Варе снилась рысь, почему-то расхаживающая среди древних склепов и могил. Она фыркала, смотрела на Варю горящими глазами, выпускала из бархатной лапы стальные когти и дергала хвостом, готовясь к прыжку. От нее нельзя было ни отвязаться, ни спрятаться. Ее морда все время находилась в опасной близости от босых Вариных ног. Наконец рысь вообще улеглась ей на колени, отвечая на попытки согнать ее угрожающим урчанием и подрагиванием хвоста. Урчание становилось все выше, постепенно переходя в гнусавый вой. Набравшись смелости, Варя сбросила тяжелую кошку с коленей. Та зашипела и ударила ее когтями. Боль была такая, что удержаться от крика оказалось невозможно.

– Страшное приснилось? – спросил отец Андрей, сидевший напротив в своей дырявой, выгоревшей рясе.

– Страшное, – подтвердила Варя. – Будто бы рысь меня преследует, но на самом деле она не рысь, а судьба моя.

– Судьба человеческая злой не бывает, милая. Мы сами ее такой делаем. Или не делаем, если ума хватает.

– Сами? – Варя горько усмехнулась. – Да разве я искалечила бы так свою жизнь? Разве у меня рука поднялась бы?

– А ты подумай хорошенько, вспомни. И обнаружишь, что где-то была твоя ошибка. А потом еще одна и еще, потому что плохой поступок, как гнилой зуб, все вокруг заражает. Дергать надо бы, да страшно и больно. А потом поздно уже.

– Ошибка? Да, пожалуй, ошибка была. А потом… потом все стало цепляться одно за другое и потянулось, потянулось…

Варя сама не заметила, как начала рассказывать отцу Андрею все, что произошло после того, как она влезла в долги. Он не утешал ее и не перебивал. Просто слушал – внимательно и уважительно. Глаза его выражали неподдельный интерес. Постоянно прищуренные, они не позволяли рассмотреть цвет радужной оболочки, но наверняка можно было сказать одно: они излучали доброту и любовь. Мало кто смотрел на Варю подобным образом. Разве что сын. Или Мошков в моменты особой нежности.

Подойдя к концу своей истории, Варя попыталась улыбнуться:

– И, что обидно, все зря было. Я мешки перепутала. Взяла хрусталь вместо алмазов. И осталась ни с чем. У разбитого корыта.

– Тебе повезло, – сказал отец Андрей.

– Что? – Варя не поверила своим ушам. – Повезло? Вы называете это везением?

– Конечно. Господь удержал тебя от последнего шага к пропасти. Дальше было бы только падение. А так ты вовремя остановилась. На краю.

– Мне кажется, что я на дне. У меня нет денег, нет работы, нет человека, на которого я могла бы опереться. Родители, скорее всего, от меня отвернулись. Только сынишка остался. Но он мне ничем не поможет, ему самому забота нужна.

– Вот я тебя слушаю и умиляюсь, красавица, – улыбнулся отец Андрей в белоснежные усы. – Когда ты о деньгах и драгоценностях говоришь, у тебя в глазах только тоска, злоба и страх. А как только сына вспомнила, они совсем другими стали, счастливыми. Потому что ты о любви заговорила. И тяжкий груз с сердца упал, верно? Так стоит ли себя мучить, когда есть прямой путь к счастью? Тот, что любовью озарен. На этом пути Бог тебя всегда поддержит, не позволит оступиться. Выбрось свои алмазы, милая…

Варя растерянно улыбнулась:

– Как же выбросить, если у меня их нет?

– Отсюда выбрось. – Отец Андрей показал на голову. – И отсюда. – Он коснулся груди. – Тогда и освободишься.

– Не знаю, не знаю… – Варя печально покачала головой. – Знаете, что я поняла за последние дни? Что от всего можно освободиться, кроме чувства вины. Где сейчас Володя? А вдруг он попал из-за меня в беду?

– А ты позвони ему, – мягко предложил отец Андрей. – Я знаю, теперь есть телефоны без проводов.

– Звонила уже. – Варя шмыгнула носом. – Сто раз. Не берет он трубку.

– А этот… с толстой шеей?

– Лозовой?

– Да, – кивнул отец Андрей. – Мне почему-то кажется, что ему уже известно о твоем побеге…

– Откуда? – усомнилась Варя. – Он далеко.

– Нет. Он близко. Ближе, чем ты думаешь. И Володя твой близко. – Не переставая говорить, седобородый отшельник закрыл глаза. – Ему плохо. Больно. Его мысли о смерти. И о тебе.

Это звучало как бред, но Варя сразу поняла, что отец Андрей говорит чистую правду. Схватив телефон, она набрала Лозового. Ожидание показалось ей вечностью, хотя он ответил довольно быстро.

– Да?

– Это я.

Она не знала, что еще сказать. Зато Лозовой за словом в карман не полез:

– А-а, беглянка нашлась! Ты очень вовремя позвонила, Варенька. Я как раз твоего дружка упертого топить собрался. Хочешь послушать? Мы на бережке стоим. Солнышко всходит, птички поют… Хорошо! Володя твой в последний раз им любуется.

Варя бросила взгляд на окошко под потолком. Как быстро прошла ночь! Впереди новый день. Каким он будет?

Это зависело и от нее тоже. Впервые в жизни Варя осознала это отчетливо и ясно. С пугающей ясностью.

– Здесь есть река? – спросила она у отца Андрея.

Он утвердительно опустил веки.

– Я перезвоню через несколько минут, – быстро сказала Варя в трубку.

– Зачем? – ласково удивился Лозовой. – Через несколько минут Володя уже даже булькать не будет. Упрямый. Всего-то нужно было рассказать, куда ты с камушками подевалась, Варюша.

– Я здесь, – сказала она. – И хочу обменять Володю на твои проклятые алмазы.

– Вот и умница. Когда и где?

– Я перезвоню, – повторила Варя, выключила мобильник и обхватила голову руками.

Ей нужно было подумать. Крепко подумать.

Отец Андрей ее не торопил, не отвлекал и ни о чем не спрашивал. Его как будто вообще рядом не было. И только когда Варя потянулась к телефону, чтобы перезвонить Лозовому, он остановил ее руку своей сухой, почти невесомой ладонью.

– Погоди, милая. Совета у меня спросить не хочешь?

– Я все решила, – сказала Варя. – Володю выручать надо. Даже если бы алмазы мои были настоящими, я бы все равно не колебалась.

Отец Андрей кивнул седой головой:

– Это я понял. Но я могу предложить план, как совершить обмен.

– Вы? – Было совсем не весело, но она не удержалась от улыбки. – Разве у вас есть опыт в подобных делах?

– Я тебе главного не открыл, дочка, – произнес отец Андрей. – Я тогда во Львов приехал человека убить. Душегубом я был. Мое прозвище поганое всей стране известно. Столько крови пролил… – Он покачал головой, уставившись на свои ладони с таким видом, будто видел на них кровавые следы. – Но, как видишь, свернул с той дорожки бандитской. Хотя кое-что помню и умею.

Глаза отца Андрея, устремленные на Варю, были спокойными и внимательными. Он смотрел так, будто доверился лучшему другу, а не первой встречной. Варя тряхнула давно не мытыми, спутанными волосами и сказала:

– Хорошо, давайте…

Он задал несколько вопросов о Лозовом, о Мошкове, а потом – неторопливо и обстоятельно – изложил план, который был значительно лучше, чем все, что могла придумать Варя. Она хотела тут же перезвонить, но отец Андрей удержал ее.

– Не торопись, – сказал он, – пусть Лозовой поволнуется. Противника надо морально вымотать, а потом уже добивать на поле боя.

– Слушаюсь и повинуюсь, – пошутила Варя.

Отец Андрей не улыбнулся.

– А вот повиноваться никому, кроме Всевышнего, не надо.

– Откуда же мне знать, чего он хочет?

– Сердце подскажет. Сердце свое слушай, милая.

– У меня дежавю, – пробормотала Варя. – Кажется, что я все это уже слышала. Может, во сне? Или это сейчас я сплю?

– Мы все спим, пока не проснемся однажды.

– Ну и зачем так устроено?

– Да затем же, зачем и ночной сон людям дан. Это время, когда мы набираемся новых сил для движения вперед в той жизни, которую считаем явью. Бывает во сне кошмар, от которого пробуждаешься особенным усилием воли. А бывает, что-то очень радостное привидится, от чего душу распирает. В любом случае проснуться придется каждому. Не при жизни, так при смерти.

– Все это так странно… – проговорила Варя, морща лоб. – Очень похожие вещи я уже слышала или читала где-то. Но понимать начала только теперь. Значит, вы считаете, что наша жизнь подобна сновидению? А за ней есть реальность, а потом другая реальность. И сколько же надо просыпаться?

– Пока не вернешься туда, откуда начала путь, – пояснил отец Андрей.

– Вы хотите сказать…

Он не позволил Варе закончить:

– Не надо об этом. Получится коряво и пошло. Так всегда бывает, когда пытаешься говорить о высшей реальности.

– Больше не буду, – пообещала она тоном маленькой девочки. – Мне и не надо. Мне все равно никакая высшая реальность не светит. Слишком увязла тут. Как будто я виновата, что у меня столько врагов!

– Враги всегда есть и будут, – сказал отец Андрей. – Прожить так, чтоб их не было, нельзя. Наоборот, чем лучше живешь, тем больше врагов. Однако можно свести их вред к минимуму. Иными словами, сделать так, чтобы не страдать от них.

– Это возможно? – не поверила Варя.

– Конечно. Любой может сделать так, что враги не только не будут причинять страдания, но станут радостью. Надо любить их. И это легко. Христос призывал к этому.

– Легко? Я даже обычных людей любить не могу. Их так много. И все разные – всякие китайцы, австралийцы, индийцы…

– Все правильно, – согласился отец Андрей. – Всех и всегда любить нельзя – не осилишь. Это невозможно, как невозможно охватить взглядом весь мир разом. Не хватит внимания. Ведь, чтобы полюбить, надо вникнуть в чужую душу. А это труд, для которого нужны силы. Ну и не люби, – неожиданно заключил он. – Не надо притворяться. Не нужно, не зная человека, врать, что ты его любишь.

– Не понимаю, – призналась Варя, страдальчески морщась. – То вы призываете любить даже врагов, то говорите, что любить всех не получится.

– Вот! – Отец Андрей многозначительно поднял указательный палец. – Наконец мы добрались до сути. Итак, не трать энергию на то, чтобы обманывать себя, будто любишь всех людей. Пусти эту энергию на то, чтобы не допускать в душу враждебных чувств. Этого хватит. Тогда и на любовь силы появятся.

– Другими словами, любить Лозового я не обязана, – проговорила Варя задумчиво. – Достаточно не испытывать к нему ненависти.

– Любить его ты не способна, потому что пока слишком слаба, – поправил ее отец Андрей. – А вот злиться на него не надо. Ты ведь не злишься на ветер, дождь, холод. Просто защищаешься от них. Поняла, милая?

– Теперь да, – покивала Варя. – Не злиться, а защищаться. Я ему позвоню?

– Звони, Варенька. У тебя все получится.

– А ведь и правда, – пробормотала она. – Все получится. Я уверена, я знаю.