому разу стоянке, и хотел было подняться по внешней лестнице наверх, когда неожиданно для самого себя уловил обрывок чужой мысли.
«… идет к тебе».
Говорят, привычка — вторая натура, и, вероятно, так все и обстоит. Во всяком случае, за годы и годы упорных тренировок Роб научился контролировать себя, практически не прилагая к этому никаких особых усилий. Все получалось исключительно машинально, он просто не «слышал» о чем думают другие люди, если конечно не делал этого намеренно или у него не случалось «пробоя». И сейчас он ни к кому специально не «прислушивался», но, по-видимому, подсознание, как и положено зверю, сторожило и «нюхало» воздух само по себе. Роб все-таки «услышал» мысленную трансляцию слов, произнесенных шепотом в чувствительный микрофон гарнитуры связи.
«… идет к тебе».
«Иду, — решил Роб. — Ты только не уходи никуда, друг! Я мигом! Я сейчас!»
Он не знал, кто и как нашел гостиницу Барбары, но в данный момент это было и неважно. Им овладело вдруг холодное бешенство, как случалось с Робом иногда в прошлом, в том далеком прошлом, когда он работал африканским хищником. А охотники, следует заметить, это звери особого рода. Им бешенство не мешает, если только не сводит с ума, а, напротив, помогает. Но для этого бешенство должно быть холодным, как лед, как клятый полярный лед, никак не меньше!
Роб не стал сворачивать к лестнице, а, как ни в чем не бывало, направился к ярко освещенному входу в гостиницу. Он не изменил темпа ходьбы, лишь поправил бейсболку, надвинув ее еще больше на лоб, но со стороны это, должно быть, выглядело, вполне естественно. Роб так же отметил мысленно, что ему повезло: он не успел снять темные очки, поэтому маловероятно, что его физиономию удастся опознать по видеозаписи в фойе, ну, а перчатки он успеет надеть, пока будет подниматься по внутренней лестнице.
«Главное, не спешить, а остальное само приложится», — думал он, входя в фойе отеля и прикидывая между делом, что ему снова крупно повезло. Здесь, в засаде, не могло быть больше двух оперативников и, значит, наверху его ждет всего один человек.
«Один, — усмехнулся он мысленно, входя в ритм. — Совсем один! Один, как перст…»
— Я от госпожи Баумгартен, — сказал он портье и шевельнул связкой ключей, которую удерживал за кольцо на указательном пальце. — На пять минут!
— Да, хоть на всю ночь! — усмехнулся парень за стойкой, но Роба интересовал сейчас не он, а люди, находившиеся в фойе. Их отражения Роб видел в зеркале за спиной портье и сразу же выделил тех, кто был ему сейчас нужен. Парень и девушка с одним чемоданом на двоих сидели за столиком в глубине зала. По-видимому, они ждали, пока приведут в порядок предназначенный им номер, а пока пили — наверняка, за счет заведения — белое вино из высоких узких бокалов и рассматривали рекламные брошюры турагентств, музеев и прогулочных яхт. Но Роба, собственно, заинтересовал лишь мобильник, небрежно оставленный девушкой на краю столика, в стороне от карт и цветных открыток, и ключи от машины с характерным символом фирмы Мицубиши на черном пластике дистанционного пульта, лежащие на другом конце стола. И что характерно, новенький Мицубиши Аутлэндер стоял на парковке справа от входа в отель.
— Нет, парень! — улыбнулся Роб портье, — ночь я предпочитаю проводить в своей постели и, как правило, не один!
Кивнув на прощание, он направился к лестнице, проигнорировав лифт, и тем выиграл еще немного времени, чтобы «сканировать» фойе. Судя по всему, за ним здесь никто не наблюдал, а ребята, занятые вином и рекламой, на самом деле, думали лишь о том, как бы побыстрее оказаться в номере и наедине.
«Извините, ребята, — вздохнул мысленно Роб, поднимаясь по лестнице и на ходу натягивая кожаные перчатки, — у меня просто нет другого выхода!»
В коридоре третьего этажа он прислушался — и в прямом, и в переносном смысле слова, — но ничего подозрительного не услышал. Двери в номерах были солидные, с хорошей звукоизоляцией, и ковровая дорожка, которой был выстелен коридор, великолепно гасила звук шагов. Добравшись до двери в торце, Роб достал из кобуры пистолет и снял его с предохранителя. Затем он вставил ключ в замочную скважину и осторожно повернул. По ощущениям за дверью никого не было, так оно и оказалось. Засада располагалась внутри номера, и Роб уже понял, как собираются действовать оперативники неизвестной принадлежности. Один из них притаился в номере — его обрывочные мысли Роб уловил еще из коридора, — а второй поднимается по наружной лестнице. Его Роб «слышал» плохо, но зато, напрягшись, мог слышать звуки его шагов.
«Отлично!» — теперь Роб действовал так быстро, как мог.
Два широких шага вперед — к внешней двери — и короткое движение рукой. Задвижка, запиравшая дверь изнутри, отсекла того агента, что находился на лестнице, но Роб теперь мог о нем не думать, главное — не оказаться на линии огня, если парень вдруг откроет стрельбу на поражение прямо через дверь. А вот второй, притаившийся за дверью в номер, был куда опаснее. Однако и на него у Роба имелся прием, поскольку он-то знал о мужике за дверью, а вот мужик Роба пока не услышал. Роб встал в угол между двумя дверями и хотел, было, вставить ключ в замок, когда сообразил, воспользовавшись для этого недодуманной мыслью противника, что дверь не заперта, а открывалась-то она вовнутрь. Так что всех дел оказалось, что бесшумно сменить позицию и врезать ногой по двери со всей силы. Получилось впечатляюще. Удар по двери прозвучал ужасающе громко, но важнее другое — парня ожидавшего в засаде приложило так, что Робу пришлось догонять его почти через весь номер, да и тогда мужчина средних лет, отлетевший от двери на добрых четыре метра, все еще находился в прострации. Так что Роб лишь добавил чуть, окончательно отключая противника, и бросился к стенному шкафу, в котором оставил прошлым утром сумку с вещами. Разумеется, сумку обыскивали, но ничего существенного, как и следовало ожидать, в ней не нашли, зато теперь Робу было, куда складывать добычу. Первым делом он «раздел» бесчувственное тело, бросив в сумку наручники, светодиодный фонарик, телефон, рацию с гарнитурой, портмоне, связку ключей, набор отмычек, шокер и наплечную кобуру с устрашающего размера и веса пистолетом Desert Eagle.
«Н-да, — подумал Роб, оставляя „раздетого“ противника лежать на полу и направляясь к сейфу Барбары — или у тебя комплексы немереные, или голливудских фильмов насмотрелся!»
Второй оперативник все еще копался с замком, не сообразив, должно быть, что дверь заперта изнутри. Это давало Роберту немалую фору по времени, но, с другой стороны, если этот второй мужик такой же псих, как и первый, у него вполне может оказаться на вооружении что-нибудь не менее устрашающее, и если он начнет палить через дверь, мало не покажется. Тем не менее, и выбора особенного у Роба не оставалось. Стараясь действовать быстро и тихо, он открыл сейф и как раз начал, не глядя, выгребать в сумку все подряд, когда враг — а, судя по его действиям, это был именно враг, — открыл огонь. Роба спасло лишь то, что первые выстрелы были направлены в замок. Человек за дверью тупо открывал себе дорогу крупнокалиберными пулями, но и Роб не мешкал. Бросив последний взгляд внутрь сейфа, чтобы удостовериться, что ничего не пропустил, он повторил свой давешний прием, врезав со всей души в начавшую открываться дверь. Это дало ему еще пару секунд, чтобы выскочить под вопли и брань получившего в лоб мужчины в коридор и захлопнуть вторую дверь. Повернув ключ в замке, Роб побежал к лестнице, на всякий случай, петляя, чтобы не попасть под выстрел. Он добежал до лестницы в рекордное время. Скатился вниз, едва ли прикоснувшись к ступеням более пяти раз. Вылетел в фойе, где народ только начинал заторможено реагировать на прозвучавшие наверху выстрелы, схватил на бегу присмотренные заранее ключи и телефон, и через тридцать секунд уже мчался на угнанной машине в сторону эстакады.
5.
Поход по магазинам отнюдь не худший способ активного отдыха. Может быть, даже лучший. Во всяком случае, попав в какой-нибудь пассаж или мол Лиза, которой нечасто доводилось бывать в подобного рода местах, чувствовала себя там просто замечательно. Даже если не собиралась ничего покупать. Однако, имея целью что-либо приобрести — и ведь мы не говорим об обыденных вещах, типа упаковки ватных палочек — она ощущала невероятный душевный подъем. Такой прилив чувств, какой возникает лишь после вдумчивого употребления баночки мороженного «Рачелли» из итальянского кафе «Дольче вита» на набережной короля Иоана-Корабела.
И сейчас был как раз тот случай, когда все преимущества шопинга реализовались в одном и том же месте и в одно и то же время. Лиза находилась в «Паризиан плаза» — самом стильном торговом центре столицы, построенном под гостиницей «Эксельсиор» и площадью Королевских гренадер. Разумеется, место было недешевое, но и посмотреть здесь было на что. Лиза попадала сюда нечасто, — и досуга не хватало, да и денег, — но, если все-таки оказывалась в этом парадизе общества потребления, неизменно получала немереное удовольствие от неторопливой прогулки по изящно и разнообразно оформленным и освещенным галереям, вдоль бутиков, модных кафе, дорогих парикмахерских салонов, магазинов мировых брендов, ресторанов, баров и винных погребов. Здесь никогда «не заходило золотое солнце», было в меру тепло зимой и прохладно летом, играла музыка — Моцарт, Верди, Офенбах или что-нибудь еще в этом же роде, — и женщин всегда было больше чем мужчин, притом, что среди последних попадалось больше геев, чем стрейт. И все это — только «раз», потому что «два» — это приятное общество. А общество Барбары в этом, как, впрочем, и во многих других смыслах, было более чем подходящим. С ней было весело, приятно, и да, с ней было безопасно.
Лиза могла только дивиться на свою нервную систему, оказавшуюся наредкость устойчивой к стрессу. Тем не менее, исследование душевных глубин подсказывало, что паника, родная сестра истерики, никуда, собственно, не делась, всего лишь отступив до времени в тень. Она притаилась на краю сознания, выжидая, поджидая, пережидая, и в этой ситуации лучше было не оставаться надолго одной. Ну и, кроме того, невысокая изящная Бабс удивительным образом проецировала вовне спокойствие и уверенность в себе. С нею, как ни странно это звучит, Лиза ощущала себя в большей безопасности, чем с кем-либо другим.
Торопиться им было некуда, поэтому для начала Лиза и Барбара сделали все необходимые покупки в недешевом, но не слишком пафосном универсальном магазине на минус третьем этаже. Снесли покупки в Ленд Ровер, припаркованный двумя этажами ниже, переоделись, воспользовавшись затемненным салоном внедорожника, и уже после этого отправились на неторопливую психотерапевтическую прогулку по елисейским полям высокой моды. Звучала музыка, негромкая, но неизменно в мажорной тональности. Приятно пахло «весенним лесом» какого-то удачно подобранного ароматизатора и разнообразными духами — где больше, где меньше, в зависимости от вкуса и воспитанности проходивших мимо мужчин и женщин. В воздухе было растворено золотое сияние элизиума, а Лиза и Барбара медленно и с чувством продвигались мимо бесконечных, словно вселенная, Nanette Lepore, Agnes B, Bulgari и прочих феретти. Было славно, но, к сожалению, недолго.
Они как раз остановились около витрины магазина Michal Negrin, и Лиза с восхищением рассматривала тунику из шелка ярких цветов, когда Барбара взяла ее под руку, чуть сжала запястье, привлекая внимание, и шепнула:
— Продолжай глазеть, Изи! Не дергайся, не оборачивайся, улыбайся! У нас хвост!
Как ни странно, Лиза приняла сообщение довольно спокойно, только сердце забилось чаще, да сжало виски.
— Где? — спросила она, маскируя вопрос улыбкой и, наклоняясь к Бабс, словно хотела сделать какое-то замечание по поводу коллекции, выставленной в просторной витрине. — Кто?
— Женщина, — подняла к ней лицо Барбара, — в темном брючном костюме и лиловой блузке. Узкие очки, в ухе наушник, но это не телефон.
Лиза отвернулась от Бабс, шагнула ближе к витрине, как будто хотела лучше рассмотреть сумочку желто-коричневой кожи, наклонилась и сразу же увидела отражение высокой женщины в брючном костюме. Та, по-видимости, изучала план этажа, но со своей позиции могла видеть их с Барбарой, лишь чуть-чуть скосив взгляд.
«Черт! — растерянно подумала Лиза, продолжая рассматривать агента наружного наблюдения. — Топтун? Но как это возможно? Нас что по фотографиям разыскивают? Но тогда, сколько же у „них“ должно быть агентов?! Или это полиция? Или это просто паранойя?»
Но в глубине души она уже знала — не паранойя и не полиция.
«Все гораздо хуже!» — решила Лиза, разгибаясь.
И тут зазвонил телефон. Лиза едва не вздрогнула, но все же успела вовремя взять себя в руки и «совершенно спокойно», даже несколько лениво ответила на звонок.
— Да? — сказала она в трубку.
— Изи! — крикнул ей прямо в ухо Роб. — Молчи! Молчи! Слушай! Срочно сматывайтесь, где бы вы ни были. Избавьтесь от телефонов, сим-карты разбейте. Попробуйте сменить машину. Встречаемся после восьми, где елка упала. Помнишь?
— Да! — с некоторым опозданием подтвердила Лиза, не сразу сообразив, о какой елке речь. — До встречи, милый!
— Что у нас? — Бабс, по-видимому, поняла, что дела плохи, но себя контролировала великолепно.
— Приказано бежать, — обнимая подругу, шепнула ей в ухо Лиза. — От телефонов избавиться, машину сменить.
— Тогда, пошли в туалет! — предложила Барбара, и да, на данный момент это было лучшее решение.
— Пошли! — и они, не торопясь и не таясь, отправились искать туалет, изучая указатели и даже «тыкая» в них пальчиками, чтобы развеять малейшие сомнения в том, куда и зачем они направляются. Однако обе знали, что туалеты в «Паризиен плаза» располагались в тех же боковых коридорах, где размещались и другие служебные помещения, и откуда можно было попасть на пожарные лестницы, пронизывающие здание сверху донизу, то есть до парковок включительно. Трудно сказать, что планировала Барбара, но Лиза твердо решила, что на этот раз не даст застать себя врасплох и применит свой Дар сразу и без малейших угрызений совести.
«Wer unter Wölfen ist, muss heulen! — вспомнила она вдруг уроки немецкого. — С волками жить, по-волчьи выть!»
Они свернули к стеклянной, покрытой матовыми разводами двери, вошли вместе с еще одной женщиной в просторный и длинный коридор с несколькими ответвлениями и прошли по указателям почти до самого конца. Двери в туалеты — мужской и женский — располагались по правой стороне, а напротив и чуть дальше по коридору находилась тяжелая противопожарная дверь на лестницу.
— За дело! — шепнула Барбара. — И не тяни! Минута, максимум, две!
— Минута! — Лиза вошла в одну из кабинок и закрыла дверь. С этого момента темп ее действий изменился самым решительным образом.
Первым делом, она выхватила из сумочки телефон, разобрала аппарат в несколько быстрых движений и ссыпала пластиковый мусор в изящный контейнер, стоявший слева от унитаза. Сим-карта же была тут же спущена со сливом в канализацию.
«Раз!»
«Два!» — она вытащила из той же «бездонной», как и любая другая женская сумочка «на каждый день», парик в «цветах поздней осени», очки с затемненными линзами -0.25, доводившими ее зрение до идеальных ста процентов, зеркальце, и губную помаду оттенка «Бронзовый закат», превращавшего — по контрасту — ее лицо в гипсовую маску. На все остальное ушло ровно сорок семь секунд. Не минута, конечно, как она давеча обещала, а минута и двадцать три секунды, но все равно — время, как ни крути, вполне рекордное. Последним штрихом был бутылочного цвета кашемировый кардиган и салатного цвета шелковый шарф. Как не жаль, оба предмета роскоши отправились в контейнер для мусора вместе с обломками мобильника, и Лиза осталась в темно-зеленой блузке и темно-синих джинсах скини от Dolce & Gabbana. Вроде все то же самое — даже туфли на высоком каблуке одни и те же, цвета хвои, — но человек другой. Другая женщина, как говорится.
— Привет! — улыбнулась ей женщина, вышедшая из кабинки в конце ряда, и Лиза не сразу сообразила, что это не кто-нибудь «вообще», а Барбара. Начать с того, что исчезли стильные брючки три четверти и туфли-лодочки на невероятно высоких и тонких каблуках. Их сменили невесомые «балетные» туфельки из мягкой кожи, а вместо брюк, блузки и длиннополого пиджака, напоминающего фрак, невысокая черноволосая женщина была одета в классическое «маленькое черное платье» из тонкого шелка, под которым, похоже, не было ничего, кроме фигуры.
— Миленько, не правда ли? — хмыкнула Бабс, приближаясь к Лизе. — Боюсь, правда, что замерзну в нем нафиг, да и не нагнуться, как следует, — добавила она, оправляя короткий — что называется, выше всяческих приличий, — подол.
— Зато, так нас могут и не узнать, — пожала плечами Лиза, и повернулась к двери. — Я первая, ты через тридцать секунд!
— Уверена?
— Да! — и Лиза толкнула дверь дамской комнаты.
Коридор был пуст, хотя откуда-то из-за угла и из открытой двери мужского туалета доносились звуки, свидетельствующие о том, что жизнь продолжается: в мужской уборной кто-то сушил руки под феном, а в боковом коридоре целовались и, как бы даже, не занимались сексом.
«Всюду жизнь!» — усмехнулась мысленно Лиза, вспомнив название картины какого-то русского художника девятнадцатого века, и в этот момент дверь, ведущая на пожарную лестницу, распахнулась, и в коридор вбежал мужчина. Лиза не успела его даже толком рассмотреть, но одну вещь она поняла моментально: этот человек здесь не случайно, и охотится именно на нее.
«Стоять! — „рявкнула“ она со всей мочи. — Руки по швам!»
Впечатление было такое, словно мужчина — теперь Лиза рассмотрела, что он одет в серый костюм-тройку — налетел на стеклянную стену. Его мотнуло в сторону, на стену коридора, потом обратно, но в следующее мгновение он уже стоял перед Лизой, тяжело дыша и выпучив глаза от удивления. Руки он, тем не менее, вытянул по швам.
«Повиноваться! — „потребовала“ Лиза. — Назови своё имя?»
Это был второй пробный камень, но все, кажется, было в порядке.
— Виллем Ригх, — выпалил мужчина.
«Не ори! — еще не хватало привлечь к себе внимание. — Пистолет есть?»
— Нет, сударыня! — шепотом ответил мужчина. — Пистолета у меня нет. Извините.
«Черт! Неужели я ошиблась?»
— А что есть? — спросила она чисто машинально.
— Есть револьвер, — тем же заговорщицким шепотом ответил мужчина.
— Какой еще револьвер? — опешила Лиза.
— Ruger GP100! — отрапортовал мужчина и вытащил из наплечной кобуры, скрытой под пиджаком, массивный револьвер. — Вот.
Только теперь Лиза вспомнила одну из лекций по криминалистике, слышанную еще в университете.
«Черт! — повторила она мысленно. — Пистолеты и револьверы это ведь разные вещи!» — На кого ты работаешь? — вопрос напрашивался, хотя времени было в обрез.
— Оркаул инвестигатион, — шепнул оперативник.
Что ж, этого следовало ожидать, не правда ли?
«Иди, Виллем! — приказала она мужчине, кивнув в противоположную сторону коридора. — Иди и не пускай никого из своих! Понял?»
— Так точно! — он был полностью в ее власти, и это было скорее хорошо, чем плохо.
— Да! — вспомнила она вдруг. — Там, на лестнице ты был один?
— Так точно!
— Ну, иди тогда!
«И забудь про меня! — приказала она мысленно. — И про черненькую забудь! — добавила Лиза, заметив Барбару, стоящую в дверях туалета. — Мы с тобой не говорили и не встречались! Сторожи!»
— Пошли! — позвала она Барбару и, не оглядываясь, пошла к дверям на лестницу.
— Лихо! — сказала ей в спину Бабс, когда они уже начали спускаться по лестнице. — И разумно! В этой части коридора нет видеокамер, так что вас никто не видел. Я, к слову, тоже ничего не видела. Я в уборной тебя ждала.
— Так уж и не видела? — не оборачиваясь, спросила Лиза.
— Лиза, — мягко ответила Бабс. — Твои тайны — твои, а мои — мои, договорились? А иначе нам не выжить, согласна?
— Да! — на этот раз Лиза обернулась и улыбнулась Барбаре. — Согласна!
Как ни странно, она поверила Барбаре сразу и бесповоротно. Бабс действительно сохранит ее тайну, как и она, сохранит тайны Бабс, какими бы ужасными они, по случаю, не оказались.