Меж тем в Галифакс начали стягиваться подкрепления. В январе 1813 года прибыли 74-пушечники «Хог», «Вэлиант», «Сэптр» и «Плантагенет», а также 38-пушечные фрегаты «Сибилл», «Сирен», 32-пушечный «Минерва», и 18-пушечный шлюп «Пикок». Чуть позже обещали прислать еще три трофейных французских фрегата, которые сейчас спешно готовили к переходу. В феврале англичане начали блокаду устья реки Делавэр и Чесапикского залива. Туда для разведки были посланы трофейные приватиры и британские корабли «Пуатье», «Мэйдстоун», «Акаста» и «Эолус», которые были через неделю усилены 74-пушечником «Мальборо» под флагом контр-адмирала Джеймса Кокберна, будущего командира британского десанта в Вашингтон. При этом Уоррен настаивал на коммерческой блокаде побережья Америки, но применительно к местным условиям решил добавить кое-какие новшества.

Сэр Джон Борлэс Уоррен

Тут следует пояснить более подробно. Дело в том, что понятия «коммерческая блокада» до англо-американской войны не существовало. Были военная блокада, то есть блокада эскадр противника в порту, и торговая блокада, то есть блокада всего входящего и исходящего торгового трафика во вражеский порт. Уоррен предложил следующее — нейтральные суда, не везущие военную контрабанду в Америку, пропускаются свободно. Все американские суда захватываются и конфисковываются. Тем самым из США выкачивается наличность, ведь товары они оплачивают звонкой монетой, свой же экспорт американцы смогут перевозить только на нейтральных судах. С учетом же британских патрулей — исходящий торговый трафик легко направляется в Британию, где американские товары были очень нужны, а судостроение США поражает системный кризис. То есть это не полное прекращение торговых сношений с внешним миром, но довольно болезненный для американцев процесс постепенной утери собственного торгового флота. Тем самым Британия просто убивает своего основного торгового конкурента, но вместе с тем, что очень важно, сохраняя его способность производить нужные товары, прежде всего — продовольствие, ибо Вест-Индские британские колонии жили именно за счет продуктов из США.

Помимо упомянутых нововведений Уоррен адаптировал под местные условия организационную структуру своих сил. Вместо обычной для европейских войн практики держать тяжелые корабли в кулаке для противодействия вражескому флоту, ввиду очевидного отсутствия у американцев такого флота и желания оспаривать контроль над морем, адмирал решил распределить их вдоль побережья, таким образом, качественно усилив блокирующие эскадры. В результате были созданы оперативно-тактические группы в составе 1–2 линкоров, 2 фрегатов, 2–3 шлюпов и 3–4 малых судов. Кроме того, весной было решено провести серию малых десантов — неглубоких, но болезненных уколов по всему побережью, чтобы парализовать экономическую жизнь и прибрежное судоходство.

Адмиралтейство также прислало Уоррену специалиста по борьбе с каперами Генри Хотэма (Henry Hotham), отличившегося в Средиземном море в 1794–1797 годах, у берегов Америки во время «Квази-войны», а после Трафальгара боровшегося с французскими корсарами в европейских водах. Их Лордства ради Хотэма создали отдельную должность в структуре Североамериканской станции — «капитан флота» или «флит-кэптен» (Fleet captain, captain of the fleet). В разные времена «капитан флота» исполнял различные обязанности, от начальника отдела снабжения или начальника штаба, до фактически заместителя командующего эскадрой. В случае с Хотэмом решили наилучшим образом использовать его антикаперский опыт, подчинив флит кэптену все блокирующие Восточное побережье США эскадры и сделав его ответственным за блокаду и ротацию задействованных для этого сил. После совместного совещания «большой тройки» Уоррен — Кокберн — Хотэм было решено распределить силы следующим образом:

Чесапикский залив блокируют 74-пушечные корабли «Мальборо», «Викториес», 36-пушечные фрегаты «Мэйдстоун» и «Джюнон», а также 32-пушечный «Лорестинус»;

у устья Делавэра крейсируют 74-пушечный «Пуатье», 32-пушечный «Нарсиссус» и 4-пушечная шхуна «Пэз»;

непосредственно у Нью-Йорка — 74-пушечный «Дрэгон» и судно снабжения;

залив Фанди (северо-восток залива Мэн) контролируют 16-пушечные шлюпы «Рэттер», «Эмолус», 14-пушечный бриг «Нова Скотиа», и 4-пушечные шхуны «Брим» и «Херринг»;

побережье Новой Англии отдается под контроль 38-пушечных фрегатов «Шэннон», «Тенедос» и «Нимф»;

от Чарльстона до Роанока крейсируют 32-пушечный «Эолус» и 18-пушечный шлюп «Софи»;

побережье от Нового Орлеана до Флориды отдается под опеку 32-пушечному фрегату «Вайпер»;

74-пушечные «Сан-Доминго» и «Рамиллес», а также 38-пушечный фрегат «Стейтира» (Statira), 36-пушечный фрегат «Орфеус» и 16-пушечный бриг-шлюп «Колибри», крейсируя между Чесапиком и Новой Шотландией, служили средством усиления любому из отрядов и были вторым эшелоном.

Но еще до реализации этого плана, 8 февраля 1813 года, блокаду Чесапика начал дивизион Ричарда Байрона (38-пушечные фрегаты «Шэннон», «Бельвидера», «Стейтира» и «Мэйдстоун»), который просто затерроризировал побережье США. Байрон постоянно посылал баркасы с десантами к разным прибрежным селениям, разорял фермы, захватывал продовольствие и товары, реализовав на деле принцип «война кормит войну». Уже 10 февраля с лодок была обстреляна каперская шхуна «Лотери», которая смогла уйти, но потеряв 19 человек убитыми и ранеными из 38 человек экипажа. 14 февраля был захвачен французский приватир «Кора». Чуть позже взяли на абордаж 12-пушечный бриг «Вайпер» и 16-пушечный балтиморский клипер «Джон». Кроме того, между 5 февраля и 2 марта 1813 года фрегат «Эолус» и шлюп «Софи» захватили 6 американских каперов. Потери же в торговом тоннаже янки за январь–март составили 106 единиц.

Начиная с марта, блокада распространилась на все Восточное побережье. Согласно решения Уоррена все призы должны были приводиться на Бермуды, поскольку эти острова были расположены между Вест-Индскими колониями и Галифаксом, так что оттуда было легко организовать перераспределение принятых на службу кораблей. К Бермудам же перешли и главные силы Уоррена — 74-пушечные «Сан-Доминго» и «Рамиллес», а также шлюпы «Мохок» и «Хайфлайер» (Highflyer). Там Уоррен захватил 5 американских торговых кораблей, пытавшихся прорваться с контрабандой в Вест-Индию.

В апреле, когда дивизион Уоррена подошел к Чесапикскому заливу, было перехвачено судно с секретарем русской дипломатической миссии Сверчковым, направлявшимся из России в Норфолк. При встрече с Уорреном Сверчков сообщил, что везет письма от Александра I к генеральному поверенному в Америке Андрею Яковлевичу Дашкову, с предложениями от России взять на себя посредничество по примирению Великобритании и США. Копии этих депеш Сверчков предоставил Уоррену, и тот с посыльным судном без промедления отослал их в Лондон. 1 мая пакетбот достиг английской столицы и полученные бумаги произвели эффект разорвавшейся бомбы. Британия увидела в посредничестве России выход из сложившейся ситуации. 17 мая Уорреном было получено письмо от секретаря Адмиралтейства Крокера: «Меры российского правительства безусловно служат к нашей пользе, и, возможно, помогут нам прекратить эту бесполезную войну. Но все же ни вы, ни Кокберн не должны самочинно вступать в переговоры с американцами, заключать перемирия, делать какие-либо послабления блокады до официального разрешения Их Лордств». Меж тем миссия Дашкова была встречена положительно и Мэдисоном, но правительство США увязывало начало мирных переговоров со снятием блокады Восточного побережья. Дело тут было не в престиже — просто Америка начала разоряться. Деньги, выделенные на войну, были потрачены, каперство ощутимых дивидендов не принесло. На суше шла позиционная война в районе Ниагарского водопада и озера Эри, но американские и английские силы там были слишком малочисленны, чтобы говорить о решающем успехе.

Еще полгода назад британские политики с удовольствием бы согласились на посредничество России, но к маю 1813 года ситуация и в Америке, и в мире в корне изменилась. Во-первых, 29 ноября 1812 года остатки Великой Армии Наполеона были вышвырнуты из России. 6 января 1813 года Александр I подписал манифест об окончании Отечественной войны. В январе русские войска вошли в Польшу. В феврале в войну против Наполеона вступила на стороне Англии и России Пруссия. В Испании ситуация также складывалась в пользу Великобритании. Кроме того, маленький флот США нанес англичанам несколько чувствительных уколов, которые и адмиралы, и обыватели считали позорными. Теперь появилась возможность задавить американцев превосходящими силами и преподать им наглядный урок.

Основной целью в марте–апреле была атака Норфолка, где стоял американский супер-фрегат «Констелейшн». Пытались пустить в Элизабет Ривер брандеры, высадить десант, но американский гарнизон Норфолка, усиленный милицией, составлял 3000 человек, «Констелейшн» успел уйти вверх по реке на 5 миль, а потом встал на ремонт. Опасаясь нападения крупных кораблей янки решили затопить на фарватере 3 торговых судна и Уоррен был вынужден отказаться от прямой атаки.

3 апреля на реке Раппаханок произошел бой между четырьмя американскими каперами и четырьмя британскими баркасами со 105 морскими пехотинцами на борту. Несмотря на то, что янки успели подготовиться к обороне, лодки под командованием лейтенанта Пакингхорна сумели сблизиться с ними и взять на абордаж 12-пушечный «Долфин», 7-пушечный «Араб», 6-пушечные «Линкс» и «Рейсер». Британские морпехи закидали верхние палубы вражеских кораблей ручными бомбами и сразу же сломили организованное сопротивление. Потери американцев — 6 убитых и 10 раненных, англичан — 2 убитых и 11 раненных.

29 апреля 1813 года десант из 400 морских пехотинцев высадился во Френчтауне, быстро захватил защищавшую город 6-пушечную батарею, после чего местная милиция просто разбежалась. В городе были уничтожены большие склады с продовольствием, амуницией и боеприпасами, а самое главное — крупный литейный завод, производивший пушки для флота. Через неделю был захвачен и почти полностью сожжен Гавр-де-Грейс (Havre-de-Grace) в Мэриленде, поскольку там по британцам после высадки стреляли не только солдаты, но и население города. Правда, жителям перед уничтожением домов все же дали три дня для того, чтобы они их организованно покинули. В начале мая последовали налеты морпехов на Дорджтаун и Фредериктаун. Поскольку там жители не оказали сопротивления, то англичане ограничились лишь уничтожением приморских батарей и арсенала. Эти нападения произвели сильное моральное впечатление на американцев, тем более что они пришлись на штаты, выступавшие против войны. Из войск США началось дезертирство, причем если белые бежали просто по домам, то чернокожие солдаты и слуги чаще переходили на сторону англичан. Дело в том, что рабство в Британии было отменено и в английских колониях невольники получали свободу.

16 мая британские «Нарциссус» и «Спартан» захватили каперскую шхуну «Веста». У Лонг-Айленда лодками был перехвачен и взят на абордаж пытавшийся прорвать блокаду 8-пушечный «Вампу». Фрегаты «Шэннон» и «Тенедос» захватили французского корсара «Инвизибль Наполеон» и американский 18-пушечный бриг «Александр». 19 мая англичане взяли 4-пушечный капер «Энтерпрайз» и 92 торговых судна. Наконец, 1 июня 1813 года произошло два события, вернувших уважение Royal Navy в глазах обывателей. Ещё 26 мая Уоррен приказал усилить блокаду Нью-Йорка, где стояли 44-пушечный «Юнайтед Стейтс» и захваченный американцами ранее 38-пушечный «Македониэн». К главному фарватеру был выдвинут отряд в составе 74-пушечных «Вэлиант» и «Рамиллес», а также 38-пушечных фрегатов «Акаста», «Орфеус» и «Лаура». В тот же день отряд Декейтера, в составе вышеупомянутых «Юнайтед Стейтс» и «Македониэн», а также шлюпа «Уосп», попытался перейти в Нью-Лондон, упредив блокирующую эскадру Royal Navy. Однако они были замечены с «Вэлианта», так что Декейтер был вынужден повернуть назад и возвратиться на рейд Нью-Йорка, где был заблокирован до конца войны. Далее произошел знаменитый бой «Шэннона», проведенный в лучших традициях Royal Navy.

Еще в марте Уоррен отослал фрегаты «Шэннон» и «Тенедос» к Бостону, где были обнаружены четыре американских фрегата: «Конститьюшн» (на ремонте), «Президент», «Конгресс» и «Чесапик». Вскоре британское соединение было усилено 74-пушечными «Вэлиант» и «Хог», при этом они крейсировали у Марблхэд, а фрегаты осуществляли ближнюю блокаду. 30 апреля туман и плохая видимость вынудили британцев отойти от Броуд Саунд, и «Президент» с «Конгрессом» сумели сбежать ночью, выйдя в новое крейсерство, о чем расскажем далее. В самом Бостоне остались только «Конститьюшн» и «Чесапик». В начале мая новый капитан «Чесапик» Джеймс Лоуренс получил приказ прорваться к устью реки Святого Лаврентия и атаковать там британское прибрежное судоходство. 1 июня 1813 года Лоуренс вышел из гавани и сразу же обнаружил 38-пушечный британский фрегат «Шэннон», которым командовал Филипп Брок.

Надо сказать, что американское и британское описание этого события сильно отличаются. Каждая сторона пытается похвалить себя, но целостной картины как-то не складывается ни по одной версии, ни по другой. Поэтому нам придется искать золотую середину и пытаться как-то увязать факты между собой. Прежде всего констатируем, что перед столкновением «Шэннона» и «Чесапика» блокирующая эскадра англичан упустила «Президент» и «Конгресс». Естественно, за такой промах командиру отряда и кэптенам от Уоррена в лучшем случае светил бы выговор, в худшем — могли назначить и трибунал, ибо пункта «о небрежении обязанностями» никто из «Articles of the war» не убирал.

Во-вторых, совершенно непонятно, почему вместе с «Президентом» и «Конгрессом» не ушли «Конститьюшн» и «Чесапик»? Хорошо, «Конститьюшн» требовал ремонта. Но «Чесапик»-то нет! Вместо этого на 38-пушечном фрегате US Navy меняют капитана и при этом буквально выталкивают из порта в крейсерство. 9 апреля «Чесапик» вернулся из рейда и встал на чистку днища. Ремонт был окончен к 26 апреля. 30 апреля ушли в крейсерство «Президент» и «Конгресс». 6 мая капитан Сэмьюэл Эванс берет отпуск по болезни — обострившийся конъюнктивит. На его место назначают Джеймса Лоуренса.

Тем временем Брок, понимая, что его соединение откровенно «зевнуло» прорыв «Президента» и «Конгресса», делает все возможное и невозможное, чтобы выманить какой-нибудь из фрегатов US Navy из гавани и дать ему бой, чтобы загладить свою вину. Он перехватывает торговые корабли, поджигает их и пускает в гавань Бостона, и даже посылает 31 мая американским капитанам вызов, предлагая устроить дуэль фрегат против фрегата:

«Сэр, так как представляется, что „Чесапик“ сейчас готов к выходу в море, я прошу Вас оказать мне честь и вывести его против „Шеннона“, один на один, чтобы испытать удачу наших флагов. На „Шенноне“ имеются двадцать четыре бортовых орудия и одна лёгкая шлюпочная пушка; 18-фунтовки на главной палубе и 32-фунтовые карронады на квартердеке и баке; его команда состоит из 300 мужчин и мальчиков, не считая тридцати моряков, юнг и пассажиров, которые были в последнее время приняты на борт с освобождённых призов. Умоляю Вас, сэр, не подумайте, что желать встречи с „Чесапиком“ меня побуждает лишь тщеславие или будто я рассчитываю на то, что только Ваше честолюбие вынудит Вас принять это приглашение. У нас у обоих имеются благородные мотивы.

Вам будет лестно узнать, что, по моему мнению, исход нашей встречи может стать величайшей услугой, которую я в состоянии оказать моей стране; и я не сомневаюсь, что Вы, будучи в равной степени уверены в успехе, убеждены, что только непрестанными триумфами в равных поединках Ваш небольшой флот может надеяться утешить Вашу страну, торговлю которой он больше не в силах защищать.

Прошу Вас оказать мне услугу и ответить на это письмо без промедления. У нас заканчивается провизия и вода, и мы не можем долго оставаться здесь.»

В том, как бой начался, американцы и англичане тоже расходятся. Согласно канонической версии, озвученной, к примеру, Альфредом-Тайером Мэхэном и Теодором Рузвельтом, вышедший около 15:00 из гавани «Чесапик» сразу же устремился к поджидавшему его «Шэннону», поскольку, якобы, имел прямой приказ атаковать британца. В таком изложении совершенно непонятен прямо-таки самоубийственный приказ американского руководства. Мы помним принцип из более поздней истории: «Танки с танками не воюют!», то же самое было справедливо и по отношению к рейдерам. Хамфрисовские фрегаты не создавались для боя с кораблями, вражеские линкоры и фрегаты были скорее помехой, мешавшей захватывать торговые суда противника и громить его конвои. Кроме того, у американцев было слишком мало кораблей, чтобы так себе позволить рисковать ими.

План-схема боя между HMS «Shannon» и USS «Сhesapeake»

Для подтверждения своей версии Рузвельт приводит письмо Лоуренса перед выходом, где есть такие слова: «Английский фрегат в прямой видимости. Я хочу задать ему хорошую взбучку перед тем, как стемнеет». Но мы четко знаем, что целью «Чесапика» было побережье Ньюфаундленда, где он должен был атаковать английские торговые суда. Поэтому в свете сказанного получается, что Лоуренс занимался самоуправством. Другого объяснения нет, иначе совершенно непонятно, почему он не стал дожидаться плохой погоды, чтобы скрытно уйти из гавани, как ранее «Президент» с «Конгрессом». Возможно, что свою роль сыграло и письмо Брока. Опять-таки, Мэхэн и Рузвельт говорят, что Лоуренс не получил вызова на дуэль между фрегатами, и что вышел он независимо от этого. Но тогда капитан «Чесапика» должен был прежде всего выполнять задачу, поставленную ему руководством, а не стремиться сломя голову в бой с «Шэнноном».

В то же самое время мало верится, что «Шэннон» во время сближения с американским фрегатом безвольно лежал в дрейфе, поджидая противника. Брок ведь уже проглядел один отряд US Navy, так что пропусти он еще и «Чесапик» — трибунал из вероятного развития событий превращался в жестокую реальность.

Британская версия, принадлежащая Хэмфри Стенхаузу, сменившему после боя тяжело раненного в голову Брока, также расходится с американским в описании деталей. Например, английский отчет говорит, что Лоуренс погиб перед началом абордажа, тогда как американцы утверждают, что капитан «Чесапика» получил в грудь заряд картечи еще при сближении, перед тем, как его фрегат потерял ветер. Тем не менее, мы решили взять за основу именно британский отчет, поскольку нам он показался более правдоподобным.

Итак, 1 июня два противника встретились на выходе из гавани Бостона совершенно случайно. Как мы уже говорили, «Чесапик» был ослабленной версией хамфрисовского супер-фрегата, и на день боя имел следующее вооружение: двадцать восемь длинных 18-фунтовок, двадцать 32-фунтовых карронад, и одна 18-фунтовая карронада на квартердеке. Вес бортового залпа — 581 фунт. Британский фрегат «Шэннон» нес двадцать четыре 18-фунтовые длинные пушки на главной палубе, шестнадцать 32-фунтовых карронад на надстройках, две длинные 9-фунтовки в качестве погонных пушек и две 12-фунтовые карронады как ретирадные орудий. Вес бортового залпа — 526 фунтов. Экипаж Брока был одним из лучших на флоте, его артиллеристы не раз выигрывали призы по стрельбе, команда пестовалась и служила вместе с 1806 года. Например, в те времена угол возвышения пушек регулировался специальными клиньями, подкладываемыми под казенную часть орудия. Брок поступил просто — он с разными упорами пристрелял пушки на весь спектр дальностей от 600 до 30 ярдов и приказал сделать метки на клиньях, соответствующие дальности стрельбы. Кроме того, капитан проводил тренировки комендоров по заряжанию пушек с… завязанными глазами, добиваясь полнейшего автоматизма действий.

Что касается команды «Чесапика» — там артиллерийские расчеты были набраны недавно и не имели боевого опыта, в отличие от комендоров «Шэннона», которые с начала англо-американской войны вдоволь потренировались. Однако «Чесапик» только что вышел из бухты, имел отдохнувшую и тоже готовившуюся к бою команду (с 20 мая по 1 июня, то есть за 11 дней пребывания в своей должности, Лоуренс провел 10 учений по стрельбе), тогда как «Шэннон» находился в 58-дневном крейсерстве.

Итак, корабли начали сближаться. Лоуренс прохаживался по шканцам, посматривая в подзорную трубу, тогда как Брок обходил артиллерийские расчеты, беспрестанно повторяя: «Парни, бейте в корпус и по надстройкам. Действуйте хладнокровно. Не цельте в мачты, выбивайте экипаж, и мы легко возьмем их корабль». В 17:30 оба фрегата начали сближение. Брок не стал долго думать, заняв наветренное положение быстро устремился вперед и чуть не навалился на американца корпусом, но «Чесапик» проскочил и «Шэннон» оказался под ветром. Бой начался в 17:40 на дальности меньше пистолетной — 35 метров. Первым дал залп картечью «Шэннон», причем не только из 18-фунтовок, но и засыпав «Чесапик» градом мушкетных пуль. Корабль Лоуренса ответил, причем, поскольку американцы были на ветре, они стреляли чуть вниз, в корпус, и «Шэннон» получил несколько подводных пробоин. Залп 32-фунтовых карронад «Чесапика» смел с квартердека 12-фунтовые карронады англичан вместе с расчетами. В ответ карронады Брока ударили по шканцам янки картечью. Лоуренс попытался вырваться вперед, и приказал поднять все паруса, но Брок, положив руль, дал залп по корме американца, сбил руль и «Чесапик» стал неуправляемым. В результате супер-фрегат развернуло носом к британцу, и, выдержав еще один залп, «Чесапик» смог бы попытаться уйти, если бы не случайность, решившая исход боя. Один из якорей «Шэннона» залпом американцев был сорван со своего места и зацепился за пятый от кормы орудийный порт «Чесапика». В результате корабли оказались связаны друг с другом. Поняв, что надо ждать абордажа, Лоуренс отдал приказ всем морякам подняться на шканцы, но перепуганный горнист янки Уильям Браун просто не смог дать нужный сигнал, в результате на шканцах собрались только американские морпехи и расчеты орудий квартердека. В этот момент прозвучал очередной мушкетный залп англичан, и Лоуренс, пораженный сразу четырьмя пулями, упал, обливаясь кровью. Дальше начался абордаж — быстрый и беспощадный.

 

Бой между HMS «Shannon» и USS «Сhesapeake»

Худ. К. Эксерберг, 1836 г.

В 18:00 Брок с двадцатью матросами ринулся на палубу «Чесапика». Залп американцев убил казначея Адамса и клерка Данна, причем в каждого попало 4 пули, но остальные ворвались на почти пустой квартердек «Чесапика». В этот же момент английский фрегат дал залп из уцелевших карронад бака и буквально смёл обороняющихся с палубы, а часть американских моряков ринулась вниз в поисках спасения.

Честь флота США поддержали лейтенант Кокс и мичман Рассел, которые в 18.05 развернули уцелевшую 18-фунтовую карронаду в сторону англичан и выстрелили по шканцам «Шэннона». Этот выстрел произвел среди нападавших заминку, как минимум 7 человек погибло, 10 было ранено, многие — тяжело. В тот же момент лейтенант US Navy Ладлоу поднял матросов с нижней палубы в атаку, и на квартердеке «Чесапика» начался рукопашный бой. Янки удалось потеснить англичан, однако вскоре Ладлоу получил пулю в грудь, в результате скоординированная атака не удалась, образовалось несколько обособленных групп сопротивления на шканцах и на баке супер-фрегата.

В 18:08 Брок повел в бой своих людей, которых было на «Чесапике» уже до 40 человек, в жестокой рукопашной отбил сабельный удар американского лейтенанта, но был сбит с ног прикладом мушкета и получил жестокую рану в голову тяжелым палашом. Уже поверженного Брока дважды проткнули штыками американские морпехи, и он погиб бы, однако очередная волна идущих на абордаж матросов с «Шэннона» смела обороняющихся. В этот момент большинство офицеров на «Чесапике» были выбиты, остался в живых только третий лейтенант Уильям Кокс, который находился не на палубе, а на опер-деке, поскольку вместе с матросами выносил вниз тяжело раненного Лоуренса. Таким образом на верхней палубе в этот момент американских офицеров не осталось совсем.

В 18:10 в спину американцам прогремел выстрел из 32-фунтовой карронады, но матросов US Navy на верхней палубе оставалось так мало, что было убито и ранено также несколько англичан, в том числе сменивший тяжело раненного Брока первый лейтенант Джордж Ватт. Он получил картечную пулю в колено, но встал, и хромая, с двумя пистолетами в руках, упрямо пошел на редкую стену обороняющихся. Оставшиеся в живых американцы бежали на нижнюю палубу, однако супер-фрегат не собирался сдаваться. Один из американских матросов полез на бизань-мачту и приколотил гвоздями звездно-полосатый флаг, но получив три пули в голову, свалился замертво.

В 18:12 англичане через пушечные порты и люки начали штурм опер-дека. Янки не сдавались, они отбивались пистолетами, ножами, кортиками, даже банниками, но сопротивление их утратило организованность и через 10 минут остатки команды «Чесапика» сдались. Несмотря на столь длительное описание, абордаж длился по английским оценкам всего 15 или, по американским, — 20 минут. Победа была полной. Брок, несмотря на ранения, был в сознании и принял капитуляцию, однако вскоре от потери крови силы его покинули и он ушел в забытье. Часы показывали 18:20.

Подведем итоги боя. Прежде всего, с 17:40 до 18:00 «Чесапик» сумел дать 5 полных залпов. «Шэннон» за то же самое время произвел 10 залпов. Он получил 5 подводных пробоин в левом борту, также у него были повреждены бушприт и бизань-мачта. Потери англичан составили 24 человека убитыми и 56 ранеными из 330 человек экипажа.

«Чесапик» был избит гораздо больше — в бортах зияли дыры, был поврежден руль, квартердек, одно из британских ядер прошило корпус американца навылет, 6 орудий было сбито с лафетов, повреждены все мачты у основания. Потери янки составили 48 убитыми, включая капитана Лоуренса, и 99 ранеными из 386 человек экипажа.

Но, если оставить эмоции, бой «Чесапика» и «Шэннона» показал только одно — британский 38-пушечный фрегат вполне может бороться и побеждать американский 38-пушечный фрегат, пусть даже и с более толстыми бортами. На расстоянии в 35 метров один–два залпа 24-фунтовок 44-пушечников просто потопили бы «Шэннон». Моряки Королевского флота продемонстрировали свой дух, но проблема под названием «44-пушечники Хамфриса» требовала кардинально другого решения.

6 июня в Галифакс прибыл «Шэннон», ведущий за собой захваченный «Чесапик». После ремонта, 5 сентября, он вышел в очередное крейсерство, а 4 октября, взяв на борт своего бывшего капитана Филиппа Брока, ушел в Англию. 2 ноября корабль прибыл в Портсмут, моряки «Шэннона» были встречены как герои. Брок из-за серьезных ран более не мог продолжать службу во флоте, но получил титул баронета, городской совет Лондона избрал его своим почетным членом и вручил ему осыпанную бриллиантами шпагу. Лоуренс был похоронен в Галифаксе с воинскими почестями, а командиром «Шэннона» стал Хэмфри Стенхауз. «Чесапик» же был приобретен Адмиралтейством и вошел в состав Royal Navy, а победа над американцами заслужила прозвища «Второе Славное 1-е Июня», что вызывает улыбку. Дело в том, что сражение «Славного 1-го Июня» было настоящим столкновением флотов (25 линкоров и 7 фрегатов британцев против 26 линкоров и 10 фрегатов французов), тогда как бой «Шэннона» против «Чесапика» тянул не более, чем на инцидент: в английском языке такие одиночные стычки называются не battle, а action, то есть «действие», «поединок».

В США поражение «Чесапика» вызвало судебное разбирательство. Янки решили ограничиться поиском формальных причин поражения, сделав козлом отпущения несчастного Кокса. Ему вменили в вину то, что он в критический момент боя находился на нижней палубе, и тем самым оставил отражающих абордаж матросов без командования. Но, когда Кокс спускался на опер-дек, на шканцах еще находились второй лейтенант Ладлоу и первый лейтенант. Тем не менее, Кокс был признан виновным и в 1814 году его с позором уволили из флота. Это решение трудно признать соломоновым, поскольку вес залпа обоих фрегатов был примерно равным, скорости — тоже, единственное, в чем выигрывал «Чесапик», так это в толщине и высоте борта, что совершенно не являлось решающим преимуществом.

Победа «Шэннона» над «Чесапиком» мало что изменила в стратегической ситуации — англичане начинали уже получать существенные подкрепления и блокировать все порты США, главной задачей все же была борьба с американскими каперами. Но, как ни странно, с ними гораздо эффективнее справлялась экономика, нежели британские эскадры. Посмотрим статистику — на 1 июня 1813 года было выдано уже 375 каперских свидетельств. В море вышли 315 корсарских кораблей. Из них 240 вообще не захватили ни одного приза. Из оставшихся 75 корсаров примерно половина была перехвачена англичанами. Таким образом, эффективно действовала лишь пятая часть корсаров, что нормально. Точно такой же была их эффективность в англо-испанской войне 1585–1604 годов, в войнах 1689–1697 годов, 1701–1713 годов и так далее.

Вот, к примеру, описание типичной конвойной битвы глазами современника:

«В начале мая 1813 года 126 судов, груженых ромом, сахаром и кофе, покинули Кингстон в составе Ямайского конвоя. Выйдя в море купцы построились в четыре колонны, на расстоянии трех кабельтовых друг от друга. Эскорт, состоящий из 64-пушечника, 36-пушечного фрегата и двух 18-пушечных шлюпов занял свои места. Шлюпы были высланы вперед, и находились примерно в миле от конвоя, линкор замыкал колонны, прикрывая тыл. Что касается фрегата — он занял позицию примерно в полумиле от конвоя с наветренного борта.

В 160 милях к юго-востоку от мыса Гаттерас примерно в 20.00 (когда солнце уже касалось горизонта, и было чуть скрыто кромками облаков), конвой, разбросанный на площади до 5 квадратных миль, дрейфовал, ожидая западного ветра. Вдруг со стороны солнца показались верхушки мачт, и сразу же исчезли. Стало понятно, что на охоту вышли американские каперы, держащиеся за горизонтом в наветренной позиции. Поскольку ночь обещала быть безлунной — всерьез приходилось опасаться нападения. Ночью противник подошел с северо-востока, ориентируясь на топовые огни, при этом сам огней не неся. Три балтиморских клипера и бриг проскользнули мимо фрегата охранения и, выбрав каждый свою цель, устремились к ним. На одном из купцов заметили непрошенных гостей, и вверх взметнулись сигнальные ракеты, однако мера была запоздалой, поскольку призовые партии каперов уже высаживались на борт судна. Фрегат сделал несколько выстрелов холостыми, сигнализируя другим кораблям эскорта о нападении, и взял курс на атакованные суда, однако он был слишком неповоротлив и тихоходен. Пока фрегат набирал ход — каперы уже захватили три корабля, и конвоировали их к противоположной от фрегата колонне. Кораблям эскорта, стремившимся отбить призы, мешали другие торговые суда конвоя, которые после выстрелов и сигнальных ракет сломали строй, и пытались разбежаться куда подальше. Всего за час колонны потеряли свою стройность, купцов разбросало более чем на 10 квадратных миль, каперы, не удовлетворяясь уже захваченными судами, нападали на отбившиеся от конвоя суда и брали их на абордаж. Корсарский бриг, шедший мористее, наткнулся на линейный корабль охранения, и был в мгновение ока расстрелян. Призовые команды эскорта отбили обратно два судна. И все же итог той ужасной ночи — мы потеряли 4 купца, а каперы — один бриг.

Но мы знали, что это не последнее нападение, и в следующую ночь скорее всего повторится то же самое».

7 июня 1813 года в Северную Америку наконец-таки был отправлен срезанный до 58-пушечного «Маджестик», сопровождая вместе со шлюпом «Вистел» конвой из 106 торговых судов к Ньюфаундленду. Уже через две недели «быстрый линкор» одержал первую победу, легко догнав и захватив 14-пушечный американский бриг «Улисс», пытавшийся атаковать конвой. 6 августа торговые и военные корабли вошли в гавань Галифакса. Отряды Уоррена и Кокберна 10 июня захватили 20-пушечный капер «Поркупайн», 10-пушечный «Янг Тизье», и заставили выброситься на берег 26-пушечный «Люненбург Байон». Фрегат «Нимф» перехватил 29 июня шхуну «Томас», чуть позже «Парагон», плюс отбил 26 захваченных американцами судов. Перспективы крейсерской войны выглядели для американцев безрадостными. Но было понятно — только надежно заблокировав американские порты англичане полностью избавятся от угрозы корсаров.

Надо сказать, что взаимоотношения между собственно британскими каперами и моряками Royal Navy были далеки от идеала. Военные с глубокой брезгливостью и завистью относились к своим каперским силам. Кэптены Royal Navy считали, что корсары — это люди, ставившие превыше всего деньги, а не государственный интерес. Очень часто приватиры, назначенные на сопровождение конвоев, покидали свои торговые суда и уходили в крейсерства за «длинным рублем», оставляя купцов без защиты. Кроме того, военные не меньше гражданских хотели брать призы и, соответственно, получать призовые деньги, считая, что свои каперы, перехватывая корабли противника, лишают их законных призовых. Так, капитан фрегата «Нимф» писал, что «…находясь в крейсерстве с 20 мая по 29 июня 1813 года, я захватил всего 5 призов, хотя мог взять их в три раза больше. Но как только я замечал неприятельские паруса, их перехватывали канадские или британские приватиры, и я оставался в роли статиста».

6 сентября английские малые корабли «Акаста» и «Аталанте» крейсировали в районе песчаной банки у Лонг-Айленда. Через три дня они смогли захватить 23 американских торговых шхуны и 3 кэча. Наряду с уничтожением 34 малых торговых судов в устье Делавэра с 30 мая по 3 июня, это стало наиболее успешной операцией против американской торговли.

В июне в США появились первые признаки банкротства, что прежде всего почувствовали именно каперы — расплачиваться за захваченные призы начали не золотыми или серебряными деньгами, и даже не казначейскими билетами, а векселями, то есть по сути — долговыми расписками. Но одно дело — казначейский билет, на нем стоит подпись министра финансов, и по обязательствам казначейского билета несет ответственность государство, а другое дело — векселя и расписки частных лиц. Ведь эти последние в любой момент могут быть объявлены банкротами.

Тем не менее, правительство выпустило «Torpedo Act», согласно которому за уничтожение или захват британского военного корабля выплачивалась его полная стоимость, плюс еще половинная стоимость пушек, припасов, рангоута и такелажа. Этот закон вызвал известный энтузиазм среди каперов, и 25 июня 1813 года шхуна «Игл», превращенная в брандер, пыталась атаковать 74-пушечный «Рамиллес». Катер с линейного корабля успел перехватить американца, однако корсары привели механизм бомбы в действие, и в результате при взрыве погибло 11 британцев.

Через месяц тот же «Рамиллес», стоящий на якоре у побережья США, американцы попытались атаковать с помощью подводной лодки, изобретенной известным инженером Робертом Фултоном. В пути лодка разгерметизировалась и всплыла. Ее обнаружили английские наблюдатели, на корабле спешно обрубили якорные канаты и поставили паруса. Тем не менее, лодка смогла снова погрузиться, подойти к «Рамиллесу» и прикрепиться к его килю. Американские подводники начали сверлить медную обшивку, но на половине работы сломался бур, и в результате они не смогли заложить подрывной заряд.

Тем временем, 26 мая 1813 года, на войсковых транспортах «Диадем», «Диомед», «Ромулус», «Фокс», «Саксесс», «Немизид» и «Маринер» на Бермуды прибыли два батальона морской пехоты (1800 человек), а так же две роты королевских морских артиллеристов (250 человек) и 300 канадских егерей. Эти войска составили основу десантов, терзавших американское побережье с июня по август.

20 июня американцы попытались обстрелять 36-пушечный фрегат «Джюнон» с канонерок, имевших по 10–15 человек экипажа и одному 24-фунтовому длинному орудию на корабль. Однако огонь велся с очень большого расстояния, а подошедшие на подмогу британцу 36-пушечный «Баросса» и 24-пушечный «Лорестинус» отогнали лодки вглубь Чесапикского залива. В ответ через неделю был произведен десант против Норфолка. В 11:00 в первом дивизионе вышли 18 лодок с 800 морпехами. Тридцать минут спустя отправился второй дивизион — 700 морских пехотинцев на 15 лодках. Нападение оказалось неудачным — первая волна высадилась у Пигс Поинт, слишком далеко от гавани Норфолка, после обсуждения командиры решили погрузиться в лодки и отплыть обратно к кораблям. Вторая волна попала на песчаные банки и болота острова Крейнли, где была обстреляна местной милицией из пушек и ружей. В результате британцы бежали, потеряв 3 человека убитыми, 16 ранеными и 62 пропавшими без вести, в основном — канадских егерей. Две лодки были потоплены пушечным огнем.

12 июля, ночью, Кокберн высадил 2000 моряков с тремя ротами морских пехотинцев у города Хэмптон. Были разрушены верфи, захвачены 18-пушечный капер «Анаконда» и 10-пушечная шхуна «Атлас». Специальным приказом Кокберн запретил уничтожать частную собственность американцев, поэтому разрушали только государственные здания, арсенал и верфи. Через два дня десант вернулся на корабли.

16 июля были захвачены американский 12-пушечный военный шлюп «Скорпион» и 3-пушечная шхуна «Эсп», правда позже шхуна была отбита своим экипажем и смогла уйти. Потом последовали десанты в устье Потомака и в гавань Портленда.

К августу 1813 года в результате десантных мероприятий прибрежная торговля на восточном побережье замерла, военные морские перевозки были парализованы. От полной блокады каперских портов американцев спасало только то, что основные силы Уоррен и Кокберн держали у гаваней, в которых находились хамфрисовские фрегаты. Именно в этом оказалась основная польза «слонов» — несколько болезненных ударов, а далее использование принципа «fleet in being». Бесполезные корабли оказались вдруг востребованными и нужными, но только в головах адмиралов. Напомним, что основные потери торговому тоннажу британцев наносили не эти фрегаты, а обычные каперские суда, которые чаще всего были шхунами, неся от 4 до 10 мелких пушек. На результат крейсерской войны «слоны» повлияли минимальным образом. В качестве альтернативы линейным кораблям I–III рангов 44-пушечники были слабы и малочисленны. Все их первоначальные успехи — следствие беспорядка у британцев в начальный период войны, а также того, что они сражались с более слабым соперником. Но как можно это ставить в заслугу самому проекту? Да, стечение обстоятельств явно благоприятствовало американцам, но и только.

44-пушечники сумели внушить противнику уважение, однако ещё раз заметим, что первые поражения англичан произошли не оттого, что «белые слоны» были супер-кораблями, а потому, что их воспринимали именно как фрегаты. Британское Адмиралтейство, так же, как позднее и исследователи англо-американской войны, оказалось заворожены термином «frigate», применяемым по отношению к 44-пушечникам янки. Повторим, что их «бронирование» и вооружение позволяет отнести эти корабли именно к линейным, или, если угодно, к кораблям IV ранга, которые имели неоспоримое преимущество перед обычными 18-фунтовыми фрегатами. «Игрушки Хамфриса» стоило бы классифицировать не по скорости и наличию одного закрытого дека, а по вооружению и толщине борта. Именно эти последние факторы играли в бою решающую роль. «Белые слоны» имели бортовой залп на треть больше, нежели стандартные 18-фунтовые английские фрегаты что на дальней, что на ближней дистанции. 24-фунтовое ядро весило 11 килограмм, и без проблем проламывало футовую обшивку британских фрегатов. Кроме того, белый дуб, из которого были построены 44-пушечники Хамфриса, по твердости примерно на 10 процентов превосходил прусский дуб или канадскую сосну, из которых строились английские фрегаты: согласно тесту твердости Янка — 1360 фунтов против 1290 фунтов. Соответственно, толщина обшивки в 63 см у американца примерно соответствовала 70-см толщине обшивки у британцев. (Рис. 28) Хамфрисовские фрегаты оказались модернизированными аналогами 50-ти и 60-пушечных кораблей, поэтому бороться с 44-пушечниками должны были именно линкоры. Как только это случилось — 44-пушечники стали терпеть поражения.

24-фунтовая пушка USS «Constitution»

Обратите внимание на толщину борта в районе опер-дека

Но вернемся к военным действиям. 29 июля недалеко от Балтимора британский 18-пушечный шлюп «Мартин», попавший на мель, внезапно был атакован десятью канонерками с 24- и 32-фунтовыми орудиями. Кораблики янки зашли с кормы, чтобы не попасть под бортовой залп англичанина, и начали неторопливый обстрел. Однако кэптен Сандерс приказал перекатить к юту две длинные погонные 9-фунтовки, и организовал плотный заградительный огонь. Американцы побоялись сближаться, перестрелка длилась около двух часов, обе стороны никаких попаданий не добились. Вскоре подошедший британский фрегат «Джюнон» и три канонерские лодки помогли шлюпу отогнать янки, две вражеские канонерки были захвачены в абордажных схватках.

3 августа разразился сильный ураган, в эпицентр которого попали Бермудские острова. Были разбиты портовые сооружения, верфи, причалы. На берег выбросило 6 американских призов, приведенных в гавань Святого Георгия ранее, а также 58 торговых судов. Из состава Royal Navy на Бермудах в этот момент находились лишь 50-пушечный «Линдер» и 38-пушечный фрегат «Лакедемониэн», оба корабля были ужасно повреждены, и надолго встали в ремонт. Общий ущерб от урагана был оценен в 200 тысяч фунтов стерлингов.

Как ни странно, именно стихия стала для Их Лордств последней каплей. Заменяя Сойера Уорреном в правительстве были уверены, что уж теперь война быстро пойдет к своему логическому финалу. Однако Уоррен постоянно требовал подкреплений, в период его командования были потеряны «Македониэн» и «Ява», удачно бежали из Бостона американские супер-фрегаты, а до конца войны было все так же далеко. По мнению Адмиралтейства Уоррен слишком много времени уделял блокаде Восточного побережья в ущерб защите Ямайки и вест-индских островов, где остались слишком малые силы для борьбы с каперами. Конечно, здесь не обошлось без жалоб от ямайских и барбадосских плантаторов, которые теряли свои прибыли. В общем, дни Уоррена в качестве командующего были сочтены. 6 сентября 1813 года он получил приказ оставить командование и прибыть в Англию. Поскольку замена Уоррену пока назначена не была, он оставил временно исполняющим обязанности кэптена Роберта Барри, командира 74-пушечного «Дрэгон», которого срочно возвели в ранг коммодора. Барри за несколько месяцев безвластья показал себя умелым и агрессивным военачальником. 27 сентября он высадил десанты в заливе Линнхэвн (недалеко от Норфолка), где уничтожил 100 мелких торговых судов американцев. 5 ноября во время налета на Кингз Крикс и устье реки Сент-Мэри были захвачены американские каперы «Квинтэссенс», «Джон» и «Александрия». Кроме того, было освобождено 120 чернокожих рабов, которые пополнили команды Royal Navy. С октября по декабрь корабли Барри взяли до 60 призов, а также отбили обратно 21 торговое судно. Единственной неудачей можно считать 19 октября — тогда подул штормовой западный ветер, отогнавший британские корабли, так что из Норфолка смогли выйти в Атлантику 8 балтиморских клиперов и 5 американских каперов поменьше.

В Вест-Индии же 5 августа 1813 года 10-пушечная английская шхуна «Доминика», сопровождавшая пакетбот «Принсесс Шарлотт», была атакована американским 7-пушечным капером «Декейтер». У британцев орудия были сборной солянкой непонятного качества и разномастных калибров — из-за нехватки пушек на «Доминику» поставили даже ветхозаветные бронзовые 4-фунтовки времен Елизаветы Английской и сэра Френсиса Дрейка. Также на корабле был ужасный некомплект экипажа — 66 человек вместо положенных 130. Американец был укомплектован полностью — 120 моряков, в основном французы. Экипаж «Декейтера» недолго думая пошел на абордаж, но был отбит. Чтобы дать уйти «Принсесс Шарлотт», «Доминика» обстенила паруса и решила принять бой в невыгодной для себя позиции. Ближний бой длился 4 часа (с 12:30 до 16:30), британцы шесть раз попадали под продольный огонь, отразили три абордажа, сами пытались устроить два абордажа, и, под конец, все же были захвачены. Из 66-ти человек невредимым остался только один — корабельный плотник Джон Хагрейв, 18 человек было убито, 47 ранено. Французские потери — 5 человек убиты, 15 ранены. Этой бой считается самым упорным во всей войне на море периода 1793–1815 годов.

Но что же наши супер-фрегаты? Мы ведь помним, как 30 апреля 1813 года из Бостона вышли в новое крейсерство 44-пушечный «Президент» и 38-пушечный «Конгресс». Этот рейд оказался самым долгим и не особо удачным. 2 мая «слоны» обнаружили 18-пушечный британский бриг-шлюп «Келью» и пустились за ним в погоню. По идее, табличные скорости супер-фрегатов и «Келью» были несопоставимы: британский шлюп никогда не выжимал более шести узлов, хамфрисовские фрегаты даже на неполных парусах давали не менее восьми. Но гонка за британцем шла в крутой бейдевинд, в нос хамфрисовским «слонам» била неприятная короткая волна, которая замедляла их ход. В результате «Келью» удалось уйти, что еще раз свидетельствует — в отличие от века пара, в парусном флоте табличные значения скоростей совершенно не дают представления том, кто быстрее, а кто медленнее, и очень большую роль играет ветер: некоторые корабли, имея невысокую скорость при фордевинде или галфвинде, при бейдевинде развивают скорости гораздо выше признанных ходоков.

Но вернемся к крейсерству. 8 мая, у островов Зеленого Мыса, корабли разошлись — «Конгресс» повернул к берегам Бразилии, «Президент» взял курс в воды Северной Европы. 44-пушечник, используя Гольфстрим, дошел до самой Норвегии, при этом не встретив ни одного судна. 27 июня он пополнил в Бергене запасы питьевой воды и в районе Догер-Банки захватил два торговых судна, но был замечен двумя британскими кораблями. После этого про крейсерскую войну было забыто напрочь, американцы поставили все паруса и устремились восвояси из европейских вод со всей возможной скоростью. В результате 80-часовой гонки они смогли оторваться от преследователей и взяли курс на Ирландское море. Позже Роджерс объяснял, что принял заметившие его корабли за два 74-пушечника. Забавно, конечно, поскольку это были 32-пушечный «Александрия» и 16-пушечный шлюп «Спитфайр», сопровождавшие конвой из 42 судов в Архангельск. Все-таки у страха глаза велики. Тем не менее, Роджерс не выполнил свою основную задачу, хотя имел самый реальный шанс. Напомним, что хамфрисовские фрегаты были рейдерами, и создавались для борьбы с чужой торговлей, причем за счет скорости, вооружения и толстых бортов, могли прорываться к торговым караванам даже минуя огонь эскорта. И вот Роджерс вытянул счастливый билет — конвой в 42 судна, имеющий в качестве защиты всего лишь фрегат и шлюп, с которыми «Президент» мог легко справиться. И в самый решающий момент Роджерс отворачивает, даже не разведав обстановку! Да, согласимся, цена ошибки у него была слишком велика, многие командиры соединений ошибались в оценке противника и гораздо больше, но американский коммодор вполне мог сблизиться с неприятелем для оценки сил, и решить, что делать, только после детального изучения ситуации.

В Ирландском море «Президент» захватил несколько малых прибрежных судов (совокупный тоннаж 9 призов составил 300 тонн) и взял курс домой. 23 сентября у Нантакет Саунд 44-пушечник захватил 6-пушечный тендер «Хайфлайр». Последний принял «Президент» за британский фрегат «Тенедос», лейтенант Royal Navy Джордж Хатчинсон обнаружил ошибку, только оказавшись на борту американского корабля. Благодаря «Хайфлайеру» в руках Роджерса оказались английские сигнальные книги, актуальные до конца года, чем позже американцы и воспользовались.

Что касается «Конгресса», то он вернулся в Портсмут (Вирджиния) в конце октября, захватив 4 малых торговых судна.

Был и еще один рейд американского корабля, о котором, безусловно, стоит рассказать. Речь, конечно же, о вояже обычного (не хамфрисовского) 38-пушечного фрегата «Эссекс», который длился с 27 октября 1812 года по 28 марта 1814 года. Командовал этим кораблем легенда US Navy — Дэвид Портер. Мы пока остановимся лишь на первой части этого рейда. Портер вышел из Нью-Йорка 27 октября, успев покинуть гавань до начала блокады. «Эссекс» пошел на юг, мимо побережья Бразилии, ожидая там «Конститьюшн» и «Хорнет». 11 декабря 1812 года был захвачен английский пакетбот «Ноктон», на котором американцы обнаружили золотых слитков на 55 тысяч долларов. Встречи крейсеров так и не состоялось, кроме того, Портер узнал, что в районе Рио-де-Жанейро крейсирует британский фрегат «Гиперион», а пути на север перекрыты. На военном совете капитан принял смелое решение — идти в Тихий океан, и ударить там по британской торговле. 27 февраля «Эссекс» обогнул мыс Горн. Позже Портер вспоминал: «Я постарался принять все меры, чтобы подготовить корабль к тяжелому переходу. Паруса были убраны, кроме брамселей и стакселей, на палубе подготовлены дополнительные канаты для возможной замены обледеневшего такелажа. Тем не менее, мы испытали много неприятных часов. Ветер дул сильный, волны высотой до неба то и дело захлестывали наш фрегат и грозили перевернуть его. Такой ярости стихии я раньше не испытывал». 14 марта янки уже были на траверзе Вальпараисо, куда зашли пополнить запасы провизии. Город на тот момент принадлежал новому государству — Чили, там только что свергли испанскую администрацию. 23 марта был захвачен перуанский 15-пушечный капер «Нереида». Далее американцы взяли курс на Галапагосские острова, где атаковали британский китобойный флот. Захватив 12 судов, то есть весь китобойный флот Британии в этом регионе, и еще множество призов, янки сформировали из части захваченного целую каперскую флотилию. Далее «Эссекс» пошел к Маркизским островам, поскольку очень нуждался в ремонте. Стоимость призов и их содержимого (китовый ус, ворвань) была определена в 500 тысяч долларов, а перед уходом частью продана в Вальпараисо.

23 октября 1813 года впередсмотрящие увидели один из островов Маркизского архипелага, которым оказался остров Северной группы — Нуку-Хива. Открывшийся перед янки вид был прекрасен — горы, склоны которых были усыпаны зеленью, ярко-желтые пески пляжа, удобная гавань. Матросам после тягот перехода это место показалось раем. Сам Портер был так очарован островом, что решил здесь организовать американскую колонию — Мэдисонвиль. Для реализации этого замысла были насильно согнаны 4 тысячи туземцев из разных племен. Построили несколько домов — для коменданта, для офицеров, магазин, больницу и так далее. Здесь же был выстроен вооруженный четыремя пушками форт Мэдисон, для защиты поселения от атак туземцев и британской угрозы. Мэдисонвиль стал первой военно-морской базой США в Тихом океане.

По подсчетам капитана Портера, на Нуку-Хива в тот момент было 19 200 туземных воинов. Общую численность населения он оценил в 80 000 человек, скорее всего преувеличив её раз в пять. Во время своего присутствия на острове янки поддержали одно туземное племя против другого, и даже участвовали в военных действиях между аборигенами. К окончанию рейда «Эссекса» мы вернемся в следующей главе. Пока же оставим матросов фрегата наслаждаться песчаными пляжами Нуку-Хива, а Портера — вынашивать планы колонизации этих жемчужин Тихого океана и активно принимать участие в местных конфликтах.