XXX
Резо не сразу отважился на многокилометровый заплыв. Силы его были уже не те, что в молодости. Да и тогда он рекордов не ставил, плавал все больше на лодках, редко погружаясь в море собственной персоной. А что если ногу сведет судорогой? Или попросту силенок не хватит? Был Резо Контрабандист — и — бульк! — не стало. Об этом даже думать не хотелось.
Целый день крутился Резо возле двух местных причалов, надеясь, что удастся стащить лодку и разом решить свою проблему. Однако к полудню его седая шевелюра примелькалась, и рыбаки доходчиво разъяснили, что сделают с ним, если он не уберется подобру-поздорову. Они Резо не узнали, а сам он напоминать о своем прошлом поостерегся, справедливо рассудив, что былая лихая слава пойдет ему во вред, а не на пользу. Ушел, бормоча ругательства.
Потом выклянчил у курортников немного денег, купил дешевого пива в двухлитровом пластиковом баллоне и присел в тени павильона на автостанции. Никто на него не смотрел. Бомжи редко привлекают внимание окружающих. Подобно бродячим собакам или котам, они могут крутиться совсем рядом, оставаясь при этом невидимками. Кому они нужны? Кому до них дело?
А вот у них дело к нам есть всегда. Потому что они наблюдают за нами, чтобы не прозевать подачки, вовремя увернуться от пинка или напасть, если почувствуют свое превосходство.
Резо пил пиво медленно, экономно, растягивая удовольствие. При этом он почти не двигался, сливаясь с окружающей обстановкой. И те трое, что выбрались из такси с большими дорожными сумками, ни разу не повернули голову в его сторону.
Пока они стояли, перебрасываясь негромкими репликами, Резо успел запомнить, кого и как из них зовут. Большой, надутый, как индюк, был Георгом, он один не имел при себе ничего тяжелее борсетки, поэтому нетрудно было предположить, что он здесь главный. Ему было немного за тридцать, но он уже начал лысеть, а потому брил голову.
Двух его спутников звали Сосо и Тенгиз. Первый имел обыкновение почесывать промежность, а второй без конца сплевывал себе под ноги. Оба — несколько младше Георга и, несмотря на легкое заискивание, держались с ним на равных.
— Ментов нет, — сказал Сосо, окинув взглядом площадь и прилегающие базарные ряды. — Как я и говорил.
— Вчера ты говорил, что девочки пробудут в нашем купе до утра, а они сбежали среди ночи, — напомнил ему Тенгиз с упреком.
Все в их поведении, тоне, манере держаться отдавало криминальным душком. Резо обратился в слух. Шестое, седьмое, даже тридцатое чувство подсказывали ему, что эти трое заявились в село неспроста. Эти люди совершенно не походили на людей, приехавших отдохнуть. Как раз наоборот, все они были деловиты и насторожены, словно им предстояло выполнить некую ответственную работу.
— Послушай, я ведь не один уснул, — парировал Сосо. — Ты тоже.
— Кто знал, что эти шлюхи такими наглыми окажутся! — сердито произнес Тенгиз. — Нужно было их связать. В следующий раз так и сделаем.
— В следующий раз? Разве ты не знаешь, что нельзя скушать барашка потом, а можно только сейчас!
— Достали вы своими шлюхами и барашками! — прикрикнул на них Георг.
Все трое говорили по-русски, хотя явно были родом из Грузии. Учитывая сильный акцент Сосо и Тенгиза, можно было определить, что они уехали из страны относительно недавно, тогда как их предводитель покинул родину давным-давно, если вообще не появился на свет за ее пределами. Что объединяло их и что привело сюда?
Резо застыл с бутылкой у губ, не решаясь пошевелиться, чтобы не привлечь к себе внимание.
— Сосо, — сказал Георг, — пройдись по рядам, поспрашивай, кто квартиру сдаст дня на три… нет, лучше на неделю.
— А успеем за неделю? — неуверенно спросил Сосо. — Их еще найти нужно.
— Найдем. Городок маленький, здесь все на виду.
— Маленький? Смотри, сколько там домов отдыха и отелей…
Георг повернул голову в направлении, указанном подручным.
— Клиенты сюда не отдыхать приехали, а дело делать, — наставительно произнес он. — Иди, Сосо, что ты рот разинул?
— Муха залетит, — засмеялся Тенгиз, почесывая себя через штаны.
— Смотри, чтобы к тебе ворона не залетела, — отшутился приятель. — В зад.
Довольный собой, он смачно сплюнул и пошел выполнять задание. Оставшиеся на месте парни некоторое время молчали, пока Тенгизу это не показалось слишком скучным.
— Когда поедем обратно, — пообещал он, — я все равно разыщу этих сук, которые нас кинули. Братва таких номеров не прощает.
Вот и проговорился. Резо очень осторожно втянул в себя пару глотков нагревшегося пива. Братва, как он и предполагал. И явились сюда ребятишки с серьезными намерениями.
— Обратно мы не поездом поедем, — сказал Георг. — Самолетом полетим. Это раз. А во-вторых, забудь о тех проститутках. Поднимем бабло — сами поднимемся, а потом хоть королев красоты себе покупай.
— О, это мне нравится! Они высокие, на каблуках, с такими ногами, что… — Не найдя нужных слов, Тенгиз ожесточенно поскреб себя там, где сходились его собственные ноги. — Надо скорее найти этих… как их?
— Дмитрий Борелов и Руслан Линовин, — подсказал Георг. — Я их «пробил» по своим каналам. Все про них знаю. Митя-мотоциклист Жанку трахал, она на него и навела. Руслан тачки ремонтировал. На деньги недавно попал. А Митю прав лишили, он без работы остался.
— Лохи, — прокомментировал подручный.
— Лохами мы будем, если такой шанс упустим.
— Давай я людей поспрашиваю, — предложил Тенгиз, которому не стоялось на месте. — Вон ту девочку, что медом торгует, видишь? Пойду к ней. Она такая худенькая, такая маленькая. У нее дырочка — как мышиный глазик.
— Заткнись! Все мысли об одном.
Георг повел вокруг себя оценивающим взглядом, ища, у кого бы навести справки. Резо похолодел, боясь выдать себя взглядом, слишком напряженной позой или неестественным поведением. Но глаза приезжего бандита скользнули выше, остановившись на пожилом крестьянине.
— Отец! — окликнул он, делая шаг вперед.
Крестьянин обернулся. Глаза у него были лучистые, молодые, а все остальное лицо покрывала седая борода, похожая на плесень, облепившую лицо. Голову покрывала круглая войлочная шапочка, на пальцах пыльных ног с матовыми желтыми ногтями болтались резиновые вьетнамки.
— Я вряд ли в отцы тебе гожусь, дорогой, — степенно произнес он. — Не так долго живу на этом свете.
— Извини, — сказал Георг. — Добрый день, кацо. Меня Георгом зовут.
— А я Левон. О чем ты хочешь меня спросить, Георг?
— Вопрос простой, — встрял в разговор Тенгиз. — Скажи нам…
Георг не просто отодвинул его на задний план, а еще и болезненным тычком в ребра наградил.
— Это мой младший брат, — пояснил он, улыбаясь. — Горячий еще, нетерпеливый.
— И не очень вежливый, — отметил Левон осуждающе.
— Ничего, наберется вежливости, — пообещал Георг. — И ума.
— Я… — начал Тенгиз.
Не оборачиваясь, главарь саданул его локтем под ложечку.
— Помолчи, брат, очень тебя прошу, — сказал он, после чего снова вперил взгляд в грузина с велосипедом. — Я ищу товарищей, с которыми в армии служил, — пояснил он. — Они были мне как родные братья, честное слово. Митя и Руслан. Русские. Сейчас здесь отдыхают. Найти их нужно. Очень.
— Так позвони им, — предложил Левон, обдумав услышанное. — У тебя есть мобильник? Если нет, я одолжу тебе свой, хочешь?
— Думаешь, мы совсем темные, да? — обиделся Тенгиз. — Думаешь, у нас телефонов нету?
На этот раз Георг ткнул его сильнее и явно очень больно. Сам же, улыбаясь, продолжил обращаться к собеседнику:
— Мы приехали, чтобы сделать им сюрприз. Так, чтобы они очень-очень обрадовались, когда мы — хоп! — неожиданно появимся. Зачем же звонить? Понимаешь?
Георг лучезарно улыбнулся, отчего белоснежные зубы его обнажились до самых десен. Казалось, улыбнись он чуточку шире, и его лицо попросту разойдется пополам.
— Понимаю, — ответил Левон. — Как выглядят твои друзья? Может, у тебя есть их фото?
— Конечно. Митина фотография всегда со мной. — Георг показал собеседнику включенный телефон. — А вот фото Руслана случайно удалилось. Я прямо себе места не находил, так расстроился, когда обнаружил. Дружба — это…
Не найдя нужных слов, он выразительно закатил глаза. Тенгиз, держащийся за живот, издал при этом квакающий звук, который в равной мере мог быть как утвердительным, так и отрицательным.
— Да, мужская дружба очень важна, — согласился Левон. — Я видел этого парня. — Он постучал пальцем по экрану мобильника. — Красавчик. С ним был мужчина постарше. И девушка.
— Да, да, это они! — обрадовался Георг. — Где ты их видел, дорогой?
— Они взяли у моего дяди моторную лодку, чтобы добираться до шхуны и обратно. Временно. Это называется аренда. Можно снять дом, а можно лодку, понимаешь?
— Не бараны, — огрызнулся Тенгиз, успевший отдалиться на безопасное расстояние.
Покосившись на него, Георг повторил:
— Лодку. Понимаю. А корабль где? Можешь показать?
— Не могу, — с сожалением ответил Левон. — Меня жена ждет. Но если вы выйдете на берег и поглядите туда… — он показал, — вы сами увидите их корабль. А с горы еще лучше видно. — Он сместил протянутую руку левее. — Только как вы туда доберетесь?
— Придумаем, — пообещал Георг, — придумаем.
— Даже если вы найдете лодку, друзья заметят вас издали. Сюрприза не получится.
— Ничего, не беспокойся, Левон. Главное, что теперь мы знаем, где искать наших друзей. Спасибо тебе большое. Да ниспошлет тебе Всевышний в сто раз больше радости, чем ты нам доставил.
Они обменялись еще несколькими любезностями, после чего Левон покатил велосипед туда, где его уже не просто ждала, а заждалась жена. Георг хотел что-то сказать, но его взгляд случайно упал на скрючившегося в тени Резо.
— Ты что тут делаешь? — подозрительно спросил он. — Уши на прослушку развесил, да?
— А? — спросил Резо, глупо улыбаясь.
— Пшел вон! — процедил Тенгиз, замахнувшись.
Пока Резо сидел неподвижно на земле, его ноги сильно затекли, поэтому походка у него получилась заплетающаяся — в общем, убедительная. Шаркая, пошатываясь и прихрамывая, он покинул базар, доплелся до берега, сел на гальку и стал смотреть на далекое суденышко, прикидывая, сумеет ли до него добраться, опередив молодых бандитов. Голос благоразумия советовал даже не пытаться, не подвергать свою жизнь смертельной опасности. Возможно, Резо и послушался бы его, кабы не мальчонка с биноклем.
Звали его Мамукой, при виде незнакомого человека, бредущего к нему по галечной полосе, он насторожился и приготовился дать деру, однако Резо указал на свои седины, изобразил преувеличенную хромоту, и мальчик успокоился.
— Там мои друзья, — пояснил Резо по-грузински, указывая в сторону шхуны. — Я должен убедиться, что с ними все в порядке. Ты ведь не откажешь мне, если я попрошу тебя дать мне бинокль, Мамука?
— Откажу, — ответил мальчик. — Это дорогая вещь, ты ее заберешь и не отдашь.
— Я тебе в отцы гожусь, — заметил Резо с упреком.
— Отец у меня телефон украл и продал в Батуми. Я тебе не верю.
— Хорошо. Тогда, может, ты сам посмотришь? И расскажешь, что там видишь, а?
— Это можно, — с достоинством кивнул Мамука, поднося окуляры к глазницам.
Ремешок бинокля был обмотан вокруг его запястья. Вечерний пляж, погруженный в тень горы, был почти пуст, но Резо не решился применить силу. В конце концов, сам бинокль был ему не нужен.
— Как выглядят твои друзья? — спросил хитрый Мамука.
— Один молодой, с длинными волосами, — стал вспоминать Резо. — Стройный, тонкий в поясе, высокий. Второй пониже и покрепче, тоже черноволосый.
— Правильно. А девушка кто?
— Девушка?
— Да, — подтвердил мальчик, не отрываясь от бинокля. — В таком маленьком купальнике. Красивая очень.
— Это жена одного из них, — понял Резо.
— Тогда почему она сначала одного поцеловала, а потом другого?
— Да? Ну… второй мужчина — ее брат, — выкрутился он.
— Тогда понятно, — сказал Мамука. — Красивый купальник. Но если бы моя сестра надела такой, я бы ее ремнем отстегал. Лифчик почти не прикрывает ничего. И трусы вот-вот сползут.
— А больше ты ничего не видишь? — нетерпеливо поинтересовался Резо. — Что у них на палубе? Чем они занимаются?
— Бегают и дурачатся, как маленькие. А на палубе желтые баллоны вижу. С такими под водой плавают.
— Ты хороший мальчик. Но если я еще тебя здесь увижу, то отниму у тебя бинокль и разобью. Уходи отсюда. Нечего на чужих женщин пялиться!
— Где хочу, там и гуляю, — заявил Мамука, отступив на несколько шагов и подняв гладкий яйцеобразный камень. — Попробуй только подойди!
Резо не стал пробовать. Но и лишний свидетель был ему не нужен. Он достал из кармана пять лари, которые стянул утром на базаре, и примирительно произнес:
— Я же о тебе беспокоюсь, мальчик. Подглядывать нехорошо. Пойдешь потом онанизмом заниматься, на руках волосы вырастут, все узнают, станут тебя стыдить и насмехаться.
— Волосы? — насторожился Мамука.
— Да, — свидетельствовал Резо. — У некоторых моих приятелей в детстве случилась такая неприятность. До сих пор ладони бреют.
— Все ты выдумываешь, — заявил Мамука, но на шхуну больше смотреть не стал, повесил бинокль на плечо и отправился восвояси.
На следующее утро его на пляже не было. Млели на южном солнышке редкие отдыхающие, но таких, как Резо, стараются не замечать, воротят от них носы. Ну ничего, он всем вам покажет, когда доберется до чемодана в затопленной лодке. В том, что компания на корабле ищет именно его, не осталось никаких сомнений. Зачем еще так вот по чуть-чуть перемещаться вдоль берега, прочесывая дно? Эти парни ныряли не за крабами или рыбой, иначе давно уплыли бы куда-нибудь еще, чтобы сменить обстановку.
Придя к такому выводу, Резо сел на теплую гальку и принялся снимать кроссовки. Мелькнула шальная мысль подбежать к семейной паре, схватить надувной матрац и отправиться в плавание на нем. Но мужчина был спортивный, с сильными волосатыми ногами и выпяченной нижней челюстью. От такого недалеко убежишь, да еще с матрацем в руках.
Вздохнув, Резо привалил одежку камнями, чтобы не унесло ветром. На все это ветхое тряпье вряд ли кто-то позарится, но все же было не по себе. Человек без брюк — уже не вполне человек. В таком виде ни на базар не пустят, ни в магазин, ни в автобус.
Подтянув трусы, Резо, оступаясь на голышах, направился к морю. Ступням с непривычки было больно. А еще неприятно беспокоила мысль о том, что окружающие заметят, в каких грязных трусах ходит Резо. Это вызовет среди них больше пересудов, чем если он утонет прямо у них на глазах.
Постепенно заходя в воду, Резо втягивал живот и поднимал руки, словно боясь их намочить. Море было еще довольно холодное и слегка волновалось. Когда набежавшая волна обдала до самого пупа, это оказалось не самое приятное чувство, зато теперь медлить уже не было смысла. Резо оттолкнулся от каменистого дна и поплыл.