1.  Второе января 2534 года, Гориц – столица Великого Княжества Гориц, планета Гёрз

Анна не уходила. Молчание затягивалось и нарастала неловкость, а «быстрый» Эрик все еще не знал, как ему поступить. Заговорить, прервав молчание? О чем, зачем, как? Закрыть глаза и притвориться спящим? Но долго ли он так выдержит?

– Значит, я здесь застрял… – Не вопрос. Даже не констатация факта. Горькое сожаление, где-то так.

– За все надо платить, – пожала плечами Анна. – За хорошие поступки тоже. Не влез бы ты, Эрик, со своим геройством, меня бы уже похоронили, и тебе не пришлось бы терпеть мое присутствие.

«Она что, серьезно?» – всполошился было Эрик, но, к счастью, быстро сообразил, что княгиня Эгерланд изволит издеваться. Причем, не факт, что над ним. Возможно, над собой. В любом случае, отвечать надо было так, чтобы неловко стало уже ей.

– Не обольщайся! – возразил он вслух. – Тебя бы заморозили и отправили на Эно, чтобы упокоить в родовой усыпальнице, а мне пришлось бы сопровождать труп…

– Спасибо, Эрик, ты очень добр! – Похоже, ответ Эрика Анне не понравился, и только воспитание не позволило ей наговорить ему гадостей.

– Обращайся! – меланхолично заметил Эрик, намеренно «усугубляя» конфликт, возникший, казалось, на пустом месте.

– Ты меня хочешь разозлить? – неожиданно сообразила Анна, и удивленно посмотрела на Эрика. – Зачем?

– А ты? – прямо спросил он.

– Не знаю, – после довольно длинной паузы ответила Анна. – Извини. Я была неправа.

– Взаимно.

– Нет, – покачала она головой. – Не взаимно, вот в чем дело! Наши отношения несимметричны, Эрик. Я дала волю эмоциям, а ты поставил меня на место. Отрезвление – неприятный процесс, но необходимый. Спасибо!

– Начинаем новый круг? – устало вздохнул Эрик. – Слезы благодарности будут? А страстный поцелуй, как апофеоз примирения?

Зря он это сказал, но слово не воробей, вылетит – не поймаешь!

– А ты хочешь, чтобы я тебя поцеловала? – подняла бровь Анна. – Или это ты хочешь меня поцеловать?

Что-то такое было в ее словах. Что-то такое, чего испугался уже сам Эрик.

– Поцелуй в щечку меня бы вполне устроил, – хмыкнул он, сводя обсуждаемый вопрос к шутке.

К счастью, продолжения этот разговор не имел. Кто-то связался с Анной по коммуникатору. Ответив и выслушав неизвестного собеседника, Анна повернулась к Эрику.

– Кавалер, – сказала она «особым», официальным тоном, – ее великокняжеская светлость великая княгиня Теодора желает вас навестить.

Здесь явно подразумевался вопрос, но из тех, которые задают проформы ради.

– Княгиня, передайте ее светлости, что я польщен, – поморщился Эрик. – Однако раны до сих пор удерживают меня в постели, и я одет не совсем по форме.

Трудно сказать, оценили ли иронию Эрика те, кто прослушивал его апартаменты, но Анна все поняла правильно. Она тихо вздохнула, покачала головой и заговорила с так и не названным собеседником.

– Кавалер Минц будет рад посещению, если ее светлость не смутит то, что он все еще остается в постели…

Разговор с кем-то, кто представлял великую княгиню Горицкую, – ее секретарем, фрейлиной, адъютантом, – продолжался еще минут пять и носил исключительно «протокольный» характер. Было очевидно, что «звонок» лишь форма вежливости, поскольку все уже решено. Теодора придет сюда и придет скоро. Вопрос – зачем? Чтобы запугать или чтобы купить? Эрик полагал, что его купят, хотя он ни у кого ничего не просил. Все случилось, как случилось, и Эрик совершенно не нуждался в вознаграждении, если его хотят отблагодарить, или в отступных, если ему хотят заткнуть рот. «Поцелуя в щеку» ему действительно вполне хватит, но эти люди, скорее всего, не знают меры. Ну, или он не понимает ход их мыслей в силу своего плебейского происхождения.

– Она скоро придет, – сообщила Анна, завершив разговор по коммуникатору.

– Надеюсь, ты останешься? – Эрику, страсть как, не хотелось оставаться один на один с княгиней Горицкой.

– Останусь… – Анна ответила не сразу, словно сомневалась, какой дать ответ. – Если княгиня не захочет остаться с тобой тет-а-тет.

– Я боюсь оставаться с ней наедине. – Это была истинная правда, но, разумеется, Анна ему не поверила.

– Не верю, – покачала она головой. – Ты, Эрик, похоже, ничего не боишься, сколько бы ты не утверждал обратное. Ты… такой.

«Я такой… Знала бы ты, княгиня, что мне просто чертовски везет! Везет и все!»

Ему действительно везло на приключения, но главное – везло выходить из них живым. Такая судьба. Такая невероятная пруха! Другой вопрос, хотел ли он такой жизни. Вот такой, когда что ни день, то подвиг самопожертвования, – даже если и думать об этом не думал, – и «звездопад», в смысле, награды и почести, но в нагрузку идут хвори и боль, раны и такие вот «постельные сцены», как сейчас.

«Постельная сцена! – усмехнулся он мысленно, представив себе на мгновение нагую Анну в своих объятиях. – Хороший каламбур, и ничего больше!»

В последнее время Анна слишком часто возникала на пути Эрика, и он начинал бояться, что ничем хорошим это не кончится для них обоих, но больше достанется, как обычно, ему.

И в этот момент в дверь постучали. Не требовательно, но и без робости. Кто-то просто обозначил свое присутствие. Впрочем, этого вполне хватило, и Анна уже стояла рядом с кроватью, когда дверь открылась, и в покои вошла Теодора в сопровождении одной из своих фрейлин.

– Здравствуйте, кавалер! – Княгиня была немолода и некрасива. Такое на горних высотах случается даже чаще, чем у других сословий. Династические браки – это браки по расчету, но такие глупости, как красота и молодость в этих расчетах не учитываются. Если молода и красива, спасибо господу за его промысел, а если нет – «ну, что тут поделаешь, зато породнились с нужными людьми».

– Доброго времени суток, ваше высочество! – поздоровался Эрик, но даже не попробовал «изобразить что-нибудь эдакое». Лежа, практически невозможно щелкнуть каблуками или «козырнуть», и уж точно не поклониться.

– Как себя чувствуете?

– Благодарю вас, ваше высочество, гораздо лучше, чем можно было ожидать.

– Рада слышать, – улыбнулась княгиня, по-видимому, довольная тем, что Эрик не стал выпендриваться.

– Я хотела бы лично поблагодарить вас, кавалер, за ваш… подвиг, – она явно не хотела произносить вслух истинную причину своей благодарности.

– Но, как вы, вероятно, понимаете, – продолжила княгиня после короткой паузы, – дело это деликатное, и я надеюсь, вы проявите должную скромность и не станете никому о нем рассказывать.

– Разумеется, ваше высочество! – уверил княгиню Эрик. – Тут и рассказывать, собственно, нечего, поскольку ничего, на самом деле, не случилось!

«Теперь можешь уходить!»

– Слово офицера?

– Слово офицера!

– Спасибо за понимание, – чуть улыбнулась Теодора.

– Это вам! – она приняла из рук своей фрейлины небольшую шкатулку красного дерева, инкрустированную слоновой костью, и протянула Эрику. – С благодарностью от меня лично. Поправляйтесь!

С этими словами она отвернулась и пошла прочь. Еще минута или две, и за ней закрылась дверь.

– Красивая шкатулка, – Эрику вещица действительно понравилась, об этом он и сказал.

– Это вейтенская работа, Эрик, – объяснила Анна. – Дерево и кость – натуральные, со Старой Земли. И сделана она до Отката. О стоимости не скажу, не знаю, но предположу, что это очень дорогая вещь. Она пустая?

– Сейчас посмотрим, – Эрик открыл шкатулку и обнаружил внутри два конверта. В одном находилась расходная карта государственного банка Великого княжества Гориц. В сопроводительной записке сообщалось, что в Метрополисе и на Фронтире имеются отделения банка, в любом из которых Эрик сможет обналичить карту, получив сумму эквивалентную пятидесяти тысячам золотых империалов.

– Кажется, теперь я богат, – сказал он, передавая конверт Анне.

– Не богат, – улыбнулась Анна, – но можешь рассматриваться, как состоятельный мужчина.

«Ну, да, – сообразил Эрик, – я просто не учел уровень богатства тех людей, среди которых она выросла».

– Что во втором конверте? – поторопила его она.

– Сейчас, сейчас…

Во втором конверте лежал сложенный вчетверо небольшой квадратный платок белого шелка, на котором имелся текст, нанесенный тонким каллиграфическим письмом черной и красной тушью. Из текста следовало, что отныне кавалер Эрик Минц должен именоваться «кавалер Минц граф Голденрейн». К шелковому платку прилагался электронный носитель со всей «сопутствующей» информацией.

– Что скажешь? – спросил Эрик, когда они вместе изучили файлы, находившиеся на носителе.

– Земли там немного, – поделилась Анна своими наблюдениями, – но это и неважно. Замок и владение старые, лишившиеся своих владельцев естественным путем.

– Это так важно?

– Эрик, в принципе, монарх может наплодить любое количество баронов и графов, но все они будут «вновь-возведенные».

– Типа «новодел»?

– Именно, – подтвердила Анна.

– Но меня тоже только что возвели, – напомнил Эрик.

– Не возвели, – покачала головой Анна. – Тебе, Эрик, передали титул, то есть признали, как бы, наследником давно угасшего рода, а это ценится гораздо выше!

2.  Тринадцатое января 2534 года, система звезды Калвин

Трудно сказать, что именно ему помогло: «панацея» Ирины Ма, собственный «не убиваемый» организм или все это вместе взятое и еще что-нибудь в придачу. Но факт в том, что на второй день после возведение в графское достоинство, он встал со своего одра. Еще через два дня покинул твердь и перелетел на борт крейсера, а еще через два дня миссия, к которой на своих кораблях – крейсерах «Евгений Савойский» и «Чалдон» – присоединились посланники великого княжества Гориц и Сибири, отправились в долгий путь на Фронтир.

Два коротких прыжка привели их в систему звезды Калвин. Система была необитаема, но в ней находились форпост Сибири – космическая станция «Ли Динго» и базирующиеся на нее рейдеры класса «Ба-Чжа», «Пятый», «Девятый» и «Двадцать Второй». Здесь кораблям миссии предстоял двенадцатичасовой разгон для сверхдальнего прыжка в систему звезды Мендеса, откуда в три коротких прыжка можно было уже добраться до цели экспедиции – системы звезды Уилберга и планеты Фронтир.

Итак, крейсера вошли в систему Калвина и начали перестроение, связанное с необходимостью ориентации в пространстве и синхронизации хода всех кораблей. Ожидалось, что через несколько часов навигаторы выдадут точную привязку к точке входа в прыжок и точке выхода из него, и начнется разгон. Членам посольства делать в это время было особенно нечего, и Эрик, сторонившийся обычно «светской жизни», засел за изучение документов, связанных с целью и задачами их миссии. Данных было много, и Эрик предпочитал держать в памяти хотя бы основные из них. Однако нормально поработать не получилось. С ним связался адмирал Север.

– Эрик, – Север не выглядел удивленным или озадаченным, но что-то такое в его речи нет-нет, да проскальзывало, – хочу обсудить с вами один деликатный вопрос.

– Я в вашем распоряжении. – Эрик предполагал, что речь пойдет об Анне, и готов был объяснить, что опасения адмирала излишни. Его отношения с девушкой носили и продолжат носить впредь исключительно дружеский характер.

– Задам вам нескромный вопрос…

– Насколько нескромный? – поднял в удивлении бровь Эрик.

– В известной мере.

– Задавайте!

– У вас что-то было с Аленой Бороздиной?

«С Аленой? Вот те раз! А она-то тут причем?»

– Не было, – совершенно искренне ответил Эрик. – Но главное, и не могло быть, господин адмирал. Мы с ней познакомились на новогоднем балу во дворце и провели вместе, – большей частью на глазах у окружающих – считанные минуты.

– С Ириной Ма, полагаю, у вас тоже ничего не было?

– Так точно.

– Значит, их хорошее к вам отношение основано исключительно на их к вам личной симпатии?

– Думаю, что так оно и есть, – пожал плечами Эрик.

Он не стал рассказывать адмиралу, что Алена, вполне возможно, попросту положила на него глаз, что неудивительно, если учесть, что она стала нечаянной свидетельницей его «эпического» боя с доморощенными горицкими ассасинами.

– Что-то случилось? – спросил он, понимая, что так оно, наверное, и есть. Иначе зачем весь этот разговор?

– Мы получили персональное приглашение капитану-лейтенанту Минцу посетить крейсер «Чалдон» и быть там личным гостем боярышни Бороздиной, – объяснил Север.

– Мне одному?

– Я же сказал, лично. Персонально.

– Полагаю, что это не совсем обычное явление в дипломатической практике, – предположил Эрик.

– И да, и нет, – дернул губой адмирал. – Вас приглашает конфидент главы делегации Республики Сибирь Алена Бороздина. Кстати, конфидент в данном случае – это официальная должность при наместнице госпоже Ма. Так что Алена может вас пригласить, не нарушая этикета, как моего адъюнкта, и это не вступает в противоречие ни с чьими официальными интересами и не задевает ничьей чести. Вот, разве что, княгиня Эгерланд может обидеться…

– С какой стати? – Эрик был неприятно удивлен такому повороту разговора, и даже не попытался этого скрыть.

– Вот и я думаю, с чего бы вдруг? – вздохнул в ответ адмирал.

– Кстати, Эрик, – добавил неожиданно Север, – имейте в виду. Все, что происходит во время миссии, там и остается…

– Так мне лететь? – довольно грубо перебил адмирала Эрик.

– Да, – кивнул адмирал. – И поторопитесь, челнок с «Чалдона» прибывает через сорок минут, а вам еще вещи собирать.

– Какие вещи? – опешил Эрик.

– Ну, не знаю, – усмехнулся в ответ адмирал, – разные. Носки, трусы, бритвенные принадлежности… Вы к ним, Эрик, приглашены, как минимум, на три дня, а может быть, и до конца перелета. «Погостить»…

* * *

На самом деле, с «Чалдона» прибыл не челнок, а штатный бронированный катер-спасатель. Катера этого типа имелись и в имперском флоте. Наверняка три-четыре штуки базировались сейчас на крейсер «Клив-Солаш». Минимум удобств, максимум защиты, внешние манипуляторы и захваты, дивная маневренность и хорошая скорость – вот и все их достоинства. Эрику, впрочем, это не мешало: комфорт вещь приятная, но необязательная. Есть – хорошо, нет – тоже нормально. Другой вопрос – скорость. И даже не сама скорость, как таковая, а ускорение. Пилота катера никто не предупредил, – да и не мог, если честно, – что капитан-лейтенант Минц находится не в лучшей своей форме, и он практически всю дорогу шел на форсаже, преодолев расстояние, разделявшее корабли за каких-то жалких семнадцать минут. Правда, на практике это означало четверть часа тяжелых перегрузок, особенно на старте и финише. Три-четыре «же», как минимум. Весьма неприятный опыт, особенно тогда, когда каждое мгновение ожидаешь начала приступа. Но, с другой стороны, нет худа без добра. Благодаря этому внезапному эксперименту, Эрик выяснил, что снова может переносить такие перегрузки. Во всяком случае, иногда. И это был хороший признак. Да и вообще, подлетая к «Чалдону», Эрик вдруг осознал, какая ему оказана честь. Его пригласила в гости сама госпожа конфидент наместницы Ма – наверняка, с позволения последней, – и за ним прислали персональный катер, подобрав нечто вполне соответствующее его славе пилота-экстремала.

Не так давно, – а кажется, жизнь назад, – когда Эрик учился в технической школе ВКС на Эвре, он впервые сыграл в электронную игру. Он хорошо помнил этот момент, и саму игру помнил тоже. Это был квест под названием «Пекло». Герой игры должен был преодолеть пустыню, полную разнообразных опасностей: жара, отсутствие воды и еды, трудности навигации, дикие земли, болезни и ранения, а еще варвары, разбойники и демоны. Впрочем, снаряжение, оружие, воду и еду можно было найти, получить в подарок от ангелов и инопланетян, заработать, выполняя задания варваров, разбойников и демонов, отнять у слабых, отобрать у сильных. В конце концов, врагов можно было убить, подчинить их своей власти или заключить с ними союз. Сейчас, рассматривая свою жизнь «обратным взглядом», Эрик находил в ней много общего с той игрой или с другими подобными ей играми. Тот же квест через «неведомые земли». То же самое неравенство начальных условий, являющееся результатом жеребьевки, то есть слепого случая. Кем ты родишься, в какой семье и в какой стране, это и определит начальные условия старта. И все остальное в том же духе с той лишь разницей, что в реальной жизни зачастую нет никакой логики и резко возрастает роль случая. Идешь «через пустыню» ты сам, каким родился и вырос, и результаты твоей борьбы за успех, разумеется, во многом зависят от твоих способностей, от правильности принятых решений, от выбора тактики, от цели квеста, наконец. Однако в жизни, – в реальной жизни, а не в игре, – надо учитывать слишком много переменных, многие из которых попросту не просчитываются. Возрастает роль интуиции, скорости принятия решений и «его величества случая». За пять лет, прошедших с тех пор, как Эрик сыграл в ту игру, он прошел невероятным маршрутом свой во всех смыслах невозможный квест, двигаясь от одного неправдоподобного успеха к другому, чтобы в двадцать лет стать капитаном-лейтенантом военно-космических сил империи Торбенов, кавалером ордена «Звезда и Меч», а теперь еще и графом Великого Княжества Гориц. В его активе победы в космических сражениях и любовь самой лучшей в мире девушки, три ордена, графский титул и небольшое состояние. Но с другой стороны, сколько раз за это время он мог умереть или стать инвалидом? Его квест был отнюдь не прост, не усыпан, как говорится, лепестками роз. В нем было много труда, много боли, – сейчас, например, после испытанных перегрузок разом разболелись все его раны, и новые, и старые, – и много горечи. Но в результате, вот он здесь, там, куда привел его этот невероятный маршрут. Он офицер, заслуживший уважение своими военными подвигами, член военно-дипломатической миссии на Фронтир, приближенный к ее руководству, но главное – он все еще жив и даже более или менее здоров. И это последнее внушало, как говорят профессора в училище ВКС, осторожный оптимизм.

* * *

На сибирском крейсере было много людей с типично китайской внешностью, хотя, возможно, некоторые из них были корейцами, – Эрик плохо в этом разбирался, и мог сказать с определенностью только то, все эти люди имеют так называемое «дальневосточное» происхождение, – или, вообще, считались русскими, как та же Ирина Ма. Но на рузе говорили все, а многие еще и на ланге.

– Приветствую, капитан, на борту моего корабля! – протянул руку Павел Скрынников. – Графом не называю, уж прости, – улыбнулся, показывая белые крепкие зубы. – У нас республика на Сибири. Если что, титулы отменены…

– Наместник – не титул? – поинтересовался Эрик, пожав сильную руку капитана Скрынникова. – Спрашиваю из любопытства, поскольку к титулам равнодушен.

– А что так? – усмехнулся капитан. – Мне показалось, тебя кавалером кличут.

– А Алену – боярыней…

– У нас не как у вас, – покачал головой Павел. – Боярыня – значит, женщина из уважаемой семьи, а наместник и вовсе не титул, а должность. Господин Ма – наместник президента, которого у нас, правда, давно уже не выбирают, а Ирина – его представитель, сиречь, наместница.

– Ну, так и я – кавалер только потому что награжден орденом «Звезда и Меч», – ухмыльнулся Эрик. – Сиречь, кавалер ордена.

– Надо бы вас наградить каким-нибудь нашим орденом!

Эрик обернулся на голос. Ирина Ма и ее конфидентка стояли неподалеку. И реплика была подана ровно тогда, когда пришло время дать о себе знать. Другое дело, что Эрик узнал об их присутствии заранее. Он слышал, как пришли женщины, видел по глазам Павла, кто именно пришел, слышал это в интонациях собеседника, не говоря уже о горьковатом запахе духов, которыми душилась Ирина, и призывном, несущем с собой теплоту и чувственную мягкость аромате мускуса, который вплетался в запах духов Алены.

«Вот же, черт!» – Мгновенный образ обнаженной женщины в его объятиях заставил Эрика покраснеть. Ему стало стыдно за себя. Стыдно перед Верой. И перед Аленой тоже. Однако, если учесть, что подобное видение уже посещало его прежде, и касалось тогда Анны, становилась очевидной проблема «полового воздержания», с которой его организм, похоже, справлялся не лучшим образом.

– Наместница! – поклонился он Ирине.

– Конфидент!

– Капитан! – улыбнулась Ирина.

– Мой герой! – засмеялась Алена.

– Ты ведь не рассердишься, если я его немножко поцелую? – Лукаво взглянула она на подругу.

– Но не до смерти! – усмехнулась в ответ та.

– Как можно! – Алена уже стояла прямо напротив него. Ее глаза смеялись.

– Вы ведь не откажете женщине, которая трепещет в ожидании поцелуя?

– Издеваетесь? – Эрик бесстрашно взглянул ей в глаза и начал говорить правду. – Вы меня смущаете, Алена. Я человек молодой, неопытный… Видите, я даже покраснел!

– Видишь, Ирина! – победно рассмеялась Алена, оглядываясь на наместницу. – Он еще круче, чем я думала.

– Один поцелуй, – она снова смотрела на Эрика. – В губы!

А губы у нее оказались мягкими и податливыми, но к удивлению Эрика, Алена не стала переходить черту. Поцеловала, приняла поцелуй и отошла «от греха подальше».

– Пойдемте обедать, капитан! – пригласила Ирина Ма, и Эрик смог, наконец, перевести дух.

Сейчас он отчетливо ощущал то странное, тревожное чувство, которое возникло у него при знакомстве с Аленой и Павлом, а позже и с наместницей Ма. И главным здесь было то, что он их действительно «чувствовал». Двух женщин и капитана Скрынникова. Некое «притяжение» и такое же «отторжение», но касалось оно только их троих.

«Это надо обдумать», – решил Эрик, сообразив, что это не обман чувств и не самовнушение. Что-то стояло за этим, но здесь и сейчас обдумывать такие сложные вещи было не с руки.

– Вот, – сказала наместница Ма, когда они вошли в роскошный обеденный зал. Во всяком случае, назвать это кают-компанией не повернется язык. – Решили вас удивить.

– И вы своего добились, госпожа наместница, – галантно ответил Эрик, присматриваясь к сибирской экзотике.

– Просто Ирина, – предложила наместница.

– Почту за честь, – поклонился Эрик, пытаясь понять, зачем здесь бассейн, декорированный под речную заводь. – Я Эрик.

– Спасибо за доверие, Эрик, – улыбнулась госпожа Ма.

– Объясните мне, чему я дивлюсь?

– Разумеется, – кивнула, вступая в разговор, Алена. – Садись, милый! Располагайся, как дома!

– Ты ведь не против, что я так тебя называю? – заглянула в глаза, как бы, случайно коснувшись его плеча своей полной грудью. – Я подумала, что после того, что между нами было…

– А между нами что-то было? – удивился Эрик, отметивший между тем, что ему понравилось это прикосновение.

– Ты спас мне жизнь! – прозвучало несколько излишне театрально, но Эрик уже понял, что за всем этим мелодраматизмом скрывается хладнокровная циничная сука. Опасная женщина, хотя и не настолько, насколько опасна госпожа Ма.

– Насколько я помню, покушались не на вас.

– Но ведь могли и покуситься!

– Алена, почему мне кажется, что деретесь вы не хуже, чем целуетесь? – спросил он прямо.

– У тебя отменная интуиция! – довольно рассмеялась женщина. – Но хочу заметить, ты, Эрик, еще не знаешь, как я целуюсь на самом деле! А даю я еще лучше. Но ты прав, не так хорошо, как дерусь. И не огорчай меня, милый, говори со мной на «ты». Ладушки?

– Как скажешь.

На самом деле, Эрику было впору головой покачать. Его ошеломил ее напор. Но, правду сказать, и восхитил. Не желать такую женщину становилось все сложнее.

– Итак! – объявила Ирина, прерывая их многообещающий разговор. – Чем мы вас сегодня удивим?

Сейчас в зале, отделанном резным светлым деревом, был накрыт всего один стол, сервированный на четверых. Зато метрах в пятнадцати от него, недалеко от бассейна была развернута целая кухня. Именно к ней и подошла госпожа наместница.

– Мы начнем с бухлера, – указала она на котел, подвешенный над живым огнем. – Когда-то, Эрик, на Старой Земле к югу от русской Сибири жили буряты и монголы. Бухлер – это блюдо их национальной кухни. Крепкий бульон с нарезанной бараниной, картофелем, луком и кореньями. Корешки, конечно, не земные, но, по идее, это настоящий бурятский суп.

– А здесь для нас готовят бао, – Ирина подошла к плите, на которой было установлено сложное устройство, в котором Эрик, скорее угадал, чем узнал обыкновенную пароварку. – В империи есть пельмени?

– Да, – кивнул Эрик, с интересом рассматривая приборы и приспособления сибирской кухни. – На Рязани я кушал пельмени. Они там разные, в смысле, с разной начинкой. Вкусное блюдо.

– Ну, вот! – довольно улыбнулась Ирина. – А это один из видов китайских пельменей. Они крупные, готовятся на пару, а в качестве начинки у нас сегодня свиной фарш с капустой.

Ирина читала лекцию еще минут десять. Эрик даже заслушался, а от сочных описаний блюд, которые вскоре должны были подать на стол, у него едва не потекли слюни. Впрочем, все это, и в самом деле, оказалось, чрезвычайно вкусным, хотя зачастую имело необычный вкус. Запивали все эти яства водой и водкой, хотя Эрику, по-видимому, из вежливости предложили пиво или вино. Но он решил не умничать и пил со всеми водку. Правда, после жирного супа и третьей стопки водки, у него возникли легкое головокружение и тошнота, но Эрик не стал ждать, когда его скрутит по-настоящему, и, выйдя в туалет, принял сразу «второе» и «третье» зелья. Через пару минут ему стало легче дышать и проще двигаться, а когда он вернулся за стол, его состояние можно было оценить, как отличное. И это хорошо, поскольку за столом разговор раз за разом, но, как бы случайно, сворачивал на вопрос о происхождении Эрика. Откуда он родом? В смысле, с какой планеты? А как туда попали его родители? Когда? И что говорят в семье о происхождении их рода.

Все в рамках приличий, ненавязчиво, но с упорством, достойным лучшего применения. Однако и Эрик не лыком шит. Отговаривался тем, что все это очень личное. Что он сирота, и вспоминать семейные дела ему просто не хочется. И вообще, давайте поговорим о чем-нибудь другом. Других тем, впрочем, оказалось достаточно, а под конец обеда разговор зашел о технике пилотирования фрегатов, и Эрик, что называется, поймал волну.

– Я же пилот ударных ракетоносцев, – улыбнулся он женщинам. – Люблю, знаете ли, скорость и маневр.

– Это вы, Эрик, не летали еще на сибирских атакующих корветах, – усмехнулся в ответ Павел. – Вот где скорость и маневр, но, увы, люди не совершенны, не выдерживают перегрузок, приходится ставить ограничители.

– Можно посмотреть характеристики, или это военная тайна?

– Да нет, – пожал плечами Павел. – Вы же, Эрик, теперь, вроде бы, наш союзник.

Эрик посмотрел на голографическую развертку, пробежался взглядом по столбцам цифр, остановился на общей схеме, компоновке, характеристиках двигателей и брони. Сибирский атакующий корвет был на четверть меньше ракетоносца типа «Вулкан», но имел боевые характеристики выше «кабира», почти дотягивая до легких крейсеров переходного класса типа «Эгид».

– Красивая машина, – уважительно заметил Эрик, подводя итог своему исследованию. – Разумно скомпонована, и экипаж почти в два раза меньше, чем у наших ракетоносцев. Броня внушает. Двигатели, словно, из сказки. Из минусов – только размеры ракет, соответственно, и боеголовка маловата. При прямом попадании в корпус крейсера пробьет только внешний корпус, так что придется пускать две – одну за другой. Тогда есть шанс…

– Одну за другой? – нахмурился Павел. – Разве взрыв первой не уничтожит вторую?

– Вторая должна войти в ту же самую точку, что и первая, но с задержкой в несколько миллисекунд, – объяснил Эрик. – Я так при Фронтире обездвижил крейсер «Азам».

– Красивая атака, – без улыбки и лишнего веселья заметила Алена. – Я много раз просматривала запись, но этого момента не видела. Там показан только пуск первой ракеты.

– Фильм монтировал не я, – развел руками Эрик. – Я тогда, если честно, двадцать семь часов в полной отключке провел. Все самое интересное пропустил.

– Двадцать семь часов? – нахмурилась Ирина. – Постойте, Эрик! Вы что шли на «подпрыжке»?

– Не могу комментировать, – сразу же подобрался Эрик.

– Да, и не надо! – криво усмехнулся Павел. – Чем еще можно довести свою нервную систему до коллапса?

– Ты это выдержал? – У Алены даже краска с лица сошла. – Ты…

– Я пробовала один раз, – тихо сказала Ирина. – Две минуты полета, девять часов беспамятства и еще две недели в постели. А у вас, Эрик, было, по моим прикидкам, не менее девяти минут на прорыв периметра… Как вообще живы остались!

– Божьим промыслом, – пожал плечами Эрик, вспомнив ужас той атаки.

«Белый шум», от которого, казалось, закипает мозг… судороги, прокатывающиеся волна за волной по всему телу… И еще перегрузки… Семь «же» и резкий переход на восемь…

– Ты верующий? – удивленно вскинула брови Алена, услышав одну из любимых присказок Эрика.

«Божьим промыслом, и что здесь такого?».

– Не думаю, – ответил он вслух. – Во всяком случае, не в общепринятом смысле слова…

* * *

Обед. Осмотр крейсера. Он, как и ожидалось, оказался меньше, чем «Клив-Солаш», но тоже внушал уважение. Беседа с пилотами в рубке. Разговор тет-а-тет с Ириной Ма в ее кабинете с мягким прощупыванием перспектив сотрудничества между империей и республикой, словно это Эрик, а не адмирал Север, возглавлял имперскую миссию. И, наконец, Эрика оставили в покое и отпустили «баиньки». Он прошел в гостевую каюту, своими размерами и отделкой живо напомнившей ему виденные пару раз в жизни адмиральские каюты, принял душ и, не одеваясь, устроился за терминалом компьютера. Сегодня у него появился повод заглянуть поглубже в совершенно неизвестные ему до сих пор историю и культуру республики Сибирь. Но поработать «от души» не получилось. Мурлыкнул зуммер дверного замка, и Эрик усмехнулся, прикидывая, насколько он прав. Было бы с кем, побился бы об заклад. Но не с кем, да и незачем. Не стал бы Эрик делиться подобными предположениями с посторонними людьми. С близкими, впрочем, тоже, но уже из совершенно иных соображений.

– Слушаю вас, – сказал он вслух, активируя дверное переговорное устройство.

– Это я, – ответила женщина. – Или не ждал?

– Ждал, – усмехнулся Эрик, отпирая дверь. – Входи, я только что-нибудь надену.

– А смысл? – спросила Алена входя в гостиную. – Или ты любишь, чтобы тебя раздевала женщина?

– Давай, я все же хоть трусы натяну, – ответил он из спальни. – Или ты предпочитаешь, сразу в постель?

– Постель – это тривиально, – хохотнула женщина, входя в спальню. – Ну и зачем это надо было делать? – покачала она головой, рассматривая Эрика, который только-только успел натянуть трусы. – Или ты хочешь, чтобы, снимая с тебя трусы, я «посмотрела на тебя эдак снизу-вверх»?

В том, что Алена придет к нему в каюту или, для разнообразия, пригласит его к себе, Эрик практически не сомневался. Очень уж недвусмысленные взгляды бросала на него женщина, слишком уж двусмысленные реплики слетали с ее прекрасных губ. Так что у Эрика было достаточно времени, что обсудить с самим собой довольно широкий спектр вопросов, сводившихся, на самом деле, к одному, но зато кардинальному – к вопросу верности. Для него было очевидно, что он любит Веру, и, хотя они не приносили друг другу супружеских клятв, Эрику казалось, что, переспав с другой женщиной, он совершит акт измены. Чего здесь было больше? Наивности или юношеского максимализма? Чувства долга, как он его понимал, или романтической преданности тому, кто стал для Эрика более чем другом? Всего понемножку, наверное, и еще полста причин. Тем не менее, весь прошлый год в училище ВКС Эрик соблюдал установленные им самим себе правила «безоговорочного целибата», хотя возможностей «погулять» было более, чем достаточно.

О том, что он неправ, или, как минимум, не совсем прав, он узнал за пару недель до начала войны. Предполагая провести отпуск с Верой в имении «Омут Планка», Эрик решил восполнить пробелы в образовании. В этом смысле, он не видел большой разницы между техникой пилотирования и сексом. И там, и там, имелась теоретическая составляющая, которую можно и нужно изучать, и практическая сторона дела, которую, в худшем случае, можно вообразить, глядя на действия других, а в лучшем – опробовать на виртуальном имитаторе, благо специфические программы существовали едва ли не на все случаи жизни. Тогда-то Эрик и узнал, что кроме «техники», существует еще и этическая составляющая вопроса. Не то, чтобы он не догадывался об этом прежде, но все-таки разъяснения, данные по этому поводу главным психологом ВКС контр-адмиралом медицинской службы профессором Бернардом Герцем, давали ответы практически на все вопросы этики секса, которые мог задать себе офицер военно-космических сил. И, если прежде Эрик отнесся к словам адмирала Герца с известным скепсисом, события последнего времени позволили ему понять наконец, о чем говорил маститый психолог.

Герц предлагал четко разделять любовь и секс. Любовь, по его мнению, сильное и важное чувство, которое благотворно влияет на качество секса, но может существовать и само по себе без какой-либо связи с физиологией, хотя в последнем случае возможны негативные последствия для организма человека. Секс, в свою очередь, это чистая физиология, которая желательна в случае разделенной любви и, более того, способна усилить чувства влюбленных, но прекрасно существует сам по себе, не нуждаясь в подкреплении со стороны чувств. Длинные и неглупые рассуждения профессора сводились к простой констатации фактов. Люди различаются по своей сексуальной конституции, у них разное либидо, которое к тому же подвержено влиянию множества факторов. Грубо говоря, человек со слабым либидо, да еще и занятый сложной работой или находящийся в состоянии сильного стресса, легко справляется с «соблазнами» и может без труда соблюдать вынужденный целибат астронавта, подолгу находящегося вдали от любимого человека. Соблюдение верности в этом случае в большей мере связано с физиологией, а не с моралью, даже если сам человек думает иначе. Однако у людей с сильным либидо все происходит с точностью до наоборот. Чем больше стресс, тем сильнее половой аппетит. Разумеется, все это можно снивелировать с помощью специальных медикаментозных средств, но ничего здорового в этом нет, да и помогает не всегда. Поэтому у офицеров ВКС с верностью супругам или постоянным партнерам – серьезные проблемы. Адмирал Герц полагал, однако, что проблемы эти вызваны неправильным пониманием взаимосвязей между чувствами (любви, долга и прочего в том же духе) и секса. Но если вы способны отделить одно от другого, все противоречия снимаются сами собой. Однако и хвастаться тут нечем. Чем меньше знает ваш партнер о сексе на стороне, тем лучше. Или согласно старой флотской поговорке, «все, что происходит в походе, пусть в походе и останется».

Умом Эрик все это понимал, но принять душой такой подход к любви и сексу ему мешали некоторые соображения личного порядка. Впрочем, в конце концов, он разобрался и с ними. Вопрос ведь прост: как он сам отнесется к тому, что где-то там, в своем «походе», Вера тоже с кем-нибудь переспит? Исследовав свои мысли и чувства по этому поводу, Эрик с удивлением обнаружил довольно странный ответ. Никак. Потому что его это не касается до тех пор, пока не касается их любви. А секс… Конечно, лучше бы ему об этом просто не знать, но было бы неправильно запретить человеку есть и пить в чужом доме, только потому, что теоретически – не здесь и не сейчас, а где-нибудь когда-нибудь, – ты можешь приготовить ему свой замечательный обед.

* * *

– Ты хорош! – признала Алена, едва немного пришла в себя и смогла говорить, не задыхаясь.

– Я старался, – улыбнулся Эрик, довольный тем, что, вполне удовлетворив женщину и получив немереное удовольствие сам, он «даже не запыхался», не говоря уже о прочем. Похоже, его организм действительно брал верх над недугом. Не так быстро, как хотелось бы, но все-таки брал.

– Ты ведь заметил разницу? Не мог не заметить!

– О чем ты? – Эрик перевел взгляд на женщину.

Алена была чертовски хороша, особенно сейчас, когда глаза ее сияли, а губы, словно бы, припухли. Нагота ей шла, как самое красивое платье, возможно, еще и потому что боярыня Бороздина ее не стеснялась. Напротив, зная себе цену, она гордилась своим телом, своей наготой.

– Тебя влечет ко мне, не правда ли?

– Что за вопрос?

– Нет, я не о сексе, – усмехнулась Алена. – Хотя и о сексе тоже. Но прежде всего, поговорим о влечении. Тебя влечет не только ко мне, разве нет?

«Вот, черт! – Получалось, что это не его субъективное ощущение. – Но неужели она чувствует то же, что и я?»

– Что ты имеешь в виду?

– Ирина, я и Павел, – женщина чуть прищурилась, вглядываясь Эрику в глаза. – Две женщины, один мужчина.

– Я не…

– Эрик! – остановила его Алена. – Ну что ты, в самом деле! Кого ты хочешь обмануть? Нас или себя? Нас не получится. Мы все трое чувствуем тебя так же, как ты нас. «Притяжение» и «отторжение», ведь так?

– Допустим, – кивнул Эрик. Ему не хотелось этого признавать, но, похоже, все так и обстояло. И значит, закономерно вставал вопрос, что это такое? – Ты знаешь, почему?

– Я знаю только, что до встречи с тобой нас было всего трое, – женщина протянула руку и взяла брошенный в изголовье кровати кожаный портсигар Эрика. – Сначала, встретились мы с Ириной. Много позже я случайно столкнулась с Павлом. Мы не афишируем этот факт, и тебе не стоит. Ты умный человек, и, насколько я поняла, никого не подпускаешь к себе слишком близко. Удивлюсь, если у тебя есть постоянная подруга, хотя, видит бог, ни одна женщина, у которой есть глаза и уши, а между ног не один только мочеиспускательный канал, не пропустит такого, как ты, мимо себя, не попробовав прежде уложить в постель.

– Даже так? – Эрик забрал у Алены портсигар, вытряхнул из него сигарету и протянул ее женщине.

– Ты скрытный, сукин сын, Эрик Минц! – Алена прикурила от предложенного Эриком огня и выпустила изо рта дым первой затяжки. – Но имеющий глаза, да увидит. А я видела, как ты дерешься. Ты уличный боец, хотя по всем признакам аристократ. Речь, поведение, образование… Дружишь с княгиней Эгерланд или не только дружишь?

– Продолжай, – благосклонно кивнул Эрик. – Тебя интересно слушать, а смотреть на то, как ты куришь, еще интереснее. Весьма многообещающе…

– Вот-вот! – улыбнулась боярыня. – Уверенность в себе, быстрый карьерный рост… Тебе сколько лет?

– Что по этому поводу говорит ваша разведка? – В конце концов, Эрик тоже закурил и отбросил в сторону опустевший портсигар.

– Домашний доктор наместницы утверждает, что тебе где-то между семнадцатью и восемнадцатью.

«Вот, черт! – всполошился Эрик. – Как он узнал?!»

– Такой юный? – улыбнулся он.

– Разведка доносит, что тебе двадцать, поскольку вы одногодки с Верой Мельник – дочерью главкома имперских ВКС.

– Мы учились с Верой в звездной академии, – прокомментировал Эрик.

– Кое-кто полагает, что вы не только друзья…

– Это что-то меняет?

– Да нет, наверное… Но выглядишь ты намного старше. Да и ведешь себя не как юнец. Есть мнение, что в академию тебя внедрила контрразведка и что, на самом деле, тебе лет двадцать пять…

– А что написано в моем личном деле?

– Извини, но мои люди так глубоко забраться не смогли.

– Ладно, тогда, – выдохнул табачный дым Эрик. – Но, может быть, вернемся к вам троим?

– Хорошо, – не стала спорить Алена. – Мы аккуратно сопоставили сведения, имеющиеся в распоряжении каждого из нас, и провели собственное негласное расследование. Всех троих отличает необычная выносливость организма, невероятная регенеративная способность и фантастический метаболизм. Все в превосходной степени. Но ведь ты точно такой же, как мы, разве нет?

– Нет, – отрицательно покачал головой Эрик. – Увы, нет. Если бы ваши шпионы, милая, знали, как долго я восстанавливаюсь после последнего ранения…

– Эрик, – остановила его Алена. – По мнению флотских врачей, ты едва выжил после того, что с тобой случилось. Мы так и не смогли узнать, что именно тогда произошло, но они не понимают, как вышло, что ты не отдал концы.

– Серьезное заявление!

– Куда уж серьезнее!

– Допустим, все так и обстоит. О чем это говорит?

– О том, что теперь нас таких четверо. Поэтому мы и допытывались, откуда ты родом. У нас троих девять поколений назад была точка пересечения. Система звезды Лионель, планета Тартар. Какие-то переселенцы, но неизвестно откуда. Тартар уже лет девяносто, как покинут. Система эта никому не нужна, нет там ни базы, ни поселения. Нет архивов. Там ниточка обрывается. Но наши предки перебрались оттуда на Датун, вошедший около ста лет назад в состав Сибири. А твой Эвр находится буквально на другом конце галактики…

«Сказать или нет? – задумался Эрик. – Но, с другой стороны, никакого секрета в этом нет. Я за аристократа себя не выдаю».

– Алена, а как звучит твое уменьшительное имя? – спросил он вслух.

– Аля.

– Так вот, Аля, проблема в том, что я не только сирота, но еще и беспризорник. Даже имя, которое я ношу, не мое. Мне его в приюте дали. Так что, не Эрик, не Минц, не аристократ. Даже этнически непонятно кто.

– А язык? – нахмурилась, озадаченная его заявлением Алена.

– Там, где я вырос, говорили на дойче, рузе и низком ланге.

– То есть, тупик?

– Похоже на то, – согласился Эрик. – Как насчет еще одного захода?

Возражений не последовало.

3.  Шестнадцатое января 2534 года, система звезды Тристан

Это начинало входить в привычку, как что-то само собой разумеющееся. Стоило Эрику расслабиться, как тут же судьба напоминала ему, что ее выбор не удача, а удел. В старину, на Старой Земле про такое говорили, нести свой крест. По-видимому, такова была и его доля, и с этим уже ничего не поделаешь.

На этот раз сигнал тревоги, – а на сибирском крейсере это были настоящие колокола громкого боя, – застал Эрика в постели Алены. Они начали еще до прыжка, продолжили во время перехода, и не собирались останавливаться даже после входа в систему Тристана. Однако вмешались обстоятельства, и Эрику волей-неволей пришлось выпустить Алену из своих объятий. А в следующее мгновение разом сработали оба их коммуникатора, его и ее. И им обоим стало «не до любви».

– Похоже, мы влипли! – Эрик бросил взгляд на сообщение и едва ли не кубарем скатился с кровати. – Давай, Аля, поторопись! Нас ждут в рубке!

– Не спеши! – Алена активировала коммуникатор и спросила, не здороваясь:

– Что происходит?

– В системе идет бой, – так же естественно ответил Павел.

– Кто с кем?

– Пока неизвестно, но, похоже, это не аквитанцы.

– Что с остальными кораблями?

– Все здесь, но мы не успеем уйти, если одна из сторон обратит на нас слишком пристальное внимание.

– Каким временем мы располагаем? – Собственно, это и был вопрос, ответ на который она хотела получить «здесь и сейчас».

– Успеешь принять душ, если ты об этом, – хмыкнул Павел. – Но не более того. И советую надеть комбинезоны и броню, береженого бог бережет!

После таких слов, медлить было бы более чем странно, поэтому Эрик быстренько натянул штаны, набросил китель, не заморачиваясь поисками рубашки, и, даже не обувшись, бросился в свою каюту. Бежать, к счастью было недалеко, – а встречные его не волновали, все и так знали, что он ночует у Алены, – и вскоре Эрик уже стоял под душем в своих апартаментах.

«Как это происходит? – думал он, смывая с себя следы неуемной страсти. – И почему это происходит именно со мной? Проклятье это или благословение?»

Вопрос имел не столько философский, сколько практический смысл, поскольку ответ на него должна была дать сама жизнь. Если случится бой, и Эрик этот бой переживет, то, скорее всего, это благословение. Впрочем, если не переживет, то так и не узнает, что это было проклятие.

«Таков ход вещей…»

Эрик обсох под струями сухого горячего воздуха, – словно, постоял минуту под порывами жаркого пустынного суховея, – натянул комбинезон и уже на него надел защитный костюм, который в просторечии называют «броней». А еще через десять минут он вошел в рубку и, поприветствовав Ирину и остальных присутствующих, уставился на тактический экран. Что ж, однажды он уже был в этом «кино». На этот раз, правда, они не попали сходу «под раздачу», но ситуация выглядела знакомо и прочитывалась достаточно легко. В системе Тристана развернулось сражение «средней интенсивности»: не резня, но и не «проверка на вшивость». Кто и с кем здесь сцепился, было все еще непонятно. Во всяком случае, это явно были не аквитанцы. Космические силы королевства можно было опознать по их местоположению: они создали оборонительный рубеж малого эшелонирования на подходах к обеим внутренним планетам – хорошо освоенным Каталонии и Гаскони, – и, судя по всему, в бою пока не участвовали.

– Аквитания – нейтральная страна, разве нет? – Ирина сидела в адмиральском кресле и тоже изучала обстановку, отражавшуюся на тактическом экране.

– Нейтралитет сохраняется только до тех пор, пока его согласны признавать остальные игроки, – Эрик высказался спонтанно, не подумав о последствиях. Возможно, и скорее всего, дело было в том, что он не воспринимал сибиряков, как «свой ареал». Соответственно, не в полной мере ощущал иерархию, да и за репутацию не опасался. Оттого и мог позволить себе некую ранее неведомую ему свободу самовыражения.

– Согласна, – одобрительно кивнула Ирина и посмотрела на Эрика с уважением, которого он явно не заслуживал. Мысль-то, если разобраться, вполне тривиальная. Чем тут гордиться?

– Нас вызывает одна из сторон, – вклинился в разговор офицер-связист. – Говорят на ланге.

– Они представились? – Павел не сидел, а стоял у главного пульта, готовый к немедленным действиям, хотя, на взгляд Эрика, место в капитанском ложементе подошло бы для этого куда лучше.

– Нет, но требуют назваться.

– Их право, – после секундного раздумья, решила Ирина. – Они ведут бой. Переведите канал связи на меня.

– Есть, мэм! Связь ваша!

– Говорит наместница Ирина Ма, – голос Ирины звучал холодно, в нем не слышалось ровно никаких эмоций, спокойная, размеренная речь. – Я возглавляю посольство республики Сибирь на Фронтир. С кем имею честь говорить?

– Очень приятно, товарищ наместница! – ответил приятный женский голос. – Я комбриг Авиэ?тта Че Гевара командир крейсера «Парижская Коммуна», действую в системе Тристана в составе 4-го объединенного экспедиционного корпуса Трилистник-4. Все корабли ваши?

– Нет, – уточнила Ирина. – Я нахожусь на крейсере «Чалдон». Основная группа – это посольства империи Торбенов и Великого княжества Гориц.

– С империей у нас, вроде бы мир… – «задумалась» комбриг Че Гевара.

– Мы вас пропустим, – наконец, решила она. – Можем даже прикрыть разгонное плечо в секторе 87–93. Но у вас, товарищ Ма, могут возникнуть проблемы при переходе к основной группе.

– С кем вы ведете бой? – нахмурилась Ирина, она видела на тактическом экране ту же расстановку сил, что и Эрик.

Основная группа кораблей объединенного посольства находилась в относительно безопасном секторе, и, если трилистники прикроют их разгон, то, они, и вовсе, проскочат, «не запылившись». Другое дело «Чалдон». Он оказался отрезан от основной группы и не имел достаточного пространства для маневра. Проще говоря, сибирякам некуда было разгоняться. Им мешал тяжелый крейсер противника, шедший пересекающимся курсом в сопровождении трех небольших фрегатов.

– Отражаем попытку захвата системы эскадрой королевского флота Великобритании.

– КФВ? – удивилась Ирина. – Вы хотите сказать, что вторая сила – это великобританцы?

– Так точно, товарищ наместница. Мы полагаем, что они либо действуют, как союзники Фатимидского халифата, либо решили воспользоваться войной и улучшить свои позиции в этом секторе галактики. Попробуйте с ними поговорить, может быть, они учтут ваш дипломатический статус и дадут спокойно уйти.

– Спасибо, товарищ Че Гевара, – поблагодарила Ирина. – Удачи!

Итак, Великобритания. В принципе, хотя географически они не являются прямыми соседями Аквитании, все-таки великобританцы имеют в этой части космоса пару-другую опорных баз. Рассуждая чисто теоретически, захват таких густонаселенных планет, как Каталония и Гасконь, мог бы стать довольно выгодным предприятием, не говоря уже об упрочении своего положения в опасной близости к Фронтиру. Другое дело, что империя Торбенов не тот игрок, с которым не принято считаться, да и Сибирь, пожалуй, тоже.

– Что ж, – высказала общую мысль Алена Бороздина, вошедшая в рубку как раз в начале разговора с представителем объединенного флота Трилистника, – возможно, сейчас мы узнаем, что уже участвуем в войне.

– Почему она называла вас «товарищ»? – спросил Эрик.

– Не знаю, – пожала плечами наместница, – но, похоже, это какие-то коммунисты.

– Коммунисты?

– Не забивайте себе голову, Эрик, – усмехнулась в ответ Ирина. – Будем живы, Алена вам все объяснит…