Утренние пробежки — испытание воли, решимости, настойчивости. Начинают бегать многие. Продолжают достаточно долго — единицы. Находится множество причин, чтобы разрешить себе пропустить денек-другой, неделю, а потом и вовсе забыть о принятом решении. Дело в том, что в человеке нет одного постоянного «я», контролирующего его поведение. Таких «я» — сотни, они постоянно сменяют друг друга. Вот и получается, что сегодня ты даешь слово отказаться от сладкого, а завтра наминаешь пирожные. Один принимает решение, а другой ничего об этом не знает и знать не хочет.

За свою жизнь Лида Уварова давала себе столько разных обещаний, что и половины уже не помнила. Худела, бросала пить кофе, начинала вести целомудренный образ жизни, прекращала врать на каждом шагу. И что, многого она добилась? Курить, допустим, перестала, однако алкоголем увлекаться продолжала. Злоупотребляла сладким. Имела любовных связей больше, чем допускали приличия.

И вот, похоже, пришло время остановить выбор на одном-единственном мужчине (ну пусть не совсем единственном) и начать жить по-новому. Прекрасно. Уварова была готова к такому повороту событий. Несколько месяцев назад она затеяла утренние пробежки, приобрела отличные шорты и кроссовки, оставлять которые без применения было жалко. Собирая вещи для временного переселения к Андрею, Уварова нашла спортивную экипировку и прихватила с собой.

Удели ей Андрей минувшим вечером чуть больше времени, сил и внимания, она бы, скорее всего, мирно спала утром. Но накануне он был настолько озабочен и подавлен, что стало просто неразумно требовать от него слишком многого. Вот почему Уварова проснулась, полная энергии и задора. Их нужно было куда-то девать. Она натянула шорты, кроссовки и отправилась на улицу.

Кросс не задался с самого начала. За аркой Уварову облаял здоровенный кобель, таскавший на поводке хозяина. Потом она случайно наступила в лужу возле политого газона и забрызгала свои замечательные бледно-голубые шорты. Зацепила рукой наушники так, что где-то отошел проводок. И в довершение ко всем этим напастям на бульваре за ней увязалась тонированная иномарка, из которой за бегуньей определенно следили.

Чтобы отвязаться, Уварова резко сменила направление, пересекла обширную лужайку с елочками и выскочила на другую улицу, но спустя полминуты иномарка опять замаячила за спиной. Уже не просто сердясь, а начиная побаиваться, девушка увеличила скорость, намереваясь сократить маршрут и прервать кросс, неожиданно юркнув во двор.

Подозрительная машина не дала ей такого шанса. Развернулась на булыжной мостовой, взвизгнув тормозами, и преградила бегунье путь. Уварова метнулась влево, машина чуть подалась вперед. Уварова попробовала обогнуть ее сзади, но водитель предусмотрительно дал задний ход.

Дав понять, что его не проведешь, он выбрался наружу и улыбнулся одной половиной лица. Оно у него было какое-то все острое и вогнутое, словно молодой месяц.

— Физкультпривет, — сказал он.

— Что тебе надо? — нервно спросила Уварова.

Время было раннее, редкие прохожие совсем не походили на героев, готовых броситься на помощь одинокой девушке.

— Ты зря в сбруе бегаешь, — посетовал остролицый. — Рассупонилась бы. Тогда грудки прыгали бы, как мячики, одно удовольствие смотреть.

— Дурак!

Точно так же Уварова реагировала на всякие похабные шуточки в ранней молодости. Но времена, когда можно было отбрить нахала и пройти мимо, прошли. Остролицый как-то весь подобрался и тут же очутился рядом: настолько близко, что терпкий запах его одеколона ударил в нос.

— Что ты сказала, сука?

Пощечина развернула голову Уваровой вправо. И тут же — хлоп! — последовал удар с другой стороны.

— Фильтруй базар, овца, — прошипел остролицый, за спиной которого возникли еще две мужские фигуры, затуманенные слезами, выступившими на глазах Уваровой.

— За что? — спросила она, держась за щеки обеими руками. — Что я вам сделала?

— Пока ничего, — был ответ, — но сделаешь.

Она посмотрела по сторонам, решая, куда броситься бежать. Ее намерение не ускользнуло от внимания остролицего.

— Не вздумай бежать, — предупредил он. — Мы все про тебя знаем, Лида Уварова. С кем трахаешься, где живешь, за что тебя из органов поперли. Так что не усугубляй, станет только больнее. Вот и все, чего ты добьешься.

— Кто вы? — спросила она, сразу сообразив, что остролицый говорит правду. — Что вам от меня нужно?

— Мы бандиты, — просто сказал он. — Меня зовут Джокером. Видишь, я даже не шифруюсь. Потому что ничего ты мне не сделаешь, сука полицейская.

«Бывшая, — горько уточнила Уварова про себя. — Иначе ты не посмел бы разговаривать со мной в таком тоне. И тем более руки распускать».

— Что нужно? — повторила она вопрос, сделав его по возможности кратким.

— Люди о тебе беспокоятся, — начал Джокер, пристроив зад на капот своей машины. — Что это Лидочка себе жизнь портит? Из-за кого?

«Из-за Андрея, — мысленно ответила она. — А ведь действительно, не вызвалась бы помогать, так не лишилась бы должности в полиции. Стоило оно того? И зачем только я связалась с этим Андреем. Одни неприятности от него. Только в постели с ним хорошо».

— Переходи к сути, Джокер, — предложила она, зная, что при встречах с бандитами и собаками ни в коем случае нельзя проявлять страх и неуверенность.

— Все просто, — сказал он, ухмыляясь. — Ты грозилась кого-то там на чистую воду вывести в конторе своей. Так вот, этого не надо. И с Андрейкой Тумановым тереться не стоит. Потрахались и хватит. Сегодня соберешь шмотки и поедешь домой. Все понятно?

— Нет, — сказала Уварова. — Кто тебя прислал?

— Если я скажу, замочить тебя придется, — пояснил Джокер, продолжая усмехаться. — Ты этого хочешь? Нет? Тогда беги дальше.

Поколебавшись мгновение, она подчинилась. Особого страха не было. Злости тоже. Уварова и сама с удовольствием отхлестала бы себя по щекам. Сломала себе жизнь из-за постороннего человека. Кто он такой, этот Андрей? Может быть, обещал жениться? Или подарки дорогие делает? Нет. Пользуется Лидой Уваровой, удовольствие получает да еще и поручения подкидывает. А не пошел бы он куда подальше, умный такой?

Войдя в квартиру, Уварова едва сдержалась, чтобы от души не хлопнуть дверью. Андрей уже не спал, занимался утренней разминкой.

— Как погодка? — спросил он, отжимаясь от пола.

— Это не ко мне, а к синоптикам, — отрезала она.

Он поднял голову и удивленно посмотрел на нее. Задрав подбородок, Уварова закрылась в ванной комнате.

Когда она вышла, Андрей подхватил ее на руки и отнес в спальню.

— Отпусти, — потребовала она, безуспешно пытаясь удержать полотенце, в которое была завернута.

— Ни за что.

Андрей уложил ее на кровать, проворно разоблачился и улегся сверху. Уварова отвернулась. Не обращая внимания на ее отчуждение, он стал целовать ее в ухо, постепенно добираясь до губ. Не заметив, как это произошло, она ответила на затяжной поцелуй.

Полотенце было отброшено в сторону за ненадобностью. Теперь Уварова не просто покорно лежала под Андреем, а прижимала его к себе и елозила по простыне задом, изнывая от нетерпения. Не спеша воплотить ее фантазии в жизнь, он принялся ласкать девушку, растягивая свое и ее удовольствие.

Ее тело плавилось и таяло под его руками и губами. Она следила за ним, не отрываясь, и это лишь усиливало ее возбуждение. И, конечно, она ежесекундно ощущала бедрами то, чем Андрей многообещающе упирался в нее. Проникновение было внезапным и мощным, заставившим Уварову выгнуться, а когда она опомнилась, то была уже заполнена изнутри до отказа.

— Будем поднимать настроение, — пообещал Андрей, раскачиваясь сверху.

Уварова не ответила, закусив губу. Ей не хотелось раскрепощаться полностью или делать нечто такое, что продемонстрировало бы ее зависимость от мужчины, овладевшего ею. Но долго сдерживаться не получилось. Волна накрыла ее, она забилась пойманной рыбой, кусая подставленное Андреем плечо.

— Мой! Мой! — воскликнула она, когда привычный мир разлетелся вдребезги.

Откуда-то издалека она услышала свои последующие невнятные крики, в которых смешались ликование и… печаль.

Когда все кончилось и на смену восторгу пришло опустошение, Уварова не стала обнимать партнера, черпая в нем силы, которых не хватало ей самой.

— Андрей… — пробормотала она, глядя в потолок.

— Да?

Он приподнялся на руках и лег рядом.

— Кажется, мы поспешили, — сказала Уварова.

— С оргазмом? — предположил Андрей.

— Сейчас не время для шуток. Я серьезно.

— Давай, — разрешил он, рассеянно теребя сосок ее тяжело вздымающейся груди.

— Наше решение жить вместе было преждевременным, — сказала Уварова.

— Твое решение, — поправил Андрей и убрал руку.

— В общем, я у тебя не останусь.

Он внимательно посмотрел ей в глаза.

— Это твое решение? Самостоятельное? Или тебе подсказали?

— Я ухожу, — сказала Уварова, избегая отвечать на вопрос прямо. — Больше на меня не рассчитывай.

— Как на любовницу или союзницу? — пожелал знать Андрей.

— Во всех смыслах. — Она села. — Разве что… — Не поднимая головы, она прошлась взглядом по его торсу и ногам. — В самый последний раз. На прощание.

— Знаешь, я не сентиментален. И сейчас мне хочется не любви, а калорий. — Он встал. — Так что можешь быть свободна. — Он направился к двери. — Будешь собираться, вещи не забывай. У меня есть обыкновение все лишнее выбрасывать.

Уварова не успела в ответ даже рта раскрыть. Посидев немного, она провела ладонью по влажному пятну на простыне и расплакалась. Теперь ей опять предстояли долгие и непростые поиски мужчины, от которого можно было бы родить. Только-только сделала окончательный выбор — и нате вам…

Шмыгая носом, Уварова стала собирать свои разбросанные по комнатам пожитки.