Филипп проснулся от того, что кто-то тронул его за плечо.

– Эй, не хочешь перейти в кровать?

Вскрикнув, он подскочил.

– Без паники, это всего лишь я. – Юлия успокаивающим жестом подняла руки.

– Который час?

– Почти шесть. Мне уже немного лучше. По-моему, жар спал.

В это трудно было поверить. В белой ночной рубашке, с темными кругами под глазами девушка напоминала зомби.

– Проклятье. – Охнув, Филипп поднялся. – Я обещал Софии разбудить ее в час.

– Вы собирались дежурить? – Юлия выключила телевизор. – Ты что, думаешь…

– Чепуха.

Филипп замолчал и прислушался. Что таилось там, в темноте чужого дома? Слышались какие-то шорохи. Старое дерево потрескивало, наверное.

– Знаешь что? Я проверю двери и окна. Сейчас вернусь.

Все было в порядке. На входной двери задвинут засов, дверь в погреб и все окна закрыты.

Юлия подняла жалюзи в гостиной.

– Солнце уже встало, – с облегчением сказала она.

Солнца, конечно, еще не было видно, небо по-прежнему закрывали тучи. Но хотя бы дождь прекратился. Филипп зевнул.

– Может, спать ляжешь? – предложила Юлия. – Я заварю чай и буду тут сидеть в дозоре, пока остальные не проснутся.

Он проспал до десяти, крепко, без снов. А потом пробудился – так же резко, как и уснул. Из гостиной доносились голоса. Послышался смех Софии. «Если бы не она, мы давно друг другу головы оторвали бы», – подумал он.

А потом он включил мобильный и позвонил домой госпоже Клопп. Это было против правил, которые он сам же установил, но его мобильный был не зарегистрирован, а домашний телефон госпожи Клопп полиция прослушивать не станет. Да и доктор Кэмпбелл-Шильдкнехт был слишком важным клиентом, чтобы его разочаровывать. Филипп помедлил, не зная, набирать ли ему номер. Утро выходного дня, только девять, может, она еще спит?

– Надеюсь, я вас не разбудил, – сказал он, когда она взяла трубку.

– Конечно нет, что вы такое выдумываете?! – возмутилась женщина. – Я уже даже в магазин сходила! Но хорошо, что вы позвонили. Я вчера пыталась с вами связаться, но ваш телефон был выключен.

– Что случилось?

– Вчера четыре раза звонил господин Дислер. Речь о вашей квартире. Он сказал, дело срочное.

– Марсель? Вот черт.

– До вас он дозвониться тоже не смог. Кроме того, звонила какая-то госпожа Флюк.

Госпожа Флюк? Это Элла. Может, вспомнила еще что-то об Аннетт?

– Я перезвоню им обоим. Мне жаль, что вы не могли со мной связаться. Но у меня мобильный сломался, и я… Не важно. Вы должны отменить встречу с «Тройбур».

– Что?! Вы не можете так поступить! Господин Кэмпбелл-Шильдкнехт в прошлый раз был очень недоволен.

– Я знаю. Но ничего поделать не могу. Скажите ему, что произошел несчастный случай. Я в больнице. Я не смогу прийти.

– В больнице? О господи! Плохо дело?

– Ничего, поправлюсь. Я с вами в понедельник свяжусь. А вы удерживайте нашу крепость, госпожа Клопп.

Прежде чем секретарша успела что-то ответить, он положил трубку. Проклятая квартира. Этот пентхаус с самого начала приносил ему одни неприятности, и теперь произошла еще какая-то катастрофа, в этом Филипп был уверен. Нужно позвонить Марселю, нельзя бросать его в беде.

– Алло? – Голос Марселя прозвучал удивленно.

– Это я, Филипп.

– Ну наконец-то! У тебя новый номер? Я пытался с тобой связаться. Тут столько всего произошло! Ты должен немедленно приехать.

– Что случилось?

– Вчера кто-то вломился в пентхаус. Ничего не украли, квартира-то пустая. Но, похоже, это разозлило грабителей.

– Что значит «похоже»?

– Они разгромили все. Заляпали стены краской, облили плитку на кухне и в ванной кислотой, в гостиной сбили штукатурку, в углу помочились. Лишь бы разрушить все. Выглядит ужасно. Я вызвал полицию, до тебя же дозвониться не мог.

Филипп опустился на кровать. «Это конец, – подумал он. – Этого ни одна страховка не покроет». У него не было сил в третий раз приводить квартиру в порядок.

– Эти грабители… случайно, не оставили какой-нибудь знак? – спокойно спросил он.

– Какой знак?

– Латинское V.

– Ну… такой как бы клин. Похож на латинскую V. Что это значит? Филипп, у тебя неприятности?

– Я сейчас не могу тебе объяснить, Марсель.

– Ты где? Хоть это ты мне можешь сказать?

– На Балтийском море. Уехал в отпуск на пару дней.

– С Вивиан?

– Нет, один. Мы расстались.

На другом конце провода воцарилась тишина.

– Дружище, мне так жаль…

– Ну, мы хотя бы не успели пожениться. – Филипп горько рассмеялся.

– Это она… или ты… В смысле…

– Мы оба так решили. Мы просто не подходим друг другу.

– Филипп, дружище, вот гадство, а? А теперь еще и с квартирой проблемы. В последнее время ты словно притягиваешь неудачи. Даже не знаю, что сказать. Мне к тебе приехать?

– Нет, все в порядке. Учитывая обстоятельства. Все наладится. И с квартирой тоже. А с Вивиан… Ну, лучше раньше, чем позже, ты же знаешь.

– И все же… Я бы к тебе приехал, если тебе от этого станет легче. Правда.

– Спасибо, Марсель. Но мне сейчас лучше побыть одному. Все переосмыслить.

– Сходи в сауну, что ли. Очень голову прочищает. Мне, по крайней мере.

Филипп рассмеялся.

– Тут нет сауны. Только гольф-клуб неподалеку. Но я еще не настолько отчаялся.

– Ну, береги себя, старик. И звони, если что.

После этого Филипп решил сразу же набрать номер Эллы. Но все оказалось не так просто. В отличие от госпожи Клопп, Элла еще крепко спала.

– Филипп? Ты что, с ума сошел? – сонно пробормотала она, взяв трубку после седьмого гудка. – Ночь на дворе!

– Прости, я не знал… Мне попозже позвонить?

– Ладно, я уже проснулась. Что стряслось?

– Это я у тебя хотел спросить. Ты вчера звонила мне в офис.

– Ах, это… Я кое-что вспомнила. Может, это и не важно, но я все равно решила тебе рассказать. После того как твои родители расстались, я однажды повстречала Аннетт на улице. Она вела за руку маленького мальчика.

– И что? Может, это был ее племянник или соседский малыш.

– Но она сказала, что это ее сын. Даже представила его, но имя я, конечно, уже забыла.

– Когда это было?

– Не могу тебе сказать. Но мне кажется, мальчик должен быть твоим ровесником.

Безусловно, это все меняло. У Аннетт есть сын. Сын, который уже вырос. И ненавидит Йохена. Потому что считает, будто любовь к Йохену свела его мать с ума. Зильке Курц говорила, что у Аннетт нет родственников. Почему в спецучреждении для психически больных ничего не знают о сыне Аннетт? Должны же быть документы, в которых это написано. Даже если этот сын отказался от матери, даже если больше не общался с ней. Впрочем, может быть, тот мальчик умер. Может быть, это стало последней каплей, ввергнувшей Аннетт в безумие. Но и об этом Зильке знала бы.

Во время визита Филиппа Аннетт не упоминала о сыне. Она тосковала по Йохену, говорила о своей любви, об озере. Вот и все.

«Это поворотный момент», – подумал Филипп.

В дверь постучали, и в комнату заглянула София.

– Ты уже не спишь? Не хочешь присоединиться к нам? Мы как раз завтракаем.

Филипп встал. Ноги у него дрожали, будто он несколько часов бегал на стадионе.

– Сейчас приду.

– Ты говорил по телефону? – возмутился Мориц. – Все это время ты нас пилил, чтобы мы не трогали наши мобильные, но для тебя никаких правил, конечно, не существует. Для босса стоит сделать исключение, ясное дело.

– Мне очень жаль, – оправдывался Филипп. – Я знаю, что не нужно было так поступать. Я… Черт, понимаешь, я вспомнил, что в понедельник у меня назначена очень важная встреча. Поэтому я позвонил секретарше, чтобы она эту встречу отменила. А секретарша сказала, что со мной пыталась связаться Элла. – О разговоре с Марселем он умолчал.

– У меня в понедельник тоже очень важная встреча, представь себе, – фыркнул Мориц. – В пиццерии, где я работаю. Но звоню ли я туда? Нет. Может, меня из-за этого оттуда вышвырнут, но это не важно, я же не мистер Большая Шишка.

– Успокойся, Мориц, – осадила его Юлия. – Мы сейчас говорим не об этом. У Аннетт Зоннабенд был сын, о котором никто не знает. Ну и ну!

– Он и есть V, – предположила София.

– Он приблизительно моего возраста, – продолжил свой рассказ Филипп. – Значит, он родился в то время, когда Аннетт состояла в браке с Вернером.

– Может, он не от Вернера, а от Йохена! – догадалась Юлия.

– Еще один братец… Вот дерьмище!

– Но Йохен признал нас, а этого сына – нет, – возразила Юлия.

– Этот символ! V! Ну конечно! Это римская цифра пять. Он пятый ребенок, вот что он пытается нам сказать!

– В этом что-то есть, – согласился Мориц.

– И поэтому он пытается нас убить? Мы же ни в чем не виноваты. Почему он просто не убил Йохена? – спросила Юлия.

– Он хочет, чтобы Йохен страдал. Хочет, чтобы тот узнал, как погибли его дети, один за другим. Хочет, чтобы тот сошел с ума от страха и горя, – пробормотал Филипп.

– Как Аннетт, – поддакнула София.

– «Бог бережет для детей его несчастье его. Пусть воздаст Он ему самому, чтобы он это знал», – процитировал Филипп.

– Теперь все ясно.

– Да, но что нам-то делать? – спросила София.

– Мы должны поставить в известность полицию, – заявила Юлия. – Теперь мы все поняли, и у нас есть доказательства!

– Какие доказательства? – Филипп нахмурился. – В учреждении ничего не знают о сыне Аннетт. Если он и есть V, то он тщательно замел следы.

– Но есть же архивные данные, – возразил Мориц.

– Могу поспорить, что он сменил имя. И, прежде чем полиция найдет его, он найдет нас. – Филипп покачал головой. – И еще кое-что. Я уверен, что арендованный автомобиль – не последнее доказательство, при помощи которого Пятый пытается нас подставить. Возможно, он создал поддельные фотографии или документы, доказывающие, что это мы устроили похищение отца и требуем за это выкуп. Пятый постоянно опережает нас на шаг.

– Но сегодня второе июля, – напомнила София. – День Воздаяния для Пятого. День, когда он должен отомстить. И он понятия не имеет, где мы. В этом наше преимущество.

– Будем надеяться, что он понятия не имеет. Мы постоянно кому-то звоним. И каждый такой разговор оставляет следы.

– Мы тут вчетвером. Если будем держаться вместе – с нами ничего не случится, – заявила София.

– Кстати, насчет держаться вместе… Я сейчас пойду к себе в комнату, – сказала Юлия. – Мне опять нехорошо, нужно прилечь.

– Все в порядке, – успокоил ее Филипп. – Только жалюзи опусти. Лучше перестраховаться.

– Ты всегда умеешь подобрать нужные слова, Филипп. Теперь я точно не усну, при каждом порыве ветра буду думать, что это V ломится в дом. Но не волнуйся, жалюзи я поднимать не стану. Не важно, все равно сегодня солнце не выглянет.

– Так странно, – заметил Филипп, когда Юлия ушла. – Всю жизнь у меня не было отца, а теперь отец определяет всю мою жизнь.

– А я вот думаю, где же он, – пробормотала София. – Где V его прячет? Или, может, V его уже… – Она осеклась.

– V его не убил, – уверенно заявил Мориц. – Филипп прав, V хочет, чтобы Йохен узнал, как мы умерли. В этом его план.

– Значит, у него ничего не получится, – мрачно подытожил Филипп.

Мориц подошел к окну и выглянул в сад.

– Все это кажется каким-то нереальным, – хмыкнул он. – Абсурдным, что ли!

– Ты бы отошел от окна, – нервно попросила его София.

– Думаешь, он меня застрелит? – Мориц засмеялся, но от окна все-таки отошел.

– А я бы хотел с ним познакомиться, – сказал Филипп.

– С кем? С этим V?

– С Йохеном.

– И познакомишься, – кивнул Мориц. – Точно тебе говорю.

Им казалось, что все часы в доме остановились.

– Только полдень, – простонал Мориц. – Я думал, уже часа четыре. Или пять.

– Может, в этом и состоит тактика V, – предположила София. – Он хочет, чтобы мы умерли от скуки. Если б мы хотя бы могли выйти прогуляться…

– В такую погоду?

Дождь снова стучал в окна.

– Кто-то еще хочет кофе? – спросил Филипп.

– Я не буду, спасибо, – ответил Мориц. – У меня кофе уже из ушей льется.

– Может, пообедаем?

– Не хочется… – София зевнула. – Я вот думаю, не связывался ли Пятый с мамой. Насчет выкупа.

– А если и так, то что? Он все равно туда не явится. – Филипп покачал головой. – Ему же не деньги нужны.

София нашла в шкафу настольную игру «Монополия». Они решили поиграть в нее, хотя никому, в сущности, этого не хотелось.

Они как раз разложили игральную доску на столе, когда в комнату вернулась Юлия. На ней был выцветший спортивный костюм и шлепки, волосы не вымыты, глаза красные. И все же она выглядела потрясающе. По крайней мере, так показалось Софии. «Жизнь так несправедлива, – думала девочка. – Почему Юлия такая красавица, с точеной фигуркой и несокрушимым самомнением, а я толстая и уродливая? Филипп говорил, что мне достался хороший характер. Тоже мне, утешил. Гадкий утенок с добрым сердцем. Но Феликс… Феликс меня любит. Не Юлию, не какую-нибудь другую красотку. Меня. Ему нужна только я».

От этой мысли она испытала прилив гордости. А еще так затосковала по Феликсу, что у нее даже закружилась голова.

– Во что играете? – спросила Юлия. – В «Монополию»? Я в нее не играла лет с десяти. Можно к вам присоединиться?

– Ну конечно.

София вылетела из игры первой. Она собрала последние жетоны и передала их Морицу, который заведовал банком.

– Заканчивайте, а я в душ схожу.

Когда она вернулась, Мориц как раз победил. Он складывал карты и жетоны в коробку.

– Который час?

– Только три, – ответила София.

– Как же нам убить этот день? – фыркнула Юлия.

– Ну и сказала же ты, – пробормотал Филипп.

Юлия засмеялась.

– Только представьте себе, что было бы, если бы мы росли вместе, как настоящие братья и сестры. Мне в детстве всегда хотелось братика или сестричку. Или обоих.

– Мы бы постоянно ссорились! – улыбнулся Филипп.

– Ну, иногда, – согласилась Юлия. – А иногда и нет.

– Вообще, мы должны быть благодарны этому V за то, что он свел нас вместе. – Мориц спрятал коробку с игрой обратно в шкаф.

– Йохен к этому явно относится иначе, – сказала Юлия.

Она взялась готовить ужин.

– Макароны с грибами, – объявила она, выставляя тарелки на стол. – Надеюсь, всем понравится.

Мориц открыл бутылку вина, наполнил бокалы.

Они как раз собирались приняться за еду, когда зазвонил телефон.

– Что это значит? – Мориц встревоженно отложил вилку.

– Понятия не имею. – Филипп встал из-за стола. – Кто-нибудь из вас давал кому-нибудь этот номер?

– Как? Я и номера-то этого не знаю, – возмутился Мориц.

Филипп подошел к телефону, но трубку снимать не стал.

– Да ответь уже! – не утерпела Юлия. – Чего ты ждешь?

– Это, наверное, хозяин дома.

Руки у Филиппа так вспотели, что трубка чуть не выскользнула из его пальцев.

– Алло.

– Это Райфенберг. Надеюсь, я вас не побеспокоил.

Он и был хозяином дома. Филипп с облегчением вздохнул.

– Нет, конечно. То есть, мы собирались ужинать…

– Я вас не задержу. Просто хотел уточнить, когда я смогу зайти за ключом.

– За ключом?

– Запасным ключом. – Хозяин дома кашлянул. – Я всегда отдаю отдыхающим только один ключ, второй остается у меня. На всякий случай. И вы всегда можете его у меня взять, я постоянно сижу дома.

– У нас только один ключ.

– Но ваша сестра случайно захлопнула дверь, и вы остались снаружи… – В голосе мужчины звучало сомнение.

– Моя сестра?

Филипп в недоумении посмотрел на Юлию и Софию. Те столь же недоверчиво посмотрели на него.

– Вы сегодня днем заходили ко мне и взяли запасной ключ. Ну, ваша сестра случайно захлопнула дверь, когда все были на улице. Если вы не против, я завтра утром часикам к десяти подойду и заберу второй ключ.

– Конечно, – сказал Филипп. Он все еще не понимал, чего этот человек от него хочет, но сердце уже билось в его груди с такой силой, будто пыталось вырваться из грудной клетки и скрыться в безопасном месте. – Без проблем.

– Что случилось? – спросил Мориц, когда Филипп повесил трубку.

– Сегодня днем кто-то, выдавая себя за меня, взял у хозяина этого дома запасной ключ.

– Что?! – Юлия вскочила. – Пятый, это был Пятый! Мы должны… – У девушки сперло дыхание от страха.

– Мы должны известить полицию, – закончил за нее Мориц.

– Позвони Беккеру! – воскликнула Юлия. – Вот дерьмище, если этот тип уже в доме…

Филипп достал из кармана мобильный, но у него так дрожали руки, что телефон включался целую вечность и потребовалось две попытки, чтобы ввести PIN-код.

– Забудь о Беккере, – сказал Мориц, пока Филипп искал номер комиссара. – Это чушь собачья, что он сейчас делать будет? Звони в экстренную службу.

Филипп кивнул, но не успел он набрать номер, как дверь открылась – и София охнула.

Странно, но вначале он посмотрел на нее, увидел, как девочка бледнеет, а потом на Юлию – та удивленно улыбалась, и лишь затем взглянул на дверь.

В дверном проеме стоял Марсель. С оружием, направленным на Филиппа.

– Отложи мобильный, – мягко сказал Марсель. – Все кончено.

У Юлии возникло ощущение дежавю. Будто она уже побывала в этой ситуации. Сидела в этом доме, в этой комнате, с Софией, Морицом и Филиппом, и смотрела, как медленно открывается дверь. А потом в дверном проеме появился Кристиан. С оружием, нацеленным на Филиппа.

– Отложи мобильный, – мягко сказал Кристиан. – Все кончено.

Пока остальные что-то говорили Филиппу, София услышала шаги за дверью. Она хотела крикнуть Филиппу, чтобы тот поторопился, поскорее набрал этот проклятый номер. Но не смогла произнести ни слова. Потому что понимала: уже слишком поздно. Они недооценили Пятого. Они думали, что у них есть шанс победить его, а он все это время просто играл с ними. София увидела, как проворачивается дверная ручка, точно в замедленной съемке. А потом дверь открылась, и ее сердце застучало так сильно, что вылетело из груди и разбилось. Потому что в дверном проеме появился Феликс. С оружием, нацеленным на Филиппа.

– Отложи мобильный, – мягко сказал Феликс. – Все кончено.

Я останавливаюсь в конце зала, перед столиком, за которым сидит мой отец и флиртует с какой-то женщиной. Флиртует – после того, как он свел мою мать с ума, женился на другой, сделал ей ребенка, а потом еще одного. Я смотрю на него, и в какой-то момент он это замечает.

«Вы что-то хотели?» – спрашивает он.

«Ты меня не узнаешь?»

Он хмурится. Пытается вспомнить. Но у него ничего не получается. Мне было всего девять лет, когда мы разговаривали в прошлый раз. И он обещал, что никогда меня не забудет. И сказал, что я могу на него положиться.

«Извините, я вас не узнаю», – говорит он.

Я называю ему свое имя.

Но и тогда он вспоминает не сразу. Проходит десять, двадцать, тридцать, сорок секунд.

Да, что-то такое было. Было, да прошло. Для него. Не для меня.

«О господи… – говорит он. – Это… Ну надо же! Что ты тут делаешь? Ты тоже стал врачом?»

«Нет, – говорю я. – Я приехал сюда только ради тебя. Я тебя искал».

Он смотрит на меня и смеется, потом поворачивается к этой женщине. Но она не улыбается ему в ответ.

«Ты представляешь! – говорит он. – Это же…»

«Кто он?» – спрашивает женщина.

Он не отвечает. Приходится отвечать мне.

– Я его сын, – говорю я. – Его Малыш.

Вот глупости! Он встает и идет ко мне, но уже через миг останавливается, потому что и я замираю на месте. Только бы не было скандала: остальные уже с интересом поглядывают в нашу сторону.

«Я не понимаю! – шипит он. – Что все это значит?!»

«Ты мой отец», – говорю я.

Он потеет.

«Это не так. Мы с твоей матерью, мы были просто…»

«Кем?» – спрашиваю я.

«Кем?» – спрашивает женщина.

«Я не намерен разговаривать с тобой здесь, – заявляет мой отец, мой папа, который учил меня плавать. – Это просто смешно. Ты меня даже не знаешь».

Он произносит эти слова громко, взволнованно, почти кричит, и сразу подбегает официант, будто папин ручной пес.

«Какие-то проблемы?» – спрашивает официант.

«Еще какие, – говорит мой отец. – Этот молодой человек меня донимает».

«Вы участник конгресса? – спрашивает официант. – Где ваш бейдж?»

Женщина смотрит на меня. Она намного моложе моего отца. Отец на меня не смотрит.

«Могу я попросить вас последовать за мной?» – говорит официант.

«Я пойду с вами, – соглашаюсь я. – Но прежде мне нужно кое-что сказать. – Я поворачиваюсь к этой женщине. – Он мой отец. Но он не хочет разговаривать со мной, потому что собирается затащить тебя в постель. Собирается трахнуть тебя, как трахал мою мать. Пока она не слетела с катушек и не угодила в дурдом. Подумай, надо оно тебе?»

А потом я делаю шаг в сторону отца и плюю ему под ноги. Я поднимаю голову и вижу слезы в его глазах.

Но все это неправда.

На самом деле все было иначе.