«Вы думаете, что избавились от меня. Но я о вас помню. И буду с вами все время до второго июля».

Такое письмо получила София. Его отправила Сара, в этом София была уверена. Сара Фолькер. Понятно, почему она не подписалась. Сара всегда старалась оставаться незаметной. Только у нее не получалось. В пятом классе мальчишки всегда называли ее по фамилии. Фолькер, как мужское имя. И Саре это нравилось. Она играла с мальчишками в футбол и менялась с ними вкладышами от жвачек. Но в старшей школе ребята поняли, что Сара не одна из них. Что она не своя ни с мальчишками, ни с девчонками. «Но я о вас помню». Как будто София могла забыть Сару!

«Ты должна принять решение», – сказала тогда Эмили. И София приняла решение. Она выступила против Сары. Чтобы защитить себя.

«Нужно как можно скорее поговорить с Эмили», – подумала София. Раз уж Сара прислала ей письмо, то и Эмили тоже. И Луции, наверное. И Эмме, и Марии. Но Эмили – точно.

«В конце концов, это Эмили заварила всю кашу, – думала София. – Если бы не Эмили, дело не зашло бы так далеко». «Если бы вы ей не помогли, оно тоже не зашло бы так далеко», – произнес голос Сары у нее в голове. Удивительно, что она так хорошо помнит ее голос. Прошел почти год с тех пор, как Сара перевелась в другую школу. Однажды она вдруг исчезла.

«Ваша одноклассница больше не придет», – заявила тогда госпожа Вальх, ее классная руководительница. Вид у нее был такой мрачный, будто Сара умерла. «Когда, собственно, это случилось? – спросила себя София. – Примерно в начале учебного года». Не в июле, в этом София была уверена. Так что же это за дата – второе июля? «Эмили наверняка знает, – подумала София. – Нужно поговорить с ней». Она достала мобильный из кармана, собираясь позвонить, но потом передумала. Эмили жила всего в четырех кварталах от Софии. Можно к ней зайти.

«И что ты у нее спросишь? – осведомился голос Сары у нее в голове. – Чувствует ли она себя виноватой? Как ты? Не дождешься. Таких, как Эмили, совесть не мучает».

«Ничего-то ты не знаешь. Ты всегда была чужой в нашем классе, что ты можешь знать об Эмили? – мысленно возразила София. – Или обо мне?»

«Я все знаю. – Воображаемая Сара хихикнула. – О тебе так точно. Дай-ка угадаю: теперь, когда меня нет в классе, они измываются над тобой…»

У Софии вдруг возникло ощущение, что за ней следят. Она нервно оглянулась. На улице никого не было, но это ничего не означало. Может быть, Сара пряталась в подъезде. Или за деревом.

– Что же ты задумала? – пробормотала София.

«Подожди – и сама увидишь», – ответила воображаемая Сара.

Эмили жила в уродливой бетонной высотке, доме, который ей вовсе не подходил. Ей подошла бы вилла с бассейном и теннисными кортами. Или старый зáмок. Принцессочка Эмили.

«Может, ее и дома нет», – подумала София, нажимая на кнопку домофона.

– Алло?

– Это София Ротэ. Я к Эмили.

– Заходи.

Одноклассница ждала ее перед дверью квартиры на лестничной клетке. Она смотрела на Софию с таким раздражением, будто та была торговым агентом или членом религиозной секты.

– Чего тебе? – Ее идеальной формы брови поползли вверх.

– Мне нужно с тобой поговорить, – выдохнула София. Поднявшись по лестнице, она совсем запыхалась.

Кроме того, ее сердце часто-часто билось от волнения. Какая глупая идея – просто взять и заявиться сюда!

Брови Эмили поднялись еще выше:

– Ну и?

В подъезде открылась дверь, из одной из соседних квартир доносилась музыка. София затравленно оглянулась.

– Можно, я зайду к тебе ненадолго?

Эмили неохотно пропустила ее вперед.

– Третья комната слева по коридору.

Как будто София не знала, где ее комната.

На кровати Эмили валялся какой-то парень. Он смотрел на экран смартфона, слушая музыку. Когда София вошла, он даже головы не поднял.

Софии очень хотелось повернуться и просто уйти отсюда. Пусть даже в подъезде ее ждет Сара Фолькер с ножом в руке. Нельзя было обращаться к Эмили за помощью. Она, наверное, стерла письмо Сары, не прочитав. И глазом не моргнула.

– Дарио! – прошипела Эмили.

Парень все еще ее не слышал. Он самозабвенно нажимал на экран, голова покачивалась в такт музыке, которую Эмили и София не слышали.

– Дариоооо! – Эмили наклонилась и заорала ему в ухо.

Дарио повернул голову в ее сторону. При этом он увидел Софию и так опешил, будто она была его девушкой и застала его с другой.

– Привет! – Он вытащил наушники, и София услышала завывания Леди Гаги.

Эмили не стала представлять одноклассницу.

– Так что ты хотела мне сказать? – раздраженно осведомилась она. – Мы как раз собирались уходить. Поторапливайся.

Судя по виду ее парня, уходить они никуда не собирались.

Дарио уселся на кровати, возмущенно отбросил челку со лба и с упреком уставился на Эмили.

– Ты сегодня проверяла почту? – спросила София.

– Десять минут назад.

– И?

– Что «и»?

– Ты тоже получила письмо от Сары?

– Что? От какой Сары?

– Сары Фолькер.

– От кого?

– От Сары Прыщ.

– А, этой. Не думаю, что она стала бы мне писать. Чего она хочет? Устроить встречу одноклассников?

– Не-а. Понятия не имею, чего она хочет. Поэтому я и пришла. Я хотела узнать, не написала ли она тебе. И что ты собираешься делать по этому поводу.

– А что именно она тебе написала? – Раздражение Эмили сменилось любопытством.

«Да она вообще нисколечки не мучается угрызениями совести», – с изумлением осознала София.

– Ничего особенного. Какие-то глупости.

«Может, это письмо вообще не от Сары», – вдруг подумала она. Но кто еще мог бы написать ей такое? «Вы думаете, что избавились от меня. Но я о вас помню».

– Не понимаю, – говорила тем временем Эмили. – Неужели она до сих пор злится на нас из-за той дурацкой истории? Это была просто шутка.

Сара Прыщ. Эмили и ее подружки тайком фотографировали ее при каждом удобном случае. Когда Сара переодевалась перед физкультурой, когда ела в столовой, когда играла в школьном дворе. Потом они обработали фотографии. И получилось, что вместо обычной одежды на Саре – эротическое белье. И выглядит она при этом как звезда порнофильма. Эмили писала комментарии к фото, подходившие к сексуальному образу: «Сара Пево: жду, чтобы ты вошел в… мой фотоальбом». И другие подписи в том же стиле. София помогла Эмили переделать снимки, потому что как раз недавно освоила программу Photoshop и была единственной, кто разбирался в цифровой обработке фото. Вообще-то ей не хотелось в этом участвовать. Вначале она даже отказалась помогать Эмили.

– Да ну, детский сад какой-то.

– Это понятно, – согласилась Эмили. – Зато смешно. И мы же не используем настоящее имя Сары. Никто и не узнает, что это ее фото.

Только поэтому София и согласилась. Она была уверена, что это – лишь безобидная шутка. Ха-ха-ха. Конечно, жестокая шутка. София с самого начала знала, что у Эмили вообще нет тормозов. Что она отстанет от Сары, только разрушив ее жизнь. И не потому, что она ненавидела Сару. Собственно, Эмили против нее вообще ничего не имела. Сара была ей не ровня. Эмили относилась к ней в точности как к осьминогам, которых они вскрывали в седьмом классе на уроке биологии. Представитель иного биологического вида, над которым нужно поставить эксперимент, чтобы узнать больше о его свойствах и моделях поведения. Да, Сара была для Эмили экспериментом.

«Никто и не узнает, что это Сара», – заверила она Софию. Но, конечно, все узнали, потому что Эмили и ее друзья распространили ссылку на эту страницу Фейсбука. Единственной, кто ничего не знал, оказалась Сара. Когда она увидела страницу и потребовала у администраторов заблокировать ее, у виртуальной Сары было уже пять тысяч друзей. Добавить больше мешали технические настройки сервиса. Мать Сары явилась к директору школы с жалобой. Директор устроил настоящую охоту на ведьм, допросил каждого из ее класса и всем угрожал исключением. Но никто ему ничего не сказал. Никто не сдал Эмили. И София вышла сухой из воды. Правда, ей очень хотелось все рассказать директору. Ее сдерживала только одна мысль – Эмили может ей отомстить. Например, создав такую же страницу, только уже с ее фотографиями. А может, София просто боялась, что ее выгонят из школы.

– О чем вы вообще говорите? – спросил Дарио. – Что за Сара?

– Ой, это давняя история.

София даже подумала о том, чтобы все ему рассказать. Но она промолчала. В точности как тогда. В точности как остальные. После того как Сара перевелась в другую школу, никто из одноклассниц больше о ней не вспоминал. Она словно умерла для всех. София всегда думала, что остальным тоже неловко от мыслей о Саре. Но, похоже, Эмили относилась к этому иначе. Стоило Саре пропасть из ее поля зрения, как Эмили утратила к ней всякий интерес.

Но теперь, по крайней мере, Эмили казалась озадаченной.

– Ты можешь показать мне это письмо? – давила она. – Чего она хочет?

– Ладно, это не важно. Как-нибудь покажу.

«Или нет», – подумала София. Она повернулась к двери.

– Все, я пойду. Вы же вроде бы уходить собирались.

– Мы собирались уходить? Тебе что, нужно еще куда-то? – удивился Дарио, этот простак.

София едва сдерживала улыбку. А Эмили едва сдерживала гнев. Похоже, что не надолго. Бедный Дарио. Стоит Софии выйти из комнаты – и ему несдобровать.

И София сбежала.

Странно. Почему же Сара не написала Эмили? Она ведь должна понимать, что именно Эмили это все и затеяла. И тут вдруг она цепляется к Софии! «Может, письмо вообще никак не связано с Сарой, – снова предположила София. – Может быть, оно предназначено другому человеку и попало в мой ящик по ошибке».

София решила больше не думать об этом. И тут ей вспомнился Феликс. Он так и не связался с ней с тех пор, как угостил ее кофе. И Феликс не свяжется с ней ни завтра, ни послезавтра. Потому что он живет в совсем другом мире. Мире красивых, популярных, классных, спортивных, взрослых людей. Она подумала о том, как он коснулся шишки у нее на лбу. Так нежно, так осторожно! От возбуждения у нее мурашки забегали по спине. И ноги подкосились. Софии пришлось прислониться к фонарю и закрыть глаза. Ей вспомнилось узкое лицо, темные глаза, ямочки на щеках, его смех. Интересно, как он целуется?

Улица огласилась звуком клаксона, и София испуганно открыла глаза. Сигналили велосипедисту, выскочившему с тротуара на проезжую часть. Автомобиль, чуть не сбивший лихача, остановился прямо перед Софией. Она видела раздраженного водителя: его рот открывался и закрывался, кулаки стучали по рулю. Но дверца была закрыта, и до Софии не доносилось ни звука.

А потом она увидела Морица. Он стоял на другой стороне улицы и испуганно смотрел в ее сторону. София невольно оглянулась – у Морица был такой вид, будто за ее спиной убийца заносит топор. Но там никого не было, только прошла старушка с таксой на поводке, да двое детишек прибежали на автобусную остановку.

– Эй, у тебя все в порядке, Мориц? – крикнула София.

Но брат ее не слышал из-за рева моторов на дороге. Он ее вообще не увидел, поняла вдруг София. Он смотрел куда-то в пустоту. Жутковатое зрелище. Вначале этот ступор на устном экзамене, а теперь он останавливается на улице средь бела дня, точно призрака узрел.

– Мориц! – Она помахала обеими руками.

Но брат уже отвернулся и пошел прочь, так ее и не заметив. Ладно, не важно. Даже если бы он ее увидел, то ни за что бы не рассказал, что с ним такое. София перешла дорогу по «зебре», миновала супермаркет и уж было хотела свернуть на свою улицу, как вдруг остановилась. На боковом окошке киоска красовался красный квадрат. Марципановый шоколад. Ее любимый.

– Нет, – пробормотала София.

Две недели назад она решила, что на целый месяц откажется от шоколада. Никаких шоколадных батончиков, ни плиточки, ни крошки шоколада. Жестоко, но, учитывая ее избыточный вес, полезно. Проблема заключалась в том, что стоило Софии откусить хоть чуть-чуть шоколада, и она не могла удержаться. Ела кусочек за кусочком, пока в упаковке не оставались только шоколадные крошки, но и их София собирала на палец и слизывала. Две тысячи триста тридцать шесть килоджоулей.

– Нет, спасибо, – гордо сказала София и уже отвернулась, но тут ей опять вспомнился Феликс.

Он никогда ей не позвонит. И уж точно в нее не влюбится. И не важно, откажется она от шоколада на две недели или на всю жизнь.

София подошла к киоску. Ей даже говорить ничего не пришлось. Господин Зауэрбир, владелец киоска, давно был с ней знаком и знал, что ей нужно. Он сразу выложил шоколад на прилавок. Девочка протянула ему евро, он дал ей десять центов сдачи.

– На этой неделе на шоколад большой спрос. – Он подмигнул, словно София что-то выиграла.

На самом деле она проиграла.

Она заварила себе ройбуш со вкусом карамели, поставила чайник и чашку на поднос, положила рядом шоколад и уже собиралась нести это все в свою комнату, как в дверь позвонили.

Наверное, Мориц опять поленился вытащить ключи из кармана. С подносом в руке она подошла к двери и нажала на ручку локтем.

Но за дверью стоял не Мориц. Это был Феликс. У Софии сердце в пятки ушло. Чайник чуть не упал с подноса, девочка успела подхватить его в последний момент.

– Морица нет дома, – пропищала она.

Со вчерашнего дня София непрерывно думала о Феликсе – если не считать мыслей об этом дурацком письме. И теперь ей не пришло в голову ничего лучше, чем «Морица нет дома».

– Правда? А ты ждешь гостей?

– Я? Гостей?

Ее лицо горело, наверное, она совсем раскраснелась. Впрочем, скорее всего, Феликс думает, что это ее естественный цвет лица, с другим он ее не видел.

– Ну, у тебя тут чай. – Феликс кивнул на поднос.

– А, это. Чай для меня.

«И шоколад тоже, – подумала София. – Целая плитка, поэтому я такая толстая».

– Ну ладно. – Феликс пожал плечами и повернулся, собираясь уходить.

– Подожди! – Голос Софии захлебывался от волнения. – Что мне ему передать?

– Кому?

– Морицу.

– Ничего. Я не к нему приходил.

Девочка сглотнула.

– А-а.

О господи, да она сегодня – сама сообразительность.

– Ну, я подумал, загляну-ка я к тебе, вдруг у тебя найдется для меня чашечка чая и шоколадка.

– И нашлись, смотри, какое совпадение. – София показала ему поднос.

Чашка тихо позвякивала – ее бок касался чайника, а у Софии дрожали руки.

– Зайдешь?

– Ну, если ты меня не пригласишь, я и на лестничной клетке могу чай выпить.

София рассмеялась.

– Пойдем в мою комнату. В порядке исключения.

И вот он уже сидит за ее столом и пьет чай. Будто всегда так и было. И делает вид, что ему это нравится. Жаль, что София уже лет семь-восемь не убирала в комнате. На полу валялась грязная одежда, мусорное ведро переполнилось, а письменный стол ломился от груза немытых чашек, книг, тетрадей, тарелок, коробок из-под печенья и всяческих объедков.

– Шоколадку? – София протянула ему открытую упаковку, как можно незаметнее запихивая грязные трусики под кровать.

– Ух ты, марципановая, моя любимая!

– Правда? Еще одно совпадение. Я тоже такой шоколад люблю.

Феликс ухмыльнулся. Может быть, он просто насмехается над ней?

– Ну что, были тогда неприятности?

– Почему?

– Ну, потому что ты опоздала на урок.

– Не-а. В смысле, ничего серьезного.

– Я слышал, твой брат провалился на устном экзамене.

– Он тебе рассказал?

София задумалась, о чем же разговаривают Мориц с Феликсом? Рассказал ли Феликс ему о том, что пригласил его сестру на кофе? И что Мориц ответил на это? «Сочувствую, мог бы провести время и получше». Да, наверняка.

– Конечно. Мы с ним вчера по телефону говорили. Вот незадача, да? Надеюсь, оценка не испортит ему аттестат и он все-таки пройдет на медицинский.

– Я тоже надеюсь. Мориц станет отличным врачом.

Она лгала. В глубине души София была уверена, что Мориц, сильный, всегда и во всем добивавшийся успеха, просто не сможет иметь дело со слабыми, больными, испуганными пациентами.

Феликс кивнул.

– Может, это не так уж и плохо, – задумчиво сказал он.

– В смысле?

– Ну, может, эта неудача заставит его задуматься о будущем. О том, действительно ли он хочет стать врачом.

– С чего бы это? Конечно, он хочет стать врачом. Он об этом с детского садика мечтает. Стать врачом, как наш отец.

– Ну, если он так уверен в выборе будущей профессии, то проваленный экзамен его не остановит.

София пожала плечами. Она не хотела говорить о своем брате. Она хотела больше узнать о Феликсе. Чем он занимается, о чем думает, почему пришел к ней в гости. В основном – почему пришел к ней в гости.

– А ты почему сегодня заглянул? – не сдержалась она.

Но Феликс ее не слушал. Он вертел в руках чашку – ах, какие у него тонкие длинные пальцы! – и смотрел на фотографии, висевшие у Софии над кроватью. Старые фотографии, где София была запечатлена еще ребенком: вот она стоит на трамплине в бассейне, вот бежит по полянке рядом с папой и тянет на веревочке ярко-желтого воздушного змея. Ей тогда было лет восемь-десять. И она совсем не была толстой.

София отломила себе еще кусочек шоколада и подвинула плитку ближе к Феликсу. Однако он этого не заметил. Феликс молчал, и София тоже. Но в этом молчании не было неловкости. Казалось, что они знакомы уже много лет и доверяют друг другу. Хорошее молчание.

«Я люблю тебя», – подумала София. И сама испугалась – такой жаркой, такой страстной была эта мысль. У окна что-то зашуршало, и оба вскинулись.

– Эгон! – воскликнула девочка, поднимаясь.

Толстый кот трогал лапой стекло, чтобы София обратила на него внимание. Шерстка у него была светло-рыжей, почти медового цвета. Собственно, Эгон был котом их соседки, госпожи Блунт, но та, уже очень старая женщина, постоянно забывала дать ему еды. София кота привечала, и Эгон с удовольствием позволял ей себя кормить, гладить и баловать. Правда, в последнее время София стала подозревать, что он ходит попрошайничать и к другим соседям: кот толстел день ото дня. Теперь она давала ему порции поменьше, и Эгон стал заглядывать к ней реже.

– Ты тоже в гости пришел? – Девочка открыла окно и взяла кота на руки.

Эгон сразу замурлыкал.

София опустилась на кровать и погладила его мягкую рыжую шерстку.

– Какой красавец, – улыбнулся Феликс, проводя кончиками пальцев по спине кота.

Их пальцы соприкоснулись, и на мгновение сердце Софии замерло. Феликс убрал руку. Как жаль.

– Мне просто хотелось тебя повидать, – сказал он.

Только через несколько секунд София поняла, что он отвечает на заданный ею вопрос.

Сегодня нам опять приходится убегать, вот только мы уже не можем пойти в торговый центр, потому что продавщица заодно с теми людьми. Так говорит мама. Мы едем на такси к Гарри, но его там нет. А может быть, он дома, просто не открывает нам дверь. Мама пинает дверь ногой. Никакого эффекта. Нам приходится бежать дальше. Мы едем на поезде, маме хочется к озеру, но через какое-то время приходит проводник и просит показать билеты. И нас ссаживают с поезда.

«Что же нам теперь делать? – спрашивает мама. – Нам нельзя домой».

«Позвони папе, пусть он нас заберет», – предлагаю я.

Мама так и делает. До его приезда мы прячемся на вокзале в женском туалете. Мама все время выбегает в холл, чтобы проверить, не приехал ли папа. И не появились ли те люди.

Потом приезжает папа. Я очень рад его видеть, но папа совсем не рад. Он злится.

«Да что случилось?! – спрашивает он. – Я был на работе, я же не могу так срываться каждый раз».

«Они опять гнались за нами», – говорит мама.

И начинает плакать – она замечает, что папа ей не верит.

«Я отвезу вас домой, – говорит папа. – Но дальше так продолжаться не может. Тебе нужна помощь».

Мама кивает. Она улыбается. Потому что папа рядом.

Но когда мы подъезжаем к дому, папа говорит, что не поднимется с нами в квартиру, потому что опаздывает на встречу. И мама опять начинает плакать.

«Ты не можешь так поступать со мной!» – кричит она.

Но папе нужно уходить. Он садится в машину и уезжает.

«Ах ты скотина!» – кричит мама и плачет еще громче.

Госпожа Франц выглядывает из окна.

«А ты чего уставилась, сука?!» – кричит мама, хватает меня за руку и тащит прочь.

Мы не идем в квартиру, потому что там нас уже могут ждать те люди. Мы едем к Рези. Рези – мамина подруга, у нее что-то вроде гостиницы. Мы останемся там на ночь.