Антонелла еще раз одернула купленное сегодня утром в бутике «Золотого Слона» бледно-голубое платье и убедилась, что модный разрез на платье не выставляет напоказ больше, чем принято в приличном обществе. Потом она кивнула «отцу» и Гарри постучал в люк кабины «люкс» Алека Розена. Промышленник был отправлен восвояси вчера вечером, после ночи, проведенной в медотсеке, и теперь, в благодарность за спасение в сауне, пригласил обоих агентов к ужину.

Розен открыл люк и с приглашающим жестом отступил в сторону.

– Добро пожаловать в мою скромную хижину.

На нем был надет двуцветный костюм такого же модного покроя, как и у Гарри – впрочем, материал был гораздо более дорогим, его цвета переливались. Войдя в двухкомнатную каюту, Антонелла немедленно почувствовала запах жаркого, от которого у неё потекли слюнки. Она приветствовала хозяина изящным книксеном, на который предприниматель ответил поцелуем в ручку.

Антонелла огляделась. Первым ее взгляд привлек вмонтированный в дальнюю стену проектор, сделанный в виде широкого панорамного окна – он показывал мерцающее, желто-оранжевое солнце системы Гатино, а также оба маленьких по сравнению со светилом прыжковых корабля, висящих на краю экрана, собирая энергию для своих КФ-двигателей. Проектор в её каюте показывал то же самое, но так как он был гораздо меньше и напоминал бычий глаз, то и впечатление было не столь интенсивным.

Розен проследил за ее взглядом и кивнул.

– Да, захватывающее зрелище, не правда ли? Причем впечатление не умаляется тем, что мы знаем: мы движемся прямым курсом обратно к нашему прыжковому кораблю и подобную картину можно увидеть разве что с носа, – он еще раз взглянул на панораму и шумно вздохнул.

– У нашего капитана прослеживается явное пристрастие к драматизму. Полагаю, он прошел специальные курсы, иначе бы мы этого всего не увидели. Как насчет аперитива?

Взгляд Антонеллы проследовал за движением его руки к небольшому бару, на верхней полке которого стоял графин с тёмно-красной жидкостью и три коньячных бокала.

– С удовольствием.

Гарри также принял предложение.

Розен налил три бокала и протянул два из них Гарри и Антонелле. Аромат благородного напитка смешался с запахом ожидающего ужина.

– Санте! – поднял Розен свой бокал.

Коньяк согрел гортань и желудок Антонеллы и она почувствовала, как нервное напряжение, вызванное этим посещением, отпускает её. Розен явно был опытным хозяином и, похоже, был даже более приятным в обращении, нежели проявил это в бортовом ресторане.

Спасибо за приглашение, Алек, – сказал Гарри и немного повращал коньяк в ладони.

Прошу вас, – отмахнулся Розен, – Это минимум из того, что я должен своему спасителю и его очаровательной дочери, – он указал стаканом на выполненный из благородного дерева стол в центре помещения. – Давайте присядем. Как видите, все накрыто, а наша сегодняшняя трапеза слишком хороша, чтобы дать ей остыть.

Они направились к столу, где их уже ожидал консоме. За супом последовало отличное оленье жаркое с тушеной картошкой и напоминающими спаржу овощами, которых Антонелла не узнала – тем не менее, на вкус они были замечательными. На её вопрос, что это такое, Гарри также не смог ответить, однако Розен – или, как он настоял, Алек – сообщил, что это тамаринд-ский красный корень – предположительно, весьма редкое и эксклюзивное растение, чей вкус, в зависимости от способа приготовления, мог весьма ощутимо меняться.

За едой они болтали о всяческих пустяках и единственную серьёзную направленность разговор обрел, когда Гарри справился о здоровье Алека. Но промышленник легким тоном успокоил своих гостей: никакой опасности нет, пока он следит за тем, чтобы не перенапрягаться.

После вкуснейшего десерта, состоявшего из земляничного мороженого, Розен позволил стюарду убрать остатки еды со стола и все трое перебрались на расположенный под проектором диван, где их ожидали сигары и коньяк. Они расслабленно болтали о всякой всячине, пока стюард не покинул каюту.

Потом Розен наклонился вперед.

– Я хотел бы быть с вами откровенным, Хэнк – не в последнюю очередь потому, что вам предстоит занять пост в финансовой администрации. Но прежде всего потому, что я считаю – после того, что вы для меня сделали… – он оборвал попытку Гарри перебить. – Нет уж, вы спасли мне жизнь и не имеет никакого значения, сделал бы это кто другой на вашем месте или нет. Когда понадобилось – никого другого рядом не оказалось.

Гарри сдался, а Антонелла, весьма заинтересованная, навострила уши.

– Что я хотел сказать: после всего, что произошло, я считаю вас своим другом, а перед друзьями возводить стену не годится. Я знаю – вы считаете меня сторонником делкордовских реформ. На самом же деле, это ошибка.

– Вы меня удивили – констатировал Гарри, забыв затянуться сигарой.

Антонелла чувствовала его замешательство – до сих пор ее мнение о Розене было совершенно иным.

– Благодарю, я всегда считал себя способным актером, – улыбнулся Алек и откинулся на спинку, испытывая явное облегчение после своего признания. – Видите ли, дело вот в чем: я бизнесмен и если мне предоставляется возможность получить прибыль, то я бы просто был не на своем месте, если бы не воспользовался ею.

Антонелла кивнула.

– Тем не менее, я вовсе не обязан соглашаться с обстоятельствами, которые привели к этой возможности. Посмотрите, что такое политика Делкорда: снижение налогов для предпринима телей, снятие антимонопольных ограничений, ослабление трудового права. И кто знает, что он там ещё напридумывал. Не поймите меня неверно – для всех этих мер есть причины, но при таком их количестве они превращаются в принцип, – он глотнул коньяку. – Не так уж часто бывает, чтобы политики настолько уклонялись от своих обязанностей. И если они это делают – рано или поздно они вынуждены платить за это по счетам. А так как мы, к счастью, всё ещё являемся частью Содружества, нашему архонету очень скоро придется отвечать за то, что он натворил.

Антонелла обменялась изумленным взглядом с «отцом». Хотя агенты больше интересовались военными аспектами действий Делкорда, так как они затрагивали их задание, но то, что его экономическая политика также не отвечала многосотлетним традициям Лиранского Содружества, им также было известно. В своем убежище в Хельмштетте они посмотрели несколько репортажей на эту тему, однако большинство из них носили, скорее, хвалебный оттенок, в особенности подчеркивая экономический подъем на мирах Делкорда. Выслушивать теперь критику из уст предпринимателя было удивительно.

Я вижу, как вы ошарашены. И я признаюсь, что пребывание в медотсеке имеет отношение к моему нынешнему прозрению. Небольшое напоминание о том, что я смертен, дало мне воз можность немного подумать о главном. Но по-настоящему доволен создавшейся ситуацией я не был никогда.

Я полагала, что именно в качестве промышленника вы должны были бы поддерживать курс, который взял Делкорд, – заявила Антонелла, пока Гарри ставил стакан на столик и за думчиво потирал подбородок.

Почему? – спросил Розен. – У меня что, раньше был плохой курс? Незаметно управляю щая рука Штайнеров никогда не вредила лиранской экономике. Мы ведь вовсе не случайно сильнейшее экономическое государство Внутренней Сферы. При всех региональных отличиях и даже теперь, после катастрофических опустошений последней наследной войны, наш уро вень жизни удержался на сравнительно высокой ступени. Конечно, каждый год я проклинаю высокие налоги, но могу поспорить – вы заняты тем же. Будь они размером в десятую часть нынешних – я бы делал то же самое. Потому что никто не в восторге от необходимости платить за услуги, которые не видны невооруженным глазом. Но я стал бы чертыхаться еще громче, если бы мне пришлось от них отказаться.Гарри засмеялся.

– Алек, вы настоящий оратор. Из вас получится неплохой политик.

Антонелла также улыбнулась. Даже Розен усмехнулся, однако перед этим одарил своего гостя косым взглядом.

– Только никому не рассказывайте. Нет уж, в политике вы меня обнаружите не скоро. Там слишком плохо платят, – он глубоко затянулся сигарой. – Так вот, к чему я веду: политика Дел корда неминуемо ведет к сворачиванию социальной системы, а это приводит в долгосрочной перспективе к недовольству и вредит экономике. Естественно, я использую предоставленные мне возможности, как и все остальные предприниматели в регионе. Получив что-нибудь на тарелочке с голубой каемочкой, отказываться не станешь. Я был бы идиотом, если бы прошел мимо такой возможности. Единственной наградой, которую бы я получил за такое благородство, были бы сильные конкуренты, не обладающие подобной чувствительностью. Но я каждый день жду, что архонт Маркус заметит, что тут творится, и перекроет Делкорду кислород.

Возможно, Делкорд рассчитывает на то, что предприниматели его поддержат, если у него начнутся проблемы, – предположила Антонелла.

Если это так, то он ещё более не от мира сего, чем я до сих пор полагал, – заявил Алек.

Благодарность в мире финансов не стоит ни гроша. Спросите своего отца.Гарри с сожалением подтвердил слова Розена.

Боюсь, в финансах вес имеет лишь то, что можно измерить звонкой монетой.

Именно, – кивнул предприниматель. – Делкорд – не более, чем бесполезный идиот. Скоро он заметит, что своими добровольными уступками вызывает лишь еще большую жадность.

Нам нужна твердая рука государства. Иначе нам останется лишь право сильного.

Антонелла покачала головой.

Не могу поверить в то, что слышу. Вы больше похожи сейчас не на предпринимателя, а на профсоюзного босса.

Ха, у меня нет проблем с профсоюзом, – сообщил Алек. Он отложил сигару и встал, чтобы принести еще коньяку. – Вы можете убедиться, что на моих предприятиях также не бывает массовых увольнений, как у некоторых моих конкурентов. Такие вещи на короткий срок уве личивают прибыль и курс акций, но на самом деле это такая же ошибка, которую совершает Делкорд. Они надеются, что биржа будет им благодарна, – он вернулся с графином, чтобы под лить коньяк Гарри и Антонелле.

Директора, думаю, успеют уволиться прежде, чем их предприятия окажутся зависимы от этой фиктивной благодарности, – предположил Гарри.

Если они – умные люди, – кивнул Алек и отнес графин обратно. – Но смогут ли они выйти сухими из воды, когда Штайнеры вернут наш регион под свое влияние – это вопрос. Я бы на это не поставил, – он снова сел. – В любом случае, я всегда слежу за тем, чтобы не нарушать неписаных правил. В краткосрочной перспективе это может принести мне убытки, но я думаю немного дальше. В конце концов, я намерен управлять своей фирмой еще довольно долго.

Гарри затянулся сигарой и выпустил почти идеально круглое кольцо дыма к потолку, где его немедленно всосал вентилятор.

– Алек, вы настоящее чудо. Я почти готов сказать – откровение. Если все будет так, как вы говорите – а я, честно сказать, в этом отношении придерживаюсь того же мнения, что и вы – можете рассчитывать на то, что я сделаю для вас все, что в моих силах.

Розен отмахнулся.

– Я не ожидаю никакого особенного отношения. Не хочу только, чтоб меня стригли под одну гребенку с паршивыми овцами, – он повернулся к Антонелле, – Но как насчет вас, дитя мое?

Из наших застольных бесед я сделал вывод, что на Мэгоне вас ожидает верное место. А теперь я услышал от Хэнка, что вы не получили подтверждения?

Антонелла усмехнулась.

– Я уверена, что оно попросту прибыло на Людвигсхафен с опозданием.

Предприниматель скептически поднял бровь.

– На вашем месте я бы на это не полагался. Рынок труда на Мэгоне стал со времен реформ нашего архонета довольно хаотичным. Особенно с тех пор, как были эвакуированы колонии на Мускатине и Эль Аиди. Большая часть их жителей ищут у нас работу.

Она сделала озабоченное лицо.

В самом деле?

Гарри успокоил её.

Моего жалования в финансовой дирекции хватит на нас обоих, если понадобится.

– Глупости, – оборвал Розен. – Молодая женщина, такая, как Джой, нуждается в независимо сти. Не переживайте. Я знаком с владельцем «Уорлд Линк Ньюс» и могу замолвить за вас еловечко. И если это не поможет – у меня есть несколько свободных мест в рекламном отделе.

Антонелла было запротестовала, но он остановил её.

– Что? Небольшая поддержка еще никому не мешала. Позвольте старику Алеку о вас позаботиться.