Дубыня не заметил, как уснул, но утром, едва стало светать, проснулся.

Костер прогорел и тлел едва заметной сизой струей.

Рядом с костром дремал Хомка, опершись на копье. Как только он начинал дремать, копье выскальзывало из его рук и он просыпался.

Шпак спал, зарывшись головой в солому.

Дубыня встал, чтобы незаметно уйти, но Хомка, в очередной раз уронив копье, проснулся и, заметив собравшегося уходить Дубыню, сонным голосом поинтересовался:

– Дубыня, ты куда собрался так рано?

– Домой пойду, – ответил Дубыня.

– Ну, иди, – сказал Хомка и прикрыл глаза.

Если бы он видел, в какую сторону направился Дубыня, то был бы удивлен, потому что Дубыня пошел не в слободу, а направился прямо к лесу. А делать ему там было нечего.

Между тем, дойдя до леса, Дубыня уверенно нырнул в заросли. В зарослях он нашел едва заметную тропинку и пошел по ней.

Тропинка привела его к небольшой поляне, посредине которой стояло огромное кряжистое дерево. Ветви дерева были увешаны лоскутками разноцветной ткани.

Дерево было священным. Тот, кто хотел, чтобы его желание сбылось, должен был привязать к ветке небольшую ленточку и загадать желание.

Но Дубыня сначала направился к небольшой хижине, спрятанной среди деревьев. Низкая почерневшая крыша зеленела пятнами мха. Вместо окна в стене зияла узкая щель. Низкая дверь была приоткрыта – из нее тянуло прогорклым запахом дыма.

Дубыня замялся перед дверью, не решаясь открыть ее.

Однако долго думать ему не пришлось.

– Заходи, Дубыня! – послышался насмешливый женский голос из темной глубины хижины. – Али боишься?

– Не боюсь я ничего! – запальчиво проговорил Дубыня, при этом его лицо покраснело от того, что хозяйка хижины догадалась о причинах заминки.

Чтобы не удариться головой о нависшую перекладину, Дубыня вошел в хижину с низким поклоном.

Посредине хижины в очаге из нескольких камней горел небольшой огонь. Дым уходил в отверстие в крыше.

Над огнем на железном треножнике висел котелок – судя по запаху, в котелке варилось мясо.

Глиняный пол вокруг очага был застелен заячьими шкурками. Стены были увешаны пучками трав.

Из угла, где стоял стол, вышла женщина в светлом сарафане с полотенцем через плечо. В руке она держала большую деревянную ложку с травами – петрушкой и укропом.

Дубыня низко поклонился:

– Здравствуй, Гава.

Гава – сестра отца Дубыни, поэтому приходилась ему тетушкой. Еще в детстве она получила от бабушки тайные знания ведовства.

Люди уважают и ценят ведуний, но боятся их. Поэтому Гава жила в лесу, в хижине, оставшейся от бабки.

Гава была почти на десять лет моложе матери Дубыни, следовательно, всего лишь на восемь лет старше его.

Это была привлекательная молодая женщина – овальное лицо с правильными чертами, большие серые глаза. Только волосы, спадающие волной на плечи, казались седыми, словно выбеленный лен. На самом деле они были редкого оттенка – иссиня-черными.

Гава отбеливала волосы, чтобы казаться старше своего возраста – люди почему-то считали, что знания и мудрость приходят с сединами.

– Здрав и ты будь, племяш, – ответила тетка Гава, высыпала содержимое ложки в котелок и предложила: – присаживайся к столу. Сейчас угощу тебя чем-то вкусненьким. Похлебку будешь?

Не дожидаясь ответа, она взяла со стола миску и принялась накладывать в нее из котелка мелконарезанное мясо.

Подала Дубыне, который примостился на лавке у стола.

Гава присела рядом, подперла рукой подбородок и поинтересовалась:

– Ну, как ты? Когда женишься?

Дубыня взял ложку:

– Жениться-то недолга.

– Так что же мешает? Парень ты видный, смирный. Тебя девицы должны любить.

– Девицы, может, и любят, но мне надо, чтобы я любил.

– Так ты не нашел подходящую девицу?

– Нашел…

Гава заглянула в глаза Дубыне и догадалась:

– Э-э-э… Да, видно, неудачно влюбился. Что она, не любит тебя?

– В том-то и дело, что любит.

– Ну, так позови ее замуж.

– Позвал, а она отказалась.

Гава покачала головой:

– Догадываюсь, догадываюсь – не иначе ты полюбился с поляницей…

Дубыня отложил ложку:

– Так оно и есть.

– Зря ты с поляницей связался. Они праматери Макоше дают клятву, что никогда не выйдут замуж.

Дубыня тяжело вздохнул:

– Но сердцу-то не прикажешь.

– Плохо твое дело – поляницы замуж не идут, только сердца разбивают мужчинам.

– Я слышал, что все же иногда идут.

– Так, то старухи прибиваются к своим детям.

– И молодые, говорят, выходят замуж. Я слышал, что у рыбака Нажира жена была поляницей…

– Поляницы отдают мальчиков отцам.

– Но эта ушла к мужу.

– А ты мать свою совсем не помнишь?

– Нет.

– И отец тебе не рассказывал?

– Нет. А что это и ты, и Хомка так заинтересовались моей матерью?

– Ничего. Так, вспомнилось, – проговорила Гава, задумалась на минуту, потом сказала: – Похоже, ты что-то задумал. И что же? Говори. Не зря же ты ко мне пришел?

– Я хочу похитить свою поляницу! – в отчаянии выпалил Дубыня.

– Ого! Впрочем, не ново. Если, конечно, она согласна…

– Она согласна! Она любит меня. Она беременна от меня.

– Ого! Но она должна иметь на своем счету убитого врага, только тогда полянице разрешается любить мужчину.

Дубыня почесал голову:

– Она мне не рассказывала, сколько убила врагов. Но, думаю, их немало.

Заметив любопытный взгляд Гавы, Дубыня пояснил:

– Она же из первых среди поляниц.

Гава насторожилась:

– Как ее зовут?

– Величка…

– Величка?! Так Величка – воевода у них! Ты о ней ведешь речь?

– О ней… Ну, точно – ты рехнулся! – сказала Гава. – Теперь все понятно, почему она отказывается идти за тебя замуж. И напрочь забудь насчет похищения! Поляницы всю землю перевернут, если Величка пропадет. Да она и сама не дастся, чтобы кто-либо украл ее. Ты, конечно, парень сильный, но и она не слаба – любого мужа отмутузит за милую душу.

– Так затем я к тебе и пришел.

– А я-то чем тебе помогу?

– Там, где силой нельзя взять, там можно взять хитростью.

– Ага… – сказала Гава. – Поясни?

Дубыня оглянулся и, понизив голос, начал объяснять:

– Я сегодня встречусь с Величкой….

– Ну?

– Мне надо усыпить ее, и тогда я увезу ее. Неделю поживет со мной и привыкнет.

– Точно – рехнулся! – сказала Гава. – Ну, ладно – зелье, чтобы усыпить, я дам тебе. Но куда ты ее увезешь?

– В укромное место, – ответил Дубыня, оглядываясь.

– Поляницы всю слободу перевернут, – сказала Гава.

– Но сюда-то они не придут, – сказал Дубыня.

– Точно, сюда не придут! Это место для них заповедное. Но когда узнают, где ты прятал поляницу, обязательно снесут нам обоим головы.

Дубыня пожал плечами:

– Как-нибудь дело уладится. Надо только подождать – скоро зима, а к весне Величка будет уже на сносях. Не тронут они никого.

Гава вздохнула:

– Как бы не так.

Гава дала Дубыне пузырек с сонным зельем и даже согласилась спрятать Величку.