Исчезновения Ферн практически никто не заметил. Большинство людей считало, что она позорно сбежала, когда мой отец отказался жениться на ней - слух, который, казалось, играл в нашу пользу. Я как-то мимоходом упомянула о нем одному из стражей Границы: все они были такими же сплетниками, как и Коул.

Насколько мне было известно, Гранит так и не заметил пропавшие купюры. Конечно, зачем кому-то красть человеческие деньги? Здесь мы ничего не могли сделать с ними, разве что развести огонь, да толку от этого — ноль.

Спустя три дня после «побега» Ферн, настала моя очередь сражаться с Гранитом, один на один, без свидетелей. Он использовал свою связь с землей, а мне приходилось пытаться использовать только свое оружие. Можно подумать, у меня был выбор. Я по-прежнему не могла дотянутся до того кружащегося зеленого шара, который было так просто увидеть с закрытыми глазами. Но нет же, боль пронзала меня каждый раз, и, о да, я предприняла достаточно попыток, чтобы узнать об этом больше.

Положительная сторона отсутствия моих сил заключалась в том, что чем дольше я рассматривала сигнальный знак, оставляемый Гранитом на земле, тем легче мне становилось не только замечать, но и предсказывать, что он собирался сделать. Например, когда зеленое свечение усиливалось, я знала, что он собирается устроить землетрясение, а когда оно светлело и вращалось, кругом быстро вздымались горы. Таким образом, в то время как я не могла дать ему отпор, я безошибочно предугадывала его действия и уклонялась от любых приготовленных мне неприятностей.

— Черт возьми, как ты это делаешь? — проворчал Гранит, вытирая пятнышко крови в месте, куда попал камень, который я поймала древком копья и послала обратно, как в бейсболе.

— Это будет мой маленький секрет, — улыбнулась я и протянула ему руку. Он лишь отмахнулся.

— Я не настолько слаб, чтобы быть не в состоянии самостоятельно встать. — Но встав, он начал шататься, и я положила его руку себе на плечо.

— Ты уверен в этом?

— Ха, посмотрим какой стойкой ты будешь, когда получишь камнем по черепушке.

Улыбнувшись, я сморщила нос.

— Черепушке?

Он махнул рукой.

— Иди, поешь чего-нибудь. Встретимся через час.

Ловко вращая своим копьем, я сложила его пополам, оставляя его половины свободно свисать по бокам, острием вниз. Копье висело так, будто было частью моего тела, никогда не мешая мне на пути, во время передвижений или борьбы, и всегда под рукой в нужный момент. Я сжала две половины пальцами, гадая, как часто моей матери приходилось работать с оружием. Ее копье оставалось в моей комнате, выжидая времени, когда я стану достаточно опытной, чтобы использовать его.

Гранит будто прочитал мои мысли.

— Она не была так хороша, как ты. Она никому не хотела причинять боль, постоянно колеблясь; это и сделало ее уязвимой.

Его глаза встретились с моими, и мне показалось, что он хотел еще что-то добавить. Возможно, теперь он знал больше, чем во время нашего последнего разговора о маме. Напряжение между нами возрастало: вопросы, оставшиеся без ответа, страхи, скрытые во тьме на гране просветления.

Я открыла рот, чтобы спросить его, нет, потребовать его рассказать мне все, что он знает.

— Гранит, моя мама...

В комнату вбежали три Эндера, неся на руках еще одного. Он был бледен, но я узнала Оукли.

— Что случилось?! — рявкнул Гранит, подбегая к ним.

Оукли разразился кашлем, и из его рта полилась струйка крови.

— Он с восточного фронта.

Как будто это что-то могло объяснить. Эндеры пристально посмотрели на меня. Видимо, я не должна была знать, что случилось с Оукли.

Я побежала помочь им, но Гранит движением руки остановил меня.

— Не подходи ближе, Ларк. — Его лицо становилось практически такого же цвета, что и у Оукли.

— Что случилось?

— Легочные черви.

Я затаила дыхание от изумления.

— Что?

Гранит послал долгий взгляд в мою сторону.

— Ты и так видишь слишком много. Но да, весь восточный фронт переполнен ими. Они направляются к нам, и будут тут скоро, через день, максимум два.

Они подхватили Оукли и понесли его к целителю, оставив меня посередине учебной комнаты. Мой отец отправился на восточный фронт.

Холодок паники вился вокруг меня. Если с ним что-то произойдет, то править станет Кассава, и уже ничто не сможет ее остановить.

Никакая другая мысль уже не билась в мозгу, и я бросилась к выходу, направляясь к Спирали. Двери были заперты на засов. Снэп — один из личных Эндеров королевы, охранял их.

— Тебе не позволено входить, Кукушка.

— Заткнись, Снэпдреген, — рявкнула я. Его глаза удивленно расширились. Я подошла ближе.

— Мой отец вернулся?

Он попытался оттолкнуть меня, но я твердо стояла на своем. Усмешка скользнула по его губам.

— Я не обязан тебе что-то говорить.

Я хотела схватить его и трясти до тех пор, пока он мне все не расскажет. Я отступила на несколько шагов и впилась в него взглядом, продолжая думать, что же делать дальше. Мой отец был силен, но даже он не мог устоять против болезни. Я щелкнула пальцами и метнулась на север, побежав в лес. Коул точно знает, он всегда знал все слухи прежде, чем они достигнут центра.

Северная граница Края всегда была спокойной из-за гор, возвышающихся впереди. Я нашла Коула спящим, прикрывающим глаза рукой.

— Страж Границы, — заорала я на него, используя официальное обращение. Он подскочил с затуманенными глазами.

— Черт, Ларк. Ты напугала меня до смерти!

Он улыбнулся, но улыбка исчезла, когда он посмотрел на меня.

— Что случилось?

Задыхаясь от охватившего меня страха больше, чем от бега, я наконец выдавила:

— Ты не знаешь, вернулся ли отец с восточного фронта?

Коул покачал головой.

— Нет, он до сих пор там. Последняя смена охраны пришла с новостями: на восточной границе все еще проблемы с умирающими деревьями.

Закрыв глаза, я глубоко вдохнула и попыталась успокоиться. Кто еще мог мне помочь?

— Будь осторожен, Коул, — я повернулась к нему спиной, — пообещай мне это. Это не просто болезнь. Это — легочные черви.

— Эй, разве ты не собираешься остаться и составить мне компанию?

Я решила взглянуть на него и увидела, как он манит меня с жарко горящими глазами. Ответный прилив желания зажегся во мне, заставив дрожать от беспокойства. Последним о чем я думала, был секс, так откуда взялось это желание?

Я заставила себя подойти к нему поближе, чтобы проверить свою теорию: шок сменился желанием, хмельное гудение в крови усилилось. Он двинулся ко мне, и я покачнулась, с трудом удерживаясь, чтобы не касаться его.

— Коул, что-то не так.

Его зеленые глаза, в них был тот же розовый отблеск, который я видела в глазах Мэла, когда тот приставал ко мне.

— Еще ничто не казалось мне таким правильным, — прошептал он, поймав мою руку своей, и затем, когда его губы прижались к моим, странный туман захватил меня. Комфорт его любви, знакомое ощущение его прикосновений, запах его кожи — все это засосало меня. Мы стояли там, укутанные в это ощущение, казалось, на протяжении часов, не делая ничего, только касаясь, держа друг друга в объятьях и целуясь. Никакого секса, только жаркие объятия.

Словно мы были во власти каких-то чар.

Я отшатнулась назад, свет вокруг достаточно изменился, чтобы легко понять, как много часов прошло. Желудок громко заурчал, и я положила на него ладонь. Я была голодна и ужасно хотела пить. Нагнувшись, я схватила запас еды и воды Коула. Еда прогоркла, на ней появилась плесень. Вода, хоть и стала несвежей, была чистой и прозрачной, и я выпила ее, чему пересохшие рот и горло были благодарны.

Часы, которые я провела с ним, были не часами, а днями.

— Дерьмо на палочке, — пробормотала я и посмотрела на Коула, словно пыталась уличить его в использовании способностей. То слабое розовое свечение окутывало белки его глаз. Я бы никогда не увидела его, если бы рассвет не был так близко. Я отступила назад, с легкостью уклоняясь теперь, когда я понимала, что происходит. Дни — дни были потеряны здесь впустую.

Хмурясь, я продолжала отступать.

— Ларк, пожалуйста, не уходи.

Это меня доконало.

— Ты никогда не просил меня остаться с тобой, Коул. Ни разу за все время, что мы были вместе.

Он слегка наклонил голову, и розовый оттенок исчез из его глаз.

— Что? Я и не просил, чтобы ты осталась.

Беспокойство начало разгораться внизу живота.

— Нет, конечно же, нет, — сказала я и отвернулась от него. Я приложила руку к голове; уж не схожу ли я с ума? Видеть горящие розовым глаза, чувствовать то, что я не должна чувствовать, слышать слова, которые Коул никогда бы не произнес...

Я поплелась обратно в казарму. Мое тело было истощено и неспособно на большее, чем вяло шагать. Я скользнула в казарму через заднюю дверь. Никто не ждал меня, никто не спросил, где я была.

Холодный порыв воздуха поднялся вверх и закружился вокруг моих ног. Он принес с собой слабый запах трав и кислый — болезни. Я последовала за ним в комнату целителей. Я только однажды была там, в самом начале тренировок, чтобы убедиться, что с моим здоровьем все в порядке.

Тогда комната была большой и просторной, мансардные окна пропускали большое количество естественного света. Все кровати были пустыми, комната редко использовалась. Бутылки и горшки с травами и целебными мазями, парочка целебных средств из Шахты тогда были расставлены вдоль стен. Все было в порядке.

Но сейчас на каждой кровати лежали Эндеры, а новобранцев клали на пол. Горшки и травы были разбросаны, кровь была размазана на простынях, а черви извивались, проделывая свои смертельные тропы в телах.

Целитель Орхидея, увидев меня, побежала в мою сторону.

— Если вы не больны, то скорее уходите отсюда. Эндер Эш единственный, у кого не обнаружены симптомы болезни.

Я сжала ее руки.

— Действительно ли мой отец болен? А Рейвен?

Сожаление в ее глазах было красноречивее любых слов.

— Да. Больны все, кроме королевы и Эша. И теперь вас.

Меня охватил озноб, быстро сменившийся жаром.

— И почему я не удивлена?

Хриплый кашель заставил меня отвести взгляд к левой стене. Гранит сидел на кровати, но едва держался. Его плечи были опущены вперед, словно он не в силах больше высоко держать голову. Я сделала движение, чтобы подойти к нему, но он поднял руку, останавливая меня.

— Не подходи ближе. Со мной все будет в порядке. Отправляйся к Эшу. Скажи, что я приказал тебе пойти с ним.

Он протянул листок бумаги целителю, когда новый приступ кашля вырвался из груди и сотряс все тело. Болезненная судорога прошла по его лицу. С осторожностью я шагнула вперед и взяла бумагу у целителя, затем быстро отступила назад, оставив максимально возможное пространство между собой и болезнью.

Я посмотрела на соседнюю с ним кровать, там лежал Оукли и едва дышал. Легочные черви были там, прямо под его кожей, размножались, и их споры выкашливались в воздух, готовые зарыться в другую пару легких.

Я кивнула и попятилась к двери, задаваясь вопросом, не вдохнула ли я червей за это время. Я сжала губы и задержала дыхание, когда бежала назад тем же путем, что и пришла, только раз глотнув воздуха, когда была в конце коридора. Ноги дрожали, как напоминание о том, что я была поймана в ловушку какого-то заклинания без еды и воды на три дня. У меня даже не было времени остановиться поесть и отдохнуть — ни у кого из нас его не было.

Моя рука сжалась, и бумага напоминающе хрустнула. Я открыла ее, пальцы напряглись, пока я читала написанное.

«Направляйся в Шахту. Целители помогут тебе. И опасайся Эша. Кассава владеет им.»

Кассава владеет Эшем? Червивое дерьмо, тогда я была права насчет этого. И это объясняло, почему он меня так ненавидит. Мне нужно его найти, и чем быстрее, тема лучше. Я двинулась к подвалу казарм, держась рукой за стену для равновесия. Было только одно место, где он мог быть, если собирался отправиться за помощью.

Комната Путешествий.

Об этом месте я знала только то, что нам рассказывали во время обучения, и еще ни разу не видела его. Потребовались объединенные усилия всех четырех семей, чтобы создать такой мощный инструмент, с помощью которого можно перемещаться по миру и получить доступ к другим семьям, не имея необходимости иметь дело с отвратительными, громкими и грязными человеческими транспортными средствами. Лестница, которая вела в подвал казарм, была освещена светом факела. Признак того, что Эш находится в Комнате Путешествий. Я начала быстро спускаться, и, споткнувшись на последних ступеньках, врезалась в дверной проем.

Эш действительно был там, выкладывая что-то из сундука посреди комнаты. Он, конечно же, был одет в амуницию Эндеров. Но поверх нее он накинул длинный плащ, который переливался коричневым и зеленым. Материал струился на пол толстыми складками и был слишком тяжел для летнего периода. Меня не оставлял вопрос, для чего он ему? Но я промолчала, зная, что мне нужно убедить его взять меня с собой. Не хотелось тратить дыхание на такие глупые вопросы как «Почему на тебе зимний плащ?»

Мне никогда не приходилось заходить так далеко, и я, не отрываясь, рассматривала все вокруг. Комната представляла собой имитацию всей Земли. Я вошла в нее, и у меня отвисла челюсть. Пол, стены и потолок были изогнуты так, словно мы смотрели изнутри глобуса. Я сделала еще шаг, и плеск заставил меня покачать головой. Я подняла ногу, и соленая вода закапала с моего ботинка. Я стояла посреди Индийского океана.

Чувство благоговения заставляло меня двигаться, не в силах насмотреться. Естественно, это продлилось недолго.

— Что ты здесь делаешь? — Эш схватил меня за руку и начал отпихивать назад. Я уперлась каблуками в пол, и вода начала заливаться мне в ботинки.

— Гранит послал меня помочь тебе, — я пристально посмотрела на него, заставив себя смотреть ему в глаза.

Его челюсть дернулась.

— Ты ничем не сможешь помочь. И даже если бы смогла, мне бы этого не хотелось. Ты будешь просто путаться под ногами, Сеятель, и в конце концов погибнешь.

Я заметила повязку чуть ниже его плеча. Гладкая, из кедра, она сияла на его коже, с гравировкой нашего народа. Основой ее было дерево, от корней до кончиков оно завивалось вокруг повязки, секвойя с крошечными, широко расставленными иголками. С серединой, окутанной туманом, каплями воды, кропотливо вырезанными с точными деталями, и огнем, жарко горящим между вершиной и корнями. Это был шедевр в миниатюре.

Символ для каждой из семей.

Повязка, которую надевали во время путешествий между домами четырех семей. Вот и все, что мне было известно.

Я вцепилась в нее рукой.

— Если идешь ты, значит, иду и я. Возражения не принимаются.

Он попытался отцепить мою руку, но я только сильнее ее сжала.

— Я не буду стоять здесь и ничего не делать, в то время как мой отец и родные братья на грани жизни и смерти. Я иду с тобой.

Застонав, он схватился за голову свободной рукой.

— Ладно. Но Шахта не место для слабонервных.

Предупреждение Гранита присматривать за Эшем никак не выходило у меня из головы.

— Расскажи мне, как это работает. Я должна знать в случае, если мы разойдемся.

Его челюсть дернулась.

— Повязка проста. Надень ее, поворот против часовой стрелки вернет тебя сюда. Поворот вперед отправит тебя в последнее место, где ее использовали. Для путешествия в новое место, ты должна находиться в комнате Путешествий и выбрать точку, вот и все.

Его глаза скользнули в сундук, откуда он достал повязку.

— Что такое?

Его голос был тихим.

— Должно быть три повязки, здесь только две.

— Мог ли кто-нибудь взять ее?

Он посмотрел мне в глаза.

— Этого-то я и боюсь. Но у меня нет времени искать ее.

Я согласно кивнула. Были более важные вещи, чем поиск отсутствующей повязки. Я смотрела, как его рука движется словно в замедленной съемке, он раскрыл ладонь, затем сложил пальцы так, словно что-то поднимал. Движение медленно изменило комнату, часть земного шара, на которую мы смотрели, стала ближе. Мир вокруг нас изменялся, растягивался, детали становились все более четкими. Он еще дважды проделал тоже самое, пока мы не увидели основание горы, лепестки цветущей вишни плыли по ветру, воздух был напоен ароматом бутонов.

— Держись за меня и не отпускай, чтобы не случилось, — сказал Эш.

Я подошла и взялась за его широкий поясной ремень.

— Нет, должен быть кожный контакт, — свободной рукой он взял мою, даже не посмотрев на меня. Но это не означало, что я перестану следить за ним. Я наблюдала за всем, за каждым его движением. Он приложил ладонь к руке с кедровой повязкой, поднял указательный палец и коснулся точки между двумя вишневыми деревьями на огромном глобусе.

Казалось, мир схлопнулся, воздух вокруг нас исчез в одно мгновение, и моей первой мыслью было, что Эш наконец нашел способ избавиться от меня. Но один взгляд на его лицо, прищуренные глаза и тяжелый пульс на шее, убедили меня в обратном. Я крепче вцепилась в него, пока мы вращались, а наши тела, казалось, трещали по швам.

Я закрыла глаза и позволила себе расслабиться. То, что должно случиться — произойдет, и я могла только ждать. И надеяться, что Эш не попытается меня убить.

— Если бы я хотел убить тебя, ты была бы уже мертва. Без вопросов. Предательница.

Я не шевелила губами, но ответила ему.

— Это ты предатель. Не я.

И затем увидела воспоминание, которое не было моим собственным, и почувствовала как, Эш пытается оградить меня от него.

— Убирайся из моей головы!

— Не могу... Я пытаюсь!

Я не знаю, что происходило, но комната Путешествий работала не так как надо. Ну или не так как предполагалось. До трех человек могли путешествовать одновременно и безопасно. Их сознания при этом не переплетались, и они внезапно не начинали видеть воспоминания друг друга.

Я глазами Эша видела воспоминание, которое знала сама, но с другой стороны.

Он был Эндером, но смотрел на меня-ребенка. В день, когда моя мама была убита.

В день, когда Брэмли был убит. Мы с Кактусом играли в прятки, а Эш мысленно скучал. Мое сердце тяжело застучало в груди, словно пытаясь избежать того, что, я знала, должно произойти.

Я боролась с воспоминанием.

— Нет, я не хочу этого видеть!

Но у меня не было выбора. Я видела это, хотелось мне этого или нет.