― Почему я должен ехать с вами? — воскликнул Сэт.

― Потому, что так нужно, — ответил Илья.

Они сидели в гостиной и вот уже несколько минут обсуждали планы на выходные.

― Это ваша сестра! Причем здесь я? — недоумевал Сэт.

― Ну, пожалуйста, — попросил Илья.

― Зачем? — не понимал Сэт. — Вы давно ее не видели, зачем мне вам мешать.

― Она хочет знать обо мне все, а ты — моя семья, ты ведь мой сын!

― Приемный, — напомнил Сэт.

― И что? Родной или приемный! Это ничего не меняет. Поехали!

Сэт тяжело вздохнул.

― К тому же, если ты будешь рядом, мне будет спокойней, ведь там будет много белых магов и мало кто из них готов принять меня.

― Хорошо, — согласился юноша, чувствуя странность происходящего.

Слишком много неожиданностей.

― Надеюсь, вы рады, что сможете встретиться с ней? — спросил несмело Сэт.

Он всегда интересовался чувствами своего наставника, но не всегда решался о них узнать, ведь он всего лишь мальчишка и лесть в душу приемного отца, мягко говоря, неприлично, но сегодня, глядя на это озабоченное лицо, он просто не мог не спросить.

Илья взглянул на Сэта и тихо неуверенно ответил:

― Я давно хотел встретиться с ней. Когда мы были детьми, она всегда поддерживала меня, она заботилась обо мне. Она интересовалось мной, моим творчеством, моими мечтами. Она даже помогала мне, но после смерти матери, отец выдал ее замуж… и я не видел ее двадцать два года. Тогда она была восемнадцатилетней девчонкой, а завтра ей сорок. Представляешь? Она же изменилась, выросла… Да и наш отец… Разве она могла простить, ведь я убил его?

― Могла, — уверенно ответил Сэт. — Ведь она любила вас. Разве можно ненавидеть любимого младшего брата?

― Думаешь?

― Уверен. Ведь простить того, кого мы любим легко, а если его можно понять, то это совсем просто.

Илья улыбнулся.

― Мне всегда сложно понять, то, что ты говоришь, но… мне стало легче. Спасибо.

― Не за что.

Сэт встал с кресла и направился к лестнице.

― Я пойду с вами, — сказал он напоследок.

Илья посмотрел ему в след и, рухнув на диван, погрузился в воспоминания.

Фамильный замок Ильиных был еще совсем пуст. Лариса Ильина, дочь рода Вересовых. Она была достойна обоих родов. Высокая статная, с длинной шеей и ровным цветом кожи. Изысканная кровь текла в ее венах. Об этом говорила вся ее фигура, а главное уверенный взгляд синих глаз. Эти глаза она и любила и ненавидела. Эти глаза были у каждого Вересова. Эти глаза говорили о ее слезах, но в то же время эти глаза роднили ее с Ильей, а значит: они были святы. Элегантная и стройная, но было в ней и то, что спасало от образа занудной аристократы. Рыжие завитки длинных волос. Как она любила эти рыжие волосы, которые всегда теребил маленький Илья. Волосы — это было единственное, чем она так дорожила.

Лариса была женщиной во всех смыслах этого слова и не взирая на свое благородное происхождение, не гнушалась простой работы. В огромном доме совсем не было прислуги она со всем справлялась сама и даже сегодня, к празднику все готовила сама. Рыжие волосы заплетены в небрежную кассу. Вместо изящного праздничного платья джинсы, майка и фартук. Она крутилась у плиты, что-то весело напевая.

В холле раздался звонок. Женщина тяжело вздохнула и, вытерев руки, отправилась посмотреть, кого там принесло. Она подошла к экрану и обомлела. Там у ее ворот стоял тот, кого она так долго ждала. Эти синие глаза она не смогла бы ни с чьими перепутать. Это лицо будто нетронутое временем. Ее детство ее любовь. ЕЕ младший БРАТ!

― Илья! — воскликнула она.

Больше она ни о чем не хотела думать, открыв ворота нажатием кнопки, она выбежала в сад.

К дому подъезжал, вернее просто подлетал, черный спортивный автомобиль с затемненными стеклами. Илья сидел прямо на капоте и спрыгнул с него, стоило машине чуть притормозить.

Кто был за рулем, Лариса даже не задумалась. Она подлетела к брату и нежно обняла его.

― Илья, — прошептала она.

Он не сказал ни слова, а просто заключил ее в объятьях, не веря, что все может быть так легко и просто. Его рука сама собой скользнула по ее косе, а через миг он уже теребил нежный рыжий локон.

― Дай я посмотрю на тебя, — сказала она отстранившись.

Она держала его за плечи, будто боялась, что он убежит, и внимательно осматривала его с ног до головы. Он безусловно изменился внешне, но все выдавало в нем того прежнего Илюшу, того мальчика которого она любила.

Он тоже жадно смотрел на нее, поражаясь, что ее так легко узнать, ведь она почти такая же, как в тот день, когда он видел ее в последний раз.

― Не вериться, что я, наконец, вижу тебя, — прошептала она улыбаясь и вновь прижалась к груди брата.

Ей казалось, что она может стоять так вечно, но вдруг ее охватило смущение. Она чувствовала, чей-то могущественный взгляд. На нее смотрел кто-то с непомерно огромной силой, кто-то способный на многое. Она подняла глаза. Илья непринужденно улыбался, он не чувствовал, этой силы. Лара грустно улыбнулась, вспомнив о даре, доставшемся ей от матери. Она чувствовала магов, шаманов и даже людей, но теперь… на нее смотрел тот, кто не подходит не под одно из описаний, сильнейший из тех, кого она когда-либо видела, тот, кто способен вершить судьбами, но отчего-то совсем забыл об этом.

Она закрыла глаза и, отгоняя наваждение, обернулась. У машины ее брата стоял седоволосый юноша. Он спокойно смотрел на нее, не выражая ни дружелюбности, ни злобы, но в то же время он совсем не походил на того, кого она представила, почувствовав эту силу.

― Лара, познакомься, — мягко сказал Илья, — Мой сын, Сэт.

Юноша кротко кивнул.

Лариса еще раз посмотрела на Илью, затем на юношу, потом снова на Илью. Она никак не могла понять, как у ее брата мог быть такой взрослый сын.

― Тебя не проведешь, — сказал Илья, уловив его замешательство. — Он приемный, но, как и мы, Вересов, а значит мой сын, мой наследник.

В голосе Вересова возникло волнение. Он не знал, как отнесется к этому заявлению его сестра, да и не мог угадать поведение Сэта.

Лариса долго смотрела на юношу, ища в нем что-то скрытое, возможно не замеченное братом. Он был спокоен, но живое лицо опровергало предположение о хладнокровности. У него были седые волосы и это настораживало. Что могло заставить молодого юношу поседеть?

Она надеялась, что он сам начнет разговор, но он медлил, будто так же изучал ее, как и она. Он явно не собирался делать первый шаг, но вдруг улыбнулся и тихо сказал:

― Вы одного цвета с Ильей Николаевичем, будто у вас одна кровь.

Лариса непонимающе посмотрела на Илью. Вересов ошарашено смотрел на воспитанника, смутно понимая его слова, и совсем не осознавая, к чему они сказаны.

У молодого мага зазвенел телефон. Он устало закатил глаза и, тихо извинившись, вытащил телефон.

― Да, — ответил он. — Здравствуйте мистер Вэлдорвил.

У Ильи невольно приоткрылся рот от изумления. Вэлдорвил!!! Среди черных магов есть лишь один Вэлдорвил! Вэлдорвил Сейвс — советник короля Тьмы! Вересов даже представить не мог, что его ученик лично знаком с таким суровым и строгим человекам, как Советник короля.

― Я сегодня не могу. Я очень занят. — Не кричите на меня, я вас предупреждал, что на этих выходных не могу, только завтра. — Если вас это не устраивает, ищите другого переводчика! — Конечно! Что вы думаете, у меня работы мало, я один из немногих, кто знает этот диалект. — Кто? Откуда мне знать. Поднимите архивные данные. — Да? Так я оказывается один такой остался! Ну, тогда вы тем более подождете, до завтра. — Сроки прежние. Правила тоже. Не уложусь во время, не получу ни копейки. — Завтра я приеду к вам, когда вам будет угодно. — Хорошо. Я предварительно позвоню. — До встречи, мистер Вэлдорвил, приятно иметь с вами дело.

― Что от тебя хочет Вэлдорвил Сейвс? — спросил сурово Илья, когда юноша вернул телефон в карман.

― Перевод, какова-то документа, старинного, разуметься.

― Но почему ты?

― Как оказалась, я — единственный из ныне живущих черных магов, кто знает столь старинный диалект Аламанского.

Илья улыбнулся, вспомнив, как этот диалект достался его ученику, а ведь он никогда не учил древних языков! Мистика? Наследие! Это просто наследие меча Аламана, наследие артефакта, хранящего память своих владельцев и передающий их от одного к другому.

Сэт многозначно пожал плечами.

Лариса улыбнулась, и тут же расхохоталась.

― Теперь, я понимаю, почему ты называешь его своим сыном. Он очень на тебя похож, не взирая, на отсутствие кровных уз.

― Он же меня воспитал, что здесь невероятного? — спросил спокойно Сэт.

Он явно уже не раз слышал и о схожести характера, и подобии манер, даже о схожих вкусах, невероятном понимании и полном отсутствии кровных уз. Он до конца жизни останется просто ПРИЕМЫШЕМ, даже, не взирая, на любовь Ильи Николаевича.

Лариса поняла этот неуловимые полутон и грустно, но все же примирительно, улыбнулась. Сэт одобрительно кивнул. Кажется, они начинали понимать друг друга. Это очень обрадовало Илью. Он радостно заявил:

― Мы решили приехать по раньше, чтобы тебе помочь!

― Правда? — удивилась Лариса, — Ну, тогда не жалуйтесь. Работы на вас обоих хватит!

Работы и правда хватила. Илья занялся сервировкой. Просто в готовке он полный профан! Он накрывал столы, расставлял посуду и вазы с желтыми лилиями, которые привез. Желтые лилии — любимые цветы Лары!

Сэт, завязав длинные волосы, взялся за нареку салатов и подготовку холодных закусок, орудуя двумя кухонными ножами, он заставил Ларису заворожено следить за каждым движением его рук.

― Ну, ты даешь! — воскликнула она. — Неужели тебя Илья учил.

― Этому меня учил не он, — грустно выдавил юноша, выронив из левой руки нож. — Боевым искусствам меня обучал Эвали Свифт, но я сейчас с ним не в самых добрых отношениях.

― Извини.

― Ничего, — прошептал Сэт, поднимая нож и возвращаясь к работе.

― Я могу тебя кое о чем спросить? — несмело поинтересовалась Лариса.

― Конечно. Спрашивайте все, что угодно, я обязательно отвечу.

― Почему у Ильи нет своих детей.

Сэт с интересом посмотрел на нее.

― Ну, с этим вопросом вы обратились не по адресу. Не сложилось у него личная жизнь, вот и все, а подробности… я не стремлюсь лезть ему в душу. А на счет моего усыновления…

― Сэт, я лишь хотела…

― Я понимаю, что вы просто беспокоитесь, поэтому и хочу сказать. Я никогда не претендовал, на фамилию вашего брата, мне бы вполне хватила места его ученика, но таково было его решение, а я не в праве его судить, но я благодарен ему за это.

Лариса внимательно посмотрела на молодого человека, вызвавшегося помогать. Что он думал, говоря ей эти простые слова холодным спокойным тоном? Этот молодой человек с каждой секундой все сильнее отпечатывался в ее памяти, оставляя след в душе и разуме. Она боялась его, но в то же время не могла отвести взгляд от его холодных неживых глаз.

― Что твориться в душе у Ильи Николаевича мне не известно. Поэтому если хотите узнать о том, что он думает и что чувствует, спросите у него самого.

― Боюсь, он мне не ответит.

― Зря. Он очень радовался возможности увидеть вас, а потом не мог дождаться сегодняшнего дня. Поэтому, поверьте мне, он ответит вам на все вопросы.

― Я совсем не знаю о его пути, как черного мага. Мой покойный супруг всегда скрывал от меня все, что происходит с Илюшей, а теперь… разве можно все сразу понять? Я боюсь сказать что-нибудь такое, что расстроит его или смутит.

― У каждого есть вещи, о которых он не хочет говорить, но в тайне мы все желаем, что бы хоть кто-нибудь прикоснулся к нашей боли и разделил ее с ними. Главное, что бы это был тот, кому можно доверять тайны.

― Думаешь мне можно доверять тайны?

― Думою Илья Николаевич с легкостью откроит вам душу.

Сэт перемешал салат и с равнодушным видом покинул кухню.

В пышной гостиной он обратился к Илье:

― Там уже все готово. Осталось только принести сюда.

― Это значит: «Иди нам помогать, лентяй»?

― Что-то в этом роде, — весело подтвердил Сэт, ставя салат.

Не успел он отвернуться, а наставник уже скрылся на кухне. Сэт невольно улыбнулся, поражаясь такому невероятному стремлению. Он облегченно вздохнул. Теперь у его наставника есть тот, кто близок ему не только по духу, но и по крови. Родная душа. Правда где-то в глубине души Сэт ощущал не только радость, но и ревность, которая сильно смущала его. Ведь разве можно ревновать наставника к его собственной сестре.

Он осмотрел гостиную, не желая возвращаться на кухню и мешать воссоединившейся родне. В углу у окна стояло старое пианино. Правда, возраст, казалось, не тронул его. Сэт понял, что оно старое лишь по тому, что хорошо знал, что такую модель уже давно никто не выпускает. Таких осталось всего пару экземпляров. Одно хранилось в музее, другое в консерватории на Трехгранном проспекте, третье под замком в его квартире, четвертое стоит перед ним и еще два-три в частных коллекциях. Старое пианино. От одного этого словосочетания его охватывала ностальгия, а здесь тот самый инструмент, что навсегда врезался в его память, говоря о прошлом, о матери, о детстве. Он невольно шагнул к нему. Руки сами скользнули по клавишам. Еще миг и несмелый звук перешел бы в мелодию, а там его вряд ли можно было бы остановить, но до его острого слуга донеслись голоса. Кто-то говорил в коридоре. Их было двое: парень и девушка. Девушка? НАТАША!!!

Сэт испуганно отшатнулся от инструмента, не веря собственному чутью. Что здесь может делать Наташа? В первый миг он закрыл глаза и попытался отогнать наваждение, но его инстинкты вновь и вновь повторяли, что это она, а ни кто-нибудь другой. Она — Наталья Шпилева!

Он резко посмотрел на дверь и обомлел. На него смотрела Наташа, а рядом стоял тот самый молодой человек, что подлетел к ней тогда.

― Ты? — ошарашено выдавил он.

Сэт молчал, не имея сил даже дышать от страха и отчаянья. Перед ним стояла та единственна, что он никогда, видимо, не в силах забыть, но для нее он лишь монстр, лишь убийца. Враг!

В комнату вошла Лариса, а следом за ней Илья. Вересов все понял, увидев Наташу и взволнованное лицо Сэта.

Лариса же ничего не знал и ничего не заметила, а просто сказала:

― Ребята знакомьтесь. Мой брат — Илья. Его сын — Сэт. А это мой сын — Володя и его девушка — Наташа.

― Девушка, — чуть слышно прошептал Сэт, чувствуя полное отчаянье.

― Племянник значит! — злобно сказала Наташа. — Ты обещал!!!

От ее гневного голоса Сэт очнулся.

― Я не знал, что ты будешь здесь…

Но Наташа его и слушать не хотела. Она, расправив крылья, метнулась к нему. Перелетев через стол, попыталась ударить его крылом, но он ушел от удара. Крыло лишь вскользь задело его лицо, оцарапав щеку.

― Остановитесь! — крикнул Илья.

― Наташа!

― Я убью тебя! — крикнула вампирша и подлетела к нему.

Сэт замер, закрыв лицо руками. Он знал, что она не сможет убить его, но причинить вред… Он был готов, позволить ей отвести душу. Хочет пусть бьет, если ей от этого будет легче. Пусть попытается убить, если сможет пусть убивает, но она… сама…

Наташа зависла над ним, не имея сил нанести удар.

Его кровь. Его вкус. Весь он вновь заполнял ее сознание. Она ненавидела его. Она не могла простить его, но снова и снова вспоминала его лицо и покорные глаза.

Сэт несмело отвел руки от лица и поднял глаза. Его губы дрожали, но глаза оставались неживыми.

― Бей, — шепнул он, покорно опуская веки.

Она будто по приказу подняла крыло и, что было силы, ударила его сверху.

― Нет! — испуганно крикнула Лариса и собиралась остановить девушку, но ее остановил Илья.

Он схватил ее за руку и отрицательно покачал головой. Он не понимал Сэта. Он готов был уничтожить Наташу, но знал, что любое вмешательство сделает только хуже. А Сэт возможно навсегда замкнется в этом отчаянии.

Сэт упал перед ней на колени. С его разбитого лба сорвалась капля крови.

Наташа отскочила от него и зарыдала.

― Я не знал, что ты будешь здесь. Я и, правда, не хотел показываться тебе на глаза. Прости.

Сэт встал, вытер кровь с лица и обернулся к хозяйке дома.

― Извините, но мне лучше уйти. Простите Наташу, я просто нарушил данное ей слово и поплатился за это.

Он медленно направился к выходу. Никто не пытался удержать его. Наташа плакала. Никто не пытался утешить ее. Казалось, во всем мире они были только вдвоем. Он и она… Отчаянье…

У двери он замер, будто понимал, что что-то важное так и не смог сказать.

Она вытерла слезы и подлетела к нему, желая в последний раз взглянуть ему в глаза. Она схватила его за руку. Он посмотрел в ее мокрые глаза.

Она искала ответ в этих мертвых глазах, но они оставались безжизненными.

― Я ненавижу тебя, — прошептала она.

Он склонил голову, взял ее руку и, коснувшись губами влажных от волнения пальцев, прошептал:

― Прости…

Он отпустил ее руку и, глядя ей в глаза, задыхаясь от боли в груди, прошептал:

― Я просто люблю тебя…

В Наташиных глазах отразился ужал.

Он закрыл глаза и опомнившись помчался прочь.

― Сэт! — крикнул Илья и выбежал за ним следом.

Он пробежал мимо Наташи, вскользь взглянул на племянника и скрылся.

Володя видел его лишь мгновение, но этого вполне хватило, что бы заглянуть в его сознание. Многие мгновения пронеслись перед ним. Все они были жестокими, темными и неприятными. Володя чувствовал злость. Даже ненависть, что просыпалась в сердце дяди. Многое пронеслось в сознании Ильи. Там было и то, что хотел увидеть Володя, то, что он искал и теперь видел в своей голове, глазами молодого Ильи Вересова:

… маленький светловолосый мальчик стоял в темной комнате, твердо сжимая пистолет. Это был Сэт, но он не понял бы этого, просто знал. Лицо мальчишки он не видел. Левую часть лица он закрывал левой рукой, по пальцам которой сочилась кровь, а правая часть лица скрывалась за пеленой мрака.

Пистолет в детской руке не дрожал, а неподвижно выжидал момента.

Его жертва сидела на полу у стола и так же решительно держала пистолет.

Мальчик и взрослый белый маг — Валерий Александрович Шпилев. Что они могли не поделить? За что сражались?

Шпилев не мог встать на ноги из-за простреленной ноги. Его кровь растекалось по полу и мешалась с кровью мальчишки.

Илья стоял и просто наблюдал, затаив дыхание. Он не был вооружен, но его ничего не сдерживало, кроме страха. Он знал, что отдавать решение в руки ребенка жестоко, но ничего не мог предпринять из-за своей беспомощности.

Пауза затягивалась.

Шпилев не спеша попытался дотянуться до кнопки тревоги, но не успел.

У Сэта больше не оставалось времени на размышления. Он схватил пистолет двумя руками и выстрелил.

Они оба выстрелили.

Шпилев осел. Пуля попала ему точно в лоб. И это едва ли удивляло, ведь между стрелявшими не было и трех метров.

Сэт побледнел. С его избитого лица вместе с кровью сорвалась слеза. Он пошатнулся, задыхаясь, но Илья поддержал его, зажав свежую рану на правой груди мальчишки…

Все это Володя увидел за одно мгновение. Увидел и вернулся в реальность. Он тяжело дышал и не мог унять дрожь ужаса. Еще никогда он не проникал в сознание так. Еще никогда оно не поглощало его. Он впервые чувствовал эмоции другого человека, как свои. Он и раньше видел картинки и образы, но чтобы воспоминание целиком… это впервые.

Илья догнал Сэта уже за воротами. Он поймал его за плече и прижал к своей груди. Юноша весь дрожал, умаляя себя заплакать, но слезы оставались где-то внутри, мешая дышать.

― Тише, — прошептал Илья, гладя его по голове. — Все уже закончилось.

Так они стояли несколько минут, не обращая внимания на прохожих.

― Я в порядке, — прошептал Сэт, когда, наконец, смог взять себя в руки.

Он несмело отстранился от наставника.

Илья посмотрел на его серое от боли лицо и, сжимая до боли кулак, спросил:

― Тебя отвести домой?

― Не надо. Я сам, — прошептал Сэт. — Вам лучше вернуться. Извинитесь за меня, перед Ларисой Николаевной. Мне очень жаль, что все это произошло в такой день на ее глазах, а Наташа… простите ее.

Илья бессильно выдохнул.

― Ты уверен, что доберешься сам? Может Максимусу стоит позвонить?

― Не надо. Я просто поеду к нему. Идите!

Илья посмотрел на Сэта. Молодой маг был внешне спокоен, но сердце его все еще бешено колотилось.

― Идите же!

Илья ушел, бессильно сжимая кулак, проклиная себя. Ведь если бы не он… если бы не он, все было бы иначе…

Наташа рыдала, проклиная себя, своего отца, Сэта и вообще весь мир в целом. Володя сидел рядом, сжимая ее ладонь. Он хотел ее утешить, но не знал, что можно сказать. Ему было жаль и ее и Сэта. Особенно Сэта, но… в тоже время он ненавидел его и желал уничтожить.

Илья подошел к дому. Он не спешил. У машины его ждала Лариса.

― Садись, — сказал он сестре, открывая заднюю дверь автомобиля.

Лариса села. Она не стала задавать вопросов, не стала сомневаться, а просто подчинилась. Илья сел рядом.

― Он просил извиниться, — прошептал Илья, уронив голову. — Ему и правдо жаль, что все произошло именно здесь.

― Как он? — спросила женщина.

― Он?

Илья отрицательно покачал головой.

― Ты знал?

Илья кивнул.

― Но я и предположить не мог, что они могут здесь встретиться, — он посмотрел на сестру и продолжил. — Во время войны он убил Наташиного отца, защищая меня. Поэтому она так ненавидит его. Ее мечта — месть, а он…

― И давно это?

― Думаю да. Возможно это еще с детства. Когда они были детьми, они дружили, но с тех пор Сэт сменил имя и едва ли она узнала в нем, того Лешу.

― Лешу?!

― Да.

― Он что белый маг.

Илья внимательно посмотрел на сестру, не зная, как сказать ей правду.

― Он человек.

― Человек?!! Но, как тогда..?

― Этого никто не знает. Он просто стал магом, возможно так повлияла моя кровь, а может что-то еще. Он стал клибом, а затем магом.

― Клибом?

― Да, он слепой, но видит мир виде разноцветных линий и пучков.

― Вот почему у него такие безжизненные глаза.

― Только не говори никому. Это тайна. Об этом знаю только те. Кто обязаны знать, а все остальные даже не догадываются.

Лариса понимающе кивнула.

― Ты не злишься?

― Я немного встревожена, — призналась женщина. — Мне жаль их обоих. Ведь они оба правы и оба ошибаются.

Илья кивнул, закусив губу.

Лариса обняла его, и, прижав к своей груди, коснулась волос, как много лет назад.

― Я скучал по тебе, — прошептал Илья.

В машине они просидели больше часа, рассказывая друг другу, то, что происходило с ними, за эти последние двадцать лет.

Праздничный вечер в доме Ильиных был в самом разгаре, невзирая на уходящее за горизонт солнце. Веселая компания перебралась из дама в сад. Илья стоял у дерева и курил. Какая это была сигарета? Он уже не мог сказать. Он наблюдал за теми, кто могли бы быть его друзьями, за теми, кого он знал, когда был маленьким и, где-то в глубине души, радовался, что не имеет с этими людьми ни общих воспоминаний, ни общей жизни, но он всех их прощал, так же, как прощала их его сестра.

― Ну, здравствуй, Илья, — обратился к нему кто-то.

Илья обернулся, и рефлекторно отступил, но после, взяв себя в руки, остановился.

Перед ним стоял хорошо знакомый маг, друг его отца — Налимов Алексей Сергеевич. Высокий маг со светлыми немного поседевшими волосами, простым вытянутым лицом и яркими зелеными глазами.

Илья улыбнулся. Это не было вынужденным или ехидным действием. Это были его настоящие чувства, ведь этот человек с самого раннего детства хорошо относился к нему.

― Здравствуйте, Алексей Сергеевич. Спасибо вам.

― За что? — не понял маг.

― Сэт мне все рассказал…

― А-а… ясно. Как он?

― Нормально. Проблем много, но он упрямый…

Алексей Сергеевич понимающе кивнул.

― Ясно. Я видел его как-то по телевизору…

― Это по поводу дуэли?

Белый маг кивнул, вместо ответа. Он не любил такие скандальные дела и избегал не только их самих, но и разговоров о них, но в данный миг это было действительно важно.

― Глупо вышло, — прошептал Илья, вспоминая все то, что пережил из-за этой дуэли.

Повисло молчание.

― Он не плохо выглядит, если бы не седина, — начал маг.

― Ему сделали несколько пластических операций, поэтому его лицо больше «не говорит» о тех ужасах. Он на всю жизнь запомнил пытки белых магов. Вы даже представить себе не можете, скольких трудов мне стоило избавить его от кошмаров.

― Бедный, — прошептал Налимов виновато.

― Он сильный, — сказал гордо Илья. — Я никого не видел сильнее Сэта. Если бы только у него была цель…

― Цель?

― Да, именно так. Цель! Он так и не нашел себе цели. Он не имеет своей мечты. Он не может найти себя в этом мире. Ему тесно здесь, будто он не может развернуться, раскрыться, использовать весь потанцевал своей души. Он будто заперт в собственном прошлом и никак не может выбраться из него. Подобно самоубийце, что не может покончить с собой, он снова и снова опускается в этот ад, чтобы искать дорогу наверх.

― И все это из-за нас?

― Не совсем. Вы просто доломали его. Он залечил свои раны, но так и не научился жить дальше, потому, что так и не научился прощать самого себя. Он во всем видит свою вену и постоянно твердит себе, что все произошло именно по его вине.

― Безумие.

Илья ничего не ответил, не зная, что можно еще сказать.

― Он — ветка, что не цветет много лет, — сказал тихо Налимов, после долгого молчания.

― Нет, дерево, — печально поправил Илья. — Никто на свете даже представить себе не может, сколько в нем любви к этому миру и его обитателям.

― Даже к белым магам?

― Разумеется.

― Даже после того, что мы с ним сделали?!

― Да, он не умеет ненавидеть… или, по крайней мере, я этого не замечаю.

― Я могу его увидеть?! — неожиданно спросил Алексей Сергеевич.

― Да, конечно, а зачем он вам?

― У меня хранится вещь, которая принадлежит ему.

― Вещь?

― Да…

― Лучше отдайте ее мне, а я передам ему.

― Я хочу сам его увидеть!

― Уверены? Вы, все же, часть того прошлого, которое он не хотел бы вспоминать. Не теребить его раны. Я вас просто умоляю.

― Я должен его увидеть.

― Хорошо, — сдался Вересов и протянул собеседнику визитку Сэта. — Но обещайте, что не будете настаивать, если он вдруг откажется.

― Хорошо.

― И еще, пожалуйста, проследите, чтобы он не курил и сами при нем не курите.

― Это из-за Валеры?

― Да. Он ему легкое прострелил, а он такой противный.

Налимов понимающе улыбнулся, вспоминая маленького упрямого Сэта.

Илья увидел Наташу. Она ускользнула от Володи и устремилась куда-то вглубь сада.

― Извините, но мне надо кое с кем поговорить, — бросил он и направился за ней следом.

― Мне надо с тобой поговорить, — сказал он девушку, догнав ее.

― По поводу? — спросила равнодушно девушка, зная ответ, но не желая вспоминать о нем.

― По поводу Сэта и того, что он сказал тебе сегодня.

Наташа тяжело вздохнула.

― Я ничем не могу ему помочь, — прошептала она. — Я не понимаю ни его самого, ни его чувств. Это похоже на плохо отрепетированную трагедию одного героя. Больше похоже не блеф, чем на правду.

― Возможно, — согласился Илья, — но это так. Он сказал, то, что думал. Он не хотел тебе это говорить, но слова сами сорвались, понимаешь?

― Чего вы от меня хотите?! — спросила вампирша, еле сдерживая гнев.

― Я хочу, чтобы ты его простила, или хотя бы дала шанс заслужить прощение.

― Он убил моего отца. Даже если когда-нибудь я пойму, что это просто необходимость и на войне так бывает, даже если я перестану винить его в этом, даже если прощу, не позволю приблизиться к себе! Никогда!!! Пусть даже не мечтает.

― Тебе это сложно будет понять, но в тот миг он не убивал твоего отца, а спасал меня и себя, а твой отец был просто препятствием. Просто выбирая между смертью и жизнью, он выбрало жизнь, но заплатил за это жизнью другого. Это философия войны: хочешь жить — убей! — сказал Илья и оставил ее одну.

Он мог бы говорить ей еще много, но был уже уверен, что все его слова не достигнут ее сердца, а разобьются о твердую броню ненависти и презрения, но в то же время он знал, что где-то там в глубине ее сердца теплиться маленькая детская любовь к Алексею Карлову, которая еще могла ее спасти.

Наташа смотрела ему вслед и думала. Странно… Кровь… Она вновь почувствовала вкус его крови. Его боль… его вкус… Ей захотелось увидеть его, взглянуть ему в глаза и коснуться его губами. Он сводил ее с ума. Он дурманил ее. Овладевал ее сознанием, будто его кровь все еще жила в ней, говоря о нем.

«Я просто люблю тебя» — слышала она вновь и вновь.

У нее не было сил сопротивляться наваждению. Она испытывала покой, чистый искренний покой, которого прежде не знала. Он не задавала себе вопросов, а просто жила с этим странным шепотом в голове, не желая прогонять его из своего сознания.

Она подняла свои красные глаза и посмотрела в темно-синее небо, усыпанное несмелыми еще звездами.

Небо. Синее. Светлое. Темное. Чистое. Пасмурное. Разное, но постоянное. Небо. Оно жило своей жизнью, смотрело на них и улыбалось, иногда плакало, а иногда испепеляло. Сегодня оно улыбалось…

На другом конце города большая луна отражалась в светлых глазах Сэта, который невольно протянул к ней руку, стоя на балконе.

― Лира, а какое сегодня небо? — спросил он, опуская руку.

― Чистое, с большой луной и россыпью звезд. А зачем ты спрашиваешь?

― Я просто пытаюсь вспомнить, каким бывает небо.

― Не думой об этом, пока не стало больнее.

― Больнее? Мне не станет больнее, я просто забыл, каким бывает небо, я забыл, что такое луна и какого цвета звезды. Цвет… для меня не существует цвета, — сказал он тихо, облокотившись локтями о перила.

― Ты чего? — растерянно спросила девушка, не понимая зачем он ей все это сказал.

― Ничего… наверно, просто устал.

Он вошел в дом, поднялся к себе, закрыл дверь и замер, не зная, что он чувствует и что делать с этими чувствами. Прошлое и настоящее столкнулись, и в этом столкновении он должен был найти дорогу в будущее. Он был обязан сделать то, что хотел сделать вот уже девять лет, но так и не смог, а теперь от этого зависела не только его жизнь, но и его чувства, его любовь и жизнь той, которую он любил.

Он хотел научиться жить, но от одной этой мысли становилось тяжело под весом чувства вины, сожаления и боли…

Ночь — это славное время для вампира, это лучшее время, для Наташи. Сейчас, ночью, она поднималась в небо и летела. Разрезала крыльями воздух и жила, как птица. Хотя она больше походила на летучую мышь, но сравнение с мелким вампиром никогда не льстило ей, а вот птица… это совсем другой разговор.

Кровь… Его вкус… все, что было о нем, хранилось в ее памяти и ей казалось, что его энергия знакома ей. Но откуда? Она не могла вспомнить. Она прокручивала всю свою жизнь снова и снова, но не могла найти в ней никакой зацепки, никакой связи с Сэтом, только это бесконечное навождение…

Илья вернулся домой лишь на следующий день. Всю ночь он говорил с сестрой, не имея сил отвести от нее глаз. Жаль только это прикосновение к прошлому, после радости заполнилось равнодушием, во многом даже после откровений они были чужими людьми, что не видели смысла цепляться друг за друга, оставляя за собой благоговенное право набрать заветный номер и поговорить с родным человеком, понимая при этом, что и говорить уже не о чем, кроме болезненного прошлого.