7 июля 2015 года, Москва

– Ну, други мои верные, что еще удалось раскопать? – открыл очередное ежедневное совещание Батоныч.

– Можно я начну! – как первоклассник на уроке, поднял руку Колян.

– Давай, Коля, жги! – с улыбкой поощрил подчиненного Бат и заглянул в таблицу, где расписывался график работы интервьюеров. – Ты должен был с инженером Гурским поговорить?

– Так точно, шеф! Гурский Семен Натанович работал инженером-конструктором на Харьковском вагоностроительном заводе. Он же танковый… По итогам проверки выяснилось, что дедушка умер еще шесть лет назад, но я сумел договориться с его сыном и посмотреть архив…

– Так-так… Интересно! – оживился Батоныч.

– Гурский – специалист ни разу не ведущий, да и архив был так себе. В основном черновики обзоров трофейных документов. Но несколько листов нас впечатлили. Они были посвящены самым прозаическим вещам – воздуховодам для впускного и выпускного трактов двигателя, а также для подвода воздуха к радиаторам систем охлаждения. Так вот, там приводились данные о сопротивлении воздуха в изогнутых воздуховодах! – Колян обвел собравшихся насмешливым взглядом. – Выяснилось, что при радиусе закругления воздуховода, менее чем вдвое превышающем характерный размер сечения оного в плоскости изгиба, в воздуховоде создаются завихрения, препятствующие свободному течению газа!

– Это как? – удивился Димон.

– Грубо говоря, если трубу сечением сто миллиметров изогнуть по радиусу менее чем в двести миллиметров, двигателю придется тратить часть мощности на преодоление дополнительного сопротивления потоку газов. Чтобы избежать этого, в соответствующее колено нужно поставить диффузор – изогнутую в плоскости поворота пластину, – делящий поток пополам.

– И что это дало? – заинтересовался я.

– Только на устранении таких завихрений во впускном и выпускном трактах удалось поднять мощность танкового дизеля «В-2-54» на сорок лошадиных сил! – Колян посмотрел на меня с видом победителя, словно это он придумал такое устройство. – Еще примерно двадцать сил было выиграно на оптимизации потока воздуха через радиаторы. Вы посмотрите на систему охлаждения «Т-34», там же антиаэродинамический ужас! Итого мощность двигателя практически задаром была увеличена на двенадцать с половиной процентов!

– Отлично поработал, Коля! – похвалил Батоныч.

Димон, ревниво покосившись на друга, тоже потянул руку.

– У тебя… – Владимир Петрович глянул в таблицу. – Электромонтажник Петров Василий Иванович… Хм… Входил в группу создателей… специзделия номер один?

Димон молча положил на стол маленький цифровой диктофон марки «Юпитер-6ПУ» и нажал сенсор воспроизведения.

– …Два месяца муму пороли! Кха-кха… Ну ничего не помогало! Кха-кха… Старший инженер Глубачев даже в церкву тайком ходил – свечку ставить, кха-кха… – хриплый голос, льющийся из крошечного динамика, все время прерываемый глухим кашлем, замолчал.

– И что, товарищ Петров? – спустя секунд пять послышался нетерпеливый голос Димона.

– Да ни хрена! – горделиво произнес хриплый, но почти сразу же закашлялся. – Кха-кха, а-кха-кха-кха-кха… а-кха-кха…

– Так, давайте, товарищ писатель, на этом закругляться. Вы же видите, пациенту тяжело… – в динамике возник женский голос.

– Аа-кха-кха… А ну кышь отсюдова, мокрощелка! – взревел инженер Петров, справившийся со своим кашлем.

– Что?! Да как вы смеете…

– Кыш отсюдова, кому сказал!

– Да я… да я сейчас главврачу… – из динамика послышался цокот каблучков, а потом резкий удар раздраженно захлопнутой двери.

После чего хриплый голос Василия Ивановича довольно произнес:

– То-то, кха-кха… а то ишь тут раскомандовалась, мокрощелка… думает, что ежели тут дом престарелых, так все должны перед ней по струнке ходить, пескоструйщица…

– Кто? – даже в записи было слышно, как сильно удивился Димон.

– Я-то на Куйбышевском судоремонтном начинал. Кха-кха… Клепальщиком. Так вот у нас на заводе, на пескоструйном участке, вот такие же стерви работали. Кха-кха… Сами-то – пигалицы-пигалицами, а гонору… да тьфу на них! – объяснил инженер Петров. – Тебе дальше-то рассказывать, писатель, али как?

– Да-да, конечно – очень интересно! – поощрил старого инженера Димон. – Никогда не думал, что наше первое «изделие» с такими муками рождалось. Я вот читал книгу Гагаринского «Люди и атом», так там…

– Тю-ю… – перебил его Петров, – нашел у кого правду искать! Кха-кха… Ты бы лучше к рабочим людям обратился. Кха-кха… К тем, кто сам, вот этими руками каждую гаечку…

На этом месте Володька шлепнул пальцем по виртуальной кнопке «паузы» и развернулся к Димону:

– Значит, так – сделаешь из этого «художественного исполнения» короткую выжимку. Что? Где? Когда? Как и кем эта проблема оказалась разрешена. Понятно?

– Так точно, – коротко отозвался растерянный Димон и сгреб со стола диктофон.

Батоныч коротко кивнул и посмотрел на остальных «писателей-интервьюеров», находившихся в кабинете.

– У кого еще что есть?

Борис покаянно развел руками.

– У меня перспективный кандидат наклевывался, но помер уже. Полгода назад. В паспортных столах сейчас такой бардак…

– А где он работал?

– В Челябинске-40. На «Маяке». Старший инженер.

– Точно помер?

– Точно. Я с его внучкой разговаривал. Дочь-то еще раньше его преставилась. – Очкарик удивленно качнул головой. – Вот говорят: радиация, радиация… а старичок всю жизнь рядом с ней – и эвон, до девяноста семи лет протянул. А его доча в шестьдесят восемь померла.

– Еще кто-нибудь чем порадует? – снова оглядел своих «бойцов» Батоныч.

– Я со своим завтра встречаюсь, – доложил плотный пожилой дядька, исполнявший в фирме Батоныча функции этакого коменданта. – Николай Алексеевич Москалюк, химик. По ракетным порохам. На Воткинском заводе сорок лет оттрубил. В Москву перебрался к сыну. Как жену похоронил, так и…

Бат молча кивнул и перевел взгляд на следующего.

Когда вся «гвардия», которую Батоныч счел возможным задействовать в обеспечении текущего этапа нашей операции, отчитавшись о промежуточных итогах и планах на ближайшее будущее, наконец покинула кабинет, Володька развернулся ко мне и тяжело вздохнул.

– Ой, сколько нам еще возиться…

– Вижу уже, – буркнул я. – Ничего – в этот раз пойдем с тем, что успеем накопать. А остальное – потом передадим.

– Если это потом будет, – зло отрезал полковник. – Уж не думаешь ли ты, что все эти наши «попаданства» бесконечно тянуться будут? Как бы не опоздать! Да и вообще… я, знаешь ли, как-то не сильно мечтаю вернуться и застать на месте Москвы радиоактивное пятно на двести километров, типа того, что во Франции было.

Я невольно поежился. Да уж, на радиоактивной плеши, образовавшейся на месте подрыва «куриных мин» в «предыдущем» варианте истории мы, естественно, так и не побывали, но фоток в Библиотеке насмотрелись…

– Володь, ты не дергайся, – я успокаивающе вскинул руку. – Даже с тем, что мы успели накопать, атомная и ракетная программы СССР и так должны будут рвануть вверх просто скачками.

– Да не факт! – с кислым видом сказал Бат. – Мы вон тоже кучу инфы Сталину в прошлое передали. По технике. По вооружению. По новым авиадвигателям. И что? Где они на фронте-то? И вообще, я читал, что, когда наши начали копировать «Фау-2», причем, заметь, по реальным образцам, которые не просто руками пощупать, но еще и запустить можно было, и с помощью тех самых техников и инженеров, которые все это собирали, выяснилось: из используемых при ее производстве восьмидесяти семи марок и сортаментов стали и пятидесяти девяти цветных металлов в СССР производится меньше четверти! Производство совершенно новых материалов пришлось с нуля налаживать. Неужели ты думаешь, что сейчас положение лучше?

– Вот поэтому мы сейчас не просто Интерн… то есть Библиотеку шерстим, а еще и ищем людей, которые все эти технологии реально в ручках держали! – в который раз я пытался успокоить друга. – И собираем у них инфу по всем тем косякам, которые преодолеть пришлось, прежде чем бомбы начали взрываться, а ракеты летать. И вообще – перестань дергаться! Если уж тогда с этим справились, то уж сейчас тем более!

– Кстати, Виталь… Несколько дней прошло. Почему ОН не звонит? В прошлый раз в день возвращения звонок был.

– Не знаю, Володь… – я пожал плечами. – В организации всех этих «мероприятий» я только общий смысл уловил: звонок – провал на линии фронта. А с какой периодичностью должны поступать вызовы… Да хрен знает! Подождем, всё равно дел по горло с нашими «раскопками».

* * *

Список сюрпризов после возвращения оказался довольно длинным. Мало того что ныне «контора» Батоныча именовалась не каким-то банальным ООО «Рога и копыта», а громким АО «Связьпром Консалтинг» (мне это напомнило «Газпром»). Так и я оказался первым вице-президентом акционерного общества, правой рукой президента Владимира Петровича Бата, бывшего генерал-майора, а не полковника, как в «прошлый раз». Кроме того, я владел двумя квартирами, пятью автомобилями и выплачивал алименты сразу трем бывшим женам, бывшим фотомоделям. Хорошо хоть, что по «официальной» версии, рассказанной мне под коньячок начальником Ай-Ти-отдела Борисом Кариковым (он же Очкарик), мое альтер эго к нынешнему времени уже «перебесилось» и больше не устраивало в кабаках многодневных загулов со шлюхами и стрельбой в потолок из позолоченного пистолета. Вот, блин, всегда жутко не любил таких перцев, а тут, как выяснилось, сам таким был…

Мое моральное и нравственное преображение Очкарик относил на счет увлечения некоей ролевой игрой по историческим событиям Великой Отечественной войны. При этом Борис на полном серьезе уверял, что стать «ролевиком» меня подбил лично шеф, занимающийся данным видом досуга уже полгода. Поэтому Карикова совершенно не удивило наше возвращение в замызганной военной форме и жгучий интерес к истории войны.

Дня через три после нашего приезда я зашел в кабинет Бориса, напоминающий его прежнюю «каморку» только обилием мониторов марки «Рекорд» – огромное светлое помещение, панорамные окна. Розыск технологий и самих технологов был в самом разгаре, и Очкарик как раз «копал» очередную инфу – на экране его монитора в бешеном темпе мелькали какие-то чертежи и схемы. Смотреть на работу Бори было приятно – я такими успехами в «сетевом серфинге» похвастать не мог. Впрочем, та инфа, которую копал именно я, требовала очень вдумчивого подхода. Я уже голову сломал, пытаясь разобраться во всех этих экономических и политических теориях, анализах, сводках. Ну не сталкивался я ранее в жизни никогда со всем этим! Если только на уровне кухонных разговоров… Эх, какого хрена я не сохранил накопанную в прошлый раз инфу хотя бы на смартфоне или, как они здесь именовались, мини-блокноте? Очень интересная растяжечка бы получилась. Явно многие косяки и передергивания в оценках наших текущих «больших друзей» (ну да, здесь пока шел именно этот период) очень явственно проявились бы… Но чего не сделано – того не сделано! Так что я, не оставляя попыток все-таки хоть немного разобраться, что из опубликованного имеет отношение к действительности, а что просто «пляски на костях» поверженного врага со втаптыванием в грязь самых светлых его черт и самых привлекательных особенностей, начал просто тупо копировать работы нобелевских лауреатов по экономике – начиная от Рагнара Фриша. Причем не только тех, за которые они получили эту премию, а всех, до которых смог дотянуться. А также информацию по всем основным экономическим теориям современности – от неокейнсианства и чикагской школы до партисипативизма. Кроме того, пришлось разбираться еще со Швецией с Китаем. Ой как я себя поначалу проклинал, что в разговоре со Сталиным упомянул эту парочку стран… Впрочем, кое-что интересное я накопал и на этом направлении. Например, такой факт, что большинство китайских миллиардеров, как выяснилось, появилось в результате создания с нуля бизнеса, причем в основном в области новых технологий, а не из-за приватизации госактивов, как в России. Например, Ма Юнь, создавший и раскрутивший крупнейшую мировую торговую интернет-площадку «Alibaba Group», или Дуань Юнпин – основатель и владелец одной из крупнейших китайских корпораций по производству радиоэлектроники – BBK Electronics Industrial Group. Короче, это был та-акой геморрой… Завистливо вздохнув, я уже собрался уходить, чтобы не отвлекать коллегу от важного занятия, но Очкарик вдруг вынырнул из «процесса» и окликнул меня.

– Виталий Дмитрич, а вот у вас… – он помолчал, а затем неожиданно произнес. – А у вас в этой игре все по-настоящему оценивается, ну как если бы все в реальности было?

– Ну да.

– Тогда… есть одно предложение. По-моему, сильное.

– Слушаю! – насторожился я.

– Вы тут все про технику копаете, но больше послевоенную – атомную и ракетную. А ведь и во время войны можно армию резко усилить.

Я разочарованно откинулся на спинку.

– Да мы это уже сделали. Столько чертежей и всякой другой инфы уже Ста… ну-у… координатору игры предоставили. А он… – я замялся, подыскивая слово, – не засчитал. Говорит – уровень развития технологий не позволяет все эти вещи в дело быстро пустить.

– Ну да, – кивнул Борис, – но с атомным и ракетным оружием – то же самое. Вот, например, когда наши начали копировать «Фау-2»…

И Очкарик очень подробно рассказал, с какими проблемами столкнулись советские ракетчики даже после захвата «богатых» трофеев и нескольких немецких инженеров.

– Это-то понятно, – согласно кивнул я, дослушав монолог Очкарика. – Эти выкладки я уже от твоего шефа слышал. Твои-то предложения в чем?

– А в том, что надо не столько новые образцы пытаться на вооружение поставить, сколько старые усиливать. Тоже – гемор, ну куда как меньший.

– И что конкретно ты предлагаешь?

– А вот, – и, развернувшись к монитору, Борис парой кликов вывел на экран фотографию с какой-то странной конструкцией. – Бомбовый прицел «Lotfe 7К». Вершина бомбовых прицелов тактической бомбардировочной авиации времен войны.

– «Lotfe»? – я наморщил лоб. Что-то такое в голове крутилось еще со времен, когда я начал активно копать информацию о войне. – Так они же вроде как еще на «Хе-111» стояли?

– Не просто «Lotfe», а «Lotfe 7K», – поучительно воздев палец, сообщил мне Очкарик. – Его модификаций у немцев до черта было. Эта отличается тем, что сопряжена с автопилотом «Patin», который выглядит вот так, – он еще раз кликнул, и на экране появилась другая техническая хрень. – Причем… – торжествующе продолжил Очкарик, – это – лот!

– Чего? – не понял я.

– Ну лот, на «yCom», – пояснил Борис.

Я понимающе кивнул. Сайт «yCom» в этой реальности был аналогом нашего «eBay». Только несколько более структурированный. Утверждалось, что там можно выставить на продажу все – от шариковой ручки до танка и даже авианосца. И ходили слухи, что да, выставляли…

– То есть, кроме того, что в Библиотеке можно накачать и чертежи, и руководство по эксплуатации и ремонту, и еще чертову тучу материалов, правда, на немецком, можно еще и купить на «yCom» вот этот прибор, повторить который куда как легче, чем поставить на вооружение новый самолет, и точность бомбометания резко возрастет. Особенно в условиях плохой видимости и серьезного противодействия сил ПВО. В этих условиях прямо в разы, а то и на порядок…

– Хм, – задумчиво произнес я. – А как быстро это можно получить?

– А зависит от того, сколько заплатить. Если почтой – то недели две, а если DHL – то двое-трое суток.

Я все так же задумчиво кивнул. Ну да, вполне себе вариант на «снизить потери» и «максимально взять под себя Европу», как высказался Батоныч.

– А еще что можешь предложить?

– Ну-у-у, многое. Например, акустическую систему наведения у торпед. Если, скажем, такие торпеды на подлодку поставить, которая «Тирпиц» сумела перехватить, то половина конвоев из тех, что погибли, – уцелеет. Или радиовзрыватели зенитных снарядов. Опять же прицел «Norden». Лучший бомбовый прицел для дальнебомбардировочной авиации.

– Американский? – уточнил я и, после кивка Бориса, улыбнулся. – А зачем его разрабатывать? Заказать по ленд-лизу и…

– Не прокатит, – категорически мотнул головой Очкарик. – Заказывали. Не дали они нам его. Они даже англичанам его начали поставлять только к концу войны…

– Ладно, твое предложение принимается: и дальше ищи такие штуковины, способные серьезно улучшить ведение боевых действий. И образцы покупай, где только придется.

– Хорошо, сделаю! – кивнул Борис. – Вот только какая-то у вас игра… странная…

– Взрослые мужики – те же дети, только игрушки у них большие! – усмехнулся я.

– Если уж говорить о размере, то… – Очкарик замялся. – Есть очень интересное предложение… Но там ТАКОЙ размер!

– Неужели авианосец? – улыбнулся я.

– Нет, поменьше! – смутился Кариков. – На продажу выставлен танк «Т-44». Написано, что в оригинальном исполнении.

– Бери за любые деньги! – обрадовался я. – Если не хватит – можешь весь мой «автопарк» продать!

– Да там у вас один только «Мазератти» чего стоит! – оживился Очкарик.

– Вот и махни «Мазератти» на танк! – рассмеялся я. – Но перед покупкой возьми специалистов с «танкодрома» Владимира Петровича и заставь их полностью облазить «Т-44». Чтобы там реально все запчасти были оригинальными, а не китайской подделкой.

– Сделаю! – кивнул Очкарик, тыкая своим гигантским, похожим на сардельку пальцем, в экранчик электронного блокнота. – Какие сроки?

– Чем быстрее, тем лучше! За пару дней управитесь?

– Может быть… Зависит от того, где он находится… – Борис вывел на экран страницу интернет-магазина и начал просматривать объявление о продаже танка. – Думаю, что успеем! Он в Брянске.

– Отлично! – обрадовался я. – И возить далеко не придется.

– А вам куда надо… его отправить? – с любопытством спросил Очкарик. – Туда же, куда «Т-72» отправили?

Как выяснилось, в этом варианте истории у Батоныча тоже был личный «Т-72».

– Точно не знаю, надо будет предварительно сводки посмотреть… – в запале проговорился я.

– Какие сводки? – тут же «поймал» меня Борис.

– Э-э-э… Сводки от координатора… ролевой игры…

Борис посмотрел на меня с выражением «Врешь, дядя!», но больше ничего спрашивать не стал. Спас меня телефонный звонок – Кариков снял трубку, а я поспешил ретироваться, избегая ненужных вопросов. Оклик Очкарика догнал меня уже в дверях.

– Виталий Дмитрич! Тут вас спрашивают!

– Кто? – повернулся, уже морально готовый к ответу.

– Тот самый… координатор игры! – откровенно ухмыльнулся Борис. – Товарищ Сталин!