— Ну что там, Савелий? — крикнула Ева.

Ответ прозвучал глухо:

— Да все сухо, вроде… Протечки нет!

Его голова вынырнула из люка в потолке. Потом исчезла, а вместо нее появилась нога, вторая, и Савелий стал спускаться по стремянке.

Он отряхнул комбинезон от чердачной пыли и оглядел одежду:

— Ну, вроде не сильно испачкался. Маме меньше работы.

Ева натянуто улыбнулась, отвечая на его взволнованный взгляд. Что она там ждала от него? Страсти? И головокружительных поцелуев? Ха! Не от того мужчины, кому мама и в тридцать пять стирает одежду.

Ладно, вернемся к реальности.

— Значит, труба герметична?

— Абсолютно. Я закрутил болты, но если протечка появится снова, надо идти на крышу. Давно библиотеке перестилали крышу?

— Еще при Брежневе, — мрачно отозвалась Ева.

На самом деле, это делали вначале двухтысячных, при прошлом директоре, но шутки Савелий не понял. Кивнул, принимая заботу государства за данность.

— А поездка твоя ничего не принесла? — сочувственно спросил он.

— Нет.

— Жаль, — протянул он. — Ты уже закончила на сегодня? Хочешь, к нам пойдем? Мама пирогов напекла.

Еве захотелось заорать и послать его к чертям со всеми пирогами.

— Что такое, Ева? — встревожился Савелий. — На тебе лица нет.

Действительно, что такое, Ева? Ну, увидела в городе красивого мужчину, что теперь? Понятно, что таких в ее окружении не было, нет и вряд ли будет. А Савелий-то тут причем?

— А с чем пироги? — вежливо спросила Ева.

— С картошкой.

— С ума сойти. Спасибо, Савелий, за приглашение, мне надо еще поработать сегодня.

— Так ведь… — он обвел библиотеку рукой, — уже темно. И нет никого.

Ева проследила за его рукой взглядом. Вот именно, нет никого. И хочется, чтобы с нее сорвали пиджак, задрали юбку и сделали ей так хорошо прямо на рабочем столе, чтобы она и думать забыла о протекающей крыше, о темном тротуаре и ржавых трубах. Обо всем, что не давало ей спать ночами, лишая спокойствия.

— Ева?

Она вздрогнула и посмотрела на мужчину с бледным лицом, тусклыми волосами. Он сейчас идет к маме есть пироги и запивать их горячим чаем. И он точно не тот, кто может смести одной рукой с ее стола все вещи, а потом развести ей ноги коленом и грубо взять прямо на рабочем столе.

— Можешь, кстати, звать меня Сава, — стесняясь, произнес он.

Какой прогресс за полгода ухаживаний!

Веня вот в первый же вечер отымел Нику так, что она имя свое забыла. Не подвела подруга, на следующий же день позвонила и обо всем рассказала. Ева как раз вышла из электрички и шла, перепрыгивая лужи и размякшую после дождя грязь, в сторону библиотеки. А Ника рассказывала, сколько раз она кончила и в каких позах. И что Веня оказался просто Богом секса и переплюнул и боксера, и вообще всех.

— Хорошо, Сава. Я учту.

Он кивнул, Ева краем глаза заметила, как по окнам скользнули фары автомобиля. Мечтает она, значит, как ее оттрахают в кабинете, а на французских панорамных окнах по всей длине библиотеки до сих пор нет жалюзи. Ее секс с героем-любовником видела бы вся улица.

Сава потоптался на месте, облизнул губы. Как бы он не увлажнял свои губы, они всегда были сухими, потрескавшимися, как прошлогодние опавшие иголки.

Ева вздрогнула. Она знала, что за этим следует.

Она не успела увернуться. Ее парализовало отчаяние и обида, что Савелий — это тот мужчина, которого она достойна и с кем ее упрямо сводила жизнь.

Может быть, и стоит пойти попробовать пироги. Познакомиться с мамой. Что это, если не шаг вперед в медленных нудных отношениях? Самое то для библиотекаря. Попросить рецепт. Станет сама готовить. Может и переедет к ним, втроем. И будет выслушивать от свекрови, как плохо она стирает ее сыну рубашки.

Савелий притянул ее к себе, обняв за плечи, и вжался своими наждачными губами к ее. Ева стояла и считала до трех. Потом он ее обычно отпускал.

Сейчас она досчитала до четырех, а рука Савелия неожиданно легла ей на ягодицу.

И тут раздалось вежливое громкое покашливание на пороге.

Савелий отпрыгнул от нее, как от прокаженной. Испугался больше, чем она. Как будто это мама зашла к нему в комнату и застала с девушкой.

Фигура на пороге тщательно вытерла ноги о коврик, хлопнула дверь. И мужчина обернулся.

Ева потеряла дар речи.

Веня — тот самый Веня?! — улыбнулся ей. И посмотрел на Саву. Уже без улыбки.

— Жаль прерывать вас, — сказал он.

Хотя раскаяния в тоне не было ни на йоту.

— Ничего, ничего, — кивнул Сава, — у нас с невестой уйма времени.

Ева уставилась на него квадратными глазами. Савелий глядел себе под ноги, пока натягивал пальто, обматывал шею вязаным — наверняка мамой — шарфом и потом на голову водрузил шапочку с помпоном. Серьезно, черт возьми?! Он всегда носил эту дурацкую шапку? Где были ее глаза?!

Еве хотелось провалиться сквозь этот прогнивший паркет со стыда. Веня сделал шаг в сторону, даже открыл перед Савой дверь и тот закивал:

— Премного благодарю, благодарю.

Потом дверь захлопнулась, и стало тихо.

— Скажи мне, что это сон, — сказала Ева.

— Это не сон, — ответил Веня. — И я предпочел бы ущипнуть тебя.

Она, наконец, подняла глаза и посмотрела на него. Он улыбался, на нем было короткое пальто, на шее темный шарф, тонкий бежевый свитер. Черные джинсы и начищенные до блеска туфли.

Машина с фарами. Ева посмотрела в окно — но ничего не увидела. Ну да, на улице уже темно, а в библиотеке горел свет.

Веня сделал два шага и вытащил из-за спины букет красных роз.

Ева моргнула. Собралась.

— Вениамин, — кашлянула она. — А вы вообще какими судьбами?

Веня приподнял одну бровь.

— Ева Константиновна, — ответил ей в тон Веня, — книгу хочу… взять.

Дыхание сбилось.

Еще один шаг к ней навстречу.

— Какую книгу?

— А не хотите сначала узнать, какие у меня… предпочтения?

Черт! Она наслышана о его предпочтениях! В таких подробностях, что щеки еще часа два после разговора с Никой горели.

— Детские сказки? — рявкнула она.

— Это, должно быть, интересы Савелия «Зови меня Савой», а?

— Он берет детективы!

Для мамы. Сам он, кажется, вообще не читает. Но об этом Вене знать не обязательно.

Еще один шаг вперед. А она — один шаг назад.

— Букет брать будете? — процедил Веня.

Его глаза прожигали ее насквозь.

Последний шаг между ними, Ева спиной уткнулась в запертый кабинет. Розы пахли умопомрачительно. Сколько их там? Больше дюжины, а какие крупные, багряные.

Вот только…

— А Ника, что же, брать цветы не захотела?

Он нахмурился, а потом его брови поползли вверх.

— Она звонила тебе? — И сам же ответил: — Ну, конечно, звонила. Вы ведь лучшие подруги. И она рассказала тебе? Наверняка рассказала обо всем, что было ночью. В подробностях, Ева?

— Для вас Ева Константиновна.

Веня сделал последний шаг. Его близость действовали на Еву как удав на кролика. Терпкий запах мужских духов кружил голову. Розы оказались зажаты между ними.

— Ева Константиновна, — повторил он медленно, нараспев. — Так, может быть, и Сава жених настоящий?

Ева вздернула подбородок.

— И что если, да?

— Тогда придется вернуть ему кольцо.

Веня отшвырнул букет в сторону и впился в ее губы поцелуем, притянув за талию.

Оттолкнуть, его надо оттолкнуть! Всего два дня назад он спал с ее лучшей подругой! Влепить пощечину и крикнуть мерзавец, совсем как в романах в мягких обложках.

Нет, Ева, нет! Не обвивать руками его шею и не отвечать на поцелуй!

Черт, и не позволять его языку переплетаться с ее. Нет и нет! И не стонать в процессе, как будто он уже внутри нее. Ева, ну что с тобой! Соберись. Кто хозяйка своего тела? Остановись, нет, не трись о его пах, боже, Ева…

Абонент временно недоступен.

Она почувствовала его руки под пиджаком, жадные, быстрые движения. Поняла, что сама уже пытается снять с него пальто, а заодно и свитер, но кому это удавалось хоть раз в жизни?

— Ева, — прошептал он.

— Веня, — ответила она, лихорадочно целуя его в ответ.

— Ева…

От его хриплого полустона по спине побежали мурашки.

— Нельзя, Веня, — простонала она, когда его рука пробралась под ее блузу.

— Почему? — выдохнул он.

Он нащупал ручку двери, и та распахнулась за ее спиной, если бы Веня не держал ее крепко, то она упала бы на пол.

— Почему нельзя? — повторил он. — Ты тоже хочешь меня.

Хочет. Ее дыхание сбилось и никак не придет в норму. Внутри все дрожит и бьется в истоме, кажется, еще раз ее поцелует и она кончит только от вращений его языка.

Почему нельзя? Что-то ведь было… Что-то логичное. Правильное. Совсем не о том, что она сама не своя и только и хочет, что опуститься перед ним на колени и взяться за его ремень. Нет… Что-то…

— Окна, — выдохнула Ева.

Вспомнила. Смогла!

Веня посмотрел на окна, заменявшие библиотеке одну из стен.

— На месте. Предвосхищая твои вопросы — двери тоже.

Ева качнула головой.

— Нас видит вся улица. Мы ждем жалюзи уже третий год. Но как видишь…

— Давай погасим свет? — нашелся Веня.

Ева глубоко вздохнула.

— Давай лучше оставим все, как есть.

Она юркнула за открытую дверь кабинета, захлопнула ее прямо перед носом Вени, и прижалась спиной к дереву. Дышала так, как будто пробежала стометровку.

Открыть, впустить! Что ты делаешь, Ева?

Он мягко постучал с той стороны двери. Три раза.

— Ева.

Мягкий нежный голос, от которого разрывается сердце.

Правда, нельзя, Веня.

— Тебя Ника выбрала первой.

— К черту Нику. Я тебя хотел. Сразу.

Сердце вот-вот не выдержит от таких признаний. Пальцы сами тянутся к дверной ручке, впустить, пусть сделает с ней это здесь, при выключенном свете и потом уйдет навсегда. Ведь не останется же рядом. Даже с Никой после всего не остался.

А потом будет больнее. В разы больнее.

И только Савелий с мамиными пирогами рядом.

— Уходи, Веня.

Слышен шорох и удар. Букет, понимает Ева. Бедным цветочкам досталось не за что.

Потом шаги и треск двери. Дрожащими пальцами Ева выключила свет в кабинете, сползла вниз по двери. Увидела его фигуру на улице — машина припаркована прямо под ее окнами. Стоит, смотрит в темные окна кабинета.

Не увидишь, Веня. Она не шевелится, даже дышать боится. Не ревела уже несколько лет. С момента, как ее по распределению определили в районную библиотеку Ломоносова. Вот тогда и нарыдалась вдоволь, а потом решила, что сделает все, приложит все свои силы и энергию, чтобы добиться результатов.

И вот. Шли годы, как пишут в книгах. Штукатурка все также сыпется с потолка, трубы по-прежнему протекают. Жалюзи нет, компьютер виснет, картотеку заполняют от руки.

Ничего не добилась, о чем мечтала.

Такие неудачницы не отдаются страсти прямо на рабочем столе. О таком только в романах пишут, а жизнь сложнее. Упрямее. И этот Веня не будет гоняться за ней, как Ричард Гир за Красоткой. Сейчас сядет в свою красную машину и уедет навсегда.

К такой, как Ника. А если не к ней, то к другой. У него их много.

Зажглись холодным светом фары, мазнули по стеклу и машина сдала назад, а после рванула куда-то в ночь, по неосвещенной фонарями улице.

Правильно, Веня. Так будет правильно.

***

— Опять накосячил, Веня? — раздался в трубке голос брата, а следом за ним веселый выкрик Аси: «Передай ему привет!».

— И Аси от меня привет, — кисло отозвался Веня.

— Ой-ой. Кажется, наш мальчик заболел.

— Не ёрничай, Кира.

— Ну выкладывай тогда, что случилось. По тону же слышу, что «шеф, все пропало». Скажи мне для начала, бронь билетов уже переносить или можно медовый месяц не отменять?

— Ничего не отменяй…

— Только сбрось скорость и припаркуйся на обочине, — скомандовал брат.

— Откуда ты знаешь вообще? — возмутился Веня. — Ты за тридевять земель!

— Перезвони, как остановишься. В таком состоянии разговаривать и гнать по трассе это худший из вариантов. Хочешь, чтобы я на опознание приехал?

— Ты зануда, Кира.

— Кому-то приходится. Пока. Не перезвонишь, сам наберу.

Веня с ворчанием повернул к обочине. Спидометр пополз вниз. Что-то он и правда гнал как влюбленный псих, которому впервые отказала девчонка.

Да как вообще она умудрилась перед его носом дверь захлопнуть? И главного! Главного-то он так и не сказал ей, про судьбу библиотеки. А ведь для этого шел. Предупредить хотел, даже несмотря на то, что знал, что она пошлет его скорей всего после фразы, что «Здравствуйте, через неделю вас уволят, штат расформируют, а здание снесет фирма, в которой я исполнительный директор, а мой брат генеральный». Как дальше быть, Веня не знал. Намеревался действовать по обстоятельствам.

А обстоятельства развернулись так, что он увидел этого задрота в шапочке, как он целует и лапает Еву, и все. Забрало рухнуло. Неандерталец проснулся и вышел с дубиной наперевес отбирать свою женщину.

А потом вообще вся кровь отхлынула к члену и разум отмер.

Кто умудряется всё и всегда портить? Да это же Веня!

Телефон зазвонил сам. Веня понял, что сидит, вцепившись в руль и стиснув зубы.

Звонил Кира.

— Жив там еще?

— Ага.

— Чего стряслось? С проектом что-то? Контракт не подписали?

— Подписали.

— Много накинули?

— Прилично.

— Почему?

— Надо снести одно ветхое здание. А оно в реестре «под защитой государства».

— И много надо дать сверху?

— Да я уже дал, еще два дня назад в клубе договорился. Взяли не так много, здание признано аварийным и проблем не будет.

— Тогда какие проблемы, Веня?

— Это библиотека.

Молчание на том конце.

— И что?

Веня потер переносицу.

— Я хочу директоршу этой библиотеки.

Молчание на той стороне прервал жаркий шепот Аси, которая думала, что Веня ее не слышит: «Спроси, сколько ей лет?»

— Двадцать восемь, — ответил Веня.

Брат с женой шумно выдохнули в ответ.

— Ну, — начал Кира, — она знает, что здание снесут?

— Еще нет.

— Тогда это твой шанс.

— Завтра узнает. И шанс я уже профукал. Сегодня она меня выставила за дверь.

— Ничего себе, — снова жаркий шепот Аси. — А до этого ему когда-нибудь отказывали?

Веня знал, что сейчас брат смотрит на нее выразительным взглядом.

— Нет, мне обычно не отказывают, — сказал со вздохом Веня. — Сама же знаешь, Ася.

Она ойкнула, и Веня знал, что покраснела.

— Кира, что мне делать?

— Веня, ты можешь только перенести снос. На несколько дней, узнай у адвокатов. За простой надо будет платить и это бешенные деньги. Стоит она того?

Теперь пришла молчать Вени.

— Так, — сказал Кира. — Платишь за простой из своего кармана. Но, Веня, мы ее все равно снесем, понимаешь? И она все равно узнает, что за этим стоишь ты. Это не переносом стройки решать надо. Попробуй поговорить с ней, Веня. Не распуская рук хотя бы полчаса.

— Она же возненавидит меня, Кира.

— Ну давай от миллионного контракта откажемся, чтобы ты мог нормально потрахаться! — взорвался брат.

— Ему же плохо, Кира! — снова Ася. — А ну уйди, дай мне с ним поговорить. Привет, Веня.

— Привет, Ася, — отозвался он.

— Веня, главное — она должна чувствовать себя уверенно рядом с тобой. А для этого признайся ей, как можно скорее. Не утаивай. Не умалчивай. И попробуй, я не знаю, как, но найти выход — пусть библиотеку не закрывают или найди ей другое здание подальше от стройки. Или что-то еще. Дай ей альтернативу и прояви заботу о ней.

— Заботу? — повторил Веня. — И все?

Ася расхохоталась.

— Поверь, для тебя это не будет таким уж простым.

— Да чего сложного-то? Снять здание и перевезти книги!

— Звучит, действительно просто. Действуй, Веня.

— Спасибо, Ася.

— И учти, что я захочу свою долю! — крикнул издали Кира.

— Скажи Кире, что хрена с два я ему отдам ее, — сказал Веня.

Ася с Киром расхохотались и, кажется, хлопнули в ладоши.

— Вы там чего, спорили на меня что ли? — заподозрил неладное Веня.

— Что ты, что ты, — сказали они хором.

— Я не влюбился, — мрачно сказал Веня.

— Конечно, нет, — хохотнули эти двое.