Приложение № 1
Реляция о благополучном и славном произхождении в Польше оружия Ея Императорскаго Величества и о взятии и о покорении города Гданска
[164]
Когда на вспоможение городу Гданску пришла морем Французская военная эскадра, состоящая в 11 караблях болших линеиных и фрегатах, и высадила на берег Гданской приморской крепости в Везельминде несколько тысяч французских военных людей, которыя 16 маия учинили от Везельминда на Россиискои ретранжамент обретающеися при реке Висле между города Гданска и Везельминда, жестокое неприятельское нападение; а в самое то же время и из города сильная вылазка учинена была, то с Божьею помощию оныя французы, от воиска Россиискаго мужественно с великим с их французскои стороны уроном отбиты, и до самаго Везельминда прогнаны, в которой акции между другими французами и Посол французскои, бывшеи при Дацком дворе Граф Плело, которой от туду на караблях французских к Везельминде приехал, и помянутыми французами командовал, и хотел с ними в город Гданск продратся, и сверх того еще 28 человек Офицеров французских, и несколко сот салдат убито кроме раненых, а и те вышедшия из города неприятели, по некоторой по них из пушек учиненной стрелбе, с немалым уроном в город ретироватся принуждены были. А когда по том Россиискои флот под командою Адмирала Гордона, отправленную из Санктъ-петербурга артиллерию на Пилавскои Реде щастливо выгрузил, и по том прямо ко Гданску пошел, то помянутая французская эскадра уведомясь о приближении того нашего флота, подняв парусы тот час ретировалась, и к Зунту пошла, но один французскои фрегат, которой ко уходу способу не нашел, прямо под Везельминдскою крепостию, сам себя на мель посадил, и как артилерия ко Гданску в лагерь привезена, и, меж тем кругом Везельминда апроши и батареи в совершенство приведены были, и из двух бомбардирских при флоте бывших Россииских Галиотов как оную крепость, так и стоящих под оною французов бомбардировать стали, то те французы не видя себе ни какого к спасению способа, на окорд здатся принуждены были, по которому они обобрав у них ружье на наш флот посажены и в кронштат привезены, а которыя Шведской нации в Везельлминде находились и в службе неприятелскои, и те для показания от Ея Императорскаго Величества к Шведскому Государству доброжелательства отпущены в отечество их. А по том и Везельминдская крепость, неожидая последнеи краиности здатся принуждена была и бывшеи во оной гарнизон Его Королевскому Величеству Польскому Августу III в верности присягу учинил и в лагеръ принят, а оная крепость Саксонскими Его Величества воиски осаждена. При котором случае от воиск Ея Императорскаго Величества взято.
Один Фрегат Французской с 30 пушками;
Гукор о 14 пушках,
Прам с 8 пушками;
А в крепости 103 пушки;
5 мортиров
8 Дубель гаков;
Ядер; картечев; и картузов 9148;
Пороху 1130 пуд
Свинцу 375 пуд
и протчей всякой Городовой аммуницы и правианта не малое число;
После здачи Векселминды по некоторых днях город Гданск видя учрежденную в россиских шанцах прибавочную болшую артилерию пушки и мортиры, и сильную пушечную стрелбу и бомбардирование в город, и отчаяв своего спасения прислали к Генералу Фельдмаршалу Графу фон Миниху просительное письмо об унятии оружия и от Ея Императорского Величества милости и прощения во учиненных их противных поступках такожде» и от Поляков обретающихся во Гданску от IIримаса Потоцкаго, от Епископа Плоцкаго Залутскаго, и от воевод, Рускаго, Черторинскаго, Мазовецкаго, Графа Понятовскаго, и прочих знатных. В то ж время присланы писма и реверс за их руками, что они Его Королевское Величество Польское Августа Третияго за законнаго своего Короля и Государя признавают, и со всем отдаются в дискрецию и милосердие Ея Императорскаго Величества, прося о свободном из города выезде, и о принятии их в воиско Всероссииское, почему оне все и приняты, и деиствительно в руках воиск Ея Императорского Величества обретаются: А 26 Июня и город Гданск в совершенное Ея Императорскому Величеству покорение пришел и в милость Ея Им-ператорскаго Величества здался, и по данному ему аккорду деиствительно покоряется и признавает Королевского Величества Польскаго Августа третяго за своего истинаго Короля и Государя, и обещается оному как сущим верным подданным подобает, всякую должную верность и послушание отдавать и в том должную торжественную присягу учинить. Имеет тот город отправить к Ея Императорскому Величеству немедленно торжественную депутацию состоящую из первеиших онаго управителей по собственному Ея Императорскаго Величества определению, со всепокорным прошением о Всемилостивеишем от Ея Императорскаго Величества прощении, в учиненных от оного противных поступках. Полки которыя пред осадою городу присягали, такожде и прочие военные люди, которые во время осады военную службу отправляли, какои бы нации ни были и французы, имеют из города выступить, и у Россиискаго Императорскаго воиска военнопленниками отданным и принятым быть. Оной город никогда не может и не имеет принять каких неприятелей Ея Императорского Величества, но паче о получении и содержании Ея Россииско императорскаго Величества дражаишеи милости все удобвымышленное прилежное старание иметь обещает. За употребленные от страны Ея Императорскаго Величества при осаде того города иждивении имеет оной в Казну Ея Императорскаго Величества, милион битых ефимков заплатить, понеже в время осады в городе Гданске в противность военному обыкновению в колокола звонили, то сверх того за сие дерзновение онои город особливо тритцать тысяч червонных заплатит, понеже Станислав лещинскои то самое время, когда от Генерала Фельдмаршала Графа фон Минниха, его из города Гданска выдачи требовано, по объявлению городскому таино будто ушел, то за сие ушествие станислава, должен тот город, ежели он в четыре «недели Его станислава не поставит заплатить Ея Императорскому Величеству милион ефимков и по силе сего аккорду, вышеупомянутые полки между которыми так называемый станиславскои драгунской полк и коронная гвардия в двух баталионах и несколко (Французского воиска из города выступили и при Россиском лагере между Ором и Сант Албрехтом; где генерал Лессий с осмью полками стоял ружье свое положили и яко военнопленные действительно приняты. И понеже сим от Всемогущаго Богаданным оружию Ея Императорскаго Величества великим благословением и сим славным сего важнаго и великаго дела произведением Его Королевское Величество Польское Август третий на престол утвержден Неприятели Россииския суще покорены, война в Польше пресечена и мир и покой в сем соседнем Государстве Польском утвержден быть имеет. Того ради да будет за сие всевышнему Богу от всех подданных Ея Императорского Величества усердное и должное благодарение».
Из Москвы Июля от «9», а в Нижнем получена «30» чисел 1734 года.
Приложение № 2
История основания французской Ост-Индской компании
1 апреля 1664 года Шарпантье, протеже Кольбера, поднес королю Людовику XIV 57-страничный мемуар, названный «Записка верноподданного Вашего Величества о создании французской торговой компании в Индии, полезной для всех французов». Людовик благосклонно встретил подношение, и уже 21 мая по инициативе Кольбера было организовано собрание парижских купцов, где один из коммерсантов — господин Фавероль — озвучил некоторые положения о создании во Франции Ост-Индской компании. Естественно, эта речь была одобрена королем и Кольбером, ведь именно они стояли за спиной Фавероля. Лишним подтверждением этому служит присутствие на собрании мессира де Берриэ, одного из секретарей Королевского совета, и уже упомянутого Шарпантье. Результатом купеческого совещания явилась отсылка 26 мая 1664 года 9 делегатов к королю с просьбой организовать Ост-Индскую компанию по образцу английской и голландской. Делегаты были приняты Людовиком во время заседания Королевского суда с большой благосклонностью, король попросил у купцов несколько дней, чтобы ознакомиться с их предложениями.
На 5 июля назначили новое собрание с участием Луи, на которое под угрозой опалы собралось более трехсот парижских негоциантов. На собрании были озвучены королевские условия — Людовик предлагал зафиксировать уставной капитал новой компании в 15 миллионов ливров, которые должны быть выплачены пайщиками в течение 3 лет. Государство согласно внести первый взнос в 3 миллиона ливров, кроме того — 300 тысяч на оснащение первой экспедиции. Король также сообщил, что он согласен каждый раз вносить 300 тысяч ливров в случае, когда частные пайщики внесут сумму в 400 тысяч.
Было определено, что компанией будут управлять 12 директоров, которые будут выбираться среди акционеров, имеющих пай более 20 тысяч ливров. Правом голоса будут обладать вкладчики, внесшие более 6 тысяч ливров.
В августе «Декларация короля об учреждении Ост-Индской компании» была внесена в парижский парламент, а 1 сентября торжественно апробирована депутатами. Эта декларация включала в себя 48 статей. Вот некоторые из них:
«Статья 36. Компания имеет право посылать послов и посольства к правителям Индии и Мадагаскара от имени французского короля; объявлять им войну или мир, или производить любые другие действия, направленные на упрочение и расширение французской торговли.
Статья 37. Вышеупомянутая компания может действовать в пределах от мыса Доброй Надежды до Магелланова пролива во всех Южных морях. Разрешение наше дается компании на 50 лет, причем отсчет времени начинается со дня выхода первых судов, снаряженных компанией, на Восток. Компания должна заниматься торговлей и навигацией в вышеупомянутых водах, в то же время защищая любые французские суда в этом регионе, для чего ей дозволяется реквизировать или захватывать нужные ей корабли, припасы, вооружения, необходимые для защиты нашей торговли и наших подданных.
Статья 38. Все земли и острова, открытые судами компании, будут навсегда оставаться в ее владении. Правосудие и Право Сеньора на землях компании отправляется представителями компании. В свою очередь, король французский имеет Право Сеньора над шахтами, золотыми месторождениями, деньгами и драгоценностями, а также любыми другими полезными ископаемыми, принадлежащими компании. Король обещает пользоваться Правом Сеньора только в интересах страны.
Статья 40. Мы, король Франции, обещаем компании, защищать ее представителей и ее интересы против всех и вся, использовать силу оружия в целях поддержки свободы торговли и навигации компании; устранять причины любых затруднений или дурного обращения со стороны кого-либо; сопровождать корабли и грузы компании за наш счет таким количеством военных кораблей, которое будет потребно компании, и не только у берегов Европы или Африки, также в водах Вест— и Ост-Индий».
Король утвердил компании и герб — на лазурном поле была расположена золотая лилия (символ дома Бурбонов), которую окаймляли оливковая и пальмовая ветви. Внизу располагался девиз: «Florebo, quocunque ferar» («Расцвету там, где буду посажена»).
Таможенные пошлины на товары, ввозимые ОИК, согласно тарифу 1664 года были определены в 3 % от их оценочной экспертной стоимости, за импорт французских товаров компания получала снижение или освобождение от таможенных сборов, в том числе — и от налога на соль (если эта соль предназначалась для засолки рыбы).
Король предоставлял премию в 50 ливров за каждую тонну экспортированного товара и 75 ливров за каждую тонну импортированного товара. Колонисты и агенты компании после 8 лет пребывания в Индии могли возвратиться во Францию в звании мэтра в свои корпорации. Офицеры и директора отделений получали от короля дворянство на себя и на свое потомство.
Король и члены его семьи подали пример, вступив в акционеры ОИК, однако дело не пошло без перекосов. Члены судов и мэтры предприятий под угрозой опалы вынуждены были нести деньги в компанию. В провинциях интенданты использовали совсем уж беззаконные способы сбора паев. Так, например, в Оверни сюр-интендант запер в тюрьме всех зажиточных горожан, и отпускал только тех, кто поставил подписи под долговыми расписками в пользу компании.
Отдельный вопрос стоял о штаб-квартире ОИК. Сначала она расположилась в нормандском Гавре, где Людовик повелел построить канатное производство и парильню для конопляных тросов. Потом правление перенесли в баскскую Байону (не путать с испанской Байоной, расположенной в Галисии), и лишь 14 декабря 1664 года Людовик отдает приказание построить верфи недалеко от бретонского Порт-Луи, где давно гнили склады Компании герцога ла Мельере, прозванные в народе Восточными. Верфь также решили назвать Восточной (L’Orient), отсюда началась история славного города Лориана.
* * *
7 марта 1665 года из Бреста вышла в море эскадра следующего состава
На кораблях находились дополнительно 230 матросов и 288 колонистов, которых планировалось высадить на Мадагаскаре. Среди поселенцев присутствовали господин де Боссе, председатель Совета Восточной Франции (так планировали назвать будущую колонию), его секретарь мессир Сушо де Ренефор и лейтенант колонии Монтобон. Именно эти три человека должны были заменить собой власть в колонии.
Снаряжение экспедиции стоило вкладчикам ОИК 500 тысяч ливров, включая снаряжение кораблей, товары и провиант для колонистов.
3 июня корабли прошли траверз мыса Доброй Надежды, а 10 июля появились у берегов Мадагаскара — у поселка Фор-Дофин (сейчас — Таулагнару), образованного еще представителями Компании де ла Мельере в 1635 году. Председателю прежней колонии — господину Шапмаргу — было объявлено, что более Компания де ла Мельере не обладает исключительной привилегией торговли с Востоком, теперь это право принадлежит французской ОИК.
14 июля экипаж «Сен-Поля» высадился на берег, была произведена тожественная процедура принятия Мадагаскара в подданство французского короля. Де Боссе назначили управляющим колонией, Шапмаргу — начальником местного ополчения, де Ренефора — секретарем (писарем), а Монтобона — главным судьей. В Фор-Дофин были оставлены около 60 колонистов, корабли отплыли к острову Бурбон (Реюньон), где также существовала небольшая французская колония, основанная в 1642 году. Там были высажены еще 20 колонистов, объявлено о вступлении во власть представителей ОИК, суда разделились. «Сен-Поль» взял курс на северо-западный берег Мадагаскара, имея мысль выйти потом к Красному морю и Персидскому заливу, однако экипаж корабля взбунтовался, капитан обогнул Мадагаскар Мозамбикским проливом и взял курс на Францию.
«Эгль-Бланк» от острова Бурбон также пошел к северо-западному берегу Мадагаскара, он посетил форт Галлар, основанный в 1642 году французскими купцами, где застал только двух колонистов (остальные к тому времени погибли). В форте оставили 18 колонистов (из них — 6 женщин), и взяли курс на остров Санта-Мария, а потом поплыли обратно к Фор-Дофин.
«Торо» в ноябре 1664 года вылетел на скалы острова Бурбон, выжило только 12 из 63 членов экипажа. На следующий день появившийся у острова «Виерж-де-Бон-Пор» поднял на борт выживших. Вместе с «Торо» потеряли товаров на 100 тысяч ливров (в основном — сахарные головы, кожи, кошениль).
Судно «Виерж-де-Бон-Пор» занималось закупкой колониальных товаров и золота у мозамбикских и мадагаскарских царьков.12 февраля 1666 года переполненный товарами корабль уже был готов взять курс домой, но в гавань острова Бурбон прибыл французский 120-тонный бот «Сен-Луи», который вместе со 130-тонным «Сен-Жак» вышел из Гавра 24 июля 1665 года. Во время шторма корабли потеряли друг друга («Сен-Жак» отнесло аж к Пернамбуку, где он пробыл до 1666 года), и капитан «Сен-Луи» подошел в точку рандеву, к острову Бурбон. Команды сделали несколько визитов на суда друг друга, наконец 20 февраля 1666 года «Виерж-де-Бон-Пор» снялся с якоря и пошел домой.
9 июля 1666 года недалеко от острова Герсней (Ла-Манш) корабль был атакован английским капером «Оранж» (кэптен Джон Лиш (John Lyshe)). Из отчета «Оранжа»: «9-го числа HMS «Оранж» атаковал французский корабль, принадлежавший французской Ост-Индской компании, который шел из Мадагаскара и Красного моря. Груз сборный — золото, парча, шелк, янтарь, жемчуг, драгоценные камни, кораллы, воск и другие дефицитные товары. Владелец — мессир де Ля Шене из Сен-Мало. Объявленная ценность груза — 100 тысяч фунтов стерлингов». Англичане взяли на абордаж корабль ОИК, перегрузили себе все ценности, а сам корабль потопили. Из 120 человек команды «Виерж-де-Бон-Пор» 36 человек утонули (их английский капер, загруженный под завязку товарами, отказался брать на борт), погибли 2 человека (убиты во время абордажа), 33 человека (в том числе и капитан) взяты в плен, остальные отпущены на шлюпке. Капитан ля Шене умер в плену на острове Уайт, а секретарь де Ренефор (отплывший на корабле во Францию) был освобожден после окончания второй англо-голландской войны — в апреле 1667 года.
* * *
Согласно утвержденной 1 сентября 1664 года декларации об образовании Ост-Индской компании, первое собрание акционеров должно было состояться через три месяца после апробации декларации парламентом, то есть 1 декабря 1664 года. Главной целью этой ассамблеи был выбор постоянных директоров компании сроком на 7 лет. Однако собрание было перенесено на начало марта 1665 года — дел было в нежелании купцов участвовать в делах новой компании. К январю с трудом собрали 6 миллионов 800 тысяч ливров (с учетом 3 миллионов 300 тысяч, выделенных королем). При этом, многие, внесшие свои паи, отказывались вносить дополнительные деньги, «предпочитая потерять уже отданное, чем выкинуть еще какие-то суммы на абсолютно бессмысленную затею». Все же 20 марта королю удалось собрать ассамблею, на места 12 директоров претендовали 104 пайщика (внесшие более 20 тысяч ливров).
Голосование проводили в королевской зале Лувра. Президентом компании был избран Жан Батист Кольбер, от дворянства — сир де Ту, от финансистов — уже знакомый нам мессир де Берриэ, от купцов — Энфен, Поклен-отец, Кадо, Ланглуа, Жабаш, Башелье, Эрен де Фэ, Шанлатт и Варренн. Решили открыть шесть отдельных представительств (палат) компании: в Париже, Руане, Бордо, Гавре, Лионе и Нанте.
Директорам поручили до мая рассмотреть возможность отправки новой экспедиции на Восток, которая на этот раз должна была дойти до индийского берега. Эта задача была поставлена королем и Кольбером, однако сильным ударом для акционеров стала гибель летом 1666 года судна «Виерж-де-Бон-Пор» вместе с ценностями на 2 миллиона 500 тысяч ливров. В результате вместо 2 миллионов 700 тысяч ливров с вкладчиков смогли собрать только 626 тысяч ливров. В результате тяжесть снаряжения второй экспедиции также упала на королевскую казну.
Новая эскадра состояла из 10 судов
Командиром эскадры назначили Франсуа де Лопи, маркиза де Мондеверга, которому король пожаловал звание «адмирала и лейтенант-генерала всех вод и земель французских за экватором». В качестве эскорта отряду был выделен дивизион шевалье де Роше в составе кораблей «Рюби», «Бофор», «Меркюр» и «Инфан».
Помимо экипажей, на кораблях присутствовали голландец Карон, принятый на французскую службу, и мессир Фэй в качестве директоров экспедиции; 4 полка пехоты; 4 французских и 4 голландских купца с товаром; 40 колонистов, 32 женщины. Всего — около двух тысяч человек. Оснащение экспедиции стоило 1 миллион ливров, еще 1 миллион 100 тысяч было принято на борт в качестве товаров и звонкой монеты.
Конвой и эскорт вышли из Ла-Рошели 14 марта 1666 года. Сначала взяли курс на Канарские острова, где сделали небольшую стоянку. Там же приобрели 120-тонный фрегат «Нотр-Дам-де-Пари», поскольку сильно опасались атак англичан (шла вторая англо-голландская война, где Франция выступала союзником Голландии). 20 мая суда возобновили путь, но на «Терроне» обнаружилась опасная течь, и Мондеверг взял курс на Бразилию, чтобы с помощью португальцев починить корабль. 25 июля он прибыл в Пернамбуку, где задержался до 2 ноября (там же экспедиция встретила отбившийся «Сен-Жак», о котором мы упоминали ранее), и через штормовую Атлантику пошел к мысу Доброй Надежды. Только 10 марта 1667 года корабли появились на рейде Фор-Дофин, где высадили 5 женщин. Экспедиция застала колонию в ужасном состоянии, припасы почти кончились, но долгий путь конвоя в Индийский океан сыграл с Мондевергом злую шутку — на кораблях также потратили все припасы, а в Бразилии не смогли их восполнить из-за неурожая и дороговизны товаров (португальская Бразилия еще не оправилась от португальско-голландских колониальных войн). Желание Мондеверга пополнить провиант в Фор-Дофине встретила резкий отпор колонистов, которые просто отказались что-либо передать или продать экипажам. Они оправдывали такое положение дел тем, что эскадра пришла на полгода позже и все припасы, оставленные в колонии первой экспедицией, давно закончились. Поселенцам ничего не оставалось, как угонять скот у местных, на что мальгаши также стали отвечать набегами. Благодаря девяти 4-фунтовым орудиям французам удавалось отбиваться от их атак, но пороха оставалось очень мало. «Эгль-Бланк», оставшийся на Мадагаскаре, был вытащен на берег, совсем обветшал и частью разобран на дрова.
Застав такое положение дел, Карон и Фэй настаивали на скорейшем движении к Индии, где экипажи могли бы пополнить провиант, а купцы — закупить дефицитные товары, которые бы оправдали траты на экспедицию. Мондеверг все же решил задержаться в Фор-Дофине, чтобы «навести порядок в колонии». Силами экипажей поселок был обнесен каменной стеной, маркиз ввел карточную систему на продукты, которые теперь все получали, независимо от званий и титулов. Он также выделил свои деньги на закупку у мальгашей скота и пшеницы, причем большую часть коров и свиней он запретил пускать под нож, создав в Фор-Дофине первые скотные дворы.
Мондеверг отправил два корабля на остров Бурбон, где реквизировал часть продовольствия для мадагаскарских поселенцев.
Осенью 1667 года в Фор-Дофин прибыло еще судно компании — грузовой флейт «Коронн» под началом Маркара Аванши, по национальности перса. Поскольку корабль пришел довольно быстро (вышел из Франции в марте 1667 года), на корабле был избыток провианта. Он был сразу же реквизирован Мондевергом для нужд колонии. Аванши пытался было возмутиться, но после того, как маркиз намекнул уроженцу Испагани на виселицу, приказал выгрузить припасы.
27 октября 1667 года Карон и Аванши на суднах «Сен-Жан-де-Батист» и «Сен-Дени» отправились в Индию. 24 декабря они вошли на рейд Кочина (город на юго-западе Индии, в описываемое время голландская колония), где были хорошо приняты. Потом суда взяли курс на Сурат, а далее — пошли к Суали. Во всех городах шла бойкая торговля — на «Сен-Жан-де-Батисте» заметно убавилось золота, зато корабль был полон парчи, жемчуга, алмазов, изумрудов, индийской ткани, кораллов и многого другого. 24 апреля 1668 года Карон отправил заполненный до краев «Сен-Жан-де-Батист» в Фор-Дофин. Корабль появился на рейде мадагаскарской колонии в мае, где сгрузил продовольствие и скот, который закупил предусмотрительный голландец. 21 июня 1668 года «Сен-Жан-де-Батист» взял курс домой.
Фор-Дофин благодаря энергичным действиям маркиза Мондеверга немного воспарял, но все равно был в очень ужасном состоянии. Меж тем второй отряд под руководством Фэя ждал кораблей из Франции (о которых сообщил Аванши), чтобы также отправиться к Индии. Два корабля компании — «Эгль д’Ор» и «Форс», вышедшие из Пор-Луи 20 марта 1668 года, появились в Фор-Дофине 15 и, соответственно 30 сентября 1668 года. 19 октября второй индийский конвой («Мария», «Эгль д’Ор» и «Форс») отплыли в Сурат. Третий караван ушел из Фор-Дофина в Индию 12 августа 1669 года («Коронн», который отвозил в Фор-Дофин Карона, гукор «Сен-Жан» и фрегат «Мазарин»). Эти корабли прошли вдоль мадагаскарского берега, у северной части Мозамбикского пролива попали в сильный шторм и появились на суратском рейде только 23 сентября 1669 года. Таким образом, в Сурате теперь присутствовала настоящая французская эскадра, которая где силой, где деньгами налаживала отношения с правителями Малабара и Коромандельского берега.
Что касается Фор-Дофина, пришедший туда 2 октября 1669 года фрегат «Сен-Поль» привез письмо Мондевергу, где король выражал свое недовольство делами в колонии. Оно гласило: «Господин Мондеверг. Я не удовлетворен той службой, которую вы мне оказали во время командования колонией Фор-Дофин. По получении этого письма вы должны сесть на первый же корабль, идущий во Францию. Молю бога, чтобы он был к вам милостив.
…
Маркиз, будучи совершенно уверенным, что оправдается, 15 апреля 1670 года сел на «Марию» и, взяв с собой еще один корабль ОИК, «Форс», отплыл на родину. Около мыса Доброй Надежды корабли потеряли друг друга и добирались до Франции отдельно. «Форс» прибыл в Порт-Луи 10 сентября 1670 года. «Мария» же вернулась на Мадагаскар и пробыла там до ноября 1670 года, пока в Фор-Дофине не появилась еще одна французская эскадра, которая везла нового вице-короля французской Индии. 9 февраля 1671 года Мондеверг наконец отплыл на родину, 22 июля «Мария» бросила якорь на рейде Груа (острова Кардиналов в Бретани). Сошедшего на берег маркиза именем короля арестовал лейтенант мушкетеров ла Гранж, обвиняемого препроводили в замок Сомюр, где он и умер 23 января 1672 года.
* * *
Сразу же после отплытия экспедиции Мондеверга акционеры компании начали считать убытки. Директора отмечали, что они потратили значительные суммы на вооружение и снабжение экспедиций товарами, а отдачи так и не видно. Недоверие было настолько всеобщим, что с трудом собрали 78 333 ливра вместо запланированных 2 миллионов 100 тысяч ливров. И в этот критический момент пошли одна за другой плохие новости. Сначала в ступор акционеров ввела гибель «Виерж-де-Бон-Пора», потом вести, пришедшие из Бразилии, куда занесло не частного Мондеверга. А между тем приближался 1666 год, а с ним — и выплата третьего взноса пайщиками.
Директора сообща послали Луи XIV петицию, где просили объявить компанию банкротом. Дело могли спасти только новые инвестиции короля. Деньги король выделил. Согласно финансовым отчетам за февраль 1667 года, общие траты компании составили 4 991 000 ливров, тогда как пайщики внесли только 3 196 730 ливров. Таким образом, ОИК имела дефицит в 1 794 270 ливров, что мешало выплатить зарплату сотрудникам компании и расплатиться с поставщиками.
Материальные активы компании на тот момент составляли 18 судов в Индии и 12 кораблей во Франции, а также 7 судов в постройке. Кроме того —
600 тысяч ливров в испанских реалах в Пор-Луи;
250 тысяч ливров в товарах в Пор-Луи и Гавре;
60 тысяч футов канатов и запчастей для такелажа в Гавре;
473 000 фунтов сырой конопли;
100 якорей разного веса;
229 пушек различных калибров;
72 560 ольховых бревен;
289 мачт в разных портах Франции.
Король, ознакомившись с положением дел ОИК, собрал акционеров на аудиенцию, где уговаривал их идти дальше. «Нельзя бросать дело на половине пути. Я, как один из пайщиков, также несу убытки, но с такими активами мы можем попытаться вернуть свои деньги». Тем не менее в начале 1668 года короля также начали обуревать сомнения в правильности выбранного пути.
Наконец, 20 марта 1668 года пришли вести от Карона, который сообщал, что первая экспедиция удачно добралась до Индии, торговля довольно успешна, средняя норма прибыли по сделкам — 60 %. Также в письме рассказывалось о положении на Мадагаскаре и о мерах, предпринятых Мондевергом для улучшения ситуации. Эти вести послужили для короля стимулом вложить в дело еще 2 миллиона ливров, что спасало компанию от банкротства и позволяло акционерам закрыть самые насущные долги.
Вместе с тем Луи серьезно поговорил с Кольбером на предмет будущего финансирования компании — король напомнил, что уже вложил в дело более 7 миллионов ливров и за пять лет не получили никакой, даже самой маленькой, прибыли. Людовик вполне резонно спрашивал: есть ли смысл содержать разоренный Фор-Дофин, который не приносит никакой прибыли? Может быть, есть смысл перенести колонию в Сурат? Этот разговор заставил Кольбера на ассамблее акционеров компании признать, что «колонизация Мадагаскара была ошибкой».
Наконец 12 марта 1669 года на рейд Пор-Луи пришел долгожданный «Сен-Жан-де-Батист». Согласно отчетам общая стоимость привезенного товара составила 2 796 650 ливров, из которых 84 тысячи было выплачено в качестве акцизных сборов; 10 процентов король соизволил выплатить акционерам в качестве прибыли предприятия. Это событие спровоцировало резкое увеличение желающих вступить в ряды пайщиков, за три месяца денег было собрано больше, чем за предыдущие 5 лет. Теперь купцы хвалили предусмотрительность Кольбера и короля, деньги потекли рекой — нашлось множество, желающих рискнуть ради торговли с Востоком.
* * *
31 августа 1666 года Ост-Индская компания обрела свою столицу — город Лориан.
Еще в июне этого года король своим рескриптом разрешил судам компании располагаться в Пор-Луи, в устье Шаранты. В окрестностях этого города находились склады, принадлежавшие компании де ла Мельере, Кольберу удалось их выкупить за 120 тысяч ливров. Песчаный берег, предоставленный ОИК, образовывал нечто вроде полуострова, который выступал в море. На правом берегу по настоянию Кольбера была заложена верфь, на высоком мысу, отделявшем Шаранту и Блавэ от слияния в одну реку, расположились арсенал и несколько береговых батарей.
Денни Ланглуа, один из генеральных директоров компании, был послан в Пор-Луи и восточные склады, чтобы принять их под руку ОИК. Этому сильно противились местные сеньоры — принц Гемене и сенешаль Поль дю Вержи д’Хенебон, однако с помощью Кольбера Ланглуа удалось с ними договориться, выплатив компенсацию в 1207 пистолей. 31 августа мессир Дени от имени компании торжественно вступил во владение новыми землями. Верфи были возведены очень быстро, уже в 1667 году на воду было спущено первое 180-тонное судно, однако все рассматривали этот корабль как первый опыт. Согласно планам Кольбера, компании необходимо было построить десяток судов, водоизмещением от 500 до 1000 тонн.
Название же нового города — Лориан — появилось позже, примерно в 1669 году. До этого времени место, принадлежащее копании, называли «Лие л’Орьян» («Восточное» местечко) или «Л’Орьян де Пор-Луи» (то есть Восточный Пор-Луи).
Приложение № 3
История одной газетной заметки
26 января 1745 года в «Газета де Мадрид» был опубликована следующая статья.
«Меткая стрельба.
Около Азорских островов из-за тумана эскадра адмирала Торреса, следовавшая в качестве конвоя торговых судов в Испанию, потеряла часть кораблей. В их числе был и шлюп «Флеча» с шестью 6-фунтовыми пушками и экипажем из 30 матросов. Командовал маленьким корабликом лейтенант Хосе Запиан.
В 4 лигах от порта Камаринас (городок, расположенный между Ла-Коруньей и Виго) шлюп был атакован большим 24-пушечным фрегатом британцев. Капитан англичан, вышедший к «Флеча» с наветренной стороны, приказал Запиану обстенить паруса и лечь в дрейф, на что наш командир ответил бортовым залпом. Англичане также открыли огонь. Между четвертым и пятым залпом противника Запиан, грамотно маневрируя, смог выиграть у британца ветер и меткими выстрелами сбить ему фок-мачту. Мимо изумленного противника торжествующий испанец спокойно вошел в порт».
Эта заметка, очень нас заинтересовавшая, стала предметом небольшого, но настоящего расследования, к которому подключились специалисты из Испании и Соединенных Штатов Америки. Задача, поставленная перед нами, была проста — подтвердить или опровергнуть данные в газетной заметке. Не скажу, что нам удалось на сто процентов доказать бой «Флеча», также как и его отсутствие, однако данные, вскрывшиеся при расследовании, оказались довольно интересными.
Прежде всего надо было определиться с датой боевого столкновения. Шлюп «Флеча» входил в охранение большого торгового каравана адмирала Торреса. Согласно труду Хорхе Серда Креспо (Jorge Cerdá Crespo «La Guerra de la Oreja de Jenkins: un conflicto colonial (1739–1748)», p.304), конвой вышел из Гаваны 26 октября 1744 года. В книге же Сильвии Хилтон (Sylvia L. Hilton. «The Indian in Spanish diplomacy, 1739–1759», 1979, p.326) говорится, что Торрес покинул Кубу 25 ноября. Впрочем, это единственное расхождение.
Состав эскорта был следующим: линкоры — 70-пушечные «Леон», «Глориосо», 64-пушечный «Эспанья» и 58-пушечный «Кастилья»; приватиры — 6-пушечный шлюп «Флеча», 6-пушечный шлюп «Сан Кириако», а также три торговых судна — «Сан-Хосе», «Перфекто» и «Брилианте».
Азоры конвой прошел относительно тяжело, на «Леоне» открылась течь, и он ушел обратно в Гавану, а у мыса Финистерре из-за противных ветров Торрес потерял «Флеча». На этом данные испанских историков заканчиваются, но на помощь приходит официальный бюллетень Морского ведомства Испании. Там отмечается, что между 2 и 8 января 1745 года шлюп «Флеча» был атакован каким-то фрегатом, несшим 24 орудия и 125 человек команды. Сразу же отметим, что количество матросов говорит о том, что это мог быть либо зафрахтованный торговец либо приватир со слабым вооружением, поскольку в Королевском флоте во время войны по штату команда подобного фрегата составляла порядка 140–160 человек.
Согласно тому же бюллетеню, очевидно, составленному на основании отчета Запиана, британец приказал лечь в дрейф и сдаться, на что испанец имитировал беспорядочное бегство команды. Англичанин неторопливо приближался и даже дал пять выстрелов, требуя выслать офицеров для сдачи. Когда неприятельский фрегат оказался совсем близко, шлюп поставил все паруса и дал залп, повредив британцу мачту, а сам проскользнул в порт. Насколько правдив бюллетень, судить трудно. Например, этот же документ почему-то не упоминает о том, что чуть позже «Флеча» был-таки захвачен англичанами около Ферроля. Об этом есть данные у Франсиско де Паула Павии (Francisco de Paula Pavia. «Biopic Gallery Marine generals», Volume III, p. 207). В еще одном историческом журнале (Mercury in historical and political. February 1745. Volume LXXXV. Imprenta Real, Madrid, pages 91–94) очень подробно излагаются состав и путь конвоя Торреса, однако ни о каком бое «Флеча» не упоминается. Зато этот же журнал дает очень интересные данные о составе груза каравана, зарегистрированном в описи испанского наместника в Галисии от 19 января 1745 года. Торговые суда привезли товаров и серебра на 8 986 866 песо, из них — 8 371 564 песо в монетах, 35 510 — в серебряных слитках, а также 16 845 песо — в золоте и 1115 — в золотом песке. Кроме того, были сгружены 81 тюк кошенили, 10 бочек ароматического масла, 45 тюков красного дерева, 154 352 квинталов медного лома.
С «Кастильи» и «Глориосо», пришедших в Ла-Корунью, сняли серебряных монет на сумму 561 832 песо. С «Европы» и «Брилианте» — 750 квинталов меди, 12 тюков какао, 1 121 095 песо монетами, 14 ящиков ванили, 13 ящиков шоколада, 20 ящиков ароматического масла, 26 ящиков разных товаров и 250 сундуков с грузом кож.
Самое интересное, что «Флеча» в этих списках не упоминается вообще. Куда же делся шлюп? Ответ прост — уже 10 января 1745 года он был захвачен у Ла-Коруньи английским шлюпом, шедшим в Гибралтар. По заходу в Лиссабон испанский корабль был продан на дрова.
Испанские историки предоставили нам еще одни данные для размышления — оказывается, «Флеча» не значился в списках испанского флота. То есть это был торговый шлюп, мобилизованный испанцами на военную службу, или вообще корсарское судно, имевшее патент. В 1741 году «Флеча» и «Сан-Кириако» были отправлены в Вест-Индию с грузом провианта, оттуда они вышли в Испанию с конвоем Торреса.
Весь комплекс данных дает нам право задать самим себе вопрос: а был ли вообще бой, описанный в официальном бюллетене испанского Морского ведомства и в «Газета де Мадрид»? И что на самом деле произошло со шлюпом «Флеча» около порта Камаринас?
Заход с другой стороны также ничего не дал — самым добросовестнейшим образом были изучены отчеты британского Адмиралтейства, но совершенно никаких данных по заинтересовавшему нас случаю не было обнаружено. Это говорит о следующем: либо этот случай был сочтен совершенно ничтожным, рядовым, что не оставил даже упоминания, либо этого случая не было вовсе.
В общем, скорее всего, газетная история трехсотлетней давности оказалась «уткой». На наш взгляд, пять залпов, данных 24-пушечным фрегатом по 6-пушечному шлюпу, должны были просто лишить последний боеспособности. Конечно, хитрость и сноровка на войне имеют большое значение, но вряд ли это случай со шлюпом «Флеча». Тем не менее этот небольшой эпизод вновь приоткрыл нам новые подробности борьбы, ведшейся между Испанией и Англией во время «войны из-за уха Дженкинса».
Авторы хотели бы выразить благодарность испанским историкам Сантьяго Гомесу и Альфонсо Пералю, россиянину Илье Топчему, а также доктору Альберту Паркеру за предоставленные материалы.