Солнце поднялось, стало светло и Дубыня увидел, что они окружены и прижаты к Дону. В темноте амазонки сумели каким-то чудом развернуть строй так, что женщины и дети оказались в кольце ратников.

Измученные жаждой, женщины и дети, оказавшись на берегу реки, бросались к воде и жадно хватали ладонями и ртами мутную жижу, поднятую ногами ратников, оказавшихся по колено в воде.

Жажду они утолили, но это было только отсрочкой неминуемой смерти.

Из-за спин хазар послышался новый сигнал.

– Прощай, – успел сказать Дубыня другу и рванулся вперед.

Каким-то чудом ему удалось увернуться от копий и врезаться в строй хазар. К его спине прилип Полыня.

Проломившись в строй хазар Дубыня оставил в теле хазара уже ненужное копье, выхватил топор и начал им крушить хазар.

Полыня своим топоришком и щитом защищал его спину. Дубыня был его последней надеждой на жизнь. Полыня понимал, что пока Дубыня бьется, живет и он, поэтому Полыня защищал его спину больше, чем самого себя.

Богатырь Дубыня проламывал в строю хазар настоящую просеку, но хазар было слишком много, и он стал уставать, а в усталости пропускать удары. Дубыня и Полыня, получив по несколько ран, истекали кровью.

Понимая, что наступает последний миг жизни, Дубыня и Полыня прижались друг к другу спинами.

– Полыня, радуйся, скоро мы попадем в рай! – кричал Дубыня, из последних сил опуская топор на голову ближайшего хазара.

Полыня сползал на колени и стонал в ответ:

– Я уже почти в раю.

В его грудь уперлось хазарское копье – от смерти Полыню защищала тонкая стальная пластина на нагруднике.

– Хороша дамасская сталь, – заплакал Полыня, обломком щита прикрывая голову от занесенного меча.

Он закрыл глаза, готовясь принять смерть.

Но, к его удивлению, удара не последовало.

Полыня открыл глаза и увидел, что хазары густой толпой бегут к своему лагерю.

– Что случилось? – толкнул он Дубыню.

Дубыня сам нечего не понимал, только таращил огромные глаза.

– Хазары дрогнули, – сказал он.

– Они отступают? – еле выговорил Полыня, с трудом осознавая его слова, но через секунду, поняв, что произошло, стащил с головы шлем, быстро зачерпнул им воды и, держа его на вытянутых руках, побежал в город.

Он надеялся еще спасти свою жену.