1

Городишко Волчевск имел двухсот- или трехсотлетнюю историю, но, похоже, всегда выглядел примерно одинаково, если убрать транспорт, вывески и бесконечные бигборды, предлагающие столько благ мировой цивилизации сразу, что волчевцы чувствовали себя ее частью, причем полноценной и неотъемлемой.

И действительно, прогресс не стоял на месте даже в этой глуши. Представители городской власти ездили на вполне современных марках автомобилей. На центральной улице, где раньше портили вид всякие пельменные и рюмочные, работали кафе и кофейни, наполняющие воздух одуряющим ароматом кофе.

В одном из таких кафе сидели двое, попивая вовсе не «латте» или «американо», а пиво из запотевших бокалов. День был жаркий, но ветерок обдувал лица мужчин приятной прохладой.

Одного из них звали Вадимом Верховским. Из-за ожога на лице он чувствовал себя неуютно на публике, однако со стороны казался вполне умиротворенным и довольным жизнью. Второй носил фамилию Катин, которая давно превратилась в кличку Кат. Он тоже жмурился на солнце, хотя его ленца была напускной, как у большого кота, который никогда не бывает сыт настолько, чтобы не сожрать кого-нибудь, кто поменьше и послабее. На тот случай, если бы поохотиться решили на самого Ката, имелись охранники, стерегущие подступы к кафе.

Ради встречи с этим человеком Вадим и задержался в Волчевске. Рыбалка закончилась, но он не поехал с приятелями обратно. Его планы изменились после звонка Ксюши. Собственно говоря, их было несколько, но он не сразу заставил себя ответить. Память — жестокая штука. Не так просто переступить через обиду и предательство. И все же Вадим сделал это. И не смог отказать жене. Она до сих пор не стала для него бывшей. Он не сумел вычеркнуть ее из жизни навсегда.

Да и не хотел, пожалуй. Надеялся и ждал. И вот дождался. Ксюша попала в беду и вспомнила о его существовании. Вадим пообещал помочь. И теперь многое зависело от предстоящего разговора.

— Уф, — сказал Кат, отодвигая пустой бокал. — Сто лет пивком не баловался, вот так, запросто, посреди городской суеты, н-да…

В этом не было ничего удивительного, поскольку относился он к той категории граждан, которые не могут позволить себе бесцельно шляться в людных местах. Если уж пешие прогулки, то не дальше, чем от дверей собственной иномарки до порога магазина, банка или офиса.

— Будешь еще? — предложил он, щелкнув пальцем по бокалу.

— Нет, спасибо, Саша, — сказал Вадим. — Мне еще обратно ехать. Буду потом выскакивать из машины на каждом кусте.

— А ты оставайся, Вадик, — предложил Кат. — Махнем в лесничество за город. Природа, свежий воздух… А то дышим здесь всякой дрянью. — Он повернул голову, глядя на дорогу сквозь непроницаемо-черные очки. — Сплошные выхлопные газы. Угар в чистом виде. Це-о-два.

— Просто це-о, — поправил его Вадим. — Оксид углерода.

Смотрел он на своего важного собеседника без тени заискивания или подобострастия, хотя тот был богат и влиятелен. Честно говоря, Вадим не ожидал, что Кат примет предложение встретиться, а когда увидел товарища, несколько оторопел. Очень уж солидно тот был упакован: костюм под стать воротиле с Уолл-стрит, водонепроницаемые часы с корпусом и браслетом из титана, платиновая зажигалка, как бы невзначай выложенная на стол.

Казалось, он с пеленок был таким импозантным, но это было ошибочное впечатление.

Александр Катин родился самым обыкновенным мальчиком и до того, как занялся бизнесом, он даже в защитниках отечества некоторое время походил, вернее, полетал, будучи военным летчиком. Правда, карьера Катина в ВВС была недолгой. Его обвинили в хищении боевых комплектов, собирались отдать под трибунал, но потом дело замяли, Катин пропал из виду.

А пару лет спустя всплыл в Волчевске в качестве лидера преступной группировки по прозвищу Кат. Писали, что он поднялся на подпольной торговле оружием. Много чего еще писали. Вадим прочитал и решил повидаться с однокашником по летному училищу.

Разумеется, тот не мог не понимать, что встреча носит деловой характер, однако не спешил выслушать просьбу, наслаждаясь ролью большого важного человека, к которому идут за помощью.

— Нет, ты только погляди на это чудо природы, — воскликнул он, направив черные очки на драные девичьи джинсики, проплывающие мимо. — Оказывается, на улицах еще встречаются вполне приличные экземпляры!

Вадим тоже проследил за удаляющимися ногами и пожал плечами:

— Девушка как девушка.

— Можно подумать, ты всё еще тот молоденький летчик, которому девочки просто так дают, — пробормотал Кат, в поле зрения которого попали сразу две юбчонки, одна короче другой. — Ого!

Казалось, что его очки снабжены устройством рентгеновского видения, как в том знаменитом шпионском фильме, где герой использовал их для обнаружения оружия у охранников в казино.

— Честно говоря, девочками я не интересуюсь, — сказал Вадим, начиная проявлять признаки нетерпения.

— Надеюсь, не мальчиками? — пошутил Кат.

Взгляд, брошенный на него старым товарищем, заставил сменить расслабленную, вальяжную позу на деловитую.

— Ладно, ты хотел о чем-то поговорить, — сказал он, положа перед собой руки с переплетенными пальцами. — Знаешь, я бы далеко не с каждым согласился встретиться. Так что пользуйся моментом. Я тебя слушаю.

— Мне нужна работа, — не стал ходить вокруг да около Вадим. — Служба закончена. — Он прикоснулся к обожженной половине лица. — Это пустяки, но нога… Комиссия забраковала. Зачем им старый кадр, когда есть молодые, которые так и рвутся в небо. — Он нервно отодвинул от себя почти полный бокал. — У тебя, я слышал, своя малая авиация имеется. Это так?

— От кого слышал? — приподнял веки Кат.

— Читал, — поправился Вадим. — Недавно статья была про тебя в центральной газете.

— Значит, ты примерно представляешь себе мой род занятий.

— Меня это не касается. Может, тебя оговаривают, а может, нет. Не знаю и знать не хочу. Я же не в группировку прошусь. Я летать хочу. Это то, что я умею и люблю делать.

— Умеешь и любишь, — медленно проговорил Кат. — Так каждый бы хотел.

— Что в этом плохого?

— Ничего плохого. Только так не бывает.

Кат демонстративно уставился на очередную девушку, проходящую мимо. Давал понять, что бывшие сослуживцы ему не слишком интересны. Вот длинноногие создания, расхаживающие по улицам, другое дело. Вадим посмотрел на очки Ката и поймал себя на желании сорвать их и забросить подальше. Он жалел, что обратился за помощью к человеку из далекого прошлого, но не привык останавливаться посередине пути. Сказавши «А», говори «Б», иначе так и прозаикаешься всю жизнь, топчась на одном месте.

— Короче, — сказал Вадим. — Я так понял, что напрасно тебя побеспокоил…

— Кто знает, кто знает. — Кат занялся прикуриванием сигареты и выдерживал долгую паузу до тех пор, пока не сделал первую затяжку. — Пых-х… Прежде чем ответить конкретно, я хотел бы задать тебе пару вопросов.

— Задавай. Но если это касается моей службы…

— Не волнуйся. Военные тайны меня не интересуют. Я и так ими сыт по горло. — Кат сделал красноречивый жест. — Это касается лично тебя.

— Спрашивай.

Вадим пожал плечами, но сам внутренне напрягся.

— Ты на мели, я правильно понимаю?

Это был удар в болевую точку. После возвращения из горячей точки (не просто горячей, а раскаленной) Вадима Верховского комиссовали из военно-воздушных сил по ранению. Было ясно, что причитающейся ему пенсии не хватит на то, чтобы прокормить семью. Дочка подрастала, родители старели, деньги обесценивались, жизнь дорожала.

— Да, — коротко ответил Вадим.

— И работа тебе очень нужна? — продолжал допрос Кат.

— Да.

— Ты готов на… ну, скажем так, не вполне законные действия? Перевозить грузы, не задавая лишних вопросов? Нарушать воздушные границы? Рисковать жизнью и свободой?

— С наркотой дела иметь не буду, однозначно, — предупредил Вадим.

— На этот счет можешь быть спокоен, — ухмыльнулся Кат. — У меня другая специализация, как ты мог узнать из прессы.

— Оружие?

— Допустим.

— Кто хочет воевать, все равно оружие найдет, — сказал Вадим.

— Кто хочет колоться или нюхать, тоже без дури не сидит.

— Это разные вещи.

— Ладно, не будем вдаваться в вопросы морали, — поморщился Кат. — Найду тебе работенку. В деньгах нуждаться не будешь. Но испытательный срок у нас никогда не заканчивается. Ошибок я не прощаю. Потому что цена им — миллионы баксов. И по собственному желанию увольнений не бывает. — Кат погасил докуренную до половины сигарету. — Если это тебя не пугает…

Он умолк, ожидая ответа. Вадим внутренне собрался. Приближался самый ответственный момент.

— У меня условие, — сказал он.

— Условие? — недовольно переспросил Кат. — Не рановато?

— В самый раз, — произнес Вадим. — Чтобы потом недоразумений не было.

— Ну, выкладывай свое условие.

— Я собираюсь перебраться в твой город с семьей.

Кат пожал плечами.

— Да ради бога. У меня тут не монастырь.

— Ты не дослушал, — сказал Вадим.

— Так говори.

— Моя жена замужем за Грызлиным.

Сделав это признание, Вадим и сам ощутил, насколько оно абсурдно звучит. Однако Ката заинтересовал не смысл услышанного, а упомянутая фамилия.

— Грызлин? — переспросил он. — Давид?

Вадим кивнул.

Кат сделался каким-то отчужденным, словно воздвигая между собой и собеседником незримую стену.

— Чья она все-таки жена, я не понял, — сказал он.

— Мы развелись несколько лет назад, — неохотно стал пояснять Вадим. — Она выскочила за Грызлина. Теперь решила уйти, но боится преследования и мести.

— Грызлин измен не прощает, — заметил Кат, прикуривая новую сигарету.

— Это не измена, Саша. Просто Ксюша больше с ним не может.

— И ты хочешь, чтобы я дал вам крышу. Я правильно понял?

— Крышу?

— Приют и покровительство, — расшифровал Кат. — Чтобы я защитил вас от Грызлина, если ему вздумается отомстить… А ему вздумается, можешь не сомневаться.

— Да, — согласился Вадим. — Был бы это обычный мужик, я б с ним сам разобрался. Да и Грызлина я бы не испугался, будь я один. Но с женой и дочкой… — Он покачал головой. — Я же не дома с ними собираюсь сидеть. Работать.

— Ты действительно такой наивный или прикидываешься?

Прищурив один глаз от дыма, Кат уставился на Вадима. Выражение его лица было недоверчивым и злым.

— Это отказ? — спросил Вадим.

— Разве я похож на сумасшедшего? Знаешь, как Грызлина в молодости звали? Гризли. Это медведь такой, огромный. Прет напролом, как танк. Никого не щадит, если кто на пути стоит. И никаких увещеваний не слышит.

Кат докурил сигарету, швырнул на пол и стиснул зубами следующую.

— Ты увел у него жену, насколько я понял…

— Свою жену, — вставил Вадим.

— Твоей она была раньше. Грызлин никогда не отпускает то, на что наложил лапу. Он скорее Волчевск с землей сравняет, чем позволит вам жить как ни в чем ни бывало. Тем более, что ему статус не позволяет.

— Какой статус?

— Авторитета, — ответил Кат приблизив лицо и понижая голос. — Мой тебе совет: откажись, пока не поздно. Прикинься больным, спрячься, выбрось телефон, забудь эту женщину. Потом, когда всё уляжется, возвращайся. Но сейчас…

Он покачал головой.

— Значит, не поможешь, — констатировал Вадим, уставившись в стол.

— Я не самоубийца, Вадим, — сказал Кат, тоже опуская взгляд. — У меня есть семья, есть бизнес, есть определенное положение. Я не стану рисковать всем этим ради человека, с которым когда-то носил одинаковые погоны. — Кат решительно откинулся на спинку стула. — Скажу тебе больше. Я обязан известить Грызлина о том, что только что услышал. Иначе меня не поймут.

С этими словами он достал из внутреннего кармана бумажник и положил перед собой. Решив, что приятель приготовился рассчитываться за пиво, Вадим тоже запустил руку в карман.

— Погоди, — остановил его Кат. — Запомни, наша встреча состоялась… — Он посмотрел на часы. — Не сейчас, а в четыре часа. Таким образом у тебя появится немного времени для маневра. И еще… — Кат достал из бумажника стопку стодолларовых купюр. — До того, как ввести меня в курс дела, ты попросил денег взаймы, и я тебе дал. Вот. — Он отсчитал и двинул доллары через стол. — Здесь четыре тысячи. На какое-то время хватит.

— Не надо, — буркнул Вадим, глядя на деньги.

— Не упрямься, бери, — сказал Кат. — Ты же на попятный не пойдешь, я твой характер знаю. Без денег и неделю не продержишься.

— Спасибо.

— Да пошел ты… — Кат произнес это с такой злостью, что стало ясно: он ненавидит сейчас и себя самого и Вадима, заставившего разбередившего ему душу. — За пиво заплати сам. И уматывай из Волчевска. Тут тебя в два счета отыщут. Мои же парни.

С грохотом отшвырнув стул, он пошел к выходу из кафе. Выскочивший на шум официант вопросительно посмотрел на Вадима.

— Счет, — сказал он. — И двести водки.

 

2

Еще утром мир казался таким простым и ясным, что даже такое простое действие, как вдыхание и выдыхание воздуха, доставляло удовольствие. Накануне рыболовы немного перебрали, но это никак не сказалось на их самочувствии после ночевки под открытым небом.

Утренний клев не задался. По непонятной причине рыба игнорировала любые приманки и блесны. Проторчав у реки без толку, приятели стали собираться домой. Тогда-то Вадим и увидел сообщения о том, что ему пыталась дозвониться Ксюша.

— Что с тобой, — спросил Филимонов, укладывая рюкзак.

— А что со мной?

— У тебя такое лицо, будто ты привидение увидел.

В какой-то мере так оно и было. Уединившись на пригорке, Вадим посидел немного, притворяясь, будто решает, перезванивать или нет. На самом деле решение было принято еще в тот момент, когда он увидел извещение о вызовах.

Эх, надо было заблокировать Ксюшин номер!

Возможно. Только Вадим был на это не способен. Проще вырвать сердце из собственной груди и бросить его на съедение псам.

— Что ты хотела? — спросил он подчеркнуто недовольным тоном.

— Вадик! — обрадовалась Ксюша. — А я уже думала, что ты меня навсегда вычеркнул из своей памяти.

— Вычеркнул, — подтвердил он. И спросил еще грубее, чем в первый раз: — Чего надо?

— Я попала в беду, — пролепетала она.

Ему показалось, что небо затягивают тучи, так неуютно стало в мире, который еще недавно радовал и восхищал.

— Какая беда? — спросил он отрывисто.

— Я сбежала от него, — сказала Ксюша. — Грызлин меня чуть не убил от ревности…

— Опять за свое взялась? — Вадим поморщился, как от зубной боли.

— Нет, Вадик. Просто я сохранила твои фотографии в телефоне, а он нашел…

— Ну, с этим вы сами разберетесь, — проворчал он, сдерживая радостные нотки, готовые прорваться сквозь притворно-равнодушный тон.

Ксюша о нем помнила! У нее остались фотографии, на которых они вдвоем и втроем, с Лилечкой. Значит, не всё потеряно. Конечно! Она ведь не просто так звонит.

— Уже не разберемся, — печально произнесла Ксюша. — Я сожгла за собой все мосты.

— Какие мосты? Давай без этой лирики.

— Хорошо. Без лирики. Давид устроил мне сцену и потребовал удалить наши фото. А я не сдержалась и сказала ему… прямо в лицо…

— Что? — быстро спросил Вадим.

— Что вышла за него только из-за денег, — ответила Ксюша.

— Но тогда ты говорила…

— Мало ли что я говорила. Пора тебе узнать правду, Вадик. Я всегда тебя любила. И всегда страдала без Лилечки.

— Тогда почему…

Она не дала ему закончить вопрос:

— Потому что у Давида миллионы. И я решила, что этот брак обеспечит наше будущее.

— Наше? — не поверил ушам Вадим.

— Наше, Вадик, наше, — заверила его Ксюша. — Я думала, что поживу с ним пару лет, а потом разведусь или овдовею.

— Ну, он не такой уж старый.

— Он бандит, хотя теперь это называется иначе. И у него куча врагов. На этом строился мой расчет…

— Ты совсем не поумнела, как я погляжу, — устало произнес Вадим.

— Такой уж уродилась, — виновато согласилась Ксюша. — Я не виновата.

— У тебя всегда кто-то другой виноват, только не ты.

— Вадик…

В ее голосе было столько нежности и надежды, что он чуть не задохнулся. Покрепче сжав телефон в пальцах, Вадим посмотрел в сторону лагеря. Товарищи уже закончили сборы и теперь призывно махали ему руками.

— Да? — сказал он в трубку.

— Мне очень страшно. За мной охотятся. После всего того, что я наговорила Давиду, его хватил удар.

— Надеюсь, в переносном смысле?

— В прямом. По-настоящему. Он в коме. Но он в любой момент может очнуться. К тому же у него есть сын и начальник охраны, которым всё известно. Они меня ищут.

— Вадь! — крикнул Мартынов. — Поехали уже.

— Где ты? — спросил Вадим, спускаясь с пригорка к машинам.

— В Волчевске, — ответила Ксюша. — Села в первый попавшийся автобус и поехала…

«Это судьба», — подумал он.

— Никуда не уезжай, — сказал он. — Я перезвоню.

— Только скорее, пожалуйста, ладно? — взмолилась Ксюша. — Эти Грызлины, они страшные люди. А их цепной пес, Бурего, он вообще чудовище. Говорят он с должников кожу сдирает, заживо. Или закапывает их, тоже живыми.

— Успокойся, — велел Вадим. — Жди звонка и ничего не бойся. У меня в Волчевске есть один знакомый. Думаю, с его помощью мы решим эту проблему.

— Правда? — обрадовалась Ксюша. — Тогда жду звонка. И помни, я ни о чем не жалею. В смысле, о том, что ушла от Давида. Мне всегда был нужен только ты…

Закончив разговор, Вадим приблизился к товарищам и сказал, что у него появилось срочное дело в Волчевске, так что он задержится.

— Так нам теперь впятером в одной машине ехать? — недовольно проворчал Филимонов. — Да еще с вещами на руках.

— Не сердитесь, братцы, — попросил Вадим. — Так вышло. Подвожу вас, понимаю и признаю. С меня поляна. Накрою скатерть-самобранку, как только с проблемой разделаюсь. Договорились?

На том и порешили. Вот только проблема осталась. Сашка Катин не захотел помочь, побоялся за свою шкуру.

Нужно было искать другой выход.

 

3

Они встретились неподалеку от скверика, облюбованного мамашами с детьми. Увидев Ксюшу издали, Вадим почувствовал, как сильно защемило у него сердце.

Она была по-прежнему стройной и легкой, хотя женщины ее роста, как правило, сутулятся и двигаются неуклюже. Одежда на ней была непривычная: обычно Ксюша предпочитала носить короткие платья или юбки с туфлями на высоком каблуке. Волосы она редко зачесывала наверх, хотя такая прическа всегда нравилась Вадиму.

Вспомнив, что теперь Ксюша принадлежит не ему, он почувствовал болезненный укол ревности.

Она подбежала, обдав его запахом духов, и открыла руки для объятия, но замерла, не решаясь закончить движение. Вадим сглотнул, постаравшись сделать это как можно незаметнее.

— А ты не изменилась, — произнес он нейтральным тоном.

— А ты — очень, — сказала Ксюша. — Взгляд жесткий, как будто целишься… И этот шрам… Больно было?

Он машинально прикоснулся к ожогу на лице и пожал плечами:

— Бывало больнее. Где твои вещи?

— Я налегке.

— Тогда садись в машину.

— Ого! — воскликнула Ксюша, окинув взглядом «ниссановский» внедорожник.

— Ему десять лет уже, — сказал Вадим. — Я его разбитым взял и сам до ума довел.

— Да, ты всегда любил возиться с железом, — припомнила она, забираясь на пассажирское сиденье.

Он уже занял место за рулем, но не спешил включать зажигание.

— Я тебя всегда любил, а не железо, — сказал он.

Он не знал, как это вырвалось. Но не брать же слова обратно?

— И я, — тихо сказала Ксюша. — Вадик, можно я тебя поцелую?

— Какого черта?

Не обратив внимания на его гримасу, она обняла его и поцеловала прямо в щеку, туго обтянутую изуродованной кожей.

— Не противно? — спросил он, когда она отстранилась.

— Мне все равно, — просто сказала она. — Потому что это ты.

— Ухо жалко, — проворчал Вадим. — Кочерыжка осталась. Пришлось волосы отрастить. — Он приподнял пряди над ухом. — Дурацкий вид?

— Мне все равно, — повторила Ксюша упрямо.

— Лиля сначала боялась. Потом привыкла.

— Вспоминает меня? Только честно.

— Если честно, то очень редко, — сказал Вадим. — Много времени прошло, а она маленькая. Маленькие быстро забывают. И хорошее и плохое.

— А ты? — спросила Ксюша.

— Я здесь, как видишь. Хотя следовало бы…

— Молчи! — Она прижала прохладный палец к его губам. — Не надо. Всё в прошлом. Теперь всё будет по-другому, потому что я другая.

— Да? — спросил Вадим с сомнением.

— Да! — воскликнула Ксюша. — Только закрыть бы эту страницу поскорее.

— У тебя есть соображения, как это сделать?

— Я придумаю. Но сначала нужно спрятаться, чтобы получить передышку.

— Тогда нужно снять квартиру, — решил Вадим. — Там обсудим ситуацию и подумаем, как быть дальше. Поехали куда-нибудь, где ловит интернет. Поищем пристанище.

— Хочешь остаться в Волчевске? — спросила Ксюша.

— Ни в коем случае.

— Почему нет? Ты говорил, у тебя тут какой-то крутой приятель.

— Был, — сказал Вадим. — Больше мы не знакомы.

— Отказался помочь?

— Хуже. Предупредил, что сообщит о нашей встрече Грызлину или его людям.

— Ты ему всё рассказал? — спросила Ксюша с упреком.

— Я всегда предпочитаю идти напрямик, — заявил Вадим.

— Вот поэтому всегда попадаешь впросак. Эх, Вадик, Вадик…

Ничего не возразив на это, он стронул «Ниссан» с места, и они поехали по улице, похожей на тысячи таких же тихих провинциальных улочек в сотнях таких же маленьких, ничем не примечательных городов.

— Мы не будем входить в интернет, — задумчиво произнесла Ксюша, глядя прямо перед собой. — И звонить с наших телефонов никому больше не станем. У тебя есть банковские карты?

— Карты-то есть, только на них пусто, — хмуро признался Вадим. — Временные затруднения.

— Ясно.

— Что тебе ясно? Я не бизнесмен, не жулик. Живу на зарплату.

— Ладно, не кипятись, — сказала Ксюша примирительно. — На первое время у меня деньги есть. Потом что-нибудь придумаем.

— У меня тоже есть, — проворчал Вадим. — Дружок мой, Кат, откупился. Четыре тысячи долларов дал.

— Отлично. Значит, первым делом обзаводимся новыми мобильниками, а от старых избавляемся. Родителям будешь звонить из таксофонов. Еще можно чип-карты менять…

— Такое впечатление, что ты всю жизнь в бегах провела.

— Ну, не в бегах, но кое-что в этом понимаю, — сказала Ксюша. — Как, например, то, что за нами «хвост» тянется.

— Хвост? — Вадим бросил недоверчивый взгляд в зеркало заднего обзора. — По-моему, тебе просто померещилось. От страха глаза велики.

— Не веришь? Тогда неожиданно поверни направо, и поглядим. Поворотник не включай.

— Не маленький.

Совершив этот нехитрый маневр, Вадим снова посмотрел в зеркало.

— Синий «Лендмарк»? — спросил он.

— А я что тебе говорила! — сказала Ксюша.

В ее голосе послышались торжествующие нотки, словно победа в споре была для нее важнее, чем собственная безопасность.

Вадим неожиданно подрезал маршрутку, уходя на перекрестке влево. Две или три машины резко затормозили и засигналили, озвучивая возмущение водителей. «Лендмарк» застрял в заторе.

— Вот и всё, — удовлетворенно прокомментировал Вадим.

— Ты так считаешь? — обеспокоенно произнесла Ксюша. — А я вот думаю, что это только начало. Нас уже по всему городу караулят.

— Так рано? — Он посмотрел на часы. — Кат дал мне время до шестнадцати ноль-ноль.

— Да соврал он тебе! А ты и уши развесил.

— Не мог он так поступить.

— Ой, перестань. — Ксюша поморщилась. — Твой Кат отмазаться поспешил. Чтобы его в пособничестве не заподозрили.

— Глупости, — не поверил Вадим. — Он офицер.

— Бывший, насколько я понимаю.

— Бывших офицеров не бывает. Есть такая профессия…

Не договорив, Вадим выругался. За ними увязался черный «Хюндай». Он старался соблюдать дистанцию, оставляя между собой и «Ниссаном» пару-тройку других машин, но определенно двигался тем же маршрутом. Попытки скрыться не принесли результата. Положение осложнилось, когда с боковой дороги выскочил тот самый синий «Лендмарк», и пошел впритирку, уже не таясь.

Разглядеть седоков за тонированными стеклами не удавалось, да и не было особой необходимости. Их было нетрудно себе представить. Все крепкие, набыченные, деловитые.

— Что будем делать? — тревожно спросила Ксюша, вертя головой.

— Оружие бы, — процедил Вадим.

— У меня «Зиг» есть. Мелкокалиберный.

— Патроны?

— Пять.

— Не густо, — сказал Вадим. — Но уже что-то.

— Попробуй еще разок оторваться, — попросила Ксюша.

— Бесполезно. Нужно за город уходить.

— Там нас сразу возьмут.

— Поглядим, — процедил Вадим сквозь зубы. — За городом простор, а здесь к стене прижмут и остановят. И еще неизвестно, сколько машин еще к погоне подключится.

— Поступай, как считаешь нужным, — сказала Ксюша. — Я на тебя полностью полагаюсь. Ты справишься, я знаю.

Ей очень хотелось верить себе, но, к сожалению, не получалось.

 

4

Волчевск оборвался так неожиданно, словно его и не было никогда. За окнами пронеслись последние промышленные предприятия, серые бетонные заборы и коробки, а потом началась волнистая равнина с курчавой зеленью на пригорках.

Вадим вел автомобиль со скоростью 90 километров в час. Пока что этого было достаточно, потому что преследователи не делали попыток обогнать «Ниссан», взять его в клещи или вынудить затормозить. Ксюшу это немного успокоило, но Вадим понимал, что дело вовсе не в нерешительности загонщиков. Они несомненно поддерживали связь и друг с другом и с теми, кто руководил их действиями. Скорее всего, «Ниссан» не трогали, потому что он двигался нужным курсом. Где-нибудь впереди уже ожидала засада. Трактор, развернутый поперек шоссе. Дорожный пост. Да хотя бы и грузовик, который в нужный момент пойдет на таран.

Вадим не делился своими соображениями с Ксюшей, чтобы не пугать ее понапрасну. Позвонил на всякий случай домой, предупредил мать, что задерживается на неопределенное время.

— Это на сколько же? — подозрительно спросила она.

— Пару дней, — сказал он просто, чтобы что-то сказать. — Максимум, неделю. Зато потом всё у нас будет хорошо, мама.

— Ты с Оксаной? — догадалась она.

— Да, — подтвердил Вадим, покосившись на прислушивающуюся Ксюшу.

— Кажется, я понимаю. Вы опять сошлись?

— Можно и так сказать.

— И решили устроить себе медовый месяц? — лукаво осведомилась мать. — Что ж, я только «за». Наконец у Лилечки будут оба родителя, как положено.

— Да, — сказал Вадим, поглядывая в зеркало.

«Хюндай» выскочил на соседнюю полосу, постепенно прибавляя скорость. Затишье заканчивалось.

— Мама, — быстро заговорил Вадим. — На этот телефон мне больше не звони, я себе новый покупаю. Папе привет, Лилю целуй. От нас обоих, — добавил он, снова покосившись на Ксюшу.

Она попробовала благодарно улыбнуться, но губы у нее прыгали. Она тоже видела, что «Лендмарк» идет на обгон. Скорость уже превышала сто сорок километров.

— Пристегнись, — велел Вадим, пряча телефон.

— Не надо было звонить, — упрекнула Ксюша.

— Какой смысл нас по спутнику отслеживать, когда мы и так как на ладони. Визуальный контакт, мать его так. — Вадим щелкнул замком ремня безопасности. — Эх, если бы мы в небе находились… Я бы показал им, что такое гонки.

Он прибавил оборотов. «Ниссан» пошел быстрее. «Лендмарк» и «Хюндай» тоже поднажали.

Начался затяжной спуск. С холма впереди поднималась колонна из трех рефрижераторов с одинаковыми красными кабинами. Головной помигал фарами, предупреждая, что в низине поджидает дорожная полиция.

— Пристегнулась? — спросил Вадим, перекрикивая гул двигателя и рев встречного ветра.

— Да, — коротко ответила бледная Ксюша.

— Упрись руками.

— Так?

— Ага. Перехожу на бреющий…

Она не успела спросить, что это значит. Не отрывая взгляда от встречной фуры, Вадим плавно повернул руль влево.

«Ниссан» пересек асфальтовое полотно в паре десятков метров от приближающейся красной кабины с яростно вспыхнувшими фарами. Прыжок через кювет подбросил Ксюшу до потолка. Потом на протяжении долгих секунд она видела перед собой мелькание земли и неба, сменяющих друг друга с головокружительной быстротой.

«Ниссан» то подпрыгивал на задних колесах, то приземлялся на передние, снова отталкивался и скакал по бездорожью, подобно огромному, тяжелому, черному зверю. Когда мотор заглох и эта безумная скачка закончилась, Ксюша не сразу поняла, где верх, где низ и почему у нее рот полон крови. Зуб потеряла или прокусила щеку?

— Цела? — спросил Вадим. — Давай пистолет сюда.

Она нашла сумочку под ногами и положила «Зиг» на его протянутую ладонь.

— Пять? — спросил он. — Не путаешь?

— Пять, — подтвердила Ксюша, когда сообразила, что речь идет о патронах.

— Сиди здесь, — сказал Вадим. — Не высовывайся.

Она не смогла бы, даже если бы очень захотела. Руки и ноги ей не подчинялись, а сиденье под ней было влажным.