Сэт лежал с закрытыми глазами. Веки казались ему непосильно тяжелыми и, будучи абсолютно измотанным и совсем не отдохнувшим, он решил просто оставить все так, как есть. Глаза все еще болели, причем сильнее, чем вчера. Их жгло будто огнем. Он все надеялся, что это странное ощущение стихнет, и они будут просто украшением, как и прежде, но все оставалось по-прежнему. Он чувствовал свои глаза и это просто раздражало! Он приоткрыл правый глаз, и тут же испуганно открыл оба. Над ним был простой потолок, белый ровненький, но… он видел его ни линиями, ни потоками, и даже не волнами, подобными искажению. Он видел его в цвете, как белый ровный потолок. Он видел! Видел, как все!
Он так этого ждал, так мечтал об этом, так надеялся, и вот перед ним реальность, которую он так долго хотел увидеть, но ему хочется бежать прочь от нее. Он не верил сам себе и не понимал от чего же ему так страшно, чего он боится и почему, хочет вновь не видеть этот мир. Он вновь закрыл глаза, надеясь, что это наваждение исчезнет, но глаза по прежнему нестерпимо жгло, а голова болела, будто не справлялась с давно забытыми ощущениями. Сэт вновь открыл глаза и резко сел на кровать, осознав, что его галлюцинация никуда не делась.
Он долго смотрел на пол, не понимая, что делать. Он совсем не знал, как принять такое событие, будто ему даровали что-то огромное, что-то чего он никак не мог понять.
― Ализиз!
Он закрыл глаза и улыбнулся, безумной улыбкой сумасшедшего. Его глаза жгла боль, но прекрасно понимал, что это лучшее из того, что его глаза когда-либо давали ему. Еще одна его мечта стаяла перед ним, а он вновь хотел бежать, будто боялся быть счастливым, или понимал, что это счастье так легко отобрать, что даже на миг не хочется верить в него, ведь так было всегда… Его надежда рассыпалась в пепел, лишь Илья оставался рядом, будто ничего на происходило, и сколько бы раз он не вставал на ноги, все повторялось вновь и вновь. Его разрывало от боли, от отчаянья, от счастья и надежды. Его жгло болью, и хотелось плакать, а он дико улыбался, вновь пуская в свое сердце слабый луч надежды. Он знал, что сейчас он как никогда близко подошел к самой страшной грани в своем разуме, что сейчас его чувства как никогда страшны и безумны, но он чувствовал, а значит жил. ПОЧЕМУ ЖЕ ОН ВСЕ ЕЩЕ ЛЮБИЛ ЭТУ ЖИЗНЬ? ЗА ЧТО?
— Не оставляй все на меня…
— Отпусти!
— Ализиз! Я не справлюсь без тебя! Я не смогу!
— Отпусти!
— БРАТ!
— ОТПУСТИ, тебе говорят!
Его запястье выскользнуло из женской руки. Короткий взгляд и он мчится прочь, назад в ЖИЗНЬ, но почему?
Этого он никак не мог вспомнить…
Сэт медленно сполз с кровати на пол, понимая, что все в его сознании смешалось. Если бы он только подумал о том, что с ним происходит, то наверняка назвал бы себя безумным, но он не хотел думать, ни над вернувшимся зрением, ни над новым осколком того далекого ведения. Он просто смотрел на свою комнату, понимая, как давно он ее видел и как это забавно смотреть на нее простыми человеческими глазами. Он знал, что совсем ничего не изменилось, ведь он сам ничего не хотел менять здесь, но за десять лет линий и теней он просто не мог налюбоваться стенами потолком, полом, мебелью, белой скрипкой на шкафу…. Он любовался бардаком, который всегда царил в его комнате и он казался ему прекраснейшей картиной.
Он улыбался безумной улыбкой, прекрасно понимая, что еще миг, и он совсем раствориться в этом ощущении.
— Я не держу тебя больше. Я не буду мешать тебе, но, пожалуйста, подумай хоть на миг о том, что я тебе говорю. Это же твой долг…
— Отстань. Я просто живу, а все остальное твоя забота. Ты сама этого хотела.
— Но я ведь не знала, что все так обернется. Я не понимала, что настолько слаба…
— Я хочу жить…
— Я хочу жить, — прошептал Сэт, чувствуя, как крупные слезы срываются с его век.
Глаза больше не болели, а вот что-то внутри будто разрывалась на часть, будто он убегал неведомо куда и неведомо от кого. Он и сам не понимал, что так сильно терзает его, но знал только одно, что этот никогда не должно стать поводом для того, что бы умирать. Он знал, что он должен идти. Поэтому он просто встал на ноги. Выпрямившись в полный рост, он будто восстал против всего мира и против себя самого. Он хотел идти вперед, пусть даже и не мог вспомнить зачем он этого хотел. Он даже не мог вспомнить, кто он на самом деле. Да, ему на это было в общем-то все равно. Его вполне устраивал ответ, что он человек, по имени Сэт, все остальное: ведения, смертельный опухоли, интриги, политика — все в этом мире было важно лишь для понимания, но ни для жизни, ни для чувств. Он знал, что он хочет жить, не смотря ни на что. Знал, что хочет быть рядом лишь с одной на этом свете. Знал, что все это только его собственные чувства, но глубоко дышал, оживая…
Безумная улыбка с каждым мигом становилась все мягче. Он закрыл глаза и с радостью открыл, что бы взглянуть на окружающий мир.
Его комната была в хаосе, что раньше всегда устраивал его. Он знал, где что валялось [иначе просто не скажешь], но теперь внешний вид имел большое значения и он с удовольствием взялся за работы. Улыбаясь, он собирал листы с нотами, которые лежали не только на столе, но и на полу. Он возвращал книги на полки, вернул скрипку в чехол и даже навел порядок в шкафу. Найдя там единственную не мятую рубашку, одел ее и вышел, желая увидеть как можно больше, ведь в его судьбе все всегда так быстро меняется…
Он лишь подумал, а в сердце вновь ворвалась боль. Стоя в коридоре возле своей комнаты, он прислонился к стене и закрыл глаза, пытаясь прогнать страх и сомнения.
Его окутывала тишина замка. Видимо в доме никого кроме него не было, лишь тишина. Он глубоко вздохнул, будто пытался втянуть этот покой, что окружал его, будто хотел стать частью этого покоя. От этой мысли стало больнее. Он сжал кулак и вновь пытался побороть себя самого и не позволить слабости овладеть им.
Сложно понять самого себя, даже сложнее, чем кого-то другого рядом…
Он услышал тихие легкие шаги. Кто-то неспешно шел по коридору легкой плавной поступью. Его сознание уже хотело нарисовать старый привычный образ из потоков и теней, но он не позволил ему это, резко открыв глаза и посмотрев в сторону шагов.
Возле него стояла Лира. Как всегда прекрасная и вызывающая. Она была совсем нагая, не прикрытая даже полотенцем. Уж слишком сильно она привыкла к отсутствию кого бы то не было дома в такой час и скользнула в душ так, без всяких приличий.
— Привет, — сказала она спокойно.
Ее даже не смутил взгляд Сэта, что почему-то замер на ее груди. Он даже не думала, что он ее видит, ведь он всегда говорил, что она для него всего лишь тень, как и все другие, но теперь…
Сэт долго любовался ее грудью, совершенно не понимая, с чего вдруг она ему так нравиться, затем нагло оглядел ее всю и улыбнулся, понимая, что ему принадлежала далеко не уродина.
— Сэт, что с тобой? — спросила взволнованно Лира. — Что-то случилась?
Сэт кивнул и посмотрел в ее яркие синие глаза, сияющие на смуглой коже натуральной блондинки. Он любовался ей, чувствуя, как желание медленно овладевает им, подобно инстинкту дикого зверя.
Лира отшатнулась, чувствуя, что-то не ведомое в его взгляде.
— Почему ты смотришь на меня так? — спросила она, невольно прикрыв пышную грудь руками.
— Я вижу тебя, — прошептал Сэт, рефлекторно лизнув указательный палец правой руки.
— Что? — испуганно спросила Лира.
Она и сама не понимала, что пугало ее больше, эти слова, этот взгляд или этот странный жест.
— Я вижу тебя, понимаешь, что это значит?
Он вновь улыбнулся, как безумец. Его зрачки расширились, и он рассмеялся диким истерическим смехом, раздирающим на части.
Лира на миг замерла, а после испуганно сорвалась с места и тут же вбежала в свою комнату, закрыв следом дверь.
Сэт тут же стих, осознав, что натворил. Теперь он уже не видел в этом ничего смешного и забавного и даже призирал себя за такие мысли. В нем осталась лишь тихая печаль. Он подошел к двери Лиры и, прижавшись к ней лбом, сказал:
— Прости меня. Я не хотел, что бы так вышла, просто у меня все путается в голове…
Дверь открылась. Он невольно отступил. Перед ним вновь стояла Лира, все так же нагая и все так же красивая. Взгляд Сэта вновь замер на ее груди, но теперь это не казалось странным, а просто раздражало. Он сжал кулак и заставил себя перевести взгляд прочь.
Лира нежно улыбнулась и не спеша протянула к нему руку, касаясь его щеки. Ее тонкие пальцы нежно скользили по его коже, теребили его губы и будто дурманили, а сама она медленно приближалась к нему.
— Лира, — прошептал несмело Сэт, когда она прильнула к нему, — пожалуйста… не надо…
— Почему? — спросила она, медленно расстегивая его рубашку.
— Просто остановись…
— Не хочу…
Она весело усмехнулась и осторожно скользнула в его кожаные брюки, не спеша пробираясь к низу живота, но вся ее игра закончилась, когда он схватил ее за руку. Крепкие пальцы сжали ее запястье.
Лира долго смотрела на эту руку, не понимая, что именно было не так, и где она прокололась, а после, будто осознав, что не в руке дело, посмотрела на Сэта.
— Почему? — прошептала она тихо.
Сэт молча смотрел в сторону, избегая ее взгляда.
— Почему им всем можно, а мне нет!? Почему? — воскликнула Лира, отскочив от него прочь.
Сэт посмотрел на нее с нескрываемой жалостью и сожалением.
— Ты спишь с кем попало! Ты меняешь любовниц чуть ли не каждый день, так чем же плоха я!? Чем? Я же не хуже их! Я же не наивная девственница, в конце концов!
Она подлетела к Сэту и что было силы ударила его кулаком в грудь, но он лишь поймал ее в свои объятья.
— Прости меня, — прошептал он, глядя ее волосы.
Девушка заплакала, прижавшись к нему.
— Скажи, почему ты все время гонишь меня? Скажи…
— Лир, просто поверь, что так будет лучше…
— Кому?!
— Тебе самой. Все мои любовницы не будут плакать, когда я оденусь и уйду, а ты будешь…
— Не буду. Если ты этого хочешь, то я не буду плакать! Не буду, только…
Она посмотрела на него молящими глазами, но он лишь отрицательно покачал головой и отстранился.
— Но ведь ты хочешь меня! Хочешь, даже не любя!
— Дурочка, — прошептал Сэт тихо. — Ты ведь не любишь меня. Ты просто хочешь меня покорить, вот и все. Как доказательство твоего мастерства…
— Нет же! Я просто…
— Хватит! — грубо заявил Сэт, тоном повелителя. — Оденься и больше никогда не пытайся меня соблазнить иначе я не буду тебя переубеждать, а просто отшвырну, поняла?
Он посмотрел на нее равнодушным взглядом, от которого она съежилась и затихла.
— Ты меня поняла?!
— Я люблю тебя, — прошептала она вместо ответа.
— Нет, ты просто любила меня…
— Я люблю…
— И что мне сделать?! — воскликнул он.
Она замерла, понимая, что он действительно прав и ничего не мог сделать для нее. Он ничем не мог ей помочь, а она все еще хотела получить хотя бы его тело, раз уж не может заполучить его сердце…
— Прости, — прошептал Сэт и пошел дальше, в мир, что все больше напоминал ад.
— Дурак, — прошептала она, рыдая…
Он ничего не сказал ей, сжимая кулак. Он хотел убежать от нее, что бы ни думать о том, что не может ответить взаимностью на ее странные чувства, ведь он всегда любил другую, абсолютно не похожую на Лиру, ту о которой мечтал. Он и сам плохо понимал ради чего так часто менял любовниц. Он никогда не думал, что заставляло его стремиться к полигамности. Наташа? Любовь к ней? Или вечная неудовлетворенности и одиночество? Он не пытался понять самого себя, а просто позволял себе то, чего хотелось, без выводов и рассуждений. Он просто делал все, что бы только не думать и не углубляться в эту боль не становиться ее частью, будто надеялся, что она уйдет сама, но она, разуметься, никуда не уходила.
Его жизнь…
Он глубоко вздохнул и продолжил свой путь по новой реальности, в которой уже не оставалась места на прятки и побеги. В этой реальности он хотел быть сильнее и свободнее. Он думал обо всем, что было внутри него: о боли, о страхе, об одиночестве.
Наташа.
Он замер, понимая, что она для него все так же недосягаема, а теперь это расстояние между ними, казалось, еще более огромным, будто раньше он этого даже не видел, будто не понимал, что между ними пропасть в десять лет боли и отчаянья.
Он шел, как тень, пока рядом не мелькнул силуэт. Сэт остановился, понимая, что стоит в гостиной у большого зеркала. Он не знал, какой он сейчас, не знал, что в нем изменилось, не знал, только чувствовал боль и страх от мысли, что сейчас он ко всему должен привыкать заново, даже к самому себе.
Он грустно улыбнулся и медленно повернулся к своему отражению, будто бросал ему вызов, будто это отражение было не частью его самого, а злейшим врагом.
Последний раз он видел себя самого, после пластической операции. Тогда на его лице было несколько аккуратных швов с припухшими краями. Как они зажили, Сэт уже не смог увидеть, потому что в его жизнь ворвался мрак. Он часто пытался найти руками хоть какое-то напоминание об этих шрамах, но не одного не находил, будто был идеально прекрасным. Это его бесило, ведь он хорошо помнил, как выглядел за несколько часов до операции и то подобие лица его пугало. Да, после операции он вновь был похож на человека, но как он выглядел сейчас? Как? Этого он даже не мог представить… Ему было не важно. Он был любимцем женщин, но знал, что дело далеко не в его прекрасной внешности скорее наоборот: его любили за неординарность. Он легко бросался в глаза везде, где появлялся. Он был невероятно дерзким и уверенным… хотя… он впервые думал о лояльности слабого пола, ведь раньше он никогда не задумывался над этим, а просто пользовался своей популярностью. Теперь же все имело другое значение…
Он смотрел на себе и не верил глазам… перед ним стоял человек, которого он никак не ожидал увидеть в зеркале, как свое отражение. Он был хорошо сложен. Все его тренировки были не беспочвенны от худенького мальчишки не осталось ни следа, теперь с первого взгляда была ясно, что он далеко не слабак, хотя в то же время он не был похож на неповоротливую груду мышц. От этого силуэта веяло силой. Сет поднял глаза и посмотрел в глаза самому себе… он вздрогнул и что-то сжалось в его груди, будто кто-то умер, а он этого и не заметил. Его ярких голубых глаз больше не было, они поблекли и стали напоминать стекло. Его золотистых волос тоже не было. Золото сменилось сединой, лишь местами виднелись тонкие желтоватые локоны. Он смотрел на себя и не верило, что это он… другое лицо, без шрамов и изъянов, идеально пропорциональное, будто нарисованное под линейку… другие глаза… волосы… другой он… другая жизнь…
Он закрыл глаза, пытаясь отогнать мысли прочь. Немного успокоился и вновь посмотрел в зеркало. Все же это отражение не было ужасным, но ему хотелось от него бежать, только теперь он не хотел бежать от реальности, ведь он видел ее и скрываться за неведеньем просто не мог. Он не мог искать себе оправдания, обманывать себя и кормить пустыми надеждами он должен был все понять…
Он медленно провел рукой по щеке, будто пытался проверить насколько реально то, что он видел перед собой. Он и, правда, был таким!!! Он смотрел на самого себя и не знал, что делать дальше, как вести себя с самим собой, как реагировать…
Глупое выражение лица, как у ребенка…
…ребенка…
…не подходящее магу…
…черному магу…
…магу…
На шее слева из-под волос виднелась часть метки, его клятва Королю тьмы, его «ошейник» и его «цепь». Эти маленькие золотые цифры связывали его по рукам и ногам. Он делали его дальше от той, кого он любит. Они заставляли служить тому, кого ненавидит… хорошо, что в будущем Королем станет другой человек!
Кто стоял перед ним? Человек? Маг? Или безумец?
Кем был он сам?
Кто был этим отражением?
Зачем он был здесь?
Ради чего?
…отражение…
Он понимал, что с каждым годом, с каждым шагом уходил все дальше от того, кем хотел быть, кем хотел себя видеть. Каждые день, все это время, он упорно разрушал себя, и что теперь смотрело с его отражения?
Бесчувственная маска…
— Лицемер, — выдавил Сэт сквозь зубы и, что было силы, ударил кулаком в зеркало.
Отражение вздрогнуло и рассыпалось. Его отражение медленно исчезало в бесконечных осколках. Он замер, понимая, что его кулак уперся в стену. Было больно и страшно.
Что он творил?
Что с ним происходило?
Он тяжело дышал, чувствуя боль в сжатом кулаке, понимая те осколки, что пронзили его руку. Он опустил голову и печально смотрел в пол, все так же упираясь кулаком в стену. Ему казалось, что он проиграл, но кому и что, это было не видимо, просто было больно и страшно…
Он все еще не знал: Кто он? Куда идет? Чего хочет?
— Ализиз!
И что это за имя!!!!!!????
Он обессилено сполз на пол. Кулак скользнул по стене, оставляя кровавый след.
Он сидел на полу и смотрел на собственную руку, израненную его отражением. Он смотрел на нее, будто пытался что-то понять, будто искал ответ, но во всем этом была лишь пустота.
Осколки, вонзившиеся в плоть, больше не казались болезненными. Боль ушла, осталось только недоумение и не понимание всего того, что происходит. Он смотрел на кровь, что медленно сочилась по его руке тонкими густыми струями. Она ползла по его ладони, скользила по запястью и, доползая до локтя, капала на штаны, остужая его гнев.
Он растворялся в собственных мыслях и терялся в них, снова чувствуя лишь отчаянье.
— Я хочу жить, — прошептал он несмело, все еще не понимая это желания.
Думая о смерти он вновь и вновь твердил, что хочет жить, но почему?
… зачем?
… кому это вообще нужно-то?!!!!!!!!!!!
Он закрыл глаза и еще сильнее сжал кулак, заставляя руку просто кричать от боли.
Он медленно встал, понимая, что хочет вновь убежать от собственных мыслей и чувств, но ведь он решил, ведь он знал…
Он открыл глаза и вновь посмотрел на эту реальность…
— Мерзость, — вырвалось из его дрожащих губ, когда он увидел то, что осталось от его отражения, — То же будет со мной, если я не остановлюсь…
Небо было затянуто тучами. Лил дождь. Холодный сильный ветер продирал до костей. Он медленно шел по улице, наблюдая, как крупные капли, врезаясь в лужу рассыпались на мелкие брызги, становясь ничем в общем потоке. Улицы были почти пусты, пару машин и пару зонтиков спешащих куда-то, а он просто наблюдал за каплями, отдаваясь этой мрачной погоде.
Он все еще сжимал раненую, заботливо перебинтованную Максимусом руку, будто от этой боли могло очнуться что-то внутри.
Его никто не замечал, как тень в сером городе. Он будто растворился в этом дожде, становясь частью потока, как капли дождя. Он смотрел на мир сквозь черные очки. Для него серость была мраком.
Он не знал, чего хотел и куда шел. Он просто делал шаг за шагом, стараясь не останавливаться. В груди что-то сжималось и горело, но он не взял даже таблеток, убегая из дома. Видимо его разум совсем лишился здравого смысла, раз он набросил на плечи лишь плащ и шел так по улице под ледяным дождем.
Он не чувствовал ничего, хотя может наоборот чувствовал слишком много и слишком сильно, что даже не мог это осознать.
Он делал шаг за шагом, боясь остановиться. Он хотел лишь идти вперед, все еще чувствуя желание остановиться и умереть, но его разум вновь и вновь твердил, что он хочет жить…
Силы были лишь для того, что бы идти вот так вперед без мыслей и направления. Идти неизвестно куда и неизвестно к кому, твердя себе о желании жить…
Лил дождь. Крупные капли, врезаясь в лужу… рассыпались на мелкие брызги… становились ничем в общем потоке. Улицы были почти пусты…
Она молча шла под дождем, ведь ей было о чем подумать.
Она была звездой, вполне успешной и знаменитой, но даже она в этот день просто растворилась в сером городе, омываемом дождем. Она не следила за каплями, не убеждала себя жить и, в общем и целом не страдала. Она просто думала о том, что твориться в ее разуме и сердце. Она думала о своих чувствах мечтах. Она думала о том, что тревожило ее, о том, кто лишил ее сна своим воскрешением. Она погналась за местью, но так и не утолила ее, осознав, что не может поднять руку, на того, кто спокойно смотрит ей в глаза, соглашаясь умереть от ее руки. Она погналась за любовью, увидев нечто по-настоящему завораживающее, но обожглась о правду, предрассудки и сомнения. И за чем гнаться теперь, она просто не знала.
Ненавидеть?
Любить?
Бояться?
Что ей с ним делать??!!!!
Она тоже шла без зонта, но спасала себя большими крыльями, закрывающими ее от капель ничуть не хуже. Они защищали ее и от ветра, но она чувствовала влажную свежесть, струящуюся по улице, и на ее губах возникала едва заметная улыбка. Улыбка печали и любви в один миг.
Кто он?
Маг?
Человек?
Леша?
Сет?
Как ей его называть?
Что ей с ним делать??!!!!
Он не думал о ней, вернее боялся даже думать, ведь он был так далек от нее. Она была так чиста и невинна по сравнению с ним. Он для нее был настоявшим… кретином! И осознание этого, заставляло еще больше ненавидеть себя.
Что он делал в своей жизни?
Да, он неплохо зарабатывал. Да, он был не глуп, и он был знаменит, но…
Его слава… просто ничтожество…
…алкоголик…
…дибошир…
…алкоголик…
…извращенец…
…алкоголик…
… лицемер…
…алкоголик…
…слуга…
И снова…алкоголик…
Да, он был настоящим КРЕТИНОМ, рядом с ней!
Они оба устали. Они оба помнили и любили, но хотели забыть и убежать как можно дальше, наверно именно поэтому их так сильно тянуло друг к другу.
Они быстро поравнялись и скользнули прочь…
… маленькая ножка в черной туфельке на высоком каблуке, заставившая воду вздрогнуть на мгновения, переворачивая разум созерцателя луж…
… сжатый кулак, покрытый бинтами притягивал взгляд, сильнее шрама…
… красная ленточка платья…
… черный плащ…
… кончик крыла…
… седой мокрый локон…
Вот и все, что они заметили за этот миг, но что-то в сердце сжалось от страха и восторга. Что-то в сознании лихорадочно захлебывалась.
Они несмело шли прочь. С каждым шагом становясь все дальше. Сердце бешено стучало. Кровь ударила в голову, опьяняя, сильнее алкоголя.
Ну что такое маленькая ножка в черной туфельке? Что такое сжатый кулак?
Ее крылья невольно опустились, отдавая ее дождю. Она не выдержала и обернулась, желая увидеть обладателя этого кулака, надеясь, что он обернется тоже.
Он не смог устоять перед дурманом и обернулся, не в силах удержать странный порыв.
Да! Наверно они слишком сильно хотели не встречаться!
… он улыбался глядя в ее большие красные глаза на фоне бледной кожи. Она любовалась золотом его волос…
Это было так давно, что казалось просто видением, но вот он вновь видел ее сквозь столькие годы и терзания. Он смотрел на нее другими глазами. Он смотрел на нее, умирая от страха, ведь этот силуэт, эти глаза, эти губы — вся она стояла перед ним, и от ее существования сердце замирало, умирая в бесконечном страхе перед этой любовью. Он ее любил! Любил безумно и сильно. Она была прекрасна… эта фигура… это лицо… эта грудь… глаза… волосы… крылья… Он смотрел на нее с далека влюбляясь в каждую линию и без того любимого создания. Он смотрел на нее, не веря, что она стоит перед ним сейчас… здесь… ОНА! А не кто-нибудь другой…
А ведь он увидел лишь маленькую ножку в черной туфельке…
Она шагнула к нему, сама не зная, что будет делать в следующее мгновение.
Он продолжал стоять, чувствую, как вода сочиться по его телу, охлаждая разгоряченное сознание. Он смотрел на нее, любуясь этой поступью. Все фотографии, что он видел раньше, померкли перед оригиналом, медленно идущим к нему.
— Наташа…
Она оказалась слишком близко чтобы он мог сказать хоть слово. Она смотрела в его глаза с таким отчаяньем и болью, что ему просто захотелось застрелиться прямо здесь и сейчас у нее на глазах, только бы она больше не находилась рядом с таким КРИТИНОМ!
Она сняла с него очки и заглянула в эти измученные глаза, полные боли и стыда за свою прожитую жизнь.
Он отвел взгляд, понимая, что все это слишком безумно, что бы он мог это выдержать сегодня, но она нежно коснулась его щеки, поворачивая голову.
— Посмотри на меня, — прошептала она.
Он для него этот шепот был громче властного приказа. Он вновь смотрел в ее глаза, умирая от стыда и страха.
Она тоже смотрела в его глаза, но в них мерцала жалость, ранящая острее меча.
Она скользнула рукой на его шею и, притягивая к себе, поцеловала.
Он несмело подался ей, легко обняв ее талию.
Ее губы были сладкими и теплыми, его холодными и несмелыми.
С ней все было будто впервые. Она сводила его с ума, пьяня этим сладким жаром.
Дождь стих. Серые тучи все еще застилали небо, но кое где расступались, пропуская свет. Лучи солнца врывались в этот серый мир, играя бликами на мокром асфальте, деревьях, домах, телах влюбленных.
Сэт оторвался от Наташиных губ, не веря, что все, что он видит реально. Он смотрел на нее, как на виденье, а она крепко обнимала его, прижимаясь всем телом к его промокшему насквозь плащу.
— Я люблю тебя, — прошептал он, обнимая ее. — Я никого никогда не любил кроме тебя. Я…
— Молчи, — прошептала Наташа, чувствуя, что еще миг, и она вновь начнет думать и сомневаться. — Просто молчи…
Он лишь закрыл глаза, касаясь ее мокрых волос.
— Я не знаю, что со мной, — шептала Наташа, в его плече. — Я не понимаю, что чувствую. Меня разрывает от эмоций. Я не могу без тебя, но я не понимаю тебя! Не понимаю!
Она отстранилась, выскальзывая из его неуверенных рук.
— Кто ты? — спросила она, глядя в его грустные глаза.
Он и сам не знал ответа на этот вопрос, поэтому отвел взгляд в сторону и сказал первое, что пришло на ум:
— Кретин…
Она побелела и отступила, как от кошмара.
— Снова ты говоришь то, что меня пугает…
— Прости, — шептал он, глядя в сторону, понимая, что отдаляет ее все дальше, но не в силах себя остановить, ведь он и правда «кретин».
— Зачем ты говоришь о любви?
— Потому что люблю.
— Зачем смотришь в сторону?
— Потому что… боюсь…
— Чего?!
— Всего…
— Я нужна тебя?
— Наверно…
— Наверно?!
— Нужна… наверно…
— Ты издеваешься!? — воскликнула она и что было силы ударила его по щеке.
Сэт замер чувствую обжигающую пощечину, бьющую в самое сердце.
— Прости, — только и выдавил он, перед второй пощечиной.
Его нещадно хлестала по лицу та, которую он любил больше жизни и осыпала оскорблениями среди которых определение «кретин» просто таяло и казалось никчемным.
— Ты просто издеваешься!!! — воскликнула она, отвернувшись.
Он смотрел на ее дрожащие плечи, понимая, что должен сделать хоть что-нибудь, что бы ее удержать, что угодно только бы она осталась с ним рядом, хоть еще на мгновение, ведь без нее он… зачем ему становиться лучше, если ее не будет рядом?
Он коснулся ее плеча, но она отдернулась.
— Ты права, — начал было он, пытаясь найти слова, но она не стала его слушать, а помчалась прочь, не желая даже думать о нем.
Она его любила, но у нее была мирная тихая жизнь по сравнению с ним и понять его она просто не могла, а принимать еще не умела.
Он смотрел ей в след, чувствуя, как что-то тихо плачет внутри него. Он вновь упустил ее, что еще можно было сказать. Он хлопнул со всей силы себя по лбу и прошептал:
— Кретин, решивший жить…
Сжимая до боли, перебинтованный кулак он шел вперед, ненавидя эти радостные блики на дождевой воде!
Все, что ему осталось этой ночью, это забыться, опьянеть, что бы ни думать, и ласкать ту, что выберет его на эту ночь своей любовью. Он был готов любить любую только бы не оставаться в одиночестве, но любое забытье не может длиться вечно. Все оборвалось как только женская рука скользнула по внутренней поверхности его бедра и нащупала длинный грубый шрам.
— Ум, и откуда же он у тебя? — спросил любопытный женский голос, прям над ухом.
Сэт ожил от этого вопроса. Сев на кровати, он смотрел в пол, пытаясь отогнать приступ гнева.
— Ты чего, сладкий? — спрашивал женский голос.
Нежные руки обняли его. Он чувствовал дыхание у своей шеи.
— Я ухожу, — прошептал он, резко встав.
Руки исчезли.
— Так быстро? — удивился голос. — А я рассчитывала на еще одну добавку…
— Мне просто надо идти, — бубнил Сэт, одеваясь.
— Вредный ты, — шептала обладательница голоса, раскинувшись на кровати. — Тебе ведь никуда не надо, ночь на дворе.
Он замер и посмотрел в окно. Там и правда была глубокая ночь. Он сел на кровать, понимая, что совсем запутался.
— Сладкий, ну не уходи, я же знаю, что сил у тебя много, ну…
Кто-то целовал его плечи, а он никак не мог вспомнить имя этой девушки, а ведь он с ней не первый раз проводит ночь, но видимо последний.
— Я ухожу, — прошептал он, вновь ускользая от дурмана.
Она просто отвернулась от него, завернувшись в одеяло.
— Я больше не приду, — буркнул он, закрывая дверь.
— Какого?! — донеслось до него из-за двери, но больше он слушать ничего не хотел, а просто шел прочь от этого сладкого голоса, приводить в порядок свои мысли и чувства.