— Господи, Юра! Зачем за едой о таком?

Ангелина швырнула вилку на стол и отодвинула тарелку. Даже сейчас, с брезгливо сморщенным носом, она представлялась Женьке верхом совершенства. Пахло от нее чистотой и мылом, волосы блестели и переливались в желтом свете светильника в виде огромного поплавка, повисшего под потолком.

— Вы просили рассказать, что творится в поселке, я рассказал. — Юрий пожал плечами. — Ты предпочла бы услышать, что его утопили в озере? Но его утопили именно в дерьме. Судьба такая.

— Туда ему и дорога, — рассудил Женька, цепляя на вилку треугольник омлета с помидорами и сосисочными кружочками.

Он сделал вид, что жует с прежним аппетитом, хотя очень живо представил себе казнь, устроенную Котовым. Воображение подсказывало, какой запах там стоял, когда…

Не сумев протолкнуть в себя кусок, Женька схватил кружку с томатным соком и выпил залпом.

— Тоже чувствительный? — с усмешкой спросил наблюдавший за ним Юрий.

— Сухой омлет получился. Обычно у меня лучше получается.

Таким ответом Женька убил сразу двух зайцев. Во-первых, показал, что Юрий Ярышников не один тут такой стойкий. Во-вторых, намекнул на свои кулинарные способности. Где-то он прочитал, что женщины неравнодушны к мужчинам, умеющим готовить. А избранников выбирают не по лицу, а по ягодицам, которые чем уже и мускулистее, тем лучше.

Передвигаясь по дому или двору в присутствии Ангелины, Женька старался напрягать и поджимать зад, благо выданные ему полуджинсы были достаточно тесными и обтягивающими. К тому же днем он побывал у себя на участке и, порывшись в сарае, отыскал там почти новую тельняшку, которую отец привез из отдыха на Черном море. Она пришлась Женьке в самый раз, и он, должно быть, выглядел в ней достаточно эффектно, потому что Юрию его наряд не понравился.

— В таком виде со мной в разведку не пойдешь, — заявил он. — Переодевайся. Незачем привлекать к себе лишнее внимание.

Разговор произошел еще днем — в присутствии Ангелины, развешивающей на бельевой веревке свои постиранные тряпочки. Не будь этого обстоятельства, Женька вряд ли стал бы упираться, потому что ему не терпелось посмотреть, чем занимается враг, и, может быть, нанести ему очередной урон. Но здесь находилась женщина его мечты, и он ощетинился.

— Тогда я сам пойду.

— Иди, — согласился Юрий. — Но не возвращайся, если такой самостоятельный.

И, не тратя времени на дальнейшие уговоры, удалился.

Видя Женькино состояние, Ангелина принялась развлекать его разговорами, а потом предложила выпить кофе за столом под деревом. Пока она заваривала кофе, Женька все поглядывал на ее маечки и трусики, выглядевшие как-то особенно трогательно из-за того, что были вывешены на всеобщее обозрение. Безупречно чистые, они могли бы принадлежать ангелу… но на самом деле Ангелина была порочной, и этим еще сильнее притягивала Женьку. Смесь любви, страсти и ревности была поистине гремучей.

Когда Ангелина вышла из дома с подносом, Женька незаметно наблюдал, как покачиваются ее груди под тканью рубашки. Это было для него непривычным и очень волнующим зрелищем. Все девушки, которых он знал и просто встречал на улице, постоянно носили бюстгальтеры, полагая, что это придает им особый шарм. Но вид бретелек на голых плечах, хоть белых, хоть черных, хоть даже прозрачных, силиконовых, не вдохновлял Женьку, а стянутые груди были на вид твердыми, как у манекенов.

У Ангелины было иначе. Она во всем была другая, как успел убедиться Женька. Особенная.

— Дома взял? — спросила она, показав взглядом на тельняшку.

— От дома одна коробка черная осталась, — сказал Женька. — Окна пустые, и крыша провалилась. Деревья рядом сильно обгорели. А до сарая…

— Пей кофе. Печенье вот…

— Спасибо. До сарая пламя не добралось, там я ее нашел. — Женька опустил голову, чтобы взглянуть на себя. — Отцовская вещь.

— Он моряком был? — спросила Ангелина, делая мелкие глотки из чашки.

— Нет.

— Военным? Десантником?

— Нет, что ты. Папа… Отец был человеком сугубо штатским. Я вот тоже даже в армии не служил…

«И зачем ты это ляпнул? — спросил себя Женька сердито. — Что Ангелина о тебе подумает? Может, у тебя плоскостопие, братец? Или ты под себя мочишься?»

— Я случайно проскочил, — поспешно пояснил он. — Всем повестки пришли, кто пошел, кто отмазался… А мы как раз адрес сменили, вот в военкомате и напутали что-то. А так я здоровый. — Он выпятил полосатую грудь. — Худой, но жилистый.

— Где же ты тогда стрелять учился, худой и жилистый?

— Да я не то чтобы… У друга был пистолет травматический, баловались немного. А в общем-то из меня стрелок никакой. — Женька пожал плечами, опять сердясь на себя за излишнюю болтливость. — Но я могу и без оружия. Тех, которые ко мне в дом влезли…

Он замолчал, окунув губу в чашку.

— Страшно было? — спросила Ангелина.

— Противно, скорее.

— Мне ведь тоже, может, придется…

Она не договорила. Женька посмотрел ей в глаза.

— Зачем? У тебя есть мы.

— Затем, что хочется, — резко произнесла она. — Допил? Давай сюда чашку свою.

— Ангелина, — позвал он, пряча глаза.

— Что? — Она завесила лицо челкой, собирая посуду на поднос.

— У тебя с Юрием серьезно?

— По-моему, ты вчера слышал. Куда уж серьезней. А что, завидно?

Женька не подозревал, что способен покраснеть так стремительно и жарко.

— При чем тут… — буркнул он, не поднимая глаз.

— Место занято, — сказала Ангелина. — Групповой секс меня не привлекает, так что шансов у тебя нет.

— А мне не нужен групповой. Мне ты… — Женька сглотнул и вскинул взгляд. — Ты нужна.

— То есть, пока Юра в разведке, ты предлагаешь нам уединиться и…

Она смотрела на него с насмешливым вопросом.

Он покачал головой:

— Я предлагаю тебе быть со мной всегда.

Застенчивость куда-то пропала, кровь отхлынула от лица. Женя смотрел прямо Ангелине в глаза, не стыдясь своих слов. Потому что они шли от сердца. Из глубины души. Они были той правдой, которую ему хотелось донести до нее.

Ангелина засмеялась. Довольно неестественно, кстати говоря.

— Глупый, — произнесла она тем особым голосом, которым женщины называют так мужчин… но не всех, далеко не всех.

— Почему? — поинтересовался Женька. — Что я такого глупого сказал?

— Знаешь, на сколько я старше тебя?

Интонация осталась прежней, выражение ее лица изменилось, взгляд тоже. Он преисполнился извечной печалью, охватывающей женщин при мысли о неизбежном увядании.

— Это не важно, — сказал Женька.

Для молодого мужчины так оно и было. Но Ангелина покачала головой:

— Важно, Женя.

Она впервые назвала его по имени. У него защемило сердце.

— Но настоящая причина другая, да?

Подумав, она пожала плечами:

— Причин много. Возраст. Интересы. Статус. Финансы.

Слова впивались в Женьку подобно острым иглам. С зазубринами — не вытащить.

— В общем, рылом не вышел, — мрачно заключил он.

Ангелина засмеялась, взъерошив его волосы.

— Рыло как раз ничего, — сказала она. — А с остальным не все так однозначно.

— Я все сделаю, всего добьюсь, — сказал Женька. — Буду таким, как ты захочешь. Только останься со мной. Пусть он уйдет.

Ангелине не нужно было растолковывать, о ком идет речь.

— Не получится, — покачала она головой.

— Почему?

— Тебе объяснить как взрослому или сделать скидку на возраст?

— Дался тебе этот возраст! Я не ребенок.

— Хорошо, — сказала Ангелина, медленно кивнув. — Тогда по-взрослому. Я наняла Юру в качестве киллера. Хочу, чтобы он перебил всех, кто окружает Котова, и его самого. Это моя месть.

— За кого? — глухо спросил Женька.

— За бабушку. Она якобы повесилась, но это неправда.

— Мои родители тоже не сами угорели.

— Это я уже поняла, — сказала Ангелина. — Вот пусть эти сволочи заплатят за все. И за всех.

— Ему что, денег мало? — спросил Женька.

— Кому? — изобразила непонимание Ангелина.

Получилось фальшиво, но ей требовалось время, чтобы собраться с мыслями. Солгать или сказать правду?

— Юре твоему. Ярышникову.

Ангелина решила, что правда позволит ей раз и навсегда поставить точку в этом вопросе.

— Он взял не деньгами.

После этого признания во рту у нее стало сухо, как будто она целый день бродила по пустыне.

— Тогда его самого надо убить, — сказал Женька, разглядывая свои кулаки, выложенные на стол.

— Нет, — возразила Ангелина хрипло. — Меня это устраивает.

— Тебе… Тебе с ним нравится?

— Вообще-то я не обязана отвечать на подобные вопросы. Но я скажу. Он не делает со мной ничего такого, чего бы я не хотела сама.

— Понятно, — сказал Женька. — Теперь понятно.

Он встал и походкой робота отправился в дом. Ангелине хотелось окликнуть его, но она не стала. Это было бы слишком. Дело было не в этом долговязом парне, а в ней самой. За время разговора она не раз поймала себя на мысли, что примеривает его тело к своему. Ей хотелось вобрать в себя всю его молодую, яростную страсть. Она была готова отдаться ему прямо во дворе.

Это означало, что она не просто испорченная женщина, а очень испорченная. Несколько часов назад была с Юрием, а теперь представляла себе, как проделала бы это с Женей. Неужели она развратна до такой степени, что способна спать с двумя мужчинами фактически одновременно? Может быть, в буквальном смысле, как эти шлюхи из интернета?

Прежде чем приступить к мытью чашек, Ангелина была вынуждена умыть пылающее лицо холодной водой. Голова у нее слегка шла кругом. Ее и Женьку разделяла только тонкая дверь, к тому же не запертая на замок.

Забыв о чашках, она ее открыла. Женька, сидевший на раскладушке, медленно встал. Она подошла к нему вплотную, подняла лицо и предложила:

— Ну, если хочешь, поцелуй меня.

Его не пришлось просить дважды. В следующую секунду их тела оказались плотно прижатыми друг к другу, а губы соединились в одно целое. Женькины руки лихорадочно ползали по ее телу, а руки Ангелины плотно были прижаты к задним карманам его джинсов. Она не понимала, что с ней творится, не хотела понимать. Наверное, ей было очень важно, чтобы ее не просто качественно трахали, а еще и любили. Второе у Женьки получалось сумбурно, зато искренне.

Всякий раз, когда их губы разъединялись, он принимался бормотать что-то бестолковое и несвязное. Ангелине были важны не сами слова, не их значение, а то, как они говорились.

Попятившись, она прижалась спиной и ягодицами к стене. Возвышаясь над ней, он яростно и беспорядочно тыкался в нее нижней частью туловища. То, что произошло дальше, приключилось с Ангелиной лишь однажды, когда она целовалась с любимым мальчиком после выпускного вечера. Внизу сделалось горячо, она повисла на Женькиной шее, потом оттолкнула его, но поздно. Это уже случилось. И с ней, и с ним. Им не пришлось даже раздеваться для этого.

— Ну все, хватит, — сказала Ангелина, задыхаясь.

Он окинул себя взглядом, смутился и поспешно брякнулся на взвизгнувшую раскладушку.

Ангелина сделала вид, что ничего не заметила.

— Пора заняться ужином, — сказала она. — Скоро Юра вернется, а мы баклуши бьем.

— Я приготовлю, — сказал Женька. — Можно?

— А что ты умеешь?

— Омлет. С помидорами.

— Ну давай, — согласилась она. — Только сперва воды натаскай, ладно?

— Ага!

С готовностью вскочив, он схватил ведра и убежал, а когда вернулся, весь перед его джинсов был мокрым.

— Облился, — коротко пояснил он.

— Женя, — позвала она, стоя к нему спиной.

— Да?

— Это останется между нами, правда? Я не могу допустить, чтобы мой заказ остался невыполненным.

Молчание длилось не слишком долго.

— Хорошо, — ответил Женька. — Я подожду.

Ангелина вовсе не просила его подождать. Однако сейчас было не время уточнять условия и выдвигать требования. Юрий мог вернуться в любой момент. Если продолжать выяснять отношения, он сразу все поймет. Допускать этого нельзя.

— Займись омлетом, — предложила Ангелина самым ровным тоном, на который была способна.

— Хорошо, — повторил Женька так же спокойно.

И вот теперь они ели этот омлет, и он старался держаться так, словно ничего не произошло, но некоторые мелочи поведения — жесты, взгляды, интонации — настораживали Юрия, потому что он ощущал какие-то неуловимые изменения, произошедшие за время его отсутствия.

Все чаще он переводил глаза с Женьки на Ангелину и обратно, проверяя свои ощущения. Она уже заметила и мысленно молилась о том, чтобы ужин завершился мирно. Уже неплохо зная Юрия, она догадывалась, что последует дальше. Будет провокация, Женька сорвется, выдаст себя с головой, а дальше… Тут существовало несколько вариантов, но Ангелину не устраивал ни один из них, кроме первоначального: Юрий Ярышников завершает работу и вся эта история заканчивается. Совсем. Навсегда.

Ангелина еще никогда не падала столь низко. Может быть, все дело в ее испорченной натуре? Глупая самка, не способная контролировать себя и свои плотские желания. Господи, как стыдно! Скорее бы этот тощий приблудный щенок убрался с глаз долой! Подальше, подальше отсюда, пока не выдал себя.

Словно прочитав ее мысли, Юрий посмотрел на жующего Женьку и заметил:

— Хороший аппетит.

— А почему он должен быть плохим?

— И в самом деле. Ты же у нас совсем еще молодой.

Женька опять схватился за спасительный сок.

Юрий проследил за ним, перевел глаза на Ангелину и раздвинул губы в сдержанной, выверенной до миллиметра улыбке.

— Скажи, а у тебя когда-нибудь были взрослые женщины?

Вопрос адресовался Женьке, а улыбка и взгляд — Ангелине. Она принялась собирать посуду. Ее сердце билось, как живое существо, стремящееся вырваться на волю из клетки.

— Не твое дело, — сказал Женька.

На мгновение показалось, что стакан лопнет в его кулаке, но он вовремя разжал пальцы.

— Я имею в виду такая, как наша Ангелина, — продолжал Юрий, как ни в чем не бывало.

Она отметила это многозначительное определение «наша», болезненно царапнувшее ее душу.

Женька медленно поднял потемневшие глаза.

— А что?

— То, что они требуют от нас, мужчин, гораздо больше сил, чем молоденькие девушки, — пояснил Юрий. — Поэтому ты правильно делаешь, что хорошо кушаешь.

Женька схватился пальцами за крышку стола, как бы проверяя ее на прочность. Его ногти побелели. Юрий посмотрел на них, встал, потянулся и сказал:

— Спасибо нашим поварам. Пойду вздремну. Тебе тоже рекомендую, Евгений. Сегодня ночью у нас вылазка, если ты не передумал, конечно.

Последние его слова звучали глухо, потому что он успел подняться до середины лестницы.

— Не передумал, — сказал Женька, обращаясь к ступающим по ступеням ногам.

Они приостановились, а потом двинулись дальше и скрылись из виду.